Следящий за горизонтом

Картина вырисовывалась прямо-таки без изъянов, ровная как линия, и в то же время абсолютно лживая. Подтвердить или опровергнуть ту или иную теорию было некому. До сегодняшнего дня.

Но чем чаще Майкл прислушивался к себе, чем чаще в себе копался, тем большее его внимание концентрировалось на звуках, которые он слышал: не то шум работающего мотора, не то отдалённая сирена, не то сдавленные крики. Эти звуки порой подчиняли его себе, ему становилось тяжело дышать и двигаться, он начинал с большей интенсивностью бродить по дому, в уже засаленной от пота одежде.

Сегодня с утра Майклу предстояло посетить психиатрическую клинику, где держали Мислава. Удивительно, но единственным условием полиции было присутствие на их беседе доктора Рудо и двух полицейских. Видимо данный спектакль кому-то да был на руку.

Отношение к этой трагедии имел весь город. Майкл никогда не следил за новостями, которые, как правило, обвивали быт обычного человека целиком. Но тут настал его черёд: у всех на устах история его скитания, созданного им же. Подкатывающее чувство значимости пугало своим контекстом и одновременно вдохновляло хоть на какие-то действия.

Не приходилось рассчитывать, что Мислав сможет пролить свет хоть на что-то, из того, что происходило в день инцидента пятнадцатой улицы. Судя по полученным из разных источников сведениям, он всё ещё был, как минимум, нестабилен. Но была ещё одна немаловажная деталь: новостные ленты гласили, что к этой встрече так же должен присоединиться никто иной, как Энцу Маркез.

Майкл не задумывался, как именно будет проходить эта встреча и что от неё ждут те, кто её санкционировал, он лишь двигался в направлении желания разобраться в себе хоть на сколько-нибудь. И плевать на последствия – его внутренний наблюдатель постепенно отмирал, как орган, который больше не выполняет никаких полезных функций. На место наблюдателя приходил пожинатель: Майклу только хотелось увидеть то, к чему это всё привело. Пора признавать – наблюдать больше не выйдет.

Вид, что открывался из окна дома Майкла, больше не имел значения. Его немая красота была утеряна для Майкла, она больше не имела никакой удивительной природы. Мир Майкла разоряла догма, которую он нехотя вынашивал – всему конец, рано или поздно. Всё на что обращал внимание Майкл, глядя порой в окно – это мёртвые мухи на земле.

В дверь настойчиво постучали. Майкл подошёл и заглянул в глазок:

– Кто.

– Доктор Рудо.

Майкл открыл дверь, и как только доктор вошёл, сразу же её захлопнул, не желая ни одной лишней секунды терпеть вспышки фотокамер репортёров, которые дежурили посменно у его двери.

– Как ваше состояние, мистер Рейв?

– Подавленное. В целом сойдёт.

– Вы не стараетесь соврать, это хорошо. – Доктор Рудо протёр так кстати прихваченным с собой платком стул в прихожей и сел на него. – Когда вы работали архивистом, у вас всегда был завидный порядок на рабочем месте. Вот только по вашему жилищу не скажешь, что вы остались верны своим старым привычкам.

– Руки пока не дошли. Я не так давно вернулся, так сказать.

– Ну да, ну да, понимаю. Как отреагировала Лорис на ваше возвращение? – Рудо теперь знал куда больше, чем Майкл предполагал.

– У неё теперь новая жизнь, вот пусть и живёт.

– Вы ведь так яростно желали видеть её. Она вам очень дорога, как я полагаю.

– Верно. – Даже из соседней комнаты, где переодевался Майкл, можно было уловить недовольные, взволнованные нотки в его ответе. Однако он был достаточно сдержан: – От того не хочу нарушать её идиллию.

– Ну вы ей хотя бы на глаза показались, поговорили? Она ведь в любом случае всё уже узнала из новостей. – Небрежностью сказанного доктор Рудо дал понять Майклу, что он не представляет, насколько тесно были переплетены их жизни.

Остановившись на секунду, Майкл подумал о том, что из его воспоминаний вполне может следовать, что Рудо может быть лично знаком с Лорис.

– Вы ведь с ней знакомы?

– Да, но мы редко виделись. Мы знаем друг друга по воле её тёти, Альбертины Сарто. Все те разы, что мы с ней общались, она в той или иной степени интересовалась у меня, как у психолога, какие действия предпринять по отношению к мужу, дабы вновь разжечь в нём любовь к ней и к жизни. Подумать не мог, что этим мужем окажется тот самый мальчик, стойкий Майкл Рейв.

– Вы так просто сдаёте врачебную тайну?

– Сейчас куда важнее быть с вами откровенным, поэтому да. Она чертовски любила вас, – в докторе Рудо преклонный возраст чувствовался всё больше и больше с каждым словом. Его силы скоро иссякнут, он уже борется со своей деятельностью, а не живёт ею.

– И я её. До сих пор люблю.

Майкл, выйдя в холл, предстал перед Рудо в сером костюме на синюю водолазку, с зачёсанными назад волосами. Очки не особенно дополняли образ, но создавали еле заметную специфическую деталь, что-то уникальное, чего в Майкле не было никогда.

– Хотите поговорить об этом?

– Хочу встретиться со своими демонами. Так что, пожалуйста, доктор, не надо. Я вам благодарен за всё, что вы сделали для моей семьи. Но не сейчас, мне не нужны ваши наставления.

– Как угодно.

– У меня только один вопрос. Вы помните, кем мой отец работал?

– Что?

– Дуглас Рейв, ваш пациент, мой отец. Я много лет ловлю себя на мысли, что не помню, кем он работал. Вы, судя по всему, теперь хорошо осведомлены на счёт меня, вот я и решил узнать, вы помните? – последние слова Майкл произнёс излишне вызывающе.

– Он был безработный, Майкл. Его содержал город, как и потом вас до вашего совершеннолетия.

– Ага. Я готов, можем ехать.

– Вы прямо на свадьбу приоделись, – Рудо нервно рассмеялся.

– Или ещё куда.

…3.7

В салон автомобиля начали проникать клубы дыма. Сквозь приоткрывшиеся веки Майкл разглядел Мислава, оббегающего разбитую машину. Почувствовав запах гари, Майкл незамедлительно дёрнул дверную ручку автомобиля, но та не поддалась. Не без усилий он открыл водительское окно и вылез через него наружу, упав спиной на ухоженный зелёный газон. Он проверил на месте ли очки.

– Они не отвечают! Не отвечают на звонок, и на стук тоже.

– Значит, дома никого нет, – поднявшегося Майкла сразу же повело в сторону, но сохранив равновесие, он дёрнулся в сторону входной двери. – Откройте, пожалуйста!

В ответ ни звука. Дом Энцу был шикарен: двухэтажный особняк с детской площадкой, отдельным бассейном около восточной стены. На окнах не было решёток, лишь горшки с цветами за ними могли усложнить попытку проникновения в дом через эти самые окна на первом этаже. Но Майкл, непонятно по каким причинам не решился делать этого с парадного входа – он, а за ним и Мислав, прошёл, или скорее пробежал, к восточной стороне дома, где было обнаружено более широкое окно. Вокруг участка Маркезов стоял почти глухой забор.

За те две секунды, что Майкл мешкал, Мислав уже кинул поднятый с земли декоративный округлый камень в сторону оконного проёма. Разбившееся стекло рассыпалось в разные стороны и двое спасающих свои жизни человека забрались внутрь.

Эстетика этого, без преувеличения будет сказать, дворца восхитила бы Майкла, не будь он так сильно замучен сумятицей из-за надвигающейся опасности. Белые массивные потолки, плинтуса с орнаментом, мебель под старину и гладкий паркет: в светло-коричневых тонах этот антураж смотрелся ещё более богато, чем мог бы при любом другом сочетании цветов.

– Богатеи, ворюги паршивые… – бормотал себе под нос Мислав.

И тут краем глаза Майкл заметил в правой руке у Мислава коротенький револьвер. Не сказать, чтобы это напугало ещё сильнее, стойко закрепившееся ощущение ужаса не отпускало его уже достаточно продолжительное время, но в этот самый момент Майклу захотелось избавиться от Мислава как можно скорее. Он не мог вспомнить, зачем вообще потащил его с собой.

– Ты дозвонился до Лорис?

– Нет, Майкл, с ней всё кончено. Надо спасаться самим, – глаза Мислава накрыло чёрной пеленой. Он даже держаться стал иначе.

– Но Лорис, она моё всё, я не смогу!

– Ищи бункер Майкл, не надо спорить, а то я тебе и взаправду врежу. Мы же с тобой должны выжить, верно?

Майкл, почувствовав себя семилетним нашкодившим мальчишкой, чуть насупившись, бросился в глубину дома в поисках заветной двери. Найти он должен что-то массивное, металлическое, это он понимал. Каждая упущенная секунда не давала поблажек, и страшила своей скоротечностью. Некогда размеренные движения Майкла, которые сейчас походили больше на движения перекошенного маньяка, казалось, не вернутся к нему никогда.

Влетев в очередную комнату этого лабиринта, Майкл увидел стоящую в углу маленькую рыжеволосую девочку. И как же она была похожа на юную Лорис, в те дни, когда они только познакомились. Остолбенев, Майкл схватился за своё горло.

Изо рта раскрасневшегося лица ребёнка вырвался крик, зов на помощь, сопровождавшийся истеричными взмахами рук. Она звала маму, она думала, что Майкл является угрозой, не подозревая о настоящей опасности.

– Мы не тронем тебя, тихо, – Майкл присел на ногу, – нам только лишь нужна помощь.

– Не трогайте мою дочь!

Разрыв дроби заставил Майкла содрогнуться.

Выстрел был где-то за стеной в смежном помещении. Быстро перебрав возможные варианты, одним из которых был заслониться ребёнком, в которого мать стрелять точно не будет, Майкл услышал один за другим два одиночных удара, менее громких, чем был до этого.

– Где бункер? – Майкл, отчасти оглушённый, схватил ребёнка за рукав, – Лори, где бункер?

Рыдавшая девочка только и указала на занавешенную стену. Спрятав лицо, она со стонами всхлипывала, прижавшись к самому дальнему углу комнаты.

Откинув занавески, Майкл обнаружил массивную термодверь. Это был он – вход в спасительное убежище. Осознание того, что он будет жить, немного отпустило его бесконтрольную панику и он вкрадчивым шагом двинулся к коридору, подзывая каким-то чёртом девочку выйти за ним.

– Не стреляйте, пожалуйста, ваша дочь в порядке. Нам только лишь нужна помощь!

Но выглянув из-за угла Майкл тут же растерял остатки сохранившегося трезвого рассудка: в метрах пяти от Майкла стоял Мислав, нависший над лежащим телом молодой девушки. Из-под её груди расползалась красная лужа, рядом лежало длинное ружьё. И только нога этой девушки немного подрагивала, что придавало всей этой картине вид истинного ужаса.

Майкл не двигался – он наблюдал. Наблюдал, как сбежавшая с лестницы второго этажа девочка помладше упала к женщине в объятия, неестественно дыша, урывками постанывая, наблюдал, как из-под его руки проскользнула вперёд вторая, и остановилась в нескольких метрах от тела, почти поравнявшись с Миславом. Он всю жизнь занимался лишь тем, что наблюдал.

За его спиной спасение для его остатка жизни, возможно даже меньше, а вот эту жизнь он отдал в жертву своему страху. Женщина погибла по его вине. Думать о смерти намного проще, когда она далеко от тебя, скрыта за экранами телевизоров или шумом радиоприёмников. Может она всё равно бы умерла из-за Эрбы, в дальнейшем, но сейчас Майкла это не заботило. Крики, что слышал сейчас Майкл, были ему знакомы. Где-то он уже слышал подобные, только не мог вспомнить где.

– Её всё равно ждала бы смерть.

– Что же ты делаешь? – Майкл подошёл за спину к рыжеволосой девочке и положил ей руку на плечо, – пора в укрытие.

– А что с ними? – он обвёл детей револьвером.

– Возьмём их с собой…

– Исключено. Мы не знаем, насколько нам самим хватит… припасов. Мы не знаем, есть ли они вообще там. Это не вариант.

– Давай быстрей в бункер, что значит не вариант?

Прежде чем Майкл успел воспользоваться замешательством Мислава, потянув на себя ребёнка, из-за угла появился силуэт ещё одной девушки в светло-зеленоватой накидке. Лицо внезапно объявившейся было застывшим, бледным, как у больного тяжёлой болезнью.

– Возьмите что вам нужно, берите всё. Детей не трогайте, пожалуйста. – Глаза её были опущены, сама она скованна неподдельным испугом.

– Да вам всё равно не жить, что же вы, не понимаете что ли? Этот город станет пустым! – Мислав вскинул пистолет.

Резкий выпад вперёд женщины стал абсолютной неожиданностью как для Мислава, так и для Майкла. Показавшиеся из-за спины руки держали длинный кухонный нож и горелку, заранее подожжённую и издававшую характерный шум. Которого не уловил Майкл, до того самого момента, пока не увидел её, резко приближающуюся к глазам Мислава.

Успеть раньше, чем выстрелит пистолет, казалось невозможно. Данный бросок был броском воли, и не ради своей жизни, а ради жизни чужой. Оглушительный хлопок, снова крики. Обессиленное тело второй женщины неуверенно повело вниз, и, выронив горящую горелку, она в последнем взмахе воткнула нож в плечо Мислава. Последний разразился в яростном вопле и выстрелил ещё раз. Потом ещё. И только после, выйдя из ступора, Майкл увидел: та девочка, которая сидела у тела своей матери, уже лежала на нём, тяжело дыша, скребла по полу рукой.

– Что ты, твою мать, делаешь? – неуверенно проскулил Майкл.

– Я спасаю их от мучений. Давай сюда её тоже. – Мислав, повернув голову, указал на ту, что была так похожа на Лори. – Открывай бункер.

– Мы возьмём её с собой.

– Нет!!! – Мислав уже хотел прицелиться, но в глаза и нос ударил едкий дым, внезапным появлением которого и воспользовался Майкл.

Он, сделав широкий шаг, впился в руку Мислава, держащую револьвер, завалившись вместе с ним на паркетный пол. Их борьба была похожа на потасовку двух спившихся стариков. К тому времени, как Майклу удалось вырвать пистолет, попутно елозя по торчащему из плеча Мислава ножу, рыжеволосая девочка уже бежала по коридору к выходу. Поднявшись над Миславом, Майкл крикнул вслед бегущему ребёнку:

– Стой! Ты умрёшь там! Вернись!

– Все мы умрем, судя по всему, – закашлявшись от заполняющего помещение дыма, просипел Мислав.

– Уходи или я тебя убью! – смотря в пол, истерично ревел Майкл.

– И куда я пойду? – в искреннем удивлении, отползая, спросил Мислав.

– К дьяволу. – Пистолет дрожал в руках Майкла, как будто бы издавал вибрацию.

Поскользнувшись на луже крови, хорват дёрнулся в сторону окна к внутреннему двору. Выскочив из помещения, он выкрикнул что-то невнятное и скрылся из виду за первыми же деревьями. Работавшая всё это время горелка, которая была брошена минутой назад, накалилась докрасна. Она и стала причиной задымления: дверная коробка на пути к кухне полыхала, пламя распространялось невероятно быстро, окутывая собой всё вокруг.

Майкл надавил на вентиль убежища и крутанув его, потянул дверь на себя. Со скрипом дверь нехотя поддалась. Зайдя внутрь и встав на уходящую вниз лестницу, Майкл развернулся, чтобы захлопнуть термодверь и тут же встретился взглядом с той самой второй женщиной в зелёном, которая была ещё в сознании. Между пальцев рук, прижимающих накидку к животу, сочилась всё та же красная жидкость.

– Помогите нам… – Она выбросила руку, задев тело ребёнка, которое с большой натугой вздымалось то вверх, то вниз.

– Я не смогу.

– Можете.

И термодверь захлопнулась. Запечатавшись, Майкл сбежал вниз, в темноту проёма второй термодвери, что была распахнута. Он начал вглядываться во тьму вокруг, но ничего разглядеть не мог. На языке Майкл чувствовал металлический привкус.

– Этого всего просто не может быть, – бормотал он, не в силах заставить себя даже найти выключатель.

– Этого всего не может быть.

Из покинутого Майклом помещения послышался хлопок, и Майкл поспешил захлопнуть вторую термодверь. С её закрытием даже те малые остатки света, что отражались от бетонного пола, исчезли, погрузив Майкла в непроглядный мрак. Затем сверху раздался второй, но уже не просто хлопок, а мощнейший взрыв, и Майкл опустился на колени.

– Этого всего не может быть.

Майкл выжил, заточив себя в бомбоубежище, спасательный бункер и из него всё это время, что Майклу удастся пересидеть, будет только один выход – к смерти. По поверхности прямо сейчас распространяется вирус, который будет методично умертвлять каждого человека. Что будет дальше? Будет ли ему суждено остаться в одиночестве или он встретит ещё кого-то на своём пути. Выживание ради выживания.

– Этого всего не может быть… Лорис… – Мысль о том, что он потерял её, не спас её, в купе со всеми выходящими за любые рамки событиями, надломила Майкла.

Ни Лорис, ни стонущую девушку, ни ребёнка. Майкл был занят только собой.

Почему он не попытался предотвратить эту трагедию? Ведь он был в её эпицентре. Не попытался предупредить кого-то кроме Мислава. Всё это сейчас давило на Майкла, в условиях, когда решение уже принято. Его природа вещей, то, во что он верил, заставила его остаться в одиночестве. Одиночество не являло собой что-то чужеродное, но буквальное значение этого термина Майкл мог почувствовать только сейчас.

Самое страшное, что теперь рядом нет той, которая разделяла с ним это одиночество. Лорис была рядом, и телом, и душой. Хотя и к такому термину, как душа, Майкл всегда относился скептически.

На какое-то время Майкл впал в беспамятство. Его разум кропотливо запечатывал всё то, что выходило за черту его понимания и принятия. Всё то, что в большинстве случаев мучало бы человека вечно, не давая ему спокойно спать, становилось трудно воспринимаемым прошлым, полумиражом. Дыхание восстанавливало привычный ритм, руки переставали дрожать.

И с вычурным спокойствием Майкл снова произнёс:

– Не может.

Трудно было сказать, сколько Майкл пробыл в состоянии искажённых проекций, видений наяву, но откуда ни возьмись раздался звук. И поначалу, Майкл готов был поклясться, он слышал стон, который в дальнейшем преобразился в монотонные гудки. Пройдя по помещению к источнику сигнала, он обнаружил огромную панель с широким, почти во всю стену, экраном. На рабочей клавиатуре панели мигала зелёная клавиша. Майкл отжал её и поднял телефонную трубку, которую можно было различить в свете зелёного огонька.

– Срочно, по возможности, покиньте поверхность земли! Найдите убежище и ждите указаний! – послышался голос из трубки.

– Да я нашёл.

– Назовите, пожалуйста, ваше имя и фамилию.

– Майкл Рейв.

– Невероятно, Майкл! Это Лорис! Как тебе удалось найти убежище?

– Я верил, что этого не может быть… – Рейв выпрямился и поправил очки.

Он слишком далеко зашёл, чтобы сдаться.

…1.6

Вытаращив глаза на Мислава, он с опаской наблюдал за тем, как последний постоянно ёрзал на стуле, резко подёргивал то одной рукой, то второй, каждые несколько секунд вертел головой. Майкл не мог узнать в нём того пьянчугу, который не столь продолжительное время назад жил от них с Лорис неподалёку, того, с кем он штурмовал дом Маркезов. Все подробности дня инцидента как ядовитые клинки прорезали память Майкла. Вспоминая каждую мелочь того дня так живо и так ярко, он то и дело обтирал лоб, поправлял очки, кашлял, возможно даже несколько раз покраснел.

Он вроде бы не забывал о трагедии того дня, но его мозг настолько замылил всё и спутал, что в возникающих неловких паузах разговора сидящих за столом, Майкл чувствовал давление, подбивающее его сознаться во всём, о чём он умалчивал раньше. Беседа тем временем продолжалась.

За сдвинутыми столами приёмной психиатрической больницы сидели пятеро: Рудо, Волков, Мислав, Энцу и сам Майкл. Чуть поодаль, за спинами сидящих, стояло несколько полицейских, внимательно наблюдавших за действиями говоривших. На подоконниках у самого выхода два санитара обменивались короткими еле слышными репликами. Над беседовавшими, казалось, нависло не просто напряжение, а чистая антипатия в самом прямом смысле этого слова.

Отдельная деталь, так явно бросившаяся в глаза одного Майкла, потому как из дальнейшего разговора было ясно, что он один, кто не был в курсе – Энцу был одет в ту же робу, что и Мислав. Энцу Маркез являлся таким же пациентом этой клиники. Учитывая его связи и финансовое положение, как же так получилось, что он лечился бок о бок с убийцей своей семьи? Майкл искал какой-то, видимо, очевидный подтекст, который, судя по всему, также был известен всем присутствующим. Всем, кроме Майкла.

В отличие от явно психически нездорового, вечно дрожащего Мислава, Энцу держался очень горделиво, словно был хозяином ситуации, в которой любой другой человек чувствовал бы себя подавленным и сломленным. Встряхнув головой, Майкл снова погрузился в беседу:

– Это всё пустое, – Энцу откинулся на стуле, – и что там происходит в «РОД» мне, как вам должно быть известно, плевать.

– Пока ты ещё имеешь хоть какой-то вес в компании, подумай. Ты должен быть профессионалом, – Волков прищурился.

– Вам виднее, – Энцу потрепал Мислава за плечо как старого приятеля. – Ты чего замолчал-то?

От того, как застонал Мислав, Майклу стало не по себе ещё больше. Хорват пребывал в невменяемом состоянии, его присутствие не обуславливалось ни одной из причин, над которыми всё ещё размышлял Майкл. Что это за встреча такая?

– Вот что мне правда интересно, так это как тебе мой бункер, урод, – Энцу встретился взглядом с Майклом.

– Я не думаю, что стоит так… – начал было Рудо.

– Старик, помолчи, пожалуйста. Я разговариваю с ним.

Разом, всё то спокойствие, которое сопровождало Майкла в его размеренном бытие раньше, окатило его с ног до головы, до предела отрезвив и одновременно подогрев самолюбие. Он больше не смотрел ниже, мимо глаз оппонента. Майкл также вытаращился на Энцу, с каждой секундой корча всё более агрессивную гримасу:

– Пойдёт, – нарочито спокойно сказал Майкл. – И зачем вам такое шикарное убежище, ума не приложу.

– Эта одна из разработок, дочерних проектов. Мы реализовали давно…

– Главное, что тебе понравилось, и ты как следует там отдохнул, потому что теперь тебя будет ждать ад. – Из всего произносимого Энцу сквозило косноязычием.

– Вы явно не здоровы, – только и нашёл что сказать Майкл.

– Ах, тебе это вот оно как видится, – Энцу встал и начал обходить стол, – из-за тебя, дерьма кусок, я лишился семьи и, как предполагают местные бездари, рассудка. Но я-то знаю что это. Это желание восстановить справедливость. Ты психопат, а не я. Мне даже с дочерью, чудом выбравшейся тогда из дома, встретиться не дают, ты, урод. Однажды я встречу тебя где-нибудь на улице…

– Довольно Энцу! – Волков привстал, – Развёл тут басни свои, угрожаешь! Мистер Рейв ещё ответит перед законом. Хватит с меня твоих варварских методов, сядь на место!

К моменту окончания реплики Волкова, Энцу стоял напротив спины не шелохнувшегося Майкла.

– Моей власти хватит, чтобы свести тебя с ума, урод.

– Если он не прекратит, мне придётся доложить. – Рудо говорил вкрадчиво, наклонившись к уху Волкова.

– Сядь на место! – рявкнул Волков.

Энцу нехотя вернулся на своё место.

– И зачем всё это? – Майкл попеременно смотрел, то на Мислава, то на Энцу. – Меня судят, сажают в тюрьму? Или я присоединяюсь к нему, в эти прекрасные апартаменты? Этот напыщенный тип с удовольствием поиздевается надо мной так же, как и над Миславом.

По реакции остальных на эту реплику, Майкл понял, что его предположения верны. Мислав было дело опять застонал, но Энцу дал ему подзатыльник, от которого хорват тут же замолчал.

– Знаешь почему тебя не нашли, не откопали раньше? – Энцу приподнял брови. – Почти вся моя семья была похоронена в завалах сгоревшего дома. Я не хотел видеть того, что там находилось… Их нельзя было тревожить, нужно было дать им время, их растерзанным душам. Ты меня слушаешь?

– Да, – соврал Майкл.

– Так вот. Успокоиться, – Энцу будто бы потерял поток мыслей.

Майкл только сейчас заметил, сколько усилий прилагает Энцу, чтобы сдерживать эмоции.

– Я сожалею, что так произошло. Я… боялся смерти.

– Тебе стоит теперь с ней смириться, – куда-то в воздух произнёс Энцу.

Майкл улыбнулся вполне естественно, как улыбаются на безобидные шутки друзей или проделки маленьких детей:

– Мне кажется, я уже.

– Оставим личное на потом, если позволите, и перейдём к сути, – взяв небольшую паузу, дабы удостовериться в лояльности присутствующих, Волков продолжил, – наш город, после инцидента пятнадцатой улицы, терпит одни убытки. Люди уезжали отсюда на протяжении всего полугода. Мы только и делали, что теряли, теряли, теряли. Выведение назойливых насекомых, кстати говоря, с помощью Эрбы, было произведено ради удобства жителей, живущих максимально близко к долине. А в итоге из-за злосчастных событий там никто жить-то и не хочет! Энцу, слава богу, дал добро на захоронение его семьи и снос дома, а то он там как склеп стоял, напоминавший обо всём плохом. И вот! Из пепла восстаёт Майкл Рейв. После огласки истории его полугодовалого заключения интерес к этим местам, хоть и немного другого рода, возобновился снова, да ещё и с каким пылом! Новостные заголовки просто неистовствуют. Один из заголовков звучал примерно так: «Убийца или спаситель, узник пятнадцатой улицы». Так вот, зачем мы сегодня тут собрались…