Деды в индиго

– Давно что-то я свежей ушицы не ел!

– И кто тебе мешает? Купи рыбу на рынке да свари, – возразил Малярчук.

– Фу, как обыденно. Никакой романтики! – скуксился Арно. И в лоб шабру. – Возьмешь с собой? Или слабо?

– Ты меня на «слабо» не бери, – возмутился тот.

– Хорошо, тогда на «сильно».

– И меня, – загорелся Левик.

Сосед придирчиво посмотрел на мужиков, а потом махнул рукой:

– Ладно, салаги, считай, почти уговорили.

– Когда очередной выезд?

– Завтра. На Косьву. Но придется рано вставать.

Люлипупенко, как всегда, проспал. На столе.

Ничего! Разбудили и даже умыли из термоса горячим чаем.

Собрались ехать на автомашине соседа. Попутно подхватили его другана. Невысокий такой лысоватый мужчина с брюшком.

– Вивасов, – представился он и сел справа от водителя.

Примерно через час свернули с асфальтовой дороги на проселочную.

Непролазная грязь, подернутая ледком. Колея.

Сосед ворчит:

– Один-то я бы здесь рано утром проехал по свежему ледку, а вот вчетвером да днем – вопрос.

– Всё нормалек, – успокоил Вивасов, – проскочим. Распределенное усилие тяги на колеса, модальный центр тяжести, динамический вектор нагрузки, дельта крутящего момента…

Что-то почеркал на бумажке:

– Согласно уравнению Ван-Стокса скорость надо не ниже 65,53 км/час.

– Он – доцент в университете, – уважительно отозвался сосед. – Голова!

Разогнались и… Точно в середину лужи.

– Скользящий момент не учтен, – деловито отреагировал доцент. – Сейчас внесу поправку в уравнение.

– Поздно, – сказал сосед, – Выходите, толкнем.

Тут навстречу такие же раздолбаи на «Оке». Хлесь! И тоже в центре лужи.

– Не по науке, вот и шмякнулись, – авторитетно прокомментировал доцент Вивасов.

Водитель «Оки» с пассажирами преспокойненько так выходят. Без нецензурщины. Трое. И… переносят «Оку» на руках через лужу. Едут дальше.

– Нашу так не оттащишь, – завистливо вздохнул Люлипупенко.

Ребята открыли правую заднюю дверь и стали выбираться через правую сторону – там было суше.

Доцент также вылез из машины.

– Э, да тут мелко, – с этими словами сосед распахнул водительскую дверь, шагнул в колею и погрузился по макушку в жижу.

Вынырнул, отплевываясь и матерясь на чем свет стоит.

– Да успокойтесь, друзья. Дело поправимое, – сказал доцент. – Толкнем одновременно по моей команде в режиме синхронного импульса. Сейчас один рывок и всё в шоколаде. А ты газуй.

– Не всё, а все, – процедил сквозь зубы Люлипупенко.

И… оказался прав: задние колеса закрутились со страшной силой и в одну секунду мужики действительно превратились в глиняных китайских болванчиков. Словно в шоколаде. Все… кроме доцента. Он предусмотрительно стоял посередине.

– Расчет правильный, но не учтена гетероциклонная поправка на ветер, плюс осевая нагрузка и дельта скольжения, так называемый «фактор Бокса-Уилксона».

Наука! Придраться не к чему.

– Что же делать? – спросил Левик.

– А вот здесь мировой разум пока бессилен. Надо искать трактор.

– Без тебя не догадались, – прошипел себе под нос Люлипупенко.

Доцент меж тем поколдовал чего-то с часами, затем почеркался в блокноте.

– Азимут 315. Деревня строго на северо-запад.

– А лай собак справа?

– Акустическая аберрация.

После этого доцент уверенно пошел в рассчитанном направлении. И… поскользнулся. У самого края лужи.

Ругая фактор Бокса-Уилксона грязными словами из той самой лужи, стал подниматься на ноги. Однако снова упал на руку, вернее, на ладонь и почти не запачкался. Уже было встал. Но тут дунул боковой ветер (та самая гетероциклонная поправка!) и свалил его в самое месиво. Полностью! С головой!

– Есть же всё-таки справедливость на свете!

Ликовали абсолютно все! Все… кроме доцента.

– Давай, выбирайся, – протянул руку счастливый Люлипупенко.

– Ну вот, а ты над спелеологом Кисельковым намедни издевался, – укоризненно покачал головой Лева.

Идти в промокших от грязи костюмах – прямо пытка.

Конец! Полный финец! Как в комедии «Джентльмены удачи». Но не июль ведь шастать в трусах и майках.

– Знаю, что делать! – стукнул себя по лбу Люлипупенко. – А ну, доставай горючее.

Благо оно было припасено в избытке.

Глотнули по бутылке, а доцент благодаря своей комплекции – целых две. И вот тогда уж в одном нижнем белье добрались до ближайшей деревни.

Одежда в руках вся мокрая и грязная.

– Пойду за трактором, – мотнул головой сосед.

– Не оставляй нас здесь одних, – взмолились хлопцы.

– Черт с вами, двигайте за мной. Если сможете.

Минут через пятнадцать добрели до хаты председателя. Председатель – женщина.

– Ну что ж, покумекаем, авось что-нибудь придумаем, – наморщила лоб она. – Айда к Афоне!

Пошли. Подруливают к крайнему дому в проулке.

Навстречу – компания в обнимку, шатаясь, как маятник Фуко. В центре смазливая молодица в свитере и сапогах, по краям – разновозрастные мужики.

– Верка, а муж твой, Афоня-механизатор, где?

– А вон у поленницы л-л-лежит, л-л-лыка не вяжет…

– Нужен трактор. Где ж его взять-то? У одного горючего нет, у другого есть, но гусеница снята. Третий сам увяз в болоте на выгоне – руками не вытащить. Да и трактористы россыпью лежат. Как патроны после боя… Дам-ка я вам пацанов нашенских, пятиклассников. Троих. Завтра. Утром. Спят уже. Перед школой. А сейчас пока грейтесь на печке.

В шесть утра появились те самые пацаны. Худые. Низкорослые.

– Ты на них не смотри, что малые. Главное, что они пока не пьют, только курят, – упредила вопрос Левика председательша.

По первому ледку пацаны вместе с соседом вытолкнули машину. Остальные во главе с доцентом отлеживались на горячей печи. После этого случая Люлипупенко на рыбалку ни ногой. Особенно с доцентом.

* * *

Вадик снова оказался у сослуживицы в квартире. Стучит в стенку.

– Батумыч? Всевышний? Ты живой?

Тот сразу не поверил. Своему счастью.

Стали перестукиваться азбукой Морзе. Малярчук ее знал – работал в молодости на телеграфе. Телефон то тоже отключен, как и домофон.

– «Открой форточку».

Сделали двойную леску, пропустив ее через грузило и блесну. Потом можно будет, прикрепив ключ к одной из лесок, перетащить до окна.

Первый заброс. Мимо! Зацеп за рога проходящего троллейбуса – чуть не снес Дулепистого с лоджии вместе с ограждением. Леска-то японская: на такую сухогруз поймаешь и то не сорвется. Хорошо, там на катушке есть аварийная кнопка «Кит». Догадались нажать. Леску переплавило пополам. Блесну жалко – ушла. Вместе с троллейбусом. Придется новую искать. Благо, сосед запасными снастями снабдил. Прикрутили из ЗИПа. Вторая попытка…

И снова промах. Точнее, не совсем. Зацепили норковую шубку у соседей – просушивалась перед зимой. Сорвалась. Упала вниз – вовремя не подсекли. Ну и ладан, у энтих куркулей таких много. А кому-то прилетело – в радость. Шуба с неба – подарок свыше.

Третий заброс – вырвали горный велосипед со стенки на восьмом этаже. Сыграл вниз, как миленький. И снова кому-то удача. Двойная! Чу! Там уже толпа собралась: очередные подарки ждут. Слышен одобрительный гул: «Промоакция. Промоакция»…

Четвертый. Стеклопакет грузилом на шестом этаже вдребезги. Сработала сигнализация. В следующий раз надо быть осторожнее…

Пятый – есть поклевка! Зацепилась за антимоскитную сетку на форточке в Малярчуковской кухне.

– Снимай и тащи! – привязал Вадик ключ к леске.

…Вневедомственная охрана вбегает на шестой этаж. Чисто. Во всех комнатах. «Чисто» – в смысле воров нет, а не то, что «от вещей очистили» – одни стены голыми оставили (такое тоже бывает). Только окно разбито. Птицы, вероятно. Или пацаны мелкие озоруют. Составили акт и восвояси.

Далее всё как по маслу: Малярчук втаскивает ключ, быстренько собирается и наутек.

– Сховаешься в другом доме. У Евсеича или на вилле у депутата Кремова. А пока жена бродит по магазинам, сиди с нами – наслаждайся жизнью. Тем более что пенсию тебе только вчера принесли – не успела еще жена растрынкать.

* * *

После спецкурса Кисельков засеменил в другой корпус. Следующая пара у доцента Вивасова.

На столбах между корпусами университета висели густо наклеенные объявления:

«Типография срочно продаст валюту разных стран с тридцатипроцентной скидкой».

– Знамо, затоварились после выборов, – зацвел черной завистью Кисельков. На депутатах сейчас большие деньжищи делаются.

* * *

Снова затарахтела дрель, стихли вопли в лифте, и Лева окончательно проснулся.

– Надо бы стиркой заняться, – вспомнил он.

На прошлях Лева, наконец-то, сподобился и купил стиральную машину. Выбрал самую наилучшую.

– Внимательно осмотрели? Внешние повреждения какие-либо заметили?

– Вроде, нет.

– Тогда распишитесь. В пяти местах. При получении еще раз осмотрите, царапины будут – можете сразу вернуть в магазин на обмен, – мило улыбнулась секретарь на ресепшне Вероника.

– Вот это сервис! Европейского уровня, – ликовал Смолянский.

Всем покупателям наш фирменный подарок – доставка, установка и подключение к водопроводу бесплатно, – продолжала девушка.

Цепляет за живое – такая забота о потребителе! Рука так и тянется в карман – отслюнявить последние!

В общем, всё уплачено и подписано.

В означенный час из минуты в минуту являются два дюжих молодца с большущей коробкой. Еле втащили. Вчетвером (они плюс Лева, плюс жена). Работа закипела.

Через десять минут тот, который постарше, достает из нагрудного кармашка ручку и приглашает к подписанию акта приемки-передачи.

– Распишитесь в получении и установке.

– А включить машину можно? Послушать, как работает? – не терпится Смолянскому.

– Можно. Ведро только принесите. А лучше – два.

– С бельем?

– Пустые.

– Зачем?

– Воду отработанную сливать из вот этого шланга.

– А разве сброс в канализацию не предусмотрен?

– Ты положение рекламной акции внимательно читал? – перешел доверительно на «ты» старший мастер. – Бесплатно только подключение к водопроводу, а к канализации – нигде не сказано. Установить установили? В смысле, поставили на место, как полагается? – Поставили… А насчет слива – будь ласка, в ведерко сцеживать и самостоятельно бегом до унитаза, благо туалет рядом.

– А если приплатить?

– Другой разговор, тогда тыща, и всё готово.

– Валяйте! Уболтали, демоны!

– Чуть совсем не забыл, – хлопнул себя ладонью по лбу тот, что постарше. – Она ж еще при работе должна подключаться к электричеству силовым кабелем. Обычный сгорит. В два счета. Через час-другой.

– Рукой-то барабан крутить не будешь – не спортлото, – также перешел на доверительный тон младший специалист.

– Ну давай, подключай к электричеству, – промямлил Лева, предварительно пощупав свои бицепсы. Да! Хиловаты они для ручной стирки.

– Электрика отдельно – тысяча девятьсот девяносто девять рублей девяносто девять копеек – у нас всё точно как в аптеке. Получите сдачу – одну копейку.

– Возьмите на чай.

– Чаевые оскорбляют достоинство профессионалов.

Наконец, окончательно подключили стиральную машину. Полный автомат. Единственно, корпус надо придерживать руками, чтоб не взлетел при полоскании.

– И этот вопрос решим. Принципиально, – хмыкнули мастера. – Специальный антивибрационный коврик – всего три тысячи. Делаем на «раз-два-три».

– Кстати, есть отличный фильтр для предварительной очистки воды от жесткости, то бишь последующей накипи.

– А это выходной – для предотвращения экологического загрязнения нашей красавицы-реченьки Камы.

– А вот фартук-антибрызговик.

– Наушники от шума.

– Жучок для электросчетчика, чтобы электричество назад сматывал.

И они продолжали доставать и доставать из многочисленных фирменных чемоданчиков всякие прибамбасы.

– А почему гвозди торчат из стенки? – наконец-то удалось вставить слово Смолянскому (это он об усиленной проводке).

– Могут и не торчать, но тогда, – и старший выразительно пощелкал пальцами. – У нас времени в обрез. Лимит. Еще таких, как ты лох… в смысл-л-ле, ох, каких уважаемых людей – масса!

– А почему розетку нужно придерживать другой рукой, когда вилку вставляешь?

– Много вопросов задаете мужчина… И это хорошо! На каждый глухой вопрос у нас есть свой звонкий ответ.

И они еще долго (хотя торопились) втюхивали про фирменную автоматическую розетку с дистанционной подачей электричества. Суперстиральном и сверхэкономном порошке (ложка на кубометр), но по тройной цене. И многом, многом другом. После чего Лева почувствовал, что прачка – это серьезнейшая профессия и тут без высшего образования – никуда.

…Через три дня Леве пришлось снова сливать воду из машины вручную. Не постиг, стал быть, таинства управления сложной бытовой техникой. А скорее, автоматический клапан наколенной юртовой сборки рассыпался.

Он снова в магазин. К Веронике.

– Где мне ваших «орлов» отловить для гарантийного обслуживания.

– Каких «орлов»? У нас их много, разных видов (степные, высокогорные, залетные), – заулыбалась Вероника.

– Которые у меня три дня назад стиралку устанавливали. Посмотрите в компьютере.

Девица минут пять копалась в файлах:

– Иванова с Петровым что ли?

– Ну, наверное. Не представились.

– Зайдут в эти выходные. Часов в восемь. Ждите.

Пришлось Левику бдить в субботу и в воскресенье по утрам, чтобы, не приведи Господь, не проспать визит мастеров. Хотя после ночного дежурства – то еще удовольствие.

Наладчики пришли в воскресенье утром. В том же составе. Снова провели часовой инструктаж. Кое-где кое-что кое-чем прочистили. Настойчиво поинтересовались о возможности закупок дополнительных аксессуаров. Но в этот раз Смолянский был более осторожен в вопросах отстегивания кровных. Зато незаметно так узрел истинные фамилии сладкой парочки в выписанном заказ-наряде.

В одну реку нельзя вступить дважды. А в конфликт со сферой обслуживания можно. И сколько угодно раз.

Ровно через неделю после визита мастеров очередная микроавария.

– Иванова с Петровым? – задала наводящий вопрос диспетчер.

– Ага, их.

Чтобы решить вопрос окончательно и в свою пользу, Левик позвонил одному товарищу. Другу. Военкому.

Была у ребят одна слабость – оба призывного возраста, хотя, вероятно, и отслужили уже.

– Найди мне, Славик, двоих гопарьков. Кульков Боря и Брюлькин Гера. По базе призывников. Охота им в глаза посмотреть и не только.

Военком хохотнул:

– Для тебя лицо человека видно только с тыльной стороны.

…Позавчера у Левы осенний призыв начался. Включили в состав медицинской комиссии как специалиста-проктолога. Повестки послали и Кулькову с Брюлькиным. Для конфирмации звания рядовых запаса.

Пришли резервисты на традиционное обследование в военной комиссии. Без хорошей задницы в современной армии никак не обойтись (как в засаде будешь сидеть с геморроем, или в БТРе со слабым желудком?). Только в авиадесантных или морфлоте. Там можно. В смысле, расслабиться в воздухе или в воде.

Наконец, Левик увидел долгожданных «орлов» и забежал к председателю комиссии:

– Направь-ка вон тех вояк ко мне на обследование…

– Ба! – да это те самые молодцы, которые мне стиральную машину устанавливали. С разными дополнительными опциями. Сверх норматива. И с которыми я практически породнился на почве автоматической стирки, – картинно гаркнул басом Смолянский.

– Мы, – сразу как-то скисли недавние знакомые.

– Зоя, тащи-ка оборудование, которым мы бегемотам в зоопарке промывание желудка делали – подшабашивали, – сказал Лева, потирая руки. – Ну те-с, посмотрим, всё ли у вас в порядке с пищеварительным трактом. Сделаем пробную пункцию. Забор экскрементов.

– А может, не надо?

Лева достал шприц ведерных размеров: игла диаметром с водопроводную трубу (слону в хобот воду закачивать) и клизму величиной с гандбольный мяч.

– Не мала? – обратился он к Зое.

– Больше-то всё равно нету, – ответила санитарка, – а то бы нашла.

– Что ж, проверим перистальтику кишечника у воинов запаса. В армии с плохим кишечником нельзя – товарища в окопе утопишь или в танке весь экипаж. Особенно если плавать не умеют.

– А нельзя ли поменьше?

– Поищем. Но тогда, – и Лева выразительно пощелкал пальцами. – ps, ватка у нас в комплектацию не входит – идет по отдельному трафику, впрочем, как и туалетная бумага, и спирт… С тебя ровно тысяча девятьсот девяносто девять рублей без копеек – перешел на доверительный тон Левик. – У нас всё точно – не в аптеке. И с тебя, Петров-Брюлькин, столько же.

– Получите сдачу – два рубля, – протянула мелочь Зоя.

– Не надо сдачи! – сделали кислую мину мастера.

– Чаевые? Чаевые, как недавно меня просветили одни молодые люди, оскорбляют достоинство профессионалов, – гуднул Смолянский.

– Еще выпишем счет за спирт на ватке. Оплатите по безналу.

– Спирт-то у вас стоит дороже, чем бутылка «Мадам Клико» в винном бутике.

– Что ж поделать, друзья, ресторанная, читай, амбулаторная наценка. У нас же комиссия, как-никак, называется. Должны и мы свои комиссионные получить.

– Внешние повреждения на теле какие-то заметили?

– Нет, – повели плечами мастера.

– Тогда распишитесь в десяти местах.

– Сейчас мы вам укольчики поставим в мягкое место. Будете отходы кишечника после каждой еды в ведерках выносить. Я вам свои презентую. В качестве подарка от фирмы.

* * *

Евсеич при встрече со Смолянским спросил, имея в виду эпопею со стиральной машиной:

– Ну как, виден свет в конце тоннеля?

Но Лева расценил вопрос с профессиональной точки зрения. И ответил как врач-проктолог:

– Если у больного насморка нет. Или болтает много. Тогда бывает виден, а так нет.

* * *

На ресепшн зашли Иванов с Петровым, в миру Кульков и Брюлькин. Стоят, как кол проглотили. С ведерками в руках. После очередного гарантийного обслуживания у Смолянского.

– Присаживайтесь.

– Садиться не станем, – закраснел Брюлькин. – Сразу условный рефлекс срабатывает. Способны находиться только в положении стоя или лежа. Подобно парашютистам или водолазам.

– С чем пришли?

– Ты в следующий раз, Вероника, аккуратнее смысл профессии у клиента выясняй. А то уверяла, что проктолог – это мирный специалист по хозяйственным запасам, типа завхоза, всё в прок готовит.

– Сегодня устанавливаем холодильник у гинеколога. Ты точно утверждаешь, что это разновидность защитника природы – эколога?

* * *

Музян скорчил физиономию:

– Был вчера у врача. Сделали анализы. Результаты неутешительные: холестерин значительно выше нормы.

– И что сие значит?

Музян, как обычно, забрюзжал, загибая пальцы:

– Врач сказал: «Сало нельзя, масло нельзя, яйца нельзя, майонез…»

– Ты лучше скажи, что можно? – перебил Вадик.

– Получается – ничего…

– Кроме водки! – хлопнул в ладоши Люлипупенко. – Диетический продукт!

* * *

На другом столбе висело новое объявление:

«В типографию срочно требуются печатники с опытом работы на "Гознаке", приветствуется после отсидки».

Глава 11

11.40

Мастера заглянули в медпункт – это было их любимое место. Здесь всегда можно чем-нибудь поживиться.

Медсестра Валечка вопросительно подняла брови или то, что от них осталось после выщипывания.

– Зеленки нет?

– Есть. А вам зачем?

– Ну, это… Смазать. Продезинфицировать… Тут такое дело: подмастерье палец порезал… штангенциркулем.

Слово было внушающим страх и уважение, типа циркулярной пилы весом со штангу.

Напуганная медсестра тут же достала из сейфа вожделенный пузырек. Намотала на спичку ватку и обмакнула в зеленку.

– Че жалеешь, стюардесса? Дай-ка бутылек подержать.

Хана зеленке!

* * *

В помещении стоял жуткий холод. К тому же на аудиторной скамье места было мало – только на троих.

Но уселись все. Шура – в центре сокурсниц. По две с каждой стороны. Сели, плотно прижавшись друг к другу.

Доцент Вивасов завистливо спросил:

– Ну как? Согрелся, парень? Среди наседок?

– Шура покраснел, попытался встать, но не смог, зажатый, как в тисы, бедрами девиц.

* * *

В целом, у Вивасова было много собственных интересных педагогических находок. Например, если задача была не решена или решена, но неправильно, в таких случаях он говорил студенткам:

– Можно, я вас поглажу по тому месту, которым вы думаете?

И вгонял их в краску.

* * *

Жена Малярчука Мариша вернулась домой – муженька след простыл, дверь в квартиру лишь прикрыта.

Вещи на месте, но ни Малярчука, ни пенсии.

Подозрение сразу пало на Вадика, специалиста-универсала – больше дверь вскрыть некому.

Мариша подкараулила Дулепистого у выхода из супермаркета. Где ж ему быть-то (раз в чипке нет). Выследила.

Вадик ее даже и не узнал. Случаем видел раз или два, но не запомнил. Да и не ассоциировалась она с Малярчуком как-то. Но жена Малярчука знала всех его дружков.

– Где муж мой? – набросилась она на него с хозяйственной сумкой с продуктами (помидоры, яйца, соленая рыба).

– Я вам не брачное агентство мужа подыскивать. Ошиблись адресом, – отреагировал Дулепистый.

– Ты еще и дерзить удумал, шкворень? Где муж мой, ирод?

– Отбиваясь от ударов, Вадик парировал:

– Как его зовут? Ирод? Редкое имя. Древнее.

– Это ты – ирод. Я про своего мужа спрашиваю. Где он?

– Ненормальщина какая-то!

– Алкоголик!

– Я вообще не пью!

– Ага, в штаны лью.

– Дама, вы меня с кем-то спутали.

– Куда мужа мово дел? Я тебя спрашиваю, поганец этакий.

– Какого мужа? – демонстративно порылся в карманах и даже под мышками Вадик (Додик).

Это переполнило чашу терпения женщины. И она давай его снова охаживать сеткой с яйцами. Еле убежал, правда, весь грязный: в рыбьей слизи, куриных яйцах и остатках помидоров. В другую сторону. (Помните, склизкий мужик с рыбой в трамвае – не Маришкина ли работа? прим. автора).

Жена Малярчука в отчаянии вернулась во двор. Смотрит: сидит Вадик на скамейке как ни в чем не бывало и ее не боится. И уже нетрезвый. Видимо, умудрился тяпнуть на бегу. Главное, и переодеться быстрехонько успел.

– Ааа! Ты здесь уже, дубина, рассиживаешь?

– Привет, Маришня! Как там Всева поживает? – долдонит Дулепистый. И подмигивает нагло так.

– Ах ты, чучело гороховое! Издеваться? – Мариша.

И давай его лупить с утроенной силой остатками яиц.

Пока она его лупила, появляется другой Вадик (вернее, Додик), переодевшись в сухое, и вопит:

– Слушай, Вадяра, что это за мымра ко всем вяжется?

У жены Малярчука двоит в глазах. Стало быть, вот как эта болезнь «раздвоение личности» приходит. Думала только у мужа, когда он, упав с перепоя, кричит на нее с пола:

– Отстаньте, близнючки! Разойтись по разным углам!

– Вы хто такие? – осела Мариша.

– Близнецы. Я – Вадик, он – Додик. Или, наоборот.

– Как же вас различают?

– А так и различают: один пьет, другой – нет.

* * *

По дороге из университета Шура увидел еще одно объявление:

«В условиях финансового кризиса, когда все сокращают объемы производства, наша типография увеличивает выпуск своей высоколиквидной продукции».

* * *

Тем временем во двор въехала кавалькада «Астон Мартинов» и «Ламборджини». За ними автобус. Из второго «Ламбо» вышел Ромуальд Амбидекстрович Кремов, профессиональный депутат, лидер фракции партии «Народная совесть».

Когда-то он тоже жил в этих домах, до перестройки, и знал всех не понаслышке.

– Все на месте, – облегченно вздохнул депутат.

Рома подозвал залакированным ногтем Люлипупенко.

Тот сначала сделал вид, что не заметил. Но когда депутат эффектно оттопырил большой и мизинный пальцы, оказался легким на подъем.

– Слышь, Арно, – сказал тонким голосом, почти пропищал депутат. – Надо организовать наших пацанов на депутатское шоу. Я вот что мозгую. Снимем всех на уборке придомовой территории. Осеннюю листву погоняем. В прямом эфире. «Народный почин», субботник что ли – по призыву партии «Народная совесть». Широкая поддержка всех слоев населения. Репортаж с места события. «Он-лайн», по-русски. Новые свежие лица, новые члены, обширный электорат…

– А-а-а?

– А я проставлюсь, – упредил вопрос Кремов, – слово депутата.

– Не вер…

– Тогда бизнесмена, – исправился Кремов.

– Лады. Ты только объясни братве, че делать.

– Сымитируйте субботник и хвалите меня и мою партию, но без перегибов.

– Будь спок. Всё будет супер.

– Только без импровизаций и квасного фанатизма, – снова повторил депутат.

– Да, еще один мом. Ни в коем случае не упоминайте имя моего конкурента, лидера партии «Всенародная воля» господина Гжечкина Трифона – неэтично (зря он это сказал).