Между нами война

– Учитель Яннис! – это был один из воинов Тарроса. – Командир приказывает Вам прекратить учения и построить юниоров, предоставив их ему. – сухо сказал солдат, лишенный чувств. Эрис узнала его – это был тот самый постовой у маяка. Ей стало и смешно, и стыдно. Глупая улыбка расплылась на ее личике, и не успела она принять серьезный вид, как армеец взглянул на юниоров, узнав её в толпе.

– Ответьте, что я уже построил. – ответил недовольно Яннис, крикнув ребятам на построение. Солдат ужасно смутился и поспешил уйти, замешкавшись и чуть не упав по дороге. Эрис и Атрей рассмеялись, их поддержал Никон с ребятами. Яннис заистерил и пришлось замолчать. Ему не нравилось, что сюда, к ним в Олимпию приехал человек, стремящийся всё поменять, ведший себя, как хозяин. И его раздражали его трудармейцы – зацикленные на работе, чинные и угрюмые. Их громкие хоровые голоса в перекличке и декламации устава доносились эхом от далеких строений. А может, это была банальная зависть – не каждому дано стать выдающимся наставником.

Из-за угла вышел Таррос со строем своих солдат. Их вид был торжественный и благородный. Вчера они до позднего вечера рубили, пилили и обрабатывали древесину, превращая её в штампованные доски для забора. Сегодня в плане командира было установить каменное основание и поставить ограду. Они ровным строем, громко маршируя, остановились.

– Яннис, мне нужны ребята, чем мы быстрее закончим, тем лучше! – сказал Таррос.

– Да командир, они в Вашем распоряжении! – с этими словами он удалился.

Юниоры стояли смирно, ожидая приказа. Таррос обошел их подобно тому, как дело было в Кандии в его крепости.

– Сейчас мои солдаты будут ломать старый забор. Вы будете стаскивать обломки в общую кучу. Потом принесете им камни – их вчера ночью привезли с каменоломни. Они находятся в той стороне гарнизона.

– Это что нам тащить аж от переднего входа! – воскликнул Персиус.

– Это сказал ты? – он развернулся, бровью указав на него.

– Да! – спесиво ответил тот.

– Юниоры Каннареджо! Я нашел двадцать ручных тележек. Двадцать парней будут везти камни. Двадцать первый – ты. – он посмотрел на Персиуса, сжигая глазами. – Ты будешь нести камни на своей спине. И только посмей не догнать тележечника и пропустить свою очередь – столкнешься с моей плетью. – закончил он. Персиус вскипел и вспотел, но не мог ничего ответить, ведь перед ним стоял сам главнокомандующий.

– Десять человек будут загружать камни. – продолжил он. – Десять будут мешать закрепляющий состав. Осталось восемь.

– А я? – звонко спросила Эрис. – Нас не восемь, еще девять. Я буду работать с Вами.

– Ты не будешь таскать тяжести. – отказал командир.

– Это несправедливо! – высказалась Эрис. – Я буду работать наравне с братьями! – продолжала она. – Я привыкла!

– У меня для тебя есть более важное задание. Я смотрю, ты очень внимательна. Сейчас пойдешь и проконтролируешь, как юниоры выполняют порученное. Затем по списку, ты ведь умеешь читать? – он вопросительно посмотрел на Эрис и она кивнула. – Распределишь стройматериалы по периметру округи. Здесь всё указано. – командир вытащил чертеж и отдал Эрис. Та начала бегло изучать его. Она свернула пергамент. Тарросу показалось, что слишком быстро. – Что, ты уже всё?

– Да.

– Как так? – удивился он.

– Камней – тысяча шестьсот. Всего сорок солдат. Каждый должен будет уложить сорок штук. Каждый юниор должен пройти мимо меня по восемь раз, если будет грузить по десять штук за раз. Досок на каждого солдата уйдет по двадцать две. С учётом запаса. – хмуро и быстро говорила она, смотря перед собой.

– Я же не указал всего этого?

– Зато Вы указали периметр части, высоту кладки, размер и количество камней. Также ширину доски. А я посчитала солдат. Ну что тут удивительного, ей-Богу, командир? – Эрис стало смешно.

– Смекалка – оружие безоружного на войне. – он довольно покачал головой. – Ключ к выживанию. Давай, по местам! – его голос был грубый и громкий.

Солнце начало палить и ветер заносил глаза острым слюднем. Эрис, по обыкновению, замотала свою голову и лицо – так ей было комфортней в обществе воинов. Ее невозможно было отличить от шустрого сухого мальчугана пятнадцати лет. Только ростом девушка была долговяза. Она сняла доспехи, оставив тяжелую кольчугу, которая нагревалась под палящими лучами, но сколько бы друзья не уговаривали её, Эрис не слушалась, работая в ней. Остальные остались в легких льняных грубых деревенских рубахах.

Тяжело же было уследить за всем, успеть посчитать и посмотреть, чтоб нигде ничего не упустить – уж лучше бы Эрис таскала камни. Рассчитав, на расстоянии скольких шагов должны быть войны друг от друга, Эрис сообщила командиру, и он поставил солдат. Девушка оседлала Сириуса – ей было нужно успевать с парадного входа до их места, и дело пошло быстрее. Все работали рьяно и слаженно. Только Персиус пытался испортить ей настроение. Он подмечал, когда командира не будет рядом и ленился, сбивая очередь в рядах. Но брат Никон и Аргос были тут как тут, иначе конфликта было бы не избежать. Эрис сама поставила Персиуса между ними, где один являлся авторитетом, второй – другом детства для спесивого парня. Эрис не внесла в расчёты пешего Персиуса, зная заранее, что толку от него будет мало.

Ахиллес же работал молча, насупившись, как бык. И внешность у него была подобная – широкий и с грузными мускулами, с кудрявой головой на короткой толстой шее. Немой взгляд, нестандартный прикус и круглые ноздри – всё создавало схожесть с озлобленным быком. Только ему не хватало духа, как Персиусу, постоянно заявлять о себе.

Эрис еле успевала контролировать всех юниоров. Оставшиеся восемь, под руководством девушки, стаскивали доски к указанным местам. К обеду основание было выложено – крепкое и вечное на вид, его не сравнить с тем ветхим убожеством, что было здесь ранее.

Уставшие воины и юниоры пошли обедать. Эрис, под предлогом пойки Сириуса, ускользнула к каналу. Беззаботно растянувшись, отдыхая в тени дерева за строениями, под храп и хруст щипающего траву коня, она не заметила, как сзади к ней подошёл Таррос.

– Что ты тут делаешь? – спросил он издалека, не желая испугать, либо разозлить её.

– Командир! – она резко соскочила с места, встав по стойке смирно.

– Командир-командир. Иди обедать, как положено – вовремя и со всеми. – голос его звучал сердито и он приблизился.

– Я не голодна. – помотала головой Эрис.

– Не верю. Ты что – не человек? – он улыбнулся.

– Спасибо за Ваше внимание и доброту, я не хочу есть. – продолжала Эрис.

– Слушай. Перестань упрямиться, это выглядит смешно. – он посмотрел на нее просто и дружелюбно.

– Я не могу пойти. – Эрис опустила голову. Она не хотела продолжать эту тему.

– Ну почему? – Тарросу было непонятно такое поведение.

– Я не могу сказать. Я не голодна, я же говорила, что тут непонятного? – её брови нахмурились, и она возмущенно посмотрела на командира, вторгающегося на личную территорию её души.

– Юниор! Ты забываешься! – он был разозлён. – Бегом в столовую! Это – приказ.

Она покраснела:

– Нет! – и резко плюхнулась на землю, отвернувшись в сторону канала.

"Боже, ну что за противная девчонка! Дай терпения." – думал Таррос.

Эрис ожидала ругани. Но, вместо этого командир спокойно сел рядом с ней, смотря на журчащий ручеек. Дыхание Эрис перехватило и она сжалась в комок, поджав ноги и обняв себя руками.

– Здесь прохладно. – тихо сказал он. – Ты любишь одиночество, я прав? – Таррос посмотрел на нее. Она покачала головой. От стыда перед мужчиной её глаза упрямо заслезились.

– Да что с тобой такое? – воскликнул он. – Ты что, меня боишься, что-ли? – он засмеялся.

– Вас? Никогда в жизни! – её голос опять зазвучал вызывающе – она села свободнее и растерла пару слез, успевших выбиться наружу.

– А кого боишься, что не идешь обедать, когда подают? А?

– На это есть не одна причина. – наконец Эрис начала сознаваться, не смотря на Тарроса.

– И какая же? – настаивал он. Она молчала, насупившись. Затем начала:

– Во-первых – меня замучает совесть, если я буду есть еду из казны. – призналась девушка и брови Тарроса высоко поднялись в глубоком удивлении. Его шутливое выражение лица приняло серьезный вид.

– Я же говорила, Вы меня не поймете! – обиделась она.

– Я понимаю тебя. – он посмотрел на Эрис убеждающим взором. – Продолжай, пожалуйста.

– Во-вторых – мне стыдно есть перед людьми… Я буду выглядеть недостойно и глупо. – она раскраснелась еще больше. Таррос заулыбался – его умилили эти забавные слова.

– В-третьих – я просто подавлюсь, если на меня кто-то посмотрит. И вообще, больше не спрашивайте и не уговаривайте, всё равно – не пойду. – заключила она и от откровения на её душе осталось противное пятно. Это был первый человек, с которым Эрис откровенничала.

– Нет. – он замотал головой. – То, что ты удивила меня – этого сказать мало. – он продолжал улыбаться. – А дышать-то ты не стесняешься?

– Если громко – то да, стесняюсь. – она улыбнулась, смотря на него, обнажив свои крупные сияющие зубки.

– Нет, всё-таки ты – удивительная девушка… – Таррос посмотрел на неё, но сразу же отвел взгляд, который мог бы снова обидеть Эрис. – Знаешь, насчёт казны – посмотри, как воруют другие, где их совесть? – спросил он, не глядя на неё.

– Вот – всё начинается с таких мелочей. С куска хлеба. – сказала она. – Есть бедняки, которые нуждаются в помощи властей больше, чем мой желудок, способный прокормить себя сам. – заключила она, опять став крайне серьезной.

– А ты принципиальная. – задумчиво произнёс Таррос. – Но твоя мизерная порция, выданная за тяжелый труд, плата которого гораздо больше, не уменьшит казну и не спасет обездоленного. Есть – это естественно. Еще естественней – есть в обществе. Что за глупости в такой умной голове? – он слегка постучал по ее виску согнутым пальцем, разбавляя обстановку. Эрис увернулась, улыбнувшись.

– Не могу переступить через себя. Я подавлюсь на Ваших глазах и Вас замучает совесть. – с гонором сказала Эрис, вызвав приступ смеха Тарроса.

– Ох Эрис, Эрис. – он принял сосредоточенный вид. – Если по-серьезному. – Таррос развернул туловище, смотря прямо на неё, отчего Эрис снова стало неловко, но она сдержалась. – Боязнь принимать пищу при людях – вид боязни людей. Один из видов социофобии. Как ты собираешься стать выдающейся личностью – а у тебя есть все задатки и шансы для этого, если будешь продолжать бояться их? Ответь пожалуйста.

– Я не боюсь людей. – она промолчала. – Я боюсь опозориться. Боюсь выглядеть глупо и смешно, боюсь показать свою слабость. – ее глаза снова заслезились.

– Если бы ты видела себя со стороны, то никогда бы не додумалась до этого. Ты хоть осознаешь, что будучи девушкой, сумела одержать верх над всеми, перед народом, перед правителем? И здесь – столько воинов, а ты среди них одна единственная, держишься молодцом со стальными нервами. Я тебе завидую. По-хорошему. В твои-то годы и такое поведение… Честно! – снова воскликнул он. Таррос не просто поддерживал её дух, он сказал то, что думал.

– Но всё равно. Что-то мешает мне. – она опять погрустнела.

– Слушай, солдат. Это что-то – исключительно то, что у тебя внутри. Ты сама это выдумала, найди и выброси. Понятно? – его голос звучал уверенно и задорно. – Так что давай, не ленись, вставай и пошли! – он резко поднялся, протянув ей руку. Эрис подняла на него свои добрые красивые глаза. Видно было, что она решала – взять ли ей его ладонь?

Эрис протянула свою руку, не улыбаясь. Таррос хотел было потянуть её, помогая встать, но сильная девушка, не нуждаясь в помощи, вскочила сама и ее нежная тонкая рука быстро выскользнула из грубой ладони командира.

– Спасибо. – тихо сказала Эрис, выйдя вперед Тарроса, не оглядываясь. Он возликовал – хоть такая сдержанная, но всё равно, это его победа. Маленький, крошечный шажок к прекрасному будущему. Его глаза на миг загорелись пламенем, которое он скрывал ото всех, но Таррос тут же потушил его, не желая снова быть пристыженным и приструненным Эрис.

Она до сих пор ощущала Тарроса – руку Эрис жгло от этого простого прикосновения. Казалось, ее кисть сейчас покраснеет и распухнет, но конечно, этого не случилось. Ей было неловко и непривычно – она чувствовала, что Таррос питает к ней интерес. И самое постыдное для нее было признаться себе, что его интерес – взаимный…

Глава восемнадцатая

Они пришли в столовую. Эрис вымыла свои лицо и руки, полив воды и Тарросу. Взгляды солдат устремились в их сторону. Юниоры уже доедали последние ложки своих порций, оставив после себя послеобеденный разгром. Никон и Георгиус принялись свистом зазывать Эрис, махая рукой. Но она, глянув на их тесный стол, мягко говоря, неряшливый, улыбнулась с жестом извинения, отказав.

– Эрис, садись со мной. – предложил Таррос, выдвинув стул. Этот маленький стол стоял особняком у самых окон раздачи. Эрис замешкалась, ища глазами место. Никон снова замахал, к его зову присоединились Софос и Аргос. Но там вообще невозможно было протиснуться, и девушка отказала. Вздохнув, она села за его столик, взяв другой стул и отвергнув помощь командира. Таррос ухмыльнулся, другого и не ожидав.

Дежурный молча принёс две порции рыбной похлебки и два куска хлеба.

– Ешь и разоряй Венецию. – засмеялся командир. Эрис нахмурилась.

– Καλή όρεξη. *Кали орекси – приятного аппетита греч.* – сказала она, взяв ложку после него.

– Buon Appetito. *Приятного аппетита(итал.)* – ответил он, улыбаясь.

Таррос молча начал обедать так, как ранее заметила Эрис, наблюдая за ним в Мегалокаструме. Она сидела и ковырялась в еде ложкой, разглядывая жемчужные переливы на поверхности супа. Командир почти закончил.

– Эй, солдат. Ты ведешь себя, как девчонка. – он нахмурился. – Слушай и запоминай – есть в одиночестве так же ненормально, как ходить в уборную вдвоём. Всё понятно?

– Да. – тихо проговорила Эрис, медленно набирая ложку. И пока она несла эту ложку до рта, ей всё время мерещилось, что сейчас суп расплескается на одежду или стол. И что все на нее смотрят. Хотя никому никогда и дела нет до жующего сослуживца.

Таррос краем глаза наблюдал за ней, не подавая вида. Ее манера принимать пищу была очень аккуратной.

– Эрис. Вот видишь, тебе нечего стесняться. – начал он разговор. – Я понимаю, если б ты ела, как тот парень, – он указал на Эллиута, улыбаясь. – тогда б еще можно было постесняться. Но для простолюдинки ты слишком хорошо воспитана. – продолжил командир, взявшись за воду.

– Спасибо от имени всех ребят. – сказала Эрис, не съев и половины порции.

– А мне то за что? – он удивленно посмотрел на неё.

– За всё. – она помолчала, добавив. – Вы умеете убеждать, подобрав нужные слова.

– Не выкручивайся. Думаешь, я не знаю, что в Ситии солдат не кормят? Яннис – хитрый человек, подуставший врать к старости.

– Откуда Вы узнали?

– Посмотри на эти чашки. – он поднял свою, крутя в воздухе, капнув остатками на стол. – Их только пару дней назад купили. Или столы – они пахнут смолой. И эти доходяги… – он указал на парней из запаса. – Он думает, что мы – столичные глупцы. Нам невозможно пустить пыль в глаза. Я говорю это только тебе, потому что доверяю. – поделился Таррос.

– Спасибо за доверие. – сказала Эрис, пряча взгляд.

– Ты что, всё что ли? – разочарованно спросил Таррос. – Тебя что, надо с ложки кормить? – он выкатил на нее свои синие глаза.

– Ну перестаньте… Мне хватает. Эллиут! – она передала свою тарелку, и тот, поблагодарив, принялся доедать.

– Ты молодец, парни уважают тебя.

– Я здесь с шести лет. Уже десять лет, как я в Олимпии. – откровенничала она. – Это больше, чем они. – она указала на стол юниоров. – Только Персиус, Аннас, Аргос и Атрей пришли на день позже меня. Но были периоды, когда они надолго бросали занятия.

– Ты для них авторитет. – заметил командир.

– Иногда приходиться быть грубой и задиристой. Как парень. То есть, почти всегда.

– Но этот смугляк, Персиус похоже – он противится. Он намного старше тебя?

– На шесть лет. Он не всегда был таким. – Эрис нахмурилась. – Он на протяжении долгого времени был для меня, как брат. – сказала Эрис.

– Это он хотел стать капитаном Каннареджо? – полюбопытствовал Таррос.

– Да. Как Вы догадались?

– Спесь и самоуверенность написана на его лице. – ответил он. – Но не только это заставило его покончить с братскими чувствами. – спокойно проговорил Таррос, попивая воду.

– Что? – Эрис вздрогнула. – А что же еще, по-вашему? – она снова возмутилась.

– Сама знаешь. – провокационно бросил он, подняв на нее глаза.

– Я уйду, командир. – пригрозила девушка, отводя глаза.

– Нет-нет! Не уходи. Вечером прибудет венецианское помело и нам больше не придется посидеть за обедом так непринужденно. Прости за откровенность. Я говорю только то, в чем уверен. Ты же любишь правду?

– Какой бы тяжкой она не была. – вздохнула Эрис, снова посмотрев на него. – Но о таких вещах мне больше не говорите! Теперь я ненавижу Персиуса. – она гневно покосилась в его сторону, и этот гнев был искренним. – Я еще поквитаюсь с ним. – покачала она головой, буркнув последние слова себе под нос, скрывая его в кружке. – И больше не заставляйте меня краснеть! – она подняла левую бровь, и выражение ее лица стало пацанским. Что, по мнению Тарроса, придавало ему еще больше миловидности.

– Почему ты выбрала военное дело?

– Я знала, что Вы спросите. – она улыбнулась. – С раннего детства я считала, что солдат – это защитник слабых и угнетенных. Что он – герой, вышедший из народа. – она говорила воодушевленно и смотрела в никуда перед собой, сложив руки на столе. Таррос заметил крошечные родинки на её правой щеке и слева над губой. А когда она повернулась ранее – одно большое темно-коричневое, почти черное пятнышко на шее, за правым ухом, размером с ноготь.

– Что-то же должно было тебя подтолкнуть? – настаивал он.

– Мой дед был военным. Хорошим военным. Но это долгая история. И я знаю его только по рассказам.

– И всё?

– Нет. У меня был брат. Нас развела судьба. Он – размазня. Он был старше меня на три года и всегда дрался со мной. – она задумалась. – Я не могла уступить ему, потому что он был несправедливым. И не хотела быть слабохарактерной, как он.

– Куда смотрели твои родители? – удивился командир.

– У меня нет родителей. – Таррос смутился:

– Прости… – его лицо приняло выражение сопереживания.

– Вы что? – задорно спросила она, пряча боль. Но Таррос все понимал. – Я привыкла, и мне ничуть не больно. – Эрис продолжила. – Мой отец – генуэзский пират. Я не помню его. Родители расстались. Мать – здешняя. Она оставила меня в детстве, забрав брата. Но перед этим я напросилась сюда и заняла его место.

– Интересно. Так ты у нас полукровка? – с энтузиазмом спросил Таррос.

– Получается, так. Но я не считаю, что меня что-то связывает с отцом. – она опять нахмурилась.

– Кто тебя вырастил?

– Мать моей матери.

– Спасибо ей за воспитание. – Таррос смущенно улыбнулся.

– Знаете, раз уж Вы потянули меня на откровенности, я расскажу Вам, что вдохновило мой дух.

– Я весь в нетерпении. – он приблизился и занял позу внимательного слушателя. Юниоры смотрели на них, и друзей Эрис эта картина совсем не смущала, наоборот – они радовались, что их капитаншу так уважает главнокомандующий острова. Только Персиус был в бешенстве, которое выражалось на его лице и в настроении. Сидящий рядом лживый Ахиллес тоже бесился, только не подавал вида.

– Моя мать с нами скрывалась от отца в Хандакасе. Хераклионе.

– Кандии?

– Да-да. В Вашем городе. Мне было тогда три года. – Таррос напрягся. Он будто бы что-то почувствовал. – Мы были на пристани в тот знаменательный день, когда на наши земли впервые вступили войска колонизаторов. – Командир сосредоточенно нахмурился. – Я помню, как мать оставила меня с братом и куда-то ушла. Потом помню сильный толчок в спину – как раз тогда, когда я в первый раз увидела рыцарей на конях! – она широко улыбнулась.

– Ты помнишь, что было дальше? – лицо Тарроса стало изумленным – радостным и напуганным одновременно. Будто бы только что на его глазах свершилось великое чудо.

– Да. Но смутно. Я помню воина – у него глаза были похожи на Ваши. Точно такие-же… – она покачала головой. – Холодная сталь его доспехов, добрый голос… Я не испугалась, просто меня конь чуть не раздавил. – ее спокойствие удивило командира. – Но с того дня я решила, что непременно должна стать солдатом. Непременно. Так уж его благородный вид понравился мне. Он спас меня.

– Ты веришь мне? – серьезно спросил командир.

– А что? – смутилась она.

– Просто да или нет. – спросил Таррос.

– Да. Конечно. Вы не можете обмануть. – ответила Эрис.

– Почему ты так думаешь? – спросил командир.

– Ну Вы же воин. Благородный воин. Рыцарь. – уверенно сказала Эрис. – Вы не похожи на лжеца.

– А поверишь, если я расскажу, что было дальше?

– Что?! – удивилась Эрис.

– Твоя мама, вместо того, чтобы обругать твоего подлого братца с янтарными глазами, ударила тебя. Прям по лицу.

– Что Вы такое говорите? – она подняла брови, крайне удивившись.

– Она выхватила тебя из моих рук и бросила на землю. Ты не упала и не заплакала. – он рассмеялся. – Настоящий воин! – он мотал головой, словно не верив, что сегодняшний разговор был реальностью.

– Это что, были Вы?! – изумленно спросила Эрис так, что юниоры оглянулись.

– Тихо-тихо. Да. Я помню тот день, как сегодня. Тринадцать лет назад мы первыми вступили на этот остров. – он задумался. – Мой глупый конь чуть не раздавил тебя!.. И такой же глупый Алессандро так истошно заорал. – он вновь засмеялся и капельки пота заблестели на его высоком лбу. – Он подтвердит, если не веришь.

– Верю. – уверенно и спокойно покачала головой Эрис. – Сколько Вам было тогда лет? – полюбопытствовала она.

– Девятнадцать. Мне было девятнадцать, а Алессандро двадцать два. – сказал он, и было видно, что Таррос немного смутился.

– Это больше, чем мне сегодня. На три года! – засмеялась Эрис. – И на шесть.

– Что смешного? – оскорбился Таррос. – Я что, по-твоему, такой старый?

– Нет-нет. – быстро проговорила она. – Я не это имела в виду. Простите. – Эрис покраснела и опустила голову.

– Я вытащил тебя из под коня тринадцать лет назад, а ты меня – совсем недавно. – он задумчиво улыбнулся. – Я думал, я должен тебе. Оказывается, мы – квиты. – он рассмеялся. – Чем чёрт не шутит! – воскликнул он.

– Или Господь? – спросила Эрис.

– Или Господь. – согласился он, опять смелея взором и девушка встала, схватив его принадлежности.

– Я уберу, командир. Что-то все засиделись. Пора работать, время не ждет. – сказала она, внезапно развернувшись.

– Да. Точно. Юниоры! – громогласно произнес Таррос. – Подпоясались и на выход! Давайте закончим быстрее! – крикнул он и поднялась суматоха.

На площадке стояла несусветная жара. Поднялся горячий ветер, мотающий кроны привыкших к жаркому климату, деревьев. Песок, гонимый вихрем, окрашивал атмосферу в оранжевый оттенок. В такую погоду Эрис обычно чувствовала разбитость. А когда был дождь с ветром – наоборот, прилив сил. Но девушка не сдавалась. Присутствие командира дразнило её гордость. Эрис вскочила на Сириуса и направилась работать дальше. Солдаты Тарроса были такими же стойкими, как и их командир. Они не показывали усталость, не разговаривали, не конфликтовали. Армейцы не позволяли себе лишних взглядов, слов и действий – дисциплина и организованность бросалась в глаза.

На закате были сделаны последние штрихи в мощное творение. Ветер утих. И без того загоревший командир сегодня был изжарен докрасна, до костей пропотев на критском солнце. Он всё это время работал в одном ряду со своими подчиненными. Таррос приказал Эрис разжечь костер из ветхого хлама. Она, достав огниво и подкладывая кудрявые обрубки и острые щепки древесины, зажгла пламя. Дневное светило зашло за горизонт, оставив персиковые наброски на синем, темнеющем с каждой минутой, полотне. В них отчетливыми вкраплениями бросались в глаза апельсиновые брызги заката. В этот момент пламя из сухой древесины с гулом и треском пронзает сумеречные небеса. На его ярком фоне быстро и незаметно растворяется вуаль прошедшего рабочего дня – опускается тихая прохлада тёмной ночи.

Дым, разносимый по округе, щипал носы и раздражал глаза люду. Юниоры, закончившие дела, облепили Эрис и её огромный костер со всех сторон. Девушка сидела на длинном бревне, иногда вставая и безжалостно запуская в пламя подмогу из оставшегося строительного мусора. Таррос сел поодаль на землю, спиной к ребятам, и его голову поливал холодной водой такой же уставший солдат. Командир то и дело поворачивал лицо в их сторону, а именно – он поглядывал на строгую девушку, умеющую достойно держаться при людях. Она чинно села, положив правую ступню на левое колено, скрестив руки на груди, что придавало ей вид авторитетного парня посреди верных соратников. Эрис наконец развязала лицо и сняла грубые перчатки. Георгиус подносит ей воду. Она бесцеремонно просит кузена лить ей на затылок. Таррос залюбовался девчонкой, которая даже не обтёрлась, помотав головой, как кошка. А еще учила, чтоб его не продуло. Он улыбнулся.