Сердце ведьмы

Где-то вдалеке послышался полный рвущихся наружу эмоций громкий вой, означающий, что Ал надел амулет на Ларсена, позволив вновь выпустить наружу его звериную сущность.

Значит через пару часов, ближе к рассвету, он опять приведёт его к ней, окровавленного и счастливого от удачной охоты. И как только Ларсен отдаст ей свой потенциал и провалится в забытьё, начнёт насиловать сам, стараясь уже своим потенциалом максимально дополнить то, что она приняла.

Перспектива была не самой приятной, но стала для неё уже обыденной. Она, конечно, могла попробовать отказать Альфреду, но особого смысла в этом не видела. Пусть развлечётся, если ему так хочется, ей не обременительно, да и договор обязывал принимать его инициативу.

В отличие от предыдущих полнолуний Альфред пришёл к ней почти сразу, обнял сзади за плечи и заговорщицким шёпотом выдохнул в самое ухо:

– Это хорошо, что ты уже здесь. Сегодня красивая битва быть должна.

– Ты разрешил ему перегрызть горло козлу-осеменителю? – иронично хмыкнула она. – Нового привёз, ещё лучше прежнего, или решил больше не плодить коз?

– Не угадала. Посмотри вон на ту скалу. Кого видишь?

Посмотрев в ту сторону, куда указывал Альфред, Миранда испуганно сжалась и схватила его за руку:

– Ал, ты что, с ума сошёл? Это же горный лев! К тому же такой здоровый! Зачем ты его сюда приволок?

– Ты не представляешь, чего мне это стоило, дорогая. Надеюсь, твой зверь по достоинству оценит этот подарок, – с явной гордостью произнёс Альфред, чуть крепче сжимая её плечо свободной рукой.

– Ал, не надо, прошу тебя, останови его!

– Почему? Что случилось?

– А вдруг он не справится с ним? Это же хищник, мощный зверь!

– А твой фамильяр кто? Тоже хищник и помощнее этого будет. Ты не волнуйся, если что-то пойдёт не так, я помогу ему, не погибнет твой зверюга, я не дам. Так что воспринимай бой, как красивое представление с заранее предрешённым результатом и не волнуйся.

– Ты привёз красивое животное, чтобы убить. Это мерзко.

– Дорогая моя, ты каждый день ешь мясо животных, которых убивают и привозят сюда, и почему-то мерзким это не считаешь. Ты удивляешь меня.

– Это травоядные, их сама природа предназначила в пищу хищникам. А ты хищника сюда привёз.

– Хищник это боец, и для него честь и достижение, пасть в бою, а не сдохнуть под кустом от старости. Этот лев получит прекрасный предсмертный опыт боя и уйдёт с чувством исполненного долга. Это ли не прекрасно? Поэтому успокойся и насладись зрелищем. Вон твой зверь к нему подбирается. Красивый должен быть поединок.

– Не хочу! Не хочу смотреть на такое! – Миранда, отпустив руку Альфреда закрыла лицо руками.

– Маленькая моя, ну что ты? Тебя никто не заставляет на это смотреть. Не хочешь, не смотри, – он обхватив её за плечи, развернул к себе и прижал, ласково обнимая. – Хочешь, уйдём отсюда вместе. Пойдём, посидим у камина, я расскажу тебе последние новости о Донгвиллах.

– Нет, тебе нельзя уходить! Вдруг Ларсен не справится и пострадает или вообще погибнет… А у него дочка маленькая не так давно родилась. Нет! Не уходи! Раз всё это затеял, теперь стой и подстраховывай!

– Хорошо, хорошо, как скажешь, – он немного разжал объятия и стал ласково гладить её по спине. – Буду подстраховывать твоего зверя.

– Почему ты его всегда моим зверем зовёшь, а не по имени? – отведя руки от лица, озадаченно поинтересовалась она.

– Потому что имя бывает лишь у независимых индивидуумов, а он зверь, и твой фамильяр.

– Мне неприятно такое твоё отношение к нему.

– Хорошо, в угоду тебе «твоим Ларсеном» называть могу, если тебе так больше нравится.

Миранда кивнула, едва заметно, удовлетворённо улыбнувшись, и проговорив: «Благодарю тебя».

В это время раздался одновременный грозный рык горного льва и оборотня. Вздрогнув, она напряглась и, всматриваясь в глаза Альфреда, устремлённые в сторону скал, испуганно спросила:

– Что там происходит, они сцепились? Да?

– Пока нет, малышка, – перевёл взгляд на неё Альфред, – Пока пугают друг друга, и лев задом отступает от твоего Ларсена.

– Ты туда смотри, а не на меня! И рассказывай мне… Ладно? – в её глазах светились одновременно страх и надежда на его силы и опору.

Почувствовав, что у него появился шанс расположить её к себе, Альфред поудобнее перехватил руки, ставя её прямо перед собой, и устремив взгляд снова на место поединка, начал красочно, с юмором и абсолютно нестрашно комментировать происходящее, с удовольствием ощущая, как его избранница, жадно впитывая его слова, постепенно успокаивается и расслабляется в его руках.

К концу его монолога, когда он сообщил, что горный лев повержени его дух, преисполненный боевого настроя, гордо покинул бренное тело для кармического перерождения в более сильном, а её оборотень в упоении от своей победы вбирает ниспосланную небесами ему силу и потенциал, она благодарно приникла к его груди, тихо выдохнув: «Спасибо, Ал, ты превратил невыносимую для меня картину во вполне приятный эпизод».

– Я рад, что сумел тебе помочь справится со своими страхами. Возможно, в следующий раз тебе даже захочется глянуть на подобное собственными глазами.

– Мы сейчас должны будем спуститься к нему? – тихо спросила она, и по тому, как она вновь напряглась, Альфред почувствовал, что их единение, возникшее пару минут назад начинает исчезать, поэтому тоже шёпотом ответил:

– Совсем необязательно, моя хорошая. Ты уже достаточно сильна, чтобы самостоятельно решить надо это тебе или нет.

– Ты дашь мне это решить самой? Ты готов не заставлять меня поднимать уровень, хотя для потенциальной возможности сделать это приложил колоссальные усилия? – в голосе её звучали неверие и явная озадаченность.

– Малышка, мои усилия направлены к твоему благу. Насильно осчастливить нельзя. Поскольку я уже насильно поднял твой уровень, выведя его за минимум, теперь в твоей воле распоряжаться результатами моих усилий к собственному удовольствию. Возможно, тебя развлечёт их полное уничтожение, главное, снова за минимальный предел не уйди, очень тебя прошу.

– Ведь знаешь, что без твоего ведома мне уже не сделать этого, так к чему такая просьба? Тогда я воспользовалась эффектом неожиданности и отсутствием барьера, сомневаюсь, что ты позволишь мне ещё раз такой финт провернуть.

– А ты этого хочешь? Действительно хочешь?

– Уже не знаю… нет, наверное, не дало мне это ничего, кроме дополнительных проблем.

– Я счастлив это слышать, малышка. Меня радует, что ты перестала пытаться досадить мне, причиняя вред себе. Поэтому тебе решать, пойдёшь искать сейчас своего фамильяра или нет, и если пойдёшь, то одна или со мной.

– Даже так? Ты готов не насиловать меня сегодня? Устал или наконец другую нашёл?

– Не устал и никого не нашёл, отныне всё будет лишь с твоего согласия.

– Ал, я оценила. Спасибо, – с явной благодарностью выдохнула она, и неожиданно прильнула губами к его губам, даря столь же чувственный поцелуй, что и после заключения договора.

На уровне подсознания Ал почувствовал, что это проверка и снял барьер, давая возможность, как и в тот раз слить всё, что он заставил её восстановить.

– Поверил, – усмехнулась она, чуть отстранившись, и кончиками пальцев перебирая волосы на его виске.

– Смысла нет пытаться что-то создать без доверия. Так что верить буду, чтобы ты не творила. Ты заслужила подобное отношение в отличие от меня, – проговорил он, создавая вокруг неё кокон своей энергетики.

– С ума сошёл такое творить? – озадаченно нахмурилась она. – Не боишься, что не отдам, а весь твой потенциал грохну?

– Имеешь право, я заслужил, – не сводя с неё пристального взгляда, проговорил он.

– Балбес ты, Ал. Расчётливый балбес. Уверен ведь, что не стану.

– Конечно уверен и показываю тебе это, что могу повернуться к тебе спиной, вложив кинжал в твою руку.

– Наглая, самоуверенная скотина, – беззлобно выдохнула она.

– Не без этого, только дело не во мне, а в тебе. Я же знаю, какая ты. Ни с кем другим я бы на такой фокус не отважился, а с тобой легко… скажи, тебе как, хоть немного приятно?

– Очень приятно, Ал. Такое давно забытое ощущение умиротворённости захлестнуло, что готова так всю ночь простоять, и даже близостью за подобное удовольствие расплатиться.

– Ух ты. Не ожидал, что столь откровенна будешь, конечно очень хочется воспользоваться моментом, но платить не надо. Я подожду, моя хорошая, когда тебе самой захочется.

– Рискуешь не дождаться.

– Значит судьба у меня такая…

– Ты показываешь, что безгранично доверяешь, при этом не споришь и не пытаешься заставить принять твою волю. Что с тобой, Ал?

– Девочка моя, я осознал, какое ты сокровище и сколь дорога ты мне. Я готов жизнь положить к твоему благу. Понимаешь?

– Нет, не понимаю, меня страшит эта твоя готовность, мне нечего тебе дать взамен, поэтому ощущаю себя загнанной в угол бабочкой с поломанными крыльями. Прибытка от меня никакого, дрессированной стать не смогу, красоты и эстетики тоже уже никакой не осталось, и к чему я тебе, непонятно. На булавку в коллекцию прицепить как очередной трофей?

– Это я твой трофей, а не ты мой.

– Издеваешься? У меня силы нет тебе даже слово поперёк сказать, а ты говоришь мне такое.

– Теперь есть. Достаточно твоего слова, чтобы я сделал что-то по твоему желанию. Хочешь проверь. Вот например, я чертовски устал инквизитором быть, до умопомрачения хочу вернуться сюда и уже всё для этого подготовил, но если ты мне сейчас откажешь в этом, я смирюсь, посчитав это заслуженным наказанием с твоей стороны.

– Сюда? Чтобы постоянно здесь жить? Ал, ты на полном серьёзе этого хочешь?

– Да, моя радость. Готов любые твои ограничения исполнять, если позволишь это сделать.

– Зачем тебе моё позволение? Ты волен в этом, ты хозяин этого места и никаких обязательств передо мной у тебя нет.

– Однако без твоего дозволения не вернусь. Я не хочу чтобы ты и дальше себя считала бесправной жертвой. Ты не жертва, хватит, выходи из этого образа, он конечно очень удобен, но тебе не по статусу.

– Я не хочу тебя ущемлять и ограничивать, твои страдания мне не доставляют удовольствия. Но пока рядом с тобой я чувствую себя очень некомфортно.

– Ты боишься меня?

– Нет, это не страх, скорее нежелание налаживать совместный быт.

– Не налаживай. Если ты позволишь мне вернуться, я постараюсь минимизировать наши встречи.

– Ты не представляешь, как мне сейчас тошно от одной мысли, что буду вынуждена ежедневно видеть тебя…

– Почему не представляю? За счёт связи потенциалов и моего поля вокруг тебя, я чувствую это.

– Чувствуешь и не убираешь связь… зачем?

– Даю возможность отомстить.

– Я не хочу мстить, и не буду… Ал, почему ты никак в это поверить не можешь?

– Вообще-то верю, поэтому и даю, демонстрируя насколько открыт и доверяю, и что тебе нечего бояться. Это ты до сих пор не веришь и за счёт этого сама себе причиняешь боль и не даёшь полноценно жить.

– Ладно, – она тяжело вздохнув, кивнула, – попробуем. Я согласна, согласна хотя бы потому, что понимаю, что никакого моего согласия тебе не требуется. Ты мог поставить меня перед фактом.

– Если быть до конца откровенным, то так и хотел вначале, а потом сегодня, чувствуя нашу связь, захотел дать тебе возможность самой выбрать, и поверь, твой выбор не был для меня предсказуемым, я был готов принять твой отказ, поскольку очень хочу чтобы ты перестала ощущать себя жертвой. Не жертва ты!

– Вся жизнь женщины здесь – это жертва, – она брезгливо скривилась.

– Да ладно тебе. Неужели с Вальдом себя тоже жертвой ощущала?

– Нет, конечно.

– Вот и вспомни то время и возроди в душе те чувства, что были.

– К тебе? И не мечтай! Тебе до него, как до неба.

– Почему ты запрещаешь мне мечтать? И потом, я не жду повторения твоих чувств, это невозможно по определению. Я надеюсь научить тебя вновь радоваться жизни, чтобы получать удовольствие от твоей радости. Ведь даже Эрбилу ты сумела подарить счастье.

– Ты хочешь имитации чувств?

– От тебя даже имитацию за счастье посчитаю.

Она задумалась на мгновение потом резко тряхнув головой, решительно произнесла:

– Имитировать ничего не буду, для начала постараюсь убрать обиду и отторжение, а дальше поживём – увидим, главное, не торопи меня.

– Договорились, моё сокровище. Благодарю тебя. Тогда через пару недель организую официальную кончину Эрбила и сюда вернусь.

– Хорошо. Кстати, что ты там про новости Донгвиллей говорил?

– Супруга Джона скончалась, Джеймс просил церковного благословения на брак сына с её младшей сестрой, обосновывая это твоим желанием. Ты действительно этого желала?

– Да. Джон будет с ней счастлив. Но вряд ли теперь этот брак возможен, насколько я понимаю.

– Я всё уладил. Свадьба будет на днях.

– Ты удивляешь меня всё больше и больше. Это ради меня или на пожертвования Джеймса купился?

– Какой мне толк от них, если так сказать, собственную кончину в обличии главного инквизитора готовлю?

– Вдвойне приятно. Ты сегодня всю ночь преподносишь приятные сюрпризы.

– И даже мой грядущий переезд сюда не помешал их оценить?

– Ты мог обставить его по-другому, так что даже это было одним из них.

– Я счастлив это слышать. Ты на редкость великодушна, малышка.

Глава 78

Утром Альфред уехал, а через несколько недель вернулся и стал постоянно жить в замке.

Как и обещал, с Мирандой он старался пересекаться минимально: никаких совместных трапез, если она читала в библиотеке или работала в кабинете, он туда не заходил. И даже в полнолуния, надев амулет на Ларсена, не искал с ней встреч и не проверял общается она с ним после его охоты или нет.

Однако Миранда всё равно была напряжена. Видя, что он заглянул в кабинет или библиотеку и тут же ушёл, сама быстро покидала место своей дислокации, при этом послав кого-то из слуг, сообщить ему об этом. Она вообще стала почти всё время проводить в своих комнатах, и даже на прогулки выходить перестала.

Видя это, в один из дней Альфред постучал в её комнаты и, получив разрешение войти, затеял разговор.

– Мирочка, мне не нравится, что ты превратилась в затворницу. Не надо так ограничивать себя. Скажи в какое время планируешь гулять или чем-то заниматься, и я постараюсь не попадаться тебе на глаза.

– Ал, ты хозяин в этом замке, я не стану ограничивать тебя. Так что не озадачивайся, – покачала она в ответ головой.

– Мы оба, стараясь максимально не напрячь друг друга, причиняем себе неудобства. Давай выстроим обоюдоудобную концепцию совместного проживания. Я готов согласиться на любой вариант, главное, чтобы ты была довольна.

– Мне прекрасно и так. Не озадачивайся.

– Мира, не держи меня за идиота! Я же вижу, мало того, я чувствую, чувствую как тебе плохо! Делая плохо себе, ты причиняешь боль мне!

– А не надо было мой потенциал поднимать, вот и не чувствовал бы боли! Так что сам виноват!

– Дорогая моя, я не со следствием бороться хочу, а с причиной. Не делай из себя пленницу здесь! Ты свободна! Понимаешь?

– Не чувствую я своей свободы, пока ты рядом.

– Почему?

– Не знаю почему. Не знаю!

– Неужели ты не видишь, что максимально стараюсь не ограничивать ни в чём?

– Вижу. Но в твоём присутствии я не могу этим воспользоваться.

– Тупик какой-то… – тяжело вздохнув, Альфред задумчиво покачал головой, а потом неожиданно предложил: – Слушай, а ты не хочешь со своим зверем, вернее, Ларсеном, ежедневно кататься по морю, в хорошую погоду, разумеется? Развеешься, к тому же вдали от меня, и при этом ты в безопасности будешь, поскольку он достаточно силён стал, чтобы тебя защитить.

– Интересное предложение. Пожалуй, я соглашусь. Мне нравится море, волны, чайки, снующие над водой, это успокаивает, вот только не знаю, согласится ли Ларсен.

– Ты шутишь? Считаешь, он посмеет отказать тебе?

– Он сейчас много времени с дочкой проводит, мне не хочется его отвлекать.

– Радость моя, это его долг и его работа. Я не содержу тунеядцев, если он хоть одно твоё распоряжение не выполнит, я такое ему устрою, век не забудет! Так сама ему свой приказ озвучишь или мне надо?

– Сама… сама, не надо ничего ему ни устраивать, ни приказывать. Терпеть не могу, когда насильно принуждают самостоятельных индивидуумов.

– Дорогая моя, где ты тут самостоятельных индивидуумов узрела? – не смог скрыть удивления Альфред. – Здесь находятся исключительно твои или мои невольники, поэтому о самостоятельности не надо, пожалуйста. Здесь никому её иметь недозволенно.

– Ах, извините, сиятельный граф, – иронично проговорила она, делая реверанс. – Я немного забылась, поскольку тоже по большому счету ваша невольница, и вы можете

Договорить он ей не дал, схватил в охапку, прижал к себе и зашептал в ухо:

– Умоляю тебе, прекрати ёрничать. Не надо сравнивать настолько разных по развитию индивидуумов. Не углубляйся в дискуссию со мной по этой теме, не надо искать повод на пустом месте устроить новый конфликт, это по определению не конструктивно, лишь прикажи Ларсену сопровождать тебя, а распоряжения по поводу большой лодки с двумя гребцами я Лео дам. Будешь кататься, смотреть на морскую гладь, отдыхать, и всё будет хорошо. Договорились?

– Хорошо. Договорились, а теперь оставь меня, – холодно проговорила она и, оттолкнув его руки, вывернулась из объятий.

– Как скажешь, – пробормотал он и вышел.

Глава 79

После разговора с Альфредом, если погода была хорошей, Миранда стала ездить с Ларсеном кататься на лодке. Поначалу её немного смущали двое дюжих гребцов, но бесцеремонное обращение с ними Ларсена и их безропотная готовность исполнить любой его приказ вскоре приучили её относиться к ним как обязательному дополнению лодки, и она перестала обращать на них хоть какое-то внимание.

С Ларсеном она изредка разговаривала о чём-то, но взгляды на жизнь бывшего егеря были ей столь неблизки, что она старалась быстро завершить разговор, чтобы не устраивать явно бесполезных дискуссий.

Жизнь текла спокойной чредой дней, и вот однажды, после сильного шторма из-за которого пару дней Миранда не покидала остров, она вместе с Ларсеном вновь поплыла покататься на лодке.

Настроение у неё было приподнятым, она не любила шторм, и радовалась, что погода наконец наладилась, снова светит солнце, и на море полный штиль.

– У вас сегодня замечательное настроение, хозяйка. Смотреть на вас в таком состоянии, сплошное удовольствие, – с улыбкой глядя на неё, постарался сделать достаточно неуклюжий комплимент Ларсен.

Не чувствовал он тонкостей этикета, однако Миранда спускала ему с рук подобные вольности, вот и сегодня, не став делать замечание, что первым вступать в разговор с ней он не имеет права, лишь усмехнулась и достаточно доброжелательно откликнулась:

– Я рада, что это доставляет тебе удовольствие.

Сделала она это зря, поскольку, получив одобрение, он тут же продолжил свои разглагольствования:

– По-другому и быть не может, хозяйка. Вы единственный источник моей радости здесь. Раньше ещё лес был, я когда уходил в него, такое единение с природой чувствовал, что в душе всё пело от переполняющих эмоций. А здесь такого нет, здесь лишь камни, да десяток деревьев. Тут по большому счёту и глаз остановить не на чем. Благо хоть козы расплодились, но с другой стороны вся популяция может исчезнуть, поскольку травы тут мало и плохо она растёт. Сюда бы мхов каких-нибудь быстрорастущих завести, тогда бы проблема решилась. Или же более жёстко поголовье сокращать, чтобы траву полностью не успевали всю съесть.

– Заткнись! – жёстко прервала его Миранда, которой надоели его рассуждения на абсолютно не интересующую её тему, причём ещё с налётом явного негатива, портящего воспринимаемую картину, ещё мгновение назад дарившую ей умиротворение.

Обиженно замолчав, Ларсен отвернулся. Он никак не мог привыкнуть к перепадам её настроения. Она казалась ему абсолютно непредсказуемой, вспыльчивой и экспрессивной. Одно и то же в один момент могло у неё вызвать улыбку, а в другой бурю негодования. С хозяином, хоть тот был достаточно суров, ему было намного легче. Он сразу обозначил рамки дозволенного и чётко оговаривал все требования. А вот хозяйка, несмотря на его трепетное к ней отношение, вызывала чувство полнейшей растерянности. Он никак не мог понять, что она от него ждёт, и как себя с ней вести, чтобы не вызывать раздражения, а порой и нескрываемой злости. Она, отдать ей должное, даже злясь, репрессий к нему не применяла, всячески защищая даже перед хозяином, но ему от этого было не легче. Лучше бы била, объяснив при этом в чём он провинился, чем вот так раздражённо хмурится на пустом месте ни с того ни с сего. Вот что он лишнего сейчас сказал? Про коз и то что их численность надо регулировать? Или обиделась на то, что посетовал на отсутствие лесных угодий? Почему нельзя чётко и ясно сказать: вот это слышать не желаю, а об этом можешь говорить?

Так думал Ларсен, а в это же самое время в голове у Миранды крутилась мысль, насколько отвратно иметь в фамильярах говорящее существо, и насколько легче ей было с котом, чем с этим бестолковым оборотнем. Хотя, возможно, дело не в речи, ведь умей её кот говорить, вряд ли он столь же сильно стал её раздражать. Она ведь по взгляду понимала, что он ей передать хочет. Значит, дело не в речи… Тогда в чём? Вряд ли её кот был умнее оборотня, он скорее был более настроен на неё и близок ей по характеру. А вот этот кровожадный в душе хищник чужд ей абсолютно. Наверное, прав Альфред, каждый раз сетующий на её неумение общаться с теми, кто не соответствует её уровню. Ей надо учиться выстраивать свои отношения с ними чётко и жёстко.

В это время среди безбрежной голубой глади на горизонте показались какие-то плывущие обломки, и Ларсен, напряжённо всматривающийся вдаль негромко проговорил:

– Хозяйка, там, похоже, человек на обломке доски дрейфует. Подплывём ближе или сменим курс?

– Зачем нам менять курс? Чтобы он утонул? Вряд ли он самостоятельно до острова доберётся. Давай, прикажи гребцам подналечь, надо постараться его спасти.

– Понял, – покладисто кивнул он и начал раздавать команды гребцам.

Вскоре они подплыли ближе и втащили в лодку одетого в серую накидку инквизитора высокого и худощавого человека с хищным выражением лица.

Бросив благодарный взгляд на своих спасителей, он сначала задержал его на Ларсене, а потом перевёл на Миранду и изумлённо ахнул:

– Марта, это ты?

– Я так понимаю, что отпираться бессмысленно, святой отец, – хмуро проронила она, узнав Илиаса и непроизвольно поморщившись, после чего, взяв себя в руки, более благожелательным тоном продолжила: – Рада оказать вам помощь и возношу хвалу Всевышнему, моими руками позволившему вам избежать участи утопления в безбрежной морской пучине. Позвольте полюбопытствовать, какими судьбами вас сюда занесло?

– На корабле Его Величества плыл принять участие в церковном соборе, и тут шторм. Корабль сел на мель и развалился, – неотрывно глядя на неё, пояснил тот.

– Его Святейшество поручил вам эту ответственную миссию? – Миранда решила сделать вид, что не знает о «кончине» Эрбила.

– Его Святейшество теперь я, поскольку мой предшественник и учитель некоторое время назад предстал перед Господом нашим. Царство ему небесное и пусть будет земля ему пухом, – он размашисто осенил себя крестным знамением.

– Царство небесное, – эхом откликнулась Миранда, тоже крестясь.

– Так как же ты тут оказалась? Мы ведь отпели давно тебя и даже мысли не было, что выжить ты могла. Ты кстати знаешь, что супруг твой тоже скончался?

– Когда?

– Буквально на днях, перед моим отъездом. Твой пасынок герцог теперь. Но я могу поспособствовать, чтобы признал он тебя и наследством поделился, – явно проанализировав, что находится в очень зависимом от неё положении, попытался подкупить её Илиас.

– Не надо, будет лучше, если меня и дальше будут считать давно почившей, Ваше Святейшество. Ведь это лишь ведьмы воскресать могут, а мне ни к чему, чтобы в колдовстве меня обвинили.

– А ты как воскреснуть умудрилась?

– Так я и не умирала вовсе. Коня в топь загнала, а сама выбралась осторожно. Я же на болотах всю жизнь провела, мне ли не знать, как по топи ходить?

– Отчего сбежать от герцога решилась?

– Не от него я бежала, и вы, как никто другой, о том знаете, – с усмешкой покачала она головой.

– Если так, то ты славно его вокруг пальца обвела, уверен он был, что преставилась ты. Я знаешь, какие панихиды в честь тебя служил? Круче чем королевские.

– Выходит не зря служили, раз теперь я вам послана в качестве вашей спасительницы.

– Действительно спасительницы? Не побоишься меня на берег доставить?