Сердце ведьмы

– На берег не смогу. Я сама снова пленница, и живу на острове. А вот к моему хозяину на остров доставлю легко.

– Ты пленница? Чья?

– Графа Алехандро Торна. Слышали о таком?

Услышав имя, Илиас сразу расслабился и заулыбался:

– Очень хорошо его знаю. И буду не против оказаться у него в гостях. Кстати, как он умудрился пленить тебя?

– Случайность, наподобие той, которая позволила вам вернуть меня во дворец инквизиции. Его сиятельству, как, впрочем, и вам явно благоволят Господь и небеса.

– Понятно и, в общем-то, неудивительно. Господь знает, кто достоин Его благоволения. А вот этот егерь казнённого герцога Скиндермейнского почему подле тебя?

– Он мой охранник. Граф выкупил его у маркиза Критенборга, которому перешли герцогские владения, и поручил следить за мной. А вы откуда его знаете?

– Да допрашивал я его как-то, он был причастен к смерти сестры графа.

– Амелии?

– Да. Ты знала её?

– Я ею была какое-то время. Граф воспользовался её именем, чтобы держать меня в замке. Но потом мне вновь удалось сбежать, только от него не сбежишь. С помощью вот этого мускулистого парня, – Миранда кивнула на егеря, – он меня вернул и приставил его ко мне, чтобы больше никуда сбегать не смела.

– Интересный расклад. А ещё интереснее, зачем ты сейчас мне это рассказала. Надеешься, нас стравить меж собой?

– Было бы неплохо. Вы достойный соперник, и если избавите меня от него, я порадуюсь.

– Честно. Всегда удивлялся, сколь ты прямолинейна. В данном случае хочется ответить тебе тем же. Не надейся, я ему сделаю любые документы на тебя, какие он пожелает.

– И ведь не боитесь, что обратно в море вас спихну… Отчаянный вы, Ваше Святейшество.

– Ты думаешь, что приставленный к тебе охранник позволит тебе это сделать?

На этих словах, сидевший безмолвно Ларсен, явно хотел что-то возразить, но брошенный на него Мирандой взгляд заставил его прикусить язык. А она тем временем продолжила:

– Позвольте вам выразить своё восхищение, Ваше Святейшество. Вы лучше просчитываете ситуацию, хотя, если быть до конца честной, даже если бы позволил, не решилась бы я на такое. Пойти против воли Господней, направившей меня для вашего спасения, это головы совсем не иметь. Придётся мне, видимо, смириться со своей участью, оставив даже помыслы сбежать от графа.

– Марта, ты катаешься на лодке явно к своему удовольствию, значит не особо плохие условия создал для тебя Алехандро, а ты вместо благодарности, мечтаешь, чтобы кто-то тебя от него избавил. Ты неблагодарна.

– Уж что есть. Зато честна.

– Алехандро знает о твоих мечтах?

– Конечно. Иначе бы этот громила меня не сторожил. В его задачи входит не дать мне убиться или сбежать. И пока он с честью справляется с этой миссией.

– А как твой охранник вычислил, что ты не сгорела? Мне-то он противоположное вещал.

– Так на тот момент он и не знал, что не сгорела я, он потом меня в лесу нашёл.

– Как нашёл?

– А я откуда знаю как? По следам, наверное. Я же, когда выбиралась, еле жива была и не особо следы-то прятала.

– Значит, сгореть ты не захотела?

– Кто же в здравом уме и твёрдой памяти такого хочет?! Вы, Ваше Святейшество, меня с мучениками во Славу Господню не ровняйте, не по силам мне добровольно себя на такое обречь, да и славы никакой не предвиделось, скорее бесславная кончина после перенесённого позора. Моё счастье, что Господь по милости своей не допустил такого. Жаль лишь, что потом Он благостью своей меня оставил, и позволил графу меня отыскать и вернуть.

– Мне кажется, что, напротив, именно в этом дарованная Им тебе благодать и есть, хотя возможно, и не только твоя, но и Алехандро тоже, поскольку ему точно есть за что её заиметь.

– Вы что-то знаете о нём, что не знаю я?

– Знаю, и хочу тебе сказать: прими его окормление с благодарностью, он достоин твоим хозяином быть.

– Вы никак меня вещью считаете, Ваше Святейшество?

– Нет, ты не вещь, Марта. Но он достоин обладания тобой. Поверь мне.

– Сложно в такое поверить. Вы бы хоть какие-нибудь доводы привели, а то это ведь лишь слова.

– Доводы привести не могу, не мои это тайны. Но от всей души рекомендую тебе не противостоять Алехандро и найти с ним взаимопонимание.

– Ваше Святейшество, кто я такая, чтобы противостоять ему? Он имеет власть, статус и положение, не мне ему противостоять.

– Ты не поняла меня, Марта. Я ведь хорошо тебя знаю, и знаю какой позитив ты даровать можешь, если захочешь, и какой упрямой можешь быть, тоже знаю. Так вот, Алехандро достоин твоей любви, и поверь мне, отплатит за неё сторицей. Не надо в противостояние тебе с ним вступать.

– Я не торгую своей любовью, Ваше Святейшество, ни за собственное благополучие, ни за деньги.

– Я знаю. И предлагаю не торговать, а поверить, что он её достоин.

– Вам-то с того какая радость будет?

– Мне Марта никакой, кроме осознания, что тому, кто спастись мне помог, хорошее наставление дал, способное сделать его счастливым. Он может тебя осчастливить, Марта.

– Не особо мне верится в то, что искренне счастья вы мне желаете, Ваше Святейшество. Я скорее поверю, что зубы мне заговариваете, стремясь поскорее до моего хозяина добраться. Но вы зря усердствуете, я на вас никогда зла не держала и доставлю туда и так.

– Он действительно тебя своей невольницей сделал? Как?

– Ему даже сильно озадачиваться не пришлось, я устала, и сил ему противостоять у меня не было. Поэтому пообещала от охранника моего не сбегать. Кстати, а вас чем он так подкупил, что даже моментом воспользоваться не хотите его немножко прижать? Ведь явную выгоду можете с этого поиметь.

– Какую?

Вместо ответа она придвинулась ближе к нему и, порывисто обняв, прижалась губами к губам.

Охнув от неожиданности, Главный инквизитор вначале сам крепко сжал её в объятиях, однако через небольшой промежуток времени, решительно оттолкнул от себя, эмоционально выдохнув:

– Ведь не любишь, зачем творишь такое? Сказала, что не продаёшь любовь, а сама что?

– Это не любовь, которую я действительно за благополучие и деньги не продаю, а демонстрация моей возможной благодарности за собственную свободу.

– И что ты с этой своей свободой делать будешь? – с трудом восстанавливая дыхание после испытанного мощного прилива позитива, озадаченно осведомился Илиас, и почти сразу сам и ответил на свой вопрос: – Нет, не нужна она тебе. Я, может, и прельстился бы тебя у Алехандро забрать, но зная твой характер, не стану. Да и его обездолить не смогу, особенно учитывая твои слова, что не иначе как по воле Господней ты к нему попала. Так что смирись, Марта. Он тот, кто тебе нужен.

– И не подумаю. Убить может, подчинить нет.

– Вот как была бестолковой, так и осталась. Глупо так себя вести, Марта. Это очень глупо. Надеюсь, Алехандро в итоге сумеет тебя заставить пересмотреть своё отношение к нему.

– Как заставит? Вот как?

– Не знаю как, Марта. Я поэтому и не связываюсь с тобой, что знаю, бесполезно это. Глупа ты и упряма. Тебя действительно проще всего казнить.

– Посоветуйте это графу, надеюсь, ему достанет благоразумия последовать вашему совету.

– Идиотка… – неприязненно поморщился Илиас. – Вот к чему тебе эта бравада?

– Устала я, Ваше Святейшество, сил нет как устала. Невольницей жить радости мало.

– Потому что не ценишь, что есть. Вот чем тебя положение герцогини не устраивало? Супруг в рот тебе смотрел. Любую прихоть готов был исполнить, нет, сбежала. Вот Господь тебя и учит, поставив в более жёсткие условия. Не научишься ценить их, попадёшь в ещё более худшие! Поняла?!

– Это кто же осмелится мне ещё более худшие создать, Ваше Святейшество? Неужто вы?

– Нет, Марта. Я не стану. Можешь не волноваться. Но пути Господни неисповедимы, и как он может всю ситуацию повернуть никому неведомо. Поэтому не упорствуй и прими с благодарностью ниспосланные тебе испытания. Они явно на благо твоей душе идут.

– Уверены?

– По-другому и быть не может. Господь, Он справедлив.

– Вы мне рассказываете о справедливости, Ваше Святейшество? После моего столь долгого пребывания во дворце инквизиции, вы рассказываете мне о ней? Вы серьёзно? Или если я не комментировала никогда ничего, то значит не видела и не осознавала? Вы меня совсем за тупицу держите? Считаете, раз я женщина, то анализировать происходящее не в состоянии?

– Не богохульствуй, Марта! Я очень к тебе лоялен, но говорить, что сомневаешься в справедливости Господа нашего при мне не надо!

– Я не в Его справедливости сомневаюсь, а вашей вседозволенности поражаюсь, которую вы перекрываете Его именем!

– Марта, замолчи! Замолчи сейчас же! Моё терпение не безгранично и имеет пределы!

– А не надо его проявлять, заберите меня у графа и казните как богохульствующую грешницу.

– Я не заберу тебя, а посоветую графу язык тебе выдрать, чтобы молчала и не пререкалась больше ни со мной, ни с ним!

– Он не сделает, это сделать лишь вы можете, только вот чем вам расплатиться за такое придётся, даже представить боюсь…

– Ты угрожаешь мне?

– Нет, что вы… Зачем мне угрожать вам? Я хочу заставить вас меня убить. Это наиболее правильно будет. Надоело мне здесь, уйти хочу, а сама не могу…

– Чертовка, какая же ты чертовка, Марта, всё-таки. Я сочувствую Алехандро, ты умеешь делать невыносимым нахождение подле тебя, но это его выбор, тебя рядом с собой держать. Я с содроганием вспоминаю то время, когда был вынужден надзирать за тобой, по своей воле повторить ни за чтобы не захотел.

– Даже если бы я благодарна иногда вам была бы? – Миранда лукаво улыбнулась, нежно касаясь его плеча.

– Нет, избави Боже, – он достаточно резко сбросил её руку. – не касайся меня, не надо. Поддаться на твои чары, это головы совсем не иметь. Не для меня это. Пусть Алехандро с тобой разбирается, раз сам того захотел.

– Вы стоик, Ваше Святейшество. Но вам-то по статусу положено, так что я не удивлена. Кстати, как там Кира? Она очень была мила.

– Какое тебе дело? Хочешь найти повод для шантажа?

– Кто я такая, чтобы Главного инквизитора сметь шантажировать? Я пожелать ей здравия хотела, если она по-прежнему способна вас немного развлечь. Это дело благое, создавать хорошее настроение Главному инквизитору.

– Поэтому ты сейчас приложила максимум усилий, чтобы меня разозлить.

– У меня свои цели, а вот остальным ваше благостное настроение может на пользу пойти, я достаточно добросердечна, поэтому и озадачилась способом возвращения вас в хорошее расположение духа.

– Марта, ты невозможна. Даже злиться на тебя долго нельзя. Выкручиваешься из любого положения так, что сам лукавый позавидует. Надо попросить графа чтобы и дальше с острова тебя никуда не отпускал. Не приведи Боже ты какого-нибудь другого высокопоставленного покровителя найдёшь… ведь научишь прыгать под твою дудку на раз.

– Так казните и вся недолга. Который раз предлагаю.

– Уволь. Не просто так ты в стольких передрягах выжила. Благоволит тебе Господь, и не мне против Его воли идти. Надзор Алехандро лучший для тебя выход. И я максимум усилий приложу, чтобы помочь ему в этом деле. Он любые документы на тебя получит, какие только пожелает. Так что ещё раз повторю: смирись!

Раздражённо хмыкнув, Миранда отвернулась и, чуть перегнувшись через борт лодки, опустила руку в воду, устремив взгляд на обтекающие пальцы струйки воды.

Некоторое время прошло в молчании, потом Главный инквизитор повернулся к Ларсену и тихо спросил:

– До замка ещё долго плыть?

– Нет, Ваше Святейшество, – понявший по разговору, кого они спасли, тут же ответил Ларсен.

– Граф сейчас там?

– Да, он редко покидает замок.

– Когда последний раз покидал?

– Вам лучше это у хозяина узнать. Он не разрешает слугам говорить о нём.

– Ты не хочешь быть откровенным с Главным инквизитором?

– Без приказа хозяина я не могу им быть. Вот прикажет мне хозяин отвечать на все ваши вопросы, я стану. А без приказа не могу.

– Славно Алехандро слуг выдрессировал. Странно что ты, Марта, до сих пор своевольничать пытаешься. Или это только со мной, а с ним ты тиха и покорна?

– Именно так, Ваше Святейшество, с ним я тиха и покорна, и лишь за его спиной, порой позволяю себе попытаться выйти из-под его надзора, – не поворачиваясь к нему, откликнулась она, продолжая пальцами ловить за бортом воду.

– Заранее хочу тебя предупредить, чтобы это не стало для тебя неожиданностью, о нашем разговоре Алехандро узнает во всех подробностях.

– Это в вашей власти. Мне-то без разницы.

– Вот и славно.

Когда они подплыли, на причале их, как всегда, встречал лишь дворецкий.

– А где граф? – поинтересовался у него Илиас, поднявшись на причал.

– Приветствую, святой отец, – тем временем поклонился ему Лео.

– Его Святейшество, – поправил его Илиас, и Лео моментально склонился ещё ниже.

– Покорнейше прошу простить, Ваше Святейшество, не признал. Милорд хозяин не ожидал, что вы почтите нас своим визитом, и отдыхает у себя в комнатах. Я сейчас доложу ему. Вот только помогу хозяйке и тотчас доложу.

– Не надо докладывать. К нему проведи! – в тоне Илиаса послышалась уже укоренившаяся привычка командовать.

– Как прикажете, – пробормотал Лео, помогая выйти из лодки Миранде и украдкой бросая на неё взгляд, ожидающий подтверждения исполнения распоряжения Главного инквизитора.

Миранда едва заметно кивнула, и облегчённо вздохнув, Лео поспешил отвести того в замок.

Глава 80

Дождавшись, чтобы Илиас в сопровождении Лео скрылся из вида, Миранда знаком поманила Ларсена и, отойдя с ним подальше, где никто не мог их слышать, гневно и достаточно жёстко проговорила:

– Ещё раз попробуешь вмешаться в мою игру и мне мешать, очень сильно пожалеешь! Понял?!

– Я слова не сказал, хозяйка. Чем вы недовольны? – удивлённо возразил Ларсен.

– Совсем тупой? Мозгов вообще не имеешь? Перед тобой был тот, от кого я сразу для тебя блок установила, и не тебе пытаться от него избавиться, тварь! Ясно тебе?! – она перестала сдерживать раздражение и перешла на крик.

– Так я даже не сдвинул его… – продолжил оправдываться он.

– Точно тварь тупая, хуже кота! Запомни, умалишённый идиот, когда я веду игру, тебе следует замереть и не рыпаться! Ты отвлекал меня! Мне пришлось на два фронта работать, тупица! Этот инквизитор силу имеет, неужели не почувствовал? Наградил же Творец таким фамильяром…

– Можете наказать, раз считаете, что провинился я, – Ларсен виновато потупился.

– Считаешь, это добавит тебе мозгов? Если добавит, то не вопрос, накажу.

– Мозгов прибавит вряд ли, а покорности может научить.

– Она мне нужна: твоя покорность? Я ведь не приказывала тебе ничего, ты понять должен был, пошевелив немного своими куцыми мозгами, а ты на инстинкты свои поганые переключился, тупая, безмозглая тварь! – окончательно срываясь, гневно резюмировала она.

– Уж какой есть, хозяйка, – не поднимая на неё взгляда, проговорил Ларсен, – что Творец в голову вложил, то и имею. Однако дрессировке даже дикие звери поддаются, попробуйте, может, я меньше раздражать вас стану.

Она несколько раз глубоко вздохнула, обуздывая бушевавшее в душе раздражение, а потом тихо проговорила:

– Извини. Зря сорвалась. Тяжело очень было и пару раз на грани фола сработала. Это страх, что раскусить меня он мог.

– В чём? Вы достаточно откровенны с ним были.

– Ни в чём откровенна я с ним не была! Я постаралась, чтобы он не почувствовал, что ты оборотень – раз, поскольку это грозило бы всем нам большими неприятностями, и два – чтобы на меня он не претендовал, при этом будучи твёрдо уверенным, что отказал мне сам. Теперь понятно?

– С чего ему было во мне оборотня заподозрить, если при первой нашей встрече он не почувствовал?

– Тогда ему это в голову не пришло, и он не проверял. А сейчас, сомнения у него появились и его сканирующее воздействие мне пришлось то уводить, то нейтрализовывать, причём не единожды. Он три раза пытался это проверить. Заинтересовал ты его очень и ещё скорее всего ему нужен был козырь в игре с Алом.

– Так они с хозяином друзья, насколько я понял.

– Тупица ты. Иметь в друзьях инквизитора, обладающего силой и знающего, что ты ей тоже обладаешь, это сидеть на пороховой бочке, держа зажжённый фитиль в руках. Одно неверное движение, и всё рванёт.

– Но вы ведь, похоже, этого и добивались. Разве нет?

– Ты прямолинеен до жути. Мне надо было вывернуть ситуацию так, чтобы Главный инквизитор уверен был, что поступает наперекор моему желанию.

– Зачем?

– Мы с ним знаем друг друга достаточно давно. И у него масса причин желать заставить меня исполнять его волю. При этом сам он не чувствует сил сделать это и альтернатива в виде Ала его вполне устроила. Понял наконец?

– Пытаюсь, но пока не особо успешно. Вас саму устраивает господство хозяина и его власть над вами?

– Ларсен, ты соображаешь, что спрашиваешь? Я добровольно связала с ним потенциал! Какое у меня может быть недовольство?

– Он сказал мне, что вы вынуждены были сделать это.

– Это не имеет значения. Он не принуждал. Я сама так решила, поэтому теперь без вариантов.

– Тогда я не понял, зачем вы слили на него компромат.

– Тупица! Ты в многоходовках явно не силён. Надоело разжёвывать, считай, по собственной беспечности и вредности характера.

– Ладно, приму как данность.

– Наконец-то! Первый разумный поступок за весь день. Всё, иди и постарайся не попадаться на глаза Главному инквизитору. Без прикрытия моего или Ала он раскусит тебя на раз, и тогда появится множество проблем, решать которые я не хочу. И ещё, Грету тоже изолируй от него, иначе попасть на костёр оба рискуете.

– Понял. Сделаю.

– Прекрасно. Ты начинаешь меня радовать. Иди, – она махнула рукой и, отвернувшись, поспешила прочь, в сторону скалистого уступа, где любила проводить время.

Ей хотелось успокоиться и побыть в одиночестве. Она уселась на утёсе и задумчиво уставилась вдаль.

Встреча с Илиасом напрягла и в какой-то степени напугала. Сейчас только его вмешательства не хватает, хотя по его реакции, вряд ли он против Альфреда пойдёт, Ал явно сумел завоевать его доверие.

Через некоторое время за спиной послышались шаги и голос Альфреда напористо произнёс:

– Нам надо поговорить.

По его тону и тому, что никакого обращения к ней не было, Миранда поняла, что он раздражён и находится в явном смятении.

– Говори, – не оборачиваясь, откликнулась она.

– Ты действительно хочешь под руку Илиаса перейти?

– С чего ты это взял?

– Исходя из его слов.

– И ты им веришь?

– Он не лгал!

– И что с того?

– Миранда, прекрати! Я задал чёткий вопрос и хочу услышать ответ!

– На мой взгляд всё настолько очевидно, что никакого ответа тебе не требуется.

– Значит, хочешь, – хрипло выдохнул он, – хорошо, не вопрос… я разорву договор, и можешь отправляться к нему!

Миранда медленно обернулась, смерила его холодным взглядом и сквозь зубы мрачно проронила:

– Только попробуй разорвать, в мучениях сдохнешь. Раз поклялся связь иметь, до последнего своего вздоха обречён на неё будешь.

– Я не понимаю, Миранда! – он шагнул к ней ближе, рывком поднял и прижал к себе: – Это ведь твоё желание! Я согласен тебя освободить от обязательств, а не себя!

– Меня освобождать не надо. Я тебя о том не просила.

– Как же ты меня бесишь… – он прикрыл глаза, пытаясь справиться с приступом нахлынувшей злости.

– Это твои проблемы, – мрачно хмыкнула она.

– Да, я знаю, что мои. Но я их имею, потому что стараюсь доставить удовольствие тебе! Тебе! Понимаешь?

– Нет, не понимаю, поскольку твои действия ничего кроме недоумения у меня не вызывают. Вот с чего ты решил, что я хочу избавиться от нашей связи, если тебе о том я не говорила?

– Тогда зачем провоцировала Илиаса и слила ему всю информацию? Зачем?!

– Он получил бы её и так, при желании. Вот чуть бы усилий приложил и получил. У нас с ним очень непростые взаимоотношения, и вряд ли он, не имея прошлых ограничений, не воспользовался бы моментом, чтобы меня прижать, если бы сам того захотел. Я сделала так, что уже сам не хочет и рад, что ты теперь обломаешь меня в моих ожиданиях. К тому же мне отвлечь его надо было от Ларсена, который как редкостный идиот всё пытался как-то прощупать его и повлиять через мой блок. Поэтому целовала и провоцировала. Что ещё обо мне хочешь знать?

– Больше ничего. Извини.

– Как бонус могу сообщить: ты славно его привязал к себе, в отличие от твоих с ним отношений в личине Эрбила, в этом образе он искренне ищет твоего одобрения, дружбы и готов к сотрудничеству тебе во благо. Тогда же лишь от безысходности подчинялся и по привычке. Но это тебя и к большему обязывает, как ты понимаешь.

– Ты умничка у меня. Какая же ты всё-таки умничка, моя дорогая. Извини, что так прореагировал.

– Постарайся его побыстрее спровадить, пока он Грету не увидел и с Ларсеном наедине не пересёкся. И скажи, что накажешь меня, или уже наказал, это должно его порадовать.

Альфред ушёл и через пару часов вернулся, тихо проговорив:

– Илиаса я отправил.

– Я догадалась, – по-прежнему глядя в сторону моря, сдержанно проронила она, – видела, что корабль твой отплыл.

– Почему не возвращаешься в замок тогда?

– Погода хорошая.

– Ты не ела с самого утра. Приказать, чтобы тебе сюда принесли?

– Не надо.

– Мне уйти?

– Я не просила об этом.

– Хорошо, тогда попроси, как надоем, – Альфред уселся рядом с ней, помолчал некоторое время, потом положил свою руку на её плечо и мягко произнёс: – Мир, ты знаешь, Илиас ничуть не обрадовался, узнав, что я намерен тебя наказать. Напротив, сказал, что этим лишу себя даже надежды на твой позитив. Что силой тебя не сломить, а вот доброту ты ценишь и стараешься в долгу не остаться. И если мне удастся тебя расположить, то могу стать счастливейшим из смертных, поскольку ты способна создавать такой силы позитивную вибрацию, что сложно даже вообразить.

– На чём вы с ним сошлись? – она наконец обернулась и взглянула на него.

– Он подберёт мне невесту, я официально женюсь на ней, увезу сюда и обменяю вас.

– Ты в своём уме соглашаться на такое? Зачем тебе на себя невинную жертву вешать?

– Я же не убью, а лишь изолирую… и вообще не напрягайся, всё хорошо будет. Он сейчас, скорее всего, кого-нибудь из своих подвалов мне предложит. Девка, чтобы пыток избежать, на что угодно согласится, и будет права. Пойди плохо, на одиночное заключение со всеми удобствами обменять перспективу после пыток на костёр отправиться.

– Ты заимеешь живое доказательство подлога.

– Хорошо, я подумаю над этим. Могу с тобой обсудить его предложение, прежде чем принимать его.

– Для чего? Чтобы меня соучастницей сделать?

Мрачно хмыкнув, он убрал свою руку с её плеча, и уставившись вдаль, хрипло проговорил:

– Опять всё не так… Как же я устал от этого. Я понимаю, что тебе не лучше, но неужели ты не можешь сделать хоть полшага мне навстречу?

– Пока не могу, Ал, – покачала она головой.

– Почему?

– А почему ты не мог с самого начала отпустить меня с миром? Я ведь лично тебе никакого вреда не причинила. А мне ты всю душу вывернул и испепелил, а теперь ждёшь от меня шагов каких-то… не могу! Ясно тебе? Не могу и всё! – в её голосе зазвучали истеричные нотки.

– Хорошо, хорошо, моя дорогая, – тут же пошёл на попятную Альфред. – Я ничего не жду, и уже не сетую. Имеешь право. Я буду и дальше терпеливо ждать в надежде, что возможно, когда-нибудь ты всё же простишь.

– Простишь… – эхом откликнулась она и после небольшой паузы продолжила: – Мне нечего тебе прощать, всё свершилось, я не в претензии, лишь не могу заставить сердце рядом с тобой петь от радости. Это разве странно? Разве разбитая чаша сможет хоть когда-то полноценно звенящей стать? Ты попробуй, постучи на досуге по склеенной из осколков посуде и расскажешь мне потом, чем она от изначально целой отличается.

– Девочка моя, ты не посуда, ты мощная ведьма, и в твоих силах не только посуду восстановить, но и всё, что пожелаешь, заиметь. Захочешь способное вновь полюбить сердце – заимеешь. Проблема лишь в твоём желании, нет его пока. Ты считаешь меня недостойным его. И я уже отчаялся найти способ хоть какое-то твоё расположение заслужить. Всё, что ни сделаю, всё тебе не так… Вот что тебе не достаёт?

– Ал, я не знаю. Мне самой плохо и больно. Очень больно. Веришь?

– Верю, моя хорошая, но не понимаю, чем могу уменьшить твою боль. Готов сделать всё, что угодно. Лишь скажи, от чего тебе станет легче.

– Мне кажется, она никогда не отступит, – печально проронила она. – Мне хочется спрятаться, сжаться, стать очень маленькой, чтобы никого ею не зацепить, не сорваться… Сегодня вот на Ларсена сорвалась, знаешь сколько мерзостей ему наговорила? До сих пор удивляюсь, что всё молча проглотил и даже не возразил ни разу…