Сердце ведьмы

В тоне Альфреда было столько неприкрытой злости, что Илиас моментально повалился на колени и уткнув голову в пол, сбивчиво проговорил:

– Не гневайтесь, мой господин! Я ни в чём не сомневаюсь. Вы сами видели, сколь жёстко я допрашивал его и какие признательные показания получил. Их хватило бы, не только на аутодафе, но и на любую другую позорную казнь. Я лишь о физиологических способностях речь вёл. Но я ни в коей мере не настаиваю на своих выводах. Вы более прозорливы, Анна может иметь склонность к подобному и сама по себе, да и обрядовое колдовство никто не отменял. И я согласен, что яблочко от яблони недалеко падает, и готов в целях предотвращения и упреждения, так сказать, допросить её.

– Как ты её допросишь, если она сейчас под опекой короля?

– Вы забыли о шуте, Ваше Святейшество. Если будет на то ваша воля, я вызову его, дам необходимые наставления, и король в ближайшее время сам будет просить вас об исповеди и отпущении грехов, и во время церемонии вам не составит труда убедить его передать Анну под вашу опеку.

– Да. Так, пожалуй, и сделай, лишь с допросом не торопись. Пока опеки моей будет достаточно, а там посмотрим.

– Хорошо. Исполню. А что с маркизом?

– Маркизу откажи. Скажи, занят очень, предложи исповедовать сам. Если тебе скажет о намерении жениться на Анне, сведи его с Алехандро. Вот если он его уломает ко мне через тебя с такой просьбой обратиться, я пожалуй, рассмотрю его челобитную и, возможно, даже вынесу положительное решение. Расклад понял?

– Хотите милорда Алехандро обременить обязательствами? – приподняв голову, но по-прежнему не поднимаясь с колен, осторожно осведомился Илиас.

– Не только. Хотя именно это одно из немногого, что действительно меня заботит… Мне бы действительно хотелось дать ему понять, что сотрудничество с тобой может пойти ему на пользу – раз, и я готов поспособствовать его причастности к решению будущности предела убийцы его сестры – два.

– Считаете, он может быть не удовлетворён казнью герцога?

– Разве, когда ты видел его последний раз, он выглядел удовлетворённым?

– Я бы такого не сказал, конечно. Как я уже говорил, он был замкнут, по-прежнему достаточно отстранён и к общению не склонен, хотя явной агрессии не проявлял и претензий вам никаких не озвучивал.

– Мне вот только ещё озвученных претензий от него не хватает! Ты понимаешь, что эта тварь-герцог именно меня подставил под удар? Когда всё только стало нормализовываться, Алехандро стал искать твоей дружбы, и тут эта мразь всё испортила… Поэтому пусть теперь маркиз придумывает, как его очаровать и чем задобрить, чтобы склонить к попытке возобновить с тобой дружбу и походатайствовать за него передо мной.

– Я понял, мой господин. Всё сделаю наилучшим образом. Не волнуйтесь. Милорд Алехандро не мог не оценить, сколь близко к сердцу вы приняли его потерю и как безжалостно расправились с обидчиком его сестры. Просто времени прошло мало, и его сердечная боль не стихла. Пройдёт время, он успокоится и обязательно возобновит попытки сблизиться и со мной, и с вами.

– Хорошо, если так. Ладно. Действуй.

– Будет исполнено, мой господин, – Илиас поднялся и, поклонившись, скрылся за дверью.

Альфред остался один, в задумчивости прикрыл глаза. Растревоженная разговором с Илиасом боль потери полыхнула с новой силой. Никак он не мог смириться с тем, что так глупо потерял Миранду.

Потерял из-за того, что герцог Скиндермейнский, выступавший в качестве посаженного отца на свадьбе своей двоюродной племянницы с графом Диего Истермандом, прельстился на восторженный рассказ будущего жениха о чаровнице, похитившей его сердце, из-за которой он упорно отказывался жениться, несмотря на явную выгоду партии, благословение церкви и настоятельные уговоры всех родственников, до тех пор, пока его не напоили до беспамятства, и провели церемонию бракосочетания практически насильно. Пресытившемуся герцогу захотелось разнообразить список своих побед, и вдобавок лишить племянницу потенциальной соперницы, поэтому он послал своих ратников в замок в полной уверенности, что родство с королём, собственное влияние и деньги обеспечат ему неприкосновенность и безнаказанность.

Безумная выходка, которую невозможно было предугадать, явно одуревшего от вседозволенности герцога, перечеркнула все планы Альфреда и унесла жизнь его сокровища, его женщины, которую он так долго добивался, и из-за этой мрази так и не сумел добиться, чтобы вернуть ей то, чего она была достойна.

В голове у Альфреда до сих пор не укладывалось, как такое могло произойти.

Не должно было этого случиться, не могло по определению. Не могли Вселенная и Творец допустить такого не только несправедливого, но и абсолютно нецелесообразного ни с какой точки зрения расклада.

Однако это был свершившийся факт, и ничто было не в состоянии его изменить.

Правда обугленных костей в зале он не нашёл, но при такой температуре горения, что даже футляр её амулета расплавился, это было неудивительно. А учитывая, что все допрошенные очевидцы не видели её среди спасённых и избита она была настолько, что вряд ли могла самостоятельно стоять на ногах, то практически не оставалось никакой надежды, что каким-то чудесным образом она всё же смогла избежать гибели.

Ещё и эта тварь-герцог её перед смертью мучил, изнасиловать пытался и опозорить, а потом бросил умирать в огне пожара. Благо если задохнулась в дыму, а если, не имея сил подняться, медленно и мучительно сгорала? Одна мысль о подобной кончине Миранды приводила его в бешенство.

Он, конечно, воздал герцогу по заслугам, тут и Ларгус, и Илиас очень постарались, видя, сколь он зол. Но это не уняло внутренней боли. Хотя страдания изощрённо пытаемого герцога временно немного притупляли её, поэтому он столь долго и не выносил окончательный вердикт, несмотря на то, что тот с первого допроса начал признаваться во всём, чём его обвиняли.

Вердикт он оттягивал до последнего, пока не появилось опасение, что герцог больше не выдержит пыток и умрёт, не дождавшись казни. После этого пытки по его приказу прекратили, а герцога, не способного даже держаться на ногах, привязали к кресту заранее и вместе с ним доставили на площадь, где прилюдно, после оглашения приговора, сначала лишили титула и в знак этого клеймили и выдрали язык, а потом сожгли.

При этом Альфред велел проследить, чтобы дрова были сухими и не давали дыма, способного удушить преступника до того, как начнёт гореть его тело. И чтобы дров было немного и их подбрасывали в костёр частями, чтобы максимально долго продлить казнь.

Король, который присутствовал на казни, неосторожно посетовал, что церемония слишком затянута, и нарвался на такую суровую отповедь Альфреда о том, что спасение раскаянием и покаянным принятием заслуженной кары души заблудшего ближнего, допустившего смертельный грех колдовства, не может быть делом поспешным, что испуганно крестясь, тут же стал оправдываться, что неуместно высказался, исходя из собственной торопливости, которую постарается искоренять усердным чтением молитв и покорным принятием любой епитимьи главного инквизитора.

Вспомнив испуганное лицо оправдывающегося монарха, Альфред не смог сдержать ироничной усмешки: «Тоже мне, правитель называется, трус и церковный подкаблучник». Ведь наверняка сейчас безропотно Анну сдаст под его опеку, хотя у самого на неё явно виды были. Уж больно мила и не по-детски развита виконтесса. Кстати, до сегодняшнего разговора с Илиасом, он сам был не против отдать девчонку королю на потеху, чтобы максимально раздробить владения герцога и дать возможность растащить по частям алчным родственникам и соседям. Однако спонтанно возникшая мысль: сделать сюзереном маркиза, обязав его при этом самому себе, понравилась ему больше, и план был тут же изменён.

Глава 71

Маркиз Карл Критенборг, молодой рослый брюнет с крупными чертами лица и выступающим орлиным носом, гордо восседал в зале для судебных разбирательств в кресле верховного судьи и вёл разбор и рассмотрение тяжб и жалоб подданных, которые попали под его руку в результате очень выгодной женитьбы.

Это было его первое посещение предела, поэтому дел для рассмотрения было много. Период безвластия сказался не самым лучшим образом и на взаимоотношениях подданных и на собираемых налогах.

Однако Карл был полон радостного энтузиазма и был настроен разрешить все проблемы быстро, что и делал, ориентируясь в решениях по большей части лишь на первое впечатление, собственную выгоду, и при этом не сильно вникая в суть.

Несмотря на такой настрой, к обеду он всё же утомился и решил отложить все оставшиеся без рассмотрения дела на следующий свой визит. Поэтому подозвал священника, исполняющего роль секретаря и ведущего архив принятых им решений и сообщил, что на сегодня рассмотрение дел он закончил и идёт обедать.

– Как прикажете, милорд, – священник подобострастно склонился, а потом заискивающе заглядывая в глаза, продолжил: – Может, подпишите ещё несколько страниц архивных книг, уже постфактум, так сказать, вам для сведения. Ну, кто родился в пределе, кто умер, кто обвенчался… Это, так сказать, для порядка, что вы ознакомлены…

– Хорошо, давай, хотя мог и с самого начала дать, а не в конце, – маркиз поморщился. – Где этот твой архив?

Священник выложил перед ним толстую книгу и начал листать страницы:

– Тут немного, милорд. Всего десяточек страниц. Не гневайтесь, не догадался я, что сразу надо было.

Мельком проглядывая строчки, маркиз размашисто подписывал страницы книги, и вдруг на одной задержал взгляд:

– Это что такое? Ты крестил ребёнка и тут же его обвенчал? Ты вообще в своём уме?

– Это не ребёнок был, девица, в летах уже, вот и обвенчал её сразу по её же согласию.

– А почему не крещёная до того была? – продолжил расспросы маркиз.

– Так сказать не могла, крещёная или нет. Немая она, лишь головой кивать или отрицательно мотать может. Вот поди и узнай под каким именем крещена была и когда. Я потому и заново покрестить решил, чтобы никакой путаницы не было.

– Ты погоди, это как такое получиться могло, что ты в своём пределе не знал, крещена девица или нет и под каким именем значится? – маркиз нахмурился.

– Вы не серчайте, Ваша Сиятельство. Случайно то вышло. Егерь местный девицу ту в лесу нашёл и спас. Вот никто имени её и не знал, а сама она сообщить не могла.

– А почему ты не доложил о том никому?

– А кому докладывать-то? Мы ж не знали, кто сюзерен у нас теперь будет-то. А вы как стали, так я вам сразу и доношу, что, мол, вот такие у нас дела были.

– Когда это было?

– А вот тут всё у меня записано, Ваша милость. Третьего дня от начала позапозапрошлого месяца Ларсен ко мне с девицей пришёл и про своё желание обвенчаться с ней сказал. И я обряд в тот же день и провёл. Сначала один, потом второй. Всё как положено по канону.

– А нашёл он её когда?

– А вот то не скажу, не догадался число записать. Но некоторое время до того. Он же выходить её должен был для начала, по его словам больна была девица и истощена очень, да и понять ему нужно было, что жениться на ней хочет. Месяц, а то и больше точно должны были пройти.

– Чёрт… – маркиз задумчиво скривился, понимая, что найденная девица, это скорее всего немая служанка сестры графа Алехандро, которую тоже считали погибшей.

Не подписывая ничего, отпихнул от себя книгу и, приказав седлать лошадей, вышел, не слушая причитания челяди о том, что обед уже подан и стынет.

К вечеру того же дня он был уже в столице и через слугу графа Алехандро, который постоянно жил в столице в ожидании визитов того, договорился о встрече на следующее утро. Это можно было назвать везением, поскольку граф приезжал нерегулярно и встретиться с ним было проблематично.

На рассвете следующего дня он пришёл в таверну, где останавливался граф. Его уже ждал знакомый слуга и сразу провёл через отдельный вход со двора в комнаты на втором этаже.

Граф Алехандро Торн сидел в кресле за столом полностью одетый, словно либо только приехал, либо собирался немедленно уезжать.

– Приветствую вас, милорд, – чуть склонив голову, в дверях поздоровался с ним Карл. – Благодарю, что не отказали в аудиенции.

– Доброе утро, маркиз. Заходите, плотно притворяйте дверь и рассказывайте, какие новые проблемы привели вас ко мне. Вы недовольны пределом, супругой, тем, что король не торопится дать вам новый титул, или иные какие неурядицы потревожили вас настолько, что вы решили столь срочно искать моего дружеского участия и совета? – не поднимаясь с места, хмуро проронил в ответ он.

Вот и положение, и титул у Карла были выше, а вызывал в нём граф необъяснимую робость и пиетет. Хотя не без оснований, раз именно его содействие помогло ему и Анну в супруги заполучить, и весь предел её отца. Ведь и король, и главный инквизитор даже в аудиенции ему отказали, а стоило графу вмешаться, и всё желаемое оказалось у него в руках. И не попросил ведь взамен ничего, лишь усмехнулся тогда: «Мне ничего сейчас не надо, маркиз. Но жизнь длинная. Поэтому я бы предпочёл, чтобы вы считали меня своим другом, и если мне вдруг когда-нибудь понадобится ваша помощь, вы бы мне по дружбе тоже помогли».

Хотя попробуй не помоги такому и хоть в чём-то откажи, наверняка сильно пожалеешь, один взгляд чего стоит, до костей пробирает.

– Я не за советом пришёл, милорд, – Карл, плотно закрыв за собой дверь, приблизился к графу, – и новый титул я не жду, понимая, что колдовство моего свёкра отменило наследственную передачу его титула, поскольку перед смертью он был его лишён. Я о другом пришёл сообщить. Я вчера только узнал, что из-за временного безвластия в унаследованном мною пределе ваша подданная могла стать моей, и я захотел, не мешкая, вас об этом предупредить, поскольку лишь вы доподлинно можете это подтвердить или опровергнуть. Если такая подмена произошла, то я готов любым способом исправить это досадное недоразумение. Могу разбирательство судебное учинить и, признав факт венчания недействительным, вернуть вам её, а её супруга наказать тем способом, каким вы пожелаете, а могу оформить на неё и её супруга дарственную, выдав их вам обоих в качестве компенсации, чтобы вы сами их дальнейшую судьбу решали.

– Я не понял, о ком вы речь ведёте, маркиз. Какая моя подданная? – граф заметно напрягся и его большие тёмные глаза стали похожи на два бездонных омута, которые легко затянут в бездну.

– Насколько я знаю, во время пожара в замке моего свёкра погибла не только ваша сестра, но и её немая служанка, и оба тела не были найдены. Так вот через некоторое время мой, теперь мой, егерь нашёл в лесу немую девушку, которую священник окрестил новым именем, поскольку старое не знали, после чего обвенчал с егерем, которому она приглянулась. Я не уверен, что это именно служанка вашей сестры, но исключить такой расклад не могу, уж больно совпадений много, поэтому и приехал предупредить вас об этом.

Граф некоторое время молчал, видимо, о чём-то размышляя, потом негромко осведомился:

– Егерь ваш о ваших подозрениях знает, маркиз?

– Я никому ничего не сказал. Но священник в курсе, что меня заинтересовала эта ситуация.

– Понятно, – граф встал и, замерев напротив Карла, кончиками пальцев коснулся его виска. От этого прикосновения внутри у Карла всё вначале похолодело, а потом растеклось такое тепло, будто он выпил пару больших кубков за раз.

А граф тем временем, не спуская с него пристального взгляда, продолжил говорить:

– Я признателен вам, маркиз, за то, что выявив произошедшую подмену подданства, вы не стали её скрывать и готовы хотя бы частично компенсировать мне произошедшие по вине прежнего владетеля предела потери. Я не стану ни претензии вам предъявлять, ни отказываться. Если эта девушка служанка моей сестры мне будет приятно, в память о ней, вернуть её. А если не она, то я посчитаю её достойной заменой. Поэтому заберу в любом случае. Конечно, удручает, что девственности она уже точно не имеет, но я довольствуюсь любезно предложенной вами компенсацией в виде её супруга, являющегося егерем. И попрошу вас оформить всё это, как можно скорее, поскольку нахожусь я здесь сейчас проездом и не хотел бы задерживать надолго свой отъезд. Да и не хотелось бы, чтобы ваш егерь в бега пустился, пытаясь избежать нового подданства.

– Я сомневаюсь, что он осмелится на такое, – голосом, срывающимся от какого-то внутреннего волнения и страха не угодить графу, проговорил Карл, – но в любом случае их немедленно доставят туда, куда пожелаете, и в том виде, как вам будет угодно, милорд, хоть в кандалах.

– Я думаю, это излишне. От вас я бы хотел лишь бумаги с дарственной и позволение мне со своими ратниками беспрепятственно забрать его вместе с супругой.

– Вы получите всё незамедлительно. Я готов сам сопровождать вас и уверяю, что в моём пределе вы и все ваши ратники можете беспрепятственно появляться в любое время. Вы и ваша свита будете желанными гостями всегда. Я буду счастлив оказать вам гостеприимство не только сейчас, но и в любое время, как только вы того пожелаете, милорд.

– Мне приятно это слышать, маркиз. Вы нравитесь мне, я дорожу дружбой с вами, и как вы, наверное, сумели заметить, максимально способствую со своей стороны вашему благу, поскольку мой опыт, возраст и связи позволяют мне сделать это. Кстати, со временем, я думаю, титул вы всё же получите, я, по крайней мере, приложу к этому максимум усилий. Не обещаю, что получится быстро, король достаточно инертен в плане принятия таких решений и предпочитает заручиться основательной поддержкой духовенства в таких вопросах. А она тоже скорой не бывает, но дело постепенно движется.

– Я очень вам благодарен, и могу сказать, что не только заметил вашу поддержку, но и оценил её должным образом, милорд, – глядя в бездонно-глубокие и околдовывающие глаза графа, Карл испытывал необычайный душевный подъем и переполняющие внутри чувства легко облекались в словесную оболочку: – Я счастлив, что вы почтили меня своей дружбой и искренне благодарен за вашу помощь. Я постараюсь сторицей расплатиться с вами за столь доброе ко мне отношение. Вы можете быть уверены, что любая ваша просьба не останется без ответа с моей стороны.

– Значит, я не ошибся в вас, Карл. Вы позволите мне так называть вас? – граф впервые обратился к нему по имени, и это неожиданно вызвало столь приятную эмоциональную волну в его душе, что не в силах справиться с ней, он часто закивал и радостно выдохнул:

– Да, да, милорд, конечно, я даже рискнул бы настаивать, чтобы вы только так и обращались ко мне. Мне приятно слышать своё имя из ваших уст, видя в этом знак вашего дружеского расположения.

– Вы тоже, в свою очередь, можете обращаться ко мне по имени.

– Я? Я не смею, милорд… Ваш возраст и опыт, они обязывают меня, – немного растерянно и смущённо пробормотал Карл.

– Попробуйте, это не столь страшно, друг мой. Ну же, – пальцы графа ободряюще похлопали его по щеке.

Нервно сглотнув, Карл тихо выдохнул:

– Алехандро.

– Вот и прекрасно! Теперь лишь так и обращайтесь ко мне, мой друг. А сейчас займёмся оформлением документов. Присаживайтесь к столу и начнём, – граф сделал приглашающий жест, указывающий на второе гостевое кресло у стола, а потом позвонил в колокольчик и приказал появившемуся слуге принести бумагу, перо и чернила.

Глава 72

Этим утром Ларсен, как обычно, пришёл в замок, чтобы узнать у управляющего, нет ли каких-нибудь заданий для него, как вдруг, у самого входа его задержали охранники и, связав руки, повели куда-то. На вопросы они не отвечали и вообще вели себя достаточно грубо. Это было странно, до этого момента он пользовался в замке уважением.

Понимая, что сопротивление бесполезно, он шёл по коридорам замка и лихорадочно прокручивал в голове, что могло послужить причиной его задержания.

В зале, куда его привели, он увидел управляющего, стоящего рядом с двумя богато одетыми вельможами. Один был молодой, в расшитом золотом одеянии и с орденской цепью на шее, усыпанной драгоценностями и свидетельствующей о его титуле маркиза. Второй был гораздо старше, одетый в чёрный бархатный камзол без каких-либо знаков отличия, но с дорогой бриллиантовой брошью в виде креста на левой стороне груди. Тяжёлый взгляд его темных глаз крайне не понравился Ларсену. Он внутренне сжался, чувствуя, что обладатель этого взгляда владеет магической силой, которую даже не пытается скрыть.

Управляющий подошёл ближе к Ларсену и, указав на него рукой, обратился к вельможе в чёрном:

– Вот, это он, Ваше Сиятельство, – после чего обратился к Ларсену: – Наш хозяин, милорд маркиз продал тебя с семейством милорду графу. Он теперь твой хозяин. Иди целуй руку и клянись в верности.

– Чем я так прогневал вас, милорд? – Ларсен обернулся к молодому маркизу. – Я много лет верой и правдой служил бывшему правителю, знаю эти леса, как свои пять пальцев. Я ценность имею лишь здесь, на новом месте я вряд ли

Договорить ему не дали, поскольку молодой маркиз, раздражённо взмахнув рукой, приказал управляющему:

– Заткни рот этой твари! И объясни, что если сей же момент не принесёт графу клятву верности, наизнанку выверну и на кол посажу, чтоб остальным неповадно было мне перечить!

Охранники, повинуясь знаку управляющего, тут же сильно заломили связанные за спиной руки Ларсену, и поставили его на колени, после чего управляющий, схватив его за лицо, сдавленным шёпотом спросил:

– Будешь клятву новому хозяину давать или к палачу отправиться желаешь?

– Карл, не надо столь жёстких требований. Вы ведь уже отдали мне этого смерда. Так что это исключительно моя проблема, как я заставлю его повиноваться, – тем временем обратился вельможа в чёрном к маркизу.

– Хорошо, как хотите, Алехандро. Вы вольны поступить с ним на своё усмотрение. Я лишь хотел максимально облегчить вам задачу. Да и не привык я, если честно, что смерд возражать смеет. На вашем месте я бы не спустил ему такого.

– Конечно, он будет наказан, Карл. Только не здесь и не сейчас. Мне не нужен ни труп, ни требующее перевозки бесчувственное тело. Сначала мы доберёмся до места, а потом я буду разбираться с ним по всей строгости, чтобы знал своё место и беспрекословно повиновался.

– Уже который раз восхищаюсь вашей мудростью. Мне многому стоит у вас поучиться, Алехандро. Мне её пока не достаёт.

– Это молодость, мой друг. Она проходит слишком быстро, цените её, и не будьте к себе слишком требовательны. Нам всем нужны и ошибки, и опыт.

– Так с ним что делать?

– Пусть свяжут покрепче и за шею привяжут к лошади одного из моих ратников. Съезжу с ним, заберу его семью, и отбудем мы.

– Может, отобедаете со мной?

– Не в этот раз. Я тороплюсь. Мне нужно успеть до темноты добраться до своего замка.

– Я могу вас сопроводить и туда.

– Это излишне, Карл. Вы и так сделали немало, и я благодарен вам за помощь.

Голос графа звучал столь безапелляционно, что маркиз тут же счёл за благо с ним согласиться и повёл к выходу, а охранники под предводительством управляющего повели следом за ними Ларсена, не девая ему даже дёрнуться в жёстком захвате их рук.

Он шёл по коридору и размышлял, что может предпринять, чтобы попытаться как-то предупредить и спрятать свою хозяйку. Резко дёрнуться, сбить обоих охранников с ног и попробовать сбежать? Да, это единственный вариант, но делать это лучше во дворе, здесь в помещениях быстро заблокируют и не дадут уйти, поскольку на всех окнах решётки, а двери ему со связанными руками не открыть.

Будто в ответ на эти мысли, ставший его новым хозяином граф вдруг резко остановился и, обернувшись к охранникам, властно произнёс:

– Перед выходом во двор, верёвку ему на шею наденьте и к поясу управляющего привяжите, и пока к седлу лошади другой верёвкой не привяжите, отвязывать не смейте.

План побега рухнул. Притормозив у ближайшего поста, охранники выполнили приказ, и Ларсен оказался привязан к управляющему. А потом во дворе его привязали к седлу свободной лошади, которую вёл в поводу один из четырёх ратников графа.

Самому графу подвели красивого скакуна, и он, вскочив в седло, пожелал маркизу всех благ, после чего неспешным шагом выехал за ворота замка.

Ларсен шёл рядом с лошадью, понимая, что если попытается упасть и не идти, его поволокут силой. Вряд ли это было решением проблемы, но от осознания безысходности ситуации, как только они отошли ближе к опушке леса, Ларсен именно это и сделал.

Граф тут же сделал знак своему ратнику остановиться, спешился и подошёл к стоящему на коленях Ларсену, который совсем повалиться на землю не смог из-за удерживающей его верёвки. Жёстко схватив за волосы, запрокинул ему голову и, заглянув в глаза, с напором приказал:

– Ты сейчас встанешь, и отведёшь меня к своему дому. Понял?!

– Нет, – уверенно выдохнул Ларсен, и на него в тот же момент обрушился такой поток магической силы, что он на мгновение потерял сознание, безвольно обмякнув.