Фольклорный путеводитель по Каргополью

Абакумово, 2000, ВНА

101. [ТЛА: ] Говорили, что озеро это[100] не принимает утопленника. У [нрзб. – фамилия] муж-то был Сашка… Вот сколько раз переворачивался…

[ТАИ: ] Самурай.

[ТЛА: ] Да, Самурай его звали, сколько раз переворачивался на озере, сколько раз мотор у него падал на дно, сколько раз он тонул, но всё равно никак, его выкидывало, не брало озеро людей, не берёт. Сколько трактора проваливались – тоже ведь не тонули.

Труфаново, 1998, ТЛА; ТАИ

102. Портомой. Портомой. Это озеро у них [жителей с. Труфаново] такое маленькое. Озёрко осталось – видимо, оно осталось от большого озера, потому что не может быть, что оно существовало такое маленькое; они его зовут Портомой, потому что они моют, полощут бельё там всё время. Портомоем зовут.

Труфаново, 1998, БЗТ

103. Там где-то за Сиянгой[101] о-о-о така глубоко место [в реке] – шесты не хватает, хоть сколько палок туды клади – бездна, так не хватает шестов; бывало, мужики дак ехали, сидят на лодке, дак видно там как будто камень белый, в реке за Сиянгой <…> раньше говорили, из той ямки пастух с коровами ходил будто. [Когда?] Ночью, люди видят – коров не было, а вдруг коровы и потеряются; выходил оттуда из реки.

Лёкшма-Бор, 1998, КЛИ

104. Вот здесь рядом Гагарье озеро, оно проклёнутоё. А был старичок, а рыбак выудил рыбку вот, а попросил на уху, а он говорит: «Ну, – говорит, – зарости это озеро мохом и непутней птицей!» – а вот теперь из него ведь не едят, ни воды; ну, помоются, а рыба хоть была и не будет; вот это вот у нас тут в болоте тоже раньше озеро было. Старики сказывали: было озеро – и вот тоже старичок пришёл, попросил рыбки (видно, старичок такой богомольный), а они пожалили дать, а он го[во]рит: «А зарости это болото мхом и деревьями». Так вот сейчас, видите – сосны, мхом всё и заросло.

Лядины, 1997, МКТ

105. [Озеро близ с. Лядины] По легенде-то вот это озеро – рыбаки рыбачили, ну, шли богомольцы, говорят: «Дайте рыбы нам». Они говорят: «Мало попало, идите, вас тут много ходит». Но они говорят: «Ваше озеро высохнет», – вот и стало сохнуть, то и легенда: пожалели рыбы – всё.

Лядины, 1997, АИБ

106. [Озеро близ с. Лядины] Вот проходил, я слыхала, удили это, рыбу ловили, так проходил старичок и попросил рыбы. А ёму не дали, и вот потом, говорят, это озеро, всё это, стало заростать, заростать и заросло. Вот, наверно, раз рыбы не дали, он, наверное, что-нибудь и сказал.

Лядины, 1997, КМИ

107. [Озеро близ с. Лядины] Вот озеро было вот тут. И оно засохло. И вот рыбаки ловили рыбу, старицьки. Один старицёк ловил рыбу, приехал – рыбы много ему попало. Вытянул на берег, и старицёк много рыбы привёз, а один ему показался – пришёл старицёк, нишчий прошёл, мол: «Дай мне, ради Христа, на ушку». Или настояшчий старицёк – я не знаю. Попросил рыбы, а он говорит: «Мне самому надо». Не дал. Он говорит: «Мне не дал, дак и вы не будете йись». И вот озеро прекратилося, стало сохнуть, сохнуть, и оно высохло. Болото. Теперь и болото сухоё стало.

Лядины, 1997, АВА

108. [В Лядинах было озеро, потом оно высохло.] Легенда была, что сидел старичок, рыбку ловил у озера. Пришёл другой старичок, сказал: «Дай-ко на ушку рыбки». А он сказал: «Сходи-ко сам налови». А он говорит: «Ну, зарости ты, озеро, мхом и тиной». И вот так озеро заросло. [Этот старичок был Никола.]

Лядины, 1997, ПЗА

Плесы в реке Тихманьга

109. Это вот деревня Мурхово, вы проходили, перед нами котора большая деревня, это… Сука[102] находится в аккурат против Мурхова. [Сука?] Сука. [Почему так называется?] Я не знаю почему… И жена моя <…> тоже не знает почему. Она мне россказывала, что раньше, когда это речка была более-менее полноводной, по ней справляли молем и плотами тоже[103]. [Как?] Молем. Это брёвна отдельные, когда несплоченные. И по бревну прямо катают, раздельно, по бревну, так они по брёвнышку и плывут. Это называется молем. А плотами – это когда их сплачивают, плот гонят. Ну там есть люди на плоту, которые направляют пускай куда надо плот. Так вот, она мне рассказала, что раньше говорили так: там, значит, где-то в Патрове[104] этот лес ловят, ловят. Вытаскивают на берег, там лебёдки были, и штабелюют в штабеля. Дак вот там спрашивают: «Там далеко ли ещё плот-то?» – а им ответ: «Голова, – говорит, – в Суке, голова в Суке, а хвост в Мудях». Дак вот это место, значит, Сука называется там. Плёсо большой такой, плёсо там. Сейчас заросло, правда, все, а раньше – лет пятнадцать-двадцать назад – уй, такой красивый плёсо, там щук полно было. Сейчас все не то, все не то. <…> [А Муди – это что?] А Муди, Муди будет повыше, повыше этой Суки, сюда повыше, к нам, там два островка посереди речки – вот, наверно, поэтому звали Муди, вот такое дали название, Муди. Значит, «голова в Суке, а хвост в Мудях».

Тихманьга, 2002, ЕЕМ

110. [На р. Тихманьга есть место под названием Сука?] Вверху туда. [Почему оно так называется?] А вот даже вот сам не представляю. В общем, Сука и Срака. Два. Раньше этот сплав шёл, гнали сплав. Все это… такие там перекаты были, это заломляло лес. И вот это: «Где хвост?» – «У Суки!» Или там: «Где хвост?» – «У Сраки!» Вот ещё какие места [смеется]. [Это плёсы?] Ага, это после плёсо перекаты такие. Дак вот так. Другой раз: «Да что ты! Смеёшься? Ну там чего говоришь-то?» А раз так называется, дак…

Тихманьга, 2002, БГТ

Водоворот в реке Тихманьга

111. [В д. Круганово на р. Тихманьге есть омут, в котором опасно купаться. Вопрос: А в омуте раньше купались?] А в омуте мы опасаемся. [Почему?] А там парень потонул с… оттуда, с краю, Колька, Щетинины оне называются. Купались, он в… в седьмой класс или какой ходил. Вот так. Потом еле вытащили баграми да сетями. Такое есть. С той стороны называется местность [Шаглас]. <…> Пойдёт [в р. Тихманьгу впадает р. Шаглас] речка. Но речка ненастоящая. Она как бы эта… речка соединяется вот с этим… речкой [с р. Тихманьгой]. Оно берётся как… [ОСЗ делает руками движение навстречу друг другу, при этом руки согнуты в локтях, расположены горизонтально на уровне груди, при встречном движении одна рука – ладонь и предплечье – проходит над другой] вот так, ага. И вот там получается закрутка такая… что… даёт… вот это… как называется место-то, куда закручивает? Крутит, и она человека утянет любого… любого человека. [Куда утянет?] А утянет в землю, туда. [В землю?] Да. [Может быть, это место называется круганы – где подземная речка?] Нет, она не подземная, она просто соединение этой… этого вот кр… этой реки соединение с той рекой. И получается вот оттуда – вот эта река и вот оттуда [другая]. [Одна впадает в другую?] Впадает. Да, да. [Соб.: А мы не видели второй речки.] А она… со Шаглас – вот вспом… вспомнила слово. Ага. Она идёт… с той стороны [противоположной д. Манылово]. <…> Ребята все туда купаться ходят… я… мне не нравится, что они ходят. Я говорю: «Смотрите, ребята! Вот круговорот вот, как…». [Круговорот?] Вот, ага… Это место. Это место и есть, я видела, ещё когда жила дак [до того как уехала жить в Мурманск]… В этом месте такое есть ещё место… была деревня Панёва, и в это… они это, значит, у Панёвой тоже был этот, круговорот. Да. Она вот, вода, и кружит, кружит, кружит, кружит… вот так все – и засасывает. Да. Эти места очень опасные. Туда, говорят, и багор даже… раньше меряли, дак… не хватало. Это место худоё. [Вьюнами эти водовороты не назвали?] Нет. [Соб.: Нам говорили, что на оз. Лаче есть подобное место, где тоже все волнуется.] Не знаю… Как вы сказали? [Соб.: На оз. Лаче.] А-а, эти места дак токо каргопольцы знают. У нас-то озеро далёко туда. [Прилуцкая лахта – не знаете?] Там каргопольцы все знают. Тихманьга не должна знать. [Почему?] А потому шо оне… потому шо не знают. Туда нихто не ходит. Там токо знает, кто живёт недалеко, и это место. Вот я свою окружность знаю, дак я и знаю. А как я могу там сказать? Там сказать – надо, знать надо.

Тихманьга, 2002, ОСЗ

Онега и ее пороги

112. [Онега требует жертвы]

[ИР: ] Девятого мая сначала один погиб, а потом на следующий год снова мальчик погиб один.

[МР: ] Такое чувство, как будто проклятье.

[ИР: ] <…> Каждый год три года подряд одно и то же. <…> И, главное, того нашли через несколько дней, и вот через год тоже через несколько дней. В сетях. И главное, место одно и то же. Река проклята.

Волосово, 1998, МР; ИР

113. По реке Онеге… там вот есть этот камень – Разбойник. Вот там от Каргополя сюда к нам, там, значит, ехали – на плоты, когда там гонку делали, – дак разбивалися плоты.

Троица, 1998, КВА

114. [Я родилась] – от Каргополя ещё семь километров: там такая есть Мёртвая Голова – река, но река Онега, но называется Мёртвая Голова. Так что, как бабушка рассказывала, что там очень много погибло в этом месте народу: когда ехала баржа ли, пароход – ну, в общем, по реке гнали весной по большой воде – и много погибло, и это место называется Мёртва Голова; в том месте никогда не замерзает, но первый раз она когда была замёрзла перед войной, только один раз эта была река замёрзла в том месте, так больше она никогда не замерзала; и там всереди реки есть такой большой камень, большой камень там такой, как вот… таки волны больше, и ни подойти, ни подплыть, и там так мельница на том месте стояла, у того тоже места, вот и называли Мёртвая Голова.

Ошевенск, 1999, ПГП

115. [Здесь в р. Онеге есть порог Мертвая Голова?] Мёртва Голова у нас тут вот. [Как?] Мёртва Голова тут есть. [Что это такое?] Не знаю; говорят, Мёртва Голова – там каменьё такоё, и она шумит здорово, а тут, говорят, веком своим потонул кто-то. [Кто?] Не знаю, давно это дак. И вот назвали, говорят, Мёртвой Головой, дак она, когда вода большая, дак у-у-у как шуму-то! Вот от так-то сидишь: Мёртва Голова зашумела – погода спортится. [Когда шумит – это?..] К худой погоде, да.

Абакумово, 2000, КПА

116. А Мёртвой Головой называется этот порог [в Онеге]… Вроде во втором году этого столетия. Купец, Немчинов был купец. Купцы ведь были в то время. Ихние дома – большие старые дома, в Каргополе настроены; Солодягин был купец. Он торговал горшками… Держал людей, выделывал белку… и занимался гончарным изделием. Загрузил баржи и поехал вдоль матушки Онеги торговать. Значит, нанимал рабочих и на плотах дак… И они как-то неаккуратно: лоцман пьяный был, загнал плот – и эта баржа разворачивается, опрокидывается, команда погибла, и горшки до сих пор находят… Все погибли, и вот с этого времени начали говорить Мёртвая Голова.

Саунино, 1999, ШЮН

Аминова дорога

117. Вот, у нас здесь в Тихманге, так от нашей деревни километра три-четыре… туда, к озеру Лаче… есть такая тропа, и эта тропа не заростает… вот, старики помнят, которые вот ранше жили меня намного, они старше меня – вот мои родители, например, деды; и вот эта тропа – она и теперь сушчествует и не заростает… и… почему? Есть такое предположение, что по этой тропе… как-то проходил, значит… человек по имени… Амин. [Как?] Амин. <…> И вот эта тропа – она называется Аминова дорога[105]. Ак вот насколько правда, я не знаю [смеется]. А у нас бытует такое… поверьё, что по этой тропе проходил с войском чёловек по имени Амин, и он был какой-то, видимо, волшебник – или ишчё какой-та другой [смеется]… имел название. Так, вот правда ли нет – не знаю. А вот… [Собиратель перебивает: А что за войско? Он воевать шел?] А вот… эта дела была… во время войны. А война… значит, была, когда Куликовска битва была, эта, в тысяча триста восьмидесятом году. Видите, это давно дела была. И здесь, в Каргополе, у нас ведь было собрано тожо войско, пот ку… под руководством князя Г… кажется, князя Глеба[106]. Вот когда… татаро-монгольско иго у нас было на Руси, с Каргополя был сформирован отряд под руководством Глеба… князя Глеба. Дак вот, не… не это ли войско? Оно шло… значит, по этой тропе, Бог его знает, я… н… точно не могу сказать… [И все эту тропу так называют – Аминова дорога?] Да, Аминова дорога. [Все ее знают?] В Тихманге многие знают. Молодёжь, правда, дак…и то, молодёжь от своих родителей должна знать. Аминова дорога.

Тихманьга, 2002, МФН

Рощи

118. [У вас тут есть лес за Каргополем?] Ну вот Лешая Горушка. <…> [Почему она так называется?] Вот я даже не знаю, почему-то у нас, это самоё, её называли Лешая… Потому что там, говорят, все время раньше в лес как уходят, так водило. [Что это значит?] Ну, за… бл… все время блудили. Го… на этой Горушке. Ну, там, в лесу в этом. Вот её называли, говорят, Лешая Горушка. Всё, говорят, там леший был… водил все время. [Чтобы не водило, что делали?] Как не водило, ведь если сама, знали какие-то, наверно, молитвы какие-то знали. Вот. [Одежду не переодевали по-другому?] Ну, г… одежду, как говорят, раньше, раньше в лес не ходили ведь в, это самое, в хорошей одежде, ходили всегда все… во всём рваном, в плохом. Чтоб рваное было и плохое было, чтоб не было… прилично одетые в лесу, в лес не ходили. [Почему?] Ну вот, так говорят, что леший все равно за… будет водить. Вот так, я так что слыхала от… старых людей, я так вам передаю. [Не говорят, что одежду, если заблудишься, надо вывернуть?] Но выворачивать одежду – нет, это… это, говорят, что вы… шиворот-навыворот, говорят, но это… это еще хуже, говорят. [Хуже?] Да, это хуже. Уже чтоб… надо, чтоб правильно было одето. Или одето не на ту, что говорят: «Ага. Пошёл ты в лес. А чё ты оделся-то шиворот-навыворот. Стой-стой-стой-стой-стой, ничего не будет у тебя». Вот, значит, на… надо, чтоб была одежда правильно одета, но чтоб она была не… и не новая и чтоб была уже поношенная. [А что такое Игумениха?] А Игумениха там есть, это… это по ту… туда надо по Ленинградскому тракту, туда, там Игумениха. Этот лес был монастырским. Когда тут был монастырь, то монашки… это был монастырский, Игумениха, игуменья была м… мать-игуменья. Вот она эти, в этом лесу, значит, они э… там собирали ягоды, жили это там… самое… устраивали там пикники там все в этом лесу, но это вот туда, далеко туда надо, это не рядом здесь. Километров пять, наверно. <…> [Почему Игумениха называется?] Вот я и говорю, все матушка-игуменья была, вот ее… и назвали это место… раз они владели этим… её Игуменихой.

Каргополь, 2003, НДН

119. [По поводу названия леса на окраине Каргополя. Тут деревня была, Игумениха?] Нет, не Игу… не деревня, а лес; лес «Игумениха» называлось, во там, за эрадромом. Вот за этим эрадромом, за Игуменихой, была деревня небольшая, Павловский Погост, так я вот оттуда родом. <…> [А почему Игумениха?] А потому что игуменья владела вот этим участком леса; игуменья здесь была эта… монастыри, дак вот эта игуменья владела этим лесом, и она этого и называлася Игуменья. [Игуменья – это кто?] А я вот не знаю уж… Я-то, до меня это всё дело было дак… Она в… в монастыре была, а как…

Каргополь, 2001, ЗЕВ

120. А раньше все кажда деревня… эта Кузнецова, а тут Пьяна Роща вот здесь… [Пьяная Роща?] Да [смеется]. <…> Вот тут маленько-от село, пьяный… а вот где пьяницы живут-то. [Это где?] Вот, от нас-то домики небольшие [в сторону центра Калитинки]. Вы-то живёте в хорошей деревне[107]… там… там Калитинка, Велика-та. [От сельсовета до церкви?] Вот где сельсовет-то да почта-та, тут домики, да тут одни голики живут… все, все и пьют, все и пьют, вот и прозвали «Пьяна Роща». А раньше тут така роща была, гуляли ходили, собирались, гармонь играли, плясали [нрзб.], в кадрель ходили, а сейчас-то время вот не то. Была площадка такая: выступают, писни пили [нрзб.].

Калитинка, 2001, НВК

121. [ГВВ: ] Там это за деревней, вот, значит, за Чуриловым же деревня-то, она же там ёлка большая за деревней стоит, как вот эта, ёлка-то вот у этих, и всё время свет горел, а тогда ещё и никакого электричества не было нигде, ещё лучину жгли, даже свечей не было.

[ХАВ: ] Так это, он всё говорил, что не можут её ни срубить, ничёво.

[ГВВ: ] Не могли её ни срубить и с ней ничего сделать.

[ХАВ: ] Я слыхала: говорят, со всех сторон посекут, а не можут ничего сделать.

[ГВВ: ] Многие говорили, что вот на ёлке горит свет, а тогда ещё и даже никакого электричества в помине не было…

[ХАВ: ] Она… не порат высока. Я ездила… Не порат такая что высокая, там вершинка такая развесистая.

Кречетово-Лаптево, 1996, ГВВ; ХАВ

Клады

122. Где-то были в лесу, спрятались… дождь пошёл, спрятались под ёлку и вдруг нашли крыночку, в крыночке деньги. Вот они испугались, а который постарше, Стёпка называли, Стёпка – парень постарше – сказал: «Вот теперь покойники оставили, покойники придут, дак нас убьют – и побежали, мол». Побежали домой, матери сказали, матери сходили, а уже этой крыночки нет. Стёпка постарше – дак сбегал с отцом, дак эту крыночку и унесли.

Лёкшмозеро, 1997, ВМА

123. [Деньги] были спрятаны, когда церковь-то прикрыли: дак на потолке, когда вот потолок ворочали, много денег нашли – старинных, даже ещё екатерининских, Екатерины Второй.

Лёкшмозеро, 1997, ВМА

124. Под камнем клад где-то под которым есть, никто у вас не рассказывал такого? [Про какой камень?] Камень там есть в деревне в дальней, клад под ним закопан. Дак Вовка, братан у меня [КВВ], водил их туда, девчонок [собирателей], показывал им где. А был от такой случай, значит [нрзб.]: этот клад – бабушка у меня, соседка, умирала (ей девяносто три года было), она умирала и, значит, говорит: «Ой, робята, я, – говорит, – вам при жизни-то не россказывала, – говорит, – боюсь… бояласи всё, – говорит, – грех на душу принять». А умирала, говорит: «В могилу, – говорит, – с собой тайны не унесу». Значит, этот камень здоровый, здоровый, здоровый такой, и на нём отпечаток собачьей лапы вот такой – чух! Его называют Песья Лапа[108], этот камень. Песья, пёс… пёс наступил. Это ещё когда было, камни мягкие были, вот Александра Ошевенского [в с. Ошевенск] есть даже стопа така отпечатана[109], говорят. Мягкие камни. Вот, значит, Екатерина Вторая была, ехала в Каргополь сюда, вот колокольня поставлена в честь неё, крест… крест поставлен вон так вот – на Ленинградский тракт, он назывался Ленинградский тракт[110] – вот, её ждали, а бандиты – раньше разбойники, ушкуйники были, ушкуйники назывались – карету ейную ограбили, обчистили где-то там, окол Ухты, золотишко у их всё грабанули, всё, всё, что можно было, и она не доехала до Каргополя из-за этого. Они побежали, а сзади охрана, это, екатерининская, охрана… их уже преследовала, а там… река, старая была река [имеется в виду старица – старое русло р. Тихманьги]… это, значит… [присвистнул] поворот такой, и этот… и камень на повороте как раз стоит. Они успели это, значит, золотишко как-то туда у… как-то уныкать. Спрятали, их поймали, они местным… местные, кто видели вот… этой бабки вот, которой девяносто три года, – дедушка ейный ещё видел даже: «Мы, – говорит, – приедем, не дай Бог кто возьмёт это место! Мы, – говорит, – приедем», – дак вот, и бабка все боялась: говорит, приедут когда, вот. [Куда закопали?] Под камнем, под камень, я и те могу камень показать этот. [Почему он так называется?] У них приметна: песья лапа, на камне отпечаток такой есть – собачий след. <…> Я пробовал этот камень откопать, но он очень большой. Она бы мне сказала тогда, когда я работал на этом, на бульдозере, вот здесь на стройке, на мосту[111]. Я бы этот камень спихнул бы со [нрзб.]. <…> Я бы тем срыл, я бы, если б я знал… она умерла после того, как мост брали на сдачу, в эксплуатацию-то. <…> А Екатерина-та проезжала когда, она в Тирюшину сначала заехала, бабку мою взяла, и поехали к твоей бабке [обращается к приятелю], мою бабку взяла, в карету посадили, и они уже, значит, просидели, и в Каргополь-то их не дождались.

Тихманьга, 2002, КВ

125. Тоже, это, в деревне жил, в семье мужик жил – парень ишчё он был – у ёго этто, сделалися везде такие… Он уехал лечиться в Крым, и там женился, и там жил. <…> Ну вот, он потом сюда приезжал, дак ему сказали, что вот там вот… за рекой за этой, за Шолтомкой-то, – мильниця у нас была, – а там, говоря, у дедка да… у дедка у ёгового закопано какой клад. Дак оны с Витькой-то перерыли там всё, весь горбыш – никакого клада не нашли. Вот. Вот чёго.

Озёрко, 2001, ЕАЯ

126. Вот это все у меня, значит, было, но это дома было, это дома. Это где-то на протяжении полугода. Это с лета началось, а потом уже зима пришла. Вот… в этом углу… такой звук какой-то… ну, неприятный, понимаешь, такой. [В этом наружном углу?] Да, вот здесь как раз было. Да, [нрзб.] до чего он меня довёл. Я же… ну, я психанул. Я решил, что тут что-то нечистое, да тут и, видать, было что-то нечистое. Я, значит, взял топор, пошёл вот в ту… кругом обошёл, зашёл сюда – тут тоже двери, токо забитые. Обошёл кругом [комнату], в углу… встал я… что тебе… да я взял топор: ну, знаешь, в потолок надо, в потолок-то топором-то. [Что вы с потолком сделали?] Да ничё, просто вот [показывает, что стукнул]. [Стукнули?] Да вот, загнал топор. А оно всё равно в этом углу, я уже там стою, в этом углу. И вот, значит, и… знаешь, такой холод… нечеловеческий звук, а вот какой-то, как тебе сказать, не пойму. И вот: «Ломай стену, ломай стену!» Я говорю: «Зачем стену ломать?» – «Ломай стену». [Кто это говорит?] Ну, звук так, понимаешь, вот как в музыке есть <…> так и это, как в музыке, токо оно како-то хра… хрипло было. [Это какой-то голос сказал: «Ломай стену!»?] Да. «Ломай стену!» Я… а я сам, что я… говорю: «Какую?» И оно сразу пошло по пот… потолком, по углам, туда, туда кругом и пришло вот, остановилось вот здесь [показывает, что голос перемещался по периметру комнаты и остановился над дверью]. [У двери?] Возле шкафа, да. [А что это пошло?] Ну, звук этот. [Звук?] Да. Он идёт, а я за ним пошел. Остановился у двери, и все говорю: «Может, клад, – говорю, – где-то здесь?» [Да?] Да, а чего, всё может быть. Этой зимой было дело. И тут… появились женский голос, тоже: «Ломай стену!» – громкой. Не то чтоб тихо так, а громко. Я говорю: «Как… где сплю или где сижу?» – «Где спишь, – а потом: – где сидишь». Вот така музыка. Я разов сколько э… спрашивал, и вот этака музыка, ничего не понял. Я думаю: где сплю – чё я бу… ломать. Двери забить, закрыть и там забить и двери-то. Потом днём, – говорю, – ну, попробую. Говорю: может, там под полом что есть. Взял – вырубил. [На кухне?] Да. <…> А шо там – ничё, у меня же двойной пол. А вот это пол, и там ещё из таких [нрзб.] пол. Ну и шо, я там в… вырубил одну доску, кусочек такой. Шо там, пол, песок нас[т]ланный. А тут ещё шо-то [нрзб.], как туда и руку вдеть. Я… плюнул. Так и пол не забит, и не… не могу посмотреть. Там лежит ведь шо-то такое. Ну, деревянно. Но мне туда некак руку просовать… [Там лежит что-то?] Да, ну вроде… как чурка такая. Из дерева сделана. [Говорит, что так и не посмотрел, что там.] Больше ничего мне с тех пор… вот то было последнее.

Слобода, 2001, СБК

127. [История про клад – спрятанное имущество Кирилло-Челмогорского монастыря] Женщина знала, вот здесь жила. Вот здесь вот дом, между нами вот был дом, в этом доме жила Марья Павловна, а сестра её, Анна Павловна, на Серёдке[112] жила, там в доме, она была, как вам сказать… монахиней, вероятно, была. Она [нрзб.]. В наше-то время. Она дожила… вернее, она сиде… она была арестована и посажена в тюрьму. Потом она вернулась, её выпустили, у Марьи Павловны сгорел дом, мужа у неё не было, и она жила с Анной Павловной на Серёдке там. А когда уже она совсем старенькой стала – ну где ей: зима… То есть у неё было пять рублей пенсия всего. Зимой ей не дойти ни до озера, даже воды не взять, она вот жила. [Нрзб.] Она больше не могла одна жить. Но она была очень доброй: например, вот папа один жил, вот она потолок побелит, а платы она не берёт. Покушает и уйдёт. Всем она помогала. Старенькая была уже, ну она вот, у неё книги были церковные, икона большая была. А не смогла жить – её определили в дом престарелых. <…> А потом, когда она уже почувствовала, видимо, что умирать скоро уже, она сказала, что она знает, где закопано золото. И прилетал сюда самолёт… вертолёт, там, в монастыре[113] сел, и это… была, наверно, это яма[114] ещё, кладбище – внизу там. <…> Все думали, что украли золото, а оно было положено в сундук и зарыто. Она сказала где. Не знаю, прилетала она, но, во всяком случае, забрали её.

Труфаново, 1998, ПЕН

128. [МИВ: ] Там вот у стены, у стены [Кирилло-Челмогорского монастыря] был [клад] вот – монастырска-то стена проходила, и там на территории этого как раз монастыря. И когда монастырь-то стали, в общем, рушить, они все ценности склали в сундук, и у этой стены закопали там, такими булыжниками – вот такие здоровые булыжники, – всё сверху булыжниками заложили, вот, и вот.

[КАМ: ] И вот эта женщина, Анна Павловна…

[МИВ: ] Вот эта женщина, котора была посажена на десять лет, она в доме престарелых в Каргополе – её взяли в доме престарелых [КАМ утверждает, что эту женщину перевезли в дом престарелых в г. Архангельск]. Она знала эту тайну захоронения этого. И вот она уже, видать, почувствовала, что скоро умрёт, и описала, что вот там-то – там-то закрыт этот клад. Вот прилетели на вертолёте и начали в этом месте, в общем. Ну, нашли: она уже рассказала точно, что в каком месте всё. Там ёлочки были такие небольшие, зарисовку сделали. И вот, они говорят: мы ломали – ворочали, ворочали, ворочали. Всё – ничего, ничего.