Про Лизавету и михрялку Дусю

– Как, Карлсон: «Улетел, но обещал вернуться!» – Улыбнулся Дедушка. – Жаль, конечно, но ничего не поделаешь, такая у него работа. Лизавета, только, расстроится.

– Ну, что ты теперь скажешь? Бывает Дед Мороз? Не будешь про Дусю думать, что она врушка? Дуся никогда не обманывает потому, что Дуся очень хорошая.

– Ты, уж смотри, не захвали себя. А то превратишься в воображалу. А серьезно, ты меня, конечно, извини. Извини, что засомневался в твоих словах. Но, согласись, не каждый день услышишь предложение познакомиться с настоящим Дедом Морозом. А ты, и правда, необыкновенная. И мы все тебя очень любим. – При этих словах Дуся обняла Дедушку за шею и потерлась мордочкой о его щеку.

В кухню, один за другим, стали входить проснувшиеся домочадцы. И каждый входивший, спрашивал:

– А где Дедушка Мороз? – И каждому Дуся отвечала:

– Уехал, но, через год, обещал вернуться.

Левчик оделся и сбегал на улицу. Вернувшись, доложил, что саней нет, лошадей нет, и следов никаких нет. Ночью снег все следы засыпал. Вот тут, народ начал немножко сомневаться: а что, может, и не было никакого Деда Мороза? Может это были массовые галлюцинации? Может, это Дуся всех загипнотизировала? Она, наверное, и это может? Но в этот момент в кухню вошла Лизавета. Она поздоровалась со всеми, и как-то по- будничному, как будто это происходит каждый день, спросила:

– А что, Дедушка Мороз уже уехал? Жалко, а я хотела у него еще одну снежинку попросить. Для Клавдии Михайловны. Дусь, а твоя снежинка у меня, под подушкой. Вот все и прояснилось: не было никакого гипноза и галлюцинаций, а Дед Мороз, был. Дедушка вытянул перед собой правую руку, и разжал кулак. На ладони лежала снежинка. А за ним, то же самое, сделали и все остальные. И у каждого на ладони поблескивала снежная звездочка. Да, знал Дед Мороз, какую о себе память оставить. Чтобы, даже самые-самые сомневающиеся, не сомневались.

Весело провели этот день. И на лыжах катались. И крепость из снега строили. И крепость эту штурмовали-защищали. И в догонялки, и в салки играли. И просто, в снегу валялись. Пока все, совсем, не промокли. А тут, уж, дело к вечеру. Отправились все переодеваться, да, сушиться. Ужин. Чай. Спать.

Надышались, наглотались свежего морозного воздуха. Что-то потрескивает в жарко натопленной печи. И тишина в доме, будто и нет здесь никого. А спится-то как хорошо, сладко! Вот, и второй день Нового года прошел.

А третий день наступил – это значит, третье число. Значит, что сегодня, вертолет прилетит. После завтрака, стали вещи собирать. А когда услышали шум мотора, все, уже, было готово. Конечно же, улетать не хотелось. Да, ничего не поделаешь. В этот раз вертолет совершил посадку почти у самого дома. Поэтому, носить вещи далеко не пришлось, и погрузились очень быстро. Долетели, тоже, быстро. И хотя, Лизавета весь полет провела в кабине пилота, было уже не так интересно, как в первый раз.

Уже начало темнеть, когда машины остановились около дома, в деревне «Вверх

тормашкино». Пока разгрузились, пока приготовили ужин, наступил вечер. Все расселись за столом, начали есть. И как-то, все не весело. Как-то, даже, грустно. И тут, Дедушка и говорит:

– А я, снежинку-то, так все время с собой и ношу. – И показывает: лежит на ладони снежинка. Лежит и не тает. Тут заулыбались все и стали свои раскрытые ладони показывать. И на каждой ладони тоже, лежала большая красивая снежинка. Лежала и не таяла.

Глава 6

Еще чуть-чуть про снежинку

После каникул, как водится, Клавдия Михайловна поинтересовалась: кто, как провел

каникулы? Зашумели, загалдели все разом. Каждому хочется о себе рассказать. Послушала-послушала Клавдия Васильевна этот галдеж, и говорит:

– А давайте, вы сочинение напишете: «Как я встретил Новый год и провел каникулы». Вообще-то, во втором классе сочинения не пишут. А вы, попробуйте. Я за ошибки оценку снижать не буду. Я хочу посмотреть, как вы научились выражать свои мысли, и какие из вас писатели. Сроку вам, четыре дня. Написать можно на листочке или в тетрадке. Кто как сможет. Можно нарисовать иллюстрации. В понедельник жду ваши произведения.

Тут, все загалдели, пуще прежнего. Каждый представил себя настоящим писателем и стал хвалиться, что сочинение, это легкотня. Что за четыре дня можно толстенную книгу написать. Толще, чем приключения Незнайки. А не то, что какой-то несчастный листочек или тетрадку. Больше всех хвалился Витька Клягин. Он, вообще, заявил, что напишет сочинение за час. Вот придет сегодня из школы, и через час, пожалуйста, сочинение готово. Ну, нарисует он, еще, несколько картинок. Это у него займет еще пятнадцать минут. И можете забирать произведение писательского и художнического искусства. Но тут, в этот писательский спор вмешалась Клавдия Михайловна. Она велела всем замолчать и не забывать, что урок еще не закончен.

Лизавета пришла из школы, и сразу же, рассказала Дусе про сочинение. Дуся подумала- подумала и сказала, что четыре дня, это не так уж много, но успеть можно. Если начать писать прямо сейчас. Лизавета была не против. У нее, прямо, руки чесались – так хотелось написать это сочинение. Но Дуся сказала, что просто так, взять и написать не получится. Сначала надо составить план. Вот, не зря же, она четыре класса закончила. Пригодились знания. Лизавета-то не знала, что такое план. Пришлось Дусе рассказывать все по порядку: что, да для чего, да как. Короче, план нужен, чтобы мысли не мешали друг-другу, не путались, а шли следом, по порядку, одна за другой.

На составление плана ушло часа три. Нужно было, ничего не упустить, ничего не забыть, а кое о чем, промолчать. Например, о михрялке. А все остальное, написать, как было. Когда пришли с работы родители, подруги еще сидели за столом. Мама поинтересовалась, чем это они так долго занимаются. А когда узнала, решила тоже, поучаствовать и дала несколько полезных советов. Папа, тоже, помог. И наконец, план был готов. Дуся была очень горда тем, что это она придумала про план. И, конечно же, ждала, когда же ее за это похвалят. А похвалы все не было и не было. Вот, люди!

– А между прочим, это я придумала, что надо план составить! – Не выдержала михрялка. – Это Дуся: умница, молодец и красавица!

– Насчет, «умница» и «молодец», спорить не буду. – Согласился папа. – А вот «красавица», по-моему, здесь не причем.

– А-а-а, так ты, меня не любишь!? Значит, я для тебя не красавица? Лизавета, ты слышала? Наш папа меня разлюбил! Бедная я, несчастная Дуся! – Папа, услышав эти причитания, сразу понял, сто совершил непростительную ошибку:

– Ну, что ты, Дусенька! Конечно же, ты красавица! Конечно же, я тебя люблю! Как можно, такую умницу не любить? – И тихонько, чтобы Дуся не слышала, добавил – Хоть, ты из нас и вьешь веревки.

На следующий день, вернувшись из школы, Лизавета сразу же принялась за сочинение. До этого, она еще ни разу, не писала самостоятельно таких больших текстов. Поэтому

работа продвигалась не очень быстро. Похоже, Дуся была права, когда сказала, что четыре дня, это не так уж много. Сначала, Лизавета решила, что не сделает ни одной, ну, совсем, ни одной ошибочки. Потом, оказалось, что писать и одновременно думать про ошибки, получается очень долго. Было решено, про ошибки не думать. Про них можно будет подумать потом, когда все будет написано. А то, что же это за рассказ такой получится, хотя и без ошибок, но не дописанный до конца. Тут не только ошибки проверять – перечитывать написанное было некогда. Приходилось еще отвлекаться, то на «иди, мой руки!», то на «иди ужинать!», то еще на что-нибудь. В общем, суббота и воскресение пролетели, как одно мгновение. Уже вечером, когда пора было ложиться спать, Лизавета, наконец, поставила последнюю точку. Получилась, почти целая тетрадь. Только, без одной странички. Конечно, исправлять ошибки, да и просто, перечитывать написанное, сил уже не было. Да, и Дуся сказала, что перечитывать не надо. Пусть будет, как есть. Главное, что написано все так, как было на самом деле.

В понедельник, с утра на стол Клавдии Михайловны начали складывать свои сочинения. Лизаветино, оказалось самым толстым. У остальных было по два, по три листочка. А хвальба, Витька Клягин уместил свое сочинение, вообще, на одной страничке. А когда над ним стали смеяться, он заявил, что «краткость – сестра таланта».

На следующий день, Клавдия Михайловна, на переменке, подозвала к себе Лизавету и сказала, что сегодня вечером придет к ней домой – ей надо поговорить с мамой и папой. Сначала, Лизавета, конечно же, обрадовалась. Но потом, на душе у нее стало, как-то тревожно. Что такого случилось, и о чем это, Клавдия Михайловна хочет поговорить с ее родителями? И хотя, никакой вины за собой Лизавета не чувствовала, ей было беспокойно. Придя домой, она рассказала о своих опасениях Дусе. Та, выслушав подругу, как-то подозрительно, засуетилась, забегала. А потом, и вовсе, куда-то запропастилась. Вернулись с работы мама с папой. Поужинали. Дуся, как ее ни звали, ужинать не пришла. Наконец, раздался звонок в дверь. Пришла Клавдия Михайловна. Еще в прихожей, она поспешила успокоить маму, что ничего такого, не случилось. Но ей, все-таки, нужно поговорить с Лизаветиными родителями. Дети писали сочинение про Новый год и каникулы. И их дочка написала самое большое и самое интересное сочинение. Вот об этом сочинении она бы и хотела с ними поговорить.

Когда все сели за стол и мама начала разливать по чашкам чай, откуда ни возьмись, в комнату прошмыгнула Дуся. Она покрутилась возле стула Клавдии Михайловны и, вдруг, запрыгнула ей на колени и улеглась, уютно свернувшись в клубочек.

– Это наша Дуся. Вы не бойтесь, она очень добрая. – Сказала Лизавета.

– А я кошек не боюсь. Я их люблю. Они такие милые. – Ответила учительница и погладила михрялке спину. Потом, она достала из сумки тетрадку с Лизаветиным сочинением и протянула ее маме. – Вот, почитайте. По-моему, очень интересно.

Мама взяла тетрадь и внимательно начала читать написанное. Сначала, она читала спокойно. Потом, ее брови поползли вверх. Она хотела сдержаться, но у нее не получилось и она, зажав рот ладонью, прыснула от смеха. Потом, еще и еще раз. Пока она дочитала сочинение до конца, папа измучился от нетерпения, что же там такого понаписала его любимая дочь, что у мамы от смеха из глаз слезы текут.

– Я хотела отдать Лизину работу на школьный конкурс. Кстати, и ошибок-то совсем не много. Если бы, не эти странные, непонятные, как бы это сказать, вкрапления в текст. Вы почитайте-почитайте. – Передала Клавдия Михайловна тетрадку папе. Папа начал читать,

и его реакция была точно такой же, как у мамы. Тут уж, Лизавета вся измучилась. Она ведь сама-то, ни разу не читала свое сочинение. Ну, не помнила она, чтобы писала что-то смешное. Нет, надо прочитать самой.

– А можно, мне? – попросила она учительницу. Клавдия Михайловна протянула тетрадь ей. Лизавета начала читать, и вначале, ничего смешного не обнаружила. Но вот, она дошла до того места, где она описывает, как наряжала с Левчиком елку. Вот, что было написано: «Потом, мы с Левой наряжали елку. Думаете, легко лазить по колючей елке с игрушками в зубах. Залезешь на самую макушку, а тобой, еще командуют: «выше», «ниже», «левее», «правее». Сами бы попробовали. Весь хвост исколола». Лизавета, как впрочем, и мама с папой, сразу поняла, чья это работа, чьи это «вкрапления в текст». Но ведь, почерк был Лизаветин. Выходит, эта вредина еще и почерк умеет подделывать! Очень талантливый зверек! Но Лизавета, нисколечко, не обиделась на свою подругу. Ей уже, было интересно, что же Дуся еще насочиняла, и она продолжила читать: «Мне очень понравилась встреча Нового года. Было очень весело. Бабушка напекла моих любимых пирожков. Я их ела и не могла остановиться. От жадности я их съела столько, что живот у меня волочился по полу, и я не могла запрыгнуть к Дедушке на колени. А потом, я переползала от одного к другому, и каждый угощал меня чем-нибудь вкусненьким. Я очень добрая, поэтому никому не могла отказать и все ела и ела. Потом, я уже и ползать не могла. Если бы не Дедушка, я бы и на улицу выбраться не смогла бы. Он вынес меня на ручках, положил на снег. Потом, мне стало полегче. Я переползла под елку, чтоб на меня никто не наступил, и смотрела салют». Дальше, шло описание чаепития с Дедом Морозом: «Мы пили чай, и Дедушка Мороз рассказывал, как он развозит подарки. Я залезла к нему на колени. Он смотрел на меня и все не мог понять, что во мне поменялось. Он не знал, что я в восемь лет первый раз в жизни помылась. Ох и запашок от меня шел, когда последний раз мы с ним виделись! Чтобы он понял, что я теперь очень чистенькая, я дала ему понюхать свой хвост. Ему понравилось». «А еще, Дедушка Мороз привез мне подарок. Никому не привез, а мне – привез! Он подарил мне красивый кошачий домик. Моя кроватка там очень хорошо поместилась. И теперь, я сплю, не как раньше, на большой кровати, а в своем кошачьем домике. Там очень уютно».

– Не знаю, как тебе спиться в твоем кошачьем домике, – сказала Клавдия Михайловна, – но ты, Лизавета большая выдумщица. И про северное сияние, и про Деда Мороза, и про вертолет – все, очень здорово придумала. Мне, честно, понравилось. И если убрать некоторые места, например, где у тебя живот по полу волочится, то сочинение получилось прекрасное. Немножко фантастическое, но прекрасное.

Лизавета молчала, не зная, что ответить. И вдруг, раздался знакомый скрипучий голос:

– Расскажите ей все. Ей можно доверять. Она хорошая.

Есть такое выражение: «Глаза на лоб полезли». Вот, именно, это и произошло с Клавдией Михайловной. Нет, это ей не почудилось. Эти слова сказала кошка Дуся, которая продолжала невозмутимо лежать у нее на коленях. Все знают, что говорящих кошек не бывает. Зато, бывают галлюцинации. И не только зрительные, но и звуковые. Но она же ясно слышала и даже видела, как у кошки шевелился рот, когда она говорила.

– Вы правильно рассуждаете, что говорящих кошек не бывает, но я не совсем кошка. – Сказала Дуся, усаживаясь у Клавдии Михайловны на коленях. А та сидела, как завороженная, не в силах ни слово сказать, ни пошевелиться. Она уже успела, как следует, разглядеть зверька, и поняла, что это, действительно не кошка. Да, какая

разница, что это за зверь такой. Животные не могут разговаривать. Речевой аппарат есть только у человека. А всякие попугаи и другие птицы – это всего лишь, подражание. Не могла же она, ни с того ни с сего, сойти с ума. Нет! Так не бывает!

А Дуся продолжала читать ее мысли:

– Конечно, речевой аппарат есть только у человека. Но, согласитесь, из всякого правила бывают исключения. Почему вы не допускаете такой мысли, что я и есть такое исключение? Почему вы не допускаете, что животное может не только разговаривать заученными фразами, но и умеет читать, писать и много еще чего, чего не умеет человек?

Да, и эти, как вы выразились, «вкрапления в текст» я сделала. А Лизавета даже не знала. Вот.

После этих слов, похоже, было, что Клавдия Михайловна начала приходить в себя. Она глупо хихикнула и стала ощупывать Дусю, надеясь видимо, найти какой-нибудь выключатель. Дуся терпеливо перенесла эти поиски и ехидно спросила:

– Что, нет кнопочки? Вам придется свыкнуться с мыслью, что я живая, что я есть и что такое, вообще может быть. Все, я пока помолчу. Пусть Лизавета вам все расскажет. – И она, как ни в чем ни бывало, снова улеглась на коленях у Клавдии Михайловны.

Пришлось Лизавете рассказывать про Дусю все, с самого начала. И про то, как заблудилась, и про то, как встретила неизвестное животное михрялку, и про то, как эта михрялка спасла ей жизнь. И про Дусину жизнь рассказала. Через какие испытания той пришлось пройти. Рассказ получился долгий. Пока Лизавета рассказывала всю эту историю, Клавдия Михайловна поймала себя на том, что давно уже расслабилась и поглаживает пушистую спинку дремлющей михрялки. Вот ведь, как бывает – чудеса, да и только!

– А все, что в сочинении написано, это правда. Все, так и было. Я там только про Дусю не написала. Так, она сама дописала, что хотела. И про Дедушку Мороза правда. И про северное сияние. Если не верите, маму с папой спросите. – Лизавета разволновалась, но учительница поспешила ее успокоить:

– Верю-верю! После того, что я сегодня увидела и услышала, я, во что хочешь, поверю. Я, правда, верю. Честное слово. И немного вам всем завидую. Такое интересное приключение испытали! Я, когда была маленькая, верила в Деда Мороза. А потом, эта вера, начала, как будто таять. Потихоньку-потихоньку. А когда стала взрослой, почему-то, даже не задумывалась: есть Дед Мороз или нет. Просто – не думала. Где-то в глубине души, оставалась надежда на чудо. А, оказывается, надеяться надо в любом возрасте. И, спасибо вам, за этот урок.

– Клавдия Михайловна, можно вас попросить об одном одолжении? – Спросил папа. – Конечно, пожалуйста.

– Если можно, не рассказывайте никому про Дусю.

– Да, конечно, я понимаю. Да, и кто в такое поверит? – засмеялась учительница.

Лизавета сбегала в свою комнату и вернулась с небольшой коробочкой. Она протянула коробочку Клавдии Михайловне:

– Вот, это вам от меня, от всех нас подарок. Дедушка Мороз сказал, что у кого сохранится эта снежинка до следующего Нового года, к тому он обязательно придет. Клавдия Михайловна открыла коробочку и ахнула: такой красоты она не видела никогда.

– Спасибо огромное! А как же ты? Как же без снежинки?

– А у нас с Дусей есть еще одна. Да, мы и без снежинки не только верим, но и знаем:

Дедушка Мороз – есть!

Глава 7

Абсолютное счастье.

Пришла, как-то, Лизавета из школы какая-то притихшая и задумчивая. Дуся, конечно,

сразу заметила, что с подругой что-то не так. Сначала подумала, что Лизавета плохую отметку получила. Но сразу отмела эту мысль – такого просто, не может быть. К учебе подруга относится очень серьезно. Может быть, ее кто-то обидел? Это тоже, на вряд-ли. Лизавета за себя постоять может. Но что-то с ней произошло. А что – не понятно. Вы, конечно, можете сказать, чего это Дуся мучается. Взяла, да прочитала бы Лизаветины мысли. Она же это умеет делать. И вот тут, вы будете не правы. Дуся, хотя и умеет, но хорошо знает, когда можно, а когда нельзя пользоваться своими необычными способностями. Это очень некрасиво подслушивать чужие мысли. Лизавета, если захочет, сама расскажет. Придется помучиться, потерпеть, когда захочет.

Но недолго пришлось Дусе терпеть и прибывать в неведенье. Лизавета походила- походила по квартире, потом подошла к Дусе, взяла ее на руки, погладила и говорит:

– Дусь, как ты думаешь, я счастливая?

Дуся от такого вопроса чуть не подпрыгнула. Это ж надо, такое спросить! Кто бы спрашивал? Уж Лизавете-то, сомневаться в своем счастье… . Ну, спросила!

– Конечно, счастливая! – Возмутилась михрялка. – Еще, какая счастливая! У тебя все есть. И родители любимые, и Бабушка с Дедушкой! У тебя я есть! У тебя Клавдия Михайловна есть. Вовчик с Левчиком есть. И все мы тебя любим. А когда у человека все есть, когда его все любят, вот тогда, это и есть счастье!

– А что же тогда, абсолютное счастье?

– Что за абсолютное счастье? Это ты где услышала? Что за ерунда такая?

– Это не ерунда. Это я в журнале прочитала: "Купите матрас "Аскона"! С этой покупкой

вы приобретете абсолютное счастье". Что такое абсолютное счастье? У меня, значит, не абсолютное, а с этим матрасом абсолютное?

Дуся была в замешательстве. Что она, михрялка могла ответить восьмилетней девочке на такой серьезный вопрос. Тут и взрослый человек растеряется.

– А давай, папу нашего дождемся. Уж, он-то знает. Он все знает.

Лизавета, конечно, согласилась. Тем более, что до вечера оставалось всего – ничего. Пока делала уроки, "всего-ничего" прошло и наступил вечер. А раз вечер наступил, то и папа с работы вернулся. Лизавета, как воспитанная девочка, дождалась пока папа поужинает, отдохнет немножко, а потом уже, подошла к нему со своим вопросом. Папа, сначала, не очень понял, о чем его дочка спрашивает. А когда понял, улыбнулся и попробовал ответить.

– Сначала, давай разберемся со словом "абсолютный". Абсолютный – значит совершенный, полный. А полного, совершенного, абсолютного счастья не бывает.

– Как же, не бывает? А как же, в журнале написано, про матрас и про счастье?

– Хорошо. Представь себе, что у тебя все-все есть. И игрушки, и одежда, и конфеты. Все. Все, что пожелаешь. Про таких людей говорят, что они счастливые. Ведь счастливым человек становится, когда исполняются его мечты или заветные желания. Но каждый человек всегда хочет чего-то нового, о чем-то мечтает. Вот и получается, что полного, абсолютного счастья быть не может. А то, что написано в журнале, это просто реклама. И не обращай на это внимания. Это не для тебя написано, а для тех, кто хочет купить новый

матрас. Ты хочешь купить новый матрас?

– Нет, не хочу. – покачала головой Лизавета.

– Вот. Вот и не думай об этом. Счастье бывает простое, человеческое. А абсолютного

счастья не бывает.

Не скажу, что Лизавету удовлетворило папино объяснение. Конечно, она поверила

папе, но остались какие-то смутные сомнения. А вот Дусю, которая сидела у Лизаветы на коленях, никакие сомнения не мучили. Она считала себя самой счастливой михрялкой, а Лизавету, самой счастливой девочкой на Земле. И так получилось, что очень скоро Дусе довелось убедится в своей правоте.

Пришла весна. А вместе с весной, пришли весенние каникулы. Вернее, они еще не пришли, а только собирались прийти. А раз так, то пора было готовиться к поездке в Вверх тормашкино. Стали готовиться. Мама собрала вещи, а Лизавете с Дусей досталось самое трудное в подготовке. Когда готовишься ехать в Вверх тормашкино, то самое трудное, это ждать. Ждать, когда наступит суббота. Насилу дождались. В субботу, рано утром все уже сидели в машине. А через три часа папа затормозил у открытых ворот Бабушки-Дедушкиного дома. Во дворе, как на уроке физкультуры, в шеренгу выстроились Бабушка, Дедушка, Вовчик, Левчик и бабушка Ильинична. Они радостно махали руками и ждали, когда машина заедет во двор. Наконец, дверцы машины начали открываться и приехавшие, не успев вылезти на улицу, попали в объятия встречающих. Как всегда, начались обнимашки-целовашки. Дуся первая выскочила из машины и через мгновенье уже сидела на плече у Бабушки и ела, приготовленный для нее заранее, пирожок. И, только, съев лакомство, она бросилась здороваться с остальными. Впрочем, пирожок она съела так быстро, что никто, кроме Бабушки и не заметил, что она его ела. Пушистой молнией она металась от одного встречающего к другому, успевая каждому сказать ласковое слово. И каждый отвечал ей искренней радостью. В обнимочку вошли в дом.

Застолье затянулось до позднего вечера. А на следующий день родители уехали в Москву. Ведь, у них каникул не было. А у Лизаветы с Дусей были. И начались они с того, что после долгих пасмурных дней из-за серых низких облаков, вдруг выглянуло яркое весеннее солнце. И хотя ночи были морозными, днем припекало так, что снег на дорожке от дома до калитки таял и она покрывалась тонким слоем воды. Для людей это не создавало проблемы – у них были непромокаемые сапоги. А вот, Дусе было сложнее. Она не хотела мочить в ледяной воде свои лапки. Да и по набухшему мокрому снегу ходить было не очень приятно. А Дусе так нравилось греться на весеннем солнышке. Место для этого она выбрала на заборе, возле калитки. С утра, пока снег не начал таять, она залезала на забор и часами сидела нежась под теплыми лучами. Левчик, чтобы Дусе было удобнее, прибил на штакетник, сверху кусок доски. Получилась небольшая удобная полочка. Дуся была довольна. Теперь, она могла не только сидеть, но и лежать на заборе, не боясь, задремав, свалиться на землю.

Лизавета, сначала, обижалась на Дусю, что та целыми днями сидит на заборе. А потом поняла, что Дусе это необходимо. Она почти не бывает на улице. А уж на солнышке, и того реже. Пусть греется. А ей и без Дуси не скучно. То, с Дедушкой, то, с Вовчиком и Левчиком, то, с Бабушкой – разве тут заскучаешь?

А Дуся, тем временем, греясь на солнышке, нашла себе развлечение. Она заметила, что нежится на солнце не в одиночестве. Почти возле каждого дома, точно так же, как и михрялка, на заборах сидели кошки. И точно так же, как и она, они самозабвенно принимали солнечные ванны. Дусе было интересно наблюдать за этими животными. До этого, ей редко приходилось видеть кошек. А тут, некоторые коты, даже приходили

знакомиться. Издалека, Дуся была очень похожа на кошку. И коты с энтузиазмом принялись ухаживать за незнакомкой. Но, не тут-то было. Первым запрыгнул на Дусин забор рыжий одноухий кот с нахальной самоуверенной мордой. Он, видимо, считал себя неотразимым красавцем, когда бесцеремонно забрался на Дусину полочку и попытался ее потеснить. Михрялке ужасно не понравился этот ухажер и она решила от него избавиться раз и на всегда.