Про Лизавету и михрялку Дусю

– Скорее, миленький! Скорее, спасай мою Лизавету! Скорее, лопату! Бери лопату! – Она кругами носилась вокруг Левчика продолжая кричать. А он не сразу понял, что случилось и что от него хочет михрялка. А когда понял, то не побежал ни за какой лопатой, а бросился откапывать Лизавету руками. И скоро из сугроба показалось смеющееся лицо

девочки. А потом, и вся она выбралась из сугроба. Пока Левчик стряхивал с нее снег, они так хохотали, что Лизавета от смеха, даже икать начала. Теперь, чтобы подойти к елке, сначала, нужно было убрать эту лавину, сошедшую с ее ветвей. Пришлось Левчику поработать лопатой. А потом они втроем наряжали лесную красавицу. Лизавета с Левчиком подавали Дусе игрушки и говорили, на какую ветку их надо повесить. И Дуся, зажав в зубах веревочку, за которую вешают игрушку, стрелой взлетала наверх, и через мгновение, украшение уже было на месте.

Пока наряжали елку, в доме произошли большие перемены. Во первых, промерзший от зимних холодов дом, прогрелся уже настолько, что все, кто в нем находился, сняли с себя верхнюю одежду. Во вторых, женщины навели в доме такой порядок, что казалось, будто хозяева отсюда никогда и не уезжали. А в третьих, в большой комнате был накрыт праздничный стол. По дому гуляли такие запахи, что когда с улицы вернулась Лизавета, у нее слюнки потекли – так захотелось поесть. Дуся же, не раздумывая, побежала подлизываться к Бабушке. А та, уже стояла с пирожком в руке – знала, что ее любимица к ней побежит. Очень Бабушке нравилось, что Дуся любит ее пирожки. Дуся съела пирожок, почесала животик и спрашивает:

– А мы чай сегодня пить будем? Там самовар в сенях за шкафом стоит. Будет совсем как дома. – Вовчик, тут же, вышел в сени и вернулся с большим красивым самоваром.

– Из такого самовара грех чайку не попить. Только, если он не дырявый и работает – обрадовался Дедушка.

– Работает-работает. Я знаю. – Подала голос Дуся.

– Откуда ты знаешь? – С подозрением спросил Дедушка. – Ты же огнем пользоваться не умела.

– А я не сама. – Загадочным голосом проговорила михрялка. Свернулась клубочком на кровати и сделала вид, что задремала.

В дом пришел Левчик и сказал, что в сарае обнаружил генератор. Попробовал его завести – он работает. Теперь надо проверить, есть ли свет в доме. Лизавета щелкнула выключателем и в комнате, в люстре загорелись лампочки. Все обрадовались, захлопали в ладоши, а мама даже «Ура!» крикнула. Ну, уж теперь, точно, можно было садиться за стол. Все проголодались на свежем воздухе. А обеденное время давно прошло. Первые несколько минут за столом только и слышно было, как стучат вилки и позвякивают тарелки. А потом, когда первый голод был утолен, сделалось шумно и весело. Делились впечатлениями от полета на вертолете. Мама хохотала, когда вспоминала, как ей было страшно, не только лететь, но и просто, сесть в вертолет. Все смеялись, когда Лизавета рассказала, как ее засыпало снегом, а Дуся с Левчиком ее спасали.

Когда все наелись, пришло время пить чай и Вовчик с Левчиком, захватив самовар, вышли на улицу. Дедушка подсел к Дусе, которая опять перебралась на кровать.

– А скажи-ка мне, Дуся, откуда, все-таки, ты знаешь, что самовар работает?

– Так, Дед Мороз, когда приезжал, всегда самоваром пользовался. Он чай очень любит. И я с ним пила.

– Подожди-подожди, так ты про Деда Мороза всерьез? А я подумал, что ты просто здесь побывать хотела и, поэтому, придумала про него.

– Я знаю, что вы все думали. Ты же знаешь, я умею мысли читать. А вот вы не умеете. И это, очень плохо. Потому что, тогда бы вы все знали, что я говорю правду. Вот дождитесь завтрашнего дня и, тогда, увидите. Дуся никогда не врет. – Обиделась михрялка. Она

отвернулась от Дедушки, давая понять всем своим видом, что разговор окончен. Обиделась она основательно, потому что, когда принесли самовар и стали звать ее за стол, она претворилась, что спит и не слышит. Дедушка сделал всем знак, чтобы Дусю не трогали и ее оставили в покое.

Пока пили чай, за окнами стемнело. Зимние дни короткие. Так, обед плавно перешел в проводы старого года, а потом, во встречу нового. Дуся давно перестала дуться и сидела вместе со всеми за столом. Она никогда, раньше, не видела, как люди встречают Новый год. То, что она видела, когда жила у Митяя, было не в счет. Митяй всегда был один и Новый год, при ней не встречал ни разу. А здесь, в шумной компании любящих ее людей, она чувствовала себя на равных с ними. Ей трудно было усидеть на месте. Она, уже по несколько раз, успела посидеть на руках у каждого участника застолья, переползая от одного к другому. Каждый считал необходимым угостить Дусю чем-нибудь вкусненьким. И скоро, ее живот стал напоминать небольшой мячик. Дедушка это заметил, и когда Дуся оказалась, опять, у него на коленях, он тихонько, чтоб никто не слышал, спросил:

– Дусь, как же ты с таким животом на улицу пойдешь салют смотреть? Ты же в снегу застрянешь.

– Застряну. – Тяжело вздохнув, ответила михрялка. – Бедная я, жадная Дуся! И зачем я столько еды в живот натолкала? Все такое вкусненькое. Я бы, еще чего-нибудь, съела, но, только некуда. Ты меня подержишь на ручках на улице, и я в снегу не застряну. Ты ведь, подержишь?

– Подержу, подержу, не волнуйся. Только, не ешь больше ничего, а то тебе потом плохо будет.

И в это время, в приемнике, который стоял на комоде, диктор сказал, что сейчас Президент России поздравит с Новым годом. Все зашумели. С громким хлопком вылетела из бутылки с шампанским пробка. И пока Президент поздравлял «дорогих россиян», успели разлить шампанское по фужерам. А Лизавете с Дусей налили душистого, стреляющего в нос воздушными пузырьками «Буратино». Раздался бой курантов. Все разом закричали: «Ура!», «С Новым годом!» встали и начали «чокаться». А потом, все оделись и вышли на улицу. На морозном небе не было ни одного облачка. Звезды были такие яркие, и их было так много! Светила яркая луна. И некоторое время, все молча, как завороженные, смотрели вверх, не в силах оторвать взгляд от такой красоты. Потом, раздался грохот, и в небо начали взлетать разноцветные огни. Опять, все кричали «Ура!» А когда салют закончился, побежали к елке и стали водить вокруг нее хоровод, хохотать и петь «В лесу родилась елочка». Потом, валялись в снегу, играли в салки, и опять, валялись в снегу и дурачились. Пока все не устали. Потом вернулись в дом, еще чуть-чуть посидели за столом и начали укладываться спать.

Лизавета хотела лечь спать на ту кровать, на которой когда-то ее выхаживала Дуся. Но неожиданно, Дуся запретила, кому бы-то ни было на нее ложиться. Все воспринимали ее, иногда, казавшиеся странными, поступки, как должное. А тут еще, Дедушка поддержал Дусю. Поэтому, спорить никто не стал. Места всем хватало и, в результате, когда все улеглись, посреди кровати, в гордом одиночестве, свернувшись клубочком, лежала михрялка. После застолья, прогулки и игр на морозе, все уснули очень быстро. И спали очень крепко.

Так, как легли спать очень поздно, то и спали все дольше обычного. Первым проснулся Дедушка. Он встал и отправился на кухню. А по дороге, заглянул в комнату, где спала

михрялка. Дуся была на месте. Но она была не одна. На кровати, завернувшись в одеяло, кто-то спал. Сначала, Дедушка подумал, что это Лизавета. Но Лизавета спала тут же, в комнате, на кресле. На подушке лежала чья-то седоволосая голова с лысиной на макушке. У кровати стояли комнатные тапочки сорок пятого размера. Дедушка, поначалу, удивился и возмутился – что это за мужик такой? И хотел уже его растолкать и выяснить, откуда он взялся и, что это он тут разлегся, как у себя дома. Но тут Дуся подняла голову, увидела Дедушку, бесшумно соскользнула с кровати и поманила его из комнаты. Когда они оказались на кухне, Дуся вскарабкалась Дедушке на плечо и зашептала ему на ухо:

– Ну, что теперь, поверишь Дусе? Дуся никогда не врет. Дуся очень хорошая!

– Постой-постой, ты хочешь сказать, что это он, Дед Мороз?

– Ну, конечно же! Он сегодня ночью приехал. Все спали, а он приехал. Он всегда

приезжает после Нового года. Я же тебе говорила! А ты не верил!

Дедушка, конечно, был обескуражен. Мало того, что есть Дуся – сама по себе, какой-то

сказочный персонаж, а тут еще Дед Мороз! Рассказать кому, не поверят – скажут, что на старости лет, с головой стало не в порядке. Еще бы, проснулся утром, а у тебя на свободной кровати Дед Мороз спит! Дом хи-хи какой-то! И, как прикажете себя с ним вести, как называть? Дедушка, даже подумал, что может быть, он сам еще не проснулся. Но ущипнув себя, понял, что не спит. Да, и Дуся вернула его к реальности.

– Ты не волнуйся, он, как вы все, очень хороший. Он добрый. Ты его не буди. Он долго не спит. Сам проснется. Надо самовар ставить и он проснется. А всем остальным иди сам скажи, что он приехал. А то, мне не поверят. А Лизавете не говори. Пусть сама узнает.

Который уже раз, Дедушка убедился, что сомневаться в том, что говорит этот чудесный зверек, не стоит. Даже, если это совсем не похоже на правду. Он пошел и разбудил Вовчика и Левчика. Велел им, чтобы не шумели, одевались и выходили на улицу. Когда они втроем вышли из дома, первое, что они увидели были большие, красиво расписанные сани, которые стояли прямо у крыльца. А из приоткрытой двери сарая слышалось тихое конское ржание.

– Я вам не стал в доме говорить, чтоб вы не шумели – он приехал. – Вовчик с Левчиком не сразу поняли, о ком идет речь. Вовчик догадался быстрее. Он бросился к сараю, распахнул дверь и от восхищения, даже застонал. Кони, и вправду, были хороши! Да, и какие кони могут быть у Деда Мороза? Именно такие: большие, белые, грациозные и сильные. Надо сказать, что парни, за то время, пока жили в этой семье, почти привыкли ко всяким чудесам. Да, и чем еще их можно было сильно удивить, после знакомства с Дусей. Только, разве что, знакомством с настоящим Дедом Морозом. Но самого Деда Мороза они, пока, не видели. А лошади и сани – это, согласитесь, не такое уж большое чудо.

Дедушка сходил в дом, предупредил маму с папой и подружек бабушек. Скоро, все, кроме Лизаветы и Дуси, собрались на улице. Если бы Дедушка объявил о приезде знатного гостя там, в доме, ему, скорее всего, не поверили бы. А тут, при виде лошадей и саней, даже у самых сомневающихся, у мамы с папой, недоверие начало испаряться. А когда Левчик, обегавший весь остров в поисках следов от саней, хотевший узнать с какой стороны приехал Дед Мороз, никаких следов не нашел, они поверили, совсем. Ну, почти, совсем! Сами знаете, в какое время живем – кругом столько обманщиков.

Пока закипал самовар, народ пытался осмыслить происходящее. Посмотрим, конечно, что там за Дед Мороз, но, похоже, что недооценили Дусины знакомства. Но, ведь, все же

взрослые люди. Все же понимают, что этого не может быть, а оно есть! Чудно! В итоге, каждый для себя решил, что не нужно опережать события. Пусть будет то, что будет. Дед Мороз, так Дед Мороз. Посмотрим… .

Самовар внесли в дом. Молча, уселись за столом. Молча, ждали, когда Левчик нальет в чашки чай. Над столом повисло какое-то напряжение. Всем без исключения, было, не то что страшно, но как-то, не по себе. Все, даже про Новый год, забыли. А в это время, за дверью, в ту самую комнату, послышались голоса: тоненький Лизаветин и низкий мужской. О чем они говорили, было не слышно. Зато ясно слышался Лизаветин смех. И от этого смеха, напряжение вдруг, куда-то исчезло. Все расслабились и заулыбались. Дверь, наконец, распахнулась. Первой, в комнату влетела Дуся. Казалось, что она сейчас лопнет от переполнявших ее чувств. Она выглядела так уморительно, что все начали хохотать. И в этот момент, в дверном проеме показалась Лизавета. Она вела за собой за руку старичка. Он был среднего роста, с длинной седой бородой. Из под густых бровей смотрели молодые веселые глаза. На старичке была надета розовая байковая пижама в мелкий белый горошек. А на ногах, те самые, тапочки, которые видел Дедушка возле кровати. Тапочки были сильно велики старичку и ему приходилось шаркать ногами, чтобы их не потерять. И эти глаза, и то, что Лизавета держала его за руку, и эти спадающие тапочки, и весь его, такой домашний, вид в этой смешной пижаме, сразу же расположили всех сидящих за столом к вошедшему.

– Доброе утро! С Новым годом, с новым счастьем! – Произнес старичок. Голос у него был сильный, низкий, с бархатными нотками. Ему все дружно, почти в один голос, ответили:

– С Новым годом!

– Это Дедушка Мороз! Знакомьтесь. – Сказала Лизавета, подводя его к столу. -

Садитесь, Дедушка. Будем чай пить.

– Чай я люблю! – Отвечал Дед Мороз усаживаясь за стол. – А знакомиться… Давайте,

познакомимся. Кто я, вы знаете. А я вас всех тоже знаю. Это Лизины мама и папа. Это – Бабушка и бабушка Ильинична. Это – Дедушка. А это – Володя и Лева. Ну, а это – Дуся. – Улыбнулся он, и погладил забравшуюся ему на колени михрялку. Мы с ней давно уже знакомы, когда она еще и Дусей не была. Не удивлюсь, если окажется, что привезти вас сюда, это ее затея. Вы уж, извините, что я за столом в таком виде – в пижаме. В шубе жарко, а костюма у меня нет. Мне он, и ни к чему. Приходится везде в шубе быть. Дома, я в домашней одежде. А в поездки, с собой, беру только пижаму.

– Извините, а как нам вас называть? Ведь, по имени отчеству, наверное, не получится? – Спросил папа.

– А так и зовите, Дедушка. Я, на самом деле, всем вам, и даже Дедушке с Бабушкой, в пра-пра-пра-дедушки гожусь. Да, и отчества у меня нет. Хотя, в сказках и называют меня Мороз Иванович. Но это, все выдумки. Никакой я не Иванович.

– Дедушка, вам чай покрепче или не очень? – Осмелел Левчик.

– Покрепче, да погорячее. Я за новогодние праздники так промерзаю, что кажется, что никогда не согреюсь. По несколько суток на морозе, да без отдыха. Пока Михалыч, лесник здешний, не уехал отсюда, я, после Нового года, приезжал сюда, в теплый дом, к горячему самовару. А как он уехал, приходилось самому печку топить, да самовар кипятить. Потом, Дуся появилась. Но она мне, в этом деле, была не помощница. А сегодня, приехал – в доме тепло, чисто, самовар на столе, разносолы всякие, да пироги. Смотрю, Дуся на месте. Значит, приехали люди добрые. С другими, она бы водиться не стала. Это хорошо, что она теперь, с вами живет. Доброе у нее сердце и умное. Но вот, смотрю я на тебя, Дуся, и никак не пойму: что-то в тебе изменилось, а вот, что? Нет, не пойму. – Михрялка с дедморозовых колен перебралась к нему на плечо и бесцеремонно сунула ему под нос свой хвост.

– Ты понюхай. Понюхай-понюхай, не бойся. – Дед Мороз осторожно принюхался.

– Вкусно пахнет, шампунем. – Удивился он.

– Я теперь душистая. Меня Лизавета часто моет. Меня, теперь, все на ручках держать

любят. И никто, кроме Лизаветы, не знает, какая я грязная была и, как плохо пахла.

– А Дуся мне жизнь спасла. – Сменила тему разговора Лизавета. И рассказала Деду Морозу о летнем происшествии. Левчик с Вовчиком, тоже с интересом, выслушали ее рассказ. Они знали эту историю в изложении районной газеты. А как было на самом деле,

узнали только сейчас.

– Ох, чуть не забыл! У меня же для тебя подарок есть! – Воскликнул Дед Мороз,

обращаясь к Дусе. – Лева, если тебе не трудно, принеси, пожалуйста, из саней коробку. Вы уж не обижайтесь на меня, друзья, но подарок у меня только для Дуси – я ведь, не знал, что вы здесь будете. – В ответ, все начали его успокаивать, что не надо нам никаких подарков. Вот вас увидели – вот и подарок.

– Получается, как в "Ну, погоди!": "Лучший мой подарочек, это ты!" – Засмеялся Дед Мороз. – Но, совсем без подарков, я вас, конечно, не оставлю. Вечером будет вам сюрприз.

– Скажите, Дедушка, как же вы успеваете раздать столько подарков? Или у вас помощники есть? – Спросила мама.

– Раньше, один управлялся. А сейчас, население-то увеличилось. Если бы не помощники, наверное, не успевал бы. Да, народу стало больше, а тех, кто верит в то, что я есть, меньше. Век такой, беспокойный. Чтобы чудо произошло, нужно очень-очень хотеть и очень-очень верить, что оно произойдет. Поэтому и верят только те, кому это нужнее всего: маленькие детки, да те, кого жизнь обделила здоровьем, теплом и лаской, те, кому и рассчитывать-то больше не на что . Для них и стараюсь. А остальные люди, давно обходятся своими силами – покупают подарки сами и сами себе дарят. И не задумываются даже, что главное, не в цене подарка, а в том, сколько сердца и своей души, ты даришь вместе с подарком. – Вовчик с Левчиком внесли в комнату большую коробку и поставили на пол перед Дусей.

– Ну, это тебе, открывай сама. – Подтолкнул к коробке смущенную михрялку Дед Мороз. Та попыталась открыть коробку. Но для нее, крышка была слишком велика, и у нее ничего не получалось. Дуся громко пыхтела, вздыхала и даже постанывала, давая понять окружающим, что это бесчеловечно, так издеваться над животным. Неужели, нельзя догадаться помочь! Наконец, Вовчик догадался. Он снял крышку и вытащил из коробки удивительной красоты домик для кошки. Дуся, тут же, юркнула внутрь и долго не показывалась. Наконец, она вылезла, бросилась к Деду Морозу, забралась ему на плечо, обхватила лапками за шею и затараторила:

– Ах, миленький, хорошенький, спасибо-приспасибо! Ах, какой домик! Туда и кроватка моя влезет, и я влезу! Была я раньше одинокая несчастная михрялка. А потом, когда встретила Лизавету, стала, с каждым днем, все счастливее и счастливее! А сейчас, я самая счастливая михрялка на земле! У меня и Лизавета есть, и папа с мамой есть, и Бабушка с Дедушкой, и Вовчик с Левчиком и бабушкой Ильиничной и ты, Дедушка

Мороз! А теперь у меня еще свой домик есть! Такой красивенький, такой нарядненький!

Дуся спрыгнула с Деда Мороза, залезла в домик, тут же, вылезла, забегала вокруг стола, забираясь на колени то к одному, то к другому, словно проверяя: все ли разделяют с ней ее радость. Убедившись, что все рады, она постепенно, стала успокаиваться.

За разговорами, прошел весь день. И не заметили, как за окном стало темно. Дед Мороз сказал, что сейчас, как и обещал, будет сюрприз. Но для этого, нужно всем тепло одеться и выйти на улицу. Все поспешили одеваться. Пошел переодеваться и он сам. Когда Лизавета вошла в комнату, чтобы одеть свитер, она обомлела: вместо такого домашнего, такого уютного старичка, перед ней стоял настоящий Дед Мороз. В красной шубе, расшитой золотыми узорами, отороченной собольим мехом, с большим воротником. В такой же красной, расшитой золотым шитьем и отделанной соболями шапке. В руках он держал длинный резной посох, украшенный драгоценными камнями. От неожиданности, Лизавета немножко оробела, но Дед Мороз ей весело подмигнул. Это был все тот же, знакомый домашний, добрый Дедушка.

В прихожей Лизавете на плечо запрыгнула Дуся. На улицу они вышли вместе. Все уже собрались перед домом. Появление Деда Мороза в полном облачении произвело впечатление на всех. Как-то не вязался образ веселого старичка в розовой пижаме и образ Повелителя снегов и метелей с волшебным посохом в руке. Но стоило Деду Морозу заговорить, как возникшее, было, напряжение тут же растаяло:

– Дорогие мои, я, как и обещал, приготовил для вас сюрприз. Скажите, кто-нибудь из вас был, когда-нибудь, на севере? – За всех ответила Лизавета:

– Нет, не были!

– Ну, тогда, смотрите! – Дед Мороз ударил посохом о землю, закружился на месте, широко расставив руки. Потом, еще раз, ударил посохом и замер. Сначала, ничего не происходило. Потом край неба там, за болотом, посветлел и начал вспыхивать зеленоватым цветом. Всполохи становились все сильнее и сильнее, поднимаясь все выше и выше в небо. Стало совсем светло. В вышине закружились нескончаемым хороводом зеленые и голубые сгустки волшебного мерцающего света. И чем выше поднимался этот свет, тем шире становилась палитра цветов. Вот уже, самый верх неба, прямо над головами людей загорелся бордовыми красками. И теперь, насколько хватало глаз, весь небосвод переливался, мерцал и вспыхивал. Зеленые, желтые, голубые и бордовые огни, подчиняясь чьим-то незримым командам, выстраивались в линии, закручивались в спирали, водили завораживающие хороводы, то вспыхивая нестерпимым ярким светом, то почти совсем угасая.

Сколько продолжалась эта световая симфония, никто не знал. Все восторженно смотрели на небо, не в силах оторваться от волшебного зрелища. Но вот, краски стали тускнеть, гаснуть, и скоро, совсем пропали. Небо, опять, потемнело. И только неяркий свет луны освещал изумленные лица людей продолжавших смотреть вверх. Наконец, оцепенение прошло и все заговорили разом, пытаясь выразить те чувства, которые они испытали только что.

– Что это было, Дедушка? – Спросила Лизавета. – До чего же красиво!

– Красиво! Сколько раз смотрю, и насмотреться не могу. Это полярное сияние. Его еще северным называют. Здесь-то, в этих широтах, его никогда не бывает. Это я уж для вас, ради праздничка, расстарался. А то, как-то неудобно, на Новый год, Дед Мороз – и без подарка. А теперь, вытяните все правую руку вперед ладонью к верху. – Дед Мороз

стукнул посохом о землю, и вдруг, пошел снег. Небо над головой было совершенно ясное. Все также светила луна и сияли звезды. А снег все усиливался и снежинки становились все крупнее и крупнее. Внезапно, снег прекратился и все снежинки, которые упали в раскрытые ладони, исчезли. У каждого на ладони осталось, лишь, по одной, но очень большой, размером с двухрублевую монету.

– А это, вам от меня, на память. Эти снежинки не растают даже летом. С теми, у кого они сохранятся до следующей зимы, мы обязательно встретимся в Новогодние праздники. А теперь, давайте пойдем чайку попьем. Лева, Володя, организуйте-ка нам самоварчик. Не знаю, как вы, а я немного замерз. Вы не заметили, а ведь мы на улице, уже три часа.

И правда, никто даже не заметил, что прошло так много времени. И только, когда Дед Мороз сказал, что прошло три часа, все почувствовали, что тоже замерзли. Взрослые пошли в дом, а Лизавета осталась с Вовчиком и Левчиком. Пока они занимались самоваром, она взяла подержать их снежинки. Они были такие же красивые, как и у нее, но другие. Одинаковых снежинок не бывает. Невозможно было отвести взгляд от этих чудесных узоров. Лизавета очнулась только тогда, когда сладкая парочка понесла кипящий самовар в дом.

А за столом, только и было, восторженных разговоров, о только что увиденном, северном сиянии. Наперебой, рассказывали о своих чувствах и переживаниях и благодарили Деда Мороза за доставленное удовольствие.

– Да, с такой красотой никакие салюты и фейерверки не сравнятся. Только музыки не хватало. Но для такой световой красоты нужна какая-то необыкновенная, сильная музыка. А ее, еще, никто не написал. Да, и не напишет, наверное. – Сказала мама, и все с ней согласились.

Перед каждым, на столе лежала подаренная Дедом Морозом снежинка. Кто положил ее в блюдечко, кто в чайную ложку, а кто, просто на скатерть. И каждый, нет-нет, да и посмотрит украдкой, не растаяла-ли. А она и не думала таять. Хотя, и было видно, что из снега. И на ощупь – холодная. И эта ледяная красота невольно притягивала к себе взгляды, заставляя удивляться и восхищаться нескончаемой фантазией природы, легко и непринужденно создающей мириады маленьких шедевров.

Дед Мороз извинился, вышел, и вернулся за стол, уже, в пижаме. Вовчик с Левчиком вскипятили еще один самовар. За разговорами и чаем время летело незаметно. Но вот, уже Лизавета начала зевать, а Дуся – та уж давно сопела у Дедушки на коленях. Пришлось подруг отправить спать. Лизавета легла опять в кресле. Свою снежинку она положила под подушку. А Дусю, осторожно перенесли в ее новый домик. Она, даже и не проснулась. Взрослые засиделись за столом далеко за полночь. Потом, и они разошлись по своим кроватям. Первый день Нового года закончился.

Раньше всех, как всегда, проснулся Дедушка. Как и вчера, по дороге на кухню, он заглянул в комнату, где спала Лизавета. Внучка была на месте, а кровать, на которой он ожидал увидеть Деда Мороза, была пуста. Она была аккуратно застелена покрывалом, а на полу стояли, те самые, комнатные тапочки, сорок пятого размера. Услышав Дедушкины шаги, из своего нового домика вылезла Дуся. Она вскарабкалась ему на плечо и зашептала на ухо:

– Уехал! Уехал наш Дед Мороз! Сказал, что на следующий год приедет. А я свою снежинку потеряла! Глупая я михрялка! Он приедет, а у меня снежинки нет! Скажет, что я его не ждала, обидится! – Пока Дуся все это говорила Дедушке, он вышел на кухню

– здесь можно было говорить громче, и он ее успокоил:

– Снежинка твоя цела и невредима. Ее Лизавета убрала. А ты скажи мне, почему Дед Мороз уехал? Обиделся на нас за что-нибудь? Что случилось?

– Да, не обиделся он. Он всегда так уезжает. Отдохнет день, а ночью уезжает. Его же никто видеть не должен. Поэтому ночью. Вы все ему понравились. Он мне сам сказал. А еще сказал, что обязательно вернется.