Полная версия
Крещение Руси: мифы и реальность
38
Свт. Игнатий (Брянчанинов). «Собрание сочинений». Том 7. «Избранные Письма». Переиздание Спасо-Преображенского Мгарского монастыря. Полтавская епархия, 2001. С. 73.
39
Свт. Игнатий (Брянчанинов). «Собрание сочинений». Том 7. «Избранные Письма». Переиздание Спасо-Преображенского Мгарского монастыря. Полтавская епархия, 2001. С. 77.
40
С. Л. Фирсов. «Религиозная политика и народное благочестие в России (1825–1861)». Журнал «Церковь и время», № 1 (30) 2005 г. С.225.
41
Прот. Философ Орнатский. О православии русского народа // Ф.М. Достоевский и Православие. М., 1997, с.57.
42
Алексей Зайцев. Соль земли. К вопросу о причинах трагедии русского православия в XX в.: http://www.kiev-orthodox.org/site/personalities/1422/
43
Свт. Феофан Затворник. «Письма о христианской жизни». Москва, 1997 г. С.138.
44
Свт. Игнатий (Брянчанинов). «Собрание сочинений». Том 7. «Избранные Письма». Переиздание Спасо-Преображенского Мгарского монастыря. Полтавская епархия, 2001. С. 20. 2
45
Игумен Иларион (Алфеев). «Православное богословие на рубеже столетий». Глава «Проблемы духовной школы на рубеже XIX и XX веков: Свидетельства очевидцев»: http://hilarion.ru/works/bookpage/russian/rubezh
46
С. Л. Фирсов. «Религиозная политика и народное благочестие в России (1825–1861)». Журнал «Церковь и время», № 1 (30) 2005 г. С. 219–222.
47
Так, в своих записках «О необходимости Собора по нынешнему состоянию Российской Православной Церкви», святитель Игнатий, в частности, предлагает такие меры по улучшению духовного образования в России:
– Пересмотр и исправление Исповеданий веры и богословских учебных пособий, написанных в последние два столетия: «Пересмотреть катехизисы и богословие и пополнить, дав им характер православно-восточный, подобный характеру богослужения Православной Церкви».
– Проведение реформы духовного образования: «Составить устав для духовных учебных заведений, применительно к уставу монастырей, чтоб жизнь воспитанников была практически и строго христианская, чтоб они приобретали твердые навыки в благочестии». (Алексей Зайцев. Соль земли. К вопросу о причинах трагедии русского православия в XX в: http://www.kiev-orthodox.org/site/personalities/1422/)
48
Епископ Игнатий (Брянчанинов). «Собрание сочинений». Том 7. «Избранные Письма». Переиздание Спасо-Преображенского Мгарского монастыря. Полтавская епархия, 2001. С. 22.
49
Алексей Зайцев. Соль земли. К вопросу о причинах трагедии русского православия в XX в: http://www.kiev-orthodox.org/site/personalities/1422/
50
Православная Энциклопедия. Том РПЦ. Церковно-научный центр «Православная Энциклопедия». Москва, 2000 г. С.129.
51
Игумен Иларион (Алфеев). «Православное богословие на рубеже столетий». Глава «Проблемы духовной школы на рубеже XIX и XX веков: Свидетельства очевидцев»: http://hilarion.ru/works/bookpage/russian/rubezh
52
Там же.
53
Диакон А. Кураев. «О нашем поражении». Паломник, 2003. С.639.
54
Там же.
55
«Пятилетний план «Союза воинствующих безбожников» (1930–1934), поставившего своей целью искоренение религий в нашей стране, провалился: перепись 1937 г., в которую включен был и вопрос о религиозных убеждениях, обнаружила, что 2/3 сельского населения, составлявшего тогда большинство, и 1/3 городского продолжают считать себя верующими». (Православная Энциклопедия. Том РПЦ. Церковно-научный центр «Православная Энциклопедия». Москва, 2000 г. С.149)
56
Митрополит Вениамин (Федченков). Россия между верой и неверием. АНО «Развитие духовности, культуры и науки. Москва, 2003 г. С. 224–227, 238–239.
57
«…происходит это во многом от того, что где-то глубоко у нас «сидит» мысль, что – империя большая, мы в ней ничего не значим, от нас ничего не зависит, сегодня мы – здесь, завтра – неизвестно где, за нас всё решат, всё сделают, и поэтому нам ничего не остаётся, как «пользоваться ситуацией». Имперская идеология приводит таким образом к тотальной безответственности. Действительно, империя сама о себе заботится; в имперской системе жизни мы – не самостоятельные ответственные личности, от которых, собственно, всё в обществе и зависит, а винтики самодовлеющего имперского механизма, которого лозунг – «незаменимых нет»… Поэтому у нас – коррупция, отсутствие гражданского общества, поэтому мы, православные, не можем, не умеем отстоять свои позиции в нашей собственной стране. Из истории мы видим, что одной из причин падения всех империй является ситуация, когда империя начинала существовать сама по себе, а люди, живущие в ней – сами по себе; это всегда приводило к внутреннему разложению общественного организма» (Игум. Петр (Мещеринов), «Вл. Соловьёв и национальный вопрос». kiev-orthodox.org).
58
Диакон А. Кураев. «О нашем поражении». Паломник, 2003. С. 640–641.
59
Православная Энциклопедия. Том РПЦ. Церковно-научный центр «Православная Энциклопедия». Москва, 2000 г. С. 139–141.
60
Там же.
61
Там же.
62
«Мы уже писали о тяжелом положении крестьян, возникшем после земельной отмены крепостного права. К сожалению, положение рабочих не было лучше крестьянского: «…рабочий, не имея иных средств к жизни, кроме своей мускульной силы, должен во что бы то ни стало продать ее; каждый день безработицы обозначает безвозвратную потерю заработной платы, на которую мог бы жить рабочий. Он не может изъять с рынка предложение своего труда при уменьшении спроса на него и часто вынужден продавать свои услуги за самую низкую цену, лишь бы иметь какой-нибудь заработок, который поддержал бы его существование. С особенной силой указанные обстоятельства действовали и действуют в отношении работающих по найму женщин и детей, которые уже в силу своей природной слабости могут оказывать меньшее сопротивление чрезмерной эксплуатации со стороны предпринимателей…
Другой недостаток положения рабочих заключается в продолжительности рабочего времени. В тех странах, в которых не развито фабричное законодательство – а в первой половине XIX в. таково было положение вещей во всей Европе, – р. день наемных рабочих отличается чрезвычайной длиной. Взрослые работали, а иногда работают и теперь до 14–15 час., даже до 16–18 час. в сутки; наряду с ними были заняты дети, подростки и женщины. Громадный вред здоровью рабочих наносится также ночным трудом… И в условиях самого процесса наемного труда существует многое, что вредно отражается на рабочих; сюда относится, главным образом, негигиеничность обстановки и опасность работ. Недостаточное кубическое содержание воздуха в рабочих помещениях, спертый воздух при плохой вентиляции, различные виды пыли, газов, паров, выделяемых в процессе производства, пагубно влияют на легкие и вообще на организм рабочих (на свинцовых, ртутных, спичечных фабриках и многих др.)…
В сфере потребительного хозяйства наемных рабочих встречается также немало темных сторон. Рабочие, предоставляя свой труд в распоряжение нанимателя, тем самым вынуждены жить в том месте, где последний пожелает применить их труд. Часто рабочие скопляются в местах работы в таком числе, что встречают серьезные затруднения в нахождении жилищ для себя и для своих семейств. Отсюда рождается жилищный вопрос. Ряд исследователей в Западной Европе и у нас в России показал, что рабочие классы живут по большей части в очень плохой, с гигиенической точки зрения, обстановке. Это ведет к слабости их организма, к распространенности между ними эпидемий и усиленной смертности, нередко превышающей вдвое и даже более смертность зажиточных классов населения. Естественно также, что р., не находя в домашней обстановке душевного и физического покоя, ищет его где-нибудь вне дома…
Указанные темные стороны в материальном положении рабочих классов отражаются неблагоприятно и на духовной стороне их жизни. Продолжительный р. день, ночной труд, изнурительные работы не дают возможности посвящать некоторое время умственному развитию, чтению… Особенно печально это отзывается на молодом поколении, работающем в промышленных заведениях; оно не имеет возможности регулярно посещать школу или посещает ее усталым от работы, не занимается домашним чтением и таким образом вырастает невежественным и грубым. Совместная работа двух полов при отсутствии культурных удовольствий портит нравы, создает кратковременные связи, в результате которых являются дети, лишенные семейной обстановки или даже бросаемые на произвол судьбы. Наконец, указанные условия труда влияют разлагающим образом на семью, которая теряет влияние на нравственное объединение и развитие ее членов…» (Энциклопедический словарь Брокгауза-Эфрона. Статья «Рабочий вопрос». Электронная версия. ООО «ИДДК», 2002 г.)
63
Размышления над причинами революции в России. Опыт восемнадцатого столетия. проф. Андрей Зубов.: http://tserkov-mo.narod.ru/docs/zubov-opyt_18_stoletia.htm
64
обоснованно – по мнению автора цитаты А.В. Карпова.
65
А.В. Карпов «Язычество, христианство, двоеверие». Алетейя. СПб., 2008. С. 18–19.
66
Карамзин Н.М. История государства Российского. Глава 9. Великий князь Владимир: http://www.spsl.nsc.ru/history/karam/kar01_09.htm
67
А.В. Карпов. Язычество, христианство, двоеверие. Алетейя. СПб., 2008. С.19
68
Там же. – С.19.
«Чаадаева принято называть первым западником, и с него именно начинать историю западничества. Первым назвать его можно только в непрямом смысле, – в его поколении все были западниками, часто просто западными людьми. И западником он был своеобразным. Это было религиозное западничество. Магистраль же русского западничества уходит уже и в те годы в атеизм, в «реализм» и позитивизм… Образ Чаадаева до сих пор остается неясным. И самое неясное в нем, это – его религиозность. В своих дружеских письмах он был, во всяком случае, достаточно откровенен. Но даже здесь он остается только блестящим совопросником, остроумным и острословным. У этого апологета Римской теократии в мировоззрении всего меньше именно церковности. Он остается мечтателем-нелюдимом, каких много было именно в Александровское время, среди масонов и пиетистов. Он идеолог, не церковник. Отсюда какая-то странная прозрачность его историософических схем. Само христианство ссыхается у него в новую идею…» (Прот. Г. Флоровский. Пути русского богословия. Часть 2. На пути к катастрофе.: http://otechnik.narod.ru/frolovskiyprb2_1.htm)
69
А.В. Карпов «Язычество, христианство, двоеверие». Алетейя. СПб., 2008. С.19.
70
Прот. Г. Флоровский. Пути русского богословия. Часть 2. На пути к катастрофе: http://otechnik.narod.ru/frolovskiyprb2_1.htm
71
Энциклопедический словарь Брокгауза-Эфрона. Статья «Филарет, богослов». Электронная версия. ООО «ИДДК», 2002 г.
72
Православная Энциклопедия. Том РПЦ. Церковно-научный центр «Православная Энциклопедия». Москва, 2000 г. С.448.
73
Митр. Макарий (Булгаков). История Русской Церкви. М., 1995. Кн. 2. С.24.
74
Прот. Г. Флоровский. Пути русского богословия. Часть 2. На пути к катастрофе: http://otechnik.narod.ru/frolovskiyprb2_1.htm
75
Там же.
76
А.В. Карпов «Язычество, христианство, двоеверие». Алетейя. СПб., 2008. С. 21–22.
77
Энциклопедический словарь Брокгауза-Эфрона. Статья «Костомаров Николай Иванович». Электронная версия. ООО «ИДДК», 2002 г.
78
Прот. Г. Флоровский. Пути русского богословия. Часть 2. На пути к катастрофе: http://otechnik.narod.ru/frolovskiyprb2_1.htm
79
Н.М. Никольский. История Русской Церкви. Издательство политической литературы. Москва, 1988 г. С.21.
80
Православная Энциклопедия. Том 11, (Ге-Го). Церковно-научный центр «Православная Энциклопедия». Москва, 2006 г. С. 719–721.
81
В своей критике Голубинский дошел до того, что: «…подверг сомнению подробности летописных рассказов о Крещении блгв. вел. кнг. Ольги, о Крещении Руси блгв. вел. Кн. Владимиром (Василием) Святославичем, считал христианином вел. кн. Игоря…Голубинский высоко оценивал роль имп. Петра Первого Алексеевича и его реформ в жизни Церкви, не находя принципиальных недостатков в синодальной системе…Он являлся сторонником гос. управления Церковью, сохранения Святейшего Синода во главе с обер-прокурором, не одобрял восстановления Патриаршества…Полагал, что утверждение архиереев в должности является прерогативой светской власти… Не все его предположения и сомнения подтвердились современной исторической наукой. Иногда Голубинский проводил не вполне корректные параллели между историческими и современными ему реалиями, был излишне прямолинеен в методике и выводах, несправедливо оспаривал текстологические наблюдения предшественников…» (Православная Энциклопедия. Том 11, (Ге-Го). Церковно-научный центр «Православная Энциклопедия». Москва, 2006 г. С. 719–721.)
82
А.В. Карпов «Язычество, христианство, двоеверие». Алетейя. СПб., 2008. С. 23–26.
83
Там же.
84
Гальковский Н.М. Борьба христианства с остатками язычества в Древней Руси. 1916. Т. 1.
85
При этом автор, конечно же, допускает, что и в советское время среди историков были ученые, которые старались как можно более объективно подойти к исследованию древней истории и религиозности. Однако в данной работе мы не будем ссылаться на эти источники в силу того, что они, во-первых, не оказали (да и не могли оказать) никакого фактического влияния на своих коллег (ученых-историков), ни на массовое сознание людей, а во-вторых, качество этих работ, как и их количество все же не позволяют расценивать их как серьезные источники в области исследования древнерусской религиозности. В этом контексте мы вынуждены согласиться с выводами д. А. Кураева, которые он сделал, в своей заочной дискуссии с академиком Рубиновым, а именно: «Что касается гуманитарной сферы, то здесь господствовали запреты и догматика, – пишет д. А. Кураев. – Работники этих сфер в основном должны были обслуживать государственную политическую идеологию и не имели никакой степени свободы… Отметим, что именно догматическая идеология и ограничение информации в этой области, по нашему глубокому убеждению, в конечном итоге и привели Советский Союз к кризису» (д. А. Кураев. Диспут с атеистом. Издание Сретенского монастыря. Москва. 2007 г. С.187).
86
Вот что писали по этому поводу классики марксистско-ленинской философии: «…Всяческая религия является не чем иным, как фантастическим отражением в головах людей тех внешних сил, которые господствуют над ними в их повседневной жизни, – отражением, в котором земные силы принимают форму неземных». (Энгельс Ф., см. Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., т.20, с.328). Философский Энциклопедический Словарь. Москва. «Советская энциклопедия». 1983 г. С. 576. Или: «Появлению веры в сверхъестественное в немалой степени способствовали и условия общественного бытия того времени. Жизнь в эпоху палеолита была исключительно тяжелой. Буквально на каждом шагу человека подстерегали смертельные опасности. В.И. Ленин отмечал, что первобытный человек был «подавлен трудностью существования, трудностью борьбы с природой» (Ленин В. И. Полн. собр. соч., т.5, с.103). В этой тяжелой борьбе он часто терпел поражение. Повышение же способности к абстрагированию приводит к тому, что человек начинает искать причины своих неудач… Отсюда и начинается религия». (Настольная книга атеиста. Издательство политической литературы. Москва. 1983 г. С. 52.)
87
«Христианство нельзя противопоставлять язычеству, так как это только две формы, два различных по внешности проявления одной и той же первобытной идеологии, – писал корифей советской исторической науки академик Б. А. Рыбаков. – И язычество, и христианство в равной мере основаны на вере в сверхъестественные силы, «управляющие» миром. Живучесть христианства в значительной степени объясняется использованием в его идеологии древнего языческого представления о загробном мире, о «второй жизни» после смерти. В сочетании с очень древним дуалистическим воззрением на мир как на арену борьбы духов добра с духами зла мысль о загробном мире породила учение о таком же дуализме и «потусторонней жизни» – о существовании «рая» для добрых и «ада» для злых. Христианство в своей практике широко использовало первобытную магию: молебен о дожде (когда священник кропил поля «святой» водой) ничем не отличался от действий первобытного жреца, пытавшегося таким же магическим путем упросить небеса окропить поля настоящим дождем… Являясь эклектичным и стихийным объединением ряда древних земледельческих и скотоводческих культов, христианство по своей сущности очень близко подходило к языческим верованиям славян, германцев, кельтов, финнов и других народов. Недаром после христианизации так тесно слились местные народные верования с учением христиан.
Главное отличие христианства заключалось в том, что свой исторический путь оно проходило в условиях резко антагонистического классового рабовладельческого общества, а затем в трудной обстановке кризиса и перехода к феодализму… Христианство отличалось от язычества не своей религиозной сущностью, а только теми чертами классовой идеологии, которые наслоились за тысячу лет на примитивные верования, уходящие корнями в такую же первобытность, как и верования древних славян или их соседей…Христианские миссионеры, шедшие к славянам или германцам, не создавали ничего принципиально нового; они приносили лишь новые имена для старых богов, несколько иную обрядность и значительно более отточенную идею божественного происхождения власти и необходимости покорности ее представителям. Мировоззрение же миссионеров не отличалось от мировоззрения языческих жрецов, колдунов и знахарей…» (Б. А. Рыбаков. Христианство и язычество.: http://sbiblio.com/biblio/archive/noname_hristpoist/16.aspx)
88
«В своей работе «О диалектическом и историческом материализме» И. В. Сталин указывает, что «история развития общества есть, прежде всего, история развития производства, история способов производства, сменяющих друг друга на протяжении веков, история развития производительных сил и производственных отношений людей. Значит, историческая наука, если она хочет быть действительной наукой, не может больше сводить историю общественного развития к действиям королей и полководцев, к действиям «завоевателей» и «покорителей» государств, а должна, прежде всего, заняться историей производителей материальных благ, историей трудящихся масс, историей народов. Значит, ключ к изучению законов истории общества нужно искать не в головах людей, не во взглядах и идеях общества, а в способе производства, практикуемом обществом в каждый данный исторический период, – в экономике общества. Значит, первейшей задачей исторической науки является изучение и раскрытие законов производства, законов развития производительных сил и производственных отношений, законов экономического развития общества». (Мавродин В. Древняя Русь. Москва 1946 г., 312 стр.)
89
Далее по тексту: «Сущность религии наиболее глубоко была раскрыта марксизмом, который продолжил и развил традиции критики религии прогрессивной общественной мыслью, подняв эту критику на качественно новый уровень. Марксизм объясняет существование религии реальными общественно-историческими отношениями… В классовом обществе религия как элемент социальной структуры выполняет определенные функции, является одним из инструментов, при помощи которых идеи господствующих классов становятся господствующими в данном обществе идеями. Религия выступает, т. о., как духовная опора «превратного мира», построенного на социальном неравенстве и гнете…» (Философский Энциклопедический Словарь. Москва. Советская энциклопедия. 1983 г. С. 577.)
90
Б.Д. Греков. Киевская Русь. Издание Третье, Переработанное и дополненное. Издательство Академии Наук СССР. Москва. 1939 г.: http://www.bookol.ru/nauka_obrazovanie/istoriya/20584.htm
91
А.В. Карпов «Язычество, христианство, двоеверие». Алетейя. СПб., 2008. С. 28–30.
92
Там же.
93
Григорий Богослов. Собрание творений. Т. 1. Москва АСТ. 2000 г. стр. 19.
94
П. Анохин. Миф о душе. Издательство «Советская Россия». С.159
95
Н.М. Никольский «История Русской Церкви». Издательство политической литературы. Москва. 1988 г., стр.23.
96
Там же.
97
Настольная книга атеиста. Издательство политической литературы. Москва. 1983 г., стр.171.
98
««Монотеизм освобождает природу для науки – во-первых, для ее экспериментов, а во-вторых, вообще для ее мыслительных предположений. В христианстве образом Творца оказывается не мир, а человек, Единородным Богу оказывается Сын, а не Вселенная. Эта удаленность мира и человека от Бога позволила создать пространство космологуменов, то есть таких суждений о человеке и мире, которые не принимали сразу религиозного характера и тем самым не навлекали подозрений в кощунстве. «Творение из ничего – это догмат, переносящий центр смысловой деятельности с природы на сверхприродное начало, лишающий природу той самостоятельности, которую она имела у греков. Именно отношение к природе как к чему-то божественному, самоценному и самостоятельно сущему, то есть некоторая сакрализация природы является, на наш взгляд, одной из причин того, почему в античности принципиально не могла появиться наука», – пишет авторитетнейший современный русский историк культуры П. П. Гайденко…
Итак, у той колыбели, которой для новоевропейской науки явились средние века, должны были все время находиться слова Писания: «Бог расположил все мерою, весом и числом» (Прем. 11, 20). Нужно было средневековье, аскетически сводящее мир к Библии, чтобы лишить звезды сакрального статуса, чтобы начать говорить о звездах как о камнях – не рискуя при этом быть убитым возмущенными жрецами. Ведь именно за это Анаксагор был выслан из Афин. Чтобы Коперника не постигла подобная же участь, ему нужен был преп. Иоанн Дамаскин: «Никто же да не думает, что небеса или светила одушевленны, ибо они – бездушны и бесчувственны»…
Дело в том, что в Библии нет ясной и развернутой космологии. В ней нет ни астрономии, ни физики. Средневековый мир пользовался аристотелевской физикой. Призыв Церкви следовать только Библии и не придавать значения мнениям древних метафизиков означал, что разум освобождался от пленения прежними натурфилософскими авторитетами…Развернутой космологической системы в Писании просто нет. Но это и означало на деле, что для исследователя образовался огромный зазор для свободного исследования по вопросам, которые в принципе оказались не разрешены прошлыми веками…
Космобоязнь христианской мысли, боязнь возрождения языческо-религиозного отношения к космическим стихиям побуждала настойчиво демифологизировать их, лишать души и воли, и тем самым все более и более приближала космические пространства, то есть все пространства, наполняющие мир в промежутке между Творцом и миром людей, – к простой механике…
Поэтому стоит прислушаться к выводу П. Гайденко о том, что: «научная революция, происшедшая в конце 16–17 вв. была бы невозможна, если бы за 1000 лет до этого не произошел тот радикальный мировоззренческий переворот, который изменил как отношение человека к природе, так и понимание им самого себя».
Вновь повторю: если бы в этом, отнюдь не безразличном к религиозным вопросам, обществе, появление науки было бы воспринято как событие антирелигиозное или хотя бы нерелигиозное – наука в той Европе не возникла бы.
(Диакон А. Кураев. Традиции, Догмат, Обряд. Глава «Церковь и рождение научной традиции». http://wpogosov.narod.ru/kuraev.html)
99
Настольная книга атеиста. Издательство политической литературы. Москва. 1983 г., стр.171.