С парусами по жизни. Часть 1. Как я стал Капитаном

Приехать к реке за пескарями и остаться на ночь – легко

Отцу я благодарен за то, что он своими затрещинами приучил меня к порядку и правильному подходу в любом деле: прежде, чем за что-то браться, изучить тему досконально и получить консультацию знатоков, подготовить место и инструмент с материалами, а если что начал разбирать, так аккуратно всё разложить и не терять. А главное, не нарушать правил и заведенного порядка, установленных знающими людьми, а если что-то делать, то так, чтобы не переделывать.

Самое главное, что касаемо парусных досок, я узнал из журнала «Катера и яхты». Я прочитал, что один спортсмен, то ли из Америки, то ли из Канады, переправился на доске через Берингов пролив. Ага, значит и на ней можно в кругосветку или по морям, думал я тогда…

В конце августа 1980-го года я женился (мне было 25), а в свадебное путешествие мы решили ехать на Черное море в район Черноморска. Чтобы совместить приятное с полезным, за месяц до поездки я построил свой первый виндсерфинг из двух кусков фанеры и пенопластовых брусков, который был оснащен парусом из парашютного шелка, а мачтой была дюралевая труба – часть набора фюзеляжа самолета. Для понимающих, парус был никакой, хоть и очень красивый, а мачта – дубиной. Про доску не говорю – плот. Что делать, я жил на Чкаловской в военном городке летчиков – что имеем, то и…

В возрасте с 10 до 12 лет летом на Ахтубе я нарыбачился на всю жизнь

Прямо скажу, походить на Черном море у нас не получилось. Это была такая хохма, что даже пограничники, пришедшие нас проверять – как бы мы за кордон не свалили на своей доске (были случаи, ребята на виндсёрфингах пересекали Черное море) – не могли удержать смеха и слез от вида того, как я пытался встать на доску. Три-четыре дня попыток – и доска была убрана подальше, чтобы не быть немым укором, а мы просто перешли к заготовке персиков. Потом, несколько лет мне было стыдно, что я так и не смог встать на доску и удержаться за ветер, которого и не было – зря я старался встать и пойти.

Спустя пару лет я собрал из реечек и обклеил стеклотканью прямо в московской квартире модную тогда, после Олимпиады 80-го, доску «АКВАТА» (для знатоков – мой самострой весил 12 кг), заказал на неё фирменный парус из дакрона и стеклопластиковую мачту. Потом, на Жижицком озере в Псковской области, где было много хороших ветров, с успехом освоил хождение на доске. После Перестройки, в начале 90-х годов, когда к нам хлынул импортный товар, я приобрел фирменное оборудование для гонок на парусных досках: доску, набор парусов, гиков и углепластиковых мачт, гидрокостюм, трапецию, фирменный багажник для машины «БМВ-520», купленную, как достойный транспорт для перевозки импортного парусного оборудования. Для справки: стоимость швертбота и всего оборудования для парусной доски превышала стоимость б/у БМВ. При любой возможности я упражнялся ходить на доске. Где-то в это же время мне удалось купить с рук очень дефицитный, в среде туристов водников, польский разборный деревянный, с «надувными бортами» швертбот «МЕВА» – чудо яхтенной техники – по сей день ничего подобного я не встречал. А купился на него тем, что прочитал несколько статей о путешествиях на «Меве» по сибирским водохранилищам. Помню, продавал его профессор физик лет 60-ти, который купил тогда каютную яхту «Нева». Нас было три претендента, и профессор устроил нам конкурс. Он задавал нам вопросы по физике, я ответил на все и стал счастливым обладателем уникальной разборной лодочки. И это уже была яхта с гротом и фоком. Я перечитал все книги, что можно было достать, и переговорил со всеми доступными в яхтинге и водном туризме знакомыми, даже прослушал курсы в яхт-клубе, поняв, что если и не кругосветка, то прибрежные плавания на «Меве» совершать можно, а уж путешествовать по водохранилищам точно. Тема пошла, я начал практиковаться и на доске, и на швертботе, причем делать это мог сколько хотел в любое время – все это было в моей собственности, а все остальные пользовались оборудованием в яхт-клубах. Кстати, это оборудование до сих пор лежит на даче, дожидаясь своего пользователя-фаната. Я постепенно набирался опыта. В яхтенном деле это называется «хорошая морская практика». До морей еще было далеко, но я мечтал и изучал все доступные материалы о кругосветках, гонках и путешествиях.

С 7-го класса я пек блины, которые назовут потом «капитанские»

В СССР приобрести яхту в собственность, да еще каютную, было практически невозможно. А с середины 90-х годов они появились в свободной продаже, и в 96-м году я купил каютную яхту микро-класса серии «ЛЕНА». С этого и началась моя жизнь в яхтинге. А до этого я просто осваивал паруса и понимание ветра. Тогда же я знал, что есть такой яхтсмен Гвоздев (потом мы познакомились), который на «Лене» прошел кругосветку за 2 года. Это меня очень воодушевляло. Мы с Боцманом Володей (о нём потом) так же установили свой рекорд хождения на «микрухе» – 77 дней из Москвы на Онегу и обратно, причем я практически не сходил с лодки (а эта лодка всего 5.5 метра в длину и 2,5 м в ширину).

Я прослушал курс яхтенных капитанов и сдал экзамены, получив Диплом яхтенного капитана. Потом были другие Школы и Курсы и различные Сертификаты, позволяющие ходить не только в России, но и в Европе, и по Миру.

Последний звонок в Школе №14 на Чкаловской

Замечу, что одновременно с покупкой первой яхты я начал строительство большого дома – дачи, чтобы на время моих отсутствий было где комфортно жить семье. А яхту я пригнал и оснащал во дворе строящегося дома – это было очень удобно. Не много и не мало, а готовился пойти на ней через Атлантику – такие вот были цели. Но об этом потом…

Как-то в блоге своего друга, физика, живущего в Америке, я прочитал пост «Вирус парусной романтики» про его однокурсника из Физтеха, который, раз попав в яхт-клуб, стал ходить туда постоянно, прогуливал занятия, а после института устроился туда на работу – он заболел яхтами/парусами, бросил всё и отдался душой и телом парусным гонкам. Я знал много таких фанов, они жили в яхт-клубах в небольших сарайчиках-рундуках среди парусов и всякого яхтенного скарба. У меня, может, и начиналось что-то подобное, но место жительства вдали от клубов, серьезная дипломная работа, семья, родившаяся дочь, интересная работа по специальности в НИКИЭТ, поездки на АЭС с реакторами РБМК, а потом и работа на Чернобыльской АЭС после аварии, поглотили меня всего до момента, пока я не ушел из специальности, отдав ей все же 15 лет.

Студент МИФИ факультета «Т»

Не скрою, на рабочем столе, в НИИ, под оргстеклом и на стене напротив стола, вместе с формулами и графиками, была масса цветных репродукций с яхтами под всеми парусами. Весь отдел приходил глазеть на эти картинки с завистью, зная, что летом два месяца я всей семьёй отдыхаю, живя в палатках, и катаясь под парусами на доске и швертботе. Каждый год после отпуска я притаскивал в отдел под сотню фото и рассказывал о прелестях нашего отдыха и здорового образа жизни. Коллеги по работе уже лет через пять стали считать меня повернутым на «парусах».

Из воспоминаний

…Изнуряющая жара, мы с коллегой по работе, два красавца во всем белом (и тапки, и шапочки, и перчатки, и комбезы, и маски, и только очки темные), сидим на ящиках из-под аппаратуры на крыше машинного зала 3-го Блока Чернобыльской АЭС. Дело после аварии, по крыше бегают «партизаны» и убирают остатки выкинутого из 4-го Блока мусора, мы проводим спектрометрию «полей излучения», я задумался и смотрю на Пруд Охладитель – вода серебрится, свежий сухой горячий ветер, и думаю, как было бы здорово покататься сейчас на видсёрфинге тут. А Коллега уже собирал оборудование и кричал: «Леха, чего застыл, валить надо, рентгены капают…»

С Игорем Понамарёвым в 1986 г после аварии на ЧАЭС, на Блоке 3

Интересная работа и семья всегда меня останавливали – с детства думал, что паруса нужны только для того, чтобы в итоге пойти в кругосветку, а это надолго и нужна хорошая яхта. И лучше идти семьёй. Я не был фанатом на все 100%, но продолжал идти к цели, к «окну возможностей», в которое я однажды и проскочил, т.к. двигался в правильном направлении и был подготовлен. Стоит только захотеть… Помните, ваша жизнь – это следствие ваших мечтаний, мыслей и действий. Оглянись назад! Вспомни все и прозреешь! Покайся в грехах своих и обретешь спокойствие и уверенность!

Все еще впереди!

Мечтайте, стройте планы и думайте, как их осуществить, и все сбудется. Мечты это планы, на которые нет денег. Пройдет время, и деньги вы найдете, но если нет мечты, деньги вы пропьёте…

Вот и хожу по сей день по Морям и Океанам, по Внутренним Водным Путям (ВВП) России, отдавая предпочтение нашему Северу: Онеге и Ладоге, о чем и расскажу ниже во всех подробностях.

У каждого свой путь – у меня вот так. До 44 лет я и не знал, что ношу историческую фамилию и гены рода адмирала Федора Ушакова по линии его племянника, капитан-лейтенанта, ходившего вместе с Адмиралом.

Всё сделано своими руками

Паруса, яхты и крейсерские походы – это не увлечение, это стиль Жизни и образ мысли, дающие потрясающее чувство свободы выбора и единения с природой, с ветром и водой, с облаками, грозами и просто дождями – со всем Миром, где у тебя постоянно есть право выбора и чувство ответственности за яхту и команду, за свою жизнь, которая во многом тебе и не принадлежит, и нет никакой разницы, где ты идешь, по Океану, по Морю, или по Ладоге!

У нас не было свободного времени: кружки, тренировки, походы

Глава 2. Первые шаги под парусами

В заповедных и дремучих

Страшных тамошних лесах,

Всяка нечисть бродит тучей

На проезжих сеет страх,

Если есть там соловья,

То разбойники,

Страшно аж жуть.

Владимир Высоцкий

Я не просто мечтал о парусах и яхтах, меня всегда увлекали путешествия и жизнь на природе, к которым меня приучили родители. Мои мечты вызывали удивление у всех знакомых школьных и дворовых друзей. Мне говорили: иди в геологи, наездишься по стране. А знаете, о чём мечтали мои сверстники в 65—75 годы прошлого века: стать олимпийским чемпионом по хоккею, по лыжам и биатлону или по фигурному катанию, военным летчиком, космонавтом, хирургом, инженером, машинистом тепловоза, десантником, строить роботов (первый в Мире робот, показанный на выставке в Японии, был построен у нас на Чкаловской, на Станции юных техников Вадимом Мацкевичем – военный офицер, руководитель кружка), строить космические корабли, или самолеты – это мальчики, а девочки хотели быть учителями, врачами, программистами, художниками, химиками, юристами, модельерами, социологами, писателями или поэтессами. Все хотели начать прыгать с парашютом и научиться стрелять, и учиться, и получить высшее образование, чтобы строить социализм и коммунизм. Кем быть мне, я определился после 8-го класса, когда мне было 15 лет – или физиком, или хирургом, но я продолжал мечтать о парусах и яхтах.

Антонина сопровождала нас везде с рождения

Я мечтал о походах даже тогда, когда ходил на парусной доске. Все отпуска, еще в Советское время, мы с семьёй проводили у воды, где-нибудь на озере или водохранилище, и, конечно, я вез с собой парусную доску и разборный швертбот, на которых и упражнялся во владении парусами, оттачивал ощущение ветра, волны, старался предсказывать погоду и ветер по местным метеопризнакам. Страсть к путешествию приводила к тому, что пару раз я отправлялся в обзорный поход по водоему с рюкзаком за плечами на весь день на виндсёрфинге. Надо сказать, что это было настоящим испытанием – часто ветер иссякал, и приходилось двигаться, гребя парусом по нескольку часов. Места для отдыха мы всегда выбирали дикие, чтобы никто не мешал сживаться с природой и жить уединенно. Такими местами были и Озернинское водохранилище под Рузой в Московской области, и Жижицкое озеро под Псковом, а потом озера Онега и Ладога. Мечты о длительных походах не оставляли меня. Я читал все больше отчетов о путешествиях по рекам, озерам и морям, которые больше печатались в журнале «Катера и яхты», но и в тоненьких книгах малого формата «Библиотеки путешествий». В них было рассказано много нюансов о подготовке лодок/яхт и о самих путешествиях. Довольно быстро я понял три вещи: плавсредство должно быть надежно и хорошо оснащено, капитан должен быть хорошо подготовлен, знать маршрут и обладать массой навыков и знаний – на такое путешествие уходит целый сезон, а не отпуск! Сразу встал вопрос о том, а что будет делать жена и дочка, если я свалю на все лето? Как растянуть отпуск на 3—4 месяца, вопрос не стоял. Я работал во вредных условиях труда, где любая переработка по времени приносила отгулы. Более того, я был активным «дружинником» – были такие «добровольные дружины» в Советское время, члены которых с красными повязками и надписью «Дружинник» ходили по вечерам по темным улицам и следили за порядком, что давало отгулы. А отпуск у меня был совершенно официально «месяц +2 недели». Три месяца набрать было точно можно! А цель пойти в путешествие по диким местам на лодке с парусом начала серьезно раздваиваться – нужно было строить дом-дачу со всеми удобствами для семьи на летнее время и желательно у воды, чтобы иметь возможность поставить там и лодку и тренироваться. Оценивая предстоящее строительство, поговорив со знатоками дачного дела, я пришел к выводу, что дом должен быть таким же надежным и оснащенным, как у Наф-Нафа из «Трех поросят», т.е. зимним, если и не с отоплением, то точно с печкой и камином, ванной и туалетом, короче – «не хуже будущей яхты». Задача по тем временам непростая, если учесть, что и Землю получить было очень сложно, про «купить» и не говорю. Да и с материалами в начале 90-х было ещё очень трудно. Мой латеральный тип мышления, постоянно и во всем, на пути к цели, заставлял меня искать альтернативу. Вообще, вся жизнь – это набор компромиссов и выбор зачастую не лучших вариантов, а несущих наименьшие потери и затраты материальные и временные. И пока я искал свой вариант, мы семьёй продолжали ездить в мои отпуска на Жижицкое озеро на два месяца к ряду. Как мы говорили, на нашу «полиэтиленовую дачу», и «отдыхали дикарями», но со всеми удобствами. Наш лагерь обустраивался так, что имел закрытую от ветра и дождя «кухню» площадью 70 м2, палатку с двумя спальнями и верандой, теннисный стол, баню (комната из полиэтилена, куда затаскивались раскаленные на костре камни и ведра с холодной и горячей водой) и крытый теплый туалет в сторонке от лагеря в кустах (брезентовая кабинка, где висел рулон туалетной бумаги, что по тем временам считалось шиком). Тут же стояла машина, а прицеп находился в кухне под тентом. Ближе к берегу под брезентом стоял собранный швертбот «Мева», лежала парусная доска, были разложены мачты, гики, паруса – «картина маслом». Я вез с собой около тонны груза на машине с багажником и прицепе, и мы выстраивали для себя каждый год новую дачу. Зеваки не верили, когда мы укладывали вещи в путь, что эта гора войдет в машину и прицеп.

Или с яхтой, или с прицепом, но тащил всегда более тонны груза

Из воспоминаний о семейных отпусках

Нет ничего лучше случайных встреч со старыми знакомыми и друзьями, с которыми давно не виделся. Тут такие откровения можно высказать или услышать – мама дорогая!

Удивительно, но увиделись со знакомым, стоя в одной очереди, – а разве бывают сегодня очереди? Разве стоят в очередях Генералы, да бывшие начальники Московской Региональной Таможни? Невероятно, но факт! Тут, конечно, кто-то скажет: какая такая очередь? И если раньше мы встречались на берегу Жижицкого озера, где отдыхали семьями и стояли большими лагерями, то тут в очереди за… (не думайте, что за золотыми унитазами) – судьба.

Обрадовались, бросили всё и углубились в воспоминания…

Было такое время, «СССР на излете» с середины 80-х до середины 90-х. Перестройка, когда мы ни черта не понимали, что происходит, и продолжали ездить семьями в Псковскую волость, Великолукский район, на Жижицкое озеро вблизи деревни Спичино.

Удивительные места: песчаный пляж в 3 км дугой с дюнами и кривыми соснами среди мха.

Первый раз Антонина оказалась в палатке в 11 месяцев

Там, среди мха и кривых сосен, мы и устраивали свои лагеря. Мы это Москвичи и Питерцы, досочники и катамаранщики – любители паруса, грибов, ягод и рыбалки. Это место считалось «клубом по интересам», куда принимали не всех. Здесь все были люди солидные, приезжали много лет подряд. О некоторых из них ходили легенды, их называли «настоящими шестидесятниками». Некоторые после перестройки уехали за границу, в основном в Америку и Израиль, но по возможности через общих знакомых передавали «Берегу» привет.

Само озеро – это блюдце диаметром 11.5 км с постоянными и ровными ветрами, средней глубиной в пять метров и постоянно теплой водой около 24оС.

Рыбалка великолепная, грибы, ягоды, зверьё, отсутствие цивилизации. Через 4—6 дней после приезда и установки лагеря к нам уже заходили в гости утки на чай, а местные птицы развлекались, скатываясь с конька палаток по полиэтилену. К нам привыкали и нас не боялись.

Строим лагерь – осталось переднюю стенку поставить

По ночам мы иногда слышали вой волков. А когда ходили за малиной, пару раз натыкались на медведя, который драпал от нас. На берег, в километре от лагерей, часто выходили лоси на водопой. Белок, уток, ежей было много.

Постоянный шум прибоя и крики чаек. Днем выставлялась дистанция для гонок на парусных досках и большая часть приехавших, сменяя друг друга, гонялись или учились под присмотром мастеров, которые в соломенных шляпах сидели в креслах на песке у воды и давали указания/советы начинающим, следили за ходом гонок. Мастера, я был в их числе, в обычную погоду уже не катались, что толку стоять и держать мачту с парусом. Мы вылетали на воду, когда начинало дуть, когда шквал приходил или гроза. Вот тогда хватаешь доску с вставленной мачтой и парусом, бежишь с этим к воде, входишь в воду почти до пояса (а там мелко и надо идти метров 50), умываешься водой, поливаешь себя, как штангисты посыпают себя тальком перед подъёмом веса, и, дождавшись порыва ветра, вскакиваешь на доску и понеслась… (а катались мы в шортах и пляжных рубахах с поясом-трапецией). Это зрелище, когда человек пять носятся туда-сюда со скоростью 25—45 км/час, делая повороты с глиссированием и ныряя под парус, или кладя его на воду и обегая мачту. Помню, как перехватывало дыхание, как захлестывал восторг, когда ты висишь в трапеции и, держа гик одной рукой, управляешь парусом, а доска касается воды только плавником пяткой – вся над водой и полное ощущение полёта. Жаль, но таких ветров было не очень много и не так часто. Но иногда заряжали шторма – погода портилась, холодало до 12—14оС, и ветер дул постоянно под 10—15 м/с – чудные были дни, мы катались часов по 5—7 кряду.

Внутренний дворик нашей «полиэтиленовой дачи»

А кто-то в это время уходил на парусном катамаране, а я еще и на «Меве», в дальний поход по озеру на целый день обследовать острова и дальние берега. Частенько у нас в лагере проходили теннисные турниры и для взрослых, и для детей и смешанных пар – вели Турнирную таблицу. А недалеко от места большого общего костра была натянута волейбольная сетка – там проводили турниры по пляжному волейболу. Команды играют – шутки и смех со стороны болельщиков, грызущих семечки – потом они меняются местами и шутки еще острее. Рядом с хозяевами их собаки – они или внимательно смотрят за игрой, когда хозяин болельщик, или пытаются помогать, путаясь под ногами, если хозяин/хозяйка играет. Настроение поднимало у всех. Мы там жили очень дружно и весело, полноценной жизнью любого курорта. Меньше чем на три недели люди не приезжали. Такая жизнь нас и наших детей закаляла и оздоравливала, поднимала настроение и развивала – это был настоящий глоток свежего воздуха и свободы!

«МЕВА» – удивительный кораблик, швертбот для туристов

Были дни, когда к нам в лагерь приходили семьи, и мы устраивали баню, разогревая в костре камни и затаскивая их потом в полиэтиленовую комнату, где ещё стояли ведра с холодной и горячей водой. Когда на камни плескали горячей водой, комната раздувалась и наполнялась паром, ничего снаружи видно не было, а там жарко и парная с веником – парились и мылись каждую неделю. Конечно, выбегали и в воду, а потом обратно. Когда все помылись, садились за стол. Праздник души и тела. В походе это важно!

Вечером, вдоль кромки прибоя, туристы ходили парами или группами, раскланиваясь и улыбаясь, приглашая друг друга в гости. К середине июля тут собиралось человек сорок-пятьдесят – все свои. К темноте, после ужина группки собирались поиграть в преферанс или сидели у большого костра, где несколько любимцев публики с гитарами пели туристические песни. Вообще, петь песни бардов под гитару у костра – это фишка тех времен, мы все на этих добрых песнях и выросли. Люди сидят вокруг костра, пьют чай и вино, а то и крепче что, слушают и поют хором, вспоминают дневные гонки на парусных досках и походы на разборных катамаранах по озеру, постоянно смеются, улыбаются, лица у всех загорелые и обветренные, голоса немного хрипят, волшебное настроение и аура – единение душ. И при этом дым от костра поднимается вверх и путается в ветвях кривых сосен, то вдруг кружит вокруг костра, накрывая сидящих и прогоняя комаров, то теплый ветерок из леса выгонит дым на берег и дальше на воду, расплываясь по зеркалу водной глади, он создаёт ощущение тумана. Костровой подходит, шевелит угли и обгоревшие дрова – костер вспыхивает, озаряя поляну и лица желтым светом огня. Ооох, а какие там закаты… Мы смотрели на них через всё озеро.

Каждый занят своим делом

Дружно жили. Если что-то у кого случится, сразу все прибегали и предлагали помочь, несли всё, что было. Сейчас люди не такие стали. В разведку ходить не с кем стало…, буйных больше нет, в глаза тебе не смотрят, норовят в экран смартфона – толерантность убивает.

Не думайте, что там были только взрослые – нет, все приезжали с детьми разного возраста и даже были груднички. Детей на побережье набиралось под два десятка. Они целыми днями носились по лесу и пляжу, купались столько, сколько хотели, пока зубы не начинали стучать. И никто их не выгонял из воды на берег. Вообще, дети занимались всем тем, чем и взрослые, только по-своему, по-детски в игре. И форма одежды простая – трусы, ну футболку наденут, и босиком целый день и без всяких там панам!

Мы привозили с собой грабли. Всю территорию лагеря и вокруг мы очищали от мусора, палок/веток и иголок так, что все ходили босиком. Тропинки от лагеря к лагерю через «лес», что проглядывался насквозь метров на 500, так же проходили граблями на ширину пару метров, чтобы удобнее было ходить в гости. Кстати, все дни рождения было принято праздновать всем «берегом». Мы соревновались, кто оригинальнее и нужнее придумает подарок. Писались поздравительные стихи и песни. Вечером перед общим костром было купание и салют.