Зови меня Златовлаской

Мама говорила, что истинное счастье невозможно без прощения. Что искреннее прощение освобождает душу. Я понимала, что забыть обо всем у меня не получится, но я хотела попробовать простить.

Отец забрал меня в пятницу после школы и спросил, чем бы я хотела заняться. Я сказала, что давно не ела мороженого, и он, к моему удивлению, повез меня в то самое кафе, в которое мы с ним ходили в детстве. Кафе называлось "Сказка", и за десять лет в нем мало что изменилось. Все та же фиолетовая вывеска, те же стены с изображениями героев советских мультфильмов, то же потрясающее шоколадное мороженое со вкусом детства.

Отец расспрашивал меня о школе, о танцах, и первое время нам обоим было неловко. Трудно было притворяться, что всех этих месяцев не было. Но неожиданно для меня отец впервые за много лет показался мне увлеченным моим рассказом.

Признаться честно, я не узнавала папу. Куда делись его вечное ощущение собственной правоты, его критицизм и скептический настрой? У меня было две версии. Первая объясняла его непривычное поведением чувством вины. Вторая говорила о том, что он мог и правда поменяться. Я пока не знала, к какой из них я больше склоняюсь.

Вкратце рассказав отцу обо всем, что со мной случилось за последние полгода, я решила провести небольшой эксперимент. Я откровенно призналась ему, что на днях сделала татуировку. Отец, которого я знала год назад, обязательно закатил бы скандал из-за этого и нашел бы кучу доказательств того, что татуировки делают только дебилы.

Услышав шокирующую новость, отец застыл:

– Ты разыгрываешь меня?

– Нет. Я серьезно, – я задрала майку и продемонстрировала отцу тату.

Его глаза расширились, и он часто заморгал.

– И что эта надпись значит?

– Благословенный.

– Ну, смысл очень хороший, – ответил отец, немного помолчав. – Мама знает?

– Нет, и пока не говори. Я сама потом скажу.

Папа напрягся. Перспектива скрывать от мамы мою татуировку его определенно не радовала. Но, поразмыслив, он, вероятно, понял, что для него это шанс заслужить какое-никакое доверие, и согласился.

Никаких нравоучительных тирад, никаких ужасных историй про забитых татуировками маргиналов. Только "смысл очень хороший". Да, мой отец явно не был прежним.

Про его дела я принципиально не спрашивала. Я чувствовала, что не готова услышать об этом. Представляя его жизнь с другой женщиной, я чувствовала злобу. А значит, время для таких разговоров еще не пришло.

В конце вечера папа подвез меня домой и спросил, когда мы в следующий раз увидимся. Я сказала, что на майские праздники несколько классов из нашей школы уезжают в Питер, а после этого мы можем увидеться. Он обещал позвонить.

На этих выходных я была приглашена на день рождения Платона, музыканта группы "Абракадабра".

Платон снимал загородный дом, где планировал шумно отметить свое совершеннолетие. Он пригласил меня за неделю до Дня рождения, и я сразу начал думать над тем, что надеть. Я потащила Аду на шопинг в торговый центр и перемерила несметное количество одежды, прежде чем нашла то самое платье.

Ходить с Адой по магазинам было делом непростым. Подруга заходила в самые дорогие бутики и без стеснения мерила платья, на которых висели ценники размером с месячную зарплату моей мамы. Мне всегда было немного неуютно в таких дорогих магазинах, потому что я знала, что все равно тут ничего не куплю. Ада тоже не могла себе этого позволить, но все равно гоняла девушек-консультантов туда-обратно, прося принести ей другой размер или другой цвет.

– Я же должна понять, нужно ли мне стремиться зарабатывать кучу денег, чтобы носить такие шмотки, или нет,– пояснила подруга. – Может, они того вообще не стоят?

Перемерив чуть ли не весь магазин, Ада с невозмутимым видов вернула одежду на стол, куда кладут вещи, которые не подошли, и с высоко поднятой головой покинула бутик.

Свое "то самое" платье я заметила еще до того, как зашла внутрь магазина, он зазывало меня из центра зала. Короткое, с запахом, просторной юбкой и обтягивающим верхом, оно выгодно подчеркивало фигуру. Платье было насыщенного синего цвета и очень подходило к моим глазам.

– Это оно, – вынесла вердикт Ада, когда я открыла шторку примерочной.

Наряд стоил чуть дороже, чем я могла себе позволить, но это меня не остановило.

В субботу я тщательно накрасилась, уложила волосы мягкими локонами и пару раз брызнула на себя цветочным парфюмом. Когда Стас сообщил, что подъехал, я схватила сумочку, накинула кожанку и вышла из дома.

Увидев меня, Стас присвистнул и принялся рассыпаться в комплиментах. Через полчаса мы прибыли к месту назначения. Дом был выполнен из темного клееного бруса, а спереди вместо стен были гигантские панорамные стекла. Внутри все тоже было шикарно: просторный первый этаж в скандинавском стиле и винтовая лестница, ведущая наверх.

Глазами мы искали именинника, но его не было видно. Из глубины дома показалась улыбающаяся Юля, сестра Платона. Она выглядела впечатляюще: кремовое платье средней длины подчеркивало ее бархатную кожу, густые русые волосы были убраны набок.

– Привет! – она обняла меня, затем Стаса. – Проходите, располагайтесь!

– А где Платошка? – поинтересовался Стас.

– Он наверху, – махнула Юля в сторону лестницы. – Принимает поздравления.

– Я пошел, – Стас отправился на второй этаж.

– Нужна помощь? – спросила я у Юли, заметив в ее руке кухонное полотенце.

– Да, давай, лишние руки не помешают, – сказала она, уходя обратно на кухню.

Я последовала за ней. На кухне возились девчонки, среди которых я заметила Киру. Черное обтягивающее платье с глубоким декольте плотно облегало ее пышную грудь, оставляя мало места для воображения. Она приветливо помахала мне рукой и продолжила резать огурцы. Юля поручила мне мыть и раскладывать фрукты. Завершив свою работу, я начала потихоньку таскать еду в зал, где стоял большой стол, покрытый скатертью.

Держа в одной руке тарелку с виноградом, а в другой салат "Оливье", я наткнулась на Влада. Он, как всегда, выглядел умопомрачительно: свободная красная рубашка с закатанными рукавами, синие джинсы и фирменная улыбка с ямочкой на щеке.

Его взгляд скользнул по мне, и он сказал:

– Воистину красота спасет мир. Ты прекрасно выглядишь, Златовласка.

Я смущенно поблагодарила его и попросила помочь носить еду на стол.

Праздник начался очень шумно и весело. Платон слушал поздравления и тосты в свой адрес с абсолютно счастливой детской улыбкой. Стас сегодня пил виски за компанию с Владом, а мне предложил шампанское. Я согласилась, пообещав себе, что кроме шампанского пить ничего не буду.

С самого начала вечера я заметила, что какая-то девушка по имени Вероника неровно дышит к Стасу. Она сидела рядом с ним, и громко смеялась каждый раз, когда он шутил, даже если шутка не удавалась. А один раз она, якобы ради хохмы, уселась к нему на колени и просидела так до тех пор, пока Стас не отлучился в туалет.

Когда громко заиграла музыка и начались танцы, Стас был уже готовый. Он весело подпевал песням, не попадая в такт. Этого показалось ему мало, и он с безудержным весельем пустился в пляс, широко размахивая руками. Вероника все это время кружилась неподалеку, вероятно рассчитывая на парный танец. Было сложно сдержать улыбку, наблюдая за этим буйством.

Неожиданно неловким движением Стас выбил из рук танцующей рядом девчонки пластиковый стакан, и его содержимое пролилось на него. Он остановился, с грустью рассматривая внушительное красное пятно на своей футболке. В его лице было что-то детское, непосредственное и очень милое.

Я подошла к другу и, схватив за руку, потащила его за собой, чтобы застирать пятно.

– У тебя есть сменная футболка? – поинтересовалась я, заталкивая Стаса в ванную, которая оказалась на удивление тесной для такого большого дома.

– Конечно, в рюкзаке. Я же не первый раз на вечеринках с танцами и алкоголем, – усмехнулся он.

Слегка покачиваясь, он оперся на стиральную машинку, стоящую сзади него и осоловелыми глазами уставился на меня.

– Ну что встал, снимай футболку! – скомандовала я.

– Ты такая красивая, – пьяно улыбаясь, проговорил Стас.

Я закатила глаза, шагнула к нему и схватила майку за края. Разгадав мои намерения, Стас послушно поднял руки, и я стянула с него футболку, обнажая крепкое молодое тело.

Его лицо оказалось так близко к моему, что можно было разглядеть собственное отражение в его зеленых глазах. Мы оба замерли, затаив дыхание, непонятное напряжение повисло между нами. Стас медленно перевел взгляд на мои губы и подался вперед.

Не знаю, что произошло бы дальше, если бы внезапно дверь в ванную, которую мы не закрыли, не распахнулась и на пороге не оказался Ревков.

Пару секунд Влад, не отрываясь, смотрел на нас, стоявших в недвусмысленной близости друг от друга, затем перевел взгляд на футболку Стаса в моих руках и, не сказав ни слова, закрыл дверь.

Я сделала шаг назад и отвернулась от Стаса, пытаясь застирать его злосчастную майку. Мысли метались в моей голове, толкаясь и мешая друг другу. Что подумал Влад, увидев нас? Как Стас посмел попытаться меня поцеловать? И главный вопрос: позволила бы я ему это сделать?

Стас молча смотрел, как я вожусь с его футболкой, не пытаясь приблизиться ко мне или снова поцеловать. Очевидно, понимал, что момент упущен. Наконец, я повесила майку на полотенцесушитель, и мы молча вышли из ванной.

Я посмотрела на Стаса, вид у него стал какой-то серьезный, казалось, что за пару минут он протрезвел. Он достал из рюкзака и натянул на себя чистую футболку. Я отошла от Стаса и присоединилась к танцующим, чтобы избежать неловких диалогов. Он присел на диван и не сводил с меня глаз.

Рядом с ним тут же нарисовалась Вероника. Девушка начала с воодушевлением что-то рассказывать Стасу, активно жестикулируя и периодически наклоняясь к его уху. Он слушал ее рассеянно, изредка улыбаясь и кивая.

Я протанцевала не одну песню, прежде чем он поднялся, подошел ко мне и, наклонившись, шепнул мне в ухо:

– Я неважно себя чувствую, хочу прилечь, проводи меня, пожалуйста.

Я понимала, что это всего лишь предлог, чтобы остаться со мной наедине, но бегать от него весь вечер было бы невозможно, поэтому я кивнула и последовала за ним наверх. Оказавшись на втором этаже, мы направились в одну из спален.

Но не успели мы пересечь холл, как дверь справа от нас открылась, раздалось приглушенное хихиканье, а следом показались Кира с Владом. Она поправляла волосы, а он застегивал ремень. Мгновенно мне стало тошно. Я опустила глаза, стараясь ни с кем не встречаться взглядом и ускорила шаг.

Когда мы зашли в свободную спальню, Стас прикрыл за собой дверь.

– Саш, я давно хотел с тобой поговорить, – тихо начал он.

– О чем? – спросила я, заранее зная ответ.

– О нас, Саш. Нам так хорошо вдвоем, мы проводим много времени вместе. Я не знаю, чувствуешь ли ты, но между нами определенно есть притяжение.

Стас присел рядом со мной на кровать и взял мою руку в свои.

– Саш, ты мне очень нравишься. Но…

– Ты мне тоже нравишься, Стас, – перебила я его. – И нам правда хорошо вместе. Что тут еще обсуждать?

– Я устал быть во френдзоне. Я помню, что в самом начале ты говорила, что твое сердце занято, но ведь прошло столько времени, ты ни с кем не встречаешься… Я просто не понимаю.

Не в силах объяснить самой себе происходящее в моей душе, как я могла объяснить это ему? Я молча покачала головой.

– Ну, ответь ты, в конце концов, что с тобой творится? Ты что по-прежнему его любишь? – в его голосе сквозила боль.

Мое сердце стало биться чаще. Стас задал главный вопрос, который я не решалась задать себе вот уже несколько месяцев. Любила ли я Ревкова?

Да, любила. Я любила его с того самого момента, когда он оттащил от меня Серого и врезал ему. Любила с тех пор, как он в первый раз коснулся моей руки, как в первый раз, приподняв мой подбородок, заглянул в лицо своими бездонными карими глазами.

– Да, – тихо ответила я.

Стас вскочил и силой ударил кулаком в стену.

– Черт возьми, Саша, кто бы он ни был, он тебя не достоин. Как может он отвергать тебя? Ты такая необычная, такая красивая, ты не заслуживаешь одиночества, только потому, что какой-то дурак не понимает своего счастья!

Мне было приятно и одновременно больно слышать эти слова в свой адрес. Стас был потрясающим парнем. И, конечно, повстречай я его раньше, до Влада, мы бы стали отличной парой. Мне хотелось прокричать ему: "Стас, ты заслуживаешь большего. Ты не должен страдать от одиночества, только потому, что какая-то дура безответно влюблена в твоего лучшего друга!".

Но вместо этого я спокойно произнесла:

– Стас, ты ничего не можешь изменить. Прости, что расстраиваю тебя. Но, как ты сам заметил, я никогда не скрывала от тебя, что не смогу дать большего, чем дружба.

Парень снова сел со мной рядом. Лицо было мучительно напряжено.

– Саш, может, все же попробуем? Может, начав отношения со мной, ты забудешь о нем?

– Я не могу так с тобой поступать. Это нечестно.

– Честно! Я же обо всем знаю!

– Нет, Стас, не обманывай себя. Тебе это не нужно. Ты не хочешь каждый раз, когда я задумываюсь, гадать, думаю я о нем или нет.

Стас устало вздохнул. В глубине души он понимал, что я права.

– Я знаю его?

– Нет, – соврала я.

– Мне сейчас так хреново, – признался он, откидываясь на подушки.

– Прости. Мне оставить тебя?

– Нет. Просто обними меня, – он распростер руки. – По-дружески.

Я скинула туфли и легла к нему под крылышко. Больше мы не разговаривали. Через минут двадцать я почувствовала, что его дыхание выровнялось. Он уснул. Аккуратно, стараясь не разбудить, я вылезла из-под его руки и на носочках вышла из комнаты.

Когда я спускалась по лестнице, навстречу мне поднимался Влад. Он улыбнулся, но улыбка вышла какая-то натянутая.

– Где Стасян? – спросил он.

– Наверху. Спит.

– Понятно. Ладно. Пошли вниз, сейчас будем играть.

– Играть во что? – насторожилась я.

– "Я никогда не".

За столом уже собралась компания для игры: именинник, несколько его друзей, Вероника, Влад, Кира и Юля.

– А где Стас? – кокетливо поинтересовалась Вероника.

Видимо, мне все же не показалось, что она весь вечер пытается привлечь его внимание.

– Дрыхнет, – пожал плечами Влад. – Играем без него.

– Правила все знают? – спросила Юля. – Если вы делали то, чего не делал ведущий, то пьете. Если вы ведущий, и никто не выпил после вашего "я никогда не", вы пьете сами.

Все закивали головами, принимая правила. Платон налил каждому алкоголь в соответствии с пожеланиями. Я выбрала шампанское, потому что весь вечер потихоньку пила его и особо не пьянела.

– Я никогда не брил ноги, – сказал Влад и все девушки за столом сделали глоток.

– Я никогда целовалась с девушкой, – улыбнулась Юля, и парни отпили из стаканов.

– Я никогда не делала татуировку, – хитро проговорила Кира, глядя на своего парня.

Я сделала глоток вместе с Владом и Платоном. Увидев, что я тоже выпила, Кира удивленно вскинула брови:

– Да ладно? У тебя есть татушка?

– Да, небольшая.

– Покажи, – попросила Кира, сгорая от любопытства.

– Не могу, придется раздеться, – улыбнулась я.

– Она в интимном месте? – поинтересовался заинтригованный Платон.

– Ну, смотря что ты подразумеваешь под интимным местом, – мне было забавно смотреть на их удивленные лица.

– Ну как…

– Ладно, не буду тебя мучить, ты угадал, она в интимном месте.

Его глаза поползли на лоб, и он удивленно открыл рот.

– Да-да, в том самом, про которое ты сейчас думаешь, – кивнула я, еле сдерживаясь от того, чтобы не рассмеяться.

– А ты, оказывается, не такая скромница, какой прикидываешься, – заметила Кира.

Мы с Владом переглянулись. Он попытался подавить улыбку, но уголки его губ предательски тянулись вверх.

– Ладно, моя очередь, – сказала я. – Я никогда не признавалась в любви своей половинке.

К моему удивлению, Кира с Владом, как и остальные, не притронулись к своим напиткам. Я отпила шампанское, и мы продолжали играть. Однако Платон никак не мог оставить тему моей татуировки.

– Саш, а где ты делала тату?

– В салоне.

– Ну, понятно. В каком?

– Я не помню название.

– Ты нашла салон, чтобы сделать тату в том самом месте, и даже не запомнила его название? – недоверчиво уточнил парень.

– Ну, я не искала салон, меня туда Стас привел.

– Стас видел тату? – опешила Юля.

– Нет, просто он меня туда привел, – соврала я.

Я почувствовала прожигающий взгляд Вероники. Похоже, новость о причастности Стаса к моей татуировке ее не обрадовала. Когда до нее дошла очередь, она выдала:

– Я никогда не целовалась со Стасом.

Я почувствовала, как взгляды присутствующих обратились ко мне. Сомнений не оставалось, что Вероника использовала свое "никогда не", чтобы выяснить, какие отношения у нас со Стасом. Я с улыбкой обвела ребят глазами и, не притронувшись к стакану, сложила руки на груди.

– Ну что ж, идем дальше, – довольно вздохнула Вероника и сделала большой глоток.

Игра продолжалась еще полчаса, пока мы полностью не опустошили свои стаканы. Встали мы из-за стола однозначно гораздо более пьяными, чем сели. Влад принес свою черную гитару, сел на диван и с хрипотцой затянул:

Все, что было до меня, обнуляй.

Жизнь – море. Ща поныряем,

Только ты давай мне доверяй,

И мы телепортом с тобой прямо в рай.

Ты та, о ком бьется в моей груди…

Я улетаю.

Вот такой вот мой тупой припев о любви.

Тебе…

Мы все подпевали. Во время исполнения Влад улыбался и иногда прикрывал глаза от удовольствия. Песня ему явно нравилась.

Я готова была смотреть, как он поет, вечно, как на огонь или воду. Наверное, Кира, сидящая неподалеку от меня, разделяла мои эмоции. От этой мысли стало грустно.

После миниконцерта все решили играть в Мафию и стали громко спорить о том, стоит ли вводить в игру ночную бабочку и доктора.

– Пойдем покурим, – Влад потянул меня на улицу.

– Я не курю, – напомнила я, но все равно пошла за ним.

Прохладный вечерний воздух приятно освежал. В голове был легкий дурман от выпитого. С лица не сходила глупая улыбка. Влад, похоже, тоже находился под действием алкоголя: он слегка покачивался и никак не мог зажечь сигарету. Мне было очень смешно смотреть на его бесплодные попытки. Хихикнув, я выхватила зажигалку и прикурила ему. Влад глубоко затянулся сигаретой и медленно выпустил дым из легких.

– Знаешь, а я удивился тому, что ты не выпила, когда Ника сказала, что никогда не целовалась со Стасом, – задумчиво сказал он, делая новую затяжку.

– А я удивилась тому, что вы с Кирой не признавались друг другу в любви. Сколько вы уже вместе?

– Несколько месяцев, – ответил Влад, присаживаясь на крыльцо.

– Я думала, что с лета.

– Летом мы начали общаться, но сблизились недавно. Поначалу нам трудно было поладить.

– Почему? – спросила я, садясь рядом с ним.

– Она привыкла, что за ней бегают, а я слишком ленив для этого, – улыбнулся Влад.

– Но в итоге все же пришлось пробежаться? – уточнила я.

– Да хрен его знает. В итоге я сам не понял, как мы решили начать встречаться.

– Сам не понял? – вскинула я брови.

– Ага. Если честно, это долгая и нудная история, Златовласка, – тряхнул головой Влад.

Я помолчала. Видимо, тема отношений Киры и Влада была закрыта.

– Влад, я давно хотела тебя спросить, что означает вот эта надпись? – я указала на татуировку на его груди.

– Переводится как "в конце концов все будет хорошо", – выдыхая сигаретный дым, ответил Влад.

– Оптимистично.

– Да. Мне мама так всегда говорила, когда хотела успокоить. Помню, в детстве мы с ней лежали в больнице, потому что у меня была страшенная ангина. Как-то вечером я ворочался, никак не мог уснуть из-за горла, которое нестерпимо болело. И мама мне сказала тогда: "Сынок, ты же знаешь, в конце концов все обязательно будет хорошо. Я понимаю, что тебе больно, что ты не можешь уснуть, но подумай сам, раз тебе сейчас так плохо, то значит, это точно не конец." И я подумал: "А ведь это правда!". Ты знаешь, я верил маме. В моей детской системе миропонимания сложилась установка, что в конце все будет хорошо. То есть плохого финала не могло быть в принципе. И раз мне сейчас паршиво, то мне просто нужно потерпеть и подождать свое "хорошо". Там, в больнице, я так и поступил. А наутро мне действительно стало гораздо лучше.

– Твоя мама была мудрой женщиной, – отозвалась я.

– Да, это так. Даже сейчас, когда какие-то трудности происходят в моей жизни, я всегда вспоминаю маму. Ложусь и просто жду, когда отпустит. И снова станет хорошо.

Мы помолчали. Каждый думал о своем. Влад поднялся, положил окурок в пепельницу, стоящую на небольшом столике у входа.

– Вот я угорал, когда ты втирала Платошке про татушку на лобке, – внезапно рассмеялся он.

– Я не говорила, что на лобке! – возмутилась я. – Я сказала, в интимном месте.

– Ты сказала: "Да-да, именно в том месте, про которое ты сейчас думаешь", – хохотал Влад. – Уж поверь, я знаю, о чем подумал Платошка.

– Какой ужас! – кисло отозвалась я.

– Слушай, а я ни разу не видел твою татушку с момента, как тебе ее делали, – заметил он, смотря на меня сверху вниз.

– Она по-прежнему там. Не разрослась и не мутировала.

– Я хочу посмотреть, – заявил он, хитро прищурив глаза.

– Но ты ее уже видел, – с недоумением ответила я.

– Да, но тогда кожа была красная. Сейчас наверняка все зажило, я хочу глянуть на конечный результат.

На пару секунд я замерла в раздумьях. Будь я трезвой, наверное, отказалась бы. Но сейчас гулявший по телу хмель делал меня подчеркнуто свободной и какой-то развязной.

Я поднялась со ступенек и двинулась с места. Влад последовал за мной. Мы обошли дом с торца и остановились. Я прислонилась к стене, и медленно стала распоясывать платье с запахом. Сначала я мягко развязала один узел, затем второй. В этот момент черное кружевное белье из одного комплекта было как нельзя кстати.

Распахнув платье, я с улыбкой посмотрела на Влада. Он не отрывал от меня глаз и жадно ловил каждое мое движение. В его взгляде читалось что-то хищное. Он наклонился, нежно обхватил ладонями мою талию и приблизил лицо к моему животу, рассматривая татуировку.

От прикосновения его рук, от его горячего дыхания на моей коже я завелась с полоборота. Внезапно Влад подал лицо вперед и поцеловал меня в ребра под грудью, в то самое место, где была татуировка. Прижимаясь ко мне губами, он сделал глубокий вдох. Гормоны взбушевались в крови, и я издала сдавленный стон.

Пальцы Влада с силой сжали мою талию, и через мгновение он с усилием отстранился от меня, сделав шаг назад. Какое-то время мы просто смотрели друг на друга, затем я наспех стала завязывать платье, а Влад опустил взгляд на землю. Не сказав друг другу ни слова, мы направились обратно к крыльцу.

Из дома послышались приближающиеся голоса, и через секунду на пороге дома показался Стас с другими ребятами.

– А, вы уже тут? – улыбнулся Стас как ни в чем не бывало. – Мы хотели позапускать салюты.

Остаток вечера я с трудом могла сосредоточиться на происходящем. Мысли были поглощены ситуацией между мной и Владом. Как было объяснить его внезапный порыв страсти? Значил ли он то, что у него тоже были чувства ко мне? Наблюдая за Ревковым боковым взглядом, я заметила, что к нему тесно прижалась Кира, и ревность вновь уколола сердце.

Внезапно я поняла, что у меня сложились очень запутанные отношения с двумя самыми близкими людьми, присутствующими на этом празднике. Стас симпатизировал мне, но я не могла ответить ему взаимностью. Владу симпатизировала я, но надежда на то, что он мог ответить взаимностью мне, никак не умирала. Более того своим недавним жестом он укрепил ее.

Окончательно запутавшись, я решила, что мне лучше будет поехать домой. Я наврала Стасу, что неважно себя чувствую и еду домой. Он начал собираться со мной, но я убедила его остаться.

Оказавшись дома, я легла в постель и попыталась поскорее уснуть. Утро вечера мудренее. Я надеялась, что каким-то чудесным образом утро разрешит все мои сомнения. Но этого не произошло. Более того на носу была поездка в Питер, куда Ревков, как я знала, тоже поедет.

Глава 24

Ада собиралась в Санкт-Петербург, словно в медовый месяц. Для них с Максом это была возможность провести почти три незабываемых дня вместе в самом романтичном городе России.

Я тоже была воодушевлена и, собирая чемодан, сложила в него чуть ли не весь свой гардероб. Мама, помогавшая мне со сборами, уверяла, что половина вещей мне не пригодится и напомнила, что чемодан мне придется тащить на себе. Я нехотя выложила дорожный утюг, десяток платьев и туфли на шпильках.