Зови меня Златовлаской

– Она была, но отца не было дома. Он часто в командировках. Иногда неделями я живу один.

– Серьезно? – я изогнула брови. – А он не переживает за тебя?

– Мы каждый день созваниваемся, – пожал плечами Влад. – И плюс, у нас высокий уровень доверия.

– Да, понимаю, твой отец отличается от других взрослых.

– Он у меня мировой мужик, – с гордостью отозвался Ревков. – Я очень люблю его и очень благодарен за то, что он позволяет мне быть собой.

– Да, возможность быть собой – это самое большое богатство, которое родители могут дать своему ребенку, – вздохнула я.

Поразительно, но часто родители думают, что без их контроля мы непременно сопьемся, попадем в дурную компанию и с нами случится тридцать три несчастья. Но Влад своим примером доказывал обратное. Он жил в отсутствии гиперопеки и был одним из лучших парней, которого я знала. Дело было не только в том, что он мне нравился.

Ревков объективно был смелым, сильным, уверенным в себе, хорошо учился, реализовался в музыке и даже зарабатывал этим. И у него почти не было дурных привычек… Ну, то есть он, конечно, иногда пил и покуривал, но я знала кучу парней, которые потребляли куда больше спиртного и табака, пытаясь доказать родителям, что они уже взрослые. А самое главное, Влад был одним из немногих, кто с такой любовью отзывался о родителе за его спиной.

– Златовласка, у тебя завтра могут быть проблемы, – неожиданно сказал Ревков.

– Ты о чем?

– О той девчонке, которую ты научила манерам. Как ее зовут?

– Лера Комарова.

– Вот. Скорее всего, эта Комарова так просто все не оставит. У нее есть следы увечий. Синяки и ссадины как минимум.

Влад говорил об этом на удивление спокойно, просто констатируя факты, но до меня вдруг дошло, что я реально избила человека. От этой мысли стало не по себе.

– И… Что мне за это будет? – спросила я.

– Зависит от того, как она поступит. Хуже всего будет, если она накатает заяву в ментовку.

От слова "ментовка" кровь застыла у меня в жилах. Раньше мне казалось, что со мной такое никогда не приключится. Никогда не говори никогда.

– Если ограничится только школой и просто пойдет к директору – считай, повезло. Школе невыгодно раздувать эту ситуацию. К тебе применят какое-нибудь дисциплинарное наказание и все.

– А что мне делать? Что говорить? – запаниковала я.

– Говори, как есть. Правду. Расскажи, что в Дашином классе имел место буллинг. Что Комарова с подругами издевались над Полосовой и что ты вступилась за нее. Главное, чтобы Даша все подтвердила, и другие тоже. Чем больше свидетелей, тем лучше.

– Хорошо, я поняла, – сдавленно проговорила я.

– Златовласка, все будет хорошо, – Влад положил руки мне на плечи и с ласковой улыбкой посмотрел мне в глаза. – Даже если она пойдет в полицию, мы что-нибудь придумаем, слышишь? За такое не сажают.

Я видела, что Ревков всячески пытается подбодрить меня, но чувствовала себя все равно паршиво. Только не хватало, чтобы маму вызывали в школу. Будто ей и без этого проблем было мало.

С тяжелым вздохом я поблагодарила Влада за помощь, а он на прощанье притянул меня к себе и мягко обнял за плечи. Носа коснулся едва уловимый древесно-мускусный аромат его одеколона. Я поглубже втянула воздух ноздрями, пытаясь запомнить этот чудесный запах.

Глава 22

Ночью я плохо спала. Все ворочалась, прокручивала в голове драку, вечер с Владом и воображала всякие ужасы относительно завтрашнего дня.

Наконец утро наступило, и я, быстро собравшись, отправилась в школу пораньше. Когда я зашла в кабинет алгебры, где должен был быть первый урок, выяснилось, что до моих одноклассников уже дошла информация о вчерашнем происшествии на стадионе. Мне задавали неловкие вопросы, на которые я нехотя и односложно отвечала.

Через десять минут в кабинет зашел Булаткин и плюхнулся рядом со мной. Не сказав ни слова, он придвинул ко мне свой телефон с горящим экраном. Я заглянула в мобильник. В браузере была открыта страница группы "Подслушано. Школа 131" ВКонтакте. Последний пост на стене гласил следующее:

"Вчера на стадионе после третьего урока Алферова Саша из 10 “А”, известная своими танцами на школьных праздниках, жестоко избила Камарову Леру из 9 “Б”. По словам очевидцев, Алферова ни с того ни с сего набросилась на Комарову, била ее по лицу и таскала за волосы по стадиону. Наиболее правдоподобной причиной произошедшего является бешеная ревность Саши. Пока точно неизвестно, кого именно приревновала Алферова к Комаровой, но есть три основных кандидата: Егор Анохин из 11 “В”, Антон Булаткин из 10”А” и Влад Ревков из 11 ”А”. Голосуйте, из-за кого, по вашему мнению, Алферова напала на Комарову".

После текста было расположено голосование и смазанное фото нашей драки. Неужели кто-то умудрился это запечатлеть? На фото я сидела верхом на Комаровой. Детали были не видны, но все равно смотреть было мерзко.

– И кто лидирует в голосовании? – кисло поинтересовалась я.

– Чтобы узнать, надо самому проголосовать.

– Ну, так проголосуй за себя. Интересно же, какой парень так снес мне крышу, что я аж озверела.

Булаткин ткнул пальцем в экран и усмехнулся:

– Тебе снесло крышу из-за Анохина.

– Дальше от истины было сложно оказаться, – задумчиво сказала я.

На собственном примере я увидела, как сильно искажается информация в слухах. Оказалось, что я таскала Леру за волосы по стадиону из-за ревности к Егору. Ну дела!

– Что произошло? – наконец серьезно спросил Антон.

Я вкратце обрисовала ему вчерашнюю историю.

– Вот подлая сучка! – с ненавистью прошептал Булаткин.

– Да. Только из-за того, что я ей врезала, теперь подлая сучка я, – грустно заметила я.

Чуть позже к нам присоединилась Ада. Мы решили ничего не комментировать и не предпринимать. Нам хотелось побыстрее узнать, как отреагирует Комарова.

Алгебра прошла спокойно, однако сразу после урока меня вызвали к директору по громкой связи. Я чертыхнулась и, превозмогая страх, пошла на казнь. Когда я приближалась к кабинету, в котором должна была решиться моя судьба, у меня затряслись колени. Я остановилась и сделала несколько глубоких вдохов. Нельзя было показывать своего волнения.

Потянув дверь на себя, я шагнула внутрь кабинета и увидела перед собой директора, классную руководительницу 9 “Б”, Елену Петровну, мою классную, Ларису Сергеевну, и Леру с матерью.

Когда я тихо поздоровалась с присутствующими, Лера и ее родительница одарили меня взглядами, полными ненависти.

Стоило признать, что выглядела Комарова погано: разбитые губы, большой синяк под глазом, многочисленные ссадины на подбородке и щеках. В целом все ее лицо казалось каким-то отечным и припухшим.

– Вот эта оторва набросилась на мою Лерочку прямо средь бела дня ни за что ни про что! – тыча в меня пальцем, визжала Лерина мама.

– Успокойтесь, Нина Алексеевна, мы сейчас все выясним. Присядьте, пожалуйста, – спокойно проговорил директор, указывая на стул.

Николай Львович внимательно посмотрел на меня. На его тонком с горбинкой носу сидели очки, а взгляд серых глаз отличался проницательностью.

– Алферова, что произошло на стадионе? Расскажи нам свою версию, – обратился он ко мне.

Едва я успела открыть рот, чтобы начать свой рассказ, как дверь за моей спиной распахнулась и в кабинет влетела растрепанная Даша Полосова. Она сбивчиво всех поприветствововала, еле переводя дыхание.

– Полосова, что ты тут делаешь? – зашипела на нее классная руководительница. – Мы тут разбираемся во вчерашнем нападении на Комарову. Выйди из кабинета!

– Елена Петровна, я как раз касательно этого нападения, – с силой закивала Даша. – Саша меня защищала. Она увидела, что Лера со мной делает, и спасла меня. Не ругайте Сашу. Она мой герой!

– Подожди-подожди, – остановил ее Николай Львович. – Лера обижала тебя на стадионе? Что ты имеешь в виду?

– Да-да. Она создала мою страницу ВКонтакте. Ну, то есть не мою, а названную моим именем… Залила туда всякие обидные фотки и стала добавляться в друзья ко всем подряд. Я увидела эту страницу и решила высказать Лере все, дать ей понять, что с меня хватит. Это Саша меня вдохновила. Убедила, что нельзя такое отношение терпеть! – тараторила Полосова. – Так вот, когда я все это озвучила, Лера толкнула меня, отняла рюкзак и написала на нем краской это… Это ужасное слово. А потом прилепила жвачку мне на волосы. А затем Саша…

– Да что ты такое несешь?! – перебила Нина Алексеевна. – Моя Лера?! Да она бы никогда не сделала ничего подобного. Моя Лера – воспитанный и добрый ребенок, она не набрасывается на людей, как эта.

Мать Комаровой с отвращением кивнула в мою сторону.

– Нет, я вам точно говорю! Лера уже несколько лет меня мучает. Она прятала мои вещи, обзывала, подговаривала других против меня, – не унималась Даша.

– Клевета! – завизжала разгневанная родительница.

– Нина Алексеевна, Даша, успокойтесь, пожалуйста. Давайте дадим шанс всем высказаться. Лера, то, что говорит Полосова – правда? – Николай Львович внимательно посмотрел на Комарову.

Она отрицательно замотала головой, но глаза выдавали ее ложь с потрохами.

– Ты хочешь сказать, что никогда не делала ничего из того, что перечислила Даша?

– Ну… Иногда мы прикалывались над Дашей, но мы не хотели ее обидеть. Это была шутка, – неуверенно отозвалась Комарова.

– Вы травили ее, как злобные собаки, ранили ее каждый день словом и делом, обзывали, унижали, третировали. Это, по-твоему, смешно? – подала я голос. Он звучал на удивление твердо и уверенно.

– Эта девочка ненормальная! – возмущалась Нина Алексеевна. – Вы посмотрите, какая она агрессивная! Они сговорились против моей Леры, вот и выдумывают всякие небылицы. Моя Лера не такая.

Неожиданно резким движением Даша достала из пакета, который все время держала в руках, старый синий рюкзак с красной надписью "шлюха" и положила его на директорский стол. От увиденного лица взрослых вытянулись.

– Что это? – брезгливо поинтересовалась Лариса Сергеевна.

– Это Дашин рюкзак, на котором Комарова оставила автограф, – спокойно пояснила я.

– Где доказательства, что это Лера сделала? – вновь завопила Нина Алексеевна. – Неужели вы не видите, что эти хищницы пытаются подставить мою дочь?

– Доказательство в ее телефоне, – тихо проговорила Полосова.

Все в шоке уставились на Дашу.

– Что ты сказала? – не поняла Нина Алексеевна.

– Когда Лера делала эту надпись на моем рюкзаке, она попросила Машу Никифорову запечатлеть это на видео. Маша снимала на Лерин телефон. Если Лера не удалила, то видео должно быть там, – пояснила Полосова.

Удивительно, откуда в ней взялось столько смелости? Я не узнавала забитую и испуганную Дашу. Передо мной был словно совсем другой человек.

– Лера, можно твой телефон? – попросил Николай Львович.

Комарова испуганно уставилась на мать. Но та лишь вопросительно смотрела на нее, не зная, что возразить.

– Хорошо-хорошо, – наконец выдавила Лера. – Да, это я испортила Дашин рюкзак. Но это было один раз, я не… Я не…

– Не хотела ее обидеть? – с издевкой подсказала я.

Мать и класснуха Комаровой выглядели потрясенными. На какое-то время в кабинете повисло молчание.

– Выходит, все, что сказала Даша, правда? – подытожил Николай Львович.

– Не все, – упрямилась Лера.

– Ну как не все? – воскликнула я. – Хочешь, я покажу страницу ВКонтакте, на которой голова Даши приделана к порнографическим снимкам? Ты хочешь сказать, она сама такое выложила?

Лера опустила голову и взглядом буравила пол.

– Николай Львович, я признаю свою вину перед Комаровой. Да, я вчера напала на нее и ударила. Ударила несколько раз. Я понимаю, что так поступать неправильно, но я не выдержала. Мне стало слишком обидно за Дашу, потому что она – хороший человек и не виновата в том, что весь класс ополчился против нее одной.

Я перевела дух. Никто ничего не говорил, и я продолжала.

– А ты, – я перевела взгляд на Комарову, – извини за то, что я сделала. Надеюсь, твои раны заживут. Но дело вот в чем: если ты когда-нибудь осознаешь, что творила, какой бессердечной и жестокой была, сможешь ли ты сама себя простить, Лера?

Я прожигала Комарову глазами, но она не подняла головы.

– Алферова, твой порыв вступиться за Дашу, безусловно, благородный. Но пойми, что физическое насилие – не метод. Когда ты бьешь другого человека, ты признаешься в своем бессилии. Мы люди, высокоорганизованные существа, нам дана способность решать конфликты при помощи слов. Ты хотела, чтобы Лера по-человечески относилась к Даше, но сама повела себя не по-человечески. Нельзя каждый раз, когда видишь несправедливость, размахивать кулаками. Ты понимаешь меня, Алферова?

Я кивнула.

– Мы не можем закрыть глаза на твое поведение. Ты будешь наказана. Лариса Сергеевна донесет до тебя суть наказания. Зайди к ней после уроков. А пока ты свободна, – проговорила директор.

Я снова кивнула и вышла из кабинета. Очевидно, наконец, поднимут проблему буллинга в 9 “Б”. Я была рада, что к Дашиной ситуации удалось привлечь внимание, пускай и таким извращенным способом.

Второй урок уже начался, однако, когда я постучала в кабинет химии, где по расписанию было занятие у моего класса, учительница пустила меня без вопросов. Видимо, слышала объявление по громкой связи. Пока я шла к своей парте, то чувствовала на себе любопытные взгляды одноклассников.

Едва я успела сесть, как Антон начал шепотом допрашивать меня. Но химичка то и дело кидала на нас недовольные взгляды, поэтому поведать друзьям о случившемся по порядку получилось только на перемене.

– Значит, все обойдется без полиции, – успокоенно вздохнула Ада, когда я закончила свой рассказ.

– Похоже на то, – улыбнулась я.

– К тебе пришли, – заявил Антон, глядя куда-то за мою спину.

Я повернулась. В дверном проеме кабинета стоял Влад и жестом подзывал меня к себе, а все мои одноклассники прожигали его любопытными взглядами. Мы с Ревковым вышли в коридор и остановились около окна.

– Я слышал, как тебя вызывали на ковер. Как все прошло? – взволнованно спросил он.

Я повторила свой рассказ для него.

– Ты даже мораль этой Комаровой прочитать умудрилась? – усмехнулся он в конце.

– Ну да, я только вошла во вкус, как Львович меня выставил.

– Я рад, что все обошлось.

– Ну не знаю, обошлось ли, – с сомнением протянула я. – Наказание я свое узнаю только после уроков.

– Будешь недельку поливать цветы на переменах, а потом от тебя отстанут, – с уверенностью ответил Влад, похлопав меня по плечу.

– Надеюсь.

– Сегодня Стас приезжает из Москвы. Хочешь, прогуляемся все вместе?

– Вчетвером?

– А кто четвертый? – не понял он.

– Ну, я думала, что Кира, – отчего-то смущаясь, пояснила я.

– Нет, она сегодня не может. Ты, я и Стас.

– Хорошо, – с радостью согласилась я.

Влад оказался прав. Лариска действительно сказала, что в качестве наказания я должна в течение недели каждый день после школы помогать нашему завхозу по хозяйству: поливать цветы, выносить мусор и все в таком духе.

После занятий я позвонила Даше, чтобы узнать, чем закончилось разбирательство, но она не ответила и перезвонила лишь через пару часов. Оказалось, дело приняло серьезный оборот: вызвали Дашину мать, начали допрашивать одноклассников. В итоге те из них, которые были в роли наблюдателей, подтвердили факт травли со стороны Комаровой, Зайцева и их компании. Все то, что так долго замалчивалось, наконец-то вскрылось. По словам Полосовой, ее класснуха и мать были в шоке, что прямо под их носом творился беспредел. Мама спрашивала, почему Даша молчала, совсем забыв о том, что раньше дочь пыталась с ней поделиться.

Голос у Полосовой был уставший, но твердый. Казалось, она рада тому, что правда вылезла наружу. Даша призналась, что ей было неприятно и больно говорить о своих обидах, но после того, как она открылась, стало гораздо легче.

Полосова в сотый раз благодарила меня. Говорила, что именно я сподвигла ее заговорить. Если это было правдой, то, значит, я все сделала правильно. Неизвестно, как будут вести себя Дашины обидчики после разоблачения, но мне казалось, что теперь она сможет дать отпор. Один раз Даша уже подняла голову и уличила Комарову, сможет сделать это снова.

Я взяла с Полосовой обещание, что она будет держать меня в курсе происходящего. Мы тепло попрощались, и после разговора с ней на душе полегчало. Все-таки удивительный человек эта Даша! Терпела унижения годами, а когда я из-за нее влипла в неприятности, собрала волю в кулак и не стала молчать.

***

Вечером этого же дня я увиделась со Стасом и Владом. При встрече Мишутин подхватил меня на руки и закружил. Прохожие с улыбкой оборачивались на нас.

– Черт, как я по тебе соскучился! – улыбнулся Стас и, подставив мне щеку, сказал. – Быстро целуй!

Я чмокнула парня, и мы двинулись по улице без особого направления, просто шли, куда глаза глядят. Мы с Владом поведали Стасу о недавних событиях: о Даше, о драке, о том, что меня вызывали к директору, и о том, как удачно все закончилось. Странно, но, не сговариваясь, мы оба умолчали о том, что после драки я пошла к Владу домой. Стас хвалил меня и называл счастливицей.

Затем он поделился с нами подробностями своей поездки. Оказалось, Мишутин ездил туда на обучение, связанное с его курсами для подготовки к ЕГЭ. Проект был коммерчески успешным, и у Стаса была куча планов по его развитию. В будущем он хотел перейти в онлайн, чтобы расширить охват. Меня приятно поразила искренняя радость, с которой Влад слушал новости Стаса. Его глаза блестели, он задавал много уточняющих вопросов и тотально поддерживал друга.

Мы шли по узкой тенистой аллее, и я впервые явственно почувствовала весну. Она висела в воздухе, дожидаясь, когда ее заметят. Набухающие почки, пробивающаяся сквозь землю трава, легко одетые люди – все трубило о наступлении самого прекрасного времени года.

И вдруг полило как из ведра. Ливень начался настолько неожиданно, что мы не успели среагировть и вымокли до нитки. Растерянно озираясь по сторонам, мы искали, где бы переждать дождь.

Стас, бегущий впереди, поманил нас вправо, и мы последовали за ним. Повернув, я увидела, что он придерживает дверь, давая нам пройти. Прошмыгнув в помещение, я огляделась по сторонам: повсюду висели картины с замысловатыми рисунками, у стены стоял черный кожаный диван, а на рецепции сидела девушка с короткими красными волосами и пирсингом в носу.

Судя по всему, спасаясь от дождя, мы забрались в тату-салон. Я уже приготовилась объяснять, что мы оказались тут случайно, просто, чтобы переждать дождь. Но вдруг Влад и Стас радостно стали приветствовать девушку с пирсингом, по очереди целуя ее в щеку.

– Саш, познакомься, это Эльзана, она тут следит за порядком, – сказал Ревков.

Девушка протянула мне густо татуированную руку, и я пожала ее. Оказалось, что именно здесь начало жизнь большинство нательных рисунков моих друзей.

– Значит, вы здесь постоянные клиенты? – уточнила я.

– Да, здесь работают лучшие мастера в городе, – подтвердил Стас.

Эльзана налила нам горячего чая, с улыбкой слушая болтовню парней.

– А вот Саша недавно избежала разборок с полицией, – заявил Стас, указывая на меня.

– Правда? – Эльзана заинтересованно обернулась на меня.

– На самом деле это долгая история, и все не так просто, – попыталась объяснить я.

– Короче, она не на шутку отколошматила другую девчонку, и это сошло ей с рук, – Стас донельзя сократил всю историю.

Эльзана с удивлением посмотрела на меня. Наверно, задавалась вопросами о моем психическом здоровье. Ведь в интерпретации Стаса история борьбы с несправедливостью превратилась в необоснованный мордобой.

– А не стоит ли нам увековечить твое везение? – неожиданно спросила она.

– В смысле? – не поняла я.

Девушка игриво перевела взгляд на парней, и я заметила, как в их глазах зажегся интерес.

– А что, Санек, рискнем? Это будет просто офигительно! – восторженно произнес Стас.

– Да о чем вы?

Ребята как-то возбужденно смотрели на меня, и я, наконец, поняла, о чем речь. Ну уж нет. Это не про меня. Татуировки делают отвязные девушки вроде этой Эльзаны. Я не такая.

– Вы с ума сошли? – я отрицательно покачала головой.

– Ну, брось, Санек, согласись, это знак, что спасаясь от дождя, мы попали именно сюда! – убеждал Стас.

– Это не знак, просто ты знал, что этот салон поблизости, вот и затащил нас сюда, – раздраженно ответила я.

– У тебя есть татуировки? – вмешалась Эльзана.

– Нет.

– Блин, она девственница, – с азартом проговорила девушка. – От этого еще больше хочется.

Парни дружно заржали. Я поморщилась, демонстрируя свое несогласие.

– И что, по-вашему, я должна набить? "Избежала правосудия"? – ехидно поинтересовалась я.

– А как насчет "blessed"? – тихо произнес Влад, который все это время хранил молчание.

– Благословенная? – вскинула брови я.

– Благословенная, везучая, счастливая, – вкрадчиво произнес он.

– Блин, это очень круто! – воскликнула Эльзана.

Надо признаться, идея мне тоже понравилась. Ничего пошлого. Тонко и со смыслом. А от того, что это предложил именно Влад, мне вдруг захотелось взять и сделать эту чертову татушку. И пускай это может быть ошибкой, как всегда говорила про татуировки моя мама. Но это будет моей ошибкой.

– Хочу вот здесь, – я указала на место под грудью с левой стороной.

– Отлично! Как раз сегодня работает Марк! – Эльзана схватила меня за руку и потащила в кабинет.

Марк оказался добродушным и полностью разрисованным парнем. Татуировки у него были везде, даже на лице. Мои друзья поздоровались с Марком за руку. Очевидно, они были знакомы и до этого. Эльзана вкратце обрисовала мастеру ситуацию: девочка решилась на татуировку в первый раз, надо сделать утонченно и красиво. Марк кивнул и буквально за пару минут нарисовал прототип моей будущей татуировки. Буквы были тонкими и немного завалившимися влево.

– Мне нравится! – восхищенно произнесла я.

– Показывай, где будем делать, – усмехнулся Марк.

Я задрала футболку, оголив живот, и указала на ребра, прямо под лифчиком. Боковым зрением я заметила, как друзья внимательно наблюдают за мной.

Марк без лишних разговоров взялся за работу. Сначала он обработал место будущей татуировки антисептиком, затем маркером нарисовал на коже слово "blessed" и после этого принялся за нанесение самой татуировки. Я ожидала, что будет очень больно, но на деле все оказалось довольно терпимо.

В процессе Влад и Стас приблизились к кушетке, на которой я расположилась, и с интересом наблюдали за тем, как черные буквы появляются на моей коже. Чувствовать на себе взгляд Влада было одновременно волнительно и неловко. Перед Стасом я почему-то совсем не стеснялась.

Закончив работу, Марк дал мне рекомендации по уходу за татуировкой и отправил к зеркалу посмотреть на результат. Надпись на ребрах выглядела впечатляюще, даже лучше, чем я ожидала. Кожа вокруг букв была красная, но, по словам мастера, это скоро должно пройти.

– Смотрится жутко сексуально! – вынес свой вердикт Стас.

– А главное, отражает твою суть, – вставил Влад.

Денег за тату с меня не взяли. Эльзана, потрепав Стаса за волосы, сказала, что салон и так хорошо заработал на моих друзьях. А еще, хитро подмигнув, добавила, что теперь они приобрели нового постоянного клиента в моем лице.

Глава 23

Развод родителей официально был оформлен. Отец, как и обещал, оставил нам квартиру. Все это время он по-прежнему звонил мне, а я, как и раньше, не брала трубку. Ярость, бушующая во мне сначала, стихла. И теперь в моей душе ютились тихая обида и подавленная боль. Думая о папе, я больше не сыпала проклятьями и не желала ему зла.

Как-то раз в середине апреля в очередной раз раздался звонок отца, и я, повинуясь неосознанному порыву, подняла трубку. Видимо, не рассчитывая, что я отвечу, отец растерялся и долго не мог собраться с мыслями, а потом вдруг предложил встретиться. Я согласилась.

Думаю, я приняла такое решение после стольких месяцев молчания, потому что время действительно лечит. Я в этом убедилась на собственной шкуре. Со временем притупляются даже самые яркие эмоции, такие, как ненависть и гнев. Освобождая душу, они уступают место тоске и отчаянию. А те, в свою очередь, сменяются надеждами и верой в то, что можно что-то исправить.

Я решила дать отцу шанс, решила выслушать его и попытаться понять. Тем более этого хотела мама. Недавно она стала ходить к психологу, и я заметила, что терапия пошла ей на пользу. Мама перестала прятаться в коконе собственных страданий и сделала шаг навстречу новой жизни. Я искренне верила, что ее жизнь может быть и будет счастливой. Пускай без отца. Пускай не так, как хотелось изначально. Но все же.