Квадратные углы

Тишина. Ничего не видно. Потом резкий хлопок, и появилась картинка. Я лежу на огромном белом диване в комнате полностью отделанной деревом. Мебель, стены и даже пол – все выполнено в деревенском стиле. Камин с настоящими дровами разместился в углу. Тяжелые шторы, спускающиеся с массивных карнизов, заглушают дневной свет.

В двери показался Сергей. Он принес мне стакан воды.

– Как ты?

– Нормально. Это твой дом?

– Да!

Он взмахнул рукой, хвастаясь красотой и величием своего жилища. Здесь все соответствует его широкой душе. Размах и, в то же время, простота.

– Я упала в обморок?

– Шлепнулась. Хорошо я был рядом. А то бы угодила лицом в грязь.

– Спасибо тебе.

В комнату забежал запыхавшийся Илья. Вид у него ужасный. Черные волосы встали дыбом, джинсы в пыли, а руки выпачканы красками.

– Что случилось? – четко произнес он. – Ты заболела?

Оказывается он умеет хорошо говорить, когда не задумывается об этом.

– С ней все в порядке, – заверил его Сергей. – Ты долго бежал. Я тебе когда позвонил? Еще полчаса назад. Ты сказал, что уже идешь.

– Я работал. – Он показал свои разноцветные пальцы. – Пока переоделся, пока добежал. Так как, мне ее можно забирать?

– Куда ты ее заберешь? Пусть лежит и отдыхает. Я отвезу ее домой.

– Я так долго была без сознания? – спросила я.

– Почти час.

– Ужас! Я ни разу в жизни не падала в обморок. Хотя. – И тут я вспомнила. – Один раз падала. Но, тогда я ждала Машу.

– У тебя стресс. Вот организм и не выдержал.

– А что случилось? – засуетился Илья. – Какой стресс?

– Ее муженек связался с другой бабой. – Сергей взглянул на меня. – Не бери в голову, София. В жизни и не такое бывает.

– Вот уж стресс? Она его терпеть не может. Пусть живет, с кем хочет. Этот урод следующую женщину покалечит, а его семейка снова его прикроет.

Сергей пожал плечами.

– Это не мое дело. Разбирайтесь сами.

Такой огромный человек, а растерялся, как ребенок. Стоит возле меня, со стаканом в руке и угрюмо покручивает длинный ус.

Я встала с дивана и пошла, искать туалет. Мужчины остались в комнате, все еще рассуждая на тему о жизни и предательстве. Вернее Илья рассуждает, а Сергей молчит, но головой машет, как будто понимает о чем речь.

Туалет оказался в самом конце коридора. Здесь тоже все сделано из дерева. А из окна вид на озеро.

Я включила воду и протянула руки. Она ледяная. Кожа мгновенно отреагировала и покрылась мелкими мурашками. По телу пробежала дрожь. В душе что-то перевернулось; то, чего раньше пряталось глубоко в подсознании.

Ненависть. Она накрыла с такой силой, что стало трудно дышать. Глаза ничего не видят, а сердце готово выпрыгнуть из груди.

Ревность. Это чувство давно знакомо. Но, сейчас оно выросло до невероятных размеров. Высотой с небоскреб.

Обида. Она и раньше съедала меня, мучила, убивала изнутри. Теперь она стала другой, более глубокой и не совсем понятной.

Макс. Его я ненавижу за то, что он оставил меня и даже запретил звонить. Он перестал быть моим другом.

Сан Саныч. Обидно, за его жену и за то, какие страдания он ей причинил.

Алекс. Именно из-за него я узнала, что такое ревность, обида и ненависть. Он объединил всех мужчин, которые когда-то причинили мне боль.

Вечером Сергей привез меня домой. Не сказав ни слова бабуле, я поднялась наверх в свою комнату. Закрыла дверь на ключ, расстелила кровать, хотя еще восемь часов, и легла прямо в джинсах и рубашке.

Через час в дверь постучали. Потом еще через какое-то время, бабуля подошла к двери и спросила:

– София, ты спишь?

Я не ответила. Только отвернулась к стенке и спряталась с головой под одеяло. Подушка промокла от слез. Хотя я не плачу, но лицо мокрое. Голова все еще кружится. Стены и потолок постепенно перемещаются в сторону. Как будто я сижу на карусели.

Ночь показалась мне бесконечной. Сон пропал, а усталость такая, что не могу встать с кровати и открыть глаза. За окном светло. Слышно, как к дому подъехала машина. Хлопнула дверка. Бабушка вышла на крыльцо, осторожно ступая по скрипучим половицам. Потом раздался громкий голос Сергея. Видимо он переживает за меня и теперь чувствует вину за случившееся. Прошло несколько минут, и снова тишина. Бабуля ушла в огород, а Сергей уехал на работу.

Я укрылась одеялом. На телефон пришло сообщение. Наверное, Илья ищет меня, или девочки из магазина? Протянувшись, я пошарила рукой по тумбочке. Вставать не хочется, но нужно прочить. Вдруг что-то случилось. Хотя этот номер никто не знает, но бабуля могла проболтаться.

Оказалось, это Макс перечислил мне деньги на карту. Сумма не маленькая с шестью нулями. Какая-то часть – мои сбережения, но основная – его.

Я убрала телефон на место. Не буду думать об этом. Когда захочет вернуть, тогда приедет и сам попросит. А пока пусть лежат на счету.

После обеда бабуля вновь попыталась достучаться до меня. Я не ответила, и она, тяжело вздыхая, ушла.

Мне понадобилось три дня, чтобы снова вернуться к жизни. Я не ела, только пила воду и бегала в туалет каждую минуту. Бабуля пыталась напоить меня чаем, но желудок выворачивало наизнанку. Она даже подумала, что я лишусь рассудка после таких переживаний.

– Нельзя так, – запричитала она. – Слушаешь всех. Да мало ли что эта женщина говорит! Может она соврала, а ты тут плачешь. Я ничего не слышала про Алекса и Леру. Наталья звонит, Макс, но никто не говорил, что они вместе живут.

Может и так, но Макс пытался мне рассказать. Мялся, но так и не признался.

Утром я вышла на работу, хотя Сергей предложил мне отдохнуть еще пару дней. Тут же появился Илья. С огромными испуганными глазами, и трясущимися руками.

– Как ты, София? – спросил он.

Мои синяки под глазами и бледные щеки, еще больше расстроили его.

– Уже хорошо.

– Ага. Ты себя видела в зеркало? Как смерть бледная.

– Так модно.

Я улыбнулась. Он немного расслабился.

– Я думал, ты уедешь?

– Надо было. Только не знаю куда. Не хочу больше обременять бабулю, она устала от меня.

– Живи у нас. Дом большой.

– Спасибо. Но, у меня есть родители. Потом я все равно заберу Машу.

– Ты поедешь к ним?

– Может.

Вот будет смешно, если я снова возьму билет до Самары, а потом выкину его в урну.

– Я вчера ездил в город и показывал свои работы. – Переминаясь с ноги на ногу, он скромно встал у двери. – Владимир Иванович сказал, что поможет мне организовать свою выставку. Только это будет стоить не дешево.

– Ему понравились твои картины?

– Вроде понравились.

Он пожал плечами

– И сколько будет стоить эта выставка?

– Он пока не сказал. Но, какая разница. У меня все равно нет денег. Много, или мало.

– Ира знает?

– Ага, – грустно ответил он. – Попробую показать еще одному человеку. Мой корешь знаком с художником, который набирает себе учеников. У него небольшая студия в старой части города.

– Ты хочешь пойти учиться? – удивилась я.

– Хочу. Я никогда не учился этому. Просто купил карандаш и бумагу и начал рисовать. Сначала получалась мазня, а потом стали появляться образы. Даже Владимир Иванович заметил, что я не профессионал. Хотя работы сильные, но все же сырые, недоработанные.

– Для учебы тоже нужны деньги.

– В том-то и дело, что не нужны. Этот мужик набирает ребят из малообеспеченных семей. Тех, кому нечем платить за учебу. Я давно хотел попасть туда, но все не решался. Думал, меня не возьмут из-за дефекта речи. А Антоха сказал, что там учатся даже инвалиды. У кого-то нет ноги, один парень без глаза. Представляешь? Слепой на один глаз и рисует!

– Здорово! Тогда не теряй время. Иди завтра и запишись.

Прижавшись спиной к стене, парень жалобно прикусил нижнюю губу.

– Ты не одолжишь мне тысчонку? У меня даже нет денег на дорогу. А нужно еще купить краски и холст.

Я дала ему денег, и он тут же исчез за дверью.

Ближе к вечеру приехал Сергей. Он попал в такой момент, когда никого из покупателей в магазине не осталось. Я налила себе горячий чай и присела на табуретку за прилавком. Время пролетело быстро, и я не успела еще пообедать. Хорошо бабуля положила мне в сумку пару пирожков с капустой.

При виде меня, у Сергея опустились усы. Всего за три дня жизнерадостная девушка превратилась в бледного монстра. С огромными синими глазами, и прозрачными пальцами, как у Ильи.

– Так! – громко сказал он. – Завтра ты не выходишь на работу. Тебя заменит новая девочка Эльвира. Она давно просится ко мне в магазин.

– Ты меня увольняешь? – растерялась я.

– Ты должна отдохнуть, София. А как только встанешь на ноги, я дам тебе другую работу. Более легкую.

Я встала со стула.

– Можно идти?

Сергей не смог выдержать мой пустой взгляд. Пошел ближе и положил руку на плечо.

– Ты должна съездить к нему. Если не поговоришь, то так и будешь мучиться. Это не хорошо, София. Там твой ребенок и семья. Они должны знать, что ты чувствуешь.

Я прислонилась лбом к его груди. Он обнял меня, и слезы хлынули из глаз.

Наступило долгожданное лето. Оно принесло тепло и много солнца.

Илья уже второй месяц ездит в город на курсы. Группа оказалась не большая, всего восемь человек. Само помещение, где проходят уроки, крошечное, в подвале какого-то старого дома на Гороховой. Ира сдала экзамены и устроилась работать на почту, вместо своей тети, которая ушла в отпуск.

В июле бабуля неожиданно сорвалась с места и уехала в город к сыну. Зачем не сказала, а только собрала сумочку и рано утром села на автобус. Я слышала, краем уха, что у нее должна приехать младшая внучка из Финляндии со своим новым женихом. Сноха, по этому поводу, собрала всю ближайшую родню и устроила грандиозный праздник.

Почему-то бабуля редко рассказывает мне о своих проблемах. Хотя я часто вижу, как она плачет в сторонке. Уйдет в огород, или к соседке, а потом возвращается с красными глазами. Я пыталась узнать, что ее так расстраивает, но она только кивает головой и прячет взгляд от меня.

Я в доме осталась одна. Хотела съездить к родителям, но снова не получилось. Огород не оставишь без присмотра и в теплице надо поливать огурцы с помидорами.

Сергей, как и обещал, нашел мне другую работу. Назвать ее легкой… Она никакая: ни легкая, не тяжелая. Теперь я веду его документацию. Приход, расход. Накладные, кассовые журналы. Все к чему я привыкла за много лет, пока работала в пекарне.

Через две недели приехала бабуля. Глаза совсем провались в черную бездну, лицо похудело и превратилось в сморщенную тыкву. Она зашла в дом очень тихо, я еще спала, приготовила себе чай с мятой и лимоном, а потом ушла к соседке.

– Что случилось? – спросила я, когда она вернулась домой.

– Ничего, София. Это всего лишь небольшие бытовые проблемы. Не забивай ими свою молодую головку.

– Все живы?

Она как-то странно взглянула на меня, смахнула с уголка глаза случайную слезу, и улыбнулась.

– Конечно.

Вечером, когда уже солнце спустилось к горизонту, я вышла на улицу, села на лавочку возле бани. Колючая трава проникла в тапочки. Свежий ветерок обдувает лицо, треплет волосы, которые я тщательно причесала перед сном. На руку села ярко-желтая бабочка. Я смахнула ее, а потом плотнее укуталась в длинный халат.

Хорошо. Так я чувствовала себя, когда ждала Машу. Не было токсикоза, не было отвращения к еде. Я жила, как нормальный человек. Никаких изменений во вкусе, никаких причудливых желаний.

Сейчас то же самое. Не нужно покупать тест на беременность, чтобы понять – я снова жду ребенка. В тот день, когда Макс был здесь, я поняла, что это произойдет. Мы оба понимали. Не предохранялись, не врали друг дугу. Просто любили и знали, что наши отношения выльются в нечто большое, чем просто секс. Он хотел, а я позволила ему ВСЕ.

Так было предначертано с самого начала. Приезд в этот город и встреча с ним – не случайность. Не случайность и то, что я оказалась в этом поселке, в этом доме и с этими людьми.

Ночью мне приснился мой сын. Крепкий, красивый. Черные глазки и личико в форме сердца. Он похож на своего отца, даже имя у него такое же и фамилия. А еще он так же улыбается: застенчиво, но открыто.

– Макс.

Почему-то именно его имя я произнесла во сне. Четко и громко.

Что-то не так. Не слышно, как в траве за забором поют сверчки. Ветер за окном утих. Печальная луна скрылась за серым облаком, повисшим над крышами домов. Только собака где-то лает. Далеко и прерывисто.

Сердце забилось сильнее. Капелька пота покатилась по виску, затем спустилась тонкой дорожкой по щеке и упала на подушку. Руки холодные. Ночная сорочка обмоталась вокруг тела, и я оказалась в коконе. Ткань влажная и прилипла к ногам.

Тихо. Темно. Я закрыла глаза. Что-то легкое пронеслось в воздухе. Оно чуть коснулось моей ладони и снова поднялось к потолку. Я легла на спину. Пульс замедлился. Сквозь приоткрытые веки, я увидела луну, отражающуюся в зеркале на стене. Звезды рассыпались по черному небу, превратившись в сказочную пыль. Вдох. И стало легко. Губы уловили слабое дуновение ветерка. За окном запели сверчки.

– Макс, – снова повторила я.

Что-то сжалось внутри. Больно. А потом резко отпустило и понеслось куда-то далеко. Только утром я поняло, что это был сон. Всего лишь обычный, тревожный сон.

Еще два месяца я не спала. Все боялась чего-то упустить. Только закрою глаза, как тут же вскакиваю с кровати и бегу на улицу. Дождь сбивает с ног, а мне хорошо. Пусть лучше буду чувствовать боль, чем ничего не чувствовать.

Бабуля устала ловить меня по ночам. Она запирает дверь на замок, а ключ кладет себе в карман халата. Думает, что так надежнее.

И она права. Оказалось, что так надежнее.

В первый день осени ребенок пошевелился. Неожиданно.

Осознание того, что во мне растет живое существо, пришло только в этот момент. И все в одночасье изменилось. И мышление и чувства. Я стала, много есть, сплю по двенадцать часов в сутки. В девять вечера ложусь в кровать и только к полудню просыпаюсь, а потом еще долго рассматриваю солнечные зайчики на потолке. После обеда иду в другой конец поселка. Там у Сергея офис. Это маленькая комнатка, где сидит бухгалтер и я. После работы, а это примерно через три часа, возвращаюсь домой, только уже другим путем.

Малыш за последний месяц сильно подрос. Теперь трудно скрыть живот от любопытных глаз соседей. Сергей ни о чем не расспрашивает. А Илья с бабулей часто интересуются, кто же является отцом моего ребенка. Я молчу. Сказать нечего. У меня нет любовника в поселке. Многие думают, что у нас роман с Сергеем. Кто-то даже предполагает, что Илья осчастливил меня своим вниманием. Все что угодно можно навешать на несчастного парня, списав на его странность и хорошее отношение ко мне.

Утром Сергей повез меня в город. Я записалась на прием к гинекологу. Сначала думала к Ольге, но так и не решилась. Не хочу отвечать на вопросы, на которые сама не знаю ответа. А она будет расспрашивать обо всем.

Этот день я запомнила на всю жизнь. Четвертое сентября. Вторник. Льет дождь, и холодный ветер сбивает с деревьев зеленую листву.

– Вы пришли первый раз на прием? – строго спросила меня женщина в белом халате.

– Да.

– На таком сроке? Вы понимаете, что это не хорошо? Первый визит к врачу должен быть как можно раньше, а не перед самыми родами. Ладно. – Махнула она рукой. – Сейчас сделаем УЗИ, возьмем анализы. Через три дня жду вас на повторный прием.

Через час я спустилась на первый этаж. В гардеробе людей не много, а в регистратуру выстроилась целая очередь. Хорошо, что я сложила куртку в рюкзак и теперь не придется тратить время на ожидание.

– София!

За спиной раздался знакомый голос.

Этого не может быть. Я специально выбрала день, когда у Ольги выходной. А тут она идет по коридору и машет мне рукой.

– Привет.

Я изобразила улыбку. Но, она только хмуро взглянула на меня.

– Что ты здесь делаешь?

Ее взгляд опустился вниз. Я невольно прикрыла рукой живот. Но он такой большой, что трудно скрыть даже под свободной курткой.

– Почему ты не пришла ко мне?

– Я. Я…

– Ладно. Проехали. Срок большой?

– Семнадцать недель.

– Ого! – воскликнула она. – У тебя, что там великан?

–Да, огромный, – улыбнулась я. – Это мальчик.

– Поздравляю, – как-то не весело сказала она. – Дети – это хорошо.

Только сейчас я заметила, как она похудела. На лице появились глубокие морщины, руки сухие, как у старухи.

– А как у вас дела? Как Алена? Они поженились с Максом, или все так же…

– Ты ничего не знаешь? – испуганно взглянув на меня, спросила она.

– Чего не знаю?

Холодок пробежался по спине.

– Макс умер два месяца назад.

Второй квадратный угол.

– Мам, я не пойду в садик? – жалобным голоском, проговорил сын. – Ванька меня обижает.

– Кто тебя обижает?

Встрепенулся Сергей. Он даже не допил кофе, хотя ему уже пора уходить на работу.

Почувствовав защиту, мальчик тут же залез к нему на колени.

– Ванька.

Упрямо, поджав губу, он взглянул на его усы.

– Дай ему сдачу. Ты же мужчина. Помнишь, как я тебя учил?

– Помню.

– Ничего не бойся, Макс. Нужно уметь давать отпор хулиганам. Понял?

– Понял.

Забавно смотреть на них со стороны. Огромный мужчина с такими же огромными усами сидит за столом и разговаривает с маленьким мальчиком, как со взрослым мужчиной. Макс очень похож на своего отца. Те же черные глаза, лицо в форме сердечка, широкие брови. Только улыбается он чаще и голосок у него, как у ангела: мягкий и звонкий. Волосы светлые, почти белые.

– Я пойду в садик, – сдался Макс.

– Умница.

Сергей чмокнул его в щеку, и мальчик побежал в свою комнату одеваться.

– Чем сегодня будешь заниматься? – допив кофе, спросил Сергей.

– Хочу заняться грушей. – Я села за стол напротив него. – А то она не протянет еще одну зиму. Потом хочу, съездить в город.

– Одна?

– Могу дождаться тебя, и мы вместе съездим.

– Хорошо. Я ненадолго заеду в магазин.

– Тогда приготовлю обед, а грушей займусь завтра с утра.

Сергей обошел вокруг стола. Я протянула ему руку. Он поцеловал мой указательный пальчик и быстро вышел из кухни.

Теперь я живу в его доме. После встречи с Ольгой, жизнь изменилась.

В тот день я вернулась в поселок другим человеком. Бабуля долго просила у меня прощения, что не сказала о смерти Макса, но я была непреклонна. Собрала одежду в рюкзак и пошла на остановку. Там меня подобрал Сергей, и я осталась в его доме на четыре года.

С бабулей мы редко общаемся. К ней приезжает Наталья с Сан Санычем, которые все же помирились после смерти сына. Они часто остаются на целый день. Я туда не хожу и стараюсь не показываться им на глаза. Они тоже не лезут ко мне. Бабуля им сказала, что я сошла сума. Хотя так думает не только она. Многие наши знакомые считают меня не совсем нормальной.

Смерть Макса сильно повлияла на мою психику. Никто из моих родственников еще не умер. Только дедушка. Но он был пьяницей, и я его почти не помню. Бабуля жива. Две тетки еще молодые и здоровые. За всю свою жизнь я ни разу не была на похоронах. Даже не знаю, как выглядят покойники. Не плакала, не прощалась, не убивалась на песчаной могиле. А тут…

Самый близкий человек ушел из жизни. Покинул и даже не попрощался. Тихо умер, как будто его и не было на этом свете. Даже о ребенке не узнал.

Как смириться с такой потерей? Забыть прошлое, вычеркнуть из памяти. Стереть все моменты, связанные с ним. Как? А если, эти моменты составляют целую жизнь!

Невозможно! Дышать без него невозможно. Есть, спать и продолжать ходить по земле, зная, что его уже больше не будет. Не увидеть его глаза, не услышать голоса, не притронуться к волосам. Не любить… Невозможно его не любить.

Только сегодня, спустя годы, я все же решилась заглянуть на свою страницу в соцсети. Давно я ее не открывала. Сменила все пароли и номера. Забыла даже, как пользоваться почтой, и как выглядит новый интерфейс.

Три письма от мамы. Давно. Примерно три года назад. Сто сорок три сообщения от Насти. Столько же от подруги из Москвы. Ни одного от папы. Пару писем от Леры. Юра каждый день сообщал мне новости большого города, но после смерти Макса, перестал появляться в сети. Несколько слов от Натальи. В основном, когда я уехала из их дома. Еще письмо от Сан Саныча и его бывшей любовницы Вероники.

Понадобилось несколько часов, чтобы просмотреть все почту. И тут мне попалось сообщение от Алекса.

Первое в день смерти Макса.

«Макса больше нет. Позвони мне, как сможешь»

Второе он прислал на неделю позже.

«Наверное, сойду сума. Очень тяжело. Скучаю»

Третье письмо отправлено три года назад.

«Привет. Знаю, что не прочитаешь, но все же пишу. Сегодня год, как нет брата. До сих пор не могу смириться, с его уходом. Тяжело. Тем более он умер из-за меня. Я настоял на операции. Если бы… Возможно, он бы еще протянул несколько лет. Не знаю. Но, Макс верил в Бога, и ему это помогло пережить все страдания, выпавшие на последний месяц жизни. Он две недели был в коме, потом пришел в сознание и еще две недели лежал в реанимации.

Я приходил к нему каждый день. Он сильный. Много говорил о тебе, о Маше. А в последний день уже не узнавал ни меня, ни родителей. Он умер во сне.

Я так скучаю по тебе, милая. Мне нужна твоя поддержка, твои поцелуи. Я все время думаю о тебе. Хочу рвануть в деревню и забрать свою жену домой, но каждый раз останавливаюсь. Теперь ты чужая жена, и у вас ребенок.

Сегодня мы с Машей уезжаем в Казань. Мне предложили там работу. Пока подписал контракт на три года. Что будет дальше, не знаю.

Напиши мне, если захочешь. В любое время. Я буду ждать. Люблю тебя. Целую»

Любит? Скучает? Странно. Живет с Лерой, а скучает по жене. Лицемер. Я могла бы подумать, что Юля наврала. Но, позже бабуля подтвердила ее слова. И про поездку в Казань я тоже знаю.

Неужели он не видит, с кем живет? До сих пор любит, или просто закрывает глаза на ее подлости? Спустя столько лет и, проговорив с Сергеем о нашей ситуации с Алексом, я наконец-то поняла, что именно Лера была причиной нашего расставания. Она четко продумала план, возвращения бывшего возлюбленного, и делала все, чтобы столкнуть нас лбами. Тот случай с подвалом. Он тоже был подстроен. Она открыла вентиль с горячей водой, а потом позвонила мне и Максу. Тогда никто не стал разбираться, что протечки не было. Все внимание досталось нам.

Как ей хотелось, чтобы Макс сорвался. Нужен был только повод, небольшой толчок. Но, он не оправдал ее надежды и сдержался, даже не прикоснулся ко мне. Не поцеловал.

Потом она выбрала мне то платье. Которое даже Илье показалось вульгарным, и он принял меня за проститутку. А я отправилась в нем на свидание с мужем в дорогой ресторан.

Каждый раз, пусть ненавязчиво, но она внушала мне, что Алекс – монстр, что он избивал ее, что давил на нее. А ведь, я до сих пор даже не знаю, что же на самом деле произошло между ними. Почему он так поступил с ней.

Только сейчас я поняла, как сильно она влияла на мое представление о муже. Он шел навстречу, но потом, как будто, кто-то его останавливал. Я тоже тормозила. И получалось так, что мы делали то, чего хотела от нас Лера.

Но, всем этим я не оправдываю Алекса. Себя – да. А его и всех остальных, кто настроил мою дочь против меня, я не прощу.

Они словно оградили меня от воспитания ребенка. Обнесли высоким забором. Я всегда знала, что Маша под присмотром, что ее покормят, сводят на прогулку, заберут из детского сада, уложат спать. Мне давали слишком много свободы, и я ее пользовалась безгранично, не задумываясь, над последствиями. Девочка слишком сильно привязалась к отцу, к бабушке и безумно любила деда. Даже Макс предал меня. Для него она стала родным ребенком. Она часто спала на его большом плече, гуляла, ездила с ним в деревню к бабуле и его друзьям. Она полностью променяла меня на свою любимую няньку и собаку.

Все предали меня, так еще обвинили в том, что я избалованная девчонка. И бабуля тоже так считает. Она даже не сообщила мне о смерти человека, который был дорог мне больше всего на свете. Просто промолчала, а сама поехала на похороны.

Я открыла страничку Алекса. Раньше он никогда не выкладывал фотографии на всеобщее обозрение и был зарегистрирован под чужим именем. Сейчас мало что изменилось. Одна фотография, где он еще студент медицинского университета, а вторая новая. Она сделана год назад. Маша стоит с Сан Санычем и Натальей возле школы. Она пошла в первый класс. Этот снимок сделан в Казани. Видимо они приезжали к ним в гости на первое сентября.

Белая рубашка, черная юбка, туфельки-лодочки. Волосы аккуратно заплетены в косички. Белые банты. В ушах сережки с зелеными камушками. Сразу понятно, кто ей купил их. Только Макс считает, что девочке с рыжими волосами идет зеленый цвет. Она держит букет в руке и даже не улыбается. Взгляд точно такой же, как у отца. Холодный и тяжелый. Алекс вложил в нее свой характер.