Смерть офицера

Он открывает глаза, а в гуще нарушенной сервировки опрокинутая бутылка. В маленькой лужице на столе островком замерла корочка хлеба. Как произошло и что на него нашло? Не мог сосредоточиться на причинах развала семьи. Семья? Пожалуй, сильно сказано. Жалкая пародия на современное общество с его единством и согласием. Нет четкости в понимании происходящего, всюду анархия и борьба за власть. Может, специально все придумано? Есть темные силы, заинтересованные в развале страны, в том числе и отдельной семьи. Им не в радость всеобщее благополучие. Нищета и грызня за сахарную косточку с барского стола – вот что делает власть всесильной. Сунулся к телефону, кое-как набрал номер. В ответ – короткие гудки. В течение часа напрасно терзал аппарат. Наконец, удача. Он даже растерялся от неожиданности, не мог собраться с мыслями, взглядом шарил по книжным полкам в поисках какой-нибудь подсказки.

– Алло-о! – Голос бархатный и певучий, ничего общего с теми интонациями, какими сыт по горло. – Эй, кто звонит!? – уже требовательно спрашивает она.

Он взял себя в руки, быстро сунул в рот теннисный шарик.

– Здравствуй, – прошамкал Витя, пуская тягучие слюни.

– Дима, ты? – после паузы осторожно откликнулась она.

– Прости! Я выпил… здорово.

– Ты впрямь выпил!? – она неприлично хохотнула.

– Как намерена поступить? – промямлил его рот, с трудом удерживая шарик.

– Никак. А что тебя волнует?

Последний вопрос поставил Виктора в тупик. Пьяные мозги плохо соображали. Он бы мог без конца говорить о своих проблемах, но трудно представить, что может волновать какого-то Диму.

– Это ты – Дима? Отвечай! Это ты!?

Кажется, она поняла свою оплошность, и он положил трубку. В сознании не укладывается ее двуличность. Не замечал раньше? Он видел ее улыбку сфинкса, предчувствовал опасность и не хотел принимать. Мозг напоминает компьютер, который вот-вот сломается от непосильной задачи. Ленка уживалась в нескольких лицах, а он всегда оставался самим собой, много лет верил в ее исключительную порядочность. И вдруг!.. Невыносимо сознавать себя одураченным, осмеянным человечком. И кто надругался над ним? Чем дольше Витя думал о личной трагедии, тем больше представлялись масштабы предательства. Было ли, и кто!?

Истерзанный мучительными сомнениями, он не стал расстилать постель, а как есть, в джинсах и кроссовках, опрокинулся на издыхающий диван. Ворочался, вызывая недовольство натруженных пружин, отмахивался, но улыбка сфинкса снова оживала перед глазами. Чтобы хоть как-то отгородиться от коварного мира, натянул на голову покрывало. На память приходили отвратительные примеры человеческого непостоянства – будь то из литературы или живого общения с людьми, и в больном мозгу возникали эротические сцены с участием Ленки. Она проявляла в постели чудеса изобретательности со всеми подряд, пока его не поглотил тяжелый сон.

Капитан улыбается. Настолько заразительно, что все женское окружение невольно ему подражает. Симпатичный и высокий, в новой с иголочки форме офицера внутренних войск, он смеется, чувствуя свое превосходство. Сероглазый и чернобровый, с ухоженной волнистой шевелюрой. Ему доставляет удовольствие видеть мрачную подавленность Виктора. Он переводит гордый взгляд на Ленку, и та зарделась, польщенная его вниманием. А Виктор испугался. За нее или за себя? В сознании пульсирует одна и та же мысль: Что ты делаешь? Не предавай меня. Прошу, не надо! Какое там! Она полностью попала под влияние самоуверенного офицера, ей нет дела до какого-то инженера с его лирикой и живописью. Такое унижение невыносимо, и Виктор отходит в сторону. При невозможности что-нибудь исправить он испытывает потерянность и ни с чем не сравнимое одиночество. Как могла!? Ему настолько стыдно за Ленкино легкомыслие, что он избегает смотреть в глаза свидетелей. Но с какой стати он обязан нести груз ее бездумных ошибок!? И какие ошибки, если она испытывает радость? Вопросы легче задавать, а для него край как надо не допустить ее унижения – его любимой женщины и матери его ребенка. Иначе она погибнет для него, а вместе с ней он – с его духовным, не понятым ею, миром. Офицеру все равно – для него женщины обезличены, имеют значение их покорность и количество.

Настолько поглотили тяжкие раздумья, что не заметил, когда капитан и Ленка затерялись в толпе. Специально скрылись, чтобы остаться без свидетелей – без его осуждающего взгляда и решительного вмешательства. Надо спасать ее от опрометчивых поступков, но где искать? Он много дней метался в поисках. Знал – рядом, но не видел. Что может случиться… Неизвестность порождает картины одну чудовищней другой. Он уже представляет их в убогой комнатушке с обшарпанными стенами и раздавленными клопами на выцветших обоях. По центру голый стол, сервированный по-армейски – водкой и различными закусками из офицерских пайков. Тусклое освещение. Надо думать, праздничное застолье в полевых условиях, не хватает букетика простеньких цветов. Они весело смеются, капитан что-то нашептывает ей на ухо. Не трудно догадаться, о чем разговор, хотя голоса органично сливаются со звуками нескончаемого танго.

За их спинами, в углу комнаты, высвечивается главный атрибут обстановки – обычная солдатская кровать с панцирной сеткой. Сверху матрас и, конечно, грязновато-серая простыня. В полумраке трудно оценить чистоту, но Офицер точно не потрудится организовать приличную постель, настолько пренебрежительно относится ко всем доступным женщинам. Именно кровать приковывает внимание Виктора, с ней связаны его страдания. А Ленка улыбается. Ничто ее не смущает. Она с пониманием кивает головой, встает из-за стола, направляется в темный угол. Ничего предосудительного. Так естественно то, что ее разморило и потянуло прилечь на армейскую кровать. Ей нравится мимолетность встречи, и еще ее устраивает взаимная необязательность в перспективе. Для нее важней получить сиюминутное сексуальное удовлетворение и продолжить поиски свежих ощущений – уже с другими офицерами. Нежная и трогательная в своей наивности, она стыдливо отворачивается к стене, раздевается до трусиков. Потом берет с тумбочки солдатское одеяло, ложится в постель, укрывается с головой.

Капитан улыбается. Он всегда радуется, когда его желания исполняются. Гаснет лампочка, и враз картина потеряла очертания. Но даже при немощном свете Витя не мог разглядеть лицо капитана. Видел только раззявистый рот, отметил высокий рост и спортивную выправку. Чувствуется армейская подготовка. Быстро, по-военному, сбрасывает с себя офицерскую форму, майку, трусы и ощупью крадется к затаившейся в ожидании женщине. Еще мгновение, и на кровати очерчиваются уже два тела. Легкое шуршание. Одеяло заколебалось в примитивных до отвращения телодвижениях…

В состоянии сильнейшего опьянения и бредового сна Витю Кондакова преследовали жуткие видения. Солдатская кровать перекочевала в его мастерскую, и он бессильно созерцал измену жены, пусть даже бывшей. По его лицу катились обильные слезы, а пересохшие губы шептали: Что ты делаешь! Не надо меня мучить. Я так тебя любил! Странно, что он не в состоянии что-либо изменить. Казалось бы, достаточно протянуть руку, чтобы остановить скотское совокупление. Просто, но как!? Не в его силах поменять психологию Ленки. Она такая какая есть, а у него не хватило знаний и жизненного опыта для правильного выбора жены. Но какой может быть выбор, если проституция бессовестно маскируется под невинность, мошенничество успешно прикрывается предпринимательской деятельностью. Нечему удивляться, если в обществе реже встречается честное и объективное судопроизводство, лицемерие и ложь стали основой крупного бизнеса и современной морали.

Они продолжают бездумный акт. В их животной похоти нет ничего человеческого. Полная отрешенность, потное пыхтенье и женские стоны. Говорят о красивой эротике, но самое отвратительное – видеть искаженный в страсти рот в сопровождении бессмысленного взгляда. Лена не хотела, чтобы в минуты сексуального безумия Витя разглядывал ее лицо. Стеснялась, но всегда забывалась. Ему нравилась ее чувственность. Он был очень ей признателен за раскованность и поцелуями разглаживал черты лица. Они жили внутренними ощущениями, которые так или иначе проявлялись внешне. Как же он ошибался, считая себя единственным мужчиной, заслужившим ее величайшего доверия. Оказывается, она, как и все ограниченные до самих себя люди, прагматично понимает физиологические потребности, для нее сексуальное удовлетворение стоит в одном ряду с банальным утолением голода. Не против деликатеса, но при отсутствии выбора может обойтись солдатской похлебкой. Необходимость, но не любовь. И предложить уже нечего, потому что сексуальная близость, основанная на безграничном доверии, является высшим проявлением любви. Близость? Теперь он никогда не испытает радости обладания, не станет равным участником великого праздника. Ленка перешла в разряд продуктов широкого потребления. До конца жизни его будет преследовать чувство невосполнимой утраты.

Она заснула быстро. По-детски безмятежно – раскинув руки и с улыбкой на припухших губах. Приятные сновидения посещают ее сознание, в них нет разногласий и немого укора со стороны Виктора. Ей не нужны его страдания, главное для нее – отсутствие свидетелей. Вот уж истину говорят: Если никто не видит, как женщина краснеет, то она не краснеет вовсе. Все уже позади, надо смириться с фактом предательства. Это как посмотреть, – возразила бы она. Всякое умозаключение зависит только от воспитания. Витя Кондаков вырос в очень порядочной семье, с любящими родителями, рука об руку вышедшими из горнила страшной войны, не принимающими ложь и предательство. А что дальше? Он никогда не увидит капитана, грязный ловелас останется во сне как мерзкое явление. Растоптал нежные чувства, посеял разруху и печаль. Чтобы восстановить гармонию, необходимо уничтожить наглого и самонадеянного офицера. Но как, если тот остался во сне!? И не в силах Виктора справиться со всеми другими Офицерами, волочащимися за красивыми женщинами. Не один, так другой, потому что сущность самой Ленки не изменится. Значит, скотство в грязной постели будет всегда преследовать Витю Кондакова, терзать своим бесстыдством и… правдивостью.

Он не настолько наивен, чтобы не понимать причину возникновения отвратительных видений. Все явилось следствием подмеченных фактов, случайных наблюдений. Душу терзали нестерпимые муки, и он плакал. Ревность? Самое легкое и привычное объяснение, какое приходит в голову обывателя. В его случае драма имеет более сложную природу. Или вообще ничего не имеет? Именно сомнения становятся первопричиной его страданий. В его жизни ничего не осталось, кроме тоски и потерянности. Радости уже не предвидится, потому что его предала, казалось бы, самая близкая женщина, а человечество вне сферы его внимания не может быть лучше. Нет смысла жить, он уже умер – налицо все признаки духовного разложения. Единственное средство для воскресения – это надежда на ее искренность и ошибочность своих предположений. Надо вернуться к началу совместного пути, шаг за шагом проследить отношения – найти вредоносные занозы и без жалости, вместе с их метастазами, вырвать не только из души, но из памяти. Но где они могли оступиться… А ночные видение?.. Что-ж, плод пьяного воображения. Уже легче. Но расхлябанная речь по телефону, незнание сути ее отношений… с Димой? Надо непременно объясниться. Не имеет он права определять судьбы людей по своему, субъективному, определению – ошибка подобна собственной смерти.

Виктор не знал, чего может добиться в итоге, но после утреннего туалета и ста граммов водки сел за рабочий стол, положил перед собой чистый лист бумаги, приступил к письму. Писал сумбурно и малопонятно. Задумался, хочет ли он жить с Ленкой вместе. По сути, она спровоцировала его на поступки, которых он всегда будет стыдиться. Не похож ли он на осла, упомянутого в «Легенде об Уленшпигеле». Вокруг поле колючек, а глупый осел пошел за маленьким пучком, зажатым в руке Уленшпигеля. Тысячи женщин были бы счастливы связать с Виктором свою жизнь, а он предпочитает страдать из-за одной легкомысленной эгоистки, которая не способна даже разглядеть его достоинств, не то чтобы их правильно оценить. Потерялась острота интимной близости. Вошло в привычку? И все-таки, даже при всех смягчающих обстоятельствах, впечатления от последней встречи оставляют желать лучшего. Она хотела его унизить, поставить в один ряд с грязными и бездушными насильниками. В то же время в нем крепнет желание взять реванш. Мысли кажутся тягучими и липкими, как всякая подлость. А Ленка, чем она лучше!? Он постоянно натыкается на глухое молчание, ложь и лицемерие. Или ей тоже что-то кажется?

Нет! Хотя бы ради справедливости нельзя заклиниваться на мести. И сама она не считает себя виновной, внешне выглядит даже беззащитной, не способной на коварство. Просто у нее свои особенности мышления, а совесть – лучший судья. Да, Витя Кондаков не глупей тех дамских угодников из числа ораторов, провозглашающих с экранов телевизоров величие женщин, их душевную силу и пьянящую нежность. Эти глашатаи на публике истерично превозносят честь и достоинство женщин, а к вечеру с таким же рвением становятся домашними тиранами. Еще бы не стать! Они по своему опыту знают значение пылких речей для обольщения экзальтированных женщин, видят влияние на них музыки, среди которых могут оказаться их собственные жены. Это что же, их собственность уплывет в чужую постель? Выходит, никому нельзя доверять, а тем более – себе. Витя, захваченный шквалом самых противоречивых мыслей, порвал исписанные листы, начал все сначала.

Лене для размышлений.

21.05.

Лена! Наверное, не каждый человек может воспринять истину интуитивно. Могли бы помочь умудренные жизнью близкие родственники, но их тоже нет. Извини, твоя мама со своими болезнями далека от наших проблем, поэтому рассудим сами. Страна оказалась на опасном переломе, не всем дано выдержать испытание и сохранить нравственные ориентиры. Извращаются привычные понятия о солидарности и взаимопомощи, человеческие качества оцениваются в материальном эквиваленте. Нам повезло – у нас прочный духовный и душевный сплав, огромный потенциал и слишком большая сделана ставка, чтобы импульсивно поддаваться разрушительному настроению.

– Можно ли менять коней на переправе? Я поверил в тебя, вдохновлялся твоим присутствием и пониманием. Приложены все силы для становления и развития собственного дела, в основе которого заложены высокий профессионализм, честность и справедливость, до блистательной победы – рукой подать.

– Мост разрушен. Хвататься за обломки? Были мост и шлюпка – семья, но ты забираешь ребенка, оставляешь меня во мраке – без ориентиров и веры в добрые перспективы. В результате – раны, ссадины, огромное разочарование. Нет страха, но безысходность.

– Разберемся друг в друге. Почему наступил кризис? Я – увлеченный своим делом экспрессивный человек, наделенный воображением и фантазией. И то, что ты считаешь слабостью (неимение друзей), – это сила, окрепшая на уверенности в наших глубоких чувствах и взаимной преданности. Отсюда ускоренный темп жизни и заметные успехи. При отсутствии внятного политического, экономического и социального устройства невозможно избежать ошибок и промахов. Я часто выпиваю. А Хэмингуэй, Высоцкий, другие?.. Тебе такой ритм не понравился. И когда в деградированном обществе появились хоть какие-то условия честным путем использовать капитал достигнутого, ты не выдерживаешь нагрузки – снимаешь с себя ответственность. Не захотела объясниться или предупредить. Лишив меня моральной опоры, ты обрушила все, чего мне удалось выстроить и пережить в наших общих интересах.

– Тебе трудно? Не имея поддержки от близких людей (я – не в счет), ты, без моего ведома, впустила в нашу личную жизнь чуждых нам по духу людей – эгоистичных и бессовестных, ставящих свои интересы выше нравственных принципов. Твое внимание рассеивалось, усиливало мою нервозность. Мое отношение к твоим поступкам было искаженным, но искренним и в целом правильным. Нет понимания – спроси!

– Стоит ли бросаться человеческими ценностями? Расставаться надо до переправы. Благородно и не слишком трагично. Есть много примеров, когда жены (первая, вторая, а то и третья) не выдерживали предложенного темпа и добровольно уходили, признав свою несостоятельность. Это в начале пути. Те, которые выстояли, книг достойны. Трудно смириться с мыслью о возможном предательстве.

– Нет у нас материальной и моральной поддержки, мы в своей стране сироты и отшельники по нравственным принципам. Мы также прошли половину переправы, когда пятиться труднее, чем идти к цели. Тогда что вызвало крушение? Давай попытаемся понять причину срыва и вовремя исправим собственные ошибки. Прежде всего, искренность. Мои поступки, какими бы плохими они ни были, всегда налицо. Тогда зачем твоя скрытность, порождающая разрушительные для семьи сомнения?

– Моя многословность только потому, что я всегда верил в правильность выбора своей спутницы. Иначе мои слова ничего не значат, и наш разрыв – закономерный итог моего глубочайшего заблуждения. Непонятно? Спроси!

P.S. Сохрани по возможности. Если не в качестве умных мыслей, то как образец моего почерка.

Виктор

Последующие несколько часов он провел как бы в забытье, не замечая окружающей обстановки. Проделана большая работа по осмыслению и принятию решения. Если вдуматься, вопросы направлены в свой адрес, чтобы проанализировать собственные поступки. И объяснениями он пытался убедить не ее, а себя. Кажется, убедился. Теперь пусть Ленка сама делает выводы, она тоже не имеет права калечить его судьбу. При мысли о неизбежном примирении и признании в глубоких чувствах Витя счастливо заулыбался. Даже хохотнул над нелепостью былых сомнений. Как могло случиться… Тут же встрепенулся, осмотрелся, обнаружил в руке письмо. Как!? Вместо желанного ответа все тот же лист бумаги. Ему так хотелось иметь желаемый результат, что он быстро обулся и помчался до подъезда Ленки. Люди, транспорт и дома не отпечатались в сознании. Дверь подъезда, по счастливой случайности, была открытой, и он самолично отпустил конверт в ее почтовый ящик на двери квартиры. Все! Потом сидел на дальней скамейке, наблюдал за двором и его обитателями. В самых, казалось бы, простейших явлениях, с которыми он когда-либо соприкасался, виделась частичка самого себя. И если все его ощущения собрать воедино, то уже получается значительный духовный мир. По сути, ему предстоит расстаться с самим собой. При мысли о неминуемой гибели невольно по спине пробегает холодок. Ладно бы он пострадал от безжалостных кредиторов, жуликоватых чиновников или еще кого, но чтобы любимая женщина… Понимает ли она, на что его обрекает?

Ему неизвестно мышление других обманутых или отвергнутых мужей, но в его случае очевидны огромные потери. По глупейшему стечению обстоятельств, вся жизнь может пойти под откос, потому что связана с Ленкой. Терять нечего только пустым людям, не в меру стремящимся к личному обогащению. Ему также непонятна психология военных, заранее ориентированных на переезды, распыляющих свою сущность по различным местам дислокации и, соответственно, не имеющих глубокой привязанности к месту обитания. Правда, по поводу людей военных можно предположить, что профессиональным убийцам недопустимо проявлять сентиментальность – ее вытравливают годами муштры и психологической подготовкой. Наверно, поэтому в сознании закрепился образ жестокого насильника и соблазнителя в армейской форме. Или Витя серьезно заблуждается, раздавая поверхностные оценки – Армия без чести не способна стать победоносной? Как всякая гниль, предательство и малодушие способны изнутри разрушить любое общественное устройство.

Он очень рассчитывает на письмо. В него вложены, казалось, все его душевные силы. Или остатки сил. Кровью написанные слова обязательно должны обладать гипнотической силой, Лена не останется равнодушной. Не мог он прожить с любимой женщиной много лет и обманываться в ее душевной щедрости. Она его поймет, развеет сомнения, и они продолжат строить свой, пусть не космический, но очень милый их сердцу мир. Звучит-то как… мир. Мир семейный, мир в стране и на родной для всех планете. Мир способен распространяться на всю Вселенную. Мир… с ним связаны справедливость и счастье всего человечества и Вити Кондакова – в частности.

Достаточно было подумать о всеобщем праве на счастье, и вот уже нет локальных конфликтов, во множестве рассыпанных в территориальной и социальной сферах. В результате высочайшего культурного развития объединяются интеллектуальные ресурсы, открываются пути для связи с другими цивилизациями. Любому нормальному человеку понятно, что свои усилия наука должна направить не на оружие и бесконечные разборки, выгодные только бессовестным дельцам от смертельного вооружения, а на освоение Галактики. У него и Лены осталось очень мало времени для размышлений. Надо успеть в раздельности, без внешних помех, осмыслить собственные заблуждения и понять простейшую истину, что корни всех зол и неприятностей сидят глубоко внутри них самих, в собственной духовной убогости и умственной ограниченности всех людей без исключения. Только всесторонняя работа над собой станет панацеей от морального уродства. Каждая минута становится бесценной на пути к духовным вершинам и величайшим достижениям.

Около десяти вечера она позвонила в мастерскую, спросила, как он себя чувствует, успокоила насчет дочери. Мол, одета и сыта, сейчас у бабушки. И сама она изъяснялась спокойно, то есть его послание подействовало на нее благоприятно – так надо думать. Пока она говорила, он искал единственные необходимые слова, способные развеять все накопленные недоразумения. И вдруг понял, что не готов их произнести. Да, нашлись полные глубокого смысла слова, но он побоялся их растерять понапрасну. Но почему!? И вот она высказалась как бы между прочим:

– Я так и не поняла, о чем ты написал. Много и зачем? Мы с тобой разобрались. Совместной жизни не получится.

– И это все?

– А чего ты еще хотел? – Она подождала его ответа и скороговоркой добавила:

– Ну вот, мне теперь звонят по сотовому. Будет что-нибудь новенькое – сама перезвоню.

Ему действительно нечего было сказать, настолько он был потерян. Не время произносить очень важные единственные слова. Конечно, от него исходили мощные душевные импульсы, но Лена выстроила психологическую баррикаду. Она не слышит его, и в итоге все его усилия оказались напрасными. Нет опоры, а пропасть продолжает разверзаться. Чтобы почувствовать хоть какую-то уверенность, посмотрел на окно с расцветающей за ним природой. Все-таки есть устойчивость. Деревья по-прежнему растут из земли, воробьи порхают с ветки на ветку, сорока охраняет свое гнездо. Для восстановления спокойствия походил по мастерской, потом сам решился позвонить.

– Грустно мне, Лена. По всему получается, много усилий потратил впустую. Буду чувствовать себя обворованным, пока не вернешь мне душу. И не представляю, как можно ступить в одну и ту же реку.

Сказал, будто оборвал еще одну ниточку, связывающую его с когда-то любимой женщиной. Когда-то? Еще таится надежда, что его страхи напрасны – ничего не потеряно. Ему ничего от нее не надо, достаточно пробиться к ее сознанию, наладить мост для взаимного понимания. Она положила трубку. Как он не старался, она не услышала его. Или не хочет понимать? Как объяснить ей, что ему хватит от нее одной искренности. Он не будет навязываться, но обязан найти вещам точное определение, чтобы принять грамотное решение. Невозможно прожить жизнь в сомнениях – с мыслями о глупых потерях, которых можно было избежать. Пусть она убедит его в необоснованности сомнений, и он успокоится. Он интуитивно чувствует, она сама в растерянности, не в силах разобраться в сложившихся обстоятельствах. Ему ничего не надо сверх, пусть даже скромных, признаний. Его легко понять, но Ленка как будто специально избегает прямого разговора, боится именно своей искренности. Витя вновь набрал номер.

– Ну, что тебе!? Ничего, кроме оскорблений. Как тебя еще понимать? – Голос уставшей и беззащитной женщины. – Никак не успокоишься. Придется обратиться в милицию, надо как-то защищаться.

– Пока наша дочь с тобой, никуда ты не денешься. Я буду преследовать тебя даже во сне.

Получилось глупо. Он легко попался на провокацию и тем самым помог ей укрепить собственные позиции. Таким вот непреднамеренным путем создаются чудовищные конфликты с человеческими жертвами. Теперь у нее есть все основания опасаться за свое спокойствие и, конечно, избегать откровенности. При случае будет шантажировать ребенком. Так что же, благими намерениями дорога в ад вымощена?

– Обращусь к знакомым. Пусть помогут хотя бы советом, – продолжает она выстраивать защиту.

– Дмитрий, что ли?

– Возможно. Хотя откуда тебе знать!