Лепестки в паутине

После этого молодой эльф-библиотекарь побеседовал с мальчиком об истории. Спросил, что он читал, и попросил пересказать понравившееся.

Король, оставшийся весьма довольным успехами сына, отпустил его. Оставшись в библиотеке, он выразил свою благодарность учителю.

–Я вижу, что ваши уроки с моим сыном идут ему на пользу.

Однако, к его удивлению, эльф-библиотекарь покачал головой.

–Теперь он слишком много времени проводит со мной. Раньше большую часть занятий брал на себя его брат, и, если позволите, для него это было лучше.

–Дети занимаются с вами пару раз в неделю, если я не ошибаюсь? Разве это много?

Молодой эльф искренне не понимал удивления короля.

–Вот уже полгода он со мной почти каждый день с утра и до обеда… а порой и до вечера.

Не решившись обсудить этого с библиотекарем, король, порядком озадаченный, отправился к капитану стражи.

Охтар встретил его учтиво и замкнуто. Он и король были добрыми друзьями, но капитан, связанный просьбами Индила ничего не говорить его отцу о случившемся, злился; Охтар чувствовал к тому же, что теперь и сам недостаточно доверяет королю, чтобы верить, что тот примет правильное решение.

–Ваши сыновья были неразлучны, но последнее время мальчикам приходится учиться и жить раздельно. Королева-мать недовольна.

Больше король ничего не сумел добиться у него.

Ему и так нужно было спешить – посмотреть на сыновей. Может быть, заодно он узнает о том, что произошло за время его отсутствия.

Мальчики справлялись прекрасно для своего возраста, особенно Индил – увиденная отцом точность и холодность его движений вызвала его одобрение. В обращении с конём, правда, юноша был даже слишком осмотрителен – часто раздумывал, и делал это дольше, чем необходимо.

Турморн оказался явно талантлив и восприимчив к тому, чему его учили – с последнего раза, что отец наблюдал за ним, мальчик достиг необыкновенных успехов. Однако сам он выглядел при этом крайне недовольным, чуть ли не несчастным. Что-то в поведении сыновей отца всё-таки смущало. Они словно играли в спектакле, к которому их принудили. Мальчики без слов исполняли один за другим упражнения; друг с другом старались не общаться, что для них тоже было не свойственно. Король невольно обращал на это большое внимание, памятуя о словах библиотекаря и капитана.

–Ты запретила им учиться вместе? – прямо спросил он супругу.

Та удивлённо приподняла брови.

–Нет. Это их решение. Но я понимаю, о чем ты захочешь спросить. Пока тебя не было, я предложила Индилу ненадолго перебраться в Солнечную крепость, к друзьям. Пожить там и поучиться. Мне кажется, заботы о младшем брате тяготят его.

Правдой в словах королевы стала лишь часть, однако и в ложь свою она верила так, что прозвучала она вполне искренне.

–Не думаю, что Индил захочет расставаться с Турморном, – с сомнением ответил на это король.

–Наш старший сын взрослеет, и с младшим братом ему всё труднее. Он любит его, но тратит много сил и времени на то, чтобы учить.

–Ты говорила об этом с ними самими?

–Турморн капризничает, – супруге пришлось признать кое-что, – а Индил указал мне на то, что ты можешь быть против. Ведь ему ещё больше двух лет ждать до возраста…

–Что ж, если дело только в этом… Думаю, с Турморном нам удастся договориться в скорости после отъезда брата.

Так, побеседовав ещё немного меж собой, родители пришли к согласию – Индила можно и нужно отослать в Солнечную крепость на время.

С сыновьями отец разговаривать об этом не стал, посчитав, что такие вопросы будут, особенно для старшего, неловкими, и обсудить их с матерью лучший выход для них. Король полностью доверял жене, и, хотя в этот раз тень сомнения всё же закралась ему в душу, он не взял на себя труд всё взвесить.

***

Спустя неделю после приезда короля разговоров о его переезде не было слышно, и Индил укрепился в уверенности, что ему такая идея, даже если мать говорила с ним, и вовсе покажется странной. Он ведь никогда не видел проблемы в их отношениях с Турморном; поэтому братья понемногу снова стали проводить всё время вместе.

День выдался ясный и безветренный, и Индил вместе с Турморном пришёл на стрельбище. Было пусто – взрослые занимались здесь рано утром, а теперь на дворе стоял полдень.

Они стояли напротив соседних мишеней, которые разделяло метров пять. В стрельбе Турморну редко требовалась помощь старшего брата, а потому они просто упражнялись, изредка перебрасываясь репликами и смешками.

–Индил!

Молодой принц обернулся – неподалёку стояла мать. Она махнула ему рукой и жестом подозвала к себе.

Турморн тоже обернулся.

–Может, ты не пойдёшь? – спросил он старшего брата.

–Это невежливо, – усмехнувшись и потрепав Турморна по плечу, сказал Индил (втайне предложение ему понравилось). – Я сейчас. Продолжай.

Младший брат насупился, но Индил состроил гримасу, которая волей-неволей всегда его смешила, и поспешил к ожидавшей матери.

–Добрый день, – он приветственно склонил голову.

–Здравствуй, – улыбнулась ему мать. Сегодня она была в необычайно красивом плаще, под которое надела тёмное шерстяное платье. Индилу показалось, что она скромно держит себя, её голос был тихим и дружелюбным. – Как ваши дела? Занимаетесь?

–Прилично, – кивнул Индил. – Мы недавно начали.

–Настоящими стрелами? – мать взглянула на колчан, который Индил повесил себе на локоть, освобождая плечи.

–Они удобнее, и, пока никого нет… – Индил повёл плечом, как бы выражая уверенность, что мать, конечно, прекрасно осведомлена о тонкостях тренировок и без него.

–Понятно. Очень хорошо.

Сын и мать продолжали молча стоять друг напротив друга. Индил ждал какого-то поручения, или очередного вопроса, но ничего не последовало.

–Могу я… – наконец, Индил решил удалиться и продолжить, но мать вдруг подняла руку, останавливая его.

–Я пришла сообщить тебе, что через несколько дней ты отправишься в Солнечную крепость. Тебя проводит разведчик, ты его знаешь…

–Мама!

Индил опешил. Он не знал, что сказать.

–Такой разговор между нами уже был, – заметил Индил, оправившись.

–Я помню, дорогой. Но разговор состоялся и с твоим отцом, и он со мной согласен, – наклонив голову, сказала мать. – Индил, не упрямься. Я не собираюсь рушить вашу дружбу с Турморном. Но вам необходимо побыть поодиночке – мне казалось, ты вполне уверился в этом?

Мать была спокойна, и Индил видел, что на этот раз всё решено и отец дал добро. Сам он много думал об этом, взвешивал все «за» и «против»; думал, что, может быть, они с братом правда мешают друг другу? Что слишком сильная их привязанность нарушает естественный порядок вещей? Ведь Турморн ещё мал; возможно, то, как Индил занимается с ним, не всегда шло на пользу, не всегда подходило ему? Но они уже и так отдалились друг от друга, и ничего, кроме небольших успехов, сожаления и раздражения, это им не принесло. Так что же?..

Но Индил уже устал, устал объяснять это всем – себе, матери, брату… Устал думать об этом. Возможно, отец согласится с ним, если попробовать всё объяснить ему. Возможно, он ошибся, решив не говорить с ним.

Но Индил уже не мог.

И, в конце концов, стоило ли брыкаться? Много ли труда съездить в Солнечную крепость, раз они так хотят этого? Младший брат сносил всё их представление целых полгода, и Индил надеялся, что год – на больший срок он не намерен был отлучаться – без него тоже выдержит… Да, он был в этом уверен. Турморн сам сказал тогда: «Я наверняка смогу».

«…но не хочу. Разве я плохо справляюсь? Скажи, брат, разве я плохо справляюсь, плохо учусь?»

Смысла в этом всём не было, не было ни капли. Индил перестал что-либо понимать, он уже не хотел…

–Турморн возненавидит тебя за это, мама, – только и сказал Индил.

–За что?

***

Индил вздрогнул и обернулся. Турморн взглянул на мать, не ответив на её улыбку. Её появление здесь не обещало ничего хорошего, и он, поймав взгляд Индила, в этом уверился.

–За что возненавижу? – повторил Турморн свой вопрос.

Брат взял его за плечо и повлёк за собой.

–Подслушивать нехорошо, дружок, – усталость в голосе Индила, которой несколько минут назад не было и следа, озадачила мальчика, и он вырвался.

–Что она опять хочет от тебя? – вскричал Турморн, свирепо глянув на мать.

–Твой брат скоро поедет в гости к своим друзьям, в Солнечную крепость, – повысив голос, чтобы он слышал её, ответила за старшего сына мать. – Останется там ненадолго и…

–Ты не имеешь права так делать! – закричал Турморн, но Индил твёрдо остановил его.

–Успокойся. Я всё объясню тебе, пойдём. Мне правда надо ехать. Я обернусь так скоро, как смогу.

Одного слова брата хватало раньше, чтобы Турморн слушался. Раньше, но не теперь. Измотанный затаёнными обидами, он устал так же, как и Индил; но Турморн был младше, а потому поделать с собой теперь ничего не мог.

–Ты говоришь так только из-за мамы! Это она отправляет тебя, хочет, чтобы ты был где-то там, пока я здесь! – мальчик набросился, не зная, почему, на брата; когда он понял это, то испугался. – Если тебе нужно ехать, возьми меня с собой.

–Ты останешься здесь, – вмешалась мать. – Тебе нельзя с ним.

–Но я не понимаю… – не обращая на мать никакого внимания, Турморн смотрел лишь на Индила.

Вот оно. То, что задевало её все эти годы. Что бы ни происходило, Турморн всегда искал защиты и совета у старшего брата. Не у неё. Виновата была в этом только она сама, слишком строгая, слишком неприступная; мать вела себя с сыном, как со взрослым, которого уже видела в нём, не понимая, что сейчас он ребёнок. Но королева была также и слишком горда, чтобы признать это. Желание отправить Индила в Солнечную крепость стало для неё самой целью, слепым побуждением зависти и ревности. Она не видела в этом ни глупости, ни несправедливости; не боялась даже обманывать супруга, лишь бы добиться, наконец, от сына должного к себе отношения.

–Турморн… Ничего страшного, всё хорошо. Я съезжу, как отец. В путешествие. И вернусь к тебе. Больше такого не будет, обещаю, но сейчас, кажется, я должен… – Индил надеялся успокоить его. Надеялся объяснить…

–Перестань глупить и так безобразно вести себя, – голос матери был резок и напомнил братьям тот день, когда они вдруг окончательно рассорились с ней. – Тебе нужно начинать быть самостоятельным, наконец, а не вечно прятаться за брата.

Эти слова положили конец всему, что ещё убеждало Турморна помнить о том, что она ему мать.

Быстрым и точным движением, которому обучали мальчика с самых ранних лет, Турморн выхватил стрелу, наложил её на тетиву лука, который держал в руках…

Индил не успел остановить его. С такого близкого расстояния даже лёгкая стрела пронзила незащищённую грудь.

С воем и слезами на глазах Турморн кричал вслед угодившей в цель стреле, в побледневшее лицо матери.

–Я не прячусь за него, довольна теперь! Я просто хочу жить, как раньше, когда тебе и дела не было! Ненавижу тебя, ненавижу, ненавижу!

–Ма..ма? – дрогнувшим голосом позвал Индил.

Оперение стрелы торчало прямо у неё из груди, низко – ещё бы чуть-чуть, и Турморн попал бы в живот. Но он попал точно туда, куда метил.

Крови вокруг раны почти не было. Мать, всё ещё смотревшая на сыновей так, словно собиралась отругать, вдруг с тихим всхлипом тяжело повалилась на землю.

Только после этого Индил бросился к ней, хотя понимал, что сделать ничего не сможет.

Турморн убил её. Она была уже мертва.

***

Индил пытался заставить Турморна бежать, никому не говорить о том, что произошло; он забрал у него лук и стрелы. Однако запоздалое понимание того, что он сделал, парализовало мальчика. Он рыдал, просил прощения у брата и матери. Ноги его подкосились, Турморн стоял на четвереньках, его начало рвать.

Уже спустя минуту их окружил отряд разведчиков, тренировавшихся неподалёку. Они не пытались задерживать никого силой – в этом не было нужды. Ужас случившегося постепенно доходил до них. Кто-то позвал короля.

Потрясение, испытанное им, когда он увидел тело жены со стрелой, торчащей из груди, и двух своих сыновей, стоящих поодаль, прижавшись друг к другу, охватило его разум. Он не прикоснулся к королеве, не зарыдал, не закричал. Просто смотрел, и смотрел долго.

–Турморн, – вдруг проронил отец, не поворачиваясь к сыновьям.

Мальчик, с опухшим и покрасневшим лицом, весь дрожащий, хотел встать и подойти к отцу, но Индил не пустил его.

Не услышав отклика, король обернулся к сыновьям.

–Индил, иди к себе.

–Отец, я…

–Вон! – рявкнул отец. Турморн начал плакать.

Индил вскочил на ноги со слезами отчаяния на глазах и увлёк за собой брата.

–Отец, прошу! Этого не должно было случиться, я….

–Ты не виноват, – неожиданно тихо сказал отец. Его взгляд стал непроницаем, глаза потускнели, словно кто-то выключил солнце, которое должно было в них отражаться. – Турморн. Понимаешь ли ты, что сделал?

Содрогаясь всем телом, точно раненная птица, Турморн отчаянно замотал головой. Заикающимся от рыданий голосом он выдавил:

–Я н-не х-хот-тел… Я н-не…

–Ты ПОНИМАЕШЬ, что СДЕЛАЛ? – проревел король, надвигаясь на него; он выхватил меч, и Индил с ужасом закричал:

–Отец, НЕ НАДО!

Индил потащил брата прочь, но отец больно и крепко схватил его за плечо, вынудив остановиться. Принц, пытаясь вывернуться, порвал куртку о клинок родителя. Холодный металл оцарапал кожу у него на плече, а земля тут же ринулась ему навстречу. Отец, будучи намного сильнее, отшвырнул сына прочь. От удара из груди вдруг выбило весь воздух, несколько мгновений Индил ничего не видел. Неловко поднявшись на четвереньки, он увидел Турморна, стоящего на коленях, а над ним – отца с занесённым мечом. Всё это длилось мгновение, Индил не мог ни закричать, ни попытаться помешать отцу ещё раз…он лишь видел, как тяжёлая рука опустилась на голову брата.

–Нет, НЕТ!

Откуда-то вдруг возник Охтар. Сбив короля с ног, он отнял у него меч и выбросил вниз по склону холма.

Турморн лежал на боку и не шевелился. Удар оказался таким сильным, что мальчика даже отбросило в сторону. Индил не знал, откуда у него взялись силы, но он бросился к брату. Турморн был без сознания, но живой: отец ударил его по голове эфесом. На лбу появилась рана, вокруг неё кожа уже начинала приобретать зловещий багровый оттенок.

Сильные руки вздёрнули Индила на ноги и легли на плечи, увлекая прочь. Оглянувшись, Индил словно сквозь пелену увидел знакомое лицо разведчика. Второй осторожно поднял на руки Турморна.

–Быстрее, парень, уйдём отсюда, – тихо сказали ему.

Индил почти бежал, не разбирая дороги, а в ушах у него стоял горестный вой, жутко похожий на звериный.

***

Турморн не погиб.

Это было единственной мыслью, за которую цеплялся Индил, чтобы не сойти с ума.

Дни проносились, как в тумане. Сам Индил не пострадал, но оставался в лазарете с братом. Охтар велел ему не выходить наружу и не показываться на глаза королю. Как бы принц не умолял его отпустить его поговорить с отцом, учитель был непреклонен.

–Что бы ты ни сказал, уже слишком поздно. Отец может навредить тебе, Индил. А я не успею вмешаться.

Слова Охтара подтверждались несколько раз. На счастье принцев, он тоже редко покидал лазает и всегда был на месте, когда к ним приходил король.

Увидев его только раз за всё время, Индил впал в отчаяние. Лицо отца осунулось, безумный взгляд метался. Казалось, что он и ходил с трудом. Голос стал скрипучим, речь – торопливой и спотыкающейся.

Отец был зол, когда пришёл тогда, в первый раз. Это случилось через три дня после убийства. Он барабанил в двери, кричал, чтобы его пустили к сыновьям. Что-то тянуло Индила к нему, но голос отца, пронизанный яростью, пугал его, не сулил ничего хорошего.

Охтар спровадил короля. Они долго разговаривали за дверью, и один раз Индилу даже показалось, что он услышал что-то… точно такой же звук эхом прокатился над полем, когда мать дала ему пощёчину.

Только кто из них ударил другого, он так и не узнал. Охтар после вернулся только утром.

Эльфы, что жили в лазарете постоянно, с помощью трав и магии сумели спасти Турморна и старались, чтобы он остался невредим не только телом, но и духом. Чары, что они плели вокруг него, были осторожными, но сильными. Своей волей им помогал Охтар.

Магия эльфов не знает формул, заклинаний, обрядов. Основной её источник – они сами, их существо. Энергия. Желание. Силы и умения. Это естественным образом складывается у каждого по-разному. Чары некоторых были очень сильны, другие ими почти не пользовались, но ни одного из них этому не учили. Всё происходило само собой.

Индил же неустанно, час за часом, оставаясь подле брата, плёл свои собственные чары. За всю свою жизнь он больше не выплакал столько слёз, сколько в те дни и ночи. Он не скорбел о матери, как ни жутко это казалось ему самому – ужас, вот что доставляло ему боль. Ужас произошедшего и осознания того, кто явился его виновником. Его маленький брат стал убийцей, по своей воле или нет, не важно, и из-за чего…. Извели, запутали, требовали невозможного, не могли оставить в покое! И он, Индил, ничего не делал по-настоящему, не мог ни на что решиться. Теперь ему оставалось лишь ждать будущего. Он не проливал слёзы о матери, но об отце пролил достаточно. Что, если они больше не увидят его прежним? Что, если после всего он просто перестанет быть им отцом?

А как же их прежняя жизнь? Турморн останется жив, в здравии или же нет; но их жизни пришёл конец. Их разговорам. Их урокам. Им обоим пришёл конец, он уже приближается, скрытый, но осязаемый.

Случившееся в королевской семье само по себе было ужасно, но грозило превратиться в настоящую катастрофу – огромная пропасть теперь пролегла между ним, отцом и даже Турморном. Каждый словно оставался на своём маленьком клочке земли среди пустоты и мрака, и всё, что раньше было на месте всего этого, рухнуло куда-то вниз, в неизвестность.

Индил был способным чародеем среди эльфов, но способности его просыпались редко. Теперь же он не мог даже есть – чары, подчинённые его воле, полностью захватили его. Они несли с собой одну единственную цель – соединить воедино всё, что разделила пропасть. Молодой принц возводил мосты между собой, братом и отцом. Тонкие помосты, сплетённые из чар, были хрупкими и не могли служить настоящей опорой. Но время должно вырастить на них твёрдую породу, ветер продолжающейся жизни – нанести плодородную почву, песчинку за песчинкой. На ней снова мог вырасти сад, в котором они будут все вместе…

Растерянный, отчаявшийся, Индил заранее оплакивал свои чары, но сила их всё росла. Не осознавая этого, Индил оплетал магической сетью не только родных; сначала её нити дотянулись до друзей, остававшихся ещё в домах своих родителей, до Охтара и юного библиотекаря. Оплела детей, которых он учил, и которые любили его; закрыла собой весь город.

Быстро разносилась весть о случившимся во все поселения эльфов, но впереди неё мчались чары. Маленький Турморн, погружённый эльфами лазарета в сон, отвечал на волю брата своей, и она следовала за чарами брата на крыльях птиц. Они пели, несли её всё дальше, быстрее.

Скоро души всего народа эльфов оказались вплетены в единую ткань магии принцев, которая тоже подвергалось опасности, тоже могла разрушиться, как разрушалась королевская семья. Этого Индил не хотел и это собирался предотвратить. Он чувствовал, как сила многих эльфов тянется навстречу его воле.

Молодой принц надеялся на лучшее, и магия, окрепшая и поддерживаемая тысячью душ, в конце концов связала всё воедино.

В этом заключалась самая страшная ошибка. То, что в основе своей имеет одну единственную нить, разрушится, стоит ей разорваться…

***

Лишь месяц спустя эльфы лазарета разбудили Турморна, сняв свои чары. Индил с содроганием ждал, что будет с его маленьким братом. Останется ли он здоровым? Будет ходить, говорить, хорошо видеть и слышать – так, как было раньше? Сильный удар отца мог сказаться как угодно.

Турморн, ослабевший и растерянный – для него случившееся произошло не далее, как несколько минут назад – остался невредим чудом и стараниями эльфов. Маленький принц не знал, что делать теперь с собой и своей виной, а Индил не мог ему помочь. Однако пропасть, разверзнувшаяся между ними, сомкнулась сразу же, стоило им только посмотреть друг другу в глаза. Ледяные, точно такие, как у короля, они теплели при их встрече.

Индил показался Турморну намного старше, и стал теперь похожим на отца. Однако оба они любили друг друга по-прежнему, и будущее страшило их.

***

Чары Индила заставили его друзей в Солнечной крепости вернуться. Призванные магией, они спешили к нему и его брату, их кони неслись, следуя за невидимой нитью.

Они не опоздали, потому что сделать ничего не могли.

Спустя неделю после пробуждения Турморна, братья, провожаемые Охтаром и всеми эльфами замка, отправились к отцу. Они ждали приговора.

Отца Индил нашёл в маленькой гостиной. Той самой, в которой семья собиралась вечерами. Редко, но это было в их жизни, доказывало, что они многое друг для друга значат.

В этот раз король не казался безумцем. Он был… таким же, как они. Измождённым, избитым. Индилу было бы легче, знай он наперёд, о чем думал отец, какими были его намерения.

Но он не знал.

Сыновья упали на колени на пороге комнаты, и молчали. Король так же молча смотрел на них, и братья не смели поднять глаз на отца. Казалось, годы прошли в молчании. Каждая секунда опускалась на их плечи тяжёлым грузом.

–Зачем вы пришли?

Голос отца донёсся словно издалека и был полон стали и сожаления…это возможно? Кажется…

–Подчиниться твоему слову, отец, – несмело подняв голову, прошептал Индил. Взгляд короля, который он встретил, заставил его сразу отвернуть лицо.

–Что же. Подчиняйтесь.

Отец поднялся на ноги со стула, на котором сидел. Его тень, дрожащая под языками пламени из камина, накрыла их.

Он позвал стражников.

–Отведите принца Турморна в темницу.

Двое эльфов-разведчиков застыли на местах, не веря своим ушам.

–Ваше величество…

Одним взглядом король заставил говорившего замолчать

–Своей волей я приговариваю его к вечному заточению – за убийство матери и предательство отца.

И, взглянув на младшего сына, добавил:

–Отца у тебя нет больше. Запомни это, и запомни хорошо. Мне жаль, что я не убил тебя.

Глядя на маленького принца, можно было решить, что он озадачен. Смысл услышанных слов доходил до него мучительно, словно тупой кинжал вдавливала в грудь невидимая рука.

Чары, подвластные его воле, растаяли. Птицы, горюя, заголосили в лесах, взметнулись крылатыми тенями из трав и деревьев.

Он был виновен и заслужил это.

Так?

Невидящими глазами Турморн смотрел на старшего брата. Тот уже не мог ничего сделать. Как и прежде.

Прямо у него на глазах отец разорвал нить.

Она была завязана на них троих…

И соединяла всех.

Индил хотел сказать что-то брату; хоть что-нибудь, что успокоило бы его. Хотел убедить, что он не виноват, что он по-прежнему любит его и поможет, как только появится возможность.

Но Индил молчал. Не мог подобрать слов, не мог издать ни звука. Эльфы-стражники замерли у него за спиной и медлили. Отец стоял там же, смотрел прямо, но детей своих будто вовсе не видел.

Турморн, словно наконец приняв приговор отца, беззвучно разрыдался. Совсем не как маленький мальчик. Горе его было безутешно, но кричать и выть он был не в силах. Индил притянул его к себе. Он крепко обнял брата, стиснув его, исхудавшего, так сильно, как только мог, словно надеялся, что, если будет держать очень крепко, Турморну не будет ничего грозить. Он не убьёт мать. Они будут сидеть в башне библиотеки и читать, а отец станет требовать от них наизусть исторические поэмы. Индил никогда их не знал полностью, не то, что брат.

Маленький, маленький брат. Певчая птичка.

Чьи-то пальцы бережно, но неумолимо отстранили его. Турморна взяли на руки – встать он, наверное, не мог, и, кажется, готов был потерять сознание от страха и горя – и унесли прочь. За ними закрылась дверь в гостиную. Теперь здесь от прежней семьи остался лишь одинокий юноша и король, чья фигура порой словно исчезала в сумраке и тенях, отбрасываемых пламенем.

Индил полусидел, полулежал на полу; взгляд его, затуманившийся, натыкался лишь на непонятные пляшущие тени. Подняв руки к лицу, он обнаружил, что плачет.

Его головы снова коснулась чья-то рука, и он вздрогнул. Отец стоял над ним, и на секунду Индил увидел в его глазах сожаление. О чем? О матери? Или о маленьком сыне? Или о нём, Индиле, распластавшемся на пороге гостиной не в силах ничего сделать?

Может, ему просто показалось. Всего лишь секунда, пролетевшая, как миг.

–Забудь о брате. Его не существовало в твоей жизни.

–А отец? Об отце мне тоже лучше забыть? Его у меня тоже не было, как и у него?