Лепестки в паутине

Однако гораздо больше мальчик любил книги. Читал много и прекрасно всё запоминал, пересказывая брату целые тома.

Старший не собирался мучить мальчика ненавистным оружием, но всё же постарался выучить его настолько, чтобы он не вызвал у матери лишних сомнений и недовольства. По крайней мере, ему казалось, что этого достанет, особенно на первый раз.

Он не ошибся – в тренировочном бою младший держался уверенно, а стрелял, ни разу не промахнувшись далее двадцати сантиметров от центра мишени.

Но мать наблюдала и видела: перед каждым выстрелом младший сын оглядывается на брата. И после тоже. Холодная сдержанность старшего, предназначавшаяся матери, его не касалась. Для мальчика он всегда был добрым другом.

Терпение матери кончилось. Младший сын должен перестать быть тенью старшего. Он обязан справляться без поддержки. Стать сам, как брат.

Всё было обдумано, но не решено. Супруг, отец братьев, высказался бы против…если бы знал всё. Его не было в крепости вот уже несколько месяцев. Как король, он обязан был посетить поселения эльфов во всех землях. Это всегда занимало около года.

После того, как сыновья выполнили всё, что требовалось, мать подозвала их к себе. Поначалу старший был спокоен уже тем, что брат не вызывает нареканий.

Однако она ни словом не обмолвилась о том, довольна ли их успехами. Зато сообщила, что старшему предстоит уехать в Солнечную крепость с отходящим отрядом.

Ни один из братьев никогда там не был. Знали только, что это далеко. Полтора или даже два месяца конного пути. Там располагался подчинённый гарнизон. В основном туда уезжали, достигнув возраста, эльфы, отсылаемые от своих родителей. В прошлый год двое друзей старшего брата отправились в Солнечную крепость воинами. Молодые эльфийки тоже сперва устремлялись туда – кто вслед за другом, кто из страха перед другими, ещё более далёкими крепостями.

–На какой срок? – осведомился старший.

–Надолго, Индил, – улыбнувшись ему будто бы ласково, ответила мать. – Если пожелаешь, ты можешь остаться там, сколько захочешь.

–Я не понимаю, для чего мне ехать, – сдвинув брови, отчего его красивое молодое лицо стало строгим и суровым, сказал Индил.

–Учиться, конечно же, – всё так же с улыбкой говорила мать. – Там другие места. Другие конюхи и командиры стражи. Твой отец часто посещает эту крепость – она очень важна своим расположением. К тому же, очень красива…

–Три года, мама, – поднял руку юноша; он догадывался, почему мать пытается отослать его, но надеялся отговориться. – Три года я ещё не могу выезжать за пределы своего дома. Это традиция. К тому же, я принц…

–Верно, и твой отец – король, – сдерживая раздражение, бросила мать. – Он распорядится, и три года не станут помехой.

–Я отказываюсь.

Холодные зелёные глаза впились в лицо сына. Правда, с него на неё смотрели такие же холодные и суровые глаза её мужа.

–Это не просьба и не предложение, чтобы ты смог от него отказаться, – повелительные ноты в её голосе напомнили Индилу о том, что она королева, а не только мать.

–Я не поеду, и заставить вы меня не в праве, – юноша заставил себя говорить спокойно. – Моё место пока ещё здесь. Я обязан быть при дворе. Как и брат.

Не ожидая до этой минуты, что старший сын начнёт чинить препятствия её воле, королева-мать крайне разозлилась. Поднявшись на ноги – что сделало её выше младшего, но не старшего из сыновей – она грубо взялась за ворот его рубахи. В глазах сына вместо подобающего выражения страха и раскаяния вдруг вспыхнул огонь возмущения и отвращения, заставившие её разъяриться ещё больше.

–Ты упоминаешь о своём брате, тогда должен понимать, что всё делается только для его блага, – прошипела она в лицо сыну. – И ты не должен ему вредить.

Индил покосился на мальчика, который до сих пор стоял тут же и в ужасе смотрел и на мать, и на него самого с мольбой прекратить это.

–Я не приношу ему вред. Я люблю его, – тихо сказал юноша.

–Из-за тебя он стал несамостоятельным, неуверенным и слабым, – с гневом в голосе говорила мать, совершенно не заботясь о том, что сын, о котором она говорит, стоит рядом, – и кем он будет без твоей опеки?

–Лучше бы вы опекали его вместо меня, мама, – тихо, злобно бросил Индил. – Вы же не любите ни меня, ни его, только зачем тогда мучаете нас?

Звонкий щелчок эхом разнёсся над большим полем, и, казалось, умчался за холмы.

Старший сын даже не поднёс руки к щеке, лишь отвернулся, и мать видела, как быстро краснеет след от пощёчины.

–Мама… не надо, мама! – пропищал тонкий от страха голосок мальчика, не мигающими глазами глядящего на мать и брата.

Она протянула к нему руку; на исказившемся лице то ли ярость, то ли обида. Но мальчик, вздрогнув, обеими руками вцепился в предплечье Индила.

Тот словно очнулся, живо взглянул на брата и, развернувшись и крепко взяв его за руку, пошёл прочь от матери.

–Я вас не отпускала! – воскликнула она им вслед.

Но ни один из сыновей не обернулся на этот окрик.

***

—Ну, чего ты плачешь?

–Мне тебя жалко…

Братья сидели на заросшем берегу запруды, которую образовала одна из медленно текущих речушек. Это было их любимое место – мало кто мог вообще представить, что они здесь, а уж углядеть с тропы или ещё откуда-либо невозможно. Настоящее убежище. Младший брат сидел на коленях у Индила, прижимаясь к его животу и груди. Подросший мальчик, но ещё ребёнок, хоть и многому наученный. Старший обнимал его.

–А чего тебе жалко? Я сказал грубость, и получил по заслугам, – Индил ласково, но серьёзно взглянул на брата. – Никогда такого ни матери, ни отцу не говори, понял?

–Но это же правда! – воскликнул возмущённо мальчик. – То, что ты сказал. Мама правда нас не любит…постоянно ругает.

–Нет, это не правда, – с содроганием отрезал Индил. – И мать, и отец нас любят. Просто по-своему…это иногда трудно понять.

Сложно было объяснить это ребёнку. Индил жалел теперь, что его резкие, необдуманные слова, которые он сказал матери и за что получил пощёчину, услышал младший брат. Индил жалел и о том, что вообще сказал их, но…

На минуту ему действительно показалось, что это всё правда. Ни одного доброго слова за два года. Недовольство. Ругань. От отца лишь сдержанное невмешательство. А теперь и это….

Зачем отсылать его? Он бы, может, и поехал. Подальше от матери. Тем более там теперь большинство из его друзей.

Но младший брат всё же был единственным, кого он любил по-настоящему сильно, и потому оставлять его здесь, с матерью… Нет, не мог Индил так поступить. Пока возможно, он будет противиться. Мать не права, но как доказать это? Брат умеет гораздо больше, чем мог бы. Старается. Да, он привязан к нему, но у него есть друзья и среди сверстников. Часто Индилу приходилось учить всю ораву – другие дети тоже любили его за добрый нрав. Капитан стражи одобрял его занятие, предоставляя ему младших и лишь изредка наблюдая за ними.

Задумчиво глядя на мальчишку, свернувшегося у него на коленях, Индил размышлял. Может ли брату по-настоящему не достать чего-то, пока они вместе? Есть ли хоть малейший вред от этого?

Слова матери сумели смутить его душу. Как же сложно ему одному решить… Брат в любом случае пойдёт с ним и в огонь и в воду, но хорошо ли это для него?

–Послушай меня, – мальчик сразу поднял голову; серьёзные голубые глаза смотрели очень внимательно. – Если я уеду, тебе придётся самому справляться. Будешь учиться у отца или у нашего командира. Слушаться мать. Будешь, как я, отчитываться ей…

–Я не хочу, – перебил его брат, – наверняка смогу ради тебя, но не хочу. Индил, неужели я плохо учусь? Неужели плохо справляюсь?

В голосе оказалось столько отчаяния и непонимания, что Индил умолк, не сумев ни продолжать, ни ответить ему. Не дождавшись ответа, мальчик склонил голову на колени.

–Я не хотел бы без тебя оставаться. Только если…если я тебе не мешаю.

–Что? С чего ты такое взял? – с недоумением воскликнул Индил.

Мальчик пожал плечами.

–Мама сказала мне недавно, что ты возишься со мной, а сам отстаёшь.

–От чего отстаю? – Индил со смехом потрепал брата за плечо.

–Я не знаю. Я не понял.

Брат поднял глаза и Индил обнаружил, что они опять полны слёз.

–Пойми, это неправда…

–Тогда почему она так говорит?! – с вызовом вскричал мальчик.

Индил сам хотел бы знать, хотел бы ответить… Брат бросился ему на шею.

–Я что хочешь буду делать, только не уезжай! Сделай так, чтобы тебя никуда не отправили, пожалуйста, сделай так!

Индил уткнулся лицом в макушку брата, продолжавшего упрашивать его, и думал, смогут ли они что-нибудь сделать сами…

***

Следующие полгода обещали быть сложными. Индил со скандалом избежал отъезда в Солнечную крепость вместе с отрядом. Он обратился к Охтару – капитану королевской стражи и своему учителю – с мольбой о помощи, потому что боялся, что не сможет противиться матери до приезда отца. Капитан был прямолинеен и строг, несмотря на то, что любил принцев. Индил рассказал ему всё, прося совета, покуда знал – если он сочтёт решение матери справедливым, значит, Индил оставит брата, как бы тяжело ни было; значит, это необходимость…

Однако Охтар тоже воспротивился. Зная обоих с детства, он видел, как мальчишки растут вместе. И Индилу, уже повзрослевшему, он доверял. Ответственность его не знала послаблений, он был умён, добр и вполне успешно прививал это младшему брату и другим детям.

Видя его волнение и даже страх, который юноша не сумел скрыть, Охтар насторожился. Королева-мать, кажется, перегибает палку, думал он…

–Бесследно это не пройдёт, – предупредил капитан. – Вам не позволят жить, как раньше. Придётся дождаться вашего отца.

Охтар уговорил эльфа-командующего выступить с отрядом на день раньше. Короля в крепости не было, а перед королевой командиру отчитываться не следовало – тем более, эльфы, им сопровождаемые, приняли предложение с радостью. Предстоящий переход, как маленькое путешествие, радовал их, и чем раньше он случится, тем лучше для них.

Когда королева обнаружила это, то была в ярости; на тренировочном поле, куда она устремилась в тот же час, её уже ждали Индил и Охтар. Они занимались, но, на самом деле, готовились к неизбежному и для юноши весьма неприятному. Капитан же был спокоен. Королеву он не страшился ни душой, ни по уставу; к тому же, неприятие к ней в нём росло с каждым годом.

–Охтар, оставь нас с сыном наедине, – бросила она, приблизившись и даже не взглянув в сторону капитана.

–Сожалею, у нас тренировка, – спокойно и твёрдо произнёс Охтар, зная, что это не остановит её, но обратит на него внимание.

И не ошибся.

–С каких пор вы не выполняете приказы, капитан? – едва повернув к нему лицо, прошипела она.

–Я могу только выполнить вашу просьбу, – Охтар намеренно подчеркнул это слово. – Если захочу.

Он остался на месте, рядом с юным эльфом. Однако мать уставила твёрдый взгляд в лицо сыну.

–Своего добился, юноша. Когда твой отец узнает о том, что ты меня ослушался…

–То ничего не предпримет, будьте покойны, – перебил её Охтар. Бездонные серые глаза были устремлены на её прекрасное, но не доброе лицо. – Мальчик не может никуда ехать, не достигнув положенного возраста. Уверен, его отец со мной согласился бы, если ваша светлость посчитала нужным посоветоваться с ним.

–Мнение моего супруга и вашего короля нисколько не должно вас касаться, – разозлённая, что ей мешают, огрызнулась королева.

–Должно, и оно будет меня касаться, пока его нет. Этот юноша – мой подопечный. Как его брат и все дети в этой крепости.

Охтар положил тяжёлую ладонь на плечо Индила, который покуда молчал.

Матери не нужно было спрашивать – она поняла, что сын рассказал всё учителю и попросил его помощи. Теперь нетрудно догадаться, почему отряд ушёл раньше.

–Что ж, – улыбнулась она. – Я думаю, раз он ваш подопечный, то вы будете не против сопроводить его вдогонку ушедшему отряду, к которому мой сын позабыл присоединиться. Ведь он уже решил, что хочет ехать. Ради брата, правда, Индил?

Мать знала, что прошлый их разговор задел сына. Наверняка он терзался и думал о том, всё ли делает правильно. Конечно, Индил просил помощи этого…капитана, но сгоряча.

Она была уверена, что смущённая его душа под её натиском уступит.

–Нет. Ради брата я остаюсь, и останусь, даже если ты будешь гнать меня палкой.

Голос сына поразил её – такой жёсткий, такой непоколебимый.

Упрямый.

–Это уже не смешно. Ты не маленький мальчик, Индил. Уже раз ты меня ослушался, но я простила тебя. Но дважды…

–Что ты хочешь? Объясни, чего ты хочешь, и я сделаю! Но не уеду отсюда.

–Довольно.

Охтар вышел вперёд.

–Королева, возможно, вы лучше знаете, как воспитать своих сыновей. Но мне не нравится игра, которую вы ведёте. Что бы ни побудило вас к этому…

–Не смей мне перечить… – начала мать, протянув было руку, чтобы схватить сына за плечо; капитан остановил её, взявшись за меч.

–Я не смею вас трогать, – тихо, но сурово продолжал он, – на ваше счастье. Я не прошу от вас объяснений, мне они не нужны. Если король согласится с вами, я буду вынужден отступиться, но до этого…

Охтар красноречиво склонил голову и с еле слышным щелчком загнал меч обратно в ножны.

На этом разговор был окончен надолго.

***

До приезда отца, который обещал быть нескорым, мальчикам пришлось изменить привычную жизнь. Где-то самостоятельно, где-то с помощью Охтара они разделились на время. Братья старались не попадаться на глаза матери вместе. Младшего брата Индил оставил на попечение Охтара и молодого библиотекаря, который с радостью учил его истории, занимал его чтением и прогулками; а сам юноша занимался с разведчиками. Скучая, освобождённый от занятий с братом, он больше времени проводил в конюшнях, изучив там каждую лошадь. Когда наскучивало и это, Индил скрывался на заросшем берегу, в их убежище, и ждал.

Время вместе они проводили там – разговаривали, читали. Могли тренироваться, когда младший брат просил.

–Вот папа приедет, и мы ему покажем всё, – запыхавшись от нового упражнения, радостно говорил он. – И маме тоже покажем, и она больше не будет сердиться.

Индил только улыбался в ответ. Он сказал брату, что их расставание нужно именно для этого. Они выучатся, покажут себя молодцом… И всё образуется.

Не мог он сказать мальчику о том, что иначе ему действительно придётся покинуть крепость.

Охтар по-прежнему приводил детей к старшему принцу, и в этом их жизнь абсолютно не поменялась. Вместе с остальными с ним был и его младший брат, с уморительной поначалу серьёзностью скрывавший свою радость от очередной встречи. Друг без друга братья скучали, но тем ценнее для них становилось время вместе.

Однако пусть поначалу новый порядок был им противен, он причудливым образом действительно шёл на пользу обоим. Младший брат показывал чудеса приспособления. Теперь на тренировках с Индилом – особенно, если они знали, что мать наблюдает за ними – он уже не так часто оглядывался на старшего брата. Всё такой же старательный, мальчик научился держать себя на поле серьёзнее, помятуя о том, чем закончился его первый отчет матери. Индил с радостью и облегчением думал, что несамостоятельность брата, пока он находился при нём, пропадает. Хотя она исчезла бы и так, с возрастом, и юноша не видел в этом проблемы, но их мать, главная причина невольных стараний, должна довольствоваться этим. Кажется, они вполне сумели доказать, что не было и нет никакой необходимости разлучать их так, как ей того хотелось.

С матерью отношения оставались враждебными ещё некоторое время. Индил, правда, был вынужден с приличной регулярностью обедать с ней в общем зале, демонстрируя великолепную игру учтивости и сыновней любви. То ли она сдалась в конце концов, наблюдая бесполезность всего того, что предприняла до этого, то ли всё же заметила перемену в сыновьях – а особенно в младшем, так её беспокоившим – но она смягчилась. Извинений ни со стороны юноши, ни со стороны матери не прозвучало, однако по какому-то немому согласию они примирились. Она вновь стала наблюдать за их тренировками, когда Индилу выпадало счастье заниматься с детьми; даже звала сыновей в гостиную, где и раньше они часто сидели все вместе и разговаривали.

Если Индил и примирился с матерью – пусть не до конца, иногда задумываясь о том, что же всё-таки было причиной скандала с его отсылкой – то младший брат не мог. Он был слишком мал для таких вот негласных примирений. Мальчик злился не за себя, ведь для счастья ему было нужно только одобрение брата и друзья для игр; он злился за Индила. Никак не мог он забыть тот день, когда мать решила отослать его далеко-далеко, когда они поссорились, когда она ударила его за правду. Не мог мальчик забыть и то, как старший брат его оказался растерян и смятен, как вынужден был просить о помощи их старого учителя.

Право, неужели их мама могла сделать всё это и при этом любить их?

Мальчик был уверен, что нет. В матери отныне и впредь он видел только врага, но скрывал это от старшего брата. Каким-то образом он понимал, что уж это не получит его одобрения; понимал, но поделать ничего не мог. В детской душе обида застревает прочнее и глубже, и кто может знать, что получится из этого, когда она окрепнет.

***

Отца они дождались через одиннадцать месяцев после его отъезда. Морозным зимним утром над притихшими холмами зазвенел рог. Крепость поднялась – разворачивали знамёна, в ответ королевскому отряду со стен запели рога; на смотровые башни поднимались стражники и разведчики. Главный гарнизон крепости вышел за ворота почётным караулом. Эльфы с нетерпением и радостью ждали своего короля и его эскорт.

Из ворот же, как стрелы из огромного лука, галопом вылетели двое вороных. Они несли на себе всадников – Охтара с маленьким принцем впереди, и Индила. Навстречу снежному вихрю, взбиваемому копытами животных, с неба понеслась снежная морось.

Охтар был вовсе не прочь поучаствовать в детской забаве, и с юношеским задором, необыкновенным для его лет, трубил в свой охотничий рог. Мальчики звонко смеялись, младший брат протягивал руку вслед старшему.

Когда наконец меж пологих склонов показался шествующий навстречу маленький отряд со знамёнами короля, сквозь снежную завесу до всадников вороных долетел радостный и дружный смех. Раззадоривая лошадей, отряд двинулся навстречу быстрой рысью. Когда всадники приблизились друг к другу, начали раздаваться радостные приветствия. Специально не сдержав лошадей, все смешались; животные, тоже довольные развлечением, задорно взбрыкивали и фыркали.

Едва придержав коня, Индил уже спрыгнул на землю; к нему сразу присоединился брат, и вместе они, не сдерживая нетерпения, побежали навстречу отцу. Тот тоже спешивался. Увидев спешащих к нему по глубокому снегу сыновей, радостно рассмеялся, и раскрыл руки для объятий, разметав полы тёплого дорожного плаща. Встреча была радостной, и, довольные своим воссоединением, они только улыбались друг другу и не спрашивали ни о чём. Отец забрал младшего сына к себе в седло, Охтар и Индил вернулись к вороным, и повеселевший отряд двинулся к крепости.

С возвращением короля произошло заметное оживление. Во время обеда в его честь звучали песни. Король передавал эльфам добрые слова от всех сыновей, дочерей, родителей и друзей, которые просили его об этом, покуда он был в их поселениях. Он никогда никого не забывал, да и как можно было? Король знал всех и каждого не только по именам, но умениям и склонностям характера. Все любили его, и никто не чуждался.

Братья часто обходились без надзора отца – отъезды и дела, тренировки и обучение. Каждый жил своей жизнью, однако внимание короля всегда было обращено к сыновьям. Он любил их так же сильно, как они любили друг друга. Однако отец считал также, что не стоит слишком баловать детей своим присутствием в их жизни. В раннем детстве каждого он не отходил от них, но потом его участие сводилось к редким ласкам, ценным советам и постоянному бдению.

Странное отношение супруги к подросшим детям волновало его, однако до того случая, когда Индил едва не был отослан, всё шло мирно. О случившемся сыновья не рассказали. Охтар же, не сумев убедить Индила, с неохотой, но тоже хранил молчание, с растущей неприязнью приглядывая за королевой. Прекрасная доселе мать, вдруг сошедшая с ума – так казалось ему. Но что случилось? Что заставило её так обращаться с мальчиками? Возможно, желание гордиться достигнутыми ими высотами?

Или, быть может, королева-мать начинала ревновать их друг к другу? Такая мысль казалось Охтару более достоверной…но тогда она была очень глупа. Решила, что, расстроив их союз, заставит каждого полюбить её сильнее? Неужели думала, что они забудут, кто был виной их расставания?

Нет. Такого тоже быть не могло, всё это глупо, глупо, глупо….

И тем ужаснее.

***

—Инди-ил.

–Да?

Братья сидели в своём убежище. Мороз сковал мелкую речку и всю заводь, заволок инеем берега и кустарники; казалось, сам воздух застыл и с трудом устремлялся в грудь, плотным облачком вырываясь наружу. Эльфам холод был не страшен, но Индил внимательно следил за братом. Тот ещё слишком молод.

–А что твоё имя значит?

Старший брат с усталой улыбкой отложил книгу, которую читал.

–Ты спрашиваешь об этом каждый месяц, если не чаще.

–Ну расскажи ещё раз. Больше не буду спрашивать.

Хитрое личико юного эльфа обещало обратное, но Индил не злился на него. Напротив, для них это была своего рода игра. Она никогда не менялась.

–Моё имя означает «лилия». Цветок.

–Водяная лилия, правильно?

Индил кивнул.

–Они цветут тут. Этим летом тоже зацветут, правда? – маленький брат шагнул на широкую обледеневшую корягу, раскинув в стороны руки.

Индил, легко поднявшись, схватил брата за плечи, как раз когда тот поскользнулся, едва не сверзившись с коряги на лёд.

–Конечно, зацветут, – сказал Индил, вернув мальчика на берег. – Белые водяные лилии.

–И мы будем на них смотреть, – младший брат подобрал тоненькую ветку и начал чертить ею на снегу. – А по вечерам на них будут сидеть лягушки и квакать. И мы будем их ловить.

–А после сразу отпускать, – с едва заметной улыбкой напомнил старший.

Мальчик серьёзно кивнул.

–Хотя сейчас здесь тоже красиво. Всё такое… белое. Почему тебя не назвали в честь снега? У тебя и глаза, как лёд.

–У тебя тоже, – засмеялся Индил. – Но я родился летом.

–Точно, – с видом исследователя согласился мальчик. – А я ранней весной.

–И что же значит твоё имя, Ту́рморн?

–Черный дрозд, – с гордостью ответил мальчик, довольный тем, что не хуже брата – который в детстве ему всё и растолковывал – может рассказывать. – Они возвращались сюда с юга, когда я родился, и пели.

–Покажи, как, – попросил Индил, глядя на причудливые линии на снегу, оставленные братниной палочкой. Были тут и цветы, похожие на лилии, и птицы, смахивающие, правда, больше на ястребов, чем на дроздов.

Мальчик, отбросив прутик, полез к себе в карман и достал маленькую, незамысловатую свистульку. Не больше пары дюймов длиной, темного дерева, с несколькими маленькими дырочками. Один из юных эльфов, по возрасту ближе к Индилу, чем к Турморну, сделал её для него.

Особенностью свистульки было то, что при должной сноровке она очень живо могла скопировать песню дрозда, со всеми её переливами, трелями, посвистами и стрекотанием.

В ловкости Турморну природой не отказано, так что приличных трелей он добился уже через две недели после того, как получил подарок.

Сейчас же не заслушаться было просто невозможно. Индил с улыбкой и невольным восхищением наблюдал за едва заметными движениями ловких тонких пальчиков младшего брата и слушал самую настоящую, весеннюю и радостную песню дрозда. Среди февральского мороза слышать её было непривычно, но очень приятно.

Когда Турморн устал и отнял свистульку от губ, воцарившаяся тишина вокруг сначала, казалось, ещё звенела трелью дрозда, а потом вновь сгустилась, застыла в холодном молчании.

–Ты молодец! У тебя хорошо получается – не отличить.

–А когда прилетят настоящие дрозды?

Индил протянул Турморну руку – вечерело, и им пора было возвращаться домой. Мальчик взялся за пальцы старшего брата и вместе они пошли сквозь сбросившие листья, но обретшие иголки изо льда кусты.

–Через месяц или чуть позже, – ответил Индил брату. – Всё зависит от погоды.

–А мы посмотрим на их гнёзда? – не унимался Турморн.

–Если повезёт, и парочка совьёт гнездо в кустах или между корней, – кивнул, подумав, Индил, чем вызвал искренний восторг предвкушения у младшего брата.

***

На следующий день они готовились показать отцу, чему научились. Король отсутствовал очень долго по меркам семьи. Для Турморна это был ещё и шанс показать себя, конечно же, не воином, но прилежным учеником, поэтому утром он и отец отправились в библиотеку. Сначала Турморн пересказывал наизусть стихотворные сказки о кошках, затем – балладу о коне и мельнике. Последняя была его любимой. Она повествовала о старом мельнике, который всю жизнь работал с одним только конём – возил на нем зерно и муку в город, на рынок. Однажды мельник возвращался ночью и на него напали злые люди. Они намеревались отобрать у него деньги, телегу и коня, а самого убить. Всё мельник был согласен отдать, но просил отпустить коня – чувствовал он, что нехорошая судьба его ждёт в руках у этих людей. Однако конь вдруг обернулся сильным воином, голыми руками сразив обидчиков мельника. Сам он погиб, но мельник прожил ещё много долгих и счастливых лет.