Непридуманные истории

Рабочие места остальных мужчин располагались так, что Галя всем была видна, в той или иной степени.

Вдруг вспомнился анекдот 50-летней давности:

Мужчина написал в ЖЭК с просьбой поменять ему квартиру. Пришла комиссия разобраться в чём суть. Хорошая квартира, всё нормально… правда баня через дорогу. И окна как раз на женское отделение смотрят. Начальник комиссии смотрит в окно и говорит: ну так ничего не видно! Нука я табуреточку подставлю. Нет не видно! А чуть левее? Нет не видно! А если со стола? Бабах на пол. Владелец квартиры говорит: и вот так каждый день!

Ну вы понимаете. Если вытянуть шею, да ещё повернуть при этом голову налево как гусь, то очень даже эротическая картина получается.

На второй день появления Гали в таком виде, когда все отправились на перекур, я по каким-то причинам задержался на месте и стал свидетелем такого разговора. Начальник отдела Колотилов подсел к Гале (я был прямо за ними, за кульманом и о моем присутствии он не подозревал).

Галочка, начал Колотилов, понимаете Галочка! Не хотели бы вы взять отпуск, за мой счёт, до конца жары!

А что случилось, Олег Иванович? Спрашивает Галя.

Вы понимаете, Галочка, нам план сдавать в конце месяца, а никто из мужчин работать не в состоянии, когда вы в таком виде!!!

Бедная Галя! В отпуск она, конечно же, не ушла, но стала приходить на работу в полностью прикрытом виде. Две другие женщины сектора приходили одетые легко. А Галя, не могла себе больше этого позволить. Жарко! Да!

Глава 37. Котята

Однажды весной в ГИПРОСТАНКе, мы услышали отчётливое кошачье мяуканье. Исследовали всю комнату – кошки нигде нет. Но мяуканье продолжается.

Моим непосредственным руководителем был Николай Николаевич Биндер четвёртый. Ну да, у них в семье была такая традиция называть мальчиков Николай. Поэтому Колин сын, был уже Николай Николаевич пятый. Коля был очень хороший конструктор, и я многому от него научился. Мы с ним дружили и даже бывали друг у друга в гостях. А однажды катаясь на лыжах в Кунцевском парке, встретили Косыгина тоже на лыжах. Это было занятно. Первый раз мы проскочили мимо Косыгина, но обратили внимание на 4-х здоровых ребят сопровождения. Коля мне говорит: это же Косыгин! Пошли, поздороваемся. Мы сделали маленький круг и опять направились навстречу Косыгину. А встречные лыжни шли параллельно друг другу на расстоянии один метр. Так вот когда мы вышли напрямую, по которой мы должны были встретиться, а охрана шла за Косыгиным. Охранники на лыжах пошли по снежной целине рядом с лыжней, что бы не терять нас из виду. Мы поздоровались, и он, улыбаясь, ответил: здравствуйте молодые люди!

Возвращаюсь в Гипростанок.

Коля командует: все замерли и тихо! И начинает крутить головой, пытаясь определить, откуда исходит мяуканье. Да вон же она, за вентиляцией! Как он заметил кошку, я не знаю. Мяуканье раздавалось из-за вентиляционной решётки у потолка. Когда мы присмотрелись, увидели там за решёткой кошачью морду. Быстренько нашли отвёртку, залезли на стол и открутили решётку, чтобы выпустить кошку. Но как только решётку сняли, кошка убежала. А через минуту вернулась с котёнком в зубах. Отдала нам в руки первого котёнка и опять убежала. Всего кошка принесла четырёх котят. Кошка была самая обычная – гладкошёрстая, а котята у неё были просто прелесть: пушистенькие, глазастенькие – наверное, двухнедельные.

Через месяц, всех котят разобрали, а кошка так и осталась жить у нас в отделе.

Глава 38. Вес деталей

Однажды, в Гипростанке, под моё начало поступил ученик. 17-летний парень, сразу после средней школы, где черчение было одним из профессиональных предметов. Дали мне его в помощь как деталировщика. Я ему рисовал простой эскиз на листочке, а он должен был этот эскиз начертить как чертёж, в размерах на ватманской форматке и посчитать массу детали. На каждом чертеже, по ГОСТу должна была стоять масса детали. Выдал я своему подопечному задание из десятка эскизов и продолжаю заниматься своей работой. На следующий день он мне даёт чертежи на проверку. Ну ладно, начерчено как курица лапой, ну не у всех же может быть красивая графика, бог с ним. Смотрю массу в штампе маленькой деталюшки из листовой стали полутора миллиметровой толщины. Написано 56 килограмм.

Ладно, думаю, парень с нулями заблудился. Я был уверен, что посчитать массу детали плёвое дело для любого человека. Зову его, и чтобы не вводить в смущение и не тыкать носом, начинаю объяснять, как считается масса. Считаем, говорю в сантиметрах – так проще, потом объем умножаем на удельный вес стали – 7.8 грамм на сантиметр кубический. Это будет вес в граммах, делим его на тысячу и получаем вес в килограммах. Понял!?

Понял, говорит он.

Ну, иди, пересчитывай!

Приходит через пару часов. Я ещё подумал: да, пару часов на массу 10 деталей, не многовато ли будет? Начинаю проверять цифры, а ничего не изменилось, всё те же 56 килограмм маленькая деталюшка.

Так думаю, стоп! Садись, говорю рядом, показывай, как ты считаешь.

Он садится и начинает: длина 10 сантиметров умножить на ширину 10 сантиметров получается 100 квадратных сантиметров. Правильно?

Правильно! Говорю я.

100 умножить на 15 получается 1500. Правильно?

Нет, говорю я, неправильно. Умножать нужно не на 15, а на 0.15 – это же всего 0.15 сантиметра.

Он мне говорит: нет, так быть, не может! Я говорю: что значит, не может он мне: Объем же не может быть меньше площади!!! Тут меня переклинило, я и спрашиваю, как это? Он мне так спокойно объясняет: ну площадь она же такая тоненькая, а объем, он такой толстый, – там как бы много таких площадей!!! Значит меньше, он быть не может!!! Я понял, что «я сейчас взорвусь как 300 тон тротила» – как пел Высоцкий.

Набрал воздуху, посчитал до десяти и ещё раз попробовал объяснить, как нужно считать, а так же попробовал объяснить, что объем и площадь это разные понятия и поэтому измеряются разными величинами, а раз так количественно их сравнивать не нужно и объем не может быть меньше или больше площади, это другая характеристика. Все впустую! Через полчаса, я потерял способность разговаривать спокойно. Крышку срывало, особенно видя, как веселится Николай Николаевич Биндер.

Я подошёл к Колотилову: Олег Иванович, я больше не могу, я не могу научить «ЕГО» считать массу деталей. Колотилов посмотрел на меня подозрительно, что значит, не можешь научить, ты же институт с красным дипломом закончил! Я говорю: да при чем тут МОЙ красный диплом? Вы попробуйте сами!

Ладно, говорит Колотилов, зови его сюда!

Мой чертёжник сел рядом с Колотиловым, а мы с Колей отправились на перекур. Через пять минут, через закрытую дверь мы слышали, как орёт Колотилов. Когда вопли затихли, мы направились в зал. Красный Колотилов, вместе с деталировщиком (с вещами) попались нам навстречу. Колотилов ушёл, не сказав ни слова, и до конца дня не появлялся.

На следующий день, деталировщик не пришёл, а Колотилов подошёл ко мне и сказал: Леонид, я вчера был не прав, извини.

Глава 39. Глаза в глаза лица не увидать – Большое, видится на расстоянии!

Я уже работал в Мос СКБ АЛиАС.

Это было время, когда в Москве стало вдруг модно, чтобы молодые девушки с хорошей фигурой ходили без бюстгальтеров и в слегка прозрачных кофточках. Это было красиво,… и поднимало тонус. По поводу хорошей фигуры, это я немного преувеличил. Так как иногда такой наряд позволяли себе женины, которые, мягко говоря, хорошей фигурой не обладали.

Как то я еду на троллейбусе из патентного института на работу. Еду я в троллейбусе №7 по Воробьёвскому шоссе. Время середина дня и троллейбус практически пустой. На улице жарко. Я сижу, не прислоняясь спиной к спинке кресла, чтобы не прилипнуть. И как обычно в транспорте, читаю какую-то книгу. Все окна в троллейбусе открыты и по нему гуляет ветерок.

Рядом со мной кто-то стоит, но я не вижу кто, потому что я уткнулся носом в книгу.

И вдруг!… по троллейбусу пролетает сильный порыв ветра. У девушки, которая стоит рядом со мной, кофточка на выпуск, подлетает вверх… и надевается мне на голову.

Я от неожиданности поднимаю голову вверх, а девушка начинает двумя руками сильно тянуть низ кофточки к себе… И я носом утыкаюсь ей как раз между грудей! Ну, понятно, не только носом, а всем что у меня там есть на лице и очками в придачу.

Если вы очкарик, то, наверное, знаете, что делает очкарик, когда что-либо угрожает целостности его очков. Совершенно интуитивно, очкарик пытается очки спасти! Вот и я первым делом пытаюсь схватить мои очки в руки! Но девушка сильно тянет кофточку к себе и вниз, и только сильнее прижимает мою голову к своей груди! Мои руки к очкам не пролезают. Вот ситуация!!! Каким-то непонятным образом, я, в конце концов, умудрился опустить голову вниз вместе с очками, и кофточка соскочила с моей головы. Наверное, я очками поцарапал девушке живот, но кто думает о таких пустяках в такие моменты. Обалдевшая девушка растерянно говорит: Извините!,… я не менее огорошенный говорю, простите! И мы очень сильно сконфужены.

То, что произошло, не сразу как-бы сложилось в единую картину. Сидел, что-то там читал, вдруг мне на голову одели мешок, естественно я стал сопротивляться. Я понял, где только что побывал только после того как оказался уже на воле.

Много лет прошло с тех пор, и сейчас, я без ущерба для своей репутации, могу честно признать, я ничего разглядеть не успел. ЭТО было через-чур близко!

Глава 40. Первый ученик

Мне достаточно часто приходилось учить близких людей водить машину. Первым кого я учил водить машину, был Бланкфельд Вениамин Львович. Он был моим руководителем сектора в СКБ. Он был немного больше чем просто начальник. Он считал себя моим другом. Так оно в общем-то и было. Наверное, точнее было бы сказать, что он был моим старшим товарищем. Бланкфельд был ровесником моего папы, поэтому дистанция всегда оставалась. И так же как своему папе, я всегда помогал Вениамин Львовичу со всеми автомобильными вопросами.

Я вспомнил как учил Бланкфельда водить машину. Права у Вениамин Львовича были ещё со времён войны, но с тех пор он никогда не водил машину. Поэтому нужно было научить Вениамин Львовича ездить. И начинать нужно было от печки. Бланкфельд купил себе подержанный ушастый запорожец, как ветеран и инвалид. Причём, я принимал самое активное участие в приобретении машины. Ездил с Бланкфельдом и смотрел все варианты, которые подворачивались. В конце концов, где-то за месяц мы выбрали подходящий автомобиль.

А дальше начался процесс обучения вождению. После работы мы ехали к Бланкфельду домой. Пересаживались там в его Запорожец, и начиналась тренировка. Достаточно быстро я научил Вениамина Львовича ездить на площадке: трогаться, тормозить, останавливаться, подавать сигналы, крутить руль и сдавать задом. Можно было начинать ездить по городу. Сначала мы тренировались на улицах с небольшим движением, вокруг Черемушкинского рынка. Ну и спустя какое-то время вышли на оперативный простор. Утром, до работы, я заезжал за Бланкфельдом. Здесь у него во дворе, я оставлял свой Москвич, и уже на его Запорожце мы ехали на работу. Здесь нужно сказать, что Вениамин Львович был глухой на правое ухо. Результат контузии во время войны. Поэтому иногда наше обучение происходило так.

До работы мы доезжали без проблем. Всё время прямо по улице Вавилова. И все повороты правые. А вот с работы домой. Мы трогаемся со стоянки у завода Орджоникидзе и подъезжаем к выезду на улицу Орджоникидзе. Справа едет трамвай, и я начинаю: ВЕНИАМИН ЛЬВОВИЧ ТРАМВАЙ СПРАВА! Ноль внимания, меня не слышат. Ну понятно, я же сижу справа. А правое ухо, как говорил Вениамин Львович, у него незрячее. ВЕНИАМИН ЛЬВОВИЧ ТРАМВАЙ СПРАВА!!! Кричу я. Бланкфельд начинает выезжать на улицу с левым поворотом. Дикие звонки трамвая, и скрежет тормозов по рельсам. Но несмотря ни на что, мы поворачиваем-таки, выезжая на улицу. Видя, что я конкретно испугался, трамвай то ехал с моей стороны, Бланкфельд вдруг поворачивается ко мне всем телом и спрашивает: Что? Я что-то не так сделал?

Я говорю: мы трамвай должны были пропустить – он помеха справа! Ага! Говорит он, Я запомню!

Едем дальше. На улице Вавилова, недалеко от пересечения с Профсоюзной улицей была большая яма, о которой я знал. Я начинаю за 300 метров: ВЕНИАМИН ЛЬВОВИЧ ТАМ ЯМА! … что? … ВЕНИАМИН ЛЬВОВИЧ ТАМ ЯМА!! … что? … ВЕНИАМИН ЛЬВОВИЧ ТАМ ЯМА!!! … что ты сказал? … БАБАХ!!!

Ой, здесь яма! Говорит Вениамин Львович.

Так как жил Вениамин Львович на улице Вавилова, прямая дорога от СКБ, всего 4 километра, то за неделю эта дорога была освоена. Изучена полностью, со всеми ямами, знаками, трамвайными остановками и прочей ерундой мешающей вождению автомобиля. На этом то, в общем, было закончено моё участие в обучении вождению.

Первый раз на дачу Бланкфельд ехал 4 часа, а дача находилась в 80 километрах по Киевскому шоссе – то есть этот же край Москвы. Я был ОЧЕНЬ осторожен, так сказал Вениамин Львович.

Глава 41. Первая поездка на Юг.

Первый раз на Юг на машине мы поехали в 1974 году всей семьёй. Наташа папа и я ехали на машине до Краснодара. Там в аэропорту мы встречали маму с Женечкой (Наташиной дочкой) и дальше ехали в кемпинг в Новомихайловку. Куда у папы были путёвки от работы. Новомихайловка находится между Джубгой и Туапсе на Чёрном море. Прямо на побережье. Машину мы с папой вели по очереди. Это был Ушастый Запорожец (как их называли). Двигатель 43 лошадиных силы, цвет – Морской волны (Бирюзовая). Не доезжая до Ростова на Дону, произошёл занятный эпизод. Нас тряхнуло, двигатель осёкся и перестал работать.

Остановились на обочине и стали выяснять, в чем дело. Тогда, ещё главным механиком по автомобилю был папа, у меня ещё опыта не было. Возились минут 30, не понимая, что произошло. Стали делать все как писали в книжке – шаг за шагом. Искра – есть! Бензонасос работает, и бензин в карбюратор подаётся! Но двигатель не заводится. В общем как-то мы сообразили, что нужно открыть карбюратор. Как только крышка с карбюратора была снята мы сразу увидели неисправность. Поплавок свободно плавал в камере, ни к чему не присоединённый. Пришлось отсосать бензин через трубочку из поплавковой камеры. И спустя какое-то время мы обнаружили внутри оську, на которой должен был сидеть поплавок. В общем, где-то за 2 часа неисправность была устранена, и мы поехали дальше.

Между Ростовым и Краснодаром мы остановились пописать. Вдоль дороги, росли деревья шелковицы – спелой и вкусной. А вот за шелковицей был вишнёвый сад. Я такой вишни больше никогда в жизни не ел и не видел. Очень крупная, размером с Алычу и обалденно вкусная. У нас с собой было пластиковое ведро на 6 литров, которое мы заполнили вишней. И так как этого показалось мало, то ещё мы заполнили вишней Наташкину широкополую соломенную шляпу, в которую вошло вишни, наверное столько же сколько в ведро. Шляпа лежала у меня на коленях. И, несмотря на то, что я наелся вишни так, что казалось, из ушей сейчас потечёт вишнёвый сок, нет-нет, а взглянув на вишню, я не мог удержаться, и запихивал в рот ещё одну ягоду.

Мы без приключений, встретили в аэропорту маму с Женечкой и на следующий день доехали до кемпинга в Новомихайловке. Кемпинг располагался в роще, в лощине между двумя горами. По центру лощины протекала речка переплюйка, шириной 4 метра. До моря было идти 300 метров. И уже у самого моря, что бы попасть на пляж, нужно было перейти через речку по подвесному мосту, длиной не меньше 100 метров. Хотя можно было перейти речку вброд покалено.

Жили все на турбазе в маленьких домиках вагончиках. В которых была одна комната 3 х 4. Туалетов, типа сортир с буквами «Мы» и «Жо» было два на всю турбазу. Рядом с домиком стоял стол и 4 стула. Кухня общая на все домики представляла из себя крытую веранду с десятком керосинок.

Машина стояла прямо рядом с домиком. Вот так мы и отдыхали на море.

Однажды часов в шесть утра, мы проснулись от того, что на улице было слышно, как заводятся двигатели и ездят машины. Мы ещё лежим и возмущаемся, что за дела? Существовал негласный договор, чтобы по утрам не шуметь. А тут!

Вдруг в стену нам застучали и закричали: Вы машину думаете убирать или нет!!??

Мы с папой выскакиваем на улицу, а всюду вода! Наша машина стоит уже по оси в воде. Ну, мы быстро завелись и выехали за ворота лагеря и поднялись на более высокое и сухое место.

Оказывается ночью в горах прошёл сильный дождь. Наша речка переплюйка вышла из берегов и разлилась. Уровень у речки поднялся метра на два, и речка стала шириной метров 300. Весь наш лагерь был залит водой. Когда вода поднялась до максимальной отметки, глубина у нашего домика была 30 – 40 сантиметров. А самое глубокое место в лагере, ближе к реке было 130 – 150 сантиметров.

У меня с собой была видеокамера и как только мы разобрались с неотложными делами, я взял камеру и пошёл снимать происходящее. Все наводнение было заснято на плёнку, но я никак не соберусь перевести это в цифровой формат. Больше всего в нашем лагере пострадала 21-я Волга. Из воды выглядывала только её крыша.

Вода спала достаточно быстро. Уже через два часа там, где была Волга, воды не было. Все автолюбители налетели на Волгу как коршуны, а хозяин только крутился рядом и причитал. Ещё через 2 часа на месте Волги красовался остов на колёсах без кресел, ковров, дверных панелей и панели приборов. Все было разложено на солнце на просушку в радиусе 20 метров. К вечеру этого же дня все было собрано, и машина работала как часы. Вот что значит Автомобильное Братство!

В результате этого наводнения были и жертвы. Были «дикари,» которые стояли прямо на берегу моря у самой речки. Двое пропали и их так не нашли. Молодую пару на надувном матрасе, отловил пограничный катер в 10 километрах от берега. Две машины смыло в море и их не нашли. А хозяин машины, семью которого я снял на камеру, сидящими на крыше их Москвича, рассказал мне потом: он услышал сильный шум и когда выскочил из палатки, увидел несущийся на него вал воды высотой в метр и не больше чем на расстоянии в 300 метров. Он сразу сообразил что происходит, распахнул у машины все двери и багажник, что бы её сразу затопило, и она не всплыла, и успел затащить на крышу машины всю свою семью. Я начал снимать на камеру, наверное, через час с небольшим. После того как пронеслась волна. Всё семейство сидело ещё на крыше Москвича, а уровень воды был ещё, наверное 60 сантиметров. Но они уже успокоились и махали нам руками. Но спуститься в воду ещё не могли – течение там было ещё очень быстрым.

Глава 42. Катран

В эту нашу поездку произошло ещё одно событие. Если вы помните, в школе я занимался в секции подводного плавания. Плавать я, правда, от этого лучше не стал, но в ластах держался в воде достаточно уверенно. У меня даже было с собой ружье для подводной охоты. Ружье примитивное – резинка, как их называли, но стреляло нормально. Так как я очкарик, то в маску у меня были вставлены мои старые очки без заушин. В общем, я был экипирован для неглубокого подводного плаванья. У меня всегда был большой объем лёгких, и в десятом классе я дольше других мог просидеть под водой, задерживая дыхание.

В Новомихайловском чуть дальше за пляжем гора подходила прямо к самому морю. Вода здесь была кристально чистая, и плавать с маской было очень интересно. Я кстати, никогда не умел плавать с трубкой и дышать через неё. Я просто вдыхал, и потом уже плыл, просто задерживая дыхание. Когда ты плывёшь не прямо по поверхности воды, то разницы никакой.

В этом месте дно моря было очень интересным. Оно было не ровным, а по нему как будто проходили трапециевидного сечения траншеи, которые шли от берега в глубину. Расстояние между вершиной и дном такой трапеции было около полутора метров. Ширина в верхней части около трёх метров и у самого дна около метра. Причём эти траншеи имели достаточно чёткую геометрию и уходили в глубину как стиральная доска поперёк. Как в природе такое могло получиться не понятно.

Вот такое место я и выбрал для охоты. Минут через 20 я увидел Катрана. Это маленькая Черноморская акула. Катран был около метра длиной. Очень красивая рыба. Мне с моими очками в маске было очень непросто сделать точный выстрел. Нужно было обязательно расположиться строго перпендикулярно к цели, чтобы избежать ошибок на преломлении света. Катран медленно плыл у самого дна и потихоньку уходил глубже от берега. Я пошёл за ним, стараясь нависнуть прямо над ним. И одновременно погружаясь все глубже, максимальная длина линя соединяющего гарпун с ружьём была около 4-х метров, но я знал, что для удачного выстрела из моей резинки лучше делать выстрел с расстояния не больше трёх метров. Наконец позиция стала классной и я выстрелил. Трезубец попал в катрана прямо посередине, но только одним зубом.

Я понял, что подтянуть рыбу к себе я не могу – сорвётся с зуба, поэтому я завис, стараясь как следует запомнить место, где был катран и, в конце концов, бросил ружье, что бы было как ориентир. Я стал медленно всплывать спиной вверх, не отводя взгляд от рыбы и ружья на дне. И вдруг я коснулся чего-то спиной. Стало немного не по себе. Я поднял голову и увидел, что надо мной сплошными зарослями водоросли метра на два вверх. Я посмотрел назад по траншее, до конца водорослей метров двадцать, двадцать пять. Мне резко не стало хватать воздуха. Я был под водой уже полторы, две минуты. Я знал, что могу быть под водой около 4-х минут, но это не двигаясь и в бассейне. А здесь?

Я решил, что будет легче пробиться через 2 метра водорослей вверх, чем пронырнуть ещё 25 метров назад. И я вытянул руки вверх над головой и поплыл вверх. То, что я сделал ошибку, стало ясно сразу, но уже было поздно. Я уже больше чем на метр пролез в водоросли. И здесь был кошмар! Оказалось что водоросли гораздо плотнее, чем казалось. Они липли к телу и не давали двигать руками. Воздух был совсем рядом, каких-то полметра, но эти полметра…

…

То, что я выбрался на поверхность, я понял, только потому, что мои руки молотили по воздуху и воде. Я ничего не видел, перед глазами пылали черно-золотые круги, в ушах стоял звон. Я «лёг» на спину и замер. Водоросли подходили к самой поверхности воды, и я лежал на них как на матрасе и медленно приходил в себя. Маску я тоже утопил. Она слетела, когда я пробивался к воздуху через водоросли. Дыхание постепенно восстанавливалось, зрение тоже. Через пять минут всё нормализовалось. Я стал видеть и слышать. Я отдыхал ещё минут пять и понял абсолютно отчётливо, что ни за ружьём, ни за маской, на за катраном я нырять не буду.

Глава 43. Задним ходом по Ленинскому Проспекту

С Борей Кохан, мы познакомились на автомобильной стоянке рядом с домом на улице Строителей. Папина и Борина машины стояли рядом. Мы сразу подружились. Ну а с 1985 года, когда я перебрался к родителям, после развода, мы стали дружить семьями. Ира с Борей часто приглашали меня в гости. Я познакомился и с Ириными и с Бориными родственниками, в общем, мы стали близкими друзьями.

У Бори тогда был запорожец. Звонит мне как то Борис и говорит: Лень, я у 1000 Мелочей. Это был такой хозяйственный магазин на Ленинском проспекте, на площади Гагарина. Прямо рядом с памятником Гагарину. У меня ЧП. Оборвался тросик переключения передач, и осталась включённой задняя передача…

Я говорю: сейчас приеду. Прыгнул в машину и через 15 минут я был у 1000 Мелочей. Изучили ситуацию вдвоём, нет, по-простому ничего не починишь – нужен новый тросик.

Да, ситуация! Зима, холодно и снежно. Нужно что-то делать, не замерзать же. Буксировать машину нормально нельзя. Сидеть с выжатым сцеплением всю дорогу плохо, если сцепление, по каким-то причинам замкнётся, то можно порвать коробку передач, так как включена задняя передача. В общем, мы решили попробовать доехать до дома задним ходом, машина ведь на ходу! Задним ходом по Ленинскому Проспекту примерно 5 километров. Наверное, это было не лучшее решение, но другого тогда нам в голову не пришло.

Вот мы и поехали. Я лидирую на Москвиче, и за мной Боря на Запорожце на расстоянии около 5 метров, задним ходом, то есть задом наперёд!!! Пилим по Ленинскому проспекту со скоростью 15 – 20 километров в час, под изумлёнными взглядами прохожих и других водителей.

Достаточно спокойно доехали до пересечения с Университетским проспектом. Так как Университетский проспект двойной, то получилось, что первую половину проспекта, мы проехали на зелёный свет, и встали на красный, на втором пересечении. А там как раз пост ГАИ. Инспектор направляется к Боре, я тут же вылезаю из машины и подхожу тоже. Инспектор не успевает открыть рот, как я начинаю объяснять ситуацию. Вы, говорю, простите, но он не может вылезти из машины. И рассказываю, что произошло. Нам тут совсем чуть-чуть осталось до улицы Строителей. И мы предпринимаем все возможные меры предосторожности. В общем, нас отпустили с богом и пожелали удачной дороги. Я кстати вспомнил, что какой-то Австралиец ехал задним ходом 877 километров от Сиднея до Мельбурна и был внесён в книгу рекордов Гиннеса.