Голубая лилия

Но ничего подобного не последовало.

Имирин ещё взглянул на Индила, и лицо его приняло обычное выражение. Казалось, все молчали целую вечность, но вдруг король заговорил – тихо, как будто издалека:

– Я помню. И тем печальнее будет его смерть.

3

Лилия лечила ожоги Индила, и накладывала и меняла повязки, старалась отпаивать эльфа всевозможными отварами; они добавляли туда мёд, чтобы поддержать его силы.

Но он угасал.

Страшнее всего было, когда Марли и Эльдалин уходили рано утром. Они возвращались через три часа – вместе или нет, но за это время девушка совершенно изводилась одна. Сколько раз ей казалось, что эльф не дышит, сколько раз она бросалась к нему, сколько раз убеждалась, что ошиблась. Сквозь окна пробивался яркий свет солнца, но от отчаяния не спасал, хоть и старался изо всех сил.

Девушка постоянно готовила отвары, постоянно листала книгу, хотя уже выучила её вдоль и поперек, – и ежеминутно поглядывала на Индила.

Он был неизменно бледен. Правда, довольно часто оставался в сознании, но из-за слабости почти постоянно спал. Индил был жив – пока.

И Лилия изводила себя этим «пока» и надеялась, постоянно думала о том, что ждать нечего, – и ждала.

Думала о том, что он не может умереть, и каждый раз опасалась, что это уже случилось.

4

В первый же день Эльдалин вернулся один, и Лилия вышла из покоев. Вернулась она через полчаса, когда Эльдалин позвал её.

Эльф убедил её в том, что руку нужно залечить. Она ужасно болела, и Лилия немного радовалась, что изгородь выбрала левую, – иначе делать что-либо было бы крайне проблематично.

Запястье и предплечье покрывало около тридцати маленьких, но глубоких ран. Почти все воспалились и некоторые ещё кровоточили.

Эльдалин помог ей перевязать руку.

– Как это всё-таки вышло? – тихо спросил он.

– Плата за свободу, – задумчиво сказала девушка. По крайней мере, сама она думала так.

Эльдалин покачал головой.

– Маловато. Здесь что-то другое.

Но Лилия не ответила, лишь отвернулась.

5

Так, в заботах и волнениях, прошел первый день. За ним второй. И третий.

Индил был жив. Но слабел с каждым днём. Эльдалин, Марли и Лилия почти не разговаривали между собой. Занимались делом, девушка изредка спала, но постоянно её будили кошмары. В конце концов, она почти бросила это занятие и всё время бдела подле Индила, периодически оставляя его, когда Марли или Эльдалин ухаживали за ним.

Оставалось только ждать – всё, что было возможно, они уже делали. И если это не поможет, то…

Лилия никогда в жизни искренне не желала кому-либо смерти; сама она боялась её до невозможности, хоть и была молода. Что там, дальше? Говорят, другая жизнь. А если это не так? Что если там нет ничего? Вот совсем. Пустота. И всё, что любишь, навсегда для тебя остается потеряно. А потом ты неизменно об этом забываешь…

Мысль о том, что Индила ждёт смерть, сжимала ей сердце…

Почему именно он? Индил добр, силён и смел. А ещё безмерно красив – об этом Лилия не могла периодически не думать и едва заметно улыбалась.

– У тебя волосы… цвета белой лилии, помнишь? – говорила она ему, когда оставалась одна.

Если Индил не спал, то находил в себе силы немного тоскливо улыбнуться. Однажды он открыл глаза и взглянул прямо на неё так ясно, что девушка удивилась.

– Пока помню… Когда напоминаешь, – Индил то ли усмехнулся, то ли поморщился. – Сидишь?

– Сижу, – кивнула девушка.

Индил прикрыл глаза – кажется, чувствовал он себя явно неважно.

– Я рад… почему-то.

– Отдыхай давай.

Девушка не могла поверить, что ему уготовано умереть и забыть обо всех, кому он дорог. Лилия вспоминала Марли.

– А как же я… без него?

Если бы Лилия была до конца честна с собой, то знала бы – ей он тоже стал дорог.

6

За окном смеркалось. Это был шестой вечер с того дня, как они попытались спасти Индилу жизнь.

И, кажется, у них ничего не вышло.

Всё время Лилия усиленно ухаживала за эльфом с помощью Марли и Эльдалина. Жар и страшные чёрные отметины прошли, но теперь кожа у него была холодной. К вечеру ему стало намного хуже, чем все прошлые дни, – он всё чаще терял сознание. И совсем не разговаривал, хоть девушка и видела, что он слышит, если его позвать. Но не находит сил открыть глаза.

Все трое молчали, глядя на закат. Лилия сидела на полу у стены, Марли у изножья кровати, а Эльдалин стоял, скрестив руки на груди, возле окна.

– Завтра к закату он умрёт.

Эльдалин не отрывал глаз от окна. Все молчали.

– У него есть ещё шанс, – сказала девушка, уставившись на свои руки – здоровую и перевязанную.

– У него был шанс. Индил прожил дольше, чем думал его отец, – Эльдалин опустил голову. – Завтра он умрёт. Больше не выдержит.

Лилия закусила губу и опёрлась затылком о каменную стену. Она знала, что Эльдалин прав. Теперь сомнений быть уже не может.

Индил умрёт.

Прикрыв глаза, она услышала приглушённые всхлипы.

Марли сидел, смотрел в окно и почти неслышно рыдал, прижав кулак ко рту.

Впервые Лилия увидела такой горький плач. Она и сама готова была плакать, глядя на угасающий закат, неподвижно стоящего Эльдалина и Индила. Как могло всё так случиться? Они действительно сделали всё, что могли? Или что-то было бессовестно упущено?

Девушка хотела бы сказать ему что-нибудь… Что всё будет хорошо, например. Но это неправда. Что он хороший друг. Это чистая правда, но разве она поможет?

Лилия судорожно вздохнула и опустила голову на колени. До наступления темноты никто не двигался с места.

7

Утром Эльдалин и Марли снова ушли.

Девушка, кстати, узнала у них, куда.

Они находились в крепости с военным гарнизоном. Все эльфы были воинами и каждое утро по три часа занимались, оттачивая боевые навыки и выносливость.

Резонно, думала девушка.

Вполне логично, думала она.

Почему так вышло, спрашивала себя Лилия.

Почему так вышло?

Она сняла воду с травами с огня и, набросив ткань на кувшин, процеживала отвар.

Почему так вышло?

Лилия отставила кувшин в сторону – остыть немного – и снова села на стул у постели.

– Почему так вышло? – глядя на Индила, тихо спросила она.

Зачем бы ей не оставить его одного? Он умирает, и умирает неотвратимо, – разве не разумнее бы было отступиться, раз уже всё решено? Почему она сидит здесь, смотрит на него и ждёт?

Лилия вздохнула и посмотрела в окно. Рассветало.

– Солнце восходит, – сказала девушка. – Сегодня будет хороший день. Тёплый.

Лилия осеклась. К чему теперь ему хорошие дни? Кому она это говорит?

Минуту она молчала, как вдруг услышала тихий шелест и трель. Повернув голову, девушка увидела дрозда. Он приземлился на каменный подоконник окна и взглянул на неё черными глазками. Дрозд застрекотал и принялся чистить пёрышки.

– Ты мой старый знакомый? – тихо спросила она, вспомнив птицу, что прилетела к ней, усевшись на забытый Манелем кувшин. – Жаль, вас очень трудно различать.

Дрозд покрутил головой и сделал пару прыжков по подоконнику. Туда – обратно.

– Если это ты, – продолжала Лилия, – то можешь передать… – Интересно, кому? Кустам? Но девушка не дала себе задуматься, и продолжала: – Что меня зря отпустили. Ничего путного из этого не вышло.

Девушка вздохнула, улыбнулась.

И заплакала.

Дрозд озадаченно смотрел на девушку, встряхивая хвостиком. Он вопросительно свистнул, подпрыгнул ближе, внутрь, и свистнул ещё раз.

Лилия шмыгнула носом и выдавила:

– Ты хоть понимаешь, что я говорю?

Дрозд покрутил головой и залетел в комнату, приземлившись на изголовье кровати. Сверху он ещё немного озадаченно повертел головой, и девушке показалось, будто дрозд рассматривает Индила. Его кожа и волосы сейчас сливались с простынями и одеялами. Он выглядел как призрак.

Дрозд свистнул. Раз, другой, перебегая по изголовью. И, наконец остановившись, он издал длинную и громкую трель.

Не будь это птица, Лилия подумала бы, что она тоже плачет. Дрозд поворачивал голову, смотрел на Индила и горестно при этом щебетал.

Девушка раскрыла рот, глядя на него.

Он ПРАВДА его оплакивал. По-своему.

– Лети, лети отсюда!

Лилия встала и, разрыдавшись, выгнала птицу. Та вылетела в окошко с громким и отчаянным свистом. Зажав рот ладонью, девушка смотрела дрозду вслед, пока свист не умолк где-то далеко. Возможно, в зарослях изгороди.

– Глупая, глупая птица! – в сердцах бросила Лилия, зашла вглубь комнаты и, отыскав чашку, стала наливать туда из кувшина. Приятно запахло травами.

Девушка не знала, почему прогнала дрозда и почему вдруг разрыдалась; точнее, знала, но не могла бы объяснить.

Индил был ещё жив, и хотя Лилия знала, что Эльдалин был прав минувшим вечером, ей казалось, что оплакивание только ускорит его гибель.

Хотя она и сама плакала по нему всю ночь.

Напоив – а точнее, влив в Индила отвар, – она снова села рядом и смотрела, как едва заметно поднимается его грудь.

8

– Так, значит, тебя зовут Лилия? Очень красивое имя.

Лилия увидела, как он улыбается и кивает девушке в ободранном платье. Ей.

– …и цвет волос…

– Как у лепестков белой лилии! – радостно выпалила девушка.

Лилия видела себя и Индила со стороны, как будто пряталась за деревом в роще. Это напомнило ей видения в изгороди.

– Ты можешь уйти.

Да, точно, он говорил так. Она правда могла уйти.

– Лорд Индил, я рад, что вы чувствуете себя лучше, чем выглядите!

А это Марли. Ой, он покраснел аж до кончиков ушей!

Вдруг всё потемнело. Лилия приглядывалась и поняла – это на запруде. Той, возле которой они с Эльдалином обошли все окрестные болота. Она увидела возле Индила Марли, опасливо поглядывающего куда-то влево.

– …Лично я бы даже будучи при смерти не доверил жизнь девчонке, которая не может следовать указаниям! Или мне сразу убить его, как думаешь? С твоей помощью он всё равно умрет.

И девушка увидела Имирина, почти кричавшего ей в лицо, и себя саму – побледневшую, мокрую, со слезами на глазах.

Вскрикнув, Лилия очнулась. Она заснула, сидя на стуле. Рука под повязками болела невыносимо; девушка подняла её и увидела, как сквозь ткань просачиваются кровавые пятнышки.

Взглянув на Индила и убедившись, что он ещё здесь, она задумалась.

Что всё это значит?

9

Марли вернулся один и застыл на пороге. Лилия улыбнулась ему и поднялась, чтобы он смог поухаживать за Индилом. Но эльф оставался стоять на месте.

– Марли?

Он даже не смотрел на неё.

– Марли, ты чего?

Лилия подошла к нему ближе; эльфа трясло, и Лилия всерьез испугалась.

– Что. Случилось. Марли? – Девушка взяла его за плечи – он единственный из эльфов был с нею одного роста – и, чеканя слова, немного встряхнула его.

Марли наконец взглянул ей в глаза.

– Он ещё жив, правда ведь?

Лилия кивнула (ещё бы я здесь так спокойно сидела…).

– А если он будет умирать… – «Когда», чуть не поправила его девушка, но вовремя прикусила язык; Марли договорил: – Он не очнётся?

Лилия открыла было рот, снова закрыла, обернулась на Индила. Несколько секунд присматривалась, чтобы уловить слабое дыхание. Когда она снова взглянула на Марли, то помотала головой.

Эльф заметно сник.

– А как ты думаешь… Он слышит, что говорят?

– Я не знаю, – ответила Лилия.

– А думаешь как?

В голосе Марли чувствовалась настойчивость. Какая-то… отчаянная.

– Думаю, слышит, – сказала она; по крайней мере, ей очень хотелось в это верить…

Марли покивал, задумался, снова покивал. Лилия ждала. Она не понимала, что он хочет.

Он поднял глаза и сразу же их опустил.

– Я просто… Мы ведь даже не поговорили. Не попрощались толком…

Она смотрела на него во все глаза.

– Да, я знаю, это очень глупо, но мне казалось… – он запнулся и посмотрел на неё. – Что всё не могло так закончиться.

– Нет, – Лилия закусила нижнюю губу, чтобы она не дрожала. – Нет, это… это не глупо…

Она вдруг поняла – Марли ведь прав. Это так странно – он жив, они видят его каждый день.

Но ничего не могут сказать друг другу.

Она отпустила Марли и пошла к двери. Остановившись, она обернулась: эльф стоял на том же месте.

– Я уверена, он тебя услышит…

Марли коротко кивнул.

– Если что, я здесь… позовёшь.

Лилия вышла, быстро закрыв за собой дверь и прижавшись к ней спиной. Она кусала губы и заламывала руки.

Как будто снова оказавшись в плену изгороди, в своей голове она различила шёпот:

– Почему… Почему… Почему?

Ткань на руке теперь почти вся была тёмной от крови – маленькие пятнышки продолжали расползаться. Лилия прижала её к груди и медленно пошла по коридорам.

10

Марли сделал всё, что нужно, в полном молчании. Он думал.

Присев на каменный подоконник, он некоторое время сидел с опущенной головой.

– Я уверена, он тебя услышит…

Марли поднял глаза.

Начинался день, и в комнате было светло. Камин почти погас – Лилия, кажется, пока закончила с отварами.

Или совсем закончила.

От этой мысли эльфа передёрнуло, и он начал методично выгребать золу. Просто так, руками, хотя рядом лежали и каминные щётки, и скребок. Сбрасывая кучку в плоский ящик, специально для этого приготовленный, он так яростно работал руками, что часть золы просыпалась на пол. Марли взял в руки щётку, собрал просыпанное в кучку возле ящика, а потом резким движением забросил щётку в камин, вскочил на ноги, метнулся к двери и обратно. Застыл возле кровати Индила, по-прежнему молча.

Если бы Эльдалин видел его сейчас, то точно изумился бы. Или даже забеспокоился.

Лилия бы точно забеспокоилась.

На лице эльфа застыло жёсткое, упрямое выражение. Сам он наверняка не знал об этом, но такое же выражение часто появлялось у Индила. Оно означало, что сдаваться он не намерен. Какими бы ни были ставки.

Кажется, впервые за долгие годы Марли проявил характер. Не присущий ему, не подходящий ему. Но в эти короткие моменты, что он провёл подле бледного, как полотно, друга, что-то у него внутри щёлкнуло.

– Я не знаю, слышишь ты меня или нет. Лилия говорит, что да. Я ей верю. – Марли замолчал. Он знал, чувствовал, что хочет сказать, но ему нужно было подумать… над тем, как это лучше сделать.

Слова внезапно полились сами собой.

– Вот что. Если ты решил, что хочешь умирать, – пожалуйста. Я не хочу, чтобы ты страдал. Потому что очень тебя люблю, ты знаешь. Если ты умрёшь, я буду оплакивать тебя столько, сколько хватит сил, – Марли судорожно вздохнул, подавив подступившие к горлу рыдания. – Но если ты просто решил сдаться… Если так, то слушай. Да, я очень хочу верить в то, что ты слышишь меня. Если ты решил сдаться, то подумай ещё раз. Это очень похоже на шантаж… но я не смогу без тебя. Я умру без тебя. Ты должен это знать! Может, тебе кажется, что я смогу взять себя в руки, стать сильнее… Но я не такой. Я не смогу. Только благодаря тебе и ради тебя я всё ещё здесь – живой, хотя ни на что не годный.

Упрямое выражение никуда не ушло с лица Марли, но теперь он плакал. Ребёнок, которым он являлся, пусть не совсем по возрасту, никуда не пропал… Но Марли продолжил, взяв себя в руки.

– И если ты всё ещё не убедился, что нужен нам живым, то я ещё кое-что скажу. Лилия всё время сидит около тебя. Мы с Эльдалином спрашивали, почему. Она не говорит, просто улыбается. Она и спит, по-моему, тут же, хотя я звал её к себе. И послушай. Кажется, мы с ней подружились. Даже Эльдалин. И о тебе она горюет так же, как и мы, хотя знает тебя… мало. – Марли не стал прикидывать, сколько знакомы Лилия и Индил, особенно если учесть, что большую часть проведённого вместе времени последний был в бессознательном состоянии. – Так вот. Если ты умрёшь, она точно отсюда уйдёт. Я ей нравлюсь, она меня тоже любит, как тебя, но, кажется, она всё-таки уйдёт. Или король прогонит её.

«Или убьёт», – подсказал ему внутренний голос, изредка подающий здравые идеи.

Но Марли отмахнулся от него. Он никогда не хотел, чтобы Индил беспокоился, и если не нарочно так всё-таки получалось, очень переживал. И сейчас Марли вздрогнул – всё, что он тут наговорил, точно бы заставило его друга беспокоиться. Если он действительно слышал всё. Или хоть что-нибудь. И мог понять.

И вот теперь его решимость, даже злость (непонятно, на кого, но выместил он её частично на каминной щётке) мигнули и погасли, как догоревшая свечка.

– Я просто хочу сказать… Я люблю тебя. И она тоже. И Эльдалин. И…

Марли даже забыл, что хотел сказать. Его руки сами сжались в кулаки. Лицо уже было мокрым от слёз, но он не пытался сдерживаться. Как он устал от всего этого!

– Пожалуйста… только живи, – прошептал он и прижался губами к холодному лбу Индила.

Может быть, какая-то его часть надеялась, что его друг очнётся. Откроет глаза и скажет, что они так быстро от него не избавятся, и вообще с чего он, Марли, плачет.

Но Индил не шевельнулся.

11

Лилия сидела в широком проёме окна в конце коридора. Иногда поглядывала на дверь. Не хотела мешать Марли, но беспокоилась. Он знает Индила гораздо дольше её. Он его друг, учитель… защитник. Глядя на Марли, девушка иногда думала, что она не имеет права даже просто грустить. А уж плакать тем более.

Но странным образом Индил стал для неё очень важен. Может, потому, что они встретились в такой момент, когда и эльф, и она сама оказались в ужасном положении. Или просто им суждено было стать друзьями (Лилия никогда не отвергала подобные мысли). Но, как бы там ни было, она не желала Индилу смерти так же, как не желала бы её Ревеке. Или отцу и матери.

Лилия задумчиво подняла левую руку к глазам. Она стала болеть ещё сильнее. Воспаления не было, не могло быть. Но ранки словно открылись сами собой. Повязка уже почти вся пропиталась кровью. «Придётся просить помощи у Эльдалина, когда он придёт».

В голове у неё мелькнула странная мысль. Точнее, вопрос. Был ли дрозд, которого она прогнала, всё-таки тем же самым?

Но кто знает. Они действительно, на первый взгляд, все одинаковые.

Она немного вздрогнула, когда открылась дверь.

Марли вышел оттуда в состоянии даже более убитом, чем зашёл. Глаза у него немного покраснели, но не в этом было дело. А в его выражении лица. Оно казалось безмерно печальным и в то же время отрешённым. Лилия не думала, что такое выражение вообще может быть…

– Марли? – она позвала его, когда эльф поднял голову и начал искать её глазами.

Марли сразу обернулся к ней.

– Как дела? – спросила девушка, когда он подошёл и сел рядом на подоконник.

Марли тряхнул головой – волосы были убраны в косу на затылке – и кривовато усмехнулся. В этот момент его лицо приняло обычное добродушное и открытое выражение. Хотя печаль глубоко в глазах осталась.

– Даже не знаю, что сказать. Я словно… застрял где-то, понимаешь? Не в буквальном смысле, но…

Марли задумался, вопросительно посмотрел на девушку. Она уже поняла, о чем он говорит, но решила, что эльф должен сам оценить своё состояние.

– Ничего не происходит. Совсем ничего. Иногда я думаю – пусть уже что-нибудь случится.

«Пусть он или откроет глаза, или умрёт, наконец».

Да. Лилия тоже ловила себя на этой мысли. Понятное дело, что они не желали Индилу смерти и могли сидеть подле него столько, сколько потребуется. Но это было тяжело, и девушка понимала Марли. О чём ему и сказала.

– Это ужасная мысль, особенно если не забывать, что у сложившейся ситуации два выхода.

Марли отвернулся, поглядел в окно. На глаза навернулись слёзы.

– Но это не зазорная мысль. Она естественная.

Эльф опять посмотрел на девушку.

–Ты так считаешь?

– Я это знаю, – спокойно ответила она. – Я стала лекарем в пятнадцать лет. И видела людей, у которых умирали родственники. Кто-то умирал достаточно быстро, и это было даже проще. Но бывало, они долго лежали в постели. Или на лавке. Или просто на полу.

Марли внимательно слушал её. Он сидел так же, как Лилия, – забрался на подоконник и подтянул коленки к груди, положив на них подбородок. Из-за этого красивые зелёные глаза смотрели немного исподлобья.

– И часто со мной разговаривали… делились переживаниями, так скажем. Почти у всех возникало похожее чувство уже на второй день, – Лилия теперь тоже смотрела на Марли. – Однажды я почти две недели приходила к одной старушке. Ей было так много лет… по нашим меркам, естественно, и я удивлялась тому, что она ещё жива. Она очень сильно болела. Не ела, не двигалась, не разговаривала. А рядом всегда сидел её муж. Старик. Дряхлый старик. И однажды он сказал мне: «Я не могу больше. Я не хочу больше сидеть и ждать того, что произойдёт дальше».

– Она умирала? – спросил Марли.

Лилия на пару секунд задумалась.

– Да, – ответила она, – умирала. Он, наверное, чувствовал это, но не знал точно.

–Ты не сказала? – Марли немного удивлённо приподнял голову – теперь подбородок не лежал на коленях.

– Нет. Хотя знала, что помочь не могу.

– А зачем тогда ты ходила?

Лилия посмотрела в окно. День намечался прекрасный. В голубом, чистом небе не было ни облачка. Из леса долетал приятный прохладный ветерок.

– Моя обязанность. Я наблюдала за ней. Пыталась понять, что происходит. Но, наверное, я приходила и из-за того старика. Странно было оставлять его одного, наедине с умирающей женой. И когда в тот раз он сказал мне это, я спросила: «Неужели вы хотите, чтобы она умерла?»

– Но он же не хотел! – воскликнул Марли.

– Мне было шестнадцать, я ещё этого не понимала, – Лилия чуть улыбнулась искреннему возмущению Марли. – Но он так же посмотрел на меня. Как ты сейчас.

Эльф невольно выпрямился, снова упёрся подбородком в колени.

– Он сказал: «Ни за что я не пожелаю ей смерти! Никогда! Но если она умрёт, и ничему другому не суждено произойти… почему это не может произойти быстрее? Прямо сейчас? Как было бы легче…»

Некоторое время они молчали. Марли упорно о чем-то думал. Лилия видела, что ему не нравится всё это. Он не дурак, и обманывать самого себя не станет…

Марли действительно узнал свои мысли в том, что сказал, по словам его подруги, старик. И ему это совсем не нравилось, совсем…

– Он что-нибудь ещё сказал? – вдруг спросил её Марли.

Лилия даже вздохнула от облегчения. Эльф всё понял. Задал правильный вопрос.

– Да, – ответила она. – «Я только жалею, что не умру вместе с ней».

12

Марли не стал чувствовать себя лучше, но ему стало определённо немного спокойнее. Он ушёл, пообещав, что, когда сделает свою работу в конюшне, сразу вернётся.

Лилия вернулась в комнату, к Индилу. Убрала на место ящик, вытащила из камина щётку. Прикинула, когда снова разжечь камин и поставить воду. Понаблюдала за Индилом, пришла к выводу, что ему явно не хуже, чем было день, два назад. «Но, конечно, всё случится очень быстро, когда он перестанет сопротивляться».

Девушка не знала, что Марли сказал ему. Хотела спросить, но решила, что ей это ни к чему.

Она присела на свое место – стул возле кровати. На нём она сидела постоянно, когда никого больше не было. С Марли они иногда сидели на полу. Эльдалин предпочитал стоять у окна.

Марли всегда переплетал Индилу косу, так что сейчас она аккуратно, завязанная тёмно-зелёной, как у Марли, ленточкой, лежала на плече и груди эльфа. Длинная, тяжёлая.

– И цвет волос, как у лепестков белой водяной лилии, – улыбнулась Лилия. Взяла Индила за руку. Холодная.

– Я хотела бы узнать тебя лучше, – вдруг добавила девушка. – Хотя уже знаю, ты хороший. И ты нам нужен. И мне тоже, веришь, нет?

Прошлой ночью она видела в темном коридоре короля. Он стоял, прислонившись к стене меж двух окон, у дальнего конца, совсем рядом с лестницей. Сложив руки на груди и опустив голову, он, кажется, думал. Лилия, как всегда, оставила дверь открытой (так комната лучше проветривалась). Обычно она оставалась рядом, поглядывала за Индилом. Но в эту ночь что-то заставило её поступить по-другому.

Король её видел, совершенно точно. И мог догадаться, что и она заметила его, несмотря на темноту.

Лилия вышла и направилась к лестнице, которая была ближе к ней. К той, что вела вниз, к крыльцу, на площадь.

«Ну что? Может быть, вы зайдёте к нему? Хотя бы посмотрите, что случилось нашими стараниями…»

Так она думала, когда, не оборачиваясь, спускалась вниз. На один пролёт. Остановившись на первой площадке, Лилия прислушалась. Её слух старался зацепиться за малейший шорох. Может, шаги, голос. Что-нибудь, что сказало бы о том, что её просьба услышана.

Спустя пять минут она поднялась. Короля не было видно.

Но когда Лилия, стараясь не шуметь, подошла и заглянула в открытую дверь, его не оказалось и там.