Дневники Чарльза Одиннела. Сериал

Тут под ногами что то пискнуло. Я посмотрел вниз, и заметил небольшого зверька наподобие мыши. Наверное, это мышь и была. Серо рыжеватая зверушка стояла передо мной на задних лапах, и смотрела мне прямо в лицо. В ее лапах была высохшая травинка. Время от времени она надкусывала ее своими оранжевыми зубками, но при этом почти не прекращала смотреть на меня пристальным немигающим взглядом.

Надо сказать, я несколько опешил. Решив не двигаться, чтобы не спугнуть мышь, я стал на нее смотреть. Так мы и смотрели друг на друга. Она – стоя на задних лапах, и жуя свою травинку, а я – сидя на валуне с компьютером на коленях. Медленно, стараясь не спугнуть грызуна, я закрыл крышку компьютера. Та не шевелилась. Какое то время она еще смотрела на меня, пожевывая свою травинку, а потом юркнула между камней.

Какое то время я по прежнему сидел неподвижно. «Так, подумал я, мышей мы уже повстречали во второй раз. Значит, животная жизнь все таки встречается в этой части планеты и показатели зондов не лгут».

Тут что то хрустнуло. Медленно, словно в замедленной съемке, я положил компьютер на землю и стал смотреть на противоположную окраину поляны, со стороны который и раздался хруст. Пошелестев еще пару раз, из за деревьев вышла лисица. Точнее, как сказать, лисица. Окрас похожий, но это с равным успехом мог быть и местный аналог волка. У зверя были красивые вытянутые уши, и рыжеватая шерстка.

Медленно и осторожно зверек двинулся в мою сторону. Перейдя через половину поляны, он замер и сел. Какое то время он продолжал молча смотреть на меня, потом зевнул и расслабленно лег на траву.

Я, стараясь не шевелиться лишний раз, активизировал зонд и носком ноги стукнул его так, чтобы он начал свой сбор данных. Тот зашелестел, пытаясь оторваться от земли, но, кое как пнув его носком ботинка, мне удалось перевести его в стационарный режим. Он молча стал перемигиваться целым рядом светодиодов, показывая, что он может работать и так, хотя предназначен для сбора данных с воздуха. Лис сидел, не шевелясь, лишь пару раз зевнув. Видимо от скуки. Потом он лег, полежал пару минут, потом встал и тихо шелестя о сухую траву, скрылся среди деревьев.

Под ногами что то мелькнуло. Я посмотрел вниз, а там оказалась давишняя мышь, которая не отрываясь, смотрела на меня. Так продолжалось пару минут. Я сидел не шевелясь уже с полчаса, но, по видимому, это мало беспокоило мышь. Она схватила передними лапками сухую травинку с земли, коих на поляне было немало, и стала сосредоточенно ее грызть. Была ли это та же мышь, или это пришла новая, мне было неизвестно.

Дожевав травинку, мышь что то пискнула на своем мышином языке, и улизнула в лес.

Становилось все интереснее и интереснее.

Подняв с земли перемигивавшийся огоньками исследовательский модуль, я перенаправил поток данных прямиком в компьютер. Потом внимательно осмотрелся по сторонам. Что ж, пока никого на опушке не было видно.

Кое как кряхтя, я отравился за водой к палатке. На этот раз были починены оба родника, но один пока пустовал, а во втором вода приобрела какой то странный привкус. Он то и раньше был, но сейчас даже слегка увеличился. Или это у меня вкус обострился?

Отпив пару глотков я остановился, и, на всякий случай, капнул несколько капель в походной анализатор. Прогнав воду по нескольких тестам, я ничего особо интересного (читай, опасного) не обнаружил, и продолжил пить. Снизу опять раздался писк. О да, это была все та же мышь.

Немного подумав, я взял крышечку от бутылки, налил в нее воду и поставил ее перед мышью. Та посидела, не шевелясь, еще пару минут, потом осторожно повела носом, смешно растопорщив усы, и принялась лакать воду. Отпив немного, она укоризненно посмотрела на меня и скрылась из виду.

На ум пришло предупреждение от Асса – не разговаривать с мышами. Интересно, а мыши такими были только по отношению ко мне, или это их природное свойство? Наверное, они не особенно то и хорошо знали людей, если раз за разом наведывались в гости. Земные мыши были более пугливы, и никогда так себя не вели, разве что только изредка, когда у них проявлялась последняя степень наглости. Эти же вели себя так нагло и в то же время безмятежно, словно у них с человеком был подписан мирный договор на веки вечные.

Внизу снова раздался писк. Я посмотрел вниз. Оттуда на меня пристально глядели уже четыре пары глаз. Вторая мышь была несколько темнее, но это не особенно бросалось в глаза. Вторая мышь пискнула что то и посмотрела на первую. Та ей ответила, но они никуда не ушли, а стали молча грызть сухую траву.

С противоположной стороны поляны раздался мерный хруст сухой травы и веток. Это был давишний лис. На этот раз с компаньоном, такой же лисицей, что и первый зверек. Они оба сели на окраине поляны и, мерно зевнув, уставились на меня и мышей. Точнее, вряд ли они видели мышей, может разве что запах до них донесся, но они, то есть лисицы, смотрели теперь не столько в мою сторону, сколько мне под ноги, где мерно пожевывали сухую траву две мыши.

Пару раз прозвучало что то похожее на чириканье птиц. Хотя вполне возможно это были какие то мелкие млекопитающие. Звук был настолько тихим, что толком то и не разобрать.

…День я провел, разбираясь с беспилотниками по мере их возвращения. Попутно собирал цифровой гербарий, состоящий из цифрокопий растений, их голограмм в натуральную величину, а также мелких частиц, имевших значение только для законченных ботаников. С животными было по прежнему туго. Когда я наконец догадался настроить исследовательский полет зондов на меньший радиус, то выяснилось, что животные то есть, но не ближе, чем пару тройку километров от меня. Правда, глаза уже дали знать, что иногда бывает и иначе, но это всего лишь какая то мышь, и пару лисиц. Ну хорошо, ладно, пару мышей и лисицы.

И все бы хорошо, можно было бы начинать искать следы феромонов грызунов и кал более крупных животных, по которым тоже можно было бы по краям разобраться с тем, что обитает в округе, но пока в глаза ничего такого не бросалось. Не бросайтесь камнями, это моя первая экспедиция.

Да, следопыт бы из местных был бы весьма кстати. Жаль толком, что никто не согласился. Ну что поделать, подготовится к полету тоже было проблематично. А уж эти выражения лиц туземцев в Айярле, когда я пытался нанять парочку на время экспедиции…. Точнее, услышав плату они сначала с энтузиазмом соглашались, а вот узнав потом куда нам предстоит отправляться, то мигом меняли свое мнение обо мне, оплате и вообще о мироздании. Они тут же начинали жаловаться, что сейчас не сезон для путешествий, и вообще, не приехать ли вам через пару лет, когда разбогатеете и сможете нанять нас за большую цену. Вот тогда да, а сейчас никто из них ехать не собирался.

В конце – концов мне удалось найти капитана, который скрипя зубами согласился перевезти меня через море. Недостаток же живых ресурсов я надеялся компенсировать технической оснащенностью. Просто собрать все данные подряд, а уж потом, по возвращении, гадать, что из найденного будет измерений.

Но хватит об этом. НА деле путешествовать в одиночку очень даже здорово, если ты можешь наслаждаться красотами местности. Но скоро упоение от одиночества сменяется тоской, и ты начинаешь втайне желать, чтобы хоть кто ни будь, хоть пару раз за сутки перебросился бы с тобой хоть десятком слов. Черт подери, надо было усерднее просить проводников о помощи! Да что там, проводник, надо было с собой брать сотрудника техподдержки. А вот звонить Ассу меня останавливало мое внутреннее чутье.

Мыши.

Я снова услышал мышиный писк и посмотрел вниз. Там была вес та же серо-рыжая мышонка, что уже наведывалась ко мне вот уже два раза. Надо будет ей что то дать…. Интересно, а местные мыши любят галеты?

У меня было пару галет в кармане куртки. Медленно, стараясь не спугнуть настойчивого зверька, я потянулся за угощением, достал галету, и осторожно положил ее перед собой. Затем сделал пару шагов назад.

Мышь подбежала к галете, понюхала ее, и, видимо одобрив ее своим мышиным чутьем, стала сосредоточенно грызть?

– Что, вкусно? – тихо произнес я.

Та на секунду замерла. Я уж на мгновение подумал, что та испугалась моего голоса. Мне даже стало жаль, но она таки продолжила свою трапезу. Причем, даже что то пискнув при этом, видимо, выражая свое согласие.

Вечером я отправился за водой к роднику. Теперь у меня были полны оба резервуара, и оба с тем же самым странным привкусом. Но я уже привык, и почти не обращал внимания. Зверей все также не встретил.

Также я стал активно исследовать местность вокруг базы, ходя кругами и фиксируя все, без разбору. Ну, насекомые вроде появились, особенно на расстоянии пары километров от лагеря.

У меня родилась теория, что местная фауна избегает человека по какой то ведомой одним местным причинам, а стало быть и я для них синоним опасности. Правда, мыши и лисы, судя по всему так не думают, но во впервых – лис я больше не видел. А во вторых, одними мышами фауна не должна бы ограничиваться, ведь так?

…перед сном, уже лежа в постели я уловил все усиливающийся звон не то птиц, не то сверчков.

Поутру я пришел к мысли, что вся моя эпопея свелась в банальном обслуживании исследовательской аппаратуры. Что ж, это далеко не новость, что ты тем круче, чем круче у тебя аппаратура. Но на мой взгляд, это делает из первопроходца не столько классного ученого, сколько хорошего… механика. Почти каждый день я проводил за мелким ремонтом и обслуживанием зондов, накопительных матриц, компьютеров и прочей белиберды. Точно тем же самым я мог заниматься и дома, на Земле, работая, например, в сервисном центре. Да чем бы и не профессия, собственно говоря? Только запчасти под рукой, и их заказать можно, с оперативной доставкой, между прочим, а мне приходиться использовать только то, что есть в ремкомплектах.

Да, кстати, багаж начал изумлять меня самого. Например, подпространственная кладовка давала всякий раз разный результат, что приводило к куда более продолжительному поиску нужного прибора или детали, чем обычно. Я думаю, что в этом виновата неизвестная доселе неисправность аппаратуры по сжиманию пространства между измерений, чем влияние извне… хотя, если честно, не знаю. В этих технологиях я не особенно силен.

«В следующий раз возьму нормальных инструментов. Этими пользоваться уже попросту невыносимо… что, снова пришла за галетой?»

Раздался писк согласия. На этот раз, в кармане галеты попросту не нашлось, и я просто вытряхнул из кармана крошки. Когда мышь увидела на земле горстку, то пискнула с одобрением, и накинулась ну угощение так словно целый день ничего не ела, дожидаясь трапезы исключительно со мной. Боюсь, я испортил мышь. Теперь она подсела на галеты…

Утром я проснулся, услышав знакомый писк. Потом раздался еще один, потоньше, но в целом весьма похожий. На этот раз я увидел эту парочку хвостатых, чуть только приоткрыв глаза. А так как спал в палатке, и на ночь надежно закрывал полог, то это значило, что они нашли альтернативный проход. Либо сделали его сами, для мышей это естественно.

Ночью я галеты в карманах не держу, а потому мне пришлось вылезти из под одеяла, порыться в мешке с припасами, и найти для них печенье. Все дорогу меня сопровождал одобрительный писк…

– Держите, нежданные гости. И где вы мне тут в палатке дырку сделали? – спросил я, наблюдая за тем, как сосредоточенно они грызут печенье.

Первая мышь возмущенно пискнула, казалось, поняв значение моих слов. Вторая ответила ей на своем мышином, пи этом скорее с оттенком удовольствия. Тогда у меня родилась идея….

Когда они закончили свой завтрак и убрались восвояси в лес, мысль сформировалась окончательно. Конечно, диктофон у меня был, но его чувствительность была рассчитана на разговорный уровень громкости человека. Даже не знаю, уловит ли он изменения в интонациях мышиного писка. Мне стало просто интересно, есть ли различия в их мышиных разговорах, и если есть, то надо бы это зафиксировать.

С другой стороны, мне захотелось убедится, что я не сошел с ума от скуки. Я отчетливо помнил слова туземного правителя «не разговаривайте с животными». Конечно, особенно на веру я его принимать не собирался, но это было вполне в обычаях землян: рано или поздно любой начнет разговаривать со своей собакой, кошкой или там – енотом. Ответ, конечно, мы не услышим, а если и услышим, то вряд ли он будет похож на человеческую мысль, или хотя бы эмоцию. Я же начал отчетливо разбирать писк мыши, будь ей неладно. С другой стороны, многие люди утверждают, что могут понимать животную речь своих питомцев. Только наглядных доказательств пока не найдено.

А потому и диктофон. Мне стало самому интересно, почему я вкладываю смысл, в то, что выглядит как обыкновенная мышиная болтовня.

Потом я задумался. Скоро надо будет сменить дислокацию, чтобы лучше изучить местность. Жаль будет потерять эту мышиную компанию…

С такими мыслями я стал брать пробы воздуха. Зонды стали плохо слушаться программ управления, которые я в них заложил заранее. Искусственный интеллект стал спорить с программатором, и вместо того, чтобы собирать данные, стал просто наяривать круги, периодически выделывая фигуры высшего пилотажа, которые с точки зрения программы были совершенно лишни. На этот раз я списал все на помехи в магнитосфере планеты… быть может, это лишь отражения всплесков солнечной активности? Проверять было некогда.

– Мать твоя женщина!, – только и молвил я, увидев, как заходит на посадку вернувшийся беспилотник. Он уверенно вошел в штопор, на выходе умудрился выполнить мертвую петлю и скрипя о верхушки деревьев пошел на снижение. Пока он нарезал круги над поляной, я оглянулся, и увидел, что еще один беспилотник тоже заходит на посадку. Двигался он куда целомудреннее, без всяческих петель и экстримов в прокладывании маршрута. Но первый ему мешал спланировать по указанной программой траектории. Я начал опасаться, что добром это не кончится.

Так и есть: пока второй заходил на снижение, первый его засек и шарахнулся в сторону, угодив прямиком в крону дерева. Первый же просто выключил двигатели и стремительно спланировал на траву.

Я чертыхнулся еще раз, и стал искать веревку – придется спасать второй беспилотник. НА первый я не обратил внимания, хотя в глубине души подумал, что было бы неплохо форматнуть ему память и перепрошить ПЗУ. Конечно, это займет какое то время, но лучше уж так, чем чинить все невиновные беспилотники.

Я опоясался веревкой с одного конца, а второй закинув, закрепил за самые крепкие ветви кроны. Кое как забравшись, я осторожно добрался до ни в чем не повинного механизма, привязал к нему веревку потоньше, и аккуратно спустил его. Потом осторожно спустился сам и направился в сторону виновника.

Тот шуршал. Лопасти не двигались, но он шуршал довольно надрывным тембром, несмотря на то, что по идее он должен был находится в выключенном состоянии. Программа…. Хотя какая к черту программа, если он даже в воздухе такое вытворял? Чудо, что сам не разбился.

С такими мыслями я поднял его с травы, отнес к палатке, где у меня хранился программатор и соединился с его искусственным интеллектом. Шуршание стало немного громче. На включенном экране программатора была сумятица цифр, которые мне мало что говорили. Я нажал на кнопку перезапуска программатора. И пожалел, что предварительно не отсоединил зонд. На экране вспыхнули яркими красками фракталы, которые постоянно двигаясь, образовывали все новые и новые узоры. Смысла в этом я видел еще меньше, чем в том самом нагромождении цифр. Завис. Или проявился вирус, подхваченный еще на Земле.

Сзади что то пискнуло. Я и так понял, что это был мой маленький приятель с ушами и хвостом, и, не оборачивая, кинул ему несколько крошек. Уж как бы мы не сдружились, но программатор пока меня занимал куда больше, чем мышонок. Тот показывал все новые и новые узоры, смысла в которых было не больше, чем в трип репортах любителей лизнуть марку ЛСД. И тут, внезапно, программатор вырубился. Этого быть не должно было, даже с вирусом. Я осмотрел провод, который соединялся с зондом, в полной уверенности, что надо переподключить провода. Но он оказался прокушен посередине.

– Ну ты даешь, – сказал я мохнатому приятелю, который крутился неподалеку, грызя крошки, что ему дал. – ты же мог покалечиться. Провода, знаешь ли, под напряжением.

Тот коротко пискнул и отвернулся, слегка шевеля усами. Я пошевелил провод. Конечно, его запросто можно было отремонтировать, но хотелось отремонтировать зонд как можно скорее. К счастью, у меня был запасной. Я подключил его, и увидел множество фракталов, которые сменили свою цветовую окраску, из розово синих став фиолетовыми. Я стал перезапускать программатор, а заодно отослал сигнал в зонд, чтобы тот принудительно смог обновить свою файловую систему. Тот зашелестел, и экран программатора снова потух. О да, мышь снова взялся за свое. Второй провод был тоже перекушен. Сам же мышь планомерно грыз крошки, делая вид, что он тут не причем.

– Ну и что тут у нас такое? – спросил я его. – ты решил мне всю работу испортить? Ты вообще хоть знаешь, насколько вредны эти полихлорвиниловые провода? Их нельзя есть, отравишься…

Мышь отвлекся и сосредоточенно посмотрел мне в лицо. Казалось, он понял, о чем я ему говорю. Потом он отвернулся и продолжил безмятежно поглощать крошки.

Я решил на этот раз подождать с перепрограммированием зонда до тех пор, пока мышь не уйдет. Тем более, что вначале надо было отремонтировать прокушенные провода. Что и было сделано. К тому времени, как я их починил, солнце стало садиться за горизонт. В полутемной палатке я быстро перенастроил и зонд и программатор, благо хоть после выхода из режима перезагрузки они стали адекватно отображать данные. Фракталов больше не было, а что касается зонда, то я надеялся, что после перепрошивки он снова начнет работать стабильно. Собранными данными, правда, пришлось пожертвовать. Но я не мог позволить себе перегрузить еще и хранилище данных.

Наутро мышь не пришел. Я не придал этому особого значения, хотя у меня и промелькнула мысль о том, что он вполне мог отравится изоляцией, либо же получить удар тока. Несильный, но кто их знает этих мышей и их болевой порог при ударе током? Жалко… хороший был мышь, компанейский.

С такими мыслями я запустил одного за другим зонды, а отремонтированный на всякий случай отправил по тому же маршруту. Кто знает, какие ценные данные он мог потерять при перепрошивке и форматировании?

Обед прошел в одиночестве. Право же, я успел уже соскучится по мохнатому приятелю с его большими ушами и здоровым аппетитом к мучным изделиям… варианта было два: либо он заболел от удара током, либо его это настолько напугало, что он решил обходить меня стороной. В любом случае он не пришел на обед, впрочем, как и на ужин.

Единственной светлой стороной происшедшего я видел лишь то, что теперь я смог беспрепятственно скинуть данные с прилетевшего зонда в хранилище данных компьютера.

Вечерело. Вопреки слухам о неприметности животных, их было довольно много отображено в данных зонда. Массивы безликих данных хранились в компьютере и ожидали анализа человеческим умом. Конечно, компьютер быстрее может и систематизировать данные, и каталогизировать оные, но часть работы оставалась за человеком.

Перед сном я перетащил все пожитки в вездеход. Наутро я собирался отправится в путь….

– …Вот ты и появился… – произнес я с удовлетворением, увидев наутро своего серого приятеля. Тот получил свою порцию крошек и был занят поглощением угощения. Зубы пострадавшего несколько побелели, что было обычно для грызуна, получившего удар током по зубам, но в целом мышь выглядел вполне здоровым.

Глядя, как тот с аппетитом уплетает галетные крошки, я призадумался о том, что было бы неплохо, в принципе, иметь пару клеток. Я так мог бы захватить на память нескольких представителей фауны, например, того же мышонка. Но клеток у меня не было.

Упаковав палатку, я с трудом завел двигатель и двинулся дальше, к горам. Так я собирался ехать либо до вечера, либо покуда хватит дороги. У гор я собирался также запустить бурильную установку и прозондировать в нескольких точках почву. Единственное, на что я рассчитывал, так это на то, что мне удастся определить преобладающие породы, но и этого было немало.

С шумом и треском вездеход продвигался вперед. Я не совсем уверен в том, какую скорость я развил, спидометр был ветхий и имел странную разметку. Но деревья мелькали быстро. Спустя минут пятнадцать я добрался до того ручья, из которого ранее брал воду для родника, с спустя еще пару часов добрался до пологих склонов. Уклон был не слишком большой, но все таки требовал перенастройки ходовой части вездехода. Я решил сделать привал, и остановился. Разбив палатку и установив мини бур из закромов своих багажников, я стал настраивать навигационную технику вездехода.

Хорошо, что я все таки неплохо смыслил в технике, и быстро разобрался, какие винты настройки отвечают за дорожный просвет. Кое как я настроил магнитную подвеску так, чтобы вездеход мог беспрепятственно забираться на слишком высокие склоны. Надеюсь, что двигатель по крайней мере не сгорит. А так, точно полетит приборная доска, если буду слишком быстро гнать, и кузовные элементы могут покорежится, если налечу на какую либо неровность. Но с этим приходилось мирится.

После настройки вездеход я проверил бур, не нашел ничего особо интересного, кроме следов железной руды и окислов алюминия, я оставил его на ночную работу, а сам завалился спать.

Утром меня ждал сюрприз. Едва открыв глаза, я услышал знакомый писк и сперва даже подумал, что я спятил. Но на деле все оказалось иначе. Это действительно был мышь, и он действительно просил подачки. Да-да, тот самый, с побелевшими накануне зубами. Или вы подумали, что тут все мыши такие дружелюбные. Но удивление удивлением, а гость требовал галетных крошек. Я отломал ему целый кусок от своего завтрака, и мы вместе основательно перекусили. Сам я запивал галету эрзац – бульоном, а вот молока для мыши у меня не было. С кой какими сомнениями я отлил в плоскую крышку из под одного из разбившихся объективов зонда бульон и пододвинул его к зверьку.

Тот вопросительно пошевелил усами и посмотрел на меня своими маленькими черными круглыми глазами. Я молча кивнул ему в направлении крышки, не зная, как еще сформулировать свое приглашение. Тот меня понял и принялся пить бульон.

Отпив примерно половину налитого, мышь пошел обнюхивать лагерь, а я стал изучать полученные данные с бурильной установки. Анализы показали наличие в породе довольно древних отложений, а также присутствие нескольких атомов драгоценных минералов. Этого было мало для того, чтобы заинтересовать что научное сообщество, что изыскательную компанию. НО я не терял надежды. Отойдя от лагеря примерно полкилометра, я вновь запустил бур.

Вернувшись лагерь я вдруг понял, что ближайшие пару суток мне просто нечем будет заняться. Запускать воздушные зонды я пока не видел никакого резона. Регулировать снова вездеход мне представлялось не самой лучшей идеей – если переборщить с горским режимом передвижения, то вполне может оказаться и такое, что машина начисто утратит способность к передвижению по ровной поверхности. Поковырявшись пару минут в настройках я убедился, что те и так на пределе для данной местности, и с разочарованием пошел перебирать свои пожитки.

Аппаратура вроде пока работала. Даже оба родника вроде работали без сбоев. В итоге я один из них перевел в замкнутый режим, и отправил в минимизатор. Заодно проверил источники питания. Синеватое свечение из глубин подзаряжающих батарей показывали, что излучение элементов питания на пределе допустимого, но это следовало ожидать, если учесть, что я решил от них запитать и вездеход. Тот жрал на удивление много энергии. В чем причина перерасхода топливных элементов я так и не нашел, а вот зарядить резервные аккумуляторы мне все таки удалось.

Со скуки я стал перебирать свою электронную библиотеку. Первые несколько разделов были посвящены ремонту и обслуживанию исследовательской аппаратуры, еще пару были о специфике исследовательских работ на малоизученных и преимущественно неизученных планет. Написаны они были в новомодном разговорном стиле повествования. Естественно, для апологетов науки, которые не приемлют панибратства в научной литературе, есть и сугубо технические руководства. У меня были и эти варианты, но если уж читать техническую литературу, то уж лучше составленную в таком ключе, чтобы ее было легко и приятно поглощать десятками и сотнями страниц за вечер.

Так, например, справочник по работам с экспедиционной бурильной установкой я освоил в свое время за пару дней исключительно в силу легкости характера его написания. И это было хорошо, потому что когда я в первый раз для пробы запустил ее на Земле, то сразу же столкнулся с тем, что она была не откалибрована и попросту преображена настройками моего предшественника, который ее мне и продал. Бывший владелец клялся и божился, что работать с бурильной установкой так легко и просто, что с этим справится и годовалый младенец, но руководство по эксплуатации все таки дал. Причем в двух вариантах: одно было сугубо научным и в принципе то вполне удобоваримым, но второе было написано практическим изыскателем в разговорной манере, что было весьма кстати, так как предварительную калибровку мне пришлось делать уже на Земле, и, в меньшей степени, по прибытии на Ххарн. Сейчас же мне оставалось лишь программировать привод наконечника бура и компьютеризированную подачу стержней. Отреставрированный ретро вариант искусственного интеллекта был вполне сговорчивым и много времени на упрашивания не требовал.