Купец

Плохонькое, некачественно очищенное топливо шло на заправку работающих еще машин, которые, впрочем, быстро ломались и уже навсегда выходили из строя, не выдерживая конкуренции со старым добрым гужевым транспортом. Недостаток автоматов и пулеметов восполнялся мечами, арбалетами, бомбардами и самопалами.

По большому счету, люди, уцелевшие вне Котлов, тоже деградировали, как и котловые мутанты. Просто назад по эволюционной лестнице их отбросило не так далеко. Не совсем уж в каменный век, а куда-то в средневековье. Пусть новое, пусть малость продвинутое, но все же средневековье. А как иначе все это назвать? Защищенные крепостными стенами поселения и городки. Натуральное хозяйство. Опасные дороги. Князья, дружинники. Мечи, сабли, луки со стрелами, пугачи-самопалы…

Преимущество перед зеленокожими было только одно. Если котловые дикари вылезли из своих нор этакими троглодитами с напрочь отшибленной памятью, то остатки человечества сохранили некоторые знания и умения из прошлой жизни. «Сапиенсы» даже использовали полезные «артефакты» сгинувшей в самоубийственной Бойне цивилизации. «Артефакты», правда, дорабатывающие свой век и, зачастую, не поддающиеся починке.

Виктор глянул на автоповозку. Тоже ведь не вечная: долго не протянет.

Ну и что получается? Те, кто выжил вне Котлов, оказались в бо-о-ольшой заднице. Окружающая их задница немного освещена воспоминаниями о былом. Но с другой стороны…

Может быть, им тоже стоило забыть все? Не было бы тогда этой жгучей горечи, которая возникает всякий раз при мысли о том, как люди жили раньше, и как они живут теперь. Все-таки начинать свой путь в блаженном неведении, с чистого листа проще, чем с тяжким грузом памяти. Пусть не своей, пусть памяти предыдущих поколений, которые так и не сумели забыть о Бойне и о том, чего она лишила их самих и их потомков…

* * *

– Хорошо дрался сегодня, купец, – вновь заговорил А-Ка.

Виктор промолчал.

– Слышь, Золотой! Я вот все понять не могу, зачем ты вообще в торговлю подался?

Хороший вопрос. Виктор и сам часто думал над этим, и ответа не находил. Нельзя сказать, чтобы он получал удовольствие от торговли, как таковой. А ведь для других купцов Сибирской гильдии она было сродни наркотику.

– Из тебя бы отличный вояка вышел, – продолжал Стрелец.

– Ты вон у нас потомственный вояка, – отмахнулся Виктор. – Этого хватит.

– Я – другое дело. И именно потому, что потомственный. Меня отец еще с малолетства, как мать умерла, только А-Ка и называл. – Стрелец улыбнулся, что-то вспоминая. – Батя всегда считал старый добрый «калаш» лучшим оружием, ну и меня в честь него перенарек. Типа, ласкательно. Теперь я свое настоящее имя и как имя-то не воспринимаю.

– Хороший у тебя отец был, – Виктор тоже улыбнулся. – Стрелец, наверное, плохим отцом быть и не может.

А-Ка все же отвлек его от тягостных мыслей и разговорил, за что Виктор был благодарен спутнику. Сейчас – тот редкий случай, когда говорить лучше, чем думать.

– Отец-то хороший, детство – не очень, – вздохнул вдруг А-Ка.

– Что так? – удивился Виктор. – Любой пацан обзавидовался бы сыну Стрельца.

– А ты знаешь, как Стрельцы своих детей воспитывают? Я с пеленок вместо погремушек игрался деталями от негодных «калашей». Их всегда было полно в доме. Потом картинки пошли, плакаты всякие со старым оружием. Грамоте тоже обучался по оружейным книгам и альбомам. Отец это добро очень любил и собирал. А еще по дешевке скупал «убитые» стволы, чтобы я с ними возился уже в сознательном возрасте. Ну, я и возился, потому что ничего иного не предлагалось и не поощрялось. Когда прочая детвора в салочки гоняла, я уже разбирал-собирал пистолеты, автоматы и пулеметы не хуже взрослых Стрельцов. На патроны отец тоже не скупился. Половину заработка тратил, чтобы меня стрелять научить. Часто водил к друзьям-Стрельцам, те тоже показывали, как с оружием обращаться. У него были хорошие друзья. Ну а потом… – А-Ка замолчал.

– Что потом? – спросил Виктор.

– Стрельцы нанялись сопроводить обоз до котлового приграничья. Батя из похода не вернулся. Отцовы друзья принесли домой его автомат. АК… – наемник невесело усмехнулся.

Виктор покосился на его оружие.

– Так ты до сих пор с отцовским автоматом воюешь?

– Нет, конечно. Это уже мой третий «калаш». Похуже первых двух будет, но еще послужит. А вообще к чему я это веду-то? К тому, что меня с детства в Стрельцы готовили, и сам я другой судьбы для себя не представлял. Ну а ты, Золотой? Каким ветром тебя в купцы занесло?

Виктор пожал плечами:

– Сперва водил чужие обозы, – заработал немного, вступил в Гильдию. Теперь сам торгую.

– Да это-то я все знаю, – поморщился А-Ка. – И спрашиваю не о том. Сдается мне, что к воинской науке у тебя душа больше лежит, чем к торговле. Почему тогда не стал княжеским дружинником или наемником? Или разбойником на худой конец?

– Подчиняться не люблю, – подумав немного, ответил Виктор. – Наверное, в этом причина. – И пояснил: – Над дружинником стоят князь и воевода. Над наемником – наниматель. Над разбойником – главарь-атаман.

– Насчет воеводы, князя и нанимателя ты прав, конечно, но уж в атаманы мог бы и сам пробиться.

Виктор покачал головой:

– Разбойный люд – народец без будущего. Не княжьи люди, так зеленокожие или другие твари их рано или поздно, но отправят к праотцам. Да и душегубствовать не хочется. Не мое это. Хочу сам себе хозяином быть. Поэтому и торгую.

– Хозяином, оно, конечно, быть хорошо, – согласился Стрелец. – Но тяжко, когда впереди – котловые мутанты, а позади – долговая яма. По мне, так лучше послужить за хорошую плату хорошему нанимателю. Вроде тебя, вон.

В словах А-Ка не было лести. Стрелец вообще не умел льстить. Он, как и Костоправ, говорил только то, что думал. Правда, в отличие от лекаря, мог и промолчать, если нужно. Но врать и льстить не стал бы никогда и никому.

Виктор вздохнул:

– Тут ведь такое дело, А-Ка… Пока служишь хорошему нанимателю – все прекрасно, но рано или поздно любая служба заканчивается. А кушать хочется. А наемников вокруг много. Так что волей-неволей приходится, порой, служить и плохому хозяину. Разве не так?

На этот раз А-Ка ничего не ответил.

– Уж лучше я как-нибудь покручусь между долговой ямой и мутантами, – закончил Виктор.

Глава 5

Что случилась беда, стало ясно, как только повозки вышли из леса на открытое пространство. Обоз остановился.

– Ёо-о-оперный бабай! – пророкотал басок Костоправа. Лекарь как всегда не стеснялся выражать свои чувства.

Южного Приуральска не было. Вернее, было лишь то, что от него осталось. А осталось от города немногое.

Впереди виднелись ров, оборонительный вал с частоколами и бревенчатая стена: закопченная, обугленная, во многих местах обвалившаяся. Кое-где над стеной, словно гнилые зубы во рту старухи, торчали полуразрушенные и покосившиеся деревянные башни. Между двумя башнями располагались ворота. Одна воротная створка – перекошенная и обгоревшая, едва держались на петлях, вторая лежала на черной земле.

За стеной сквозь проломы виднелось пепелище. Практически все стоявшие на огороженной территории (селиться снаружи здесь ни у кого бы и мысли не возникло) постройки выгорели подчистую. В некоторых местах еще поднимались к небу слабые дымки. Перед крепостью, в заболоченном рву, на валах и частоколах, не тронутых огнем, валялись трупы. Много трупов. Растерзанные хищниками и падальщиками останки зеленокожих дикарей, которых сейчас распознать было проще не по цвету кожи, а по особенностям скелета, отличавшегося от человеческого. Ветер, подувший со стороны города, принес тошнотворный запах разлагающихся тел.

Бой здесь шел нешуточный. Судя по всему, Приуральск штурмовали сразу несколько дикарских кланов. Но то, что кругом валяются трупы котловых мутантов, вовсе не значит, что победили люди. Зеленокожие просто не хоронят своих. Не имеют такой привычки.

Над городом висела зловещая, пропахшая гарью и тухлятиной тишина. Приуральск был мертв. Дикари, наверняка, сожрали убитых, а пленных угнали в Котел для жертвоприношений. Мощные укрепления в этот раз не спасли город. Впрочем, от мутантов берегут не стены, а их защитники. И хорошее оружие.

Наверное, чего-то Приуральску не хватило. Либо первого, либо второго.

Виктор заметил движение. Человек? Зеленокожий дикарь? Нет, на частокол тяжело взлетела крупная – размером с пару соболяков – черная птица. Всеядный вран – хищник и падальщик в одном лице. Доминирующий вид среди пернатых котловых мутантов. Такие часто прилетают из-за Хребта. Вран, судя по всему, жрал мертвечину, а вышедшие из леса люди ему помешали.

– Каух! – разнесся далеко вокруг возмущенный крик птицы.

И тут же, словно эхо отозвалось со всех сторон:

– Каух! Каух! Каух!

Неприятный клекочущий звук резанул по ушам. Еще несколько вранов поднялись на стены, башни и частокол. С полдюжины птиц закружились над крепостью и обозом, словно давая понять, что отныне это их владения и чужакам сюда дороги нет.

Виктор заволновался. В лесу, пока обоз шел по тракту, прикрытому деревьями и кроновыми мхами, врановые стаи не представляли большой опасности. Но здесь им, конечно, раздолье.

– Каух! Каух! Каух! – крики крылатых тварей становились все более громкими и угрожающими.

Видимо, не все враны успели насытиться. Их трапезу прервали, и теперь птицы проявляли недовольство. Стая, правда, была не очень большая, но и она запросто могла напасть. Черные котловые птахи – создания злобные и агрессивные, да и живое мясо враны все-таки любят больше чем падаль. Следовало быть настороже.

– Отходим к лесу! – крикнул Виктор.

Однако укрыться за деревьями они не успели.

* * *

Из-за городской стены в воздух вдруг разом поднялись пара десятков новых птиц, привлеченных криками сородичей. Вранов оказалось больше, чем предполагали обозники.

Громко выматерился Костоправ. Виктор тоже добавил от себя пару ласковых.

А-Ка прицельным рычагом поднял до упора многозарядный стреломет на корме автоповозки.

– Мать вашу в пух и перья, летуны долбанные! – орал со своей повозки Костоправ, раскладывая перед собой заряженные арбалеты и самопалы. – Клювом в зад вас всех, враново отродье!

– Каух! Каух! – неслось в ответ.

От стаи оторвались и ринулись вниз первые черные комья.

То ли враны решили, что люди покушаются на их законную добычу, то ли надеялись пополнить запасы этой самой добычи впрок. А может быть, набросились на обоз просто так, от бессмысленной природной злобы, которой отличаются котловые мутанты.

Звякнула тетива стреломета. Бухнул тяжелый самопал-гаковница. Стрелы перебили крылья двум птицам и без видимых последствий скользнули по плотному оперению третьей. Заряд картечи попал еще одной твари в голову. Та перекувыркнулась в воздухе и тяжело рухнула на землю.

Виктор навскидку выстрелил из пистоля. Без толку. Или промазал, или пистольная картечь не смогла пробить перьевую броню. Ушел в белый свет, как в копеечку, арбалетный болт, выпущенный Киркой.

Стая отпрянула было, но уже в следующую секунду атаковала снова.

Бум! Удар мощного клюва и сильных лап в борт, едва не опрокинул автопоповозку.

Упал быконь, впряженный в повозку Костоправа. Защитная попона уберегла животное от агрессивной птицы, но быконь запутался в упряжных ремнях и не смог быстро подняться. Со второй попытки вран острыми, как ножи, когтями вспорол скотине уязвимое брюхо и сразу же потянул клювом потроха из раны.

– Ах, ты ж сука! – взревел лекарь.

Раскрученная гирька на конце длинной цепи достала птицу. Шипастый кистень угодил во враний глаз. Крылатая тварь дернула головой, издала хриплый клекот и, колотя крыльями по земле, попыталась отползти в сторону. Вторым ударом Костоправ добил тварь.

– Золотой! – закричал А-Ка, отмахиваясь от пернатых мутантов мечом. – Бомбарда!

Длинный клинок Стрельца сломал крыло одной птице, отбросил вторую…

Виктор уже стоял у орудия. Чем хорош турель-лафет – так это тем, что установленную на него бомбарду, в отличие от бортовых тележных орудий, можно вертеть во все стороны и задирать вверх.

Впрочем, сейчас сильно задирать не пришлось: враны метались над самыми повозками. Здоровенные такие орущие мишени. Хоть и летающие, но не очень маневренные. По таким «воробьям» бить из пушки – самое милое дело.

Виктор чуть приподнял ствол, чтоб не задеть ненароком обозников и быконей. Зафиксировал крепежным штырем. Щелкнул канонирской зажигалкой. Ба-бах! Автоповозка вздрогнула от неслабой отдачи. Как всегда.

Заряд крупной картечи вошел в самую гущу тварей. В стороны полетели перья, кровь, оторванные крылья, лапы и головы. Сразу с полдюжины черных измочаленных тушек грохнулись на землю. Две раненные птицы забились между повозками, поднимая пыль и кропя все вокруг кровавыми брызгами.

Остальные враны разлетелись. Но ненадолго. Не дав возможности перезарядить оружие, птицы вновь накинулись на повозки.

Вскрикнул Кирка. Оглянувшись, Виктор увидел, как сразу две крылатые твари сдернули раненого с повозки. Костоправ с ревом бросился на помощь, но в этот раз опоздал. Мелькнувший в воздухе кистень зецепился за стреломет, запутался… Еще один вскрик Кирки – и враны разорвали человека прямо в воздухе. Бедняга, избежавший смерти от клыков соболяка, принял ее от врановских когтей.

Виктор скрежетнул зубами. Он потерял еще одного человека!

Впрочем, надолго ли им самим суждено пережить Кирку?

Птицы атаковали снова. Все разом.

«А ведь не отобьемся, – вдруг отчетливо понял купец. – Уже – никак!» Смерть хлопала над головой черными крыльями и противно орала в ухо.

А потом сквозь враний ор пробился другой звук.

Выстрелы? Точно! Одиночные. Далекие. Неужели винтовка? Виктор удивленно завертел головой.

– Снайперка! – опознал оружие А-Ка, сам ошарашенный до крайней степени. – СВД!

Действительно, стрелял, судя по всему, снайпер. Редко, но метко: каждый выстрел сбивал одну из кружащихся над обозом тварей. А то и по две сразу.

Всего прозвучало пять выстрелов. На землю свалилось семь вранов.

Этого оказалось достаточно. То ли стая понесла критические потери, то ли сметливые птицы сообразили, насколько опасен новый невидимый враг, безнаказанно выбивающий их по очереди. С возмущенным «каух!», словно проклиная людей, враны взмыли вверх и скрылись за лесом.

* * *

Ну и что это было?

Виктор поднялся над автоповозкой, всматриваясь в ту сторону, откуда, как ему показалось, звучали выстрелы. И точно – в подлеске замаячили несколько всадников и какой-то человек, ведущий оседланного быконя в поводу. В руках у спешившегося незнакомца была длинноствольная винтовка.

Стоп, а вон там что за группка выезжает из леса? И там тоже. И еще. И опять…

Неизвестные наездники появлялись отовсюду сразу, окружали повозки и уверенно сжимали кольцо. От леса сибиряков уже отрезали. Небольшой отряд перекрыл путь и к сгоревшему городу.

Час от часу не легче! Виктор начинал жалеть, что враны улетели. Может быть, все-таки предпочтительнее было иметь дело с ними? От черных котловых птиц хотя бы знаешь, чего ожидать. А вот эти… Кто они? Чего хотят?

– Перезаряжайте бомбарды и самопалы! – послышался голос А-Ка. – И из-за бортов лучше не высовывайтесь.

Таково неписанное правило прикотловых территорий: если не знаешь, кто к тебе приближается, – готовься к драке. Целее будешь.

Впрочем, загадочные всадники – а их выезжало из леса все больше и больше – нападать не спешили. Кружили в отдалении, но не приближались. И враждебных намерений пока, вроде, не проявляли.

Наездники сидели на невысоких степных быконях и были вооружены луками, копьями и саблями. Как минимум, у одного имелся автомат. Двое были с ружьями. Ну и тот, с винтовкой. Который, кстати, тоже уже впрыгнул в седло.

Еще один всадник держал длинный шест с перекладиной и болтающимися хвостами быконей.

– А-Ка, – позвал Виктор Стрельца. – Это то, о чем я подумал?

Тот кивнул:

– Да, похоже, ордынцы пожаловали.

– Но откуда они здесь?

А-Ка неопределенно пожал плечами:

– Граница рядом. И не только с Большим Котлом.

Южная граница Великого княжества Сибирского действительно проходила неподалеку от Приуральска. Владения Орды начинались на расстоянии дневного перехода от сгоревшего города.

И все же странно. Орда, занимавшая необъятные, практически не пострадавшие во время Бойни монгольские и восточно-казахские степи, а также южную Сибирь и северные китайские провинции, считалась союзником Сибирского княжества. Пусть формальным, пусть не очень надежным, но делить сибирякам и ордынцам на самом деле было нечего.

Степные кочевники, тем более в таком количестве, крайне редко забирались в сибирские леса. Они вообще лесов не любили. В особенности прикотловых. От Большого Котлаордынцы старались держаться подальше и обычно кочевали сильно восточнее Южного Урала. В Приуральск из Степи приходили только хорошо охраняемые купеческие караваны. Но эти-то всадники явно не купцы.

Так что же случилось? Неужели набег? Неужели война с Ордой? В душу Виктора закралось сомнение. А что, если Приуральск сожгли вовсе не зеленокожие дикари?

* * *

– Приготовиться к бою! – негромко приказал Виктор.

Вообще-то особого смысла в этом не было: степняков – больше и вооружены они лучше. Им даже не нужно приближаться. Если захотят – расстреляют обозников с безопасного расстояния, как вранов. Бомбарды, самопалы, арбалеты и многозарядные стрелометы – все это было рассчитано на ближний лесной бой. А «калаш» Стрельца сейчас, увы, бесполезен.

Однако ордынцы не стреляли. К сибирякам направился всадник. Один. Тот самый, с винтовкой.

Парламентер? А похоже на то.

– Не стрелять! – велел Виктор.

Костоправ пробурчал что-то нелицеприятное в адрес всей Орды вообще и приближающегося кочевника в частности. Виктор недовольно покосился на лекаря:

– Костоправ, ты бы попридержал язык, пока я с ним говорить буду, а? А то ляпнешь чего…

Обиженный лекарь еще что-то буркнул и отвернулся.

И ладно! Лишь бы в беседу не вмешивался.

А-Ка демонстративно взял в руки «калаш». «Правильно», – мысленно одобрил Виктор. Патронов в автомате нет, но ведь степняки об этом знать наверняка не могут. Так что тоже пусть поострегуться лезть на рожон.

Глава 6

Ордынский Стрелец-снайпер подъехал к повозкам и натянул звякнувший бляхами повод. Крепкий, приземистый быконь, с густой гривой, сильными ногами и толстыми костяными наростами, покрывающими все тело, шею и голову, фыркал и рыл копытом землю. Дополнительную защиту животному обеспечивал металлический налобник и густая кольчужная сеть, свисающая до массивных бабок.

Сам кочевник был облачен в кожаный доспех, укрепленный стальными наплечниками, нагрудным зерцалом, брюшными, боковыми и наспинными пластинами. Голову всадника прикрывал железный шлем-шишак с меховой оторочкой и исцарапанными пластиковыми щитками. Степняк, подогнув ноги, сидел в седле с небольшими луками и высоко поднятыми стременами. У седла висели лук, колчан со стрелами, маленький круглый щит, плетенный из прутьев и обтянутый быконской шкурой. На поясе слева болталась кривая сабля. Из-за спины торчала винтовка с оптическим прицелом.

– Кто главный?! – крикнул ордынец по-русски, улыбаясь во весь рот, от чего его маленькие узенькие глазки на круглом лице вовсе превратились в щелочки.

– Ну, я, – Виктор поднялся над бортом автоповозки.

– Кто такие? Откуда едите? Куда?

Купец нахмурился:

– А может, для начала сам представишься?

Кочевник перестал улыбаться.

– Меня зовут Батцэцэг. Воины, которых вы видите – нукеры Великого Удуг-хана, провозглашенного на всеордынском курултае ханом ханов…

Да, Виктор был в курсе. Не так давно во главе Орды встал молодой и деятельный хан Удугэй или, как его еще называли Удуг-хан.

– А я здесь за толмача, – закончил степняк.

– Я смотрю, ты не только толмачишь, – Виктор указал взглядом на винтовку ордынца.

– Ага, – уголки Батцэцэгова рта снова поползли вверх, – и за снайпера я тоже. А ты кто, сибирский урус? И что с тобой за люди?

– Я купец. Зовут Виктор. Прозвище – Золотой. Это, – Виктор кивнул на повозки, – мой обоз и мои товары. Иду из Сибирска в Приуральск. Вернее…

Виктор покосился на сгоревший город.

– Вернее, шел…

– Викатар, – повторил ордынский переводчик-снайпер, коверкая непривычное имя. – Золотой Викатар, значит?

Сочувствующе вздохнул:

– Приуральск-город – плохо. Сгорел Приуральск-город.

И снова заулыбался:

– А купец – это хорошо, это очень хорошо.

– В каком смысле хорошо? – насторожился Виктор. – Грабить, будете?

– Зачем грабить?! – возмутился Батцэцэг. – Мы не разбойники! Мы честные воины Великого Хана.

– А почему тогда честные воины чужие повозки окружили?

– Чтобы вы в лес не сбежали, – без заминки отозвался кочевник. – Поговорить чтобы.

– О чем?

– Хотим узнать, не видели ли вы по пути сюда зеленых демонов, и если видели, то где.

– Там где видели – их уже нет, – угрюмо ответил Виктор. – В паре дней пути отсюда зеленокожие напали на обоз.

– Много их было?

– Немало. Почти всех моих людей в лес утащили.

– Но вы-то сами отбились?

– Отбились.

– Значит, не так уж и много демонов на вас напало, – подытожил Батцэцэг. – Иначе не спаслись бы.

И задал следующий вопрос:

– Больше никого не встречали?

– Нет. Только вот вранов. Да еще был один соболяк.

– Ясно, – кивнул ордынец. – Значит демоново племя уже ушло в Котел. А вы, наверное, на тылы наткнулись.

Виктор только покачал головой. Если там, на тракте, были всего лишь «тылы»…

– Неужели из-за Хребта так много зеленокожих повылазило? – спросил он.

– Тьма, – отрезал Батцэцэг. – Так что считай, вам повезло, купец.

Ну… Кому-то повезло, кому-то нет. Виктор вспомнил о потерянных обозниках. Глянул на беднягу Кирку. Везение – оно понятие относительное.

– А что воины ордынского хана делают на территории, которая не принадлежит Орде? – спохватился Виктор.

– Удуг-хан не желает худого Сибирскому князю и не причинит вреда его владениям и его людям, – ответил кочевник.

– Брешешь! – Костоправ все-таки не удержался: подошел к автоповозке и вмешался в беседу. – Вам, степнякам врать, как с…

– Ты кто? – перебил его Батцэцэг, скользнув по лекарю неприязненным взглядом.

– Быконь в пальто! – огрызнулся Костоправ.

– В смысле? – Батцэцэг непонимающе наморщил лоб. – В попоне?

– В смысле: в пи…

– Молчать! – прорычал Виктор. – А-Ка, уведи ты его отсюда, ради бога!

Стрелец вылез из автоповозки и силой оттащил лекаря в сторонку. Виктор повернулся к ордынцу, виновато развел руками:

– Не сердись на него, Батцэцэг. Бедняга иногда заговаривается. Он м-м-м… получил по голове дикарской дубинкой.

– Кто бы говорил! – вскинулся было Костоправ, но А-Ка пихнул лекаря в бок и увел его еще дальше.

Кочевник глянул в глаза Виктору:

– Дубинка – это слабое оправдание для наглеца, Золотой Викатар. За необдуманную дерзость можно и вовсе головы лишиться. Надеюсь, твой спутник осознает это?

– Я постараюсь его вразумить, – пообещал Виктор и вернул разговор в прежнее русло: – Так ты говоришь, что хан не хочет причинять вреда Сибирскому княжеству и подданным князя?

– Да, – кивнул ордынец. – Но хан хочет защитить свои кочевья от набегов зеленых демонов и прочих тварей из Котла, которых не смогли остановить воины князя.

– При чем тут демоны и твари, Батцэцэг? Вы нарушили границу и вступили на сибирские земли!

– Мы сделали это, потому что из ваших лесов на наши пастбища пришли мутанты. Так много, как не приходило никогда раньше. Они губят скот и истребляют целые рода. Зеленые демоны приносят в жертву своим богам подданных хана. Тварей, лезущих из Котла, следует истреблять и гнать обратно за Урал-Хребет. Для этого Удуг-хан и прислал сюда своих лучших нукеров.

– А может быть, вы пришли для того, чтобы сжечь Приуральск? – прищурился Виктор.

* * *

Батцэцэг скривился:

– Золотой Викатар, ты совсем глупый урус, да? Зачем нам жечь город, который защищает Орду от котловой нечисти?

«Вообще-то, верно, – поразмыслив, решил Виктор. – Смысла в этом не было». Приуральск, действительно, прикрывал не только юго-западные рубежи Сибирского княжества, но и северо-западные границы Орды.

– Удуг-хан запретил грабить Сибирские города, селения и обозы. Ему не нужна война с теми, кто, охраняя свой покой, вынужден беречь и покой Степи.

Что ж, это были циничные, но, похоже, честные слова.

– Тогда как вы оказались под Приуральском? – спросил Виктор.

– Шли по следам демонов. Вышли к городу. Увидели пепелище. Проверили. Живых не нашли.

– А оружие? Я имею в виду – старое оружие?