Купец

Увесистый булыжник угодил в голову Костоправу. Сбил шлем, чуть не свалив самого лекаря с ног.

– Твою-у-у!!! – На этот раз вопль Костоправа полнился не досадой и раздражением, а боевой яростью.

Запрыгнув на перекошенную повозку, лекарь рывком поднял тяжелый откидной борт, схватил заряженный арбалет и прильнул к бортовой бойнице. Раненный Кирка защелкнул крепления. С самопалом в руках пристроился рядом «Все в укрытии», – с облегчением подумал Виктор. Это сейчас главное. Потерь в самые опасные первые секунды боя удалось избежать. Правда, только людских потерь.

Рухнул еще один быконь: пущенный с невероятной силой камень повредил ему ногу.

* * *

Виктор держал оружие наготове. В одной руке – короткоствольный пистоль-самопал. В другой – палаш с широким увесистым клинком, которым можно и обычному зверю башку раскроить, и человеку, и мутанту. Правда, кого рубить, пока было непонятно. И куда стрелять – тоже. Подступавшая к обочине зеленая стена леса надежно укрывала нападавших. А те не спешили выбираться на открытое пространство и лезть в рукопашную.

Костоправ не выдержал: матерно ругнувшись, стрельнул из арбалета. Бухнул из самопала Кирка. Попали? Вряд ли. Оба стреляли наугад, больше от нервов, чем по необходимости.

На задней повозке щелкнула тугая тетива тяжелого тележного стреломета. Самострел швырнул в лес целый пучок дротиков, сбивая листья и ветки.

Ага, на этот раз, вроде бы, попали: за деревьями кто-то пронзительно заверещал.

– Хватит! – крикнул А-Ка. – Без приказа не стрелять! Перезарядить оружие!

Верно. Как ни тяжело сидеть на виду у невидимого противника, но и вслепую бить тоже не стоит. А то ведь потом, когда начнется настоящее дело, не успеешь перезарядить оружие.

Заскрипела тетива многострела.

Крик за деревьями оборвался. Раненый или кончился, или кончили. В смысле – добили. Избавились от обузы-подранка. Из леса снова полетели копья и камни. Один булыжник грохнул по автоповозки. Если бы не крепкая защитная решетка, поставленная вместо давным-давно разбитого лобового стекла, камень угодил бы в лоб Виктору. А так – только прутья погнул.

Кто напал? Разбойники или котловые зеленокожие дикари-мутанты? Вообще-то Виктор предпочел бы столкнуться с первыми, но увы…

Разбойничьи ватаги редко атаковали купеческие обозы, в охране которых имелся хотя бы один Стрелец. Да и так близко от Большого Котла банды не промышляли. Оружие – камни и метательные палки без наконечников – тоже дикарское, не разбойничье. Лиходеи, как правило, имели на вооружении луки с арбалетами, а те, кто побогаче – обзаводились пороховыми самопалами. Иногда, хотя и очень-очень редко, среди разбойников даже встречались Стрельцы. К тому же, обычная шайка, не добившись победы сразу, с наскока, отступала после первых же потерь. А котловые – те нет. Те – упертые. Или сметут или сами подохнут.

Обстрел неожиданно прекратился.

Отступили? Значит, все-таки разбойники.

Готовятся к атаке? Тогда – дикари.

Виктор ждал. Скоро, очень скоро все прояснится.

– Стрелки! Бьете поверху! Деревья – ваши! Ветки, кроны, мох! – кричал А-Ка. – Пушки – на подлесок! Прямая наводка! Уровень: грудь-живот!

Уровень условный, конечно. Бомбардная картечь выкосит все. Достанет и тех, кто заляжет или попробует подобраться ползком, и тех, кто полезет по нижнему ярусу леса.

– Многострелы – страхуют! – не умолкал Стрелец. – Чтоб ни одна тварь не проскочила!

А-Ка был толковым воякой. Собственно, потому Виктор и поставил его старшим обозной охраны.

Бортовые бомбарды и стрелометы смотрели на лес. Только канонир автоповозки еще ворочал бомбардный ствол на турели, выискивая цель. В руках других канониров появились зажигалки. Дорогие штуки по нынешним времена, но они себя оправдывали.

А-Ка следил за лесом через автоматный прицел.

– Йап-па йап-па йап-па йап-па!!! – донеслось из-за густой листвы.

Дикарский боевой клич! Виктор поморщился. Все, умерла последняя надежда. Сдохла, сердешная! Засаду на тракте устроили зауральские мутанты, а не сибирские разбойники.

– Йап-па йап-па йап-па йап-па!!! – дикари всегда так вопили перед атакой.

– Япона мать! – не очень понятно, почти по-дикарски выругался Костоправ.

– Г-товсь! – басовито проорал А-Ка.

Главное сейчас было не упустить момента, когда мутанты попрут из леса.

А они…

Они уже появились.

– Зеленокожие! – заорал кто-то.

* * *

Стена леса по обе стороны от дороги ожила. Разом. Вся. Снизу доверху.

Котловые дикари атаковали всей толпой сразу.

Голые тела с толстой пятнистой кожей салатного цвета, маскирующей мутантов лучше любого камуфляжа, вываливались из леса и прыгали с нависающих над трактом деревьев. На людей эти существа походили лишь постольку-поскольку. По-обезьяньи вытянутые руки, способные далеко и сильно метать камни и копья, длинные, мускулистые ноги, идеально подходящие для долгих переходов и быстрого бега. Широкие ладони. Цепкие пальцы. Когти вместо обычных человеческих ногтей. Лица… Вернее, полузвериные морды с массивными челюстями и маленькими глазками. Торчащие над нижней губой клыки. Спутанные жирные космы, похожие на тину. Среди нападавших было несколько самок с отвислыми болтающимися сосками. У каждой – по восемь сосков на груди и животе: котловые дикари жили недолго, но приносили многочисленное потомство.

В повозки опять полетели заостренные палки и камни, но на этот раз большая часть зеленокожих была вооружена узловатыми дубинками из обожженных веток и сучьев камень-дерева. Такое оружие, как и булыжники или копья, обмазанные парализующей смолой, предназначалось не столько для того, чтобы убивать, сколько для того, чтобы глушить, калечить и обездвиживать. Дикарям не нужны были груженные товаром повозки. У зеленокожих другой интерес: они охотятся за живыми пленниками, головы которых можно принести в жертву кровожадным котловым богам. Мутанты вскрывают несчастным черепа и обгладывают кости. На следы таких жертвоприношений иногда наталкивалась порубежная стража.

– Пли-и-и! – не своим голосом прокричал А-Ка.

Звон стрелометных тетив и буханье ручниц потонули в грохоте бомбард.

Ударившие поверху арбалетные болты, стрелы лучников и заряды самопалов сбивали нападавших с крон деревьев и встречали зеленокожих прямо в полете, заставляя тела прыгунов нелепо кувыркаться в воздухе. Пушечная картечь и залп многозарядных стрелометов изрядно проредили подлесок и смели первые ряды дикарей, выбегавших на обочину тракта. Тем, кто шел за ними, тоже здорово досталочь. Посшибало и мутантов, оказавшихся на нижних ветках.

Замешкался только канонир автоповозки. Он развернул небольшое орудие на турели-лафете влево и заблокировал поворотный механизм массивным запорным клином. Иначе стрелять нельзя: бомбарду попросту снесет с лафета отдачей.

Дикарское копье чиркнуло бомбардира по незащищенному подбородку. Парализующая смоляная обмазка подействовала мгновенно: бедняга захрипел и рухнул, как подкошенный. Виктор тут же занял его место. Ссунув пистоль за пояс, поднял зажигалку канонира и доделал недоделанное. Открыл пороховую полку над бомбардной каморой, щелкнул зажигалкой…

Заготовленный заранее мелкий запальный порох вспыхнул. Пушка грохнула. Дернулся крепежный клин. От отдачи, передавшейся через треногу турели-лафета, содрогнулась вся автоповозка. С полдесятка дикарей как метлой смело. Зеленокожих превратило в красное кровавое месиво.

И тракт, и подступавшие к нему заросли заволакивало плотным дымом, но уже было ясно, что остановить мутантов не удалось.

* * *

– Йап-па йап-па йап-па йап-па! – то тут, то там из дыма выскакивали дикари. Израненые, окровавленные, все – злые, свирепые. Сверху тоже спрыгнуло несколько мутантов, не попавших под заряды самопалов и стрелы арбалетов. Завязалась рукопашная.

Виктор услышал, как затявкал автомат в руках А-Ка. Стрелец открыл огонь в самый последний момент, когда ждать было уже нельзя, но даже сейчас он расходовал боеприпасы экономно. А-Ка хладнокровно выбивал самых опасных вражеских бойцов. Только ведь на всех одного «калаша» с початым рожком не хватит. И от дымящихся стволов бомбард толку уже не будет. И стрелометы не перезарядить…

– Йап-па йап-па йап-па йап-па! – двое зеленокожих возникли по обе стороны от автоповозки.

Первый набросился на машину. Бум! Тяжелая дубинка обрушилась на правый борт. Палица оставила приличную отметину. От следующего удара сломался замок передней двери. Дверь распахнулась.

Второй дикарь, тоже вооруженный дубинкой, уже карабкался через левый бортовой щит, намереваясь забраться внутрь. Только сделать это ему было не суждено. Когда голова зеленокожего появилось над бортом, Виктор направил на нее пистоль. Щелчок спускового крючка. Кремневый отщеп, зажатый в маленьких тисочках высек искру. Выстрел почти в упор…

Оскаленную морду зеленокожего вмяло в череп. Голова дернулась назад с такой силой, что, наверное, и шейные позвонки не остались целыми. Тело сбросило с автоповозки так, что в какой-то момент мелькнувшие в воздухе грязные босые ноги оказались выше разбитой головы мутанта.

Виктор увернулся от дубинки дикаря, лезущего через распахнутую дверь. Хрясь! Палица противника застряла между стойками турели-лафета. Купец рубанул палашом по руке, сжимавшей дубинку. Отсеченная кисть осталась в автоповозке, а искалеченный зеленокожий с воем соскользнул под колеса. Впрочем, его место сразу же занял другой дикарь. На этот раз – с копьем в руках. Мутант попытался достать Виктора. Ан не вышло! Виктор отбил пистолем острие, обмазанное парализующей смолой, взмахнул палашом и вогнал лезвие в череп дикаря по самую пасть.

А из леса выбегали все новые и новые зеленокожие. «Да откуда ж их столько-то?» – ужаснулся Виктор, срубая очередного противника. Наемники, оборонявшие автоповозку вместе с ним, отбивались умело и яростно. Но не всем везло, как ему. Дубинки и парализующие копья нападавших свалили одного, второго, третьего… К упавшим обозникам тянулись когтистые руки зеленокожих. Виктор рубил их, как ветки.

На капот автоповозки, вскочила визжащая дикарка. Два ее верхних соска были оторваны картечью, еще один болтался на лоскутке кожи. Тело мутантки сочилось кровью, однако это не мешало ей ловко орудовать увесистой дубинкой. Зеленокожая мегера оглушила возницу. Да и сам Виктор едва успел подставить палаш под удар и отвести палицу, целившую ему в голову. А отведя…

– Подвиньтесь, дама! – нанес быстрый и точный удар тяжелой рукоятью пистоля промеж маленьких, горящих ненавистью глазок.

Дикарка заткнулась и слетела с повозки.

А Виктор вдруг понял, что больше не слышит автоматных выстрелов.

К счастью, зеленокожие на время отхлынули от автоповозки, и появилась возможность оглядеться.

* * *

– Не пускать их на повозки! – А-Ка снова сидел в седле и, вертясь волчком, разил врага сверху длинным мечом. – Прикрывать друг друга! Верховые! К повозкам! К повозкам жмитесь! Не удаляться!

Из седельной сумки наемника торчал автоматный приклад. Плохо. Если Стрелец взялся за меч – дело совсем плохо.

«Значит, кончились патроны», – с тоской подумал Виктор.

Правда, и с холодным оружием А-Ка обращаться умел. Меч Стрельца разил зеленокожих, почти не натыкаясь на вражеские дубинки. Срубленные руки и головы дикарей летели во все стороны. Быконь, специально натасканный на рукопашные схватки, помогал наезднику: тяжелые копыта сбивали мутантов с ног и втаптывали в палую листву.

Но вот чья-то палица обрушилась на голову быконя. Еще одна дубинка перебила ему ногу. Животное упало. А-Ка, не выпуская меча, закатился под автоповозку, и выскочил с другой стороны. Прижавшись к борту, Стрелец продолжил бой там.

На застрявшей повозке – тоже мясорубка полным ходом. Костоправ – без шлема, со взмокшими встрепанными волосами и жутким лицом – матерясь на весь лес, раскручивал кистень. Шипастая гирька на длинной цепочке мелькала так, что и не уследишь. Поистине страшное оружие, если умеешь с ним обращаться. А Костоправ владел кистенем виртуозно. Обозный лекарь мог не только врачевать, но и калечить. Чем сейчас и занимался.

Подступавших к повозке дикарей Костоправ сбивал с одного удара. Виктору показалось, будто он слышит, как трещат, попадая под кистень, черепа и кости зеленокожих. Своим оружием Костоправ умудрялся даже сшибать в полете брошенные в него копья. Лекарь не только отбивался сам, но и прикрывал раненого. Впрочем, Кирка тоже времени даром не терял. Морщась от боли в прокушенном плече, он перезаряжал самопал-гаковницу…

Нет! Уже перезарядил!

Короткая, толстая, чуть расширяющаяся к концу трубка на массивном деревянном ложе легла на перекошенный борт повозки. Железный крюк зацепился за толстый край доски. Так удобнее гасить чудовищную отдачу. Обычного приклада тут недостаточно: тяжелый самопал при выстреле мог сломать ключицу. Да и вообще раненому сподручнее стрелять с упорного крюка.

Костоправ уже крыл матом не только зеленокожих уродов, прущих из леса. Кирке, возившемуся под ногами и мешавшему лекарю выделывать кистенем хитрые петли и восьмерки, тоже доставалось по полной программе. Раненый мог случайно попасть под гирьку. А мог и не случайно. На миг Виктору показалось, будто Костоправ в порыве гнева готов хрястнуть непоседливого пациента по затылку.

Кирка, впрочем, внимания на ругань не обращал. То ли успел приобрести стойкий иммунитет к брани лекаря, то ли спешил заглушить ее выстрелом из самопала. Раненый наемник нажал на спуск кремниевого замка и… – бу-у-ух! – пальнул-таки.

Сразу трех зеленокожих швырнуло на землю. Кистень Костроправа сбил четвертого – вцепившегося в дымящуюся ручницу. Тем временем А-Ка срубил еще двух дикарей, а Виктор снес палашем полчерепушки особо настырному мутанту, пытавшемуся влезть в автоповозку.

Именно в этот момент откуда-то сбоку обрушился удар вражеской дубинки. Подкравшийся с фланга зеленокожий сбил с Виктора шлем и тут же шарахнул снова. Купец успел лишь повернуться к нападающему – ни защититься, ни уклониться времени уже не хватило. Перед глазами мелькнула темная палица из обожженного камень-дерева.

Голова взорвалась. Яркая слепящая вспышка и…

И свет померк.

Глава 4

– Ну что, купчина, очухался?

Виктор с трудом разлепил глаза. Над ним нависало угрюмое лицо Костоправа.

– А не хрен было подставляться по-глупому под дубину. Сам, мля, виноват. Да не кривись ты так! Хряснули тебя не сильно: убивать не собирались. А что в лес не утащили – так Стрельцу спасибо скажи. Это он тебя, дурня, у зеленорылых отбил.

Обозный лекарь был деликатен, приветлив и ласков, как всегда. К счастью, долго общаться с ним не пришлось: Костоправа подвинул плечом А-Ка.

– Как ты, Золотой?

Виктор покачал гудящей головой. Не о себе он хотел сейчас говорить.

– Потери есть?

А-Ка помрачнел. Ясно…

– Скольких потеряли? – поморщился Виктор.

– Спроси лучше, сколько осталось.

– Ну и сколько же? – сердце сжалось от нехорошего предчувствия.

– Ты, я, Костоправ, да Кирка, которого лекарь прикрывал.

– А остальные? – Виктор ужаснулся.

– В лес остальных уволокли, – А-Ка отвернулся. – Мы еле отбились. И то, думаю, потому, что у зеленокожих рук на всех уже не хватало.

Виктор не поверил. Приподнялся, выглянул из автоповозки, в которой лежал.

Так и есть! Обоз не тронут. Зеленокожие – не разбойники, им купеческое добро без надобности. Они людей отлавливают для своих жертвоприношений. А вот людей-то, как и сказал А-Ка, всего четыре человека осталось. Из них – один раненный: Кирка. Да один оглушенный и в себя еще не до конца пришедший: сам хозяин обоза.

На тракте лежали несколько покалеченных и убитых быконей. Плюс десятков семь зеленокожих. А то и все восемь… Раненых среди дикарей не видно. Надо полагать, А-Ка и Костоправ уже постарались. Добили…

– Слишком много гадов было, – продолжал Стрелец, цедя слова сквозь зубы. – Наших хватали и сразу тащили в лес. Своих бросали… Ну, как всегда.

Да, именно так всегда и было. Дикари добывали жертвенных пленников, не считаясь с собственными потерями и не заморачиваясь на похороны павших сородичей.

– Только я никогда не видел столько зеленокожих сразу, – закончил А-Ка.

– Надо наших найти, – пробормотал Виктор. – Отбить пленных…

– Очумел?! – Костоправ покрутил пальцем у виска. – Тебе что, последние мозги вышибли, на хрен?

– За Хребет хочешь идти, купец? – нахмурился А-Ка. – В Котел?

– Хочу, – ответил Виктор.

– А далеко ли уйдешь, дурила? – Костоправ выразительно стукнул себя по лбу. – И много ли там, за Хребтом, найдешь? И долго ли проживешь?

Виктор упрямо молчал.

– Не получится, Золотой, – покачал головой А-Ка. – Повозки по лесу не пройдут.

– Оставим повозки здесь. Спрячем у тракта. Ничего с товаром не случится.

– Кирку тоже оставим и спрячем?

Виктор сник. В самом деле, у них раненный. А с ним быстро передвигаться не получится.

– Да и не догоним мы уже зеленокожих, – вздохнул А-Ка. – Они и по лесам бегают, как быкони, и прикотловые территории знают лучше нас. А Котел – так и вовсе их дом родной.

– А нас там первая же мутантистая тварь сожрет, – угрюмо добавил лекарь. – И даже если выследим дикарей – пленных все равно не отобьем. Мало нас.

Конечно, А-Ка и Костоправ были кругом правы. Уходить с тракта и соваться в прикотловой лес – чистой воды самоубийство. Здесь за каждым деревом может поджидать в засаде зеленокожий, которого не заметишь, пока не получишь дубинкой по голове. И помимо дикарей опасностей хватает. А уж что в Большом Котле твориться – об этом лучше не думать.

– В Приуральск ехать надо, – вновь заговорил А-Ка. – Если доберемся – поднимем дружину, соберем повольников. Может быть, еще и удастся перехватить дикарей.

Это были лишь слова утешения. И Виктор, и А-Ка прекрасно понимали: отловить в прикотловых лесах зеленокожих практически нереально. А когда они уйдут к себе за Хребет – то и без всяких там «практически». Нереально – и все тут.

* * *

Сломанную повозку и часть товара пришлось бросить. Чинить – долго и шумно, задерживаться на месте недавнего боя – опасно: зеленокожие могли не удовлетвориться захваченной добычей и вернуться за новыми жертвами для своих богов. Да и уцелевших быконей хватило лишь для того, чтобы составить две полноценные упряжки. Даже для верховой езды скотины уже не оставалось.

Ехали молча. Виктор и А-Ка расположились в автоповозке, Костоправ с раненным Киркой – в телеге, двигавшейся следом. Вот и весь обоз.

Скверно, очень скверно… Виктор переживал из-за каждого человека, которому уже не суждено было вернуться домой. Ведь именно он организовывал этот поход. Он набирал команду, убеждал, уговаривал, сулил хорошую плату за службу. И люди шли за ним, полностью ему доверившись. И вот, пожалуйста… Сам он жив, а почти все его обозники либо мертвы, либо скоро примут смерть на жертвенном алтаре зеленокожих.

Разумом Виктор понимал: в том, что произошло, нет его вины, даже косвенной. Ничего он не мог сделать, чтобы предотвратить случившееся. Да и никто бы не смог на его месте. Наемники, отправлявшиеся в экспедицию, знали, куда и на что идут. Никому Виктор не обещал безопасного пути и не гарантировал возвращения. Наоборот, честно предупреждал спутников о том, что ждет обоз в пути. И люди, принимавшие предложение купца, шли на риск по своей воле и своему разумению. Эта была их работа, и их выбор.

Да, все это Виктор понимал. Только понимание сейчас помогало мало. На душе было – паршивей некуда. Идущих за тобой и с тобой людей всегда терять тяжело. Тяжелее, чем самый ценный товар. И хотя людские потери в опасной торговле были делом обычным, привыкнуть к этому Виктор никак не мог.

– Рожок пуст, – негромкий голос А-Ка отвлек от невеселых дум и заставил вернуться к такой же безрадостной действительности. – Патроны того… тю-тю. Все расстрелял. Стрелец с тоской смотрел на автомат, проку от которого теперь было меньше, чем от обычного меча.

– Если опять навалятся зеленокожие, трудно будет отбиться. – посетовал он.

Трудно, кто ж спорит. Но, по крайней мере, свои патроны Стрелец израсходовал не впустую. А-Ка положил автоматным огнем как минимум два десятка дикарей. Причем, выбил наиболее опасных противников.

Виктор вздохнул. Автомат был самым грозным их оружием. А без боеприпасов – самым бесполезным.

– В Приуральске патроны компенсирую, – пообещал купец. – Если доберемся.

И если торговля будет удачная. И если на базаре будут боеприпасы на продажу… Порубежникам тоже ведь патроны нужны. И патроны, и старое оружие. А с этим сейчас беда. И с каждым годом становится только хуже.

* * *

Бо́льшая часть военных складов была уничтожена во время Бойни. А если что и осталось на территории Котлов, где раньше располагались крупные города и военные базы, так кто ж туда полезет?

Некоторые совсем уж отчаянные головы, правда, еще ходили в малые Котлы на промысел, но возвращались оттуда единицы и приносили с собой – так… кошкины слезы. Если вообще что-нибудь приносили. Чтобы найти что-то стоящее, надо хотя бы знать, где искать. И еще надо, чтобы тебя самого не искали котловые мутанты. А их там – кишмя кишит, так что каждый добытый в Котле патрон обходится большой кровью.

Невыгодно, в общем. Бессмысленно.

И это еще великая удача, что к тому времени, как радиация и прочая зараза перестали убивать все живое, а скрывавшиеся под землей мутанты, полезли из своих нор на поверхность, человекообразные обитатели Большого Котла одичали уже настолько, что забыли, как пользоваться благами погибшей цивилизации. В том числе и старым оружием. Если его, конечно, можно отнести к благам.

Деградировавшие зеленокожие, длительное время изолированные от внешнего мира и жившие в подземных убежищах разрозненными кланами, начинали свое развитие заново. Так что если кто-то из них и находил автомат, то в глазах дикаря эта корявая железка значительно уступала выжженной на огне боевой палице из камень-дерева. А если зеленокожие видели автомат в действии, как сегодня, к примеру, то постичь принцип этого самого действия пока было выше дикарского разумения. Зеленокожие не могли освоить даже примитивных самопалов. Опять-таки – пока…

Как оно будет дальше, никто не знает, но в настоящее время пользоваться оружием опаснее дубинки или заостренной палки дикари, слава Богу, не умели. Правда, они приобрели взамен другое оружие: необычайную плодовитость и убийственную, порой даже самоубийственную агрессивность, подкрепленную кровавыми культами неведомых котловых богов.

И все-таки это было лучше, чем толпы зеленокожих выродков, наступающих с автоматами наперевес.

Виктору даже стало немного не по себе, когда он представил такую картину. Если в один далеко не прекрасный день из Большого Котла действительно выйдут хорошо вооруженные кланы двуногих мутантов, Сибирское княжество не устоит. Зеленокожие попросту сметут сибиряков, да и не только их. Хомо сапиенс окончательно уйдет в прошлое. Наступит время новой расы. Не только Котлы – вся планета станет Терра мутантика.

А может, оно и к лучшему? Может, хватит трепыхаться экс-царю природы, бездарно профукавшему свой мир? Может, пора уступить место другому временному царьку – зеленому человечку из Большого Котла?

Б-р-р! На фиг – на фиг – на фиг! Виктор тряхнул головой. Ну и мысли приходят в голову, когда на душе кошки скребут. Не-е, так дело не пойдет. Раскисать нельзя. Нужно держать себя в руках и вести обоз дальше. Хомо сапиенс еще поднимется с колен и пинками загонит всю мутантистую нечисть обратно в Котлы. А когда-нибудь – даст Бог – раздавит там тварей и вернет контроль над планетой. Вот только бы… Только бы вооружиться ему как следует.

Виктор снова покосился на автомат Стрельца.

Те невеликие запасы старого оружия, которые удалось отыскать вне Котлов, со временем приходили в негодность, а боеприпасы расходовались слишком быстро. Сначала – на борьбу друг с другом за скудные ресурсы. «Сапиенс» даже после Бойни не поумнел настолько, чтобы прекратить истреблять себеподобных. Для многих и сейчас проще убить ближнего, чем договориться с ним.

Правда, когда из Большого зауральского Котла и Котлов поменьше поперло всякое, договариваться все же пришлось. Грызшиеся между собой лесные сибирские князьки объединились под Великим Князем. Но вот пополнить истощившиеся арсеналы оказалось, увы, нечем. Оно и понятно: старые оружейные заводы разгромлены, необходимая инфраструктура и почти вся сырьевая база – уничтожены, а наладить новое производство у выживших кишка была тонка. Не хватало опыта, специалистов, техники, и просто рабочих рук. Да что там говорить о производстве оружия, если даже Стрельцов, обученных владеть древними стволами, становится все меньше и меньше.

В итоге, максимум на что оказались способны выпавшие из гнезда цивилизации «сапиенсы» – так это возродить примитивную металлургию, запустить нехитрое (уголь, сера, селитра – что тут сложного?) производство пороха и начать кустарную нефтеперегонку на скважинах, которые во время Бойни враг то ли не успел уничтожить, то ли оставил в надежде на победу.