Потерянный рай

Книга восьмая

Содержание

Адам спрашивает о движениях небесных тел и получает неопределенный ответ, причем Ангел советует ему спрашивать о вещах, более полезных для его знания. Адам подчиняется и, желая все-таки подолее удержать Рафаила, рассказывает то, что он помнит о своем собственном создании, о своем поселении в Раю, далее о своей беседе с Богом относительно одиночества и потребности в соответствующем обществе, о первой встрече своей и браке с Евою. Его беседа с Ангелом по этому поводу. Ангел, повторив свои увещания, удаляется.

Окончил Ангел свой рассказ, оставивВ ушах Адама звук своих речей —Столь сладкий, что Адам сидел безмолвно,Как будто все еще ему внимая,И наконец лишь, как бы пробудясь,Он Ангелу ответил благодарно:«Чем отблагодарить тебя достойно,Чем я могу тебя вознаградить,Божественный повествователь, щедроМою познанья жажду утоливший!Ты удостоил, снизойдя, как друг,Ко мне, поведать о вещах великих,Без этого недостижимых нам,И твой рассказ я слушал с удивленьемИ с радостью и, как тому прилично,Благоговел пред славою Творца.Но все ж осталось кое-что неясным,Что только ты мне можешь разрешить.Когда смотрю я на созданье этоПрекрасное, на этот дивный мирЗемли и Неба, то, сравнив размерыИх меж собой, я вижу, что ЗемляЕсть маленькая точка лишь, крупинкаПред этим необъятным небосводомС его толпой бесчисленных светил,Которые, вращаяся, проходятБезмерные пространства (что ониВращаются – об этом заключаюЯ по различным расстояньям ихИ возвращеньям быстрым ежедневным);И вот, они все служат для того,Чтоб освещать ту темную крупинкуТо днем, то ночью, в остальном же всемВеликие те звезды бесполезны.Об этом рассуждая, я дивлюсь,Как мудрая, воздержная природаНеравенство такое допустила,Создав чрезмерно щедрою рукойТак много тел великих, благородных,Разнообразных – для одной лишь цели,Как кажется, по крайней мере, нам.Предписано им вечное движеньеДень изо дня, без отдыха; меж темЗемля, которой легче бы, казалось,Подвинуться, на месте все стоит,Светил важнейших пользуясь услугой,Без всякого движенья достигаяТой цели, принимая лишь как даньСвет и тепло, которые приносятСветила ей, свершая бесконечныйСвой путь, притом с поспешностью такой,Что ей ни меры нет, ни описанья».Так говорил наш праотец: при этом,Как видно было по его лицу,В глубокие он думы погрузился.Заметив это, Ева, что сиделаНеподалеку, встала и ушлаС величественной скромностью – так милоИ грациозно, что кто это видел,Не мог о том уходе не жалеть.Пошла она к цветам своим, к деревьямПлодовым, чтоб еще раз посмотреть,Как поспевают все ее питомцы;Они же расцвели еще бодрейС ее приходом – чрез прикосновеньеРуки прекрасной радостней росли.Она ушла не потому, чтоб былоЕй скучно слушать разговор такой,Чтоб для нее он был высок чрезмерно, —Нет, это удовольствие себеОна хотела про запас оставить,Чтоб ей Адам все это рассказалНаедине: рассказчика-супругаПредпочитала Ангелу она,Его охотней спрашивать бы стала.Известно было ей, что в разговорАдам внести сумел бы отступленьяПриятные, серьезный свой рассказС супружеской чередовал бы лаской;От уст его ей не одни словаПриятны были. Где мы встретим нынеПодобную чету, соединеньеТакое уваженья и любви!С божественной осанкою гулялаОна по саду – впрочем, не без свиты:Как за царицей, Грации за нейСо всех сторон прекрасные следили,Пуская в сердце каждого стрелуЖелания – ее бессменно видеть.А Рафаил, приветно снисходяК сомнениям Адама, так ответил:«Пытливость, любознательность твоюНимало я в тебе не порицаю:Ведь Небо – Божья книга, пред тобойРаскрытая, чтоб ты, ее читая,Учился разделению временНа дни, часы, и месяцы, и годы.Чтоб этого достичь, не все ль равно,Что движется – Земля иль свод небесный, —Коль скоро счет ты правильно ведешь.А прочее великий АрхитекторОт Ангелов премудро так же скрыл,Как от людей: не разглашал Он тайныВеликие Свои, чтоб те, комуПрилично ими только восхищаться,Не вздумали б дела Его судить.Иль, может быть, Он сделал это с целью —Коль скоро возмечтают их умы,Что Он небес устройство предоставилСужденьям их и спорам, – посмеятьсяНад странными их мненьями, над тем,Как мысленно они построят небо,Как будут звезды вычислять, водить их,Системы строить, снова разрушатьИ придавать им внешность вероятьяИ сферу опоясывать небесКругами – то из центра, то вне центра,И рисовать причудливо на нейКруги, кружочки, циклы, эпициклы.Подобное я вижу и в твоихСуждениях, которые, быть может,Ты своему потомству передашь:Ты думаешь, что не должны светилаКрупнейшие и яркие служитьСветилам меньшим и не столь блестящим,Что не должны они столь долгий путьСвершать, когда Земля стоит на местеИ получает выгоду одна.Однако же сперва о том подумай,Что яркий блеск их и величинаЕще не означают превосходства:Что хоть в сравненьи с небом и малаТвоя Земля и не сверкает ярко,Но, может быть, добра в ней больше есть,Чем в солнце, чье бесплодное сияньеСамо не созидает ничегоБез помощи Земли той плодоносной:Бездеятельны все его лучи,Пока она в себя их не воспримет.Притом же эти дивные светилаНе столько служат для самой Земли,Насколько для тебя, ее владельца;А если небеса так необъятны,То это для того, чтоб видел тыВеличие Творца, Который сделалТот мир таким просторным и далеким,Чтоб понял человек, что он живетНе у себя: лишь малая частичкаЕму для обитания дана,А прочее имеет назначенье,Известное лишь Богу. БыстротуВращения всех этих звезд несчетныхТы припиши могуществу ЕгоВсесильному, которое сумелоВещественным телам почти дать скорость,Какая духу свойственна. МеняНе назовешь ты медленным, надеюсь,Узнав, что, утром от престола БогаОтправившись, я ранее полудняБыл здесь уже, в Эдеме, расстояньеПройдя, невыразимое числом.Я это говорю и допускаю,Что есть движенья в небе, для того лишь,Чтоб показать сомнений тех твоихНеосновательность; не значит это,Чтоб утверждал я, что оно так есть,Как кажется тебе с Земли отсюда.Бог, чтобы удалить Свои путиОт уловленья чувством человека,Так отодвинул небо от земли,Что зренье земнородное, дерзаяТуда проникнуть, в этой высотеБез пользы для себя блуждать лишь будет.Что, если Солнце служит центром мира,А прочие все звезды вкруг него,Притягиваясь им и притяженьеВзаимное имея меж собой,Круги свои различные свершают?Что, если вечно странствуют они,То ввысь, то вниз стремятся, то заходят,Идут вперед, идут назад, стоят?Таких ты знаешь шесть; Земля, быть может,Такая же седьмая, хоть тебеИ кажется стоящею на месте,Но незаметно для тебя свершаетТри разные движенья. Может быть,То, что готов ты приписать движеньямОтдельных сфер, лишь кажется таким,А косвенно зависит от движенийСовсем иных; быть может, вовсе СолнцеНе совершает дня и ночи ромб,А выше звезд невидимая сфераВращенье дня и ночи производит.Или, может быть, и это все не так:Земля сама, к востоку приближаясь,Одною стороною ловит день,Другою ж, отвращаяся от Солнца,Встречает ночь и лишь наполовинуОсвещена. Что, если этот светЗемля, в прозрачный воздух отражая,Шлет на Луну и служит ей звездой,Светящею Луне днем точно так же,Как ночью шлет Луна свой свет Земле?Быть может, на Луне есть также суша,Поля и обитатели; ты видишьТам пятна: пятна те, быть может, тучи,Которые ей посылают дождь,А дождь плоды, быть может, производит,Смягчая почву, и плоды те служатКому-нибудь на пищу. Может быть,Найдешь ты в небе и другие солнцаИ много лун, их спутников, светящихДруг другу светом женским и мужским[131](Соединенье двух полов великихПовсюду оживляет этот мир),И, может быть, живут на каждой сфереСоздания, имеющие душу.Конечно, можно сомневаться в том,Чтоб это все обширное пространствоЖивых владельцев было лишено,Бездушно и пустынно и служило бЛишь для сиянья, чтобы уделятьОт каждой сферы понемногу светаИ посылать так далеко сюда,На эту обитаемую сферу,Чтоб от нее назад он отразился.Но так ли точно это все иль нет,Царит ли в небе Солнце, над ЗемлеюВосходит ли, восходит ли ЗемляНад ним, оно ль с востока начинаетПуть пламенный, она ли тихий путьОт запада ведет ему навстречу,Вращаяся вкруг оси незаметноИ унося вращением своимТебя со всей своею атмосферой, —О том не беспокойся, не пытайсяПроникнуть в сокровенное умомИ предоставь все это ведать Богу:Ему служи и бойся лишь Его!Пусть Он располагает всем твореньемВо всех местах, как хочется Ему;Ты ж наслаждайся тем, что дал Он, – РаемИ Евою прекрасною твоей.А Небо слишком высоко, чтоб мог тыЗнать, что там происходит. Мудрым бытьУмей внизу и помышляй о том лишь,Что твоему потребно бытию;Не грезь о тех иных мирах, о тварях,Что там живут; не думай, каковыПрирода их, и жизнь, и совершенство;Доволен будь и тем, что ты узналНе только о Земле – о высшем Небе».Тогда Адам, отбросив все сомненья,Сказал: «Вполне меня ты просветил,Чистейший ум небесный, Ангел ясный,И от смущенья дум освободил,Жить научил меня путем легчайшимИ показал, что не должны мы портитьБроженьем смутной мысли сладость жизни.Бог повелел и дал возможность намЖить без забот и без тревог напрасных,Лишь сами бы не отягчали мыСебя исканьем знаний бесполезных.Но ум наш и фантазия влекутНевольно нас к блужданьям бесконечным,Пока наш опыт не покажет нам,Что нужно знать не о вещах далеких,Туманных, сложных, но скорей о том,Что вкруг мы видим в жизни ежедневной, —Что в этом наша главная вся мудрость;Вне этого – лишь дым и суетаИль дерзость безрассудная; те знаньяЛишь делают неопытными нас,Невеждами в делах, для нас важнейших.Итак, сойдем с заоблачных высотИ будем рассуждать о тех предметах,Которые полезнее для нас.Быть может, мы вещей тогда коснемся,О коих можно будет расспросить,И ты ответишь на мои вопросыС обычной благосклонностью твоей.Ты рассказал о том, что было раньше,Чем стал себя я помнить; ныне яМогу мою историю поведать,Которой ты, быть может, не слыхал:Ведь день еще велик! Ты замечаешь,Как хитростью пытаюсь я тебяЗдесь дольше удержать моим рассказом,Желая страстно – если не надеясь, —Чтоб ты еще мне что-нибудь сказал.Мне кажется, пока сижу с тобою,Что я на Небесах; с тобой беседаПриятней мне всех сладостных плодовВысоких пальм: те утоляют голодИ жажду после нашего труда,В час отдыха приятного; твои жеТак сладостны слова и столько в нихЕсть прелести божественной, что вечноИх сладостью насытиться нельзя».И с кротостью небесною ответилЕму Архангел: «Праотец людей!И ты в своих речах имеешь сладостьИ красноречья также не лишен;И на тебя Господь излил обильноДары Свои снаружи и внутри,Тебе прекрасный сообщив Свой образ:Молчишь ли ты иль говоришь – всегдаТы красоты и грации исполненВ движеньях всех и всех твоих словах.Поверь: как небожители, мы ценимТебя, земного жителя, не меньше,Как Божия, такого же, как мы,Слугу, следя с восторгом за путями,Какими человека Бог ведет.Мы видим, что Господь любовью равнойИ человека так почтил, как нас.Поэтому рассказывай о жизниСвоей: в тот день, когда ты создан был,Я был как раз в отсутствии, был посланВ далекий путь, неведомый и темный, —К воротам Ада шел наш легион,Дабы следить, чтоб, вырвавшись оттуда,Шпион иль Враг не помешал созданью,Чтоб Бог, разгневан вылазкою дерзкой,С твореньем разрушенье не смешал.Не потому послал Он нас, конечно,Чтоб Враг нарушить волю мог Его, —Он часто нам дает Свои веленьяДля службы лишь, как Повелитель наш,Чтоб упражнять нас в быстром послушаньи.Мы наглухо закрытыми нашлиТе мрачные врата; засовом крепкимЗадвинут был и загорожен вход;Но издали уж был услышан намиТам страшный шум – не пенье и не пляска, —Нет, крики мук, стенанья громких жалобИ яростные вопли там звучали.Как радостно вернулись мы назадВ обитель света, к вечеру субботы!Но начинай же свой рассказ: я жду;Ту повесть будет мне приятно слушатьНастолько ж, как тебе – мои слова».Так говорил богоподобный Ангел;И прародитель наш ему сказал:«Конечно, нелегко для человекаСвое начало описать: кто знаетПроисхожденье самого себя?Решаюсь я на это лишь в расчетеС тобой беседу как-нибудь продлить.Как бы от сна глубокого очнувшись,Увидел я, что на траве лежуСреди цветов, во влажности душистой.Которая лучами солнца вскоре,Однако, иссушилась, улетев,Как легкий дым. И сразу прямо к небуНаправил я свой изумленный взор,Затем вскочил движеньем инстинктивным,Как будто устремясь туда, и прямоВстал на ноги. Вокруг себя я виделХолмы, долины, и тенистый лес,И солнцем озаренные равнины,И светлые журчащие ручьи;И двигались вокруг живые твари —Бродили иль летали; птичий щебетЗвучал с ветвей; все улыбалось вкруг,Благоухая; радостью великойПереполнялось сердце у меня.Сам на себя я стал смотреть и телоИсследовал свое, и то ходил,То бегал я, движением упругимПорывам силы следуя живой;Но кто я был, откуда, как явился —Не знал. Я попытался говорить —И сразу же заговорил: покорноЯзык служил мне, сразу называяВсе, что я видел. «Радостное солнце, —Сказал я, – ты, прекрасный, яркий свет,Так дивно озаряющий всю землю;Вы все – холмы, долины, рощи, реки,Поляны, – вы, прекрасные созданья,Которые здесь движетесь вокруг, —Скажите мне, коль видели вы это,Откуда я и как сюда пришел?Не сам же я собой на свет явился —Великим Неким, верно, создан яТворцом могучим, благости безмерной!Скажите ж мне, как мне Его узнать,Как обожать Того, Кому обязанДвиженьем я и жизнию своейИ всем невыразимым чувством счастья?»Так восклицая, шел я все вперед —Куда, не знал и сам – и удалялсяОт места, где вдохнул впервые воздух,Где я узрел блаженный этот свет.Но мне ответа не было. В раздумьиПрисел я на зеленую скамейкуДерновую, покрытую цветами,И первый сладкий сон меня объял,Давленьем мягким чувства мне стесняяИ нежно отуманивая их:Казалось мне, что вновь я погружаюсьВ бесчувственность – что исчезаю я.Но вдруг у головы моей явилосьВиденье сна, присутствием своимВнушая мне, что все ж я существую,Что я живу. Пришел, казалось, НектоВо образе Божественном и молвил:«Твое жилище ждет тебя, Адам!Встань, первый человек, родоначальникБесчисленных людей! Меня ты звал,И Я пришел, дабы тебя в обительТвою отвесть – в сад твоего блаженства».Так Он сказал, взял за руку меняИ поднял, – и через поля и воды,По воздуху, к земле не прикасаясь,К горе лесистой Он меня привел,Где наверху равнина расстилалась, —Обширное, прекраснейшее местоС роскошными деревьями; дорожкиТам были и беседки; так прекрасноТам было все, что виденное раньшеПочти уж мне прекрасным не казалось.На всех деревьях чудные плодыТяжелые висели, взор пленяя,И сразу страстно захотелось мнеСорвать их и поесть. Тут я проснулсяИ пред собой увидел наявуВсе, что во сне так ясно рисовалось.И вновь бродить по саду бы я стал,Когда б не показался меж деревьевБожественный Путеводитель мой.Обрадован, с благоговейным страхомИ обожаньем я к Его ногамПрипал. Подняв меня, Он кротко молвил:«Я – Тот, кого искал ты; Я – ТворецВсего, что здесь ты видишь над собою,И вкруг себя везде, и под ногами;Тебе я в дар назначил этот Рай:Владей им, от плодов его питайся —От всех дерев, что здесь в саду растут,Ешь с радостью, не бойся недостатка;Лишь к одному, которого вкушеньеДобра и зла познание дает,Не прикасайся: я его поставилЗалогом послушанья твоегоИ верности там, посредине сада,Близ Древа жизни. Не забудь того,Что я скажу тебе в предупрежденье:Страшись его плодов, последствий горькихБеги! Когда отведаешь ты ихИ заповедь единую преступишьМою, неотвратимо ты умрешь;В тот день ты станешь смертным и утратишьСвое блаженство: изгнан будешь тыОтсюда прочь, в мир горя и печали».Сурово этот твердый свой запретОн произнес; еще доныне грозноВ ушах моих звучит он, хоть и в волеМоей беды грозящей избежать.Но вскоре вновь любовью просветлелоЛицо Его, и так Он продолжал:«Не только край сей чудный, я всю ЗемлюТебе с твоим потомством отдаю:Владейте ею, пользуйтесь господствомНад тварями, которые живутВ воде, на суше, в воздухе, – над рыбой,И птицами, и всякими зверями.В знак этого тебе Я покажуЗверей и птиц все разные породы;Я приведу их, чтобы именаТы всем им дал и чтоб они явилиТебе покорность полную свою.Ее, конечно, принесут и рыбыВ своем жилище водяном, хотяСюда к тебе прийти они не могут;Стихии влажной им нельзя сменитьНа воздух: он для них чрезмерно редок».Так Он сказал; и стали подходитьКо мне попарно звери все и птицы;Ласкаясь, звери низко прижималисьК земле, а птицы – крылья опускали.Поочередно я их называлИ все их свойства знал – таким познаньемМеня внезапно одарил Господь.Но я меж них не находил, однако,Чего хотелось мне найти; и вотЯ так сказал небесному Виденью:«О, как Тебя я назову, которыйВсех тварей выше, выше человека,Всего на свете выше? Слишком слабЯзык мой, чтобы найти Тебе названье!Как мне почтить Тебя, Творец вселенной,Творец всех благ для человека? ЩедроВсех наделил Ты в благости Своей!Но с кем я разделю все эти блага?Что в счастьи мне, когда я одинок?Как может всем воспользоваться этимОдин, – а если б пользоваться стал,Какая будет в том ему утеха?»Так смело и открыто я сказал;А светлое Виденье, улыбаясьЕще светлей, мне молвило в ответ:«Какое ж одиночество находишьТы здесь вокруг? Иль не полна земляРазличнейшими тварями? И воздухНе полн ли ими? Все они должныСлужить тебе, играть перед тобою;Ты знаешь их повадки, их язык;Они твой также знают и имеютПонятия достаточно. С нимиТы можешь время проводить, над нимиГосподствовать, – твое обширно царство».Так мне Владыка мира говорил,Казалось, тем мою решая участь.Я ж, умоляя, чтоб Он разрешилМне говорить, с мольбой покорной молвил:«Не оскорбляйся на мои слова,О Сила Неба! Мой Творец могучий,Будь милостив к речам моим, молю!Не Сам ли Ты наместником СвоимПоставил здесь меня и этих тварейНе Ты ль поставил низко подо мной?Какое ж меж неравными быть можетСообщество, содружество, согласье?Взаимным это быть должно, должныМы столько ж отдавать, как получаем:В неравенстве ж один чрезмерно слаб,Уступчив, а другой – могуч и властен:Не могут быть согласными ониИ тягостны друг другу скоро станут.Я говорю об обществе таком,Которое могло б принять участьеРазумное в разумном наслажденьи;Животное ж не может никогдаТаким быть другом человеку; звериБлаженствуют с подобными себе —Лев, например, со львицей – так искусноПопарно их Ты всех соединил;А зверь со птицей или птица с рыбойУж никогда не могут так сойтись,И бык сойтись не может с обезьяной;А человек и зверь такую паруСоставить могут менее всего».И мне Всесильный возразил без гнева:«Как вижу Я, находишь ты, Адам,Приятнейшим и самым высшим счастьемВозможность приобресть себе друзей,Без них же радость для тебя не в радость.Но что ж тогда ты скажешь обо Мне?Достаточно ль блаженным ты считаешьМеня? Я есмь от вечности один,Другого Я не ведаю от векаПодобного, а равного – тем меньше.С кем Мне вести беседу, кроме тех,Кого Я создал, и, конечно, низших,Чем Я; и расстоянье между нимиИ Мной громадно: бесконечно больше,Чем разница меж ними и тобой».Он замолчал, а я, склонясь покорно,Ему ответил: «Высший из всего,Что в мире есть! Путей Твоих предвечныхПостигнуть высоту и глубинуРассудку человека непосильно.Ты совершен в Себе Самом; в ТебеНет недостатков; человек же толькоСтремится к совершенству! Вот причина,Что ищет равных он себе: он хочетНайти в общеньи с ними утешеньеВ своем несовершенстве или помощь.Не надобно Тебе и размножаться:И без того в бесчисленных Ты тваряхРаспространен везде, хоть и один;А человек уж тем, что многочисленОн должен быть, показывает ясно,Что, одиноким будучи, далекОт совершенства он! Себе подобныхОн ищет, хочет образ свой размножить,Чтоб сгладить недостатки одного;Для этого ж любовь ему потребна,Взаимная, доверчивая дружба.Ты, в тайном бытие Твоем, один,Общенье наилучшее находишьС Самим Собой; но если б Ты хотел,Свое созданье мог бы Ты возвыситьДо высоты, какой Тебе угодно, —С Собою слить, Божественным соделать;А я – своим общеньем не могуВосставить пресмыкающихся тварей,И в том общеньи мне утехи нет».Так я, осмелясь, говорил, свободойСвоей отважно пользуясь; и былЯ милостиво выслушан, и голосБожественный мне ласково ответил:«Я испытать хотел тебя, Адам;Я вижу, что понятье ты имеешьНе только о зверях, которым далТы имена столь правильно, но такжеИ о самом себе; ты выраженьеДал духу, что внутри тебя живет,И показал, что образ Свой не зверюЯ сообщил, общение с которымПризнал ты неприличным для тебя:Свободен был и правилен твой вывод,И впредь ты должен так же рассуждать.Я ранее, чем ты сказал Мне это,Знал, что нехорошо для человекаБыть одному, и для тебя назначилЯ общество иное, чем ты видел:Я тварей тех привел лишь для того,Чтоб испытать, сколь правильно ты судишьО нужном и приличном для тебя.То, что теперь Я дам тебе, конечно,Понравится тебе: твое подобье,Другое “я”, помощника тебе —Как раз все то, чего ты сердцем жаждешь».Так молвил Он; и больше ничегоНе слышал я: моя земная сущностьЕго небесным существом былаПодавлена, которому столь долгоПротивостать пытался я, чрезмерноВ беседе той высокой напрягаясь.Как будто ослеплен и уничтоженПредметом, бывшим выше чувств моих,Склонился я, как бы ища опорыВо сне, внезапно на меня сошедшемНа помощь мне, сомкнув мои глаза.Он очи мне сомкнул, зато оставилСвободною фантазии обительИ зренье в чувстве внутреннем моем;Сквозь сон, как в столбняке, казалось, виделЯ самого себя, как я лежал;Как светлый Образ, пред которым бодроСтоял я наяву, вдруг надо мноюНагнулся и, раскрыв мой левый бок,Ребро оттуда вынул; вышел теплыйСердечный дух, и заструилась кровьИз раны той широкой; но внезапноВся плотью вновь наполнилась та ранаИ заросла; а Он, ребро взяв в руки,Его в иную форму превратил;И вот – из рук Его созданье вышло —Как человек, но лишь другого пола, —Столь милое, прекрасное, что все,Казавшееся мне прекрасным в мире,В сравненьи с ней представилось ничтожнымИль выраженье высшее нашлоЛишь в ней одной, в ее прекрасном взоре.С тех пор она влила мне в сердце сладость,Какой дотоле я не знал; весь мирЛюбовью для меня одушевился.И вдруг она исчезла – я осталсяОдин во тьме. Но вот проснулся яИ стал ее искать, решась навекиОплакивать ее, коль не найду,И от всех прочих радостей отречься.Вдруг, уж почти надежду потеряв,Увидел я ее – такую точно,Как видел я во сне, – во всей красе,Какую дали ей Земля и Небо,Дабы внушала всем она любовь.Навстречу шла она ко мне, незримоРуководима голосом Творца,Уж зная о святых обрядах брака,И грация во всех ее шагахБыла, и Небеса в очах прелестных,Достоинство и нежность в каждом жесте!И, вне себя, в восторге я вскричал:«Теперь мне больше ничего не надо!Сдержал Твое Ты слово, добрый, щедрыйТворец, всего прекрасного податель, —Не пожалел Ты предоставить мнеИ этот дар Твой, всех других прекрасней!Кость от моих костей, от плоти плоть,Мое второе “я” перед собоюТеперь я вижу! Женщина – ей имя, —Из тела мужа Ты ее извлек!Отца и мать муж для нее забудетИ весь к своей привяжется жене,И будут два они – едино тело,Едино сердце и единый дух!»Меня она услышала. Хоть, БогомВедомая, и шла она ко мне,Но девственная скромность, и невинность,И чувство чести, свойственное ей,Не позволяли ей идти так прямо,Навязчиво, без тени сватовстваСо стороны моей; и вот обратноОна пустилась, тем сильней во мнеЖеланья возбудив. Сама природа,Хоть помыслов греховных и былаЧужда она, внушила ей стремленье,Меня увидев, обратиться вспять.За нею я последовал, и, зная,В чем состоит почетный долг супруги,С достоинством она мне отдалась.Румяную, как радостное утро,Ее отвел я в брачную беседку;Все Небеса, все звезды в этот часСчастливейшим влияньем нас дарилиИ вся Земля приветствовала нас;Ликуя, пели птицы; свежий, нежныйШептал любовно в листьях ветерок,С кустов на нас свевая ароматы;И шли часы, и вот нам птица ночиВлюбленная запела брачный гимн,И над холмом звезды вечерней светочПоспешно брачный факел нам зажег.Итак, тебе я все сказал о жизниМоей, свою историю довелДо высшей точки счастия земного,Каким я наслаждаюсь. Должен яТебе сознаться, что хоть все предметыДругие вкруг приятны также мне,Но все же к ним я больше равнодушенИ слишком страстно их я не желаю.Я говорю о радостях еды,О том, что мне ласкает чувство зреньяИль обонянья, о цветах, плодах,Прогулках, о приятном птичьем пеньи;Но на нее с восторгом я смотрю,С восторгом прикасаюсь к ней. ВпервыеБлаженство страсти с нею я узнал —Чудесное, особенное чувство:Сильней и выше прочих наслажденийЯ был всегда; лишь против красотыИ чар ее могучих я бессилен.Быть может, так ошибкою природыЯ создан, – место слабое во мнеОставила она, и я не в силахПоэтому противиться красе;Иль, может быть, из бока было взятоЧрезмерно много; потому ль иль нет,Но женщина украшена природойЧрезмерно с внешней стороны; внутриОна не столь, однако, совершенна.Я понимаю очень хорошо,Что главною природы целью былоПо внутренним всем свойствам и умуПоставить ниже женщину, чем мужа,Дав внешнюю за то ей красоту;Она походит меньше на тот Образ,Который нас обоих сотворил,И менее господство выражает,Нам данное над прочим миром всем, —Но каждый раз, как к ней я приближаюсь,Мне кажется она столь совершенной,Столь знающей все свойственное ей,Что все ее слова, ее желаньяВсегда готов я мудрыми, благимиИ верхом добродетели признать.Пред нею никнет высшее все знанье,В беседе с нею мудрость, смущена,Теряется и кажется безумной.Власть и рассудок служат ей, как будтоОна была творенья первой целью,Но после лишь случайно создана;И, словом, чтобы довершить все это,Такое в ней величие души,Такое благородство в ней и прелестьЯ созерцаю, что она внушаетМне страх благоговейный пред собой,Как будто стражей ангельской хранима!»Нахмурив брови, Ангел отвечал:«Не обвиняй природу: совершилаОна свое – свершай и ты свое,И к мудрости не будь так недоверчив;Но будешь ты оставлен ею, еслиСам не оставишь ты ее в тот миг,Когда она тебе всего нужнее.Чем так ты восхищен и что приводитТебя в восторг подобный? Красота?Она прекрасна, спору нет, достойнаВполне и ласк твоих, и уваженья,Любви твоей, но подчиненья – нет!Сперва ее сравни с собой спокойно,Потом суди. Нет в мире ничегоПолезнее порой для человека,Как уваженье к самому себе,Поддержанное правом и рассудком.Чем более покажешь ты его,Тем более она готова будетТебя своим главою признаватьИ внешность силе внутренней уступит.Природа так украсила ее,Чтобы нравилась тебе она, и честиВ ней много, чтобы честно ты любилИ уважал свою супругу; промахОна заметит твой, как только тыВ глазах ее быть мудрым перестанешь.Но если выше прочих всех утехТелесную ты эту ценишь сладость,С которой в размножении своемНевольно связан человек, то вспомни,Что то же ценит каждый зверь и скот;Что не могло бы это чувство общимНастолько быть для них и для тебя,Когда бы нечто высшее в нем было,Достойное, чтоб человека духЕму совсем подпал под игом страсти.Что высшего, достойного тебя,Полезного, разумного найдешь тыВ ее приятном обществе – люби!Любовью наслаждайся, а не страстью:Где страсть царит, нет истинной любви.Любовь уму для утонченья служитИ расширяет сердце; в чувстве правдыИ в разуме – основы для нее;Она тебе есть лестница, по коейК любви небесной восходить ты можешь.Не погрязай же в плотском наслажденьи:Затем ведь для себя среди зверейИ не нашел ты общества и друга».Ему Адам, немного пристыжен,Ответил: «Ни прекрасная наружность,Ни что-либо иное, что всем тварямПри размноженьи свойственно (я, впрочем,Обряды ложа брачного ценюГораздо выше – свято чту их тайны),Меня к себе так сильно не влечет,Как множество поступков грациозных,Как тысячи тех милых мелочей,Которые из слов ее и действийВседневно истекают для меняС любовью и доверчивостью сладкойИ непритворно связывают насЕдинодушьем разума и сердца.Гармония супружеской четыПриятнее всех сочетаний звуков.Но я не подчиняюсь ей; тебеОткрыл свое я внутреннее чувство,И если в ощущениях своихРазнообразных ясно отдаю яСебе отчет, не значит, чтобы яИм подпадал: я их ценю свободноИ лучшему последовать готов.Ты за любовь меня не порицаешь;Любовь ведет, сказал ты, к Небесам:Она и путь нам, и путеводитель.Итак, позволь задать еще одинВопрос; скажи мне: любят Духи НебаИль нет? И как свою они любовьДруг другу выражают? Только взором?Смешением лучей? Прикосновеньем,Лишь мысленным притом, иль настоящим?»Ему ответил Ангел, улыбаясьИ розовым румянцем (цвет любви)Зардевшись: «Будь доволен тем, что знаешь,Что мы блаженны, без любви же нетБлаженства. Все, что чистого вкушаешьВ своем телесном наслажденья ты(А чистым ты был создан от природы),Вкушаем также в высшей мере мы,Причем преграды нет нам в оболочках,Суставах, членах: обнимаясь, ДухиДруг с другом съединяются вполнеИ чистое стремится слиться с чистым!Им в местной связи надобности нет,Как там, где плоть соединиться тесноСтремится с плотью и с душой душа.Но мне пора; садясь, уходит солнцеЗа мыс земли зеленый, край далекийЦветущих Гесперидских островов:Знак, что я должен уходить. Будь крепок,Живи себе в блаженстве и любви,Но более всего люби на светеТого, к Кому любовь – повиновенье,И заповедь великую храни;Страшись, чтоб страсть, твой покорив рассудок,Тебя не побудила сделать то,Что по свободной воле ты б не сделал.Твое и всех сынов твоих спасеньеИль горе их зависит от тебя:Запомни это! Если тверд пребудешь,Возрадуюсь я на тебя и мирБлаженный весь со мною возликует.Так стой же крепко: устоять иль пасть —От твоего зависит лишь решеньяСвободного; внутри ты совершен,И помощи извне тебе не нужно;Умей все искушенья отразить!»Сказал – и встал. Адам с благоговеньемПоследовал за ним: «Уходишь ты,Небесный светлый гость, посол эфира,Ниспосланный мне Тем, чью власть и благостьЯ обожаю! Добр ты был ко мнеИ ласков в снисхожденьи бесконечном,И благодарной памятью всегдаТебя я буду чтить; ты ж к человекуБудь дружествен и часто приходи!»Они расстались: Ангел в НебесаВзлетел сквозь мрак, Адам ушел в беседку.