Потерянный рай

Книга шестая

Содержание

Рафаил продолжает свой рассказ, как Михаил и Гавриил были посланы в бой против Сатаны и его Ангелов. Описывается первое сражение. Сатана и его Ангелы отступают под покровом ночи. Сатана созывает совет и изобретает дьявольские машины, которые на второй день битвы приводят Михаила и его Ангелов в некоторый беспорядок, но наконец они, сорвав горы, забрасывают ими войско и машины Сатаны. Так как тревога этим еще не кончается, то Бог на третий день посылает Мессию, Своего Сына, для Которого Он оставил славу победы. Мессия, в полном могуществе своего Отца, прибывает к месту сражения и, приказав легионам стоять спокойно, въезжает с громом на Своей колеснице в среду врагов и преследует их, бессильных сопротивляться Ему, до стен Неба; стены раскрываются, и враги в ужасе и смятении падают в уготованную им в качестве кары бездну; Мессия же с торжеством возвращается к Отцу.

«Всю ночь бесстрашный Ангел, без погони,Держал свой путь через равнины Неба,Пока перстами розовыми утро,Пробуждено свершившими свой кругЧасами, не открыло двери света.Есть в Божией горе, вблизи престола,Пещера, где то свет, то темнотаЖивут поочередно, создаваяПриятную тем смену в Небесах,И как бы день и ночь там производят;Когда уходит свет, в другую дверьПослушно входит мрак, чтоб в час урочныйПокрыть собою небо; впрочем, мракТам сумеркам земным скорей подобен.Теперь как раз сюда вступало утроВ небесной красоте, позлащеноСияньем эмпиреев; ночь бежалаПред ним, лучами яркими востокаПронзенная. Увидел АбдиилПеред собой широкую равнину,Покрытую воинственною ратью,Толпой несметной воинов блестящих,И колесниц, и пламенных коней;Вооруженьем все вокруг сверкало:Война, война готовилась пред ним —То самое, что он хотел как новостьЗдесь возвестить! Он радостно примкнулК союзным этим силам – с ликованьемИ громкими хвалами встречен ими,Единый между падших мириадНе падший, не утраченный для Неба.Они ведут его к святой гореПри кликах одобрительных, и ставятПеред престолом Вышнего, и слышатИз золотистой тучки кроткий глас:«Благую часть, служитель верный Бога,Избрал ты и победу одержалСлавнейшую; среди толпы мятежнойЗа истину один ты постоялИ защищал ее отважным словомСильнее, чем оружием. За то,Что ты ее открыто исповедал,Всеобщее понес ты поруганье,Которое труднее перенесть,Чем всякое насилье. Ты стремилсяЛишь правым быть перед престолом Бога,Хоть целые миры тебя превратноЗа то судили. Ныне одержиЛегчайшую победу: с этим войскомДрузей вернись к врагам с тем большей славой,Чем более тебя они клеймили,И силой тех сломи, кто отказалВ принятии разумного законаИ не признал царем своим Мессию,Который это царство заслужил.Иди же, Михаил, князь войск небесных,И ты, к нему по доблести ближайший,О Гавриил, – ведите в бой сыновМоих непобедимых, это войскоМоих святых в оружии блестящем;Их тысячи и миллионы будутРавны числом безбожной той толпеМятежников. Огнем их и оружьемБестрепетно разите; прогонитеПреступников на самый край Небес;От Бога и от вечного блаженстваНизвергните их всех в обитель кары,Вглубь Тартара, который уж раскрылСвой пламенный Хаос широкой пастью,Чтоб ею всех их, падших, поглотить!»Так говорил Владыки голос. ТучиОдели гору мраком; клубы дымаВились вокруг и пламя вырывалось,Тем возвещая пробужденный гнев,И загремел с вершины помраченнойЕще грознее звук эфирных труб.И вот по знаку этому все Силы,Стоявшие на стороне Небес,В квадрат соединившийся могучийНеоборимой крепости, пошлиВ молчании блестящих легионовПри звуках дивной музыки, вливавшейГеройский пыл в их смелые сердца,Имея во главе богоподобныхВождей, в защиту Бога и Мессии.Ничем не нарушался крепкий строй;Ни встречною горою, ни тесниной,Ни быстрою рекою их рядыНе разделялись: в высоте громаднойПоход их совершался, воздух несПоспешные шаги их без препятствий.Как некогда весь птичий род промчалсяВ порядке стройном на своих крылахЧерез Эдем по Божию призыву,Чтоб от тебя принять им имена, —Так мчался их громадный рой путямиНебесными, и много областейПрошли они, десятикратно больших,Чем вся Земля. Вот наконец вдали,От края и до края горизонта,Огнистая явилась полосаНа севере, воинственного вида;Приблизившись, увидели ониНад ней щетину из торчащих копийБесчисленных, и шлемов рой густой,И множество щитов разнообразныхС хвастливыми эмблемами. То войскоМятежное спешило СатаныВ свирепый свой поход: они мечталиВ тот самый день – в открытом ли бою,Или напав врасплох – взять гору БогаИ посадить вождя их, самозванцаИ Божия завистника, на трон.Но их мечты пустыми оказалисьИ ложными уже на полпути.Казалось, правда, нам сначала странным,Что Ангелы на Ангелов идут,Грозя друг другу встречею враждебной, —Те Ангелы, которые так частоНа торжествах блаженства и любвиЕдинодушно гимны воспевалиПредвечному Создателю, как детиЕдиного великого Отца;Но битвы шум уж начинался; резкийКлич нападенья положил конецВсем мирным мыслям. Посреди неверныхОтступник возвышался, будто бог,На солнечно-блестящей колеснице,Величия божественного образ,Толпою Херувимов окружен,Обставлен их щитами золотыми.Но вот он с трона пышного сошел:Осталось между их и нашим войскомЛишь узкое пространство, промежутокОпаснейший; лицом они к лицуСтояли, на огромном протяженьи,Грозящим строем. Перед авангардом,Еще в сраженье не вступившим, гордоОгромными шагами СатанаПрошел и стал, высокий и громадный;Алмазами и золотом сверкалоЕго вооруженье. Абдиил,Стоявший меж сильнейших и готовыйК отважнейшим делам, не мог снестиТакого вида гордого; бесстрашноТак рассуждал в душе он сам с собой:«О Небо! Сколько сходства со ВсевышнимЕще осталось в нем, хотя исчезлиЕго и честь и верность! Не должны льОтпасть его могущество и сила,Коль скоро добродетели уж нет?Не должен ли он, дерзкий, оказатьсяСлабейшим, хоть на вид необорим?На помощь Всемогущего надеясь,Я испытаю силу всю его,Как испытал его рассудок в споре,И лжив, испорчен оказался он;Конечно, будет справедливо, еслиТот, кто в защите истины был прав,Одержит и в сраженье верх и будетВ обоих состязаньях победитель.Конечно, этот способ груб, негожеРассудку с силой спорить; все ж, однако,Рассудок должен силу победить».Обдумав это, из рядов собратийОн выступил, на полдороге встретилОтважного Врага, в котором гневОт встречи той тем больше разгорелся,И так ему бесстрашный вызов бросил:«Попался ты, гордец? Ты возмечталСвоей достигнуть цели без препятствий,Неохраненным Божий трон найти;Надеялся, что все его покинутИз страха перед силою твоейИль под влияньем слов твоих могучих.Безумец! Не подумал ты, сколь праздныУгрозы Всемогущему оружьем!Он из вещей малейших без концаВсегда создать сумеет рать за ратью,Чтоб безрассудство низложить твое!Да и один, без помощи, Он можетСвоей все достигающей рукойОдним ударом вмиг с тобой покончитьИ рать твою низвергнуть в бездну тьмы!Притом ты видишь, что не все с тобоюИдут одним путем: довольно естьТаких, что ставят выше верность БогуИ чтут Его, хоть ты не видел их,Когда среди толпы тебе послушныхОдин, казалось, заблуждался я,Со всеми несогласный; ныне видишь,Как велико число со мной согласных;Итак, пойми, хоть поздно, что поройИ тысячи способны заблуждатьсяИ правы лишь немногие из них!»Ему великий Враг, скосив с презреньемГлаза, ответил: «Горе для тебя,Мятежный Ангел, для моей же мести,Тебя искавшей прежде всех, приятно,Что ты из бегства своего пришел,Чтоб получить достойное возмездьеОт вызванной тобой моей десницыИ первый мой удар принять за то,Что ты дерзнул безумными словами,Внушенными противоречьем, споритьС тем, что принять решила треть богов,Собравших свой синод для подтвержденьяВсех прав своих божественных. ПокаОни в себе божественную силуВсе чувствуют, не могут никогоОни признать на свете всемогущим.Но так как вышел ты вперед собратий,Гонясь за честью, чтобы я тебяНемного ощипал, то пусть пример твойПредтечей будет пораженья прочих.Я медлил только для того, чтоб этоТы знал и чтоб хвалиться ты не мог,Что я тебя оставил без ответа;Я полагал, что небо и свобода —Одно и то же для небесных Духов;Теперь же вижу я, что большинствоЛенивое избрать готово рабство,Слугами быть средь праздников и песен,И этих ты рабов вооружил;Что ж, пусть сразятся рабство и свобода:Их подвиги покажет этот день».Ему ответил Абдиил сурово:«Ты снова заблуждаешься, отступник,И заблуждаться вечно будешь тыС тех пор, как сбился с истинной дороги.Напрасно ты клеймишь названьем рабстваСлужение поставленному БогомГлаве и, через то, самой природе;Бог и природа нам одно и то жеВелят: вполне достойно, чтоб царилДостойнейший и выше был всех прочих.Напротив, рабством было бы служитьБезумцу иль тому, кто нападаетНа более достойного; рабыТе, кто тебе отныне служит; ты жеСам несвободен – раб своих страстей,Хоть нас бесстыдно попрекаешь рабством.Цари в Аду – там сколько хочешь правь,Меня ж оставь служить навеки БогуВ Небесном Царстве и в блаженстве вечном,Божественным велениям Его,Достойным послушанья, повинуясь.Но жди не царства, а цепей в Аду;Пока же от меня прими, которыйПришел, как ты сейчас сказал, из бегства,Привет на нечестивую главу!»Сказал – и, высоко взмахнувши славнымМечом своим, он с быстротою буриЕго на шлем обрушил СатаныТак быстро, что ни взор, ни помышленье, —Тем меньше щит врага, – предотвратитьТого удара не успели. РазомНазад на крупных десять он шаговПопятился, и только на десятом,Уже согнув колено, на копьеОгромное успел он опереться.Так оседает гордая гораС сосновым лесом, если вихрь могучийИль горные потоки подорвутЕе основы. Были изумленьемИ яростью мятежников вождиОбъяты, видя, как сражен сильнейшийИз них; а наши радостно вскричали,Увидя в том предвестие победы,И страстно в бой стремились. МихаилВелел подать архангельской трубоюЗнак к нападенью; в ширину НебесРазнесся звук ее, и рати верныхВсевышнему воскликнули: осанна!Противники не стали также медлитьИ также грозный свой сомкнули строй, —И разразилась яростная буря,И огласились криком Небеса,Неслыханным дотоле; страшный грохотОружья об оружье загремел,И завертелись бешено колесаВ бой полетевших медных колесниц;Ужасен был шум битвы; над главамиСражавшихся, свистя, летали тучиСтрел пламенных, и сводом из огняПокрыты были бившиеся рати;Под тем огнистым сводом друг на другаОни стремились бурно, нападаяС неистребимой яростью. ТряслисьОт грохота все Небеса, и если бВ те времена Земля существовала,До центра и она бы потряслась.И нечему дивиться тут: мильоныОтважных, сильных Ангелов в той битвеС той и другой сражались стороны,Из коих и малейший, без сомненья,Владеть бы мог стихиями земнымиИ силы их себе все подчинить;Насколько же была громадней силаБесчисленного войска против войскаТакого же! Она могла, конечно,Ужаснейший разгром произвестиИ разорить, коль не разрушит вовсеБлаженную отчизну – Небеса.Но Вечный их Владыка ВсемогущийИз области возвышенной своейВзирал на них и умерял их силы,Хотя число их было таково,Что даже каждый легион отдельныйБольшим казался войском, а по силеРавнялся каждый Ангел легиону;И хоть вожди на битву их вели,Но каждый воин сам вождем казался:Он знал, когда идти, когда стоять,Куда в разгаре битвы обратиться,Когда открыть, когда сомкнуть ряды.Никто о бегстве иль об отступленьиНе помышлял; никто не показалНичем, чтоб он чего-либо страшился;Сам полагался каждый на себя,Как если б только от него победаЗависела. Деянья вечной славыТут без числа свершались; великаБыла та битва и разнообразна:То на ногах сражалися они,То, в воздухе паря, заполонялиЕго собой, и весь он был в огне.Так долго шел их бой с успехом равным;Но наконец на помощь Сатана —В тот день творивший чудеса отваги,Не находивший равного себе —Направился к отряду Серафимов,Теснимому свирепым нападеньем.Уж издали он видел, как косилМеч Михаила, целые фалангиВрагов сражая; то взвиваясь вверх,Подъятое обеими руками,То опускаясь, лезвие егоОпустошало их ряды ужасно.Чтоб отвратить такое разрушенье,Свой щит спешил подставить Сатана,Огромный, крепкий, как утес, покрытыйАлмазными слоями десять раз.Заметив, что подходит он, АрхангелПрервал на время труд свой боевойИ радостно надеялся покончитьВойну междоусобную Небес,Сразив иль взявши в плен вождя неверных;И, обращая пламенный свой ликК противнику, такую речь он начал:«Виновник зла, неведомого преждеНа Небесах, пока ты не восстал,А ныне столь обильного! Ты видишь,Какую ненавистную борьбуТы возбудил средь братий! НенавистнаОна для всех, хоть бременем своимВсего сильней тебя она придавитИ всех своих приверженцев. ЗачемСмутил ты мир Небес благословенныйИ бедствия принес, каких никтоДо мятежа преступного не ведал?Зачем ты злобу тысячам внушил,Дотоле твердым, верным, ныне лживым?Но не надейся прочих возмутить,Оставшихся святыми; будешь изгнанТы из пределов Неба; не потерпитОно, как место вечного блаженства,Преступных дел насилья и войны!Беги ж отсель и зло, как порожденьеТвое, возьми с собой в обитель Зла,В Ад уберись с толпою нечестивых —Там замышляй коварство и вражду,Пока не покарал тебя меч этотИль местию быстрейшею от БогаНе свергнут ты стремглав для злейших мук!»Так говорил князь Ангелов; но гордоЕму противник отвечал: «Не думайУгрозами пустыми испугатьТого, кому дела твои не страшны.Скажи, ты мог ли в бегство обратитьМалейшего из них? А кто и падал,Тот не вставал ли вновь, не побежден?Ужели ж легче думаешь угрозойИ повеленьем ты меня изгнать?Нет, не надейся так борьбу окончить,Которую ты Злом зовешь, мы – славой;Надеемся мы выиграть этот бойИль Небо сделать Адом, о которомТы бредишь, чтоб, по крайней мере, житьСвободно здесь, коль царствовать не будем.Итак, бежать я вовсе не намеренНи от тебя, ни от всех сил твоих,С так называемым Всесильным вместе, —Тебя, напротив, встретить я искал!»Затем, не тратя слов, немедля обаСготовились на бой, невыразимыйСловами; ибо кто, хотя бы Ангел,Способен передать иль уподобитьЗемным вещам столь дивные дела,Поднять воображенье человекаДо высоты могущества богов?Богоподобны ростом и осанкой,Вооруженьем и движеньем каждым,Стояли два врага, достойны обаРешать вопрос о власти в Небесах;Вот грозные мечи они взмахнулиИ описали страшные кругиПо воздуху; блистали, как два солнца,Широкие щиты их; в ожиданьиИ ужасе застыли все вокруг;Где Ангелов толпа еще недавноТеснилася, с обеих там сторонВсе расступились, им оставив полеШирокое, страшась остаться в вихреУжасной этой бури. Таковы(Насколько можно малое с великимСравнить) перевороты, что в природеСлучаются, – как если б меж созвездийВойна возникла и, горя враждой,Сразились бы средь неба две планетыИ с грохотом столкнулись их шары.Подняв почти всесильную десницу,Стояли оба, грозный свой ударНаметив так, чтоб все решил он сразуИ в повтореньи не было б нужды;И ни один из двух бойцов другомуНе уступал по зоркости и силе.Однако же меч Михаила, данныйИз арсенала Божьего ему,Имел такое свойство, что разрушитьОн мог нетленным лезвием своимВсе острое и твердое. ОпущенНа меч Врага с ужасной силой, вмигЕго рассек он пополам, и тут жеВонзился быстрым поворотом онВ бок правый Сатаны. Тогда впервыеБоль Сатана почувствовал и, корчась,Согнулся – так болезненно пронзенОн был насквозь огромной, страшной раной.Но скоро ткань эфирная опятьСомкнулась: не могла она остатьсяНадолго разделенной; лишь из раныПоток нектарной красной влаги вышел —Небесных Духов кровь – и запятналБлестящее его вооруженье.Со всех сторон сбежалося к немуНа помощь много Ангелов могучих:Одни – чтобы защитить его, другие —Чтоб отнести его на их щитахК роскошной колеснице, что стоялаВдали от места битвы. Там он лег,Стеня, зубами скрежеща от боли,А также от досады и стыда,Что не явился он непобедимым,Что так унизил гордость он свою, —Он, Богу силой равным быть мечтавший.Но вскоре исцелился он: ведь ДухиВо всех своих частях всю силу жизниРавно содержат, полные ее,Не так, как хрупкий человек, в которомДовольно ранить внутренности, сердце,Иль голову, иль печень, или почки:Лишь полное уничтоженье можетУбить их; ткань воздушная их телОт ран страдает столько же, как воздух;В их сердце, голове, очах, ушах,Уме и чувствах – поровну есть жизни,А потому себе они даютЛюбую форму, как хотят, и могутКакой угодно образ, цвет, размерИ плотность принимать по произволу.Меж тем в других местах великой битвыСвершались также славные дела.Там, где святая сила ГавриилаСражалась и внесла в ряды враговСвои знамена, царь Молох свирепыйАрхангела на поединок вызвал,Грозясь, что, к колеснице привязавЕго потащит за собой, а такжеНе побоялся изрыгнуть хулуНа Вечного, Единого, Святого —Но был разрублен вплоть до чресл и, воя,С оружием разбитым побежал.И точно так же на обоих флангах,Сражаясь, Уриил и РафаилПротивников своих, хотя громадныхИ защищенных панцирем алмазным, —Адрамелеха с Асмодеем, двухВластителей могучих, победили,Которые не меньше, чем богами,Считаться пожелали и, за этоПроучены, бежали, уносяУжаснейшие раны под кольчугойИ латами. Равно и АбдиилНе мешкал, не щадил толпы безбожной:Своим ударам силу дав вдвойне,Сразил он Ариила с АриохомИ Рамиила, опалив, поверг.Я б мог еще о тысячах поведать,Их здесь увековечив имена,Но Ангелы-избранники довольныНебесной славой – славы на землеНе надо им. Противники же наши,Хоть были также смелы и могучиИ славы боевой вполне достойны, —Изглажены навек их именаИз книг Небес и памяти священной:Забвению они обречены,Затем что сила, с истиной и правомРазлучена, не стоит похвалы,Достойна лишь стыда и порицанья;И слава их – не слава, а тщеславье,А вся их знаменитость лишь позор;За то им кара – вечное молчанье.Итак, из них сильнейших много пало;Враги поколебались; в их рядыУже во многих мы местах прониклиИ в беспорядок рать их привели;Усеялось обломками оружьяВсе поле; перевернуты вверх дном,Лежали колесницы, с ними рядомВозничие и пламенные кони,Все в пене; те, что были на ногах,Утомлены, в смятеньи отступали,С трудом лишь защищались, ослабевИ в первый раз объяты бледным страхомИ чувством боли, прежде незнакомым;Бесславно в бегство бросились они,Доведены до этого несчастьяГрехом непослушанья, – те, комуНи страх, ни боль, ни бегство не известныДотоле были. Войско же святых,Напротив, нерушимою фалангой,Сплотясь, как прежде, двигалось вперед,Защищено от ран, в своих доспехахНесокрушимых: это превосходствоДала им их невинность; сознавалиОни в себе свободу от грехаИ не были повинны в непокорстве;За то и битва им была легка,И боль от ран их не могла постигнуть,Хоть сила и теснила их порой.Но вот уж ночь в права свои вступилаИ сумраком одела НебесаИ принесла с собою перемирьеЖеланное, и шум войны затих.Под темным тем покровом победительИ побежденный прекратили бой.Оставив за собою поле битвы,На нем разбили лагерь МихаилИ Ангелы его, поставив стражуИз Херувимов пламенных вокруг,А Сатана с ордой своей мятежнойОт них далёко отступил во мрак,И там, себе покоя не давая,Своих князей созвал он на совет.Такую речь повел он без смущенья:«Любезные соратники мои,В опасности испытанные нынеИ силою не сломленные вражьей!Достойными явились вы не толькоСвободы – эта цель для нас мала;Нет, к большему стремимся мы: к господству,И к почести, и к славе величайшей!Вот день прошел в сомнительном бою, —А если день, то почему не вечноТакие могут продолжаться дни?Вы видели, что мог Властитель Неба,Все лучшее вокруг себя собрав,Послать противу нас: считал Он этоДостаточным, чтоб нас смирить, – однакоНа деле этой цели не достиг;Итак, считать, мне кажется, мы можемТеперь, что Он способен ошибаться,Хотя доныне верили, что ОнВсеведущ. Правда, мы вооруженьемСлабей, а потому мы понеслиУрон известный, ощутили муки,Каких не знали прежде, – но, узнав,Мы презирать их скоро научились.Теперь узнали мы, что наше тело,Рожденье эмпиреев, не способноСмертельных повреждений потерпеть,Неистребимо, и, хотя бы раныЕго пронзили, раны те сомкнутся,Исцелены природной нашей силой;И если столь ничтожно это зло,Мы без труда отыщем и лекарство.Быть может, мы оружие найдемСильнейшее, крепчайшие доспехиНа пользу нам, а ворогам на злоИль что-нибудь еще, что нас сравняет, —Природа ж наша – та же, что у них.Быть может, есть и тайные причины,Которые дают им перевес;Но так как мы свой разум сохранилиИ всю способность здраво рассуждать,Поищем, поразмыслим, чтоб узнать их».* * *Сказал и сел. За ним сейчас же всталНисрох[120], первейший из князей неверных.Он только что пришел из страшной битвы,Усталый, мрачный видом и в доспехахИзрубленных. В ответ промолвил он:«О ты, освободивший нас от новыхВластителей, нам возвративший правоБожественной свободы! И богам,Однако, при условиях неравных —Оружие неравное имея —Бороться трудно, муки вынося,Когда враги тем мукам недоступны,К ним вовсе не чувствительны. Конечно,Должно нас это к гибели привесть.Что, в самом деле, значит сила, храбрость,Хотя бы беспримерная, когдаПодавлено все это страшной мукой,Всю силу подчиняющей себе?Тогда опустит руки и сильнейший!Приятностей пускай лишимся мы, —Не станем мы жалеть о них, довольныСобою: в том довольстве наш покой;Но боль есть величайшее несчастье,Есть худшее из зол и, становясьЧрезмерной, превосходит все терпенье.Поэтому, когда бы кто-нибудьДля нас придумал новое орудье,Которым мы могли бы поразитьПротивников неуязвимых наших,Иль защитил нас так же, как ониЗащищены, – хвалы бы он не меньшейЗаслуживал, чем наш освободитель».Ему сказал спокойно Сатана:«Что правильно считаешь ты важнейшимДля нашего успеха, я придумал.Все видим мы блестящую поверхностьЭфирную, на коей мы стоим, —Простор полей небесных безграничный.Роскошными растеньями, цветами,Струящими амброзию, плодами,Камнями драгоценными и златомТа почва разукрашена; но ктоПоверхностен настолько, чтоб не думатьО том, откуда это все растет,О том, какие вещества сокрытыТам, в глубине, – невзрачные, простые,Но полные и духа и огня,Пока их луч небесный не коснетсяИ под его влиянием ониНе расцветут, открывшись свету Неба?Вот эти-то нам вещества и надоИз глубины достать, с их темной силойПриродною, с их внутренним огнем;Их в длинные и круглые машиныНабьем мы плотно, а затем когдаИх с одного конца зажжем мы искрой,Тогда, расширясь с бешеною силойИ загремев как гром они пошлютС большого расстояния навстречуВойскам врагов такую массу зла,Что разорвут их в клочья, опрокинутВсе встречное; подумают со страхомОни, что мы лишили ГромовержцаУжасного оружия Его.Недолог будет труд наш: до рассветаУспеем все окончить мы. Итак,Не падайте же духом и не бойтесь;Соединенью силы и умаНичто не слишком трудно, и тем меньшеПрилично нам в отчаянье впадать».* * *Окончил он. Речь эта подкрепилаВ них бодрость ослабевшую и вновьЗажгла почти угасшие надежды.Дивились все тому, что изобрелИх предводитель, и дивился каждый,Как этого не изобрел он сам, —Таким казалось легким то, что раньшеОни за невозможное сочли.Быть может, и в твоем потомстве, еслиКогда-нибудь возобладает Зло,Найдутся люди, склонные к злодействуИль дьявольским доступные внушеньям,Которые опять изобретутПодобные ж орудия на мукуСынам греха, для страшных дел войныИ для взаимной бойни беспощадной.С совета вмиг к работе все бегут;Никто не медлит, без числа готовыРаботники; они в один моментРазрыли почву Неба повсеместноИ в ней нашли природы все дарыВ их грубом виде. Серу и селитруСмешав и обработав, превратилиИх ловко в зерна черные ониИ зерен тех запасы накопили.Другие вскрыли жилы минералов(Каких немало и внутри земли),Дабы из них создать свои машиныИ для метанья страшные шары;А третьи спешно запасают трубкиДля зажиганья – гибельный снаряд,Рождающий огонь прикосновеньем.Так под покровом ночи, до зари,Окончили они все это тайноИ привели в порядок в тишине,Никем не заподозрены нимало.* * *Чуть на востоке утро в небесахБлеснуло, победители воссталиОт сна, и песня утренней трубыПризвала их к оружию. СтоялаВо всеоружьи золотом их рать;Другие же с холмов вокруг смотрелиИль, разослав легковооруженныхРазведчиков, искали, где их ВрагУкрылся – обратился ли он в бегствоИль к битве вновь готовится, стоитИль движется. И вскоре повстречалиОни его: знамена распустив,Он шел навстречу медленно, но твердо.Спешит назад, не медля, Зофиил,Быстрейший на крылах из Херувимов,И так им громко в воздухе кричит:«В бой, снова в бой, воители, готовьтесь!Враг близок! Тот, кого считали мыБегущим, добровольно облегчаетНам долгий труд преследовать его!Не бойтесь, что бежит он: плотной массойОн движется, и на его лицеЗловещую решимость я заметил.Так застегните ж все свои доспехиАлмазные, плотней надвиньте шлемы,Держите крепче круглые щиты,Подняв их вверх: насколько я предвижу,Не мелкий дождь посыплется на нас,А целый град огнистых стрел пернатых!»Так он предостерег их, и немедляСигнал тревоги был по войску дан,И в боевой порядок без смятеньяИ без труда построились ониИ двинулись Врагу навстречу. ВскореОн показался. Медленно он шел,Тяжелый и громадный, в серединеРядов своих, дабы коварство скрыть,Влача свои бесовские машины,Со всех сторон их войском заслонив.Увидев нас, они остановились,Мы также; вскоре вышел СатанаВперед и громким голосом воскликнул:«Передние ряды, раздайтесь ширеНаправо и налево, чтобы ясноВсе видели, кто ненавидит нас,Как мы желаем мира и согласьяИ как в объятья рады их принять,Коль примут нас, не обратив к нам спину,В чем сомневаюсь я. Пусть НебесаСвидетелями будут, как охотноСвою задачу исполняем мы;А вы, что к той приставлены задаче,Исполните ее и предложеньяВсе наши изложите ясно, краткоИ громко, чтобы слышать все могли!»Так он над нами издевался речьюДвусмысленной. Он замолчал – и вмигРаздвинулся направо и налевоШирокий фронт и отступил назад.Открылось нечто новое пред намиИ странное: тройной широкий рядСтолбов, лежащих на колесах (ибоКазались нам орудья СатаныСтолбами или полыми стволамиДубов высоких горных или сосенС обрубленными сучьями, дуплистых);Из меди, из железа или камняСтволы те были сделаны; притомНа нас их жерла страшные зияли,И это предвещало мир плохой.За каждым позади по СерафимуСтояло с длинной трубкою в руке,И сверху пламя было в трубках этих.Стояли мы в раздумье, но недолго:Вдруг трубки опустили все ониИ приложили к узкому отверстью.И вдруг покрылось небо все огнем,А после темным дымом омрачилось,Извергнутым из жерл машин, чей ревНаполнил воздух весь ужасным шумом,И вместе с тем всю внутренность своюИзвергли в нас их дьявольские глотки, —Сцепленье стрел ужасных громовыхИ град шаров железных. Все, кто в войскеПобедоносном ими был задет,Кого коснулся их удар свирепый,Не удержались на ногах, хоть преждеОни стояли твердо, как скала;Попадали тут тысячи рядами —Архангелы и Ангелы; притомОружье их лишь помогло паденью:Без тяжести его они могли бПроворно избежать удара, сжавшисьИль ускользнув, как Духи; но теперьПостигло их ужасное крушенье;Не помогло б и разомкнуть ряды.Что было делать им? В атаку прямоБросаться? Повторился бы отпор,Удвоив только гнусное паденье,На смех врагам: на смену СерафимовСтал новый ряд, готовый повторитьЗалп громоносный. В полном же расстройствеВспять обратиться было бы стыдом,Который был для них всего ужасней.Их положенье трудное увидя,Вскричал к своим с насмешкой Сатана:«О други! Что же гордый победительК нам не идет? С такой отвагой преждеОн выступал – и вот, как только мыФронт развернули и, ему объятьяРаскрыв (что больше сделать мы могли?),Хотели предложить условья мира,Намеренья он круто изменил!Противники бегут куда-то нашиИль как-то странно топчутся на месте,Как будто танцевать они хотят,Хотя для танца, впрочем, их движеньяНемножко дики, странны. Или этоОт радости, что им предложен мир?Однако я надеюсь, что, как толькоМы наше предложенье повторим,Оно их быстро приведет к решенью».В насмешливом таком же тоне вторилЕму своею речью Велиал:«Да, полководец! Наше предложеньеСерьезно было, твердо, полновесно,Неотразимо силой убежденьяИ, кажется, понравилось им всем,Иных же чрезвычайно поразило.Кто выдержать его всю силу может,Быть должен стойким с головы до ног,А если кто не выдержит – увидим,Что враг наш прям и стоек не всегда».Так шутками обменивались обаИ, насмехаясь, в гордости своейВ руках своих считали уж победу,Надеялись, что выдумкой такойСумеют столь легко они боротьсяС Предвечным Всемогуществом. И вотОни над Божьим громом издевалисьИ Божию осмеивали рать —Лишь потому, что мы на время былиВ невольном замешательстве – на времяНедолгое притом: гнев наконецНас научил и указал оружье,Сильнейшее всех адских их машин(Такую силу Бог и превосходствоВложил в могучих Ангелов своих);Все Ангелы, вооруженье бросив,Как молнии помчались вдруг к горам(Приятное долин чередованьеС горами, что ты видишь на Земле,Землею лишь заимствовано с Неба)И с оснований стали их срывать.С подошвы сняв холмы со всем, что былоНа них, – камнями, лесом и ручьями —И взяв их за косматые верхи,Они помчались в битву. ИзумленьеИ страх объяли вражескую рать,Когда враги увидели, как горы,Подошвой вверх, на них несутся грозно;И вот на все ряды машин проклятыхОбрушились холмы и погреблиПод тяжестью своей все их надежды.И вслед на них самих, собою воздух,Как тучи, помрачая, понеслисьС ужасной быстротою гор громадыИ придавили целые полки.От панцирей им было только хуже:Раздавлены, раздроблены в куски,Они вонзались в тело, причиняяСтраданья нестерпимые. Стеня,Под бременем они боролись долго,Пока из той не вырвались тюрьмы,Хотя они и были Духи светаЧистейшего, пока своим грехомНе омрачились и не загрубели.Затем схватились, подражая нам,Они за то же самое оружьеИ вырвали ближайшие холмы;Тут в воздухе, летая с громким свистом,Гора с горою сталкивались дико,Под ними же кипел жестокий бой.Шум был ужасен: перед этой бойнейВойна казалась нежною игрой;Погибло бы в крушеньи том все Небо,Когда бы Всемогущий наш Отец,В святилище спокойно на престолеСидящий, обсуждая суть вещей,Весь этот беспорядок не предвидел.Намеренно его Он допустил,Дабы Свое решение исполнитьИ мщением врагам своим почтитьПомазанника Сына, облекаяЕго Своим могуществом. И вот,Участнику небесного престола,Он так промолвил Сыну Своему:«Моей великой славы излиянье,Возлюбленный Мой Сын! Ты, в Чьем лицеНевидимой божественности силуЯ всей вселенной видимо явил,Ты, Чьей рукой свершаются веленьяМои, Ты, всемогущество второе!Два дня, как Мы считаем в Небесах,Прошли уже два дня с тех пор, как вышелСо всей своею ратью Михаил,Чтоб непокорных усмирить. УжаснаБыла их битва, и должно быть так,Когда такие два врага сойдутся.Я предоставил их самим себе;Ты знаешь, что Я равными их создал, —Греховность лишь их делает слабей,Но слабость та еще не проявиласьДостаточно: Я с карой не спешу,А потому продлиться может вечноИх бой и не решится он ничем.Все, что могла, война уж совершила —Сняла безмерной ярости узду;Оружием они избрали горы,Борьба бушует дико в НебесахИ угрожает гибелью вселенной.Итак, два дня прошли; день третий – Твой;Тебе его Я предназначил; долгоЯ это все терпел лишь для того,Чтоб слава окончанья той великойВойны осталась только за Тобой:Один лишь Ты ее окончить можешь.В Тебя Я столько благости и силыИзлил, что все – и Небеса и Ад —Увидят, сколь превыше всех сравненийМогущество Твое, и самый ходБорьбы мятежной той Я так направил,Чтоб показать, что Ты достойней всехПринять Мое всемирное наследье,Что по заслугам Ты Мое приялСвященное помазанье на Царство.Иди же, сильный силою Отца,Возьми Себе Мою Ты колесницу,Которой бег колеблет Небеса;Возьми с Собою все Мое оружье,Мой лук и гром; Мой всемогущий мечНеси на битву при бедре могучем;Преследуй тьмы сынов и от НебесИх прогони на дно ужасной бездны, —Пусть там поймут, что значит презиратьВсевышнего и их Царя – Мессию!»* * *Так говорил Он, озаряя СынаСияньем всех лучей своих; и СынОтца неизреченную всю славуВ лице своем воспринимал чудесно.И Божество Сыновнее рекло:«О высший из Престолов всех небесных,Отец Мой, первый, лучший, величайший,Святейший! Знаю: Ты всегда искалПрославить Сына, Я ж стремлюсь по правуТебя прославить: слава в том МояИ возвышенье, в том Моя вся радость,Что Ты ко Мне благоволишь и волюЧерез Меня Свою свершаешь; Мне жеСвершать ту волю – высшее блаженство.Я принимаю скипетр от ТебяИ возвращу его еще охотней,Когда, в конце, Ты будешь все во всемИ Я в Тебе навеки; кто любезенТебе – любезен Мне, и ненавистен,Кого Ты ненавидишь. СовершуТвою Я кару, как свершаю милость;Везде, во всем Я верный образ Твой.Могуществом Твоим вооруженный,Я Небеса освобожу от злыхИ прогоню мятежников немедляВ жилище, уготованное им;Пусть там, во тьме, в цепях они томятся,Червя неумирающего снедь,За то, что оказали непокорствоТебе, Кому покорствовать – блаженство.Тогда одни святые все Твои,Ограждены от стаи нечестивых,Вокруг святой горы соединятся,Чтоб непритворно “аллилуйя” петь,Хваля Тебя, и Я, как вождь их, с ними».* * *Промолвил – и, на скипетр опираясь,С высокого престола Он сошел,Где восседал Он одесную Славы.В тот миг святое третье утро всталоИ озарило светом небо. ВихремПомчалась колесница Божества,Объята ярким пламенем блестящим,Влекомая лишь внутреннею силой,Без всякого вращения колес,В сопровожденьи четырех чудесныхСопутников, по виду Херувимов,Имевших каждый по четыре лика;Покрыты были звездами телаТех Ангелов, а крылья их глазами;Колеса же берилловые такжеУсеяны глазами были все,Меж коими огни сверкали ярко.Над головами их хрустальный свод,Сияя, возвышался; был поставленСапфировый на колеснице трон,Украшен чистым янтарем, а цветом —Как радуга росистая. На тронеСидел, во всеоружии небесном,Сын Божий; был на Нем урим[121] лучистыйБожественной работы. Рядом с ним,С орлиными крылами, одеснуюПобеда возвышалась; за плечамиИмел Он лук могучий и колчан,Трезубцев грома полный. РазливалсяВкруг яркий свет; курился дым, и грозноВзвивались искры. Так вперед Он несся,И десять тысяч тысячей святыхНеслись за Ним; Он издали был виден.И двадцать тысяч Божьих колесниц(На каждой стороне по половинеТого числа) Его сопровождали.Так по хрустальным небесам, на крыльяхМогучих Серафимов, на престолеСапфировом своем примчался Он,Сияя вдаль и вширь; своими преждеВрагов Он был замечен, и восторгНежданный их объял, когда, сверкая,Мессии стяг великий в Небесах,Руками верных Ангелов несомый,Явился. Михаил свою всю ратьОтвел под это знамя; оба фланга,Сплотясь, сошлись к Единому Главе.Божественная сила расчищалаПуть перед ним; велением ЕгоК своим местам все возвратились горы,Как только был его услышан глас;Свой прежний вид себе вернуло небо,И новыми цветами расцвелиЕго холмы и тихие долины.Все это совершилось пред глазамиЕго врагов злосчастных, но ониВсе ж при своем упрямстве оставались,Безумное решение принявСобрать все силы для мятежной битвы,В отчаянье решенье почерпнув.Как может быть среди небесных ДуховТакое извращение ума?Какое, впрочем, знаменье способноНадменных убедить; какое чудоСмирит упрямца закоснелый дух?То, что могло б исправить их, служилоИм лишь к тому, чтоб их ожесточить;Великую Его увидя славу,Объяты были завистью они,Стремилися величьем с Ним сравнитьсяИ смело в бой готовились вступить,Надеясь или силой, иль обманомИ Бога и Мессию одолетьИль вместе пасть в крушении всеобщем.Итак, в последний бой они пошли,С презреньем отвергая отступленьеИль бегство. И великий Божий СынСказал тогда Своей отважной рати:«Не двигаясь, в блистательном строю,Мои святые Ангелы, останьтесь!Отвага ваша Господу былаУгодна; вы бесстрашно постоялиВ бою за дело правое свое;Что повелел Господь, то вы свершилиНепобедимо; но другой рукеДано исполнить кару над ордоюПроклятою; месть совершит ГосподьИль тот, кому ее Он поручает.Сегодня дело не в числе бойцов,А потому лишь стойте и смотрите,Как Божий гнев Я изолью на этихБезбожников. Не вас, а лишь МеняОни презреньем оскорбили, завистьКо Мне за то питая, что Отец,Которому все Царство, власть и славаПринадлежат на Небесах, МеняПочтить великой честью соизволил.Поэтому и казнь их на МеняВозложена; пусть воля их свершится,Пусть испытают в битве, кто сильней —Они ли все иль Я один; лишь силойОни все измеряют, превосходстваИного не ища и не заботясьО тех, кто превосходит их; и ЯИного спора их не удостою!»Так Сын сказал, и страшно изменилосьЛицо Его, суровый вид приняв,Невыносимый взору; полный гнева,Он на врагов безумных обратился,И крылья звездоносные своиЧетыре Херувима распустили,И тень вкруг них зловещая легла,И загремели грозные колесаВеликой колесницы, будто шумБыстротекущих вод иль топот войскаГромадного. Мрачнее темной ночиОн на врагов помчался нечестивых,И от Его пылающих колесВся эмпиреев твердь заколебалась —Вся, кроме трона Бога. В миг одинПроник Он в середину вражьей ратиИ правою рукою десять тысячРазящих молний с силою метнул,Которые в сердца врагов вонзились.Оглушены, противиться ониНе в силах были, мужество утративИ праздное оружье уронив.А Он помчался по щитам и шлемам,По головам поверженных ПрестоловИ распростертых сильных Серафимов,Которые желали в этот миг,Чтоб горы вновь покрыли их, в защитуОт гнева беспощадного Его.И бурею вокруг летели стрелыОт тех четвероликих четырех,Чье тело было все вокруг покрытоГлазами, и от тех живых колес,Что были все усеяны очами;Единый ими Дух руководил,И каждый глаз сверкал светлее молнийИ извергал губительный огонь,Разя врагов проклятых. ОслабелиОни, лишась своей обычной силы;Без чувств они, разбиты, пали ниц.Но силы Он Своей лишь половинуУпотребил, остановил Свой громНа полпути, не истребить их вовсеХотел – лишь с корнем вырвать из Небес.Он падших вновь восставил и, как стадоПугливых козлищ, пред Собой погнал,Вослед за ними громы посылая,Преследуя их ужасом и страхомДо стен хрустальных Неба; вдруг пред нимиРазверзлися те стены в ширину —И страшная, громадная открыласьПред ними бездна мрачной пустоты.Устрашены ужасным этим видом,Они невольно ринулись назад —Но позади теснил их страх сильнейший;И вот стремглав низвергнулись ониЧрез край Небес, гонимы вечным гневомПылающим, в бездонную пучину.Услышал Ад тот грохот нестерпимый,Увидел Ад, как Небеса с НебесСвергаются; бежать хотел он в страхе,Но слишком прочно на основах мрачныхСудьбою был он в бездне укреплен.И падали они так девять суток.Хаос ревел в смятеньи: в десять разОн чувствовал себя смущенным большеВ анархии своей, когда толпаГромадная такая разореньемУжасным переполнила его.Но наконец, разинув зев широкий,Ад поглотил их всех; над ними онЗамкнулся, стал для них жилищем вечным;Он поли неугасимого огня,Обитель мук и скорби беспредельной.А Небеса, от бремени навекОсвободясь, возрадовались, быстроПролом их стен закрылся, и опятьОграда их на место возвратилась.Единственный великий победительВрагов своих, Мессия повернулНазад на триумфальной колеснице.Ему навстречу двинулись, ликуя,Святые все, стоявшие безмолвно,Свидетели могущества Его,И, пальмами Владыку осеняя,Воспели все отряды и чиныЦаря победоносного и СынаИ Господа, достойного царить.И, торжествуя, шествовал чрез НебоК селеньям Он Могучего Отца,К Его святому храму и престолу,И в славе был Отцом Своим Он встречен,И одесную Вечного воссел.Так, измеряя мерою земноюНебесные дела, я рассказалТебе, что ты просил, дабы примеромПрошедшего тебя предостеречь,Я рассказал о том, чего, быть может,Без этого весь род людской вовекиНе знал бы: о великом том раздореИ о войне, кипевшей в НебесахМеж ангельскими силами, о страшномПаденьи тех, кто слишком был высокВ своих стремленьях – вместе с СатаноюКто возмутился. Ныне СатанаЗавидует и твоему блаженствуИ замысел лелеет отклонитьТебя от послушанья, чтоб, подобноЕму, ты своего лишился счастьяИ вечную с ним кару разделил.Он месть свою находит и отрадуВ том, чтоб тебя, Всевышнему назло,Участником своих терзаний сделать.Не слушай же его ты искушений,Остереги жену: она слабей,Чем ты; умей из страшного примера,Который слышал ты, извлечь всю пользу;Ты знаешь кару непокорства. ТвердоОни стояли и, однако, пали, —Так помни же и бойся согрешить».