Верность

Лепестки посыпались на пол. Нина прислонилась к косяку и, кажется, замерла. Я повернулся и пошёл. Дружок, довольный, бежал за мной. И слышался голос Нины: «Вернись! Вернись!» Но к кому это относилось, я не знаю.

Дома мама всплакнула при виде меня. А я её успокаивал: «Мама, надо радоваться! И сын вернулся, а кроме того, ещё и Дружок появился!» А тот, словно почувствовав, что теперь здесь будет жить, улёгся в прихожей на коврике.

На следующий день я пошёл с собакой во двор, надеясь увидеть кого-нибудь из друзей. А Дружок всё меня куда-то тянул. Поглядел я на соседний дом, в там в окне – Наденькина голова в кудряшках. Смотрит Наденька на меня, глаза округлились, а в них и радость, и слёзы. Выбежала в простом халатике и начала обнимать, к себе позвала. Зашли мы с Дружком, и я вдруг вижу, что на комоде и на стене фотографии: и все со мной, в разное время. И когда она успела сфотографировать?

Юра замолчал.

– А где же сейчас Наденька? – поинтересовался я.

– До вон она, летит, моя голубка! – и Юра махнул рукой.

Я посмотрел: к нему приближалась женщина, казалось, парящая в воздухе.

Кустик лавра

Отец одиннадцатилетнего Игоря служил в кавалерии в погранвойсках, когда на Родину вероломно напала фашистская Германия. Игоря с мамой эвакуировали в тыл, и с тех пор от отца не было ни весточки. Игорь жил с мамой в коммунальной квартире, заканчивал школу.

Как-то родительница сказала:

– Игорь, у меня нет возможности помогать тебе в учёбе дальше, чтобы поступать в институт. Придётся тебе идти работать!

И Игорь, закончив школу, пошёл на курсы товароведов, а потом устроился в универмаг. Ему нравилась эта работа: разъезжать по городам, искать и оценивать товары, поступающие на прилавок в магазин. И нравилось получать зарплату, чему и мама была очень рада.

А тётя Маруся – соседка по коммунальной квартире – всегда после очередной командировки недовольно Игоря встречала:

– Что никак не нагуляешься! Пора невесту показать!

Он говорил ей, что она ошибается, а вскоре стал только улыбаться. И тем самым совсем ввёл её в заблуждение.

Игорю не хватало отца, с которым он мог бы по-мужски поговорить, посоветоваться, поделиться о жизни. И видя, как его ровесники дружат с отцами, завидовал.

Как-то Игорь прибыл из очередной командировки и увидел плачущую мать.

– Что случилось, мама?

– Повестка тебе в армию, – ответила она.

– Ничего тут страшного нет, это не на войну! – успокоил он её. – Отслужу срочную службу и вернусь!

Скоро Игорь вместе со многими школьными знакомыми попал на границу, прямо в школу для подготовки сержантского состава.

По прибытии офицер построил всех в шеренгу и сказал:

– У нас не хватает сержантского состава, многие демобилизовались после войны. Вы должны с честью продолжить их службу!

Игорь весь год изучал азы военного дела и учился командовать солдатами. Закончив обучение и сменив изношенную форму на новую, с лычками на погонах, Игорь, как и остальные, пошёл в комендатуру, куда их всех направили, чтобы распределить по заставам.

Майор, принимая сержантский состав, долго и удивлённо разглядывал Игоря и, наконец, тихо произнёс:

– Как ты похож на него: рост, походка, волосы с рыжинкой. Даже имя такое же – Игорь. И, словно ничего этого не говорил, серьёзно добавил: – Я знаком с твоим досье. Ты работал товароведом. Значит, знаешь, как вести хозяйство. На заставе демобилизуется старшина. Ты займёшь его должность! – И, увидев на лице Игоря недоумение, отчеканил: – Без возражений! А сейчас едем на заставу. Заодно привыкай к езде на лошадях.

Те уже стояли неподалёку и нетерпеливо стучали копытами о землю. Дорога, по которой они ехали, извивалась, словно змея, то по горным вершинам, то по глубокому ущелью, и поднималась всё выше и выше. А потом Игорь и майор оказались на плато, покрытом зелёной травой и редким кустарником. Показались бревенчатые строения, и послышался лай собак. Лаяли беззлобно, чувствовали, что свои, и словно предупреждали всех: «Встречайте!» Майор подъехал к одному из строений, стал спешиваться. Игорь сделал то же самое.

И тут послышался радостный детский крик:

– Мама, папа приехал!

И Игорь увидел, что прямо к нему мчится мальчик лет трёх.

Майор только и успел Игорю проговорить:

– Встречай его, как родного сына! – и, видно, ругая себя, продолжил: – Понимал же, что так могло случиться! Ты ведь вылитый его отец, а тот погиб!

Мальчик подпрыгнул, Игорь поймал его, а тот прижался к нему и, захлёбываясь от счастья, заговорил:

– Я тебя днём и ночью жду! А мама сказала, ты надолго уехал!

Тут на крыльцо вышла девушка в простом розовом платьице. Волосы у неё были не то светлые, не то седые. Увидев Игоря, она словно застыла, а потом с дрожью в голосе позвала:

– Стёпа, сынок, пойдём домой!

– Стёпушка, – вступил в разговор майор, видно, решив выручить Игоря. – Сейчас батя твой проверит заставу и вернётся.

После этого он проводил Игоря к старшине, который, увидев его, остолбенел. А майор, приказав старшине сдать хозяйство, а Игорю принять его, пошёл к начальнику заставы.

Игорь, конечно, сообразил, почему его появление так всех взволновало, и старшина это подтвердил:

– Ты похож на погибшего лейтенанта, мужа Ирины – так зовут девушку, которую ты видел. Вы с ним – как две капли воды! Его похоронили на воинском кладбище неподалёку от комендатуры. Прослужил тот три года, а недавно столкнулся с бандитами – их было двенадцать человек. И они пошли на хитрость: двое должны были прорваться через границу, а остальные затеяли бой. Пограничники со всеми расправились, но лейтенант погиб в бою. А Ирине предложили перебраться в город и работать в лазарете, но она ни в какую: «Останусь здесь, на заставе! Буду прачкой и отсюда никуда не уйду!» А мальчику сказать, что отца уже нет, никто не хочет. Боятся за него. Вот и решили все: узнает, когда подрастёт.

Игорь, вспомнив, как ему всегда не хватало общения с отцом и что он обещал Стёпе вернуться, заволновался.

Старшина, заметив это, сказал:

– Да ты иди к пацану! А со служебными делами сегодня вечером и завтра разберёмся, всё тебе покажу и расскажу.

Игорь, поправив гимнастёрку, подтянув ремень, зашагал в дом для офицеров, где жил начальник заставы и Ирина с сыном. Игорь постучал в дверь. Она распахнулась, и мальчик тем же радостным голосом воскликнул:

– Папа пришёл!

Игорь извиняющимся голосом проговорил:

– Я ненадолго. На заставе много дел. А завтра свидимся! – и, погладив по голове Стёпу, добавил: – Я здесь буду старшиной, и если понадобится что-то, сообщайте. Звать меня Игорь!

Он ушёл и уже не видел, как Ирина села на стул и побледнела. Так же звали её мужа.

С утра старшина показал Игорю хозяйство заставы и книгу учёта. Представил его пограничникам и, попрощавшись со всеми, уехал с майором на лошадях.

А у Игоря началась служба.

Начальник заставы ему советовал:

– Ты уж с мальчуганом постарайся как-нибудь помягче, а мы в дальнейшем что-нибудь придумаем!

И он заходил в дом к Ирине: побеседовать с ней и проведать Стёпу. А однажды, увидев на её покрасневших руках цыпки, видно, от стирки, попросил солдат помогать ей: котлы подогревать, бельё не забывать перемешивать, кальсоны и рубашки развешивать сушиться. У Ирины и так работы хватало: надо было ещё штопать, пришивать оторвавшиеся пуговицы.

Игорь, когда находил свободное время, брал с собой Стёпу и они гуляли по территории заставы, заходили в казармы. А сам рассуждал: «Что ещё надо сделать?»

Мальчик в такие дни радовался, но иногда спрашивал:

– Папа, а почему ты провожаешь меня домой, но не остаёшься спать на кроватке?

Игоря это смущало, но потом он привык и отвечал:

– Сынок, дел много. Вот управлюсь, приду!

Так прошло два года службы. За это время Игорь не раз провожал Ирину на кладбище к могилке мужа. И ждал скорой демобилизации. Но заметил, что она не хотела об этом слушать, а когда Игорю добавили ещё год службы, у неё появилась счастливая искорка в глазах. Игорь понял причину: он стал ей близок. Да и сам привык к ней и к Стёпе. Ирину его приходы, видно, радовали, а он, попив чайку и уложив мальчика спать, уходил в казарму.

Дополнительный год службы пролетел быстро. За это время Игорь узнал каждый бугорок на участке границы. Мог ночью без опаски пройти по краю ущелья. И был уверен: рубежи хорошо охраняются, на заставе у него порядок, а пограничники всем обеспечены.

В последние дни службы Игоря Ирина попросила его снова сопроводить её на могилку. Возле ухоженного захоронения она увидела, что одна веточка лавра склонилась и почти легла на плиту. Ирина сорвала её и положила в пакетик.

Возвращаясь на заставу, Игорь стал уговаривать её уехать с сыном к нему на родину.

Но Ирина тихо промолвила:

– Побуду пока тут.

Его адрес она знала: Игорь не раз читал ей письма от мамы, которая приглашала Ирину и её сына жить с ними.

Дома Ирина положила веточку лавра между страницами журнала.

В день демобилизации пограничники построились на плацу перед Игорем. А Стёпа бегал перед ним и повторял:

– Папа, ты надолго не уезжай!

Потом Игорь со всеми попрощался, кроме Ирины: она так и не вышла. Игорь поцеловал Стёпу, сел верхом на лошадь и медленно поехал: казалось, застава не отпускает его.

Уже будучи в родном городе, он написал Ирине о своём прибытии и о том, что устроился на прежнюю работу, где его радостно приняли. А через месяц получил ответ: «Игорь, мы со Стёпой едем». Игорь, счастливый, в этот день купил Ирине зелёное платье: знал, что оно подойдёт к её белокурым волосам. А Стёпе приобрёл гимнастёрку с зелёными погончиками.

Ирина и Стёпа приехали, когда Игорь был на работе. Их встретила тётя Маруся.

– Я к папе! – сразу сказал Стёпа.

– Да я и так вижу, что его сынок! Чувствовала, что у него есть семья! – довольная, что догадалась, ответила тётя Маруся.

Тут вышла родительница Игоря и приветливо произнесла:

– Я мама Игоря! Заходите, Иринушка!

Они проследовали в небольшую комнату, где на видном месте висело красивое платье и гимнастёрка с зелёными погончиками. И, видно, от нахлынувших переживаний, Ирина расплакалась.

– Что ты, что ты, доченька! Прекращай слезы лить! Отдохните, а потом идите встречать Игоря. Вот радость для него будет!

Ирина, отдохнув, надела новое платье, Стёпу облачила в гимнастёрку, которой он был очень рад, и они пошли в универмаг, что был неподалёку.

Игоря они застали за беседой с директором и бросились ему навстречу.

А Игорь стоял и от избытка чувств твердил:

– Приехали! Приехали!

– Теперь я знаю, почему ты так долго прятал от нас эту королеву! – засмеялся директор. – Боялся, что отобьют! Пусть устраивается к нам на работу. Втроём и квартиру получите быстрее!

Игорь, Ирина и Стёпа, счастливые, шли домой. Она держала его под локоток, а он крепко ухватил Стёпу за руку. А когда они открыли дверь в комнату, сквозняк пересчитал все страницы в журнале, что лежал, оставленный Ирой, на столе, и, подхватив веточку засохшего лавра, унёс в открытое окно.

И мама Игоря, зная всю историю семьи Ирины, вздохнула и произнесла:

– Видно, это знак свыше. Жить вам спокойно и дружно!

А тётя Маруся спросила у Стёпы:

– Папа с мамой будут работать в универмаге, а ты кем станешь?

– Пограничником! – мгновенно ответил Стёпа.

Завершённая судьба

Ещё будучи в интернате, Володя Титов изучал музыкальную грамоту и играл на саксофоне. Его преподаватель, инвалид, потерявший ногу в Великую Отечественную войну, говорил ему:

– Будешь играть хорошо, голодать не придётся. Всегда найдутся любители твоё мастерство оценить.

И Володя продолжал музицировать на саксофоне и усердно занимался в общеобразовательной школе, порою отказываясь от встреч с приятелями. Мечта его была – стать музыкантом. Примером для него служил преподаватель, который играл на саксофоне на танцплощадках и в кинотеатрах и неплохо зарабатывал.

Володя прислушивался к каждому его слову, а также к воспитателям интерната. Они были для него самыми близкими людьми. Его родители погибли во время войны. Все учащиеся жили в интернате до поры, пока не получали среднее образование, а затем устраивались работать на разные предприятия и жили в общежитии. А те, кто продолжал учиться в техникуме или институте, оставались жить в интернате. В армию их не брали, как будущих специалистов. А Володя, закончив десятилетку, пошёл играть в джазовый оркестр. Но однажды его вызвали в военкомат и сказали, что ему пора служить.

Провожали Володю в армию всем интернатом. И сказали:

– Как отслужишь, приходи: поживёшь у нас до трудоустройства.

В пограничном отряде, куда Володя попал, ему выдали обмундирование, и он приступил к занятиям: занимался физической подготовкой, учился метко стрелять и распознавать все ухищрения нарушителей границы.

После учёбы Володю направили служить на погранзаставу, и первое, что он почувствовал, – теплоту и доброту сослуживцев.

– С прибытием! – весело встречали его.

А начальник заставы высказал:

– Ты, Титов, отдохни, а завтра станешь знакомиться с границей.

И Володя, отобедав, брякнулся на койку. Спал и не слышал, как уходили ночью пограничники на службу. Утром дежурный поднял его, и он, облачившись в валенки, шубу, шапку-ушанку, накинув маскировочную накидку, предстал перед начальником заставы со старослужащим пограничником. Получив приказ проверить участок границы, они надели лыжи. Старослужащий взял собаку, и она, проваливаясь по грудь в рыхлый снег, шедший всю ночь, потрусила по невидимой тропе. Пограничники следовали на лыжах за ней, поднимаясь в гору, а иногда кое-где скатываясь. И вдруг собака прижала уши и стала обнюхивать заинтересовавшее её место. Там оказались едва заметные, уже засыпанные снегом следы снегоступов. Следы вели со стороны сопредельной территории.

Напарник Володи с тревогой произнёс:

– Нарушитель воспользовался метелью, решил пройти незамеченным. Судя по следам, он ушёл недалеко и сейчас должен находиться где-то в низине, в ущелье. Если мы успеем предупредить наших, то они перекроют ему путь. Я бегу за нарушителем, а ты дуй на заставу! Связь из-за погоды невозможна.

Володя никогда так не летал на лыжах. Но успел предупредить пограничников, и те выскочили прямо перед лазутчиком, словно живые снежные сугробы.

Нарушитель этого не ожидал. Он был с большим рюкзаком, полным запретной литературы.

Начальник заставы поздравил Титова с первым задержанием и довольно сказал:

– Вот бы все так бегали, как ты!

Прошло два года службы на заставе. Володя за это время возмужал, окреп, занимаясь в свободное время гимнастическими упражнениями, и, получив звание младшего сержанта, был уже сам старшим в наряде и учил молодых пограничников охранять границу.

Однажды летом, будучи в секрете неподалёку от контрольно-следовой полосы, под покровом ночи Володя с напарником расположились под чинарами. И только солнце осветило вершины гор и немножко посветлело, из чащобы в тумане вышел высокий человек. Когда он подошёл ближе, стало ясно: нарушитель на плечах нёс ещё одного. Видно, они решили, что один из них, пройдя границу, останется незамеченным.

Первым выскочил им навстречу Титов:

– Руки вверх! – и наставил автомат.

Тот, что сидел на плечах, от неожиданности свалился. Тут подбежал младший наряда и надел на нарушителя наручники. И в этот момент освободившийся от ноши лазутчик резко бросился под ноги Володе и сбил его, надеясь скатиться с горы в расщелину. Но получил такой тумак от Титова, что пришлось полчаса ждать, пока он очухается. Нарушителей доставили на заставу, и там разобрались: они оказались руководителями бандформирования.

Пришло время, и срок службы Титова закончился. Для него это было неожиданностью. Многие его сослуживцы ждали этого дня, но Володя к такой жизни уже привык, и служба ему нравилась.

А начальник заставы, хотя и знал о мечте Титова заниматься музыкой, когда прощался с ним, как бы ненароком проговорил:

– Лучше бы ты служил в армии. У тебя это хорошо получается!

Уже демобилизовавшись и находясь в родном городе, Володя поехал в интернат, где его пообещали временно приютить. Встретили его так, словно он был ещё воспитанником. И порадовали тем, что саксофон его в целости и сохранности. А вот преподаватель куда-то уехал: якобы, джаз вышел из моды и играет тот теперь на электрогитаре в группе.

Володя спал беспокойно, всё думал: «Что принесёт завтрашний день, неужели всё это правда?»

Утром он уже был у администратора театра:

– Правильно тебе сообщили! – подтвердила она и добавила.

– Саксофон – западный инструмент, а гитара ближе нам по духу!

Попрощавшись, Володя прогулялся немного и сел на лавочку возле небольшого магазина. Сидел он долго и размышлял, куда ему податься, чтобы жить, работать и не маяться.

Он знал, что в интернате ему со временем помогут с жилплощадью. Но она нужна ему сейчас!

Тут на лавочку села девушка и закурила. Поглядела на Володю и спрашивает:

– Почему вы такой мрачный?

– Да вот, – начал он, – я из армии вернулся и не знаю, по какой специальности пойти работать. Все так и ждут меня с распростёртыми объятиями! – многозначительно завершил он.

– А я в магазине детских товаров работаю, вышла немножко развеяться. Да пора уже и возвращаться.

– А вы не против завтра со мной после работы тут встретиться и сходить в кино? – предложил вдруг Володя и услышал в ответ:

– Я согласна!

Она ушла, а Володя решительно встал и зашагал – и он уже знал, куда! В милицию!

Там Титов рассказал о своей жизни начальнику отдела кадров и заявил, что хотел бы служить в правоохранительной системе.

Майор внимательно его выслушал, проверил документы, куда-то позвонил и ответил:

– С вашими данными вас хоть сразу начальником отделения ставь! Общежитие у нас в пригороде, поезжайте туда. Там же вам выдадут обмундирование. А завтра приходите ко мне, буду вас знакомить с участком!

«Прямо как на границе!» – подумал Титов.

В общежитии милиционеры встретили его, словно он всегда был здесь. Володя сразу со многими познакомился. И в эту ночь спал спокойно. Утром он уже был у майора, в подобранной по фигуре милицейской форме.

– Хорошая выправка! – одобрил тот. – Сегодня вы присоединяетесь к лейтенанту Сидорову и он познакомит вас с районом.

Уже к вечеру, ознакомившись с каждым уголком участка, Володя попрощался с напарником, купил билеты в кинотеатр и поспешил на свидание. Девушка уже ждала: сидела на скамейке, покуривая. Увидев его в милицейской форме, она застыла. Титов, радостно размахивая билетами, воскликнул:

– Здравствуйте! Пойдёмте в кино, а по пути познакомимся!

Но девушка недовольно проговорила:

– Нет! Нет! Я сейчас занята!

А затем поспешно встала и ушла.

Володя не стал её останавливать. Бросил билеты на лавочку и задумался. А потом понял: «Для неё, видно, не престижно, что он милиционер!»

Вскоре Володя заметил, что служба в милиции почти такая же, как на границе. Только там изловил нарушителя, скрутил его так, чтоб навек запомнил, а тут наоборот: поймал дебошира и не тронь его. Закон не позволяет. А как хотелось бы дать ему подзатыльник!

Задерживал Титов наркоманов, пьяниц, грабителей. Как-то дежуря на проспекте, он шёл с милиционером-курсантом и увидел, как хулиган сбил девушку и она упала. А тот вырвал у неё из рук сумку и побежал. Титов, на ходу сказав курсанту, чтобы он вызвал скорую помощь, бросился догонять преступника, который мчался по переулкам. Володя поймал его и передал в отделение милиции. В тот же день курсант отнёс сумку пострадавшей в больницу и, вернувшись, сказал Титову, улыбаясь:

– Она просит, чтоб вы навестили её лично! Если, конечно, сможете.

На следующий день Володя, как всегда, привёл свою форму в порядок: начистил, нагладил. И пошёл в больницу. В палате находилась миловидная девушка, на вид ровесница Титову. С перебинтованной ногой она сидела на койке и радостно его встретила:

– Вам идёт эта форма! Спасибо, что меня выручили. В сумке была партитура для нашего оркестра, в единственном экземпляре, а я там солистка – играю на скрипке. И что делать без неё, никто из музыкантов не знал бы. Вам причитается вознаграждение!

Но Володя возмутился:

– И вы меня за этим позвали?!

Повернулся и хотел было уйти.

Но тут вошла пожилая женщина, и девушка воскликнула:

– Вот и мама моя, познакомьтесь!

Женщина протянула руку и произнесла:

– Марья Степановна.

– Титов! – ответил он и добавил: – Володя.

– А я Вера! – сказала девушка.

Они вышли в вестибюль. Мария Степановна, видно, тоже была музыкантом и, вздыхая, продолжила разговор о партитуре:

– В этой пьесе не хватает саксофона. Партия для него есть, а музыканта нет. Саксофонисты сейчас в дефиците.

Титов, услышав это, удивился: «Шутят они, что ли?» Внимательно поглядел на них: «Да вроде бы нет!» И говорит:

– А я как раз саксофонист!

Теперь уже Вера и её мама на Володю внимательно посмотрели, и затем возглас радости разнёсся по вестибюлю.

Вскоре Вера поправилась, и Володя часто стал бывать у неё. С собой он приносил саксофон, и вместе они репетировали партии пьесы.

А начальник Титова, узнав об этом, высказался так:

– Пусть творит, только не во вред службе!

И Володя творил. Оркестр собирал много слушателей, а потом он даже играл на Володиной и Вериной свадьбе. Вскоре у них родилась дочка.

А однажды, когда девочка уже подросла и Володя и Вера прогуливались по улице, держа за ручки малышку, Володя вдруг поймал на себе завистливый взгляд женщины, сидящей на скамейке с сигаретой в руке.

Та долго провожала их взглядом.

Танцор

Я руководил оркестром и играл на аккордеоне в клубе для танцующих или соревнующихся на звание лучшего танцора. Как-то к нам пришёл новый музыкант, тромбонист. Он всегда внимательно смотрел на выступающих и говорил:

– Эта пара не получит приз, у них нет эффектного колена, им надо найти свой стиль!

Или:

– Это никудышное па, не танцевальный шаг!

А то скажет:

– Бодрости, яркости не хватает!

И всегда оказывался прав. Жюри по итогам конкурсов слово в слово говорило то же самое. И я решил задать тромбонисту вопрос:

– Откуда ты это всё знаешь?

Он помолчал немного, улыбнулся и повёл рассказ.

– Хочешь знать? Так и быть, послушай. Танцевальную музыку я любил с детства. Потом пошёл учиться по классу тромбона. И только закончил обучение, как был призван в армию, в пограничные войска. Прошёл курс молодого бойца и попал на заставу. Там встретил знакомого старшину, соседа по гражданке.

Он познакомил меня с пограничниками и быстро ввёл в курс дела. Рассказал, что придётся охранять границу днём и ночью, в любую погоду: в слякоть, жару и стужу.

Вскоре я к службе привык. Но меня всегда удивляло женское лицо, выглядывающее из окна офицерского дома и пропадающее, когда офицер-лейтенант возвращался с охраны границы.

Это оказалась жена лейтенанта, Таня. На заставе они были недавно. Познакомились на балу, посвященном окончанию военного училища и получению звания. Затем лейтенанта направили служить на заставу. А жена его была примой в танцевальном ансамбле. И бросила всё ради мужа. Вот это любовь!

Тромбонист даже вздохнул, а затем продолжил:

– У мужа после походов по горам гимнастёрка от пота солью покроется, а жена тут же её постирает. Потом усаживает его чайку попить, и они сидят, говорят и никак не наговорятся. Может, она бы музыку послушала, будучи одна, да там по радио только восточные напевы звучали, под них по-русски не потанцуешь!

И однажды старшина мне сказал: «Меня поощрили, дали отпуск: за хорошее ведение хозяйства, за подготовку солдат к спортивным соревнованиям на брусьях и на турнике, а также за своевременный выпуск стенгазеты». И потом добавил: «Заставу я оставляю на тебя, ты уже всё здесь знаешь. Начальник моё решение поддержал».

Я вначале опешил, а потом подумал: «Старшина в отпуске – это ненадолго, справлюсь! Да и поближе познакомлюсь с женой лейтенанта. Мы же с ней творческие работники».

И тут меня осенила мысль, и я попросил: «Старшина, будешь дома, зайди к моим родителям, возьми у них патефон и пластинки с лучшей танцевальной музыкой!»

Он сделал большие глаза от удивления, а потом всё понял и весело засмеялся.

Старшина уехал, и я первым делом навестил дом, где жили офицеры: нужно было проверить отопительный котёл. Подбросил поленцев в топку, и мне казалось, что они под ритм трещат. И я стал негромко напевать им мелодию из одного известного танго.

И тут чей-то женский голос меня прервал:

– Вы тоже любите танцевальную музыку?