Сомниум

– Ну да? Рассказывай, где ты мог их видеть? – спросила я.

«Поцелуйте объект!» – поступило сообщение от генетиков.

Эрон заинтриговал меня. Я не хотела его целовать, мне хотелось слышать его голос и то, что он говорит. Он посмотрел на меня пристально и немного с укоризной, как будто раздумывая, продолжать ему или нет.

– Ты что-то хотел рассказать?

– Да… Есть один цветок, – он сделал паузу, будто бы пытался вспомнить все в деталях.

«Повторяю: поцелуйте объект, вы срываете задание», – не унимался голос.

Я придвинулась к Эрону ближе и сказала:

– Хотя нет, лучше молчи, – и поцеловала его так сильно, как будто в этом поцелуе было мое спасение от надоевшего уже голоса в голове.

– Что это с тобой? – он смотрел на меня удивленно, его глаза блестели. – Ты сама не своя, – и вновь я почувствовала его горячее дыхание прямо у своих губ, и снова поцелуй, горячий, как мой солярий-пляж.

– Скажи, ну а если бы земля была не мертва, если бы наш труд мог спасти нас от участи поедать эти синтетические овощи, если бы плоды всходили и давали урожай… ты бы хотела, чтобы было так? – вдруг спросил он, отстранившись от моих губ, но продолжая сжимать в объятиях.

– Зачем говорить о том, чего никогда не будет? Разве тебе плохо?

– Да, мне плохо, и плохо уже очень давно, – я услышала отчаяние в его словах, а в глазах увидела невысказанную муку.

Я обхватила его голову руками, провела по волосам и прикоснулась к ним губами. Он положил голову мне на колени и начал гладить мои ноги. Мы сидели в тишине.

«Спросите, что он чувствует сейчас», – опять этот голос. Я не хочу нарушать наше молчание, поэтому не реагирую на инструкции. Эрон, такой сильный, лежит у меня на коленях, как будто я могу защитить его от его же бредовых мыслей. Я не хочу ни говорить, ни шевелиться, чтобы не спугнуть эти мгновения.

«Повторяю, Малин, спросите, что он чувствует сейчас».

Я продолжаю молчать.

Эрон первый нарушает тишину:

– Представь, что нет никакой сыворотки вечной молодости, за которую вы так бьетесь, нет лабораторий по получению синтезированной пищи. Есть только жизнь и смерть. Представь, что семя, брошенное в землю, прорастает и дает урожай. Есть только вот эти руки, от которых зависит все.

Он поднял голову и сел. Я взяла его ладони в свои и начала их рассматривать.

– И что же от них зависит?

– Все, – он высвободил руки и раскрыл свои ладони перед моим лицом. А потом вдруг сжал их в кулаки: – Вся жизнь, черт возьми! – и с этими словами он со всей силы ударил кулаком по моему прозрачному столику.

– Представь, что от моего удара столик разбивается вдребезги, – вот что на самом деле должно было произойти от силы этих рук. Но нет… Мы не можем ничего разрушить так же, как не в силах ничего создать. На что способны эти длинные изящные пальчики? – спросил он шепотом, прикасаясь губами к моим пальцам, дотрагиваясь до каждого и покрывая его поцелуями. – Они способны совершать легкие движения на эйрскрине в воздухе, они способны держать столовые приборы и еще сигарету с эко-дымом, и сегодня они гладили мои волосы так нежно, что я этого никогда не забуду. Согласна была бы ты заставить эти нежные руки сделать нечто большее, то, что никогда раньше не делала? Смогла бы ты своими руками, своим потом и кровью сделать все, чтобы каждый год получать урожай и прокормить себя? – он стал сжимать мои запястья сильнее и говорить громче. – Смогла бы ты радоваться дождю и плодородной почве, первым побегам и урожаю так же, как ты радуешься новому уровню программы?

Я смотрела в его глаза и видела в них враждебность. Теперь он казался мне совсем чужим.

– Эрон, мне больно. Прошу тебя, перестань, мне не нравится все это! – он отпустил мои руки, которые стали горячими от его прикосновений.

– Тебе не нравится? – и он начал смеяться. Его смех показался мне слишком громким и неестественным. Он наполнял комнату, вытесняя воздух. От этого зазвенело в ушах.

Вдруг Эрон смолк. Снова тишина, но уже не та, которую мне хотелось продлить, когда его тяжелая голова лежала у меня на коленях. Сейчас мне хотелось прогнать его.

– Конечно, тебе не нравится! Хакли! – вдруг закричал он. – Можно тебя на минутку?

– Чего ты хочешь? – спросила я.

Домовой вплыл к нам в комнату.

– Хакли, прошу тебя, подготовь почву под окном. Я хочу посадить цветы для Малин.

– Некорректный запрос. Сформулируйте задание по-другому, – ответил домовой.

– Хакли, спасибо, ты можешь идти, – сказала я. – Что за глупости, Эрон?

– Некорректный запрос, – Эрон снова начал смеяться. – Эх, мне бы твоего домового на один вечер, я бы его научил понимать мои задания – перепрошил бы его мозг.

– Хакли не отдам.

– Ну конечно не отдашь. Ведь ты без него и шагу не сможешь ступить. Ты станешь голодать, и твоя жизнь превратится в хаос, в котором по силам разобраться только ему. Порой мне кажется, что домовые много умнее своих хозяев.

– Эрон, я прошу тебя покинуть мой дом.

«Малин, что вы делаете? Вы срываете задание, вы не получали инструкций так поступать!»

– Прости, я уйду, если ты просишь, только ответь мне на один вопрос.

Он подошел ближе и взял мою руку в свою.

– На какой вопрос?

– Что ты чувствуешь, когда я рядом?

– Когда ты рядом… – я задумалась, – мне жарко.

Он смотрел спокойно, не моргая. Я не смогла понять, удовлетворен ли он моим ответом.

– Я пойду, не надо было мне приходить в таком настроении.

– Что с тобой?

– Все нормально. Просто в мечтах о настоящем цветке я нюхаю розу из Массалис.

…Я смотрела, как он уходит, и пыталась вспомнить, с чего начался наш разговор и в какой момент Эрон стал терять контроль над собой. Нет, я не могу воспроизвести это вновь. Все как в тумане. Все, кроме одного: «Что ты чувствуешь, когда я рядом?»

Скажи, Джульетта, так же ль у тебя

От счастья бьётся сердце? Если так же,

Найди слова, которых я лишён,

Чтоб выразить, что нас переполняет.

Пропой хоть звук из хора голосов,

Которые бушуют в нашей встрече.

Мне становится жарко. Пульс сто двадцать. Я падаю в массажное кресло и закрываю глаза.

– Ромео, где ты? Дудочку бы мне,

Чтоб эту птичку приманить обратно!

Но я в неволе, мне кричать нельзя,

А то б я эхо довела до хрипа

Немолчным повтореньем этих слов:

Ромео, где ты? Где же ты, Ромео?

Глава 11. Идеальный человек

Перед моими глазами по кругу бежала лента с безымянными стартовыми кубами. На каждом из кубов должен быть порядковый номер и шифр серии, но эта информация временно скрыта от любопытных глаз.

В Лабораторию Робототехники поступает только три вида серий: сферические камеры-полицейские, роботы-рабочие и домовые. Но сегодня на ленте в числе ста новых кубов находился всеми ожидаемый человеко-симулятор. Генетики решили перенести с эйрскрина в реальный мир идеального человека Дэвиса, наделив его электронной телесной оболочкой.

Просторный зал амфитеатром уходил вверх. На каждой ступени рядами располагались рабочие места кибер-генетиков и программистов. Они работали над внешним обликом роботов, наделяя каждого характером и манерой поведения.

Все были при деле за своими эйрскринами. Один я тихо расхаживал вдоль сортировочной ленты. Как же мне хотелось стать частью этого процесса! Быть здесь, но не иметь права доступа – это удручало! Генетики больше не доверяли мне работы в Системе. Чтобы я не скучал, они придумали для меня новую должность – эксперт по природным инсталляциям в отделе Виртуализации для Дома Культуры.

– Новый куб готов к распаковке, – сообщил на большом эйрскрине Эмодзи, главный менеджер отдела кибер-психологии. Он был в черных очках.

«Двадцать пять человек освободились от работы», – загорелось на экране.

Лента остановилась и выбросила в лунку первый попавшийся куб. Никто заранее не знает, что находится внутри, для того чтобы придать рабочему процессу элемент неожиданности и игры. Лунка трансформировалась в прямоугольный держатель для куба.

– Ваши догадки: что в нем? – спросил удивленный смайлик.

За каждую правильно угаданную электронную сущность работнику начисляются денежные бонусы. На эйрскрине мгновенно визуализировался график: одиннадцать человек посчитали, что внутри куба находится сферическая камера, семеро проголосовали за робота-рабочего, шестеро – за домового и один – за человеко-симулятор.

– Распаковать файл, – распорядилось желтое круглое лицо на экране.

Все с нетерпением ждали. На трехмерной системе координат быстрыми штрихами визуализировалась сущность. И вскоре перед нами возникло белое пружинящее облако. Зал разочарованно вздохнул. О нет, опять домовой! Мне становилось скучно. Это был уже десятый домовой подряд.

– Какие идеи? – спросил главный менеджер; теперь Эмодзи был с высунутым языком, – напомню, – рядом с ним появился указательный палец. – Нам давали запрос на четырех нянь в Дом Малютки, на десять фокусников и рабочих ассистентов, ну, и не забываем, что на персональных помощников по хозяйству ограничений в количестве нет.

– Пропишу робота для Дома Малютки, – подал звуковой сигнал кудрявый программист.

– А я создам новую модификацию для домашнего помощника, – поступил сигнал от молодого кибер-генетика, и он вывел следующее сообщение на экран: «Психологи заметили, что в последнее время наблюдается интерес пользователей к голубому цвету и форме кошки».

– Еще могу предложить улучшенную версию помощника в уборной. Мы давно не выпускали новых, – добавил он.

– А у меня есть идеи для создания нового домового. Пора бы уже подарить людям помощников в приеме пищи.

«Они, что ли, и есть за меня будут», – подумал я, усмехнувшись.

– Разрешаю создать домового в Дом Малютки, – главный менеджер снова принял форму смайлика в черных очках. – На работу, согласно инструкции, два часа двенадцать минут.

Кудрявый юнец расплылся в улыбке, и куб тут же отправился на горку раздачи.

На ленте оставалось сорок семь кубов, которые необходимо было разобрать в течение рабочего дня. Я засмотрелся на кудрявого программиста. Прозрачное облако над его рабочим местом окрасилось в желтый цвет и превратилось в ходунки для малышей.

Вдруг вокруг началось оживление, и я обернулся. О чудо! В середине помещения стоял виртуальный Дэвис собственной персоной. Идеальный человек с невозмутимым видом взирал на окружающих, а все с интересом разглядывали его.

– Этот ко мне, – сказал знакомый голос.

Я вздрогнул и увидел, как Тодд Макмиллан направляется в мою сторону. «Откуда он здесь появился?» – подумал я.

– Разрешаю, – проговорил Эмодзи, снимая очки.

– Эрон Уолкер, – вдруг обратился ко мне генетик, – тебе придется пройти со мной в кабинет.

– Мне? – переспросил я удивленно.

– Да! Это не займет слишком много времени.

Он поймал куб, в который снова был запакован человеко-симулятор, и я последовал за ним в коридор.

Мы прошли мимо транспортного и мебельного отделов, а затем мимо отделов строительства и моды. Вскоре, достигнув зала природных инсталляций, в котором я теперь числился, мы повернули направо и оказались в небольшом помещении. «Кабинет анимации», – горела надпись на электронном шуме.

– Нам сюда, – открыл мне доступ через валидатор Тодд.

Я прошел в маленькую квадратную комнату. У дальней стены стояло большое кресло, а на противоположной от него стороне белела стена с эйрскрином-визуализатором.

– Мы решили отказаться от внешности Дэвиса. Теперь наш идеальный человек будет иметь твое лицо, – сказал ученый, ставя меня по центру белого эйрскрина.

– Я буду прототипом для робота? – удивился я.

– Да. В тебе, как-никак, активный Сомниум. Мне нужны твои внешние данные и набор определенных телодвижений.

Я молча уставился на ученого. Он поставил куб слева от меня, а сам устроился в кресле напротив.

– Распаковать! – и я увидел рядом с собой вечно молодого старину Дэвиса.

– Ну что ж, я готов, – сказал Тодд, облачившись в камеру-шлем. – Раздевайся.

Я начал медленно расстегивать пуговицы рубашки, неуверенно озираясь по сторонам.

– Живее! Тебе придется воспроизводить разнообразные движения, а камера-визуализировщик на моем шлеме будет переводить изображение на язык программного кода и доставлять его в Систему. Оттуда Дэвис будет брать свои новые параметры, – он замолчал на минуту. – Кстати, робот уже обрел твое лицо.

Я тут же посмотрел на человеко-симулятор и тихо вскрикнул: рядом со мной стояла копия меня. Идеальные пропорции лица Дэвиса превратились в мои несовершенства, его светло-розовая гладкая кожа покрылась коричневым загаром, а на шее проявился шрам от уха до ключицы.

Стянув с себя водолазку и джинсы, я остался в одних трусах и снова взглянул на робота. Кожа манекена покрылась волосами, на шее проявились тонкие сосуды, грудная клетка расширилась, а на руках проступил контур моих мышц.

– И трусы снимать? – спросил я, засмотревшись.

– Ну а как же! Ты же не хочешь, чтобы наш идеальный человек остался без мужского достоинства?..

***

Зеркало в полный рост отражало белобрысого кретина в облегающих блестящих зеленых брюках и красном поло с черными вставками по бокам. Он растерянно улыбался себе, пытаясь определить, насколько ужасно то, что он видит.

– Я выгляжу как идиот! – сказал я вслух.

– Хотите увидеть отражение сбоку? – услужливо предложило зеркало.

– Валяй, давно я не смеялся.

Я остался стоять на том же месте, а в зеркале отразился мой профиль.

– Мы будем выбирать, пока вам не понравится. Перламутровые сникерсы будут отличным дополнением.

Модная обувь ничем не изменила картину, я по-прежнему выглядел паршиво.

– Попробуйте заменить красное поло на майку белого цвета с дерзкой надписью: «Заблокировать».

Зачем я здесь? Какой глупостью было соглашаться на этот цирк!

Из холла магазина послышался голос Малин:

– Принесите ему еще вот это!

Я с ужасом посмотрел на вешалку. Коллекция тут же пополнилась золотистым пиджаком с полосатыми рукавами. Цветастые, блестящие, полимерно-шелковые, неорезиновые, с мехом и перьями, неудобные брюки и футболки располагались в ряд, ожидая своей очереди.

– Я выберу только эту белую футболку с надписью, – сказал я зеркалу, понимая, что просто так отсюда не уйдешь, и переоделся в свои джинсы.

Я вышел к Малин, и она тут же подбежала ко мне.

– Нет, это не годится совсем. Одна белая футболка! Ступай назад, примеряй тот полосатый пиджак и мятные кеды без шнурков. Эту футболку, так уж и быть, можешь оставить.

– Капсула безопасности, – прошептал я и оказался в прозрачном шаре.

Малин удивленно посмотрела на меня.

– Что это?

– Как это что? – спросил я, плывя к выходу из магазина.

– Стой, мы еще не закончили! – крикнула она и побежала за мной на улицу. – Эрон! – она протянула ко мне свои руки и надула губы.

Я передразнил ее. Эффект от моей гримасы отразился злыми искрами в ее глазах.

– Убери капсулу немедленно! – строго сказала она. – Иначе… – она ударила кулаком по прозрачной стенке.

– Иначе что? – продолжал кривляться я. – Ты заблокируешь меня?

– Эрон! – беспомощно повторяла она.

– Я уберу капсулу, если ты позволишь мне остаться в этой одежде.

– Джинсы нужно переодеть, – недовольно произнесла она.

«набрать высоту»

Схватившись за живот от смеха, я поплыл над городом…

***

Мы стояли на шумной площади перед зданием в виде огромного гамбургера. Из него на всю улицу раздавался мужской голос. И сейчас он медленно объявлял, делая паузы между словами: «Двести семьдесят пять… пользователей… выбрали… "Лучезарная креветка"… лучшим блюдом». Теперь здание-гамбургер превратилось в гигантскую розовую креветку, опирающуюся о землю своим последним сегментом. По воздуху развевались ее длинные антенны-усики. Площадь восторженно ахнула. Заиграла веселая музыка. Все это означало, что за последнюю тысячу заказанных ланчей посетителям мировой сети бистро «Веселые челюсти» больше всего пришлось по вкусу лучезарное ракообразное.

Рядом находились игровой и музыкальный развлекательные центры, нирвана-бар и балетный киоск.

– Пойдем внутрь, – предложил я, взглядом приглашая в бистро.

– Постой, я еще не во всех голосованиях поучаствовала! – воскликнула Малин.

Мы стояли на одном и том же месте довольно долго, и я, замерзая, начал переминаться с ноги на ногу. Нас облепили другие пользователи, которые шумно галдели, «тыкаясь» мне в плечи своими экранами. Одни пытались угадать, какое блюдо станет следующим лицом бистро, другие – следующую песню, третьи – кого Система выбрала самым модным пользователем на площади. За каждый правильный ответ полагалась новая спираль к коллекции.

«Сто сорок восемь… пользователей… выбрали… "Улитка в морской глазури"… лучшим блюдом».

Позволив Малин насладиться образом многометровой улитки в голубой ракушке, я настойчиво пригласил ее направиться внутрь.

Наконец мы уселись за длинным глянцевым столом бистро, который полукругом обнимал огромное кофейное зерно в центре зала. Нарядные пользователи сидели в ряд по обе стороны перед своими эйрскринами. Напротив меня рябил экран Малин.

В последнее время она изменилась. Все чаще была задумчива и почти не спорила со мной. Я ломал голову над причиной этой метаморфозы.

– Убери, пожалуйста, эту заслонку от лица! Ты же знаешь, мне не нравится общаться с тобой в Системе, – напомнил я как можно строже.

Она на секунду замялась, будто внимательно кого-то слушала, а затем с вежливой улыбкой выключила свой эйрскрин. Передо мной возникли блестящие голубые глаза с ярко очерченными над ними сиреневыми бровями.

– Ты тут бывал?

– Нет.

– Тогда я покажу, как сделать заказ. Какие ингредиенты выберешь на ужин? – спросила она, и я заметил, как цвет ее губ из ярко-вишневых перешел в бледно-розовый.

– Мне все равно. Что-нибудь простое.

– Тогда-а-а… – она растянула слово, визуализировав экран на столе. На глянцевой поверхности начал составляться алфавитный указатель. Буквы быстро выстраивались в столбики. Когда они остановились, Малин начала водить по строчкам указательным пальцем. На ее длинном ногте я увидел подвижный космос. Там была и планета Земля – вид сверху, и звезды, и даже комета, которая кружила на их фоне, оставаясь в пределах границ, отведенных ногтем.

– Что-нибудь простое… – задумчиво произнесла она. – Хочешь бекон… салат и яйца?

– Хорошо.

«отправить в мультиварку»

На столе тут же появилось меню в картинках из двухсот сорока семи способов приготовления и сервировки этих ингредиентов.

– А теперь выбирай, – игриво предложила Малин.

Я ткнул пальцем в первый попавшийся рисунок – «Лунная яичница», и на его месте тут же брызнул салют. Умный стол сообщил, что в данный момент сто пять пользователей выбрали точно такое же блюдо.

«Поделиться своим ужином с другими пользователями» – появилась надпись. «Не хочу я ни с кем делиться», – подумал я. Малин нажала за меня и несколькими изящными движениями пальцев выбрала себе утку, груши, кунжут и батат. Вскоре еда появилась перед нами, и я нетерпеливо вонзил вилку в дрожащую яичницу.

– Подожди! – с ужасом воскликнула Малин, схватив меня за руку.

Я замер, вопросительно посмотрев на нее.

– Ты забыл запечатлеть красоту этого блюда! – в ее глазах читалось недоумение. – Посмотри, как красиво этот окрашенный в голубой салат окружает глазунью. Ее сердцевина – будто полная луна, белок посыпан беконной крошкой. Бекон, кстати, очень удачно оттеняет недостаток пропорций – ведь желтая часть меньше, чем белая.

– Извини.

– Сначала сохрани фотографию в дневнике питания, а потом уже приступай к нарушению целостности этой структуры, – объяснила она, с досадой тряхнув головой.

Теперь у меня пропал аппетит, но я нехотя принялся за еду.

– Комплимент от Мульти-Кухни Меркьюри – «Кофейный ручей», – раздался голос на все бистро.

В середине стола ручейком побежала серебристая жидкость, которая источала чарующий кофейный аромат. Перед каждым пользователем роботы-рабочие поставили по широкой кружке с изображением кота. Малин взяла в руку свою и зачерпнула из ручья, я последовал ее примеру.

– Тебе понравилась еда? – спросила она, блеснув на меня веселым взглядом, когда мы закончили ужин.

– Неплохо, – ответил я, чтобы не затевать пустой спор. Мне совершенно не нравилась синтетическая еда.

Как жаль, что нельзя было выключить звук и просто смотреть. Малин вызывала взрыв противоречивых эмоций и чувств. В ее глазах скрывалась Вселенная, но с языка слетала лишь несусветная чушь. Мне это причиняло невыразимые мучения. Так и хотелось схватить ее за плечи, потрясти и сказать: «Малин, очнись, прошу тебя, очнись…».

– Мой домовой говорит, что нет ничего важнее, чем правильное питание, – это поможет сохранить красоту и молодость. Он всегда заботится обо мне, – впервые за последние десять минут я прислушался к тому, о чем щебетала Малин.

Я улыбнулся.

– Хочешь, я буду о тебе заботиться?

– Как? – удивилась она. – Ты поселишься в моей квартире, будешь будить меня каждое утро, готовить завтрак и убирать?

– Нет, ну, для этого есть твой домовой.

– Так что же ты будешь делать?

– Я и сам не знаю, – признался я. – Мне хочется тебя оберегать… Но дело в том, что тебе ничто не угрожает.

– Я не понимаю.

– Не обращай внимания, – ответил я, бросив сто первый взгляд на декольте Малин. Маленькая грудь двумя сцепившимися ракушками устриц выделялась на тонком материале ее платья.

Вдруг Малин визуализировала свой эйрскрин. Я собирался было открыть рот, чтобы потребовать немедленно выключить экран, как она радостно доложила:

– Мне подмигнул один из пользователей, который находится здесь! Я имею успех!

– Какой еще пользователь? – всполошился я.

– Ну, открой же Систему, показывать пальцем нехорошо.

Я открыл. Она кинула мне профиль.

«Генри Смит – активный философ».

– Мне нужно заполнить стандартный опросник, чтобы проверить сексуальную совместимость. Поможешь?

Каждая ее фраза отзывалась в моей голове громовым ударом пульса.

– Как вы предпочитаете соитие – с трансляцией в Систему или в интимной кабине?

– Что?! – потерял я всякое терпение, перегнувшись через рядом сидящего пользователя, чтобы посмотреть в рожу неслыханного наглеца на другом конце стола.

– Пожалуй, выберу трансляцию, чтобы тебе не было скучно меня ждать, – продолжала щебетать Малин. – Ой, подожди. Он ответил, что будет заниматься этим только в интимной кабине. Ты не возражаешь, если я покину тебя ненадолго?

– Тебе не походит…

– Почему?

– Сама подумай, он отказался от трансляции! Выходит, ему нечем похвастаться миру? – нашелся я.

– Действительно… – произнесла Малин. – Отказать!

Глава 12. Одуванчики

Откуда-то издалека доносился гул – звуковые сигналы смешивались с человеческими голосами. Холодный белый свет заставил открыть глаза, но потом снова все поглотила мгла.

Я очнулась и увидела перед собой трех человек в желтых комбинезонах, работающих за своими компьютерами. Заметив, что я открыла глаза, один из них торжественно произнес:

– Добро пожаловать на Спеспереннис! Вы находитесь в жилом модуле. Меня зовут Николас Мартинсон, я капитан космического корабля, а это мои помощники – Джон Смит и Хавьер Сантана, – двое других, услышав свои имена, молча кивнули, продолжая заниматься своими делами.

– Мы успешно прошли временной туннель и без происшествий приземлились на Спеспереннис. Во время полета вы находились в состоянии принудительного сна. Как ваше самочувствие сейчас?

– Чувствую небольшую слабость. А где Эрон?

– Это нормально, ваш организм потерял много энергии. Вот, держите, это восстановит ваши силы, – и он протянул мне тюбик с надписью: «Восстановитель энергии уровень 1». – Вам всего лишь нужно немного подкрепиться. Эрон тоже здесь!

Я села и оглянулась. Эрон примостился в глубоком кресле за моей спиной. Почувствовав сладкий карамельно-ореховый вкус во рту, я поняла, как сильно была голодна.

– Прошу вас надеть вот эти костюмы и респираторы.

С этими словами капитан положил на стол два ярко-зеленых свертка и два прозрачных смарт-респиратора.

– Переодевайтесь, наш экипаж будет ждать вас на Спеспереннис. Мы подготовим туристическую капсулу для осмотра планеты.

Мы с Эроном остались вдвоем.

– Как себя чувствуешь? – тут же спросил он.

– Хорошо. Этот восстановитель энергии просто волшебный.

– Ну что, переодеваемся, – сказал Эрон и начал расстегивать молнию на своем черном полетном комбинезоне.

Я встала с места и последовала его примеру. «Вы станете нашими глазами и ушами», – вспомнила я голос генетика, трогая крошечную камеру-родинку у себя под глазом. Эрон захотел показать мне планету, на которой побывал, и генетики наделили меня записывающим устройством, ведь Персонализатор не работает на неосвоенной Системой территории.