Сомниум

Оставшись без одежды, я не торопилась одеваться, мне нравилось дразнить Эрона. Он разворачивал зеленый костюм, стараясь не смотреть на меня. Никаких инструкций я не получала, могла импровизировать и делать, что захочу. Я подошла к нему сзади и обняла, крепко обхватив его руками. Обнаженные, мы простояли какое-то время неподвижно.

Я чувствовала его тепло и слышала, как его глубокое дыхание становится частым. Вдруг он выпустил из рук свой костюм и резко повернулся ко мне. Жадно и быстро он начал целовать мои лицо и шею, а затем, одним движением прижав к стене, мгновенно вошел в меня. Его ненасытные поцелуи стали моим воздухом. Все произошло очень быстро, и мы, обессиленные, упали в кресло.

Я села к нему на колени и открыла еще один тюбик восстановителя энергии, лежащий на подлокотнике. Наши поцелуи приобрели карамельный вкус, и я не могла оторваться.

– Вставай, – вдруг одним легким движением рук он поднял меня со своих колен. – Нас ждут.

Мы оделись и вышли из жилого модуля. Снаружи было пасмурно. Бледно-сиреневое небо тускло освещало пустынный ландшафт; редкие скрюченные деревца да камни – вот что приветствовало нас на Спеспереннис вместо обещанных мне красок удивительной планеты.

Воздух был напряжен – угрюмый застой в ожидании бури или прояснения. Сделав первый шаг, я почувствовала упругую мягкость под ногами. Зеленый мох, будто пружинистый ковер, стелился по земле. Эрон взял меня за руку, и мы пошли в направлении туристической капсулы. Она в виде прозрачного стеклянного шара стояла неподалеку.

– И тебе тут нравится? – спросила я Эрона удивленно.

– Подожди, это только начало, – ответил он, увлекая меня за собой к капсуле. Держась за руку Эрона, я неуверенно шагнула на прозрачный борт. Мы плавно заскользили над землей и через несколько мгновений оказались над пропастью. От того, что открылось моим глазам под стеклянным полом, моментально закружилась голова и подкосились ноги.

– Мы сейчас находимся на высоте ста шестидесяти метров. Посмотрите на водопад, – громко объявил капитан Мартинсон.

Набравшись смелости, я посмотрела вниз. Под нами мощный водопад пробивал себе путь из недр скалистой горы. Поток стремительно бежал вниз, оставляя серебристую водяную пыль в воздухе. Шум водной стихии поглощал наши голоса, и нам приходилось кричать.

– Эту воду брали на анализ? – крикнул Эрон.

– Да, сэр, это чистейшая вода, но при доставке на Землю что-то происходит с химическим составом. Осадок, в котором находят микрочастицы пыльцы леграна, появляется сразу после прохождения тары с водой через временной тоннель. Возьмите бинокль и посмотрите в самый низ, – сказал он, передавая бинокль Эрону.

А я и без бинокля видела, как водопад находит себе пристанище в огромном озере голубого цвета. По берегам росли деревья, но не редкие и скрюченные, как на вершине, – там были густые чащи. Их раскидистые кроны нависали над голубой гладью.

– Видите пурпурные пятна внизу у озера? Это и есть заросли леграна.

Эрон передал мне бинокль, и я увидела внизу ядовитые фиолетовые цветы, о которых мне рассказывали. Они росли по берегам озера, под деревьями, на склонах гор.

– Итак, сейчас мы посетим пару любопытных мест, – произнес Мартинсон. Капсула начала снижаться вдоль склона горы. Я видела восторг в глазах Эрона. Его взгляд сканировал каждую деталь.

– Что это за цветы покрывают скалистый выступ вон на том обрыве? – спросил он.

– Это лаванда. Сейчас мы остановимся у моря. Там вы увидите морских обитателей.

Капсула приземлилась рядом с высокими зарослями леграна на берегу изумрудного моря.

– Вы можете выходить. Дотрагиваться до растения абсолютно безопасно. Самое главное не снимать маску.

Мы вышли из капсулы. Я никогда в жизни не видела столько воды. Бескрайнее зеленое море вдалеке переливалось синим, и я не могла охватить его взглядом. Легкие изумрудные волны набегали одна на другую. Небо обнимало это огромное живое пространство и сливалось с ним на горизонте. Эта красота немного пугала меня своим величием.

Эрон пошел к зарослям леграна, а я все стояла и смотрела на море.

– Видите, там, внутри, в самом цветке, пушистые шарики на ножках. На них находится ядовитая пыльца, – объяснял капитан Эрону. – Легран цветет круглый год. У растения очень мощные корни, они образуют под землей прочные сети.

– Пойдемте к морю, – предложила я.

В прозрачной воде мне открылась невиданная ранее жизнь. Волнистые слизистые пятна извивались точь-в-точь как виртуальная ветошь для пыли.

– Это медузы, – объяснил Эрон, заметив мое удивление.

Вдруг в царство белых пятен ворвалась стая вертлявых плоских рыбешек желтого цвета с синей каймой вдоль плавников. Сквозь их тела проглядывал тонкий скелет. Они бросились врассыпную, когда в стаю врезалась рыба покрупнее. Красная и пузатая, она упрямо пробивала себе путь на мелководье своим большущим шипом на голове.

– Поторопитесь, у нас не так много времени, надо успеть осмотреть и другие места.

И вот наша капсула зачехлилась, и мы куда-то понеслись, вдавившись в свои сидения.

– Мы находимся в режиме «Скоростной полет», для того чтобы быстро перенестись в другой часовой пояс Спеспереннис, – объявил Мартинсон.

Примерно через двадцать минут мы достигли новой, неизведанной территории. Как только капсула расчехлилась для обозрения, я ахнула.

– Что это?! – воскликнула я, отшатнувшись от прозрачной стенки.

Мы зависли в паре метров от ярко-оранжевой поверхности земли. Кругом были высокие и низкие волны из густо окрашенных крупиц. Это песок, догадалась я, просто он необычного цвета! В песчаных насыпях, слегка в них утопая, были раскиданы огромные белые яйца с голубыми пятнами.

– Это яйца хищного ястреба. Он обитает только в этих широтах, —сказал Николас. Капсула начала плавно двигаться вперед над оранжевой землей.

– Вот, смотрите! – воскликнул капитан. – Я был уверен, что нам повезет.

Я проследила за его взглядом. Одно из яиц под нами треснуло и раскололось на части. Из осколков выглянул мокрый несчастный комочек с желтым клювом и глазками-бусинками. Таких странных существ я видела только в Доме Культуры.

– Я могу его потрогать?!

– Ни в коем случае, – строго ответил капитан. – Мы не можем покидать пределы капсулы в этой долине. Песчаный ястреб – жестокий и очень ловкий хищник.

– В капсуле нам ничто не угрожает? – испугавшись непривычного чувства опасности, спросила я.

– Нет, пока ты со мной, ничего не бойся, – сказал Эрон и, обхватив меня за талию, крепко прижал к себе.

Мы еще какое-то время парили над песками, и вдруг перед нашими глазами промелькнуло что-то крупное. Капитан остановил движение, мы зависли в воздухе.

– Вот и ястреб. Взрослая особь собственной персоной, – улыбнулся он. – Посмотрите, как красива эта птица.

Я повернулась в ту сторону, куда указывал капитан, и увидела коричневую птицу, важно расхаживавшую среди яиц. Гордый крючковатый клюв был вскинут вверх, казалось, будто хищник считал нас глупыми зеваками.

Ястреб какое-то время прогуливался, оглядывая свои владения, и вдруг взмыл в воздух, широко раскинув гигантские мощные крылья. А в следующую секунду птица уже пыталась ухватить нашу капсулу когтями. Я вскрикнула от страха, и Эрон еще крепче прижал меня к груди.

Вдруг откуда ни возьмись появились другие. Они тревожно махали крыльями над капсулой. Одна птица ударилась о прозрачную стенку совсем рядом со мной, и я увидела ее большие блестящие глаза и гладкие перья.

– Им не нравится наше вторжение. Они защищают свое потомство, – объяснил капитан, зачехляя поверхность капсулы и быстро набирая высоту.

Следующая остановка поразила меня еще больше. Мы оказались на странной влажной почве, полностью изъеденной мелкими норами. В этот раз капитан позволил нам покинуть борт, и мы с интересом оглядывались по сторонам. Тут и там взмывали в воздух паровые потоки, исходящие из недр земли. В некоторых местах скопления пара достигали высокой концентрации и густым туманом скрывали все, что находилось вокруг. В какой-то момент паровой столб поднялся прямо между мной и Эроном, и мы отскочили друг от друга в разные стороны. Пелена обступила нас, я потеряла своих спутников из виду.

– Где ты, Эрон? – кричала я, почувствовав, как страх ударяет в голову. – Капитан Мартинсон!

Я разгоняла мутный воздух руками и пыталась двигаться вперед, надеясь выйти куда-нибудь, где будет хоть какая-то видимость.

– Эрон! – крикнула я.

В тумане я заметила каких-то мелких насекомых, они поднимались от земли и скрывались в клубах паровых потоков. На рукавах костюма оседали капли. «Как хорошо, что на мне есть респиратор», – подумала я.

– Держись, – услышала я и почувствовала, как кто-то вытягивает меня из мглы.

– Капитан Мартинсон! Как я счастлива видеть вас! – воскликнула я, когда он, обхватив меня за плечи, повел вперед, уверенно ориентируясь в густом тумане.

– Теперь давайте держаться друг друга, – сказал Николас. – Я больше не хочу искать вас по очереди!

– Меня не надо было искать, – пробурчал Эрон.

А я молча стояла рядом, радуясь, что со мной есть они. Это странное чувство единения с людьми… Оно совершенно мне было незнакомо прежде.

Вскоре мы снова неслись в нашей капсуле. На этот раз обратно – к жилому модулю. Капитан сказал, что пора уже начинать готовиться к отлету на Землю, но, несмотря на это, он не отказал в моей просьбе еще разок полюбоваться на море. Наконец мы приземлились и вышли наружу неподалеку от берега. Я с интересом отметила, что угрюмый сумрак разрешился в пользу осторожных солнечных лучей и мелкой мороси. Мы двинулись в сторону изумрудной воды.

– Эрон, посмотри! Я только что потрогала этот зеленый листок, он оторвался от ветки, и я разорвала его на две части, – сказала я, прикладывая половинки друг другу. Они не соединялись. Мой эйрскрин всегда обретает прежнюю форму, когда что-то пересекает его плоскость. – Посмотри, теперь я сгибаю ветку, и она с хрустом ломается. Это просто невероятно! – восторженно восклицала я, когда мы шли вдоль живой изгороди из низких кустов.

– Да, в отличие от предметов на Земле, не меняющих свои молекулярные связи, здесь все очень хрупко. Сломанная ветка, сорванная трава – их структура уже не восстановится, – прокомментировал капитан.

Я подбрасывала кусочки листьев в воздух, и они разлетались в разные стороны.

– Мисс, вы здесь гость и не вправе нарушать молекулярные связи чего бы то ни было. Достаточно того, что вы топчете землю и растительность на ней, – строго сказал капитан.

– Простите, – ответила я.

Стало совсем солнечно. На берегу из высокой травы торчали белые пушистые шарики.

– Капитан, а как называются эти цветы?

– Это одуванчики.

Я заметила, что пушинки легко отделялись от растений при дуновении ветра, и, нагнувшись, потянулась к одному из цветков.

– Можно я дуну?

– Хорошо, – согласился Мартинсон.

Я подула на цветок, и пушинки охотно оторвались от белой сердцевины.

– Ну что ж, вы можете немного побыть наедине, – сказал капитан и покинул нас.

– Зачем им эти парашютики? – спросила я, наблюдая за белыми пушинками в воздухе.

– Это семена. После того, как ты их раздуешь, появятся новые цветы, – ответил Эрон, и мы сели на траву. Я устроилась поудобнее и смотрела, как солнечные лучи целуют его лицо. Через прозрачный респиратор мне была видна его улыбка.

– Ну, как ты управляешься без браслета?

– Как видишь, жива.

– Это только потому, что я за тобой присматриваю, – засмеялся он.

– Вечно ты задираешься, Эрон. А у меня сейчас совсем другое настроение. Тут так хорошо! – сказала я, подставив лицо, скрытое респиратором, солнечным лучам. – Помнишь, ты как-то спросил, что я чувствую, когда ты рядом?

– Конечно, ты еще ответила, что тебе становится жарко, – усмехнулся он.

– Верно. А что ты чувствуешь рядом со мной?

Он задумался, и в его глазах промелькнул страх. Мне нравилось украдкой наблюдать за его лицом, видеть, как меняются настроения, замечать его неуверенность и смущение.

– Мне хорошо с тобой, – ответил он.

– И это все?

– И еще твои губы сводят меня с ума, а также твой запах и бархатная кожа, – он уже потянулся ко мне руками, пытаясь уложить на траву.

– Нет, Эрон, стой, – сказала я строго, и он сразу же отстранился, как будто ошпарился кипятком. – Сначала рыбалка – потом рыба, – повторила я когда-то сказанную им фразу.

Эрон приподнял бровь.

– Когда еще мы сможем поговорить без свидетелей?

Я чувствовала, что то, о чем мы говорим, должно остаться только между нами. Мне впервые не хотелось делиться с миром…

Эрон стал серьезен.

– Прости. Ты права. Мне трудно подобрать слова, но…

– Ничего не говори, я все знаю. Я читала об этом в древней книге. Это любовь.

– Что есть любовь?

– «Безумье от угара, игра огнем, ведущая к пожару. Воспламенившееся море слез. Раздумье – необдуманности ради. Смешенье яда и противоядья. Любовь нежна? Она груба и зла, и колется, и жжется, как терновник», – я вспомнила еще одну строчку: – «Конечно, я так сильно влюблена, что глупою должна тебе казаться».

– Спасибо, – сказал Эрон, его глаза светились и казались почти голубыми. – Теперь у меня есть слово.

Эрон сидел молча, глубоко задумавшись, и я не хотела прерывать тишину. Вдруг он вскочил на ноги и сказал, протягивая мне руку:

– Пойдем.

– Иди, я тебя догоню. Хочу немного посидеть одна и посмотреть на море, – ответила я.

– Конечно, посиди, это мне знакомо, – согласился он и побрел вдоль берега.

Я сняла респиратор , чтобы отклеить камеру-родинку. Покрутив ее на кончике указательного пальца, я дунула, и крошечное устройство упало в песок.

– Оставайся здесь, ты больше мне не нужна.

Я смотрела вдаль, стараясь запомнить все в деталях. Изумрудное море было живым и сильным. Волны, повинуясь ветру, ударялись о берег. Я хотела потрогать воду, но боялась ее, видя, как волны неистово шуршат камнями.

Вдруг в том месте, куда упала камера, появилось легкое свечение. В считанные секунды оно стало ярче, и раскаленный желтый шар выпрыгнул из-под песка и повис в воздухе. Он был словно небольшое солнце. Мне стало тепло и спокойно. Вдруг солнце вспыхнуло и разлетелось маленькими тлеющими огоньками. Образовавшаяся темнота заклубилась голубым туманом. Когда туман улегся, в темноте я увидела очертания круглой капсулы. Она приближалась, освещая себе путь зеленым прожектором. Нет, теперь это была уже не капсула, это огромный объектив. А в нем по центру я увидела свой глаз с родинкой. Он распался на части и разлетелся семенами одуванчика по краям. Я почувствовала, что лишилась чего-то, и закричала. Глаз снова проявился в середине, и все повторилось вновь. Я встала и сделала шаг вперед – почему же так холодно, ведь только что тепло разливалось по моему телу?

– Малин, немедленно надень респиратор и выйди из воды! – донесся до меня искаженный до неузнаваемости крик Эрона. Я обернулась и увидела, как он бежит в мою сторону, и вот уже крепкие руки быстро надели на меня маску.

Я села на песок, и все вокруг приняло привычный облик. Сквозь легкий гул в ушах начал доноситься плеск волн, голос Эрона перестал искажаться. Он поднял меня на руки и понес к кораблю.

– Что случилось? – спросила я, прижимаясь к его груди.

– Ты была без маски и, следуя своему видению, зашла в воду.

***

Я сидела в индивидуальной ячейке на пьедестале. Вокруг меня по потолку, полу и в воздухе сновали роботы-лаборанты. Сферические серебряные оболочки камер-полицейских быстро перемещались в пространстве, поблескивая своими корпусами на белоснежном фоне помещения. Я впервые находилась в Центре Генетических Исследований и с интересом наблюдала за суетой в юните. Тодд Макмиллан стоял передо мной.

– Малин, где устройство видеозаписи?

– Вы не найдете его на Земле, – ответила я, наконец решившись сказать все, как есть.

– Вы оставили его на Спеспереннис?

– Я его уничтожила.

– Как глупо! Зачем вы так поступили? – строго спросил он и посмотрел мне в глаза. Макмиллан очень редко так делал. Во мне нарастал протест.

– Я не могу больше выполнять инструкции: «поцелуйте объект, не целуйте объект, молчите, говорите, пригласите его в гости, примите его приглашение, спросите, о чем он думает и что чувствует, перейдите к интимной близости». Может, вы просто оставите нас с Эроном в покое? Я сама разберусь, что делать и о чем его спрашивать, а также когда его целовать, – чем дольше я говорила, тем больше смелела. – Вы можете оштрафовать меня, только, пожалуйста, перестаньте постоянно комментировать, что нам делать, – это просто невыносимо. Именно поэтому на Спеспереннис я и выбросила камеру!

– Что ж, мы думали, вы окажетесь более покладистым пользователем, – после паузы ответил генетик. – Видимо, вы просто устали. Палата понимает вас: вы подвергались большим рискам, пожертвовали своей репутацией и, столкнувшись с иррациональным, пережили слишком много нового и необычного. Если не брать в расчет последнюю вашу выходку, вы отлично потрудились. Рады сообщить вам, что эксперимент окончен.

– Как окончен? – удивилась я.

– Ваш Сомниум пробудился! Малин, мы поздравляем вас!

– Не может быть. Это потрясающе! Когда вы подарите мне вечную молодость? – спросила я, задыхаясь от восторга.

– Мы сделаем это прямо сейчас! Мы приглашаем вас в юнит семьдесят восемь пятого корпуса Центра Генетических Исследований. Кстати, на вашем счете вы найдете сумму десять миллионов мировых единиц.

– Спасибо, это просто сказка! – ответила я, не моргая глядя на ученого.

– А теперь, Малин, откройте вкладку «Программа».

Я молча открыла страницу.

– Доступен новый уровень! – в восторге воскликнула я.

– Да, Малин. Мы подарили вам уровень премиум-класса в качестве благодарности за ваши труды. Только посмотрите – это ваш новый дом и последняя модификация аэро. Вы найдете массу приятных деталей, о которых сейчас я уже не буду рассказывать.

Тот момент, когда тебе доступен новый уровень, не сравнить ни с чем – ты становишься счастливым, глядя на свое будущее, которое сразу же после активации превращается в реальность. Тут есть что-то волшебное. Яркие краски на экране, цифры, фотографии, бонусы и новые покупки – все это твоя жизнь. Я, как обычно, почувствовала это счастье: голова вот-вот закружится от предстоящего успеха и новых сюрпризов программы. Я зашла в раздел Сомниум – там было изображение другого мужчины.

– Кто это?

– Малин, теперь, когда ваш Сомниум пробудился, мы собираемся наделить вас уникальной миссией. Вы должны будете помочь нам активировать ген в других пользователях, чтобы начать великий процесс Сомниумизации. Для начала это будет пользователь Бобби Стамп. Инструкции те же, что и для Эрона, – проводить время вместе, вступить в интимную близость.

Мне стало нехорошо.

– Но я не смогу… – я смотрю на Бобби.

Тревога поселяется внутри и вытесняет только что ликовавшую радость.

– Что значит, не сможете?

– Я не смогу, потому что он не Эрон, – ответила я тихо и обреченно.

– Малин, мы сделаем вид, что не услышали сейчас ваш ответ. Итак, все инструкции вы получите в сообщении.

– Я уже сказала, что не смогу, – ответила я твердо, теперь уже точно зная, что не соглашусь.

– Да что происходит?! – вдруг вышел из себя Тодд Макмиллан, впервые на моей памяти повысив голос. – Значит, можете забыть про сыворотку.

– Вот и отлично, потому что вечная жизнь без Эрона мне не нужна.

Тодд изменился в лице: от выражения на нем привычного спокойствия и довольства не осталось и следа.

– Малин, вы должны кое-что знать: Эрон – государственный преступник. Последние одиннадцать лет своей жизни он провел в тюрьме, в диких тропиках.

Я открыла рот.

– Этого не может быть!

Он молча смотрел на меня.

– Что он совершил?

– Преступление против Палаты и всех пользователей. Он создал вирус, поразивший Систему Планирования.

«Эрон вовсе не такой. Малин, не верь им», – попыталась убедить я сама себя.

– Наверняка вы заметили, что Эрон время от времени говорил загадками, критиковал окружающую реальность и рисовал перед вами дикие картины мира природы.

– Да, такое действительно бывало.

Я прокручивала в голове все его слова, наши споры, его порой вызывающее и агрессивное поведение. Неужели генетик говорит правду?

– Это неспроста. Его тюремное прошлое мешало ему адаптироваться на свободе. Хотя вы сильно помогли ему.

– Почему вы не сказали мне сразу? – воскликнула я, вскочив со своего кресла.

– Если бы мы сказали вам, вы бы ни за что не согласились на участие в эксперименте. Не так ли?

– Конечно, кто захочет спать с преступником? Вы подвергали меня страшной опасности, вы знаете об этом? Зачем? Зачем вы так поступили со мной? – я начала кричать, из глаз полились слезы. – Вы испортили мою программу! В черный список вас! Почему это происходит со мной?

– Малин, мы понимаем ваше возмущение, именно поэтому цена вашего участия в эксперименте так велика. Согласитесь, что сыворотка молодости стоила того. Теперь с Эроном вам видеться не придется – но ваша миссия продолжается.

Я опустилась на стеклянный пол, продолжая реветь. Зеркальная поверхность отражала мое искаженное лицо.

– Эрон, ты чудовище, – прошептала я…

***

Открытый космос. На оранжевый шар какой-то встречной планеты проливался метеоритный дождь. Светящиеся объекты с длинными световыми хвостами внедрялись внутрь поверхности шара. Оттуда лился свет, поверхность ярусами вспучивалась и кругами расходилась вширь.

Я шла по просторному залу Дома Культуры, пытаясь отвлечься от печальных мыслей и придумать, что делать дальше.

Один огромный огненный осколок продолжал лететь по бездонной космической синеве. Он направлялся к Земле.

Вдруг я почувствовала легкое прикосновение к плечу и обернулась.

– Здравствуй, – Эрон приблизился, чтобы меня поцеловать.

– Не нужно, – отстранилась я от него и быстро пошла вперед. Он последовал за мной и, снова тронув за плечо, попытался заглянуть в мои глаза.

– Все это время ты обманывал меня! – вдруг услышала я собственный голос, хоть и не хотела ничего ему говорить в публичном месте.

– О чем ты говоришь? – удивился он.

Я остановилась, и он с побелевшим лицом уставился на меня.

– Не могу поверить, что все это время я подвергала себя такой опасности! Ты преступник, – прошептала я, оглядываясь по сторонам в надежде, что другие пользователи нас не слушают. – Я все знаю. Последние одиннадцать лет ты провел в тюрьме за страшное преступление против Системы и всех ее пользователей.

Он внимательно слушал меня, но с каждым сказанным мной словом все больше погружался в себя. Когда я закончила говорить, повисла тяжелая тишина.

– Да, это правда. Я действительно сделал это, – ответил он после долгого молчания. Его голос прозвучал как-то неуверенно.

– И именно поэтому ты так плохо воспитан! Ты дикарь! Дикарь и преступник! Ты разрушил все, что у меня было. Ты не можешь следовать своей программе и вывел из строя мою! – я сорвалась на крик, но меня уже было не остановить.

Пока я говорила, его лицо изменялось у меня на глазах. Теперь он был разъярен и походил на самца гориллы, которого я видела на прошлой неделе в Доме Культуры.

– Так было бы чему следовать! Ты была со мной на Спеспереннис – вот там настоящая жизнь. А что есть у нас? Выжженная пустошь и суррогаты. Ты права, я разрушил свою программу. И знаешь, теперь я даже рад, что это сделал! В тюрьме моя программа была очевидна – не умереть от жажды и голода. Что может быть проще и сложнее одновременно? Меня выпустили, потому что мой Сомниум способен включаться, но я даже под страхом смерти не соглашусь на сыворотку молодости. Нет ничего хуже, чем вечная жизнь в мире, который является тюрьмой!

– Я не хочу тебя слушать! До тебя у меня было все – кровать с удобным убаюкивающим матрасом, пальто с терморегулируемой подкладкой, серебристый аэро. Теперь у меня как будто ничего и нет, хотя все осталось на своих местах. Моя новая программа, объект будущей зависти других пользователей, меня совсем не радует. Я не хочу следовать ей. Я не хочу ничего. Новые модификации мне не нужны, так же как и путешествия в Системе. Ни-че-го не нужно. Но я хочу, чтоб все было как раньше. Хочу быть королевой вечеринок с множеством подписчиков и гостей, но ведь нет, моя репутация испорчена. Теперь потребуется немало времени, чтобы ее восстановить. Если бы я знала, как дорого мне обойдется вечная молодость, никогда бы не согласилась на этот эксперимент.

– Какой еще эксперимент? – настороженно спросил он.

– Что ж, я объясню.

Я знала, что буду жалеть о том, что скажу сейчас, но мне хотелось, чтобы теперь страдал он, страдал так же, как я.