Геном

– Корабль «Зеркало», компания «Небо», – сказала паучиха. И открыла глаза.

Это было так неожиданно, что Алекс вздрогнул.

Словно могучий волшебник прошептал заклинание, превращая живой придаток машины в человека.

Паучиха оказалась довольно молодой. Даже симпатичной. Ей бы причесаться, сходить к косметологу и сменить рабочий комбинезон на платье…

– Ваши документы, – сказала она.

Алекс не понял. Даже потянулся к карману, где лежала копия контракта. Но паучиха уже протягивала ему выскочившую из принтера доверенность на корабль.

– Зафиксируйте личность.

Алекс лизнул палец, коснулся печати. По тонкому пластиковому листу пробежали радужные волны.

– Удачи, – произнесла паучиха.

– Все? – ничего не понимая, уточнил Алекс.

– Да. Все. А в чем, собственно, дело?

– Ну…

– Корабль к старту готов. Документы вы получили. Я могу чем-то еще вам помочь?

Сказать было нечего. Паучихи и впрямь выполнили свою работу. Именно так, как должны были выполнить… в идеале. Вот только почему обошлось без долгого копания в биографии Алекса, вопросов «Вы действительно страдали энурезом в возрасте пяти лет? С чем была связана ваша глубокая эмоциональная привязанность к парализованной бабушке? А много вы выпили, когда вас избили в баре на Засаде?»

– Спасибо, – сказал Алекс. – Извините…

– Да?

– Нет… ничего.

Он повернулся и пошел к двери, чувствуя спиной взгляды всех паучих.

Да в чем же дело?

У них сегодня день культурного обслуживания?

Идет проверка, и за происходящим в паучатнике наблюдают инспекторы?

Лицо Алекса напомнило паучихе ее школьную любовь?

Слишком хорошо – это тоже плохо.

Охранник посмотрел на выходящего Алекса с удивлением. Спросил:

– Совсем погано?

– Да… видимо.

– Рано утром одного спеца… тоже. Едва зашел – выскочил весь красный, руки трясутся. У него оказались неполные данные о родственниках по материнской линии. Велели собирать. Дня на три беготни, говорит. Никогда и никого эти родственники не интересовали, а тут потребовалось. Для льготного страхования, представляешь? Для его же пользы. А корабль, куда он нанялся, уходит сегодня вечером.

Охранник рассмеялся, беззлобно, даже с сочувствием. Ему и самому приходилось обращаться к паучихам.

– Страхование – вещь полезная, – сказал Алекс. Кивнул охраннику и пошел к транспортной платформе, оставленной кем-то неподалеку. Может быть, ее забыл тот самый бедолага-спец, воюющий сейчас с паучихами из имперских архивов.

Судя по документам, корабль ждал не в ангаре, а прямо на взлетном поле. Видимо, недавно на планете. Алекс стоял на платформе, придерживаясь за поручни – вбитая специализацией привычка иметь три точки фиксации в движущемся объекте. Платформа выплыла на магистральный туннель и поперла под взлетным полем с полной скоростью.

Алекс вдруг понял, что насторожило его с самого начала.

Право на полный подбор экипажа!

Так не делается. Точнее, делается, но лишь когда корабль построен на этой планете. А «Зеркало» – земной сборки.

Кто-то должен был управлять кораблем на пути к Ртутному Донцу. Пусть не полный экипаж, пусть минимальная группа – пилот, навигатор и энергетик. Но нанимать людей на разовый рейс в одну сторону, чтобы начинать поиск экипажа на другой планете, – абсурд. Земля предоставляла куда больший выбор специалистов, чем колониальный мир, пусть даже развитый. Тем более существовала полезная традиция оставлять в экипаже хотя бы одного человека из прежнего состава. У каждого корабля своя неповторимая индивидуальность, и опытный человек порой может сохранить не только время и деньги, но и саму жизнь корабля.

Странно…

Платформа затормозила, стабилизировалась под выпускной шахтой и начала медленно подниматься. Двадцать метров вверх, сквозь скальный грунт и бетонную подушку взлетного поля… Алекс посмотрел на Беса – тот казался задумчивым и настороженным.

Все верно. Неправильность есть, но какая… Как в старом анекдоте о спецах, уже лет сто, наверное, блуждающем среди натуралов, – «чую подвох, а вот в чем он?».

– Но мы ведь не могли позволить девочке умереть? – спросил Алекс Беса.

Судя по лицу чертенка – очень даже могли.

В чем же подвох?

Экспериментальная модель корабля? Что-то опасное и непроверенное, куда нужно заманить экипаж и пронаблюдать за дальнейшим? Вряд ли. Судя по документам, корабль очень хороший, но без неожиданных модернизаций. Все оборудование типовое.

Опасный рейс? Тоже чушь. На опасные рейсы заманивают деньгами, страховками, льготами. Чем угодно, но не обманом. Себе дороже выйдет для любой компании. Всегда найдутся желающие сунуть голову в львиную пасть, зачем принуждать тех, кто не хочет.

Работа на грани закона? Те же возражения.

Дело не в корабле. Дело всегда в людях, а не в железках.

Алекс покачал головой и постарался выбросить сомнения из головы. Не насовсем… так, отложить их в дальний уголок памяти.

Платформа выплыла сквозь разошедшуюся диафрагму люка, качнулась, меняя плоскость опоры, и поплыла над взлетным полем. Через пару секунд Алекс действительно забыл о своих подозрениях.

Он был дома…

Космопорт, пусть и утратив былое значение, жил полноценной жизнью. Садились одновременно два челнока, с расстояния Алекс определил их как старенькие «Манты» не то третьей, не то четвертой модели. Определил даже не по силуэту – по рисунку пилотирования и посадочным скоростям. В центре поля стоял, растопырив три кольца опор, тяжелый грузовой «Кашалот» предельного, пожалуй, для космодрома тоннажа. От него ползла череда автопогрузчиков, сжимающих в манипуляторах контейнеры и цистерны. Трудились над изящной прогулочной «Выдрой» маленькие роботы, ползали по плоскостям, проверяя и залечивая корпус.

Только здесь и стоило жить. Здесь и в полете.

Алекс улыбался.

Ему больше не портило настроение тусклое серое небо, где смешались в вонючем коктейле смог и дождевые тучи. Над этим небом есть другое, чистое и бесконечное, созданное для свободы, для полета… для него лично.

А потом платформа обогнула «Выдру», и Алекс увидел свой корабль.

«Зеркало» стояло в стартовой позиции. Будто исполин-дискобол выпустил из рук снаряд и тот повис над землей, не спеша взмыть в небо. Тридцатиметрового диаметра диск из биокерамики, шесть опор, три маршевых двигателя… немного непривычная компоновка, «букетом» в кормовой части… впрочем, это может быть удобно… выпуклость пилотажной рубки чуть больше стандартной для такого корпуса… видимо, возможно парное пилотирование…

Алекс сглотнул вставший в горле ком.

«Зеркало» было ослепительно прекрасным. Совершенным – в своей увеличенной рубке, нестандартной компоновке двигателей, нежно-зеленой броне…

Это была любовь с первого взгляда. По одной лишь внешности.

Так человек, способный любить, вздрагивает при взгляде на лицо в толпе. Вокруг еще есть десятки, сотни, тысячи лиц – но они уже не нужны.

Иногда Алекс жалел о том, что не умеет любить людей. Но лишь до тех пор, пока не влюблялся в корабль.

– Здравствуй… – прошептал он, глядя на «Зеркало».

Платформа затормозила, Алекс спрыгнул на бетон и подошел к кораблю. Протянул руку, осторожно кончиками пальцев касаясь брони. Биокерамика была теплой и упругой. Живой.

– Ты знаешь, кто я… – негромко сказал Алекс. – Да? Ты меня видишь… Привет…

Он пошел вокруг корабля, касаясь брони рукой – пока хватало роста. Корабль молчал, корабль изучал его в ответ.

– Я тебе нравлюсь?

Сейчас он был рад, что на корабле никого нет. Это был только его миг. Нет, общий для него и корабля.

– Принять капитана.

Идентификатор под ключицей остался неподвижным. Запрос наверняка был. Но не по полной программе. И это было хорошо. Это было ответным знаком. Доверием.

Над головой открылся люк, выскользнула лесенка, оканчивающаяся маленькой платформой. Алекс шагнул на нее и позволил кораблю поднять себя внутрь.

Шлюзовая оказалась стандартной. Три скоростных скафандровых блока, скутер в креплениях. Алекс подождал, пока обшивка под его ногами срослась, сошел с платформы, ставшей частью пола, и вышел в центральный коридор корабля.

Пока все было привычно. Корпус диктовал компоновку помещений, единственное отличие – вместо убранных в корму боковых двигателей размещались боевые посты. Инспекцию следовало начинать именно с них, затем – вскрыть пакет с инструкциями в капитанской каюте и лишь потом отправиться в главную рубку. Но сейчас Алексу было плевать на положенный распорядок. Он пошел к рубке. Корабль погнал перед ним по коридору неяркую волну света, скорее приноравливаясь к его скорости, чем задавая темп.

– Капитанский доступ, – остановившись перед люком, сказал Алекс.

На этот раз идентификатор запульсировал. Корабль не мог предоставить ему всей свободы управления, не удостоверившись в личности.

Потом люк втянулся в стену.

Рубка и впрямь была парная. Алекс постоял, оценивая небольшое овальное помещение: стенные экраны светились матовой белизной, ложементы были раскрыты, резервные пульты запитаны.

Нормально. Он боялся, что парная рубка на столь маленьком корабле окажется неуютной. Но пока такого ощущения не возникало. Капитанский ложемент был немного вынесен вперед – уместный символ. Может быть, вдвоем будет даже хорошо.

Хотя многое зависит от того, кто именно станет вторым пилотом…

Алекс прошел к ложементу. Лег, вручную зафиксировал крепления.

Корабль терпеливо ждал.

Алекс прикрыл глаза.

Страх? Нет… не страх. Скорее волнение, как у подростка перед первым поцелуем, уже неминуемым, когда губы тянутся друг к другу… но все еще остается неизведанным, чудесным, не случавшимся ни с кем и никогда.

Алекс был мастер-пилотом на кораблях куда больших, чем «Зеркало». Но капитанский доступ получал лишь на старой тренировочной «Цапле», одном из трех кораблей в пилотной школе.

Если продолжать аналогию – «Цапля» была шлюхой. Опытной, умелой, доброжелательной проституткой, каждый день обучавшей очередного неопытного парнишку-курсанта искусству летать. Алекс вспоминал свой первый корабль, вспоминал с теплом и благодарностью, но сейчас все было по-другому.

Или – должно было стать…

– Контакт… – сказал он, откидываясь в ложементе.

И почувствовал, как теплая волна родилась в затылке и, разгораясь, понеслась по телу. Перестроенные нейроны затылочных долей мозга вошли в резонанс с нейротерминалом.

Мир исчез. Умер в короткой ослепительной вспышке – и родился вновь.

Алекс стал кораблем.

Он потянулся – всем своим дисковидным телом, качнулся на опорах. Почувствовал биение глюонового реактора корабля. Включил сенсоры и вобрал в себя пространство над космопортом. Только что приземлившиеся «Манты», входящий в стратосферу «Кайман», острые иглы флаеров, порхающих над городом, за пределами запретной зоны…

Но это еще не было полным слиянием.

Где-то рядом, уже почти переплетаясь с его сознанием, жил корабль. Уступивший ему свое тело, ставший продолжением разума и наблюдающий со стороны. Алекс отключил сенсоры и остался в темноте и тишине внутреннего пространства.

Один на один с радужной дымкой.

– Коснись меня…

Цветной туман, подсвеченные солнцем облака, роящиеся искры…

– Будь мной…

Радуга вздрогнула и рассыпалась огненным дождем.

Они слились.

Космические корабли не являются полноценной личностью. Так же как суперкомпьютеры, автоматические заводы, океанские корабли и прочие полуживые создания. Людям не нужны конкуренты. Некоторые считают, что искусственный разум кораблей остановлен на уровне собаки, другие приводят в пример крыс. Впрочем, неизвестно, что является большим комплиментом.

Вот только сейчас это было не важно.

Теперь они стали единым целым – человек, со всей его памятью, опытом, навыками, и корабль – набор специализированных программ, соединенных общей морально-этической матрицей. Корабль мог грустить, мог радоваться, ему были знакомы страх и неприязнь, симпатия и отвращение. Да… да. Наверное, на уровне собаки или крысы, свиньи или кошки. Те, кто никогда не испытывал слияния, могли соревноваться в остроумии до бесконечности.

Алекс знал простую тайну. У любого корабля была душа.

И лишь тот, кто становился капитаном, постигал эту душу до конца.

– Я не обижу тебя…

Корабль не мог ответить. Словами отвечали лишь сервисные программы: искусные, натренированные, способные поддержать беседу – и абсолютно безмозглые.

Для того, что составляло душу корабля, было доступно лишь бессловесное общение в краткий миг единения с капитаном.

– Я люблю тебя…

Корабль не имел ни внешности, ни возраста, ни пола, ни голоса.

Только радужная паутина эмоций, навечно застывшая на грани осознания себя.

Любить корабль было смешнее, чем заниматься сексом с животным. Официально никто и никогда не употреблял слово «любовь», описывая отношения капитана и корабля. Говорилось «эмпатия», говорилось «эмоциональный контакт».

Неофициальную правду знали все.

В этом была и притягательная сила, и едкая горечь капитанской должности. Покинуть свой корабль – все равно что бросить любимую. Да, отношения могли ослабнуть, могла стереться их яркость. Капитан мог пожелать покинуть корабль, так же, как корабль мог не принять капитана. Были такие, кто менял корабли с легкостью Дон Жуана. Были и корабли, не принимающие никого, не идущие на «эмоциональный контакт».

И все-таки быть капитаном – это значило слишком многое. Рано или поздно понимание настигало любого, кто командовал «контакт», откинувшись в капитанском ложементе.

Сейчас этот миг пришел для Алекса.

Радужная паутина коснулась его – робко, трепетно, осторожно…

Алекс ждал, столь же бесплотный сейчас, распростертый в черной пустоте, открытый настежь.

– Полюби меня…

И теплая радуга омыла его.

Глава 3

Ноги слегка дрожали. Алекс поднялся с ложемента, мягко подтолкнувшего его в спину – так, как нравилось Алексу.

Все изменилось.

Мир обрел смысл. Единственный и неповторимый.

Интересно, неужели те, кто любит людей, способны испытывать что-то подобное?

Вряд ли.

– Спасибо… – прошептал он.

Теперь это был его корабль. Он мог взлететь с другим пилотом, мог подчиниться командам диспетчера космопорта или военного патруля.

Но лишь если Алекс не прикажет обратного.

Хотя слово «приказ» тут не годилось. Не приказ и не просьба. Желание, быть может…

– Я вернусь завтра утром, – сказал Алекс. – Приготовь каюту. И еще две… нет, три, на всякий случай.

– Каюты расконсервированы, – сообщила сервисная служба.

– Хорошо. До завтра.

На этот раз ответа не было. Слова Алекса адресовались тому, что не умело говорить.

– Суси, господин?

Официантка остановилась возле Алекса. Прозрачная тележка-аквариум парила у ее плеча. Алекс чуть приподнялся, разглядывая емкость.

– Да.

– Традиционный или поджаренный?

– Жареный. – Алекс не стал уточнять, что это не любовь к местной кулинарии, а вколоченная в пилотской школе привычка подвергать хотя бы минимальной термальной обработке любой неземной белок. – Большую порцию… из правого нижнего угла, прямо со дна.

– У дна криль уже уснул, – смутилась девушка. Подняла стеклянный черпак-сито. Тележка услужливо опустилась, выдвинула панели с формами, прессом, печью. – Я могу сделать несколько проходов по поверхности…

– Нет, нет. Именно со дна, – уточнил Алекс, глядя на мерцающие радужные точки в аквариуме. – Когда криль слегка засыпает, вкус становится острее. И двойные специи.

– Хорошо. – Официантке явно понравился заказ. Алекс смотрел, как она щедро вычерпывает со дна аквариума полуживой криль, ловко вываливает в форму, замешивает с семью положенными специями, сдавливает массу маленьким ручным прессом, ловко нарезает на полоски и кидает на раскаленную каменную пластину.

– Только до конца не прожаривайте, – торопливо уточнил Алекс. – Чуть-чуть, чтобы начал похрустывать хитин.

Через минуту на его тарелке уже лежала порция суси. Изумительного, свежего, исходящего горячим ароматным паром. Как ни поразительно, но океаны на Ртутном Донце оставались практически незагрязненными, и морская пища была натуральной. Алекс не спорил с тем, что синтетический белок куда дешевле, полезнее и безопаснее природного. Но одной из традиций пилотов было подчеркнутое предпочтение натуральной пище.

К тому же она действительно нравилась Алексу. Он был глубоко благодарен родителям, что те не включили в параметры его специализации модернизированную пищеварительную систему. Конечно, лишнее место, лишнее время на питание, лишние потери энергии на переваривание пищи… но всю жизнь есть белково-протеиновые продукты по «Мак-Робинсам»?

Нет уж…

Он полил суси светлым соевым соусом, попробовал… Изумительно. Магуро-суси еще не подали, но японский ресторанчик космопорта оказался столь недурен, что Алекс ожидал от блюда только хорошего. Конечно, судя по цене, магуро-суси был из клонированного тунцового мяса, растущего в баке где-нибудь на кухне. Но все-таки не чистые протеины с химическими ароматизаторами и вкусовыми добавками…

Когда официант сменил блюда, Алекс был уже вполне сыт и доволен жизнью. Он попросил у официанта телефон, чем вызвал удивленный взгляд: чересчур разнообразную одежду Алекс уже сменил на стандартную форму капитана с нашивками мастер-пилота, но взять с корабля коммуникатор попросту забыл. Все-таки слияние даром не проходит… возбуждение, причудливо перемешанное с расслабленностью, еще не отпустило его.

Он набрал номер гостиничного экрана. Ким ответила почти сразу. Экранчик чужого телефона был слишком мелким, да и гостиничная техника не отличалась совершенством. Но все-таки можно было разглядеть, что лицо девочки спокойно.

– Все в порядке?

– Угу. – Она шмыгнула носом. – Я тренируюсь.

– Что?

– Мышцы разрабатываю. То, что я не устаю, – нормально?

– Пожалуй, да. Только не переусердствуй.

Несколько секунд они молчали.

– Ты придешь? – спросила девочка наконец.

– Да. А ты дождешься?

Улыбка была едва заметной, а может быть, просто почудилась Алексу.

– Посмотрим. Наверное.

– Отдохни, не загоняй себя, – сказал Алекс. Отключил связь, протянул телефон отошедшему было из деликатности официанту.

Жалко, что длинные рукава формы не позволяют увидеть Беса. Прорезать, что ли, окошечко в темно-синей ткани? И заклеить прозрачным пластиком… Вот смеху будет у экипажа… когда у него появится экипаж.

Собственно говоря, экипаж и был той причиной, по которой Алекс пока оставался на территории космопорта. В тех нечастых случаях, когда подбор экипажа поручали капитану, имелось два пути. Первый – официально рекомендованный поиск в компьютерной сети. Пользовались им нечасто. Второй – «методом личного собеседования» – предпочитал каждый здравомыслящий человек. Вот как раз для этой цели и использовались портовые питейные заведения.

Интересно, сколько человек уже поглядывают на Алекса с любопытством и нетерпением, ожидая, когда же капитан закончит обед?

Магуро-суси был хорош, но Алекс доел его уже через силу. Заказал саке и дорогую земную сигару. Саке он любил, а сигары – нет. Но это был понятный каждому астронавту символ, и о сигаретах пришлось на время забыть.

Официант стоял рядом, с подносом, на котором стояли коробка сигар, гильотинка и массивная хрустальная зажигалка. Алекс не торопясь раскурил сигару.

– Удачного найма, сэр, – сказал официант, отходя.

Разумеется. Поработав в порту хотя бы неделю, каждый знает, когда капитаны раскуривают сигары…

– Позвольте?

Алекс оценивающе посмотрел на первого претендента.

Молодой или недавно омоложенный мужчина. Темноволосый, с сильной долей азиатской крови. Одет в гражданское. Почти неуловимые следы спецификации – слишком суженные в ресторанном полумраке зрачки, высокий лоб, неестественно прямая, будто у вымуштрованного солдата, спина.

Пилот. Вернее – мастер-пилот.

– Да. – Алекс слегка подвинул к пилоту бутылочку саке, согреваемую в сосуде с горячей водой. Это тоже был знак.

Они молча выпили по чашечке, совершенно откровенно приглядываясь друг к другу. Сейчас все могло кончиться тем, что пилот встанет, поблагодарит за выпивку и уйдет. Или же Алекс отложит сигару и отвернется. Значит – нет. Значит – не сошлись.

– Вы ведь тоже пилот, – нарушил молчание мужчина.

– Да.

– Мастер-пилот, – он размышлял вслух, – и ищите еще одного мастер-пилота? У вас, должно быть, крупный корабль.

– Это смущает?

– Нет.

– Хорошо. Но у меня маленький многоцелевой корабль.

Пилот поморщился. С легкой надеждой спросил:

– Много обязанностей вне пилотирования?

– Не думаю.

– Тогда вам нужен просто пилот, – твердо сказал мужчина. – Два мастера в спарке, на маленьком корабле… несерьезно.

– Согласен, но у меня приказ от владельца корабля. Второй ложемент должен занимать мастер.

В глазах пилота мелькнула искорка любопытства. Секунду он колебался, потом покачал головой:

– Нет… не стоит. Удачи вам, капитан.

– Условия не интересуют? – спросил Алекс. Незнакомец ему понравился, и он не выглядел слишком уж преуспевающим.

– Спасибо, не стоит. – Пилот сухо улыбнулся. – Не хочу искуса.

Он резко кивнул и поднялся. Вот так. И все видят, что это он отказался от предложения, а не капитан отверг кандидатуру.

Алекс затянулся густым тяжелым дымом. Нет, все-таки сигары – не для него…

Реакцию пилота он понимал прекрасно. Мастеру пойти работать в спарку – на это согласишься лишь от полной безысходности. Лучше уж единолично таскать по планетарным орбитам неповоротливый «Хомяк» с грузом стальных чушек, чем подыгрывать чужим решениям на самых интересных маршрутах.

Но условия в инструкции формулировались жестко.

Экипаж из шести человек.

Капитан с подготовкой мастер-пилота. Еще один мастер-пилот. Навигатор. Энергетик. Боец. Врач.

Не было ни карго-мастера, ни торгового специалиста. Точнее – должности эти присутствовали, но лишь «по возможности», в случае если они являлись чьей-то второй специальностью. Значит, их нанимали не в качестве торговцев. Не было лингвистов и экзопсихологов – значит контакты с Чужими не предвидятся и работать придется в пределах Империи Людей.

Но при этом…

Наличие двух мастер-пилотов могло означать лишь протяженные и сложные трассы.

Боец в экипаже – высадки на неспокойных планетах.

Врач – длительные рейсы.

Все это очень тяжело стыковалось между собой. Еще труднее было понять, почему при столь странном составе экипажа, явно означавшем нестандартные рейсы, Алексу так легко доверили командование кораблем и дали карт-бланш на подбор экипажа.

– Вы позволите?

Алекс поднял глаза.

Очень серьезное и умное лицо. Светловолосый европеоид, редко встретишь такой чистый генотип. Судя по нашивкам и признакам специализации – энергетик. Звезда Безысходной Доблести на отвороте пиджака – отставной военный. Кстати, уж какую награду даром не дают, так именно Безысходную Звезду… По всем параметрам подходит, вот только…

Вот только почему-то он ему не нравится.

Они несколько секунд разглядывали друг друга.

– Пожалуй, вы правы, капитан, – вежливо сказал его несостоявшийся энергетик. – Мы не сработаемся. Жалко, я давно на мели.

– Выпьете?

– Нет, спасибо. Вы явно приготовились сидеть долго, не отвлекайтесь по пустякам.

Он отошел. Алекс мрачно проводил его взглядом.

Профессионал. Хороший спец, хороший человек. Но они бы не сработались. Когда полжизни проводишь в наглухо закупоренной жестянке, это начинаешь видеть сразу.

Наем начинался плохо. Кстати, кое-где считается, что если три первых кандидата отвергнуты капитаном с ходу, то лучше к нему и не соваться – удачи не будет. Астронавты – самые суеверные люди в мире.

– Капитан?

Женщина даже не выдержала положенной паузы. Оперлась руками о стол, склонилась к Алексу.

– Ищете команду?

Немолодая. Крупная, почти с Алекса ростом. Чернокожая. Красивая, но неестественной красотой, работой визажистов, придающих приятные черты измененному телу. Лицо какой-то геометрической, ромбовидной формы. Глаза слишком большие, почти как у Ким. Очень странные кисти рук… очень странные ногти… И значок карго-мастера на блузке.

Видимо, на его лице что-то мелькнуло.

– Карго не нужен? – прямо спросила женщина.

– Нет, к сожалению. У меня маленький корабль. Не грузовой.

– Прошу прощения, капитан…

– Подождите!

– Да? – Женщина слегка качнула бровями.

– Ваша спецификация – не карго-мастер.

– Вы правы. Но врач на маленьком корабле не нужен тем более.

– Нужен.

– Как любопытно… – Поколебавшись, она присела. – Нальете чего-нибудь?

– Да, конечно…