Герои в поисках приключений

Сердце Тора бешено застучало, когда ее лицо оказалось так близко. Через её тонкое летнее платье Тор почувствовал каждый изгиб ее тела. Гвен не сопротивлялась. Она смотрела ему прямо в глаза и долго не отводила взгляд. Тор глядел на Гвен как заворожённый. Его сердце вырывалось из груди, дыхание участилось, а перед глазами все плыло.

И вдруг она наклонилась и поцеловала его в губы. От прикосновения её мягких губ Тор ощутил себя как никогда живым. Они лежали с закрытыми глазами, не шевелясь. Неизвестно, сколько они так лежали. Тору хотелось, чтобы время остановилось.

Наконец, Гвен медленно отстранилась. Она все еще улыбалась, открывая глаза.

Они долго лежали вот так, глядя друг другу в глаза.

«Откуда ты взялся?» – спросила она тихо. Улыбка не сходила с ее губ.

Тор улыбнулся в ответ. Он не знал, как ответить.

«Я обычный парень», – сказал он.

Она покачала головой и улыбнулась.

«Нет, не обычный. Я это чувствую. Мне кажется, ты очень даже необычный».

Гвендолин наклонилась и снова поцеловала его – в этот раз поцелуй продлился дольше. Он провёл рукой по её волосам, а она дотронулась до его коротких волос. Но мысли не давали парню покоя. Тор уже думал о будущем. Могли ли они быть вместе, вопреки всему? Могут ли они стать настоящей парой?

Тор надеялся – больше всего на свете – что у них всё получится. Сейчас он хотел быть с Гвен даже больше, чем однажды желал вступить в Легион.

Пока Тор перебирал все эти мысли в своей голове, в траве внезапно раздался шелест, и они оба, вздрогнув, обернулись. В нескольких футах от них в траве прыгал Крон. И снова послышался шорох. Крон тявкнул, зарычал, – и тут раздалось шипение. Затем стало тихо.

Гвен скатилась на траву, а Тор быстро сел, оглядываясь. Он мигом подпрыгнул на ноги, чтобы защитить Гвендолин, еще не зная, от чего. Никого не было видно. Что бы это ни было – оно должно быть там, в нескольких футах от них, в высокой траве.

Перед ними появился Крон – во рту, в своих маленьких, но острых как бритва, зубах он держал огромную поникшую белую змею. Она, наверное, была футом в длину, ее белая кожа блестела, толщиной она была с огромную ветку дерева. И тут Тор понял, что произошло – Крон спас их от нападения смертельно опасной змеи. Его сердце преисполнилось благодарности к детенышу леопарда.

Гвен ахнула.

«Белоспинка», – произнесла она. – «Самая ядовитая рептилия во всем королевстве».

Тор с ужасом уставился на змею.

«Я не знал, что эта змея и вправду существует. Я думал, что это всего лишь легенда».

«Она очень редкая», – сказала Гвен. – «Я видела ее только один раз в своей жизни. В день, когда был убит мой дед. Это предзнаменование».

Она обернулась и посмотрела на Тора.

«Это означает скорую смерть. Смерть близкого человека».

Тор ощутил, как по его спине пробежал холодок. Внезапно, в этот летний день, подул холодный ветер. Теперь Тор был уверен – Гвен права.

Глава двадцать пятая

Гвендолин поднималась по винтовой лестнице, ведущей в верхние покои замка. Её мыслями полностью завладел Тор. Она думала об их прогулке, о поцелуе. И о той змее.

Ее раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, это была радость от встречи с Тором, а с другой – ужас при мысли о той змее, предвестнице смерти. Но чьей смерти? Гвен не знала ответа, и не могла прогнать эти мысли из головы. Она боялась, что кто-то из ее семьи может умереть. Мог ли это быть один из ее братьев? Годфри? Кендрик? А вдруг это ее мать? Или отец? Допустив эту мысль, она вздрогнула.

Появление змеи омрачило их радостный день – настроение было испорчено, и они ничего не могли с этим поделать. Они вернулись во двор и расстались у выхода из леса, чтобы никто не заметил их вдвоем. Меньше всего Гвен хотелось, чтобы ее мать увидела их вместе. Но девушка не собиралась так легко отказываться от Тора. Она найдет способ усмирить свою мать. Ей просто нужно время, что разработать план.

Ей не хотелось расставаться с Тором. Гвен тяжело давалась разлука с Тором. стало плохо, когда она вспомнила об этом. Она собиралась спросить его о планах на завтра, узнать, встретятся ли они снова, но она просто опешила при виде той змеи и об всём забыла. Теперь Гвен волновалась, что Тор расценит это как безразличие с её стороны.

Не успела Гвен появиться в королевском дворе, как её вызвали к отцу. Её сердце колотилось, пока она поднималась по ступенькам. Почему отец хочет её видеть? Неужели их с Тором заметили? Потому что другой причины для такой срочной встречи не было. Неужели он тоже собирается запретить ей видеться с Тором? Гвен не верила, что он может так поступить. Он всегда вставал на ее сторону.

Наконец, запыхавшись, Гвен поднялась наверх. Быстрым шагом она прошла по коридору, мимо слуг, которые встали по стойке смирно, завидев её, и открыли ей дверь в покои Короля. Двое других слуг, которые находились в комнате, поклонились, когда она вошла.

«Оставьте нас», – велел им Король.

Они отвесили поклон и поспешили выйти из комнаты. Дверь за ними со стуком закрылась.

Король встал из-за стола и, широко улыбаясь, направился к дочери через обширные покои. Рядом с отцом Гвен всегда чувствовала себя легко и спокойно. И сейчас, не заметив и тени гнева на его лица, она расслабилась.

«Моя Гвендолин», – произнес он.

Он протянул к ней руки и заключил в свои объятия, а затем Король предложил дочери присесть в огромное кресло у камина. Несколько больших собак, волкодавов лежали у огня, но освободили место, когда Король с дочкой присели. Гвен знала этих собак ещё с детства. Две из них положили головы ей на колени. Гвен обрадовалась теплому огню – стало непривычно холодно для летнего дня.

Отец наклонился к огню, глядя на пламя перед собой.

«Ты знаешь, почему я вызвал тебя?» – спросил он.

Она заглянула ему в глаза, но ответа не нашла.

«Нет, Отец».

Он удивленно посмотрел на дочь.

«На днях мы обсуждали царствование с твоими братьями. Именно об этом я и хотел поговорить с тобой».

Гвен почувствовала облегчение. Отец не собирается говорить с ней о Торе. Он хочет обсудить политику. Дурацкую политику, которая волновала ее меньше всего. Она облегченно вздохнула.

«Похоже, тебе полегчало», – заметил он. – «А ты о чем подумала?»

Король всегда был слишком проницательным. Это был один из немногих людей, перед которым Гвен была открытой книгой. Ей нужно быть осторожнее рядом с ним.

«Ничего, Отец», – быстро ответила она.

Король снова улыбнулся.

«Итак, скажи мне. Что ты думаешь о моем выборе?» – спросил он.

«О выборе?» – переспросила Гвен.

«О моем наследнике! О королевстве!»

«Ты имеешь в виду меня?» – спросила она.

«Кого же еще?» – рассмеялся отец.

Гвендолин покраснела.

«Отец, по меньшей мере, я была удивлена. Я не первенец, я женщина. Я ничего не знаю о политике. Ни политика, ни правление королевством меня не волнуют. У меня нет политических амбиций. Я не знаю, почему твой выбор пал на меня».

«Именно по этим причинам», – ответил Король. Лицо его стало серьезным. – «Потому что ты не стремишься к трону. Ты не желаешь царствовать и ничего не знаешь о политике».

Он сделал глубокий вдох.

«Но ты знаешь человеческую натуру. Ты очень проницательна. Это ты унаследовала от меня. От матери у тебя находчивость, а от меня умение разбираться в людях. Ты ловко оцениваешь их, видишь их насквозь. Именно это и нужно правителю – знать человеческую природу. Большего тебе и не нужно. Все остальное всё приложится. Нужно знать, кто есть кто, понимать людей, доверять своей интуиции и быть доброй. Этого хватит».

«Наверное, этого ещё недостаточно для того, чтобы править королевством», – сказала Гвен.

«Не совсем», – не согласился ее отец. – «Это основа всего. Обладая этими качествами, можно принимать решения».

«Но, Отец, ты забываешь, что я не хочу править, и, к тому же, ты не собираешься умирать. Это всего лишь глупая традиция, связанная со свадьбой первенца. Зачем мы это обсуждаем? Я не хочу ни говорить, ни думать об этом. Надеюсь, я никогда не увижу твою смерть, поэтому все это не имеет значения».

Король прокашлялся. Он выглядел серьезным.

«Я говорил с Аргоном – он видит мрачное будущее для меня. Я и сам это чувствую. Я должен подготовиться», – произнес он.

Гвен напряглась.

«Аргон – глупец. Чародей. Половина того, что он говорит, не случается. Не обращай на него внимания. Не верь этим глупым предзнаменованиям. Ты в прекрасной форме. Ты будешь жить вечно».

Но МакГил медленно покачал головой. Гвен прочла грусть на его лице, и у неё все сжалось внутри.

«Гвендолин, дочь моя, я люблю тебя. Я хочу, чтобы ты была готова. Я хочу, чтобы ты стала следующим правителем Кольца. Я говорю это серьезно. Это не просьба. Это приказ».

Король так серьёзно посмотрел на неё, что она испугалась. Никогда прежде Гвен не видела своего отца таким. В её глазах заблестели слезы. Гвен протянула руку и смахнула слезу.

«Мне жаль, что я тебя расстроил», – сказал Король.

«Тогда прекрати говорить об этом», – произнесла Гвен и расплакалась. – «Я не хочу, чтобы ты умирал».

«Прости, но я не могу. Я хочу, чтобы ты мне ответила».

«Отец, я не хочу обидеть тебя».

«Тогда скажи да».

«Но как я смогу править?» – умоляла Гвендолин.

«Это не так сложно, как ты думаешь. Тебя будут окружать советники. Первое правило – не доверять ни одному из них. Доверяй себе. У тебя всё получится. Твой недостаток знаний, твоя наивность – именно это сделает тебя великим правителем. Ты будешь принимать искренние решения. Пообещай мне», – настаивал Король.

Она заглянула в его глаза и увидела, как много это для него значит. Она хотела сменить тему, хотя бы для того, чтобы успокоить отца и подбодрить его.

«Хорошо, я обещаю», – быстро произнесла Гвен. – «Ты рад?»

Король откинулся на спинку кресла, и Гвен увидела, что он расслабился.

«Да», – сказал он. – «Спасибо».

«Хорошо. А теперь мы можем поговорить о чём-то другом? О том, что действительно может случиться», – попросила она.

Ее отец откинулся назад и расхохотался. Казалось, с его плеч упал огромный камень.

«Именно поэтому я тебя и люблю», – сказал он. – «Ты всегда такая радостная. Всегда заставляешь меня рассмеяться».

Король наблюдал за ней, и Гвен почувствовала, что он что-то заметил.

«Ты выглядишь необычайно счастливой», – заметил отец. – «У тебя появился молодой человек?»

Гвен покраснела. Она встала и подошла к окну, отвернувшись от него.

«Прошу прощения, Отец, но это личное».

«Это не личное, если ты будешь править королевством», – сказал Король. – «Но я не буду совать свой нос. Как бы там ни было, твоя мать тоже хочет говорить с тобой, и, смею предположить, она не будет столь снисходительна. Я отпущу тебя. Но будь готова».

Гвен занервничала. Она отвернулась, глядя в окно. Гвен ненавидела это место. Она готова была жить где угодно, лишь бы не здесь. Даже в маленькой деревне, на простой ферме, проживая обычную жизнь с Тором. Далеко от всего этого, от этого бесконечного контроля.

Король положил ей руку на плечо. Гвен развернулась к отцу и увидела, что он улыбается.

«Твоя мать может быть жестокой. Но что бы она ни решила, знай, что я встану на твою сторону. Когда дело касается любви, человек волен выбирать сам».

Гвен обняла отца. В эту минуту она любила его больше всех на свете. Она пыталась выбросить из головы предзнаменование змеи. Оставалось лишь молиться о том, чтобы оно не коснулось ее отца.

⁂

Гвен преодолела несколько коридоров, направляясь в покои своей матери. Она терпеть не могла, когда мать вызывала ее к себе, ненавидела постоянный контроль с её стороны. Во многих отношениях именно ее мать правила королевством. Во многом она была сильнее отца, умела настоять на своем. Разумеется, королевство и понятия об этом не имело. Он казался сильным и мудрым.

Но когда он возвращался во дворец, за закрытыми дверями, он обращался за советом именно к ней. Мать была мудрее, сдержаннее, расчетливее, жестче. Она была бесстрашной. Настоящая скала. Она держала всю семью в ежовых рукавицах. Когда Королева хотела чего-нибудь, если она вбила себе в голову, что так будет лучше для ее семьи, она не успокаивалась, пока не получала желаемое.

И теперь железная воля ее матери была направлена на Гвен. Она уже подготовила себя для противостояния матери. Она почувствовала, что мать заговорит с ней о личной жизни, и боялась, что их с Тором заметили. Но она была настроена не отступать – несмотря ни на что. Если ей придется покинуть это место, она это сделает. Пусть даже бросит её в темницу.

Когда Гвен подошла к покоям матери, слуги, открыв перед ней огромную дубовую дверь, отступили в сторону, пропуская ее внутрь, после чего закрыли за ней дверь.

Покои ее матери были гораздо меньше комнаты ее отца. Здесь было уютно: большие ковры, небольшой чайный набор и игровая доска возле камина, несколько изысканных стульев из желтого бархата. Мать восседала на одном из таких стульев. Несмотря на то, что она ждала свою дочь, она даже не повернулась к ней. Продолжая сидеть у огня и попивая чай, Королева передвинула одну из фигур на игровой доске. Позади нее стояли две фрейлины – одна расчесывала волосы Королевы, а другая завязывала ленты на её платье.

«Входи, дитя», – раздался строгий голос ее матери.

Гвен терпеть не могла, когда мать так поступала – устраивала суд на глазах у слуг. Отец всегда отсылал их, когда они разговаривали. Было бы уместнее поговорить наедине, Королеву не волновал этикет. Гвен пришла к выводу, что Королеве нравилось демонстрировать свою силу перед слугами, поэтому она держала их поблизости и позволяла им слушать, тем самым заставляя свою дочь понервничать.

У Гвен не было выбора. Она села в одно из бархатных кресел напротив своей матери, поближе к огню. Это была ещё одна из демонстраций власти ее матери – держать своего собеседника ближе к огню и усыпить его бдительность пламенем. Королева не поднимала глаз. Всё её внимание было сосредоточено на игральной доске – она передвинула фигуру из слоновой кости.

«Твой ход», – произнесла Королева.

Гвен посмотрела на доску. Она была удивлена, увидев, что её мать все еще играет эту партию. Она вспомнила, что у неё были коричневые фигуры. Прошло несколько недель с тех пор, как они играли в эту игру. Королева была экспертом в шахматах, но Гвен играла даже лучше. Мать не любила проигрывать, поэтому она явно изучала эту партию какое-то время в надежде сделать идеальный ход. И теперь, когда Гвен пришла, она заставила ее играть.

В отличие от матери Гвен не нужно было изучать доску. Она просто посмотрела на неё и сразу увидела идеальный ход. Она передвинула одну из коричневых фигур в сторону, через всю доску. Этот ход обрекал Королеву на очередное поражение.

Королева посмотрела вниз. Ее лицо не выражало никаких чувств, она всего лишь приподняла одну бровь, а это, как знала Гвен, означало тревогу. Гвен была умнее, и ее мать никогда бы не приняла этого.

Королева кашлянула, изучая доску, все еще не поднимая глаз на дочь.

«Я знаю о твоих похождениях с этим простолюдином», – сказала она насмешливо. – «Ты меня не послушалась». Королева взглянула на нее. «Почему?»

Гвен сделала глубокий вдох, начиная нервничать. Она пыталась придумать достойный ответ. Она не сдастся. Не в этот раз.

«Моя личная жизнь – не Ваше дело», – ответила Гвен.

«Неужели? Это как раз мое дело. Твоя личная жизнь окажет влияние на царствование. На судьбу всей семьи. На Кольцо. Твоя личная жизнь касается политики, хотя ты и предпочла бы забыть об этом. Ты не простолюдинка. У тебя просто нет личной жизни. И уже тем более ты не скроешь её от меня».

Голос Королевы был холодный как сталь. Гвен возмущало каждое мгновение этого визита. Она ничего не могла поделать, кроме как сидеть здесь и ждать, пока мать закончит. Она чувствовала себя в ловушке.

Наконец, Королева прокашлялась.

«Поскольку ты отказываешься меня слушать, я вынуждена принять решение за тебя. Ты больше не увидишь этого мальчишку. А если не послушаешься, я вышлю его прочь из Легиона, из королевского двора обратно в деревню. Затем я накажу его и всю его семью. Он будет изгнан с позором. И ты никогда ничего не узнаешь о нем».

Королева посмотрела на нее. Её нижняя губа дрожала от ярости.

«Ты поняла меня?»

Гвен резко вздохнула, впервые в жизни осознавая, на какое зло способна ее родная мать. Она ненавидела ее всей душой. Гвен также уловила встревоженные взгляды слуг. Это было унизительно.

Она не успела ничего ответить, потому что мать продолжила.

«Кроме того, чтобы впредь предотвратить твое безрассудное поведение, я предприняла некоторые шаги, чтобы организовать для тебя разумный союз. В первый день следующего месяца ты выйдешь замуж за Альтона. Ты можешь начинать готовиться к свадьбе. Готовься к жизни замужней женщины. Это все», – пренебрежительно сказала Королева, повернувшись к игральной доске, словно то, что она только что произнесла, было обыденными вещами.

От возмущения у Гвен внутри разгорался пожар. Ей хотелось закричать.

«Как Вы смеете?» – спросила она с нарастающей яростью в голосе. – «Неужели Вы думаете, что я марионетка, которой можно управлять?»

«Я не думаю», – произнесла ее мать. – «Я знаю. Ты – моя дочь и ты подчиняешься мне. И ты выйдешь замуж за то, за кого я скажу».

«Нет, не выйду!» – крикнула Гвен в ответ. – «И Вы не можете меня заставить. Отец сказал, что Вы не можете меня заставить!»

«В этом королевстве родители ещё имеют право устраивать браки своих детей, не говоря уже о Короле и Королеве. Твой отец может не соглашаться, но ты знаешь, что он всегда уступает моей воле. У меня есть свои методы».

Мать посмотрела на Гвен.

«Поэтому, тебе придётся меня послушаться. Ты выйдешь замуж. Это решено. Будь готова».

«Я этого не сделаю», – ответила Гвен. – «Никогда. И если Вы снова заведёте этот разговор, я больше не стану с Вами разговаривать».

Глядя на нее, Королева улыбнулась холодной мерзкой улыбкой.

«Меня не волнует, станешь ли ты со мной разговаривать или нет. Я – твоя мать, а не твоя подруга. И я – твоя Королева. Возможно, это наша последняя встреча наедине. Это не имеет значения. В конце концов, ты сделаешь то, что я тебе велю. А я буду наблюдать, как ты проживаешь ту жизнь, которую я для тебя запланировала».

Королева вернулась к игре.

«Ты свободна», – сказала она, махнув рукой, словно Гвен была одной из ее слуг.

Гвен так кипела от злости, что больше не могла этого выносить. Она сделала три шага, подошла к игральной доске своей матери и швырнула ее двумя руками – фигурки разлетелись в разные стороны, а большой стол из слоновой кости разбился на осколки.

Королева в испуге отпрыгнула.

«Я Вас ненавижу», – прошипела Гвен, после чего развернулась и, пылая гневом, умчалась из комнаты, отмахиваясь от рук слуг. Ей не терпелось уйти и больше никогда не видеть лица своей матери.

Глава двадцать шестая

Тор часами гулял по извилистым тропинкам в лесу, думая о своей встрече с Гвен. Он не мог выбросить ее из своей головы. Время, которое они провели вместе, было волшебным, оно превзошло все его ожидания. Он больше не волновался о глубине ее чувств к нему. Это был идеальный день – разумеется, кроме того, что случилось в конце их встречи.

Та редкая змея была ужасным предзнаменованием. Им повезло, что она их не укусила. Тор посмотрел на Крона, преданно гуляющего рядом с ним, счастливого, как никогда, и задумался – что бы случилось, не будь он рядом, если бы он не убил ту змею и не спас их жизни. Были бы они сейчас с Гвен мертвы? Тор был бесконечно благодарен Крону. Он знал, что у него появился надежный спутник на всю жизнь.

Это предзнаменование все еще беспокоило его: та змея была чрезвычайно редкой и даже не жила в этой части королевства. Она обитала на юге, в топях и болотах. Как она могла забраться так далеко? Почему она напала на них именно тогда? Это было настолько таинственным, что он был уверен в том, что это знак. Как и Гвен, он считал это дурным предзнаменованием, предвестником надвигающейся смерти. Но чьей?

Тор хотел прогнать эту картину из своей головы, хотел забыть об этом и подумать о других вещах, но он не мог. Это мучило его, лишая покоя. Тор знал, что должен вернуться в казарму, но не мог заставить себя. Это всё ещё был их выходной день, поэтому он несколько часов подряд гулял по лесным тропинкам, пытаясь прогнать дурные мысли. Тор был уверен, что змея предупреждала именно его, призывая к активным действиям.

Вдобавок ко всему, его свидание с Гвен резко оборвалось. Когда они добрались до лесной опушки, их дороги быстро разошлись. Они едва сказали друг другу слово. Гвен была в смятении. Он предположил, что это из-за змеи, но он мог ошибаться. Она не упомянула об их следующей встрече. Неужели она передумала насчет него? Может, он сделал что-то не так?

Эта мысль поедала его изнутри. Он не знал, что с собой поделать и часами выписывал круги. Тору нужно было поговорить с кем-то, кто разбирался в таких вещах, кто смог бы растолковать знаки и предзнаменования.

Внезапно Тор замер. Конечно, Аргон. Он-то ему и нужен. Он смог бы объяснить ему все это и успокоить его.

Тор осмотрелся – он стоял у северной оконечности самого дальнего хребта. Отсюда перед ним открывался захватывающий вид на королевский город. Он стоял возле перекрестка. Тор слышал, что Аргон живёт один в каменном доме на северной окраине Боулдер Плейнс. Он знал, что, если повернет налево, одна из тропинок приведет его туда. И он отправился в путь.

Дорога предстояла долгая. Тор не был уверен, что застанет Аргона дома, но решил попытаться. Он просто не успокоится, пока не получит ответы на свои вопросы.

Тор с воодушевлением ускорил шаг. Он приближался к равнинам. Наступил полдень, а он всё шёл и шёл. Это был прекрасный летний день – солнце ярко освещало поля вокруг него. Крон подпрыгивал рядом с ним, время от времени останавливаясь, чтобы наброситься на белок. Одну из них он сейчас торжественно нёс в зубах. Тропинка стала круче, подул сильный ветер. Луга исчезли, уступив место пустынному ландшафту скал и валунов. Тропы почти не было видно. Здесь уже не росли деревья, и без них стало гораздо прохладнее и ветренее. Пейзаж стал скалистым и крутым. Было жутко – ничего, кроме небольших скал, грязи и валунов повсюду, куда падал взгляд. Казалось, что путь пролегал через пустынную землю. Когда тропа полностью исчезла, Тор оказался среди гравия и камней.

Крон начал скулить. В воздухе повеяло чем-то жутким. Тор тоже это почувствовал. Атмосфера в этом месте не была зловещей – просто необычной. Словно тяжелый дурманящий туман.

Тор уже начал думать, что, возможно, пошёл не тем путём, как вдруг на горизонте, высоко на холме он заметил небольшой каменный дом. По форме это был идеальный круг. Дом был сделан из черного прочного камня, без окон. Тор заметил лишь одну арочная дверь, на которой не было ни ручки, ни дверного кольца. Неужели Аргон действительно здесь живет, в этом безлюдном месте? Расстроится ли он из-за того, что Тор явился без приглашения?

Сомнения пожирали Тора, но заставил себя продолжать путь. Подойдя к двери, он почувствовал в воздухе энергию – такую густую, что ему стало трудно дышать. Его сердце бешено заколотилось, когда он протягивал руку, чтобы постучать.

Но не он успел и прикоснуться к ней, как дверь сама приоткрылась. Внутри было черным-черно, и Тор подумал, что, возможно это ветер открыл дверь. Было так темно, что он не понимал, как кто-то мог находиться внутри.

Тор осторожно толкнул дверь и просунул голову внутрь.

«Есть кто-нибудь?» – выкрикнул он.

Он ещё немного приоткрыл дверь. Внутри была кромешная тьма и лишь небольшой огонёк теплился вдали.

«Есть кто-нибудь?» – крикнул он громче. – «Аргон?»

Крон заскулил. Тор уже понимал, что это была плохая затея, что Аргона нет дома. И всё же он решил проверить. Он сделал два шага вглубь комнаты, и дверь мигом закрылась за ним.

Тор развернулся и увидел стоящего возле стены Аргона.

«Прошу прощения, что побеспокоил тебя», – произнес Тор. Его сердце вырывалось из груди.

«Ты пришел без приглашения», – сказал Аргон.

«Прости меня», – сказал Тор. – «Я не хотел вторгаться».

Когда его глаза привыкли к темноте, Тор осмотрелся и увидел несколько небольших свечей, выложенных в круг возле каменной стены. В основном, комната была освещена одной-единственной полосой света, которая проходила через небольшое круглое отверстие в потолке. Дом Аргона поражал своей пустотой и мистической атмосферой.

«Мало кто побывал здесь», – ответил Аргон. – «Разумеется, ты бы не вошёл, если бы я не позволил. Дверь открывается для того, для кого предназначена. Для других она никогда не откроется – никакая сила в мире её не откроет».