Клич чести

Несколько солдат МакКлауда спрыгнули со своих коней и, окружив Тора, стали приближаться к нему.

Тор осознал, что оказался в затруднительном положении. Он бы все отдал за то, чтобы снова вернуться на своего коня. Пока он лежал на земле, его голова раскалывалась от боли. Краем глаза Тор видел, что другие члены Легиона сражаются, теряя свои позиции. Один из солдат Легиона, которого он не узнал, издал пронзительный крик, и Тор увидел, как чей-то меч пронзил его грудь. Молодой человек упал замертво.

Другой член Легиона, которого Тор тоже не знал, поспешил тому на помощь, убив нападавшего ударом своего копья. Но в это же самое время МакКлауд атаковал его сзади, вонзив кинжал ему в шею. Парень закричал и упал за своего коня замертво.

Обернувшись, Тор увидел, что на него надвигается полдюжины солдат. Один из них поднял меч и направил его прямо на лицо Тора. Подняв руку, молодой человек отразил удар своим щитом. Резонирующий лязг оглушил его. Но в это время другой воин поднял свой сапог и выбил щит из руки Тора.

Третий нападающий наступил на запястье Тора, пригвоздив его в земле.

Четвертый воин МакКлауда вышел вперед и поднял свое копье, приготовившись проткнуть им грудь Тора.

Тор услышал громкое рычание, когда Крон прыгнул на солдата, оттаскивая его обратно и повалив вниз. Но воин вышел вперед с булавой и так сильно ударил леопарда, что тот споткнулся и упал с визгом, приземлившись на спину.

Вперед вышел другой солдат, который встал над Тором, подняв трезубец. Он грозно смотрел на него, и в этот раз не было никого, чтобы его остановить. Воин приготовился ударить Тора прямо по лицу. Лежа на земле, будучи беспомощным, Тор не мог избавиться от ощущения, что его конец, наконец, пришел.

Глава седьмая

Гвен опустилась на колени рядом с Годфри в этом тесном домике, больше не в силах этого выносить. Рядом с ней была Иллепра. Она слушала стоны своего брата несколько часов, наблюдая за тем, как лицо целительницы становилось все более мрачным, словно она была уверена в том, что Годфри умрет. Гвен чувствовала себя такой беспомощной, сидя здесь. Ей казалось, что ей нужно что-то сделать. Что угодно.

Девушка мучилась чувством вины и беспокойством не только из-за Годфри, но еще более из-за Тора. Гвен не могла прогнать из своей головы образ Тора, бросающегося в бой, отправленного Гаретом в ловушку, на верную смерть. Она чувствовала, что должна каким-то образом помочь и ему тоже. Она сойдет с ума, сидя здесь.

Внезапно Гвен поднялась на ноги и поспешила к выходу из дома.

«Куда ты идешь?» – спросила Иллепра своим охрипшим от напевания молитв голосом.

Гвен повернулась к ней.

«Я вернусь», – сказала она. – «Есть что-то, что я должна попробовать».

Она открыла дверь и поспешно вышла во двор, в закатный воздух, и закрыла глаза от представшего перед ней зрелища – небо было украшено красными и фиолетовыми поджилками, второе небо напоминало зеленый шар на горизонте. Акорт и Фальтон, надо отдать им должное, все еще стояли здесь на страже. Они подпрыгнули и посмотрели на девушку с тревогой на лицах.

«Он будет жить?» – спросил Акорт.

«Я не знаю», – ответила Гвен. – «Оставайтесь здесь. Стойте на страже».

«А куда Вы идете?» – спросил Фальтон.

Когда Гвен смотрела на кроваво-красное небо, ей в голову пришла одна идея. В воздухе ощущалось нечто мистическое. Только один человек способен ей помочь.

Аргон.

Если и был человек, которому Гвен могла доверять, человек, который любил Тора и оставался преданным ее отцу, человек, обладавший силой в какой-то мере помочь ей, так это он.

«Мне нужно отыскать кое-кого особенного», – сказала она.

Гвен развернулась и поспешила уйти прочь через равнины, после чего бросилась бежать, восстанавливая в памяти путь к дому Аргона.

Она не была там многие годы, с тех пор, как еще была ребенком, но помнила, что он живет высоко на пустынных скалистых равнинах. Гвен продолжала бежать, едва переводя дыхание, в то время как местность становилась все более пустынной, более ветреной, трава уступала место гальке, а после – камням. Выл ветер и пока Гвен шла, пейзаж становился все более жутким. Ей казалось, словно она шла по поверхности звезды.

Наконец, запыхавшись, Гвен дошла до хижины Аргона и постучала в дверь. Нигде не было дверной ручки, которой она могла бы воспользоваться, но девушка знала, что друид живет здесь.

«Аргон!» – крикнул Гвен. – «Это я! Дочь МакГила! Впусти меня! Я приказываю тебе!»

Она продолжала стучать, но единственным ответом было завывание ветра.

Наконец, выбившись из сил, девушка разрыдалась. Она чувствовала себя более беспомощной, чем когда-либо. Гвен ощущала себя опустошенной, словно ей больше некуда было идти.

Когда солнце в небе опустилось пониже, и его кроваво-красный оттенок уступил место сумеркам, Гвен повернулась и начала спускаться вниз по склону. Она вытерла слезы со своего лица, отчаявшись выяснить, куда теперь идти.

«Пожалуйста, отец», – произнесла Гвен вслух, закрывая глаза. – «Подай мне знак. Покажи мне, куда пойти. Покажи мне, что делать. Пожалуйста, не позволяй своему сыну умереть в этот день. И пожалуйста, не позволяй Тору умереть. Если ты любишь меня, ответь мне».

Гвен продолжила свой путь в тишине, слушая ветер, когда внезапно ее посетила вспышка вдохновения.

Озеро. Озеро Печали.

Ну, конечно! Именно на это озеро ходили те, кто хотел помолиться о ком-то смертельно больном. Это было небольшое древнее озеро в центре Ред-Вуда, окруженное возвышающимися деревьями, которые достигали самого неба. Его считали святым местом.

«Спасибо, отец, что ответил мне», – подумала Гвен.

Она почувствовала, что сейчас отец находится с ней больше, чем когда-либо. Девушка побежала в Ред-Вуд, направляясь к озеру, которое услышит ее печаль.

* * *

Гвен опустилась на колени на берегу Озера Печали. Ее колени коснулись мягкой красной сосны, которая обрамляла воду подобно кольцу. Девушка смотрела на неподвижную воду, самую спокойную воду, которую она когда-либо видела, в которой отражалась восходящая луна. Это была сверкающая полная луна, более полная, чем все, которые Гвен когда-либо видела. В то время как второе солнце все еще было на небе, уже начала подниматься луна, и они оба отбрасывали закатный и лунный свет над Кольцом. Солнце и луна отражались вместе в озере друг напротив друга. Гвен ощущала святость этого времени суток. Это было окно между окончанием одного дня и началом другого. В это священное время, в этом священном месте все было возможно.

Гвен опустилась здесь на колени со слезами на глазах, молясь изо всех сил. События последних нескольких дней истощили ее, и девушка позволила своим чувствам выйти наружу. Она молилась о своем брате, но еще больше о Торе. Ей была нестерпима мысль о том, что этой ночью она может потерять их обоих, о том, что рядом не останется никого, кроме Гарета. Гвен была ненавистна мысль о том, что ее собираются выдать замуж за какого-то варвара. Девушке показалось, что жизнь рушится вокруг нее, и ей нужны были ответы. Более того, ей нужна надежда.

Многие люди в королевстве молились Богу Озер, Богу Лесов, Богу Гор или Богу Ветра, но Гвен никогда не верила ни в одного из них. Как и Тор, Гвен была одной из немногих, кто пошел против веры своего королевства, и последовал по радикальному пути верования в одного-единственного Бога, который контролировал всю вселенную. Именно этому Богу Гвен и молилась.

«Пожалуйста, Господи», – молилась девушка. – «Верни мне Тора. Сохрани его в бою. Позволь ему избежать засады. Пожалуйста, позволь Годфри выжить. И пожалуйста, защити меня – воспрепятствуй моему отъезду отсюда, помешай женитьбе с тем дикарем. Я сделаю что угодно. Просто дай мне знак. Покажи мне, чего ты от меня хочешь».

Гвен долго стояла на коленях, ничего не слыша кроме завывания ветра, который проносился по бесконечно высоким соснам Ред-Вуда. Девушка слушала тихое потрескивание ветвей, когда они качались над ее головой. Их иглы падали в воду.

«Будь осторожна с тем, о чем молишься», – послышался голос.

Вздрогнув, Гвен обернулась, поразившись, увидев, что недалеко от нее кто-то стоит. Она непременно испугалась бы, но мгновенно узнала этот голос – древний голос, старше самих деревьев, старше самой земли. Ее сердце переполнилось чувствами, когда она поняла, кто перед ней.

Этот человек был облачен в белый плащ с капюшоном, его полупрозрачные глаза прожигали ее насквозь, словно он вглядывался в самую душу Гвен. В руках у него был жезл, освещенный закатным и лунным светом.

Аргон.

Гвен поднялась и встретилась с ним лицом к лицу.

«Я искала тебя», – сказала она. – «Я ходила к твоему дому. Ты слышал мой стук?»

«Я все слышу», – загадочно ответил он.

Гвен сделала паузу, удивившись. Лицо друида ничего не выражало.

«Скажи мне, что я должна делать», – попросила она. – «Я сделаю что угодно. Пожалуйста, не позволяй Тору умереть. Ты не можешь позволить ему умереть!»

Гвен сделала шаг вперед и схватила Аргона за запястье, умоляя его. Но прикоснувшись к нему, девушка обожглась жаром, который прошел по ее запястью и по рукам. Она отстранилась, пораженная его энергией. Аргон вздохнул, отвернувшись от нее, и сделал несколько шагов по направлению к озеру. Он стоял глядя на воду, его глаза отражались в свете. Гвен подошла и встала рядом с друидом, долго храня молчание, ожидая, пока он будет готов заговорить.

«Невозможно изменить судьбу», – произнес Аргон. – «Просителю приходится платить за это высокую цену. Ты хочешь спасти жизнь. Это благородное стремление. Но ты не можешь спасти две жизни. Тебе придется выбирать».

Обернувшись, друид посмотрел на Гвен.

«Кто этой ночью выживет – Тор или твой брат? Один из них должен умереть. Так предначертано».

Этот вопрос привел Гвен в ужас.

«Что это за выбор?» – спросила она. – Спасая одного, я обрекаю другого».

«Не ты», – ответил Аргон. – «Им обоим суждено умереть. Мне жаль. Но такова их судьба».

Гвен показалось, словно ей в живот всадили кинжал. Им обоим суждено умереть? Это было настолько ужасно, что и представить невозможно. Неужели судьба может быть такой жестокой?

«Я не могу предпочесть одного другому», – наконец, произнесла Гвен слабым голосом. – «Конечно, моя любовь к Тору сильнее, но Годфри – моя плоть и кровь. Я не могу принять мысль о том, что один из них умрет за счет другого. И я также не думаю, что кто-нибудь из них хотел бы этого».

«Тогда они оба умрут», – ответил Аргон.

Гвен охватила паника.

«Подожди!» – выкрикнула она, когда он начал отворачиваться.

Друид обернулся и посмотрел на девушку.

«А как насчет меня?» – спросила Гвен. – «Что, если я умру вместо них? Это возможно? Смогут ли они оба жить, если умру я?»

Аргон долго смотрел на нее, словно постигая всю ее сущность.

«Твое сердце непорочно», – сказал он. – «У тебя самое непорочное сердце из всех МакГилов. Твой отец сделал мудрый выбор. Да, так и есть…»

Голос Аргона затих, в то время как сам он продолжал смотреть ей в глаза. Гвен почувствовала себя неуютно, но она не осмелилась отвести взгляд.

«Из-за твоего выбора, из-за твоей жертвы этой ночью», – произнес Аргон. – «Судьба услышала тебя. Этой ночью Тор будет спасен. Как и твой брат. Ты тоже будешь жить. Но небольшой кусочек твоей жизни все-таки будет взят. Помни, что цена существует всегда. Ты частично умрешь в обмен на их жизни».

«Что это значит?» – спросила Гвен, объятая ужасом.

«За все приходится платить», – ответил друид. – «У тебя есть выбор. Или ты предпочла бы не платить?»

Гвендолин собралась духом.

«Я сделаю для Тора что угодно», – произнесла она. – «И для своей семьи».

Аргон смотрел сквозь нее.

«У Тора великая судьба», – сказал Аргон. – «Но судьба может меняться. Наша судьба заключена в наших звездах. Но ее также контролирует Бог. Господь может менять судьбу. Этой ночью Тор должен был умереть. Он будет жить только из-за тебя. Ты заплатишь за это – и цена будет высока».

Гвен хотела узнать больше, но когда она протянула к Аргону руку, в следующую секунду внезапно перед ней вспыхнул яркий свет, после чего друид исчез.

Гвен развернулась, поискав его по сторонам, но Аргона нигде не было видно.

Наконец, девушка обернулась и посмотрела на озеро – такое безмятежное, словно этой ночью здесь ничего не произошло. Она увидела свое отражение и показалась сама себе такой отстраненной. Гвен была преисполнена благодарности и, наконец, почувствовала покой. Но, кроме того, девушка не могла избавиться от чувства страха за свою собственную судьбу. Но сколько бы она ни пыталась прогнать эту мысль, Гвен не могла не задаваться вопросом – какую цену ей придется заплатить за жизнь Тора?

Глава восьмая

Беспомощный Тор лежал на спине посреди поля боя, придавленный солдатами МакКлауда. Он слышал столкновение сражения, крики лошадей и умирающих мужчин вокруг себя. Внезапно огромный солдат, который вышел вперед, преградил собой заходящее солнце и растущую луну – полную луну, гораздо полнее, чем он когда-либо видел. Воин поднял свой трезубец и приготовился ударить им Тора. Тор понял, что его время пришло.

Он закрыл глаза, подготовившись к смерти. Он не испытывал ни страха, ни сожаления. Ему хотелось пожить еще, хотелось узнать, кто он такой, какова его судьба и, больше всего, хотелось больше времени провести с Гвен.

Тору казалось, что несправедливо умереть вот так, здесь, в этот день. Его время еще не пришло. Тор это чувствовал – он еще не готов.

Внезапно Тор ощутил, как что-то поднимается внутри него – это была свирепость, сила, прежде которой он не испытывал. Он почувствовал покалывание во всем теле, молодой человек ощутил жар, когда ему показалось, что через него прошло новое ощущение – от пяток, через ноги, вверх к торсу, через его руки, пока кончики пальцев не начали гореть, сияя энергией, которую он едва понимал. Тор и сам удивился, издав свирепый рев, напоминающий рев дракона, поднимающийся из глубин земли.

Тор ощутил, как через него проходит сила десятерых мужчин, когда он разомкнул захват солдата и вскочил на ноги. Не успел воин МакКлауда нанести удар своим трезубцем, как Тор сделал шаг вперед, схватил его за шлем и боднул так, что его нос раскололся на две части. После чего Тор так сильно пнул его, что тот накренился назад и, подобно пушечному ядру, сбил с ног десятерых солдат.

Тор закричал от своей обретенной ярости. Схватив солдата, он поднял его высоко над головой и швырнул в толпу, сбивая дюжину других воинов, подобно кеглям. Затем Тор протянул руку и десятифутовую цепь из рук какого-то солдата. Он размахивал ею над головой снова и снова, пока вокруг него не поднялся крик. Молодой человек сбивал десятки солдат в радиусе десяти футов.

Тор ощущал, что его сила продолжала подниматься, и позволил ей овладеть собой. Когда его атаковали несколько других солдат, он протянул руку ладонью вверх, поразившись, ощущая покалывание. В следующую минуту Тор наблюдал за тем, как от его ладони исходит прохладный туман. Окутанные слоем льда, нападавшие солдаты внезапно остановились. Они застыли на месте глыбами льда.

Тор поворачивал свою ладонь во все стороны, в результате чего повсюду останавливались заледеневшие воины. Казалось, словно глыбы льда падали по всему полю боя.

Тор обернулся к своим собратьям по оружию и увидел, что несколько солдат собираются нанести смертельные удары Рису, О’Коннору, Элдену и близнецам. Он поднял свою ладонь в каждую сторону и заморозил врагов, тем самым спасая своих братьев от мгновенной смерти. Они обернулись и посмотрели на Тора – их глаза излучали облегчение и благодарность.

Армия МакКлауда заметила происходящее и стала опасаться приближающегося Тора. Они начали создавать безопасный периметр вокруг него. Все эти воины опасались подходить слишком близко, поскольку видели, как десятки их товарищей застыли на этом поле боя.

Но затем раздался рев и вперед вышел человек в пять раз больше всех остальных. Должно быть, его рост составлял четырнадцать футов. Меч в его руках был больше всех мечей, которые Тору приходилось видеть. Тор поднял свою ладонь, чтобы заморозить этого человека, но с ним это не сработало. Он просто отмахнулся от этой энергии так, словно это было надоедливое насекомое, и продолжал наступать на Тора. Молодой человек начал осознавать, что его сила была несовершенной. Он удивился, не понимая, почему у него не хватает силы на то, чтобы остановить этого воина. Тремя длинными шагами гигант добрался до Тора, удивив того своей скоростью, после чего ударил молодого человека наотмашь, заставив его отлететь.

Тор больно приземлился на землю. Он не успел развернуться, как этот гигант оказался на нем, поднимая его двумя руками над своей головой. Громила швырнул Тора, и армия МакКлауда торжествующе закричала, когда молодой человек взлетел в воздух на добрые двадцать футов, прежде чем приземлиться на землю и перекувыркнуться, пока не остановился. Тору показалось, что все его ребра треснули.

Подняв глаза, Тор увидел, что гигант надвигается на него, и в этот раз он ничего не мог с этим поделать. Каковы бы ни были его силы, теперь они были исчерпаны.

Тор закрыл глаза.

«Пожалуйста, Господи, помоги мне».

Когда великан набросился на него, Тор услышал какой-то приглушенный шум в своей голове. Он все нарастал и вскоре гул раздавался уже за пределами его разума, во Вселенной. У него возникло неизвестное ранее ощущение – он начал чувствовать себя в унисон с каждым материалом или субстанцией воздуха, покачиванием деревьев, движением травинок. Тор почувствовал громкое жужжание среди них всех и, когда он поднял руку, то ему показалось, словно он собирает все это жужжание – изо всех уголков вселенной, подчиняя его своей воле.

Открыв глаза, Тор обнаружил ужасное жужжание над своей головой, изумленно наблюдая за тем, как с неба материализуется огромный рой пчел. Они слетались изо всех уголков и, подняв руки, Тор почувствовал, что направляет их. Молодой человек понятия не имел, как у него это выходит, но знал, что это исходит от него.

Тор направил свои руки в сторону великана, наблюдая за тем, как рой пчел омрачил небо, ныряя вниз, полностью покрывая воина. Подняв руки, великан замахал ими, после чего закричал, пока они кишели на нем, жаля его тысячу раз, пока он не упал на колени, а затем замертво лицом вниз. Его падение сотрясло землю.

Затем Тор направил свою руку в сторону воинов армии МакКлауда, которые сидели верхом на своих лошадях, глядя на него во все глаза, пораженно наблюдая за представшей сценой. Они развернулись и бросились наутек, но времени для того, чтобы оказать сопротивление, у них не было. Тор взмахнул своей ладонью в их сторону, отчего рой пчел оставил великана и начал атаковать солдат.

Армия МакКлауда испуганно закричала и все они как один развернулись и поскакали прочь, подвергаясь бесчисленному количеству укусов пчел. Вскоре поле боя опустело, когда они исчезли как можно быстрее. Некоторым из них не удалось ускакать вовремя – они падали солдат за солдатом, наполняя поле мертвыми телами.

Когда выжившие солдаты продолжали скакать, рой пчел преследовал их весь путь через поле, на горизонте – громкое жужжание смешивалось с громом лошадиных копыт и криками ужаса убегающих солдат.

Тор был изумлен – через несколько минут поле битвы было пустым и тихим. Все, что здесь осталось, так это стон раненого воина МакКлауда, лежавшего на земле. Оглянувшись, Тор увидел своих измученных друзей, которые тяжело дышали. Они казались покрытыми синяками и легким ранами, но, в целом, были в порядке. Кроме, разумеется, трех членов Легиона, которых Тор не знал – сейчас они мертвыми лежали на поле.

На горизонте раздался большой грохот. Повернувшись в другом направлении, Тор увидел королевскую армию с Кендриком во главе, которая неслась к ним через холм. Они скакали к ним, и через несколько минут остановились перед Тором и его друзьями – одинокими выжившими на этом кровавом поле.

Изумленный Тор стоял и смотрел на Кендрика, Колька, Брома и других солдат, которые, спешившись, медленно направились к нему. Их сопровождали десятки членов Серебра, великих воинов королевской армии. Они видели, что Тор и другие молодые люди стояли здесь в одиночестве, одержав победу, на этом кровавом поле битвы, которое изобиловало мертвыми телами сотен солдат МакКлауда. Он видел их взгляды удивления, уважения и благоговения. Тор читал это в их глазах. Именно этого он и хотел всю свою жизнь.

Он был героем.

Глава девятая

Эрек скакал верхом на своем коне, мчась по Саузен-Лэйн быстрее, чем когда-либо, делая все от него зависящее, чтобы избежать ямок на дороге этой черной ночью. Он скакал без остановки с того самого момента, как получил известия о похищении Алистер, о том, что ее продали в рабство и отдали человеку из Балистера. Эрек не прекращал отчитывать себя. Он оказался глупым и наивным, что доверился тому трактирщику, посчитал, что его слова будет достаточно, что тот выполнит свою часть сделки и отпустит к нему Алистер, когда рыцарь победит на турнире. Слово Эрека было его честью, поэтому он полагал, что и слова других также являются священными. Это была глупая ошибка, за которую заплатила Алистер.

При мысли о ней сердце Эрека разбивалось на части, и он посильнее пнул своего коня. Сначала эта красивая и утонченная женщина вынуждена терпеть унижения, работая на того трактирщика, а теперь ее продали в рабство, в секс-торговлю – не меньше. Эта мысль привела рыцаря в ярость, он не мог избавиться от ощущения, что он каким-то образом несет ответственность за это – если бы он никогда не появился в ее жизни, никогда не предложил увезти ее с собой, возможно, трактирщик никогда бы не додумался продать Алистер.

Эрек скакал сквозь ночь, стук копыт и звуки дыхания его коня оглушали. Лошадь была невероятно истощена, и Эрек боялся, что она может сбросить его на землю. Эрек отправился к трактирщику сразу же после турнира, не останавливаясь на отдых, и так устал, что ему казалось, он может просто упасть со своего коня. Но рыцарь не позволял своим глазам закрываться, он заставил себя оставаться бодрым, пока скакал под последними остатками полной луны, направляясь на север к Балистеру.

Всю свою жизнь Эрек слушал истории о Балистере, хотя в этом месте он никогда не был. Судя по слухам, это место было известно азартными играми, опиумом, сексуальными утехами и всевозможными существующими в королевстве пороками. Именно туда сливались недовольные со всех уголков Кольца, чтобы насладиться всеми известными человечеству видами веселья. Это место было его полной противоположностью. Он никогда не играл в азартные игры и редко пил спиртные напитки, предпочитая проводить свое свободное время в тренировках, оттачивая свое мастерство. Эрек не понимал тип людей, которые выбирали лень и пирушки – именно такой путь выбирали завсегдатаи Бластера. Поездка туда не сулит ему ничего хорошего. Ничего хорошего из этого не выйдет. От одной только мысли об Алистер в таком месте у Эрека щемило сердце. Он знал, что должен немедленно ее спасти, увести оттуда до того, как ей причинят вред.

Когда на небе появилась луна, дорогая стала шире и более изъезженной, Эрек заметил первые признаки города – бесконечное количество факелов освещали его стены, отчего город напоминал костер в ночи. Это не удивило Эрека – ходили слухи, что его жители не смыкали глаз всю ночь.

Эрек поскакал быстрее, приближаясь к городу, пока, наконец, не подъехал к небольшому деревянному мосту с факелами на каждой стороне. У его основания клевал носом сонный часовой, который вскочил, когда Эрек пронесся мимо. «ЭЙ!» – выкрикнул охранник позади него.

Но Эрек не замедлил ход. Если этот человек отважится преследовать его – в чем Эрек очень сомневался – то рыцарь сделает так, чтобы это был последний поступок в его жизни.

Эрек въехал через огромный открытый вход в город, который вывел его на площадь, окруженную низкими древними каменными стенами. Оказавшись внутри, рыцарь поскакал по узким улицам – очень ярким, освещенными факелами. Здания были построены вплотную, создавая городу ощущение узости и клаустрофобии. Улицы были переполнены людьми, почти все они были пьяны, они шатались туда-сюда, громко крича и толкая друг друга. Это было похоже на большое гулянье. Каждое второе учреждение представляло собой таверну или игорный дом.

Эрек понял, что оказался в правильном месте. Он чувствовал, что Алистер где-то здесь. Рыцарь тяжело сглотнул, надеясь, что он не опоздал.

Он подъехал к зданию, которое напоминало чрезвычайно большую таверну в центре города, возле которой топтались толпы людей, и понял, что можно начать и отсюда. Эрек спешился и поспешил внутрь, расталкивая со своего пути шумных людей с выпивкой, пробираясь к трактирщику, который находился в центре зала, записывая имена людей, принимая от них монеты и отправляя их в комнаты. Это был скользкий тип с фальшивой улыбкой. Он потел и потирал свои руки, считая монеты. Трактирщик взглянул на Эрека, неестественно улыбнувшись.