Похождения русского студента. Часть первая. Курьер поневоле

– Надо идти к шефу. Если границу проскочит, потребуется выходить на финнов. Тогда абы как не получиться.

Сняв трубку внутренней связи, он, доложил Шатену о случившемся. Тот, выдержав многозначительную паузу, спросил о том, какие есть предложения. Выслушав ответ, начальник управления распорядился срочно собрать оперативный штаб.

Таможенник, с лязгом откатив дверь купе, выдал дежурную фразу:

– Здравствуйте, таможенная служба России. Предъявите ваши паспорта.

Разглядев хозяев купе, чиновник слегка оторопел:

– Не фига себе!

Пассажиры, в количестве четырех штук, мирно спали, развалясь в живописных позах. Вязкий запах перегара смешавшись с запахом перепревшей одежды одурманил даже тренированный организм таможенника.

– Мда, – с чувством выдал он, разглядывая, срубленные алкоголем, молодые тела. За спиной хихикнул подошедший коллега:

– Дрова! Тиккурила. Хорошо лежат. Что будем делать?

– Что делать? Как обычно. Вызовем ментов и начальника поезда. Пускай снимают с маршрута.

– Ладушки. Сейчас скажу проводнику. Пошли дальше, не будем терять время!

Печенкин, выслушав дежурного линейного отдела, смачно выматерился. Его помощник Спиногрызов удивленно уставился на шефа. За два года совместной службы, он впервые видел майора в столь взвинченном состоянии. Тот в четыре затяжки прикончил сигарету:

– Открывай, капитан, обезьянник! Посмотрим, что за нарушители.

Лампочка в сто ватт, спрятанная под металлической сеткой, не баловала люминесценцией тесную камеру. В открытую дверь вырвался кисло-чесночный смрад. Печенкина слегка замутило, а вот Спиногрызову стало худо. Едва сдерживая позывы, он вылетел в коридор:

– Капитан, что за вонь! Тут что, помойка?!

Дежурный меланхолично шевельнул плечами:

– Оно, конечно, не Гагры. Однако, среди наших клиентов британских пэров или там шаолиньских монахов не бывало. Все в соответствии.

– Как знать, как знать. Может статься, и в твоей провинциальной каталажке какой-никакой лорд объявиться, – Спиногрызов, глубоко вдохнул и, зажав пальцами нос, вернулся в камеру.

На деревянных лавках, свернувшись калачиком, сладко сопела четверка. Печенкин, включив фонарик, переводил световое пятно, по очереди освещая лица почивавших. Яркий луч не нарушил глубокий сон арестантов.

Майор вытащил из внутреннего кармана кителя фотокарточку. Пытливо вглядевшись в изображение, сравнил с оригиналом:

– Похож. Бля, ситуация как в сказке. Семь раз отмерь, один раз обвесь.

– Берем пациента? – Спиногрызов маячил за плечом. Печенкин слегка скосил глаза:

– Берем? Если это Колибри, то в морге кто? Агния Барто? Не будем пороть горячку, помощничек. Сделай паузу, скушай «Твикс». Так гласит народная мудрость? Так. А, народ ерунду не тиражирует!

Вернувшись в дежурку, майор набрал номер телефона Быстрова.

Очнувшись, Тема открыл глаза и попытался сесть. Грязные стены тут же кинулись в карусель. Утробно замычав, он повалился на лавку. Лежа на боку, попытался зафиксировать взгляд. Рядом что-то зашевелилось. Студент медленно, как башенное орудие дредноута, повернул голову. Перебирая руками по стенке, пыталось принять вертикаль, человеческое существо. Получалось плохо. Ладони срывались, голова моталась, как у китайского болванчика.

– Штормит? – участливо поинтересовался Тема. Существо замерло, явно демонстрируя восприятие звуков. Мутными, как молочные ополоски, глазами огляделось вокруг. Невнятно хрюкнув, рухнуло на лавку.

– Штормит, – констатировал студент и принялся из положения лежа изучать окрестности. Серые стены, чахлый свет одинокой лампочки, мутное оконце в клетку под потолком. Он глубоко вздохнул:

– Не Баунти. Каземат. Замуровали, демоны, Мальчиша – Кибальчиша. А, пить, жуть как охота. Эй, есть кто живой, отзовись?!

Положив трубку на рычаг, Печенкин невидяще уставил в окно. В дежурке зависла унылая тишина. Подпиравший стену Спиногрызов терпел минуты три:

– Товарищ майор, что начальство велело?

Печенкин обернулся. По хитрющей физиономии гуляла улыбка:

– Все что не делается – к лучшему! Готовься, Спиногрызов, за кордон поедем!

– За какой, ешкин кот, кордон?! О чем вы, товарищ майор? – с жалостью, как на юродивого, Спиногрызов посмотрел на начальника.

«Видать и в правду с катушек спрыгнул. Жаль мужика, буквально чуток до пенсии не дотянул», – подумал он.

Майор оживал прямо на глазах:

– Следующим паровозом отправляем всю компашку в Хельсинки. Мы с тобой этим же поездом. Как говаривал Кутузов, пока не потерял глаз, война план покажет. Кто Колибри, а кто … ручка от патефона. Разберемся. К вечеру все необходимое подвезут и …

– Вперед на мины. Ордена потом, – съязвил Спиногрызов, дивясь необузданному оптимизму шефа. Печенкин строго посмотрел на подчиненного:

– Будешь вякать, верну в Москву. А, там, милое дело. Переведут в наружку. Закосишь под вокзального бомжика. Будешь наркоманов пасти. Благодать.

– Товарищ майор, – струхнул Спиногрызов:

– Я что?! Я ничего. Как скажите.

– То-то.

– Так, капитан, – Печенкин повернулся к ломовцу:

– Показывай вещи клиентов.

Дежурный, вильнув взглядом, подошел к шкафу в углу. Распахнув дверку, вытащил по очереди четыре рюкзака. Печенкина сразу заинтересовал красный, с эмблемой «Адидас».

На журнальном столике Мендельсоном музицировал мобильник. Прошлепав голыми ступнями по паркету, Алекс подошел к аппарату. Светящийся дисплей пульсировал знакомым номером. Нажав кнопку соединения, Алекс поднес «Нокио» к уху.

– Это Репей. Рюкзачок сгорел в огне, – из узкой щели динамика отбарабанил голос.

– Гут. Отдыхай пока, – Алекс отключился.

Майор вытащил из рюкзака стальную коробку. Поднеся к уху, встряхнул несколько раз. Никакого звука. Следом вытащил хот-дог, запаянный в полиэтилен. Больше в рюкзаке ничего не было. Печенкин повернулся к дежурному:

– Где остальное?

– Больше ничего не было. Только паспорт, – капитан, повозившись ключом в замке, открыл сейф.

– Вот, – он протянул темно-красную книжицу. Майор быстро пролистал страницы, хмыкнул.

– Деньги где? – Печенкин в упор смотрел на дежурного.

– Деньги? Не было! – уверенности в голосе капитана было хоть отбавляй.

– Слышь, ты, голуба! Кого лечишь?! Я, что, похож на лоха? Или полагаешь, от скуки посетил вашу дыру? – умилился Печенкин.

– Не было денег, – карие глаза дежурного не изливали эмоций. Майор внимательно посмотрел на упрямца:

– Спиногрызов, быстренько организуй понятых. Сейчас обыск организуем. Надо будет, перетряхнем весь ваш ЛОМ!

– Сделаем, товарищ майор, – помощник мигом исчез за дверью. Дежурный медленно двинулся к открытому сейфу.

– Стоять! – рявкнул Печенкин. Вальяжный капитан линял на глазах. Печенкин сделал два шага к нему:

– Ты, что, гнида, думал, я шучу? Привык народ шмонать! Настал Ссудный день, сперматозоид в погонах! – нагнетал майор. Капитан, звучно сглотнув, плюхнулся на стул:

– Товарищ майор, не надо понятых, не надо обыска! Давайте договоримся!

– Договоримся? Попробуем. Деньги верни! Все, до гульдена! – Печенкин надвинулся на дежурного. Тот кивнул и, встав, направился к сейфу. Майор двигался рядом. Ломовец вытащил из-под бумаг перетянутую цветной резинкой пачку банкнот. Протянул Печенкину.

– Все? – в ледяных зрачках офицера снисхождения не было в помине.

– Все, – капитан смотрел в сторону.

– Пересчитай вслух и положи в рюкзак на место, где были, – тембр голоса Печенкина принял нормальное звучание.

Вся компания, переминаясь с ноги на ногу, стояла в дежурной комнате линейного отдела милиции. Амбре разогнал остатки кислорода по углам, затянутых в паутину, комнаты. Не нарушала ядовитый баланс даже распахнутая форточка. Дежурный капитан, монотонно пробубнив нравоучения на тему нарушения правопорядка, подсунул каждому протокол. В глазах плыло и Тема, уняв дрожь пальцев, поставил неразборчивую закорюку внизу листа. Финны последовали его примеру. Через пару минут компания брела по щербатому асфальту перрона. Дети Севера, перекинувшись несколькими фразами, целенаправленно двинули в здание вокзала. Следом потянулся и студент.

Внутри оказался вполне уютный буфет, который они дружно оккупировали. Компания заказала по две кружки ледяного «Карлсберга» на брата. Отхлебнув пенистый напиток, Тема оценил опытность борьбы с похмельем у компаньонов.

– Деньги, потраченные на опохмелку, пропитыми не считаются, – поднатужившись с мыслями, изрек крылатую фразу он. Собутыльники закивали головами в полном согласии с доктриной.

Глава 4. «Умчи меня олень …»

Мобильник упивался мелодией. Из скрытого динамика на всю гостиную разливался женский голос:

– Умчи меня олень в свою страну оленью …

Алекс подошел к барной стойке, на которой резвился «Нокио». На экране высвечивались цифры знакомого номера. Нажав кнопку соединения, он приложил аппарат к уху. Невидимый собеседник, доложив, что «турист» не приехал, отключился.

Настенные часы показывали полдень. Немного поразмышляв, Алекс набрал на телефонный номер. Как только в трубке прозвучало «алле, на связи», он попросил собеседника о встрече. Через пятьдесят пять минут Алекс сидел за столиком кафе на Пречистенке в обществе молодого человека гламурного вида. Собеседник, потягивая из высокого бокала молочный коктейль, внимательно слушал Алекса.

Днем они грузились в шестой вагон северного экспресса. Проводник «Сибелиуса» многозначительно хмыкнул, окинув взглядом четверку. Вычислив в Теме соотечественника, коротко поинтересовался:

– Давно гуляем?

Получив ответ, что второй день, железнодорожный стюард, резонно заметил:

– Тогда понятно. Легло на старые дрожжи.

В три пятнадцать «Нокио» ожил мелодией из некогда популярного сериала «Следствие ведут знатоки». Соединившись, Алекс молча выслушал краткий монолог звонившего:

– Его сняли с поезда. Тривиальная пьянка. Тройка чухонцев и он. Думаю, через час-другой выпустят.

«Сибелиус» мягко катил, редко перестукивая колесными парами. За окном, в наступивших сумерках, уже минут двадцать тянулся пригород Хельсинки. Тема с интересом разглядывал холмистую местность, на которой в беспорядке валялись гранитные глыбы, будто былинные богатыри устроили метание камней, да забыли после веселухи прибраться.

За двое суток попутчики надоела хуже горькой редьки. Измусолив темы о женщинах, алкоголе и развлечениях, беседа развалилась на куски. Последнюю банку пива студент презентовал в общий фонд.

Жители Суоми неустанно заливали жажду золотистым напитком, систематически посещая места общего пользования.

Тишайшим удавом состав вполз под навес перрона и, вытянувшись во всю длину, затих. Финны радостно загалдели и рванули к выходу из вагона. Тема оглядел опустевшее купе. Грустно вздохнув, он, вытащив из-под скамейки рюкзак, вышел в коридор вагона.

– Начинается следующий этап приключений на седалище под многообещающим названием «Туристическое агентство «Штукатур». За штуку в любую точку мира! – пробурчал он, в попытке родить в себе оптимизм.

По перрону, в сторону вокзала шагали немногочисленные пассажиры. Студент вскинул на плечо рюкзак и присоединился к вынужденным попутчикам.

«Как только решаешь жить вечно, сразу привязывается насморк», – в его памяти всплыла слышанная по радио шутка.

Печенкин сунул в губы «Мальборо», скосил глаза. Объект, с красным рюкзаком, брел по перрону. Неразлучный Спиногрызов тихо хихикнул за спиной:

– Чего-то он квелый сегодня. Как говорил мой знакомый адвокат, «Подсудимый явно выглядел на свой срок. Не находите, шеф?

– А, с какого перепугу ему веселиться? Попил бы столько дней, – Печенкин отвернулся от проходящего мимо студента. Помощник аккуратно почесал кончик носа узким, как стилет, ногтем мизинца:

– Не вижу местных товарищей?

– На привокзальной площади должны ждать. Оркестр, красная дорожка, белужья икра с ледяным шампанским обещаны, – Печенкин в уголок рта перекинул тлеющую сигарету. Заметив удивленный взгляд помощника, поморщился:

– Шучу. Обойдемся без помпы. Ожидается строго рабочий визит в дружественную республику. Вино, шашлык и девочки программой не предусмотрены. А, жаль.

– Согласен, товарищ майор. Но мы и сами с усами. Девочек изыщем, – начал развивать идею Спиногрызов.

– Цыц. Про девок забудь! Это тебе не здесь. Заграница небось. Начальство по головке не погладит. Если только против шерсти, – Печенкин поднял с перрона дорожную сумку практичного цвета украинской ночи и двинулся следом за объектом.

Пройдя вокзал насквозь, Тема вышел на блестящую, в свете фонарей, брусчатку привокзальной площади.

– И, что будем делать? Куда пойти, кому отдаться? – бормотал он под нос, рассеянно оглядываясь вокруг.

– Опаньки, Снегурка! – метрах в трех стояла стройная блондинка, разглядывая его насмешливыми глазами. Встряхнувшись, словно петушок перед новой курочкой, студент сократил расстояние до девушки:

– Барышня, гутен морген! Не скажите, как пройти в библиотеку?

Девушка мило улыбалась и молчала. Парень притворно вздохнул:

– Опять не пруха. Деваха симпотная, а по-русски не бельмеса. Не врубаешься, Снегурка?

Девушка непонимающе дернула плечом и заулыбалась еще шире. Тема мысленно облизнулся: «Да, хороша барышня. Закадрить бы!».

– А, по-английски понимаешь? Ду ю спик инглиш? –

– Я и по-фински понимаю. И, по-английски. Да и, не только, – выдала Снегурка на языке осин.

– Чего ж я выворачиваюсь наизнанку, как носок, – опешил парень.

– Как вы относитесь к экспрессионистам? – неожиданно Снегурка сменила тему.

– К экспрессионистам? А, это кто? Голубые?

– Не прикидывайся дебилом? Хотя у тебя это здорово получается,– лицо красотки фиксировало дежурную улыбку.

– Я и не обиделся. Вот. Экспрессионистов люблю жутко. По-честному? Могу часами их мультяшки разглядывать. Ага. А, может и, нет.

Блондинка внимательно вгляделась в физиономию студента:

– Какие сутки пьешь, сиротинушка?

– Я? Только вторые. Что, плохо выгляжу? – с хрипотцой Высоцкого откликнулся Тема.

– Выглядишь ходячим пособием нарколога. Начальная стадия называется похмельный синдром, – рассмеялась Снегурка. Парень чуть потупился:

– Так уж и нарколога?! Скажешь тоже.

– А, все-таки, как вы относитесь к экспрессионистам? – не унималась девушка.

– Дались они тебе? Как, как?! Да, ни как! Имел их в виду! – разозлился Тема. В золотых, как у кошки, глазах Снегурки разом пропали смешинки.

– Да, пошел, ты …, котяра драный, – девушка развернулась и пошла прочь.

– Это я котяра драный?! Сучка чухонская. Достала со своими экспрессионистами! И так мутит, что беременную в токсикозе, а она … – бормотал Тема, смотря в след удаляющейся девушки.

– Погоди, погоди! – в вспухшем мозгу забилась беспокойная жилка.

– Экспрессионисты, амбал на вокзале, еврики, – взвыл Тема:

– Да, это ж, пароль!

Перебросив рюкзак на другое плечо, он рвал за блондинкой:

– Девушка, девушка! Подождите, секундочку!

Она уже открыла дверь «Ауди», когда он оказался рядом:

– Извини, я забыл. Я должен сказать, что в голове тараканы.

Блондинка непонимающе хмыкнула и шагнула одной ногой в салон автомобиля.

– Подожди, момент! – взмолился Тема:

– Не так. Точнее, не совсем так. Я должен сказать: «В каждой голове свои тараканы!»

– Слава богу, – лицо у девушки смягчилось:

– Садись в машину, олух, поехали!

Встречающих оказалось негусто.

– Товарищ майор, встречают нас аж двое. И, судя по рожам, не рады, – хмыкнул Спиногрызов. Печенкин, впервые оказавшись за границей, заметно нервничал:

– А, с чего радоваться. Ты им что в кошелке «Кубок Стэнли» припер.

– Ну, все-таки, мы гости. Тем более официальные, – не унимался помощник.

– Не боись, счас подвалят и сразу целоваться кинуться. В засос. В стиле дорогого Леонида Ильича, – Печенкин, вышагивая по брусчатке, незаметно наблюдал за обладателем красного рюкзака.

Первым подошел высокий парень, одетый в джинсовую пару.

– Господин Печенкин и господин Спиногрызов? – получив утвердительные кивки, он продолжил на неплохом русском:

– Мое имя Алекс. Я старший инспектор криминальной полиции.

Минут через двадцать Печенкин немного успокоился. Спиногрызов, сидевший рядом на заднем сиденье «Фольцваген-гольф», приблизил пухлую физиономию к уху майора:

– А, финики, ничего вроде. Профессионально ведут объект.

Печенкин молча кивнул. Спиногрызов, поелозив на сиденье, вновь прильнул к шефу:

– Хельсинки вроде неплохой городишка. Чистенько кругом и зелени навалом. Даром, что бывшая провинция.

Майор попытался отодвинуться, но малый размер салона не давал такой возможности:

– Что ты жмешься ко мне, я те не баба. Осади, Спиногрызов!

Помощник, обидевшись, отвернулся.

Толстых, глянув в боковое зеркало, придавил педаль акселератора. Серебристая «Королла» резво набрала скорость и помчалась по набережной Сены.

Перестраиваясь из ряда в ряд, Николай поглядывал в зеркало заднего вида, стараясь выявить возможный хвост. Двадцать минут гонки и маневров убедили его в отсутствии слежки. Сбавив скорость до сорока километров, «Тойота», зашуганым «чайником», четыре квартала тащилась за чумазый «Вольво». Все это время, Толстых перескакивал взглядом от зеркала к зеркалу, высматривая подозрительные автомобили. Не включая поворотник, он резко крутанул руль и «Королла» шмыгнула в узкий проулок.

Промчавшись полторы сотни метров, автомобиль свернул в арку высотного дома. Свободным оказалось только место рядом с широким, как шкаф, «Форд-Эксплойер». Выйдя из авто, он вытянул из чуть мятой пачки сигарету, закурил. Завернув манжет куртки, посмотрел на циферблат «Ситизена». Минутная стрелка приближалась к двенадцати. Уронив под ноги окурок, Николай извлек из кармана мобильник. Натыкав номер, нажал кнопку вызова. После третьего гудка динамик ожил:

– Слушаю.

Не представляясь, Николай скороговоркой выпалил:

– У финнов гости, бригада из главка. Сидят на хвосте какого-то студента. Кто и что, пока не знаю.

После короткой паузы в динамике раздалось:

– Интересно. Выясни подробнее.

– Хорошо, – вздохнул Толстых.

– До связи, – буркнул динамик и умер.

Девушка ловко управляла «Ауди», подстегивая мощный двигатель при обгоне.

– А, почто, милок, ты вчера не приехал? Не приболел часом? Али еще, какая напасть приключилась? – Снегурочка неожиданно перешла на рязанский говор. Тема слегка опешил:

– Слушай, подруга, а ты, часом, не с Оки?

– Не-а. Местные мы. Коренные аборигены. А, от вопросика не уходи. Не за ради любопытства, а чисто по казенной надобности, – улыбнулась девушка.

– Понимаешь … , – замялся Тема:

– прокольчик небольшой случился …

– Давай, давай испражняйся! Что за прокольчик? – наседала Снегурка. Тема пожевал сухими, как пеньковый канат, губами:

– Загулял я в поезде. Земляки твои попались забойные. Пива слегка усугубили. Буквально малость. А, тут граница. Таможенникам наши рожи не приглянулись. Вообщем, ссадили с экспресса и в каземат. Но по утряне выпустили. Штраф содрали и нагнали.

– Штраф говоришь? – прищурилась девушка, не отрывая взгляд от дороги:

– Штраф – это хорошо. Это правильно. И, вещи все вернули? Совсем хорошо. Здорово!

Машина уже давно выскочила из Хельсинки и теперь мчалась хайвэем. Девушка молчала, и парень вскоре заклевал носом.

– Что, в сон тянет? Возьми с заднего сиденья «Колу». Взбодрись, – услышал студент.

– Угу, – буркнул он и полез за бутылкой. Протискиваясь между спинками сидений, Тема навалился на девушку.

– Ловкий ты, что бегемот в посудной лавке. Аккуратней, говорю, – зашипела Снегурка.

– Дико извиняюсь, – парень дотянулся до бутылки и вернулся на место. Теплый напиток показался противным. Сделав пару больших глотков, он закрутил пробку:

– Фу, гадость. И, пузыри носом. Отврат.

Скосив глаза, финка фыркнула:

– Ну, и видок у вашей светлости. Физия лилового цвета. Красавец!

****

Старший группы, скрипнув кожей кресла, повернулся к Печенкину:

– Дежурная смена на месте. Плюс две машины на подстраховке. Через час приедут технари. Попробуем поставить подслушку. Ждем. Неплохо бы пообедать. Как идея?

Печенкин буркнул индифферентно:

– Мы в гостях. Как скажите.

– Да, почавкать не мешает. А, то желудок к позвоночнику прилип! – оживился Спиногрызов.

– Вот, и прекрасно. Отобедаем и жизнь покатит на мажоре! – улыбнулся финн и, повернувшись к водителю, сказал несколько слов.

Снилась какая-то чушь. Он шагает по тундре, а в вдалеке бродят олени и звучно жуют ягель. Сбоку подходит высоченная девица в белом одеяние и протягивает огромный рог, приговаривая с кавказским акцентом:

– Выпей, дарагой, выпей – козленочком станешь!

– Снегурочка, привет! – он узнает девицу и пьет тягучую, черную жидкость. Вдруг начинает ломить затылок. Вокруг валит хлопьями снег. Он чувствует, что жутко замерз и просыпается.

Голова болит так, что тошнит. Опустив глаза, Тема обнаружил, что лежит голый на кушетке. Руки и ноги связаны. Зацепившись пятками за край кушетки, он сел. Голова рванула по кругу и его вырвало. От слабости он повалился на бок.

– Облевался, поганец. Головка-то бобо?! – сквозь звон просочился голос Снегурки.

– Ну, что, мусор, прокололся. Засланец, блин. Писец подкрался не заметно, хоть виден был издалека. Самое время, соловушкой запеть, – звуки шилом терзали барабанные перепонки. Тема разлепил веки. Размытый силуэт, маятником, раскачивался из стороны в сторону. Горло от сухости превратилось в пекло Сахары. Напрягшись, он зафиксировал взор. Снегурка, зло скалясь, смотрела в упор. Непослушные голосовые связки выдали:

– Сама мусор. Отравила тварюга! Дай воды!

Девица в миг влепила звонкую оплеуху:

– Заткнись гнида! Воды ему! А, ерша в зад не хочешь?!

Голова от удара мотнулась в сторону и вернулась на место. Обруч, невыносимой боли, сдавил затылок и Тема застонал.

– Забью в хлам! Говори скотина! – заорала Снегурка, размахивая кулаком перед носом парня. Боль немного скатилась в глубь черепа. Тема упорно хрипел:

– Воды! Дай воды!

Финка, сверкнув глазами, исчезла. Возникнув с красной кружкой в руке, сунула в губы парня. Вода расплескалась, освежив губы.

– Помоги подняться, – горло сипело. Девица, подхватив под руку, помогла Теме сесть. В один глоток он втянул прохладную жидкость. Забрав кружку, Снегурка спросила:

– Поговорим?

– Еще воды, – увлажненные губы сплевывали слова. Девушка отошла к холодильнику в углу и, открыв дверку, вытащила пластиковую бутылку «Бон-Аквы». Налила полную кружку. Вернувшись, подала парню. Вторая порция принесла облегчение.

– Какого хрена раздела? Ты, что, извращенка?

– Типа. Вы ж, мусора, ушлые. Может в одежде микрофоны, кто знает. А, так спалили твою рванинку и, нет проблем, – ухмылялась финка.

– Надо было еще пломбы на зубах проверить и в анус заглянуть. Вдруг там прослушка, – испарина высыпала на лбу студента.

– Не волнуйся, уже проверили, – в голос заржала Снегурка.

– Как результат? – сухие губы плохо тянулись в усмешке. Девица оказалась непрошибаемая:

– Результат? Все чисто, в плане микрофонов. В остальном, с гигиеной не дружишь. Воняешь изрядно, мусорок. Ладно, сие лирика. Теперь дела насквозь рутинные. Кто ты? С каким заданием? Предупреждаю, будешь молчать, начну пытать конкретно. Шутки кончились!

Кафе хоть и находилось у автомагистрали, но оказалось заведением уютным. Интерьер в национальном стиле. Улыбчивая прислуга шустрила за стойкой. Янтарная жидкость пенилась в кружках. Тарелки с дымящейся снедью оккупировали стол. Шелестели цветастые купюры и звонко падали блестящие монетки в музыкальный автомат.

На четвертом бокале «Хейнекена» разговор оживился. Старший инспектор откликался на имя Саня, Печенкин студнем растекся по стулу, от чего у того подогнулись пластиковые ножки, а Спиногрызов громко хохотал и частенько хлопал финского коллегу по спине. За столом царила атмосфера дружбы и взаимопонимания.

– Что ж, – прищурила правый глаз Снегурка:

– вижу ты упрямец. Причем тупой упрямец. Дыбой я не располагаю, конечно, но пара-тройка подручных средств имеется.

Тема чувствовал, что по спине течет не холодный ручеек, а выпал иней. Девица ушла в другую комнату и вернулась с длинным куском кабеля со штепсельной вилкой на конце. Демонстративно встав перед парнем, она вынула из бокового кармана перочинный нож. Со звонким щелчком выскочил клинок. Финка умело освободила медные жилы от изоляции. Розетка оказалась в полуметре за спиной студента. Разведя оголенные концы провода, Снегурка вставила вилку в розетку.