Мёртвые не кусают?! Долг платежом кровью красен

– А мужчин должны были представлять Руслан и…

– … ещё один наш знакомый по имени Магомед… Магомед Яхьяев.

– Сплошные «Магомеды», – неделикатно покривил щекой Иванов. – Ну, да это – дело вкуса. И что было дальше?

Теперь уже Анна вопросительно приподняла бровь.

– «Дальше» – это когда?

– Когда Вы встретились… где-то. Кстати, где именно?

Словно удивляясь наивности взрослого мужика, девица передёрнула крутыми плечами и даже скорчила рожу… из красивого лица:

– У входа, конечно.

– Они были вдвоём?

Обычный – «на вкус» постороннего лица – вопрос застал девицу врасплох. Она попыталась «согласовать ответ» с товарищами по несчастью, но те настолько квалифицированно рассредоточились взглядами на полу, что попытка «no pasaran». Пришлось девушке «согласовывать ответ» с самой собой.

– Да, вдвоём… поначалу.

– Вынужден бестактно «зацепиться», – художественно «опреснил» щеку Иванов. – Кто да кто?

Девушка поморщилась – и попыталась уйти глазами.

– Мне повторить? – как всегда на работе, не оказался джентльменом Александр Сергеевич.

Анна закусила губу, но вздыхать на манер романтической героини – из провинциальных барышень – не стала.

– Не надо. Это были знакомые… или друзья Руслана… Я как-то раз видела их вместе…

– Если я верно понял, Вы хотите сказать, что до этого уже встречались с Русланом, как минимум, один раз? Так сказать: «эх, раз, ещё раз…»?

Иванов не был бы следователем, если бы… не оказался им и на этот раз. Адекватно реагируя на «беспардонность» визави, Анна отработала челюстями настолько художественно, что их хруст слышен был, наверно, и за дверями кабинета.

– Насчёт «хотите сказать» – это… Я так не говорила… Я вообще не хотела бы об этом говорить… Но Вы правы: я действительно встречалась с Русланом и раньше.

– Характер встреч?

Полусонная щека Иванова уже вернулась в объятия ладони. Возможно, именно это обывательское телодвижение вкупе с отсутствием подтекста в вопросе и «расхолодило» потерпевшую. Она не только утратила бдительность, но и сама легкомысленно дёрнула плечиком и скорчила рожу.

– Ну… мы познакомились на одном вечере в центре города…

– Танцы до упаду? – лениво приподнял бровь Иванов.

– Да.

На контрасте с предшествующим текстом, Анна вспыхнула: дерзко, почти «не по уставу».

– И? – без труда игнорировал дерзость Иванов, хотя «на учёт» её, всё же, поставил.

Девица неожиданно смутилась.

– Ну, после этого мы ещё раз встретились…

– После чего?

Иванов прямолинейно и даже нагло «оперпендикулярил» взгляд.

Лицо Анны прибавило в цвете.

– Ну, мы… ну… это…

– Переспали, – даже не потратился на вопросительный знак Иванов. – Значит, я не ошибся: «эх раз, ещё раз…». Да?

Соседки Анны хихикнули. Это было показательно: вот тебе и подружки! Сама же Анна ещё ниже опустила голову, но тут же выпрямилась уже с дерзким взглядом на лице.

– Да, переспали! Это – преступление?

Не снимая сонного выражения с лица, Иванов спокойно, почти равнодушно, двинул плечом.

– Нет – всего лишь факт. А заодно – информация к размышлению.

В отличие от товарок, продолжающих хихикать и обмениваться взглядами, не слишком уважительными по отношению к подружке, Анна поняла намёк. И не только поняла, но так прямо об этом и заявила:

– Я Вас понимаю, товарищ следователь. Девица уже… как это у вас называется…

– … «вступила в половую связь», – «подсказал» Иванов.

– … потом снова пришла на свидание… будем называть вещи своими именами…

– Разумно, – «одобрил» следователь.

– … а потом заявляет об изнасиловании… Классическая шантажистка. Наверняка, получила отставку, а теперь или взаимности домогается, или вымогает что-то взамен. Не так ли, товарищ следователь?

– Вам бы «опером» работать, милая… хм… хм… девушка.

Несмотря на усмешку в полусонных глазах, Иванов так и не оторвал щеки от ладони.

– Только не будем забегать вперёд. Давайте соблюдать последовательность… Итак, Руслан встретил Вас у входа в этот «гадючник»?

Щека Анны неожиданно искривилась в усмешке.

– Насчёт «гадючника»…

– Тогда – насчёт встречи? – тут же «поправился» Иванов.

– Ну-у… В общем – да…

– Только Вас? То есть, лично Вас, или «вас» с прописной буквы?

Впервые за время общения девица посмотрела на Иванова с неожиданным интересом и даже симпатией.

– А Вы – интересный мужчина, товарищ следователь… Нестандартный… В другое время я бы, не задумываясь…

– Тронут оказанным доверием, – почти достоверно «потупил взгляд» Иванов. – Но из «другого времени» давайте вернёмся в настоящее… То есть, уже в прошедшее по отношению к настоящему…

– Хорошо: вместе с Русланом был Магомед – если это Вас интересует…

– «Интересует»…

Лицо Александра Сергеевича художественно деформировала болезненная гримаса, явно «от чистого сердца».

– … Как говорит «русский народный пословис»: «сто лет маку не родило – и голоду не было»… Очень меня «интересуют» подробности Вашего межнационального адюльтера! Так «интересуют», что спасу нет! Особенно, с учётом хреновой уймы «подрасстрельных» дел в этом сейфе, которые мне, кровь из носу, надо выдать в плановые сроки!

«Не пропадёт наш скорбный труд…»! Иванов не зря «надрывался у микрофона». Неподдельное безразличие следователя к тому, чему девицы придавали, как оказалось, несвойственное значение, произвело должное впечатление на контрагента. Как и все прочие заявительницы, эти больше всего опасались «избыточного мужского любопытства» молодого ещё мужчины – а любопытства-то и не случилось! Следователь откровенно скучал и совсем не выражал «плотоядного» удовольствия от прихода заявительниц. По этой причине девчонки заметно успокоились, и теперь были готовы «исповедоваться» перед Ивановым, как перед близкой подружкой. Анна – явный лидер троицы – не составила исключения.

– Извините, товарищ следователь… Можно узнать Ваши имя-отчество?

«Лёд тронулся, господа присяжные заседатели!» – воскликнул бы великий комбинатор. Иванов же только лениво пошевелил губами:

– Александр Сергеевич… не Пушкин.

Возможность штампованной хохмы со стороны девиц была «убита в зародыше», и тем оставалось лишь доверительно хохотнуть в ответ.

– Ещё раз извините, Александр Сергеевич, – почти улыбнулась Анна. Этой почти улыбки члену Иванову хватило для того, чтобы обеспокоиться за свой внешний вид… «ниже ватерлинии». Девица того стоила… как и многообещающий взгляд её бесстыжих, отнюдь не страдальческих, глаз.

Зазвонил телефон. Зазвонил, как всегда, неожиданно и не вовремя: разговор только выходил «на пик». Иванов нехотя снял трубку.

– Да… А с какого хрена?!

Ни в чём не повинная трубка шлёпнулась на рычаги. Некоторое время Александр Сергеевич «отводил душу» посредством вполне различимых матерков, пока, наконец, не врезал пальцем по кнопке селектора.

– Маш, этот хрен по фамилии Сидоров ещё не вернулся, что ли?.. Твою мать!.. Что случилось», «что случилось»?! Опять труп – и опять не мой, а «чужого дяди»!.. Ну, совершенно же невозможно работать!.. А куда я денусь?!

Иванов опять подверг насилию селектор, и некоторое время раздражённо барабанил пальцами по столешнице, традиционно для таких случаев уставившись в никуда. Наконец, он поднял глаза на девиц и обошёл их всех по очереди почти извиняющимся взглядом.

– Девчонки, я – буквально на двадцать минут: «подниму» труп, «отпишу» его – и тут же обратно! Дождётесь?

– А куда мы денемся?! – кивая на телефон, усмехнулась бедовая Анна, «по-родственному» уже закидывая ногу на ногу – так, что микроскопическая мини-юбка оказалась не в состоянии прикрыть совсем даже не микроскопические и очень аппетитные бёдра. Правда, Александр Сергеевич этого не видел: он с головой погрузился в работу… с сейфом, куда определял на временное жительство документы со стола.

– Ну, вот и славно!

Даже вынырнув головой из сейфа, Иванов не восхитился зрелищем соблазнительницы и её соблазнов: уже «отсутствовал в кабинете» – хотя бы в мыслях.

– Тогда – «все в сад»!

Препроводив заявительниц в коридор, Александр Сергеевич схватил со стола подхватил «боевую» – латаную-перелатаную – кожаную папку, закрыл дверь на замок, и «по дороге»… в туалет заглянул в приёмную.

– Маня, так я поехал. Кстати, там, в коридоре, я оставил заявительниц…

– Поняла: на моё попечение?

Иванов усмехнулся.

– Если сбегут, я не буду в претензии – ни на них, ни на тебя.

– Поняла, – ещё раз, теперь уже под улыбку, «поняла» Маша, возвращаясь к пишущей машинке…

Глава пятая

Через тридцать пять минут, почти уложившись в «плановые сроки», Александр Сергеевич вернулся. Девчонки, с сигаретами в зубах, встретили его в палисаде у входа в прокуратуру. Встретили, как и курили: вразброд, каждая сама по себе.

– Ну, вот, – без энтузиазма покривил щекой Иванов: надеялся, всё же, на другой исход. На исход заявительниц в неизвестном направлении. – Как сказал один товарищ: «Не пройдёт и полгода – и я появлюсь».

На ходу, перед самыми дверями, он подхватил под локоть Анну.

– Мамзели, прошу на второй тайм!

Подружки молча выстроились в затылок друг другу и тронулись согласно «табели о рангах»: первой – Анна, второй – Келлер, «пока ещё незнакомка» – замыкающая. Не соблюдая этикета – войдя в кабинет первым – Иванов рухнул в кресло, и, как наждачной бумагой, прошёлся скрежещущим «ветеранистым» носовым платком по мокрому лбу.

– Продолжим… Итак: картина под названием «случайная встреча у входа в „гадючник“». Докладчик – Прохорова Анна Николаевна… Сударыня – Вам слово.

С почти достоверной застенчивостью «докладчик» потупила взор.

– Ну, меня… всех нас у входа в… пусть будет в «гадючник»… встретили Руслан с Магомедом… Там, внутри, мы познакомились с остальными… хм… как бы это…?

– Членами трудового коллектива, – полусонным голосом «помог» Иванов. Анна и остальные девчонки рассмеялись. Контакт намечался – к установлению самого себя. Для дела, пусть ещё и не существующего, это было хорошо. А, если и не хорошо, то полезно.

– Да, спасибо, товарищ следователь… Александр Сергеевич…

Уточнение было многозначительным. Ещё многозначительней оказался взгляд Анны, «обещавший радости рая», и уже не из романса.

– И каковы были числом те, остальные? – мужественно преодолел искушение Иванов.

Девица поморщилась: вспоминания явно не относились к числу приятных.

– Ещё двое…

– То есть, всего – четверо?

– Да.

– И?

Анна в очередной раз замялась.

– Ну… всё было нормально…

– В каком смысле?

Иванов и не подумал отказаться от роли «банного листа». Осознав бесперспективность афронта, «докладчица» принялась шумно отдуваться.

– А, если углубить? – опять «не снизошёл» Иванов.

Девица «смущённо» уставилась в пол.

– Ну… мы… это…

– Вы – «это», а я – «не»! – вдруг оппонировала молчавшая доселе третья подружка, самая неказистая из всех: ниже среднего роста, с рядовым лицом, рядовыми ногами, обычными тёмно-русыми волосами, правда, с хорошо сформировавшейся грудью и коварным взглядом.

– Представьтесь, пожалуйста.

Иванов опять вернул щеку «в объятия ладони».

– Михалёва Люда… Людмила… двадцать два года.

– И что Вы «не», Люда… она же – Людмила?

Михалёва покраснела.

– Ну… в том смысле… что я с ни с кем…

Девушка искала слово – и не находила его. Пауза затягивалась – и Александр Сергеевич «пошёл на джентльмена»:

– Ни с кем не уединилась. Так?

– Да.

Михалёва отметилась в следователя тёплым, почти благодарным взглядом. Контрастируя с ним, взгляды подружек, обращённые на Людмилу, были совсем другой энергетики. Подружки и не скрывали осуждения «третьей из трёх» за её афронт, как сегодняшний, так и тогдашний.

– В переводе на русский язык, – продолжил киснуть лицом Иванов, – Анна Прохорова и Елена Келлер вступили в половую связь с «лицами кавказской национальности» ещё в «гадючнике», официально именуемом Домом культуры Старого города?

Испепеляемая «дружелюбными взглядами подружек», Михалёва уклонилась только глазами, но не текстом:

– Да.

– Ты просто нам завидуешь! – нервически покосилась в её сторону Келлер, сколь красивая, столь и недалёкая, как и большинство красивых женщин.

– Было бы, чему! – не осталась в долгу Михалёва. Келлер моментально вспыхнула, обещая «подружке» совсем не «прелести рая».

Прохорова удержалась, но только от текста. Оба взгляда, которыми она последовательно обошла Келлер и Михалёву, явно не относились к числу одобрительных. Неконтролируемой откровенности девица явно предпочитала дозированную правду, наверняка полагая её более полезной для судьбы дела и всех его фигурантов.

– Могу я узнать состав «творческих» дуэтов? – поморщился Иванов: дело нагромождалось, как снежный ком, и этим только запутывалось.

Прохорова и Келлер исподлобья обменялись смущёнными взглядами: не разучились ещё. Михалёва, как «третий лишний», «отсутствовала». Первой отсмущалась Келлер – и захихикала, что её реальному образу подходило много больше потуг на мысль. Правда, хихикала она соло: Анна в этот момент «боролась сама с собой». И, только, «проиграв схватку», махнула рукой.

– А, ладно: всё равно узнаете… В общем, я была с Русланом, а Ленка – с Магомедом…

– Хотя Ленка не возражала бы и против обратного «расклада», – неожиданно хмыкнула Михалёва. Задетая за живое, Келлер ещё раз «задействовала огнемёт». Прохорова лишь усмехнулась. Тоже – молча.

Иванов вздохнул, и, презрев эстетику, совсем «не по-дворянски» почесал за ухом, недовольно кривя при этом щекой.

– Подробности, если можно.

Поскольку Анна молчала, взгляд следователя переключился на Михалёву. Та, если и вспыхнула румянцем, то в глубине души.

– Лена… ну, Келлер… встречалась с Русланом и раньше…

– Иначе говоря, вступала с ним в половую связь?

– Да.

– А Прохорова?

Михалёва неожиданно закашлялась, чересчур старательно «для борьбы с инородным телом в горле». С десяток секунд Иванов терпеливо ждал восстановления потерпевшей рабочих кондиций. Так и не дождавшись, он обратился за разъяснением «к первоисточнику» – одними глазами, без текста. Анна, только что испепелявшая взглядом подругу – заразилась от Келлер – опустила глаза.

– Да, я тоже была с ним…

– «In flagranti delicti»? – почти зевнул Иванов. Глаза Прохоровой честно округлились.

– Виноват, – покривил душой Иванов. – Вы не обязаны знать «Похождения бравого солдата Швейка». Большинству хватает «Букваря». Поэтому даю перевод: «In flagranti delicti» – значит: «в постели». То есть, Вы тоже были с упомянутым Русланом в постели.

К удивлению Иванова, Анна неожиданно покраснела. Честно говоря, тот и не рассчитывал на подобную реакцию. За неимением оснований.

– Ну… в общем… да…

– А с Ибрагимом?

Брови Анны стремительно выгнулись.

– С каким Ибрагимом?!

– Тьфу, ты! – хлопнул себя по ляжке Иванов. – Вертится в мозгах: «Все они – Ибрагимы!»… как в «Белом солнце пустыни»… Ну, вот я и… Конечно же, не с Ибрагимом – с Магомедом?

Анна нахмурилась – и покосилась на Келлер.

– С ним была только Лена…

Келлер вспыхнула, но вступить в дискуссию не успела: Иванов решительно хлопнул ладонью по столу.

– Ну, вот мы и закончили с предисловием! Подведём, так сказать, промежуточный баланс: до рандеву в «очаге культуры» Келлер имела половую связь с Русланом и Магомедом, Прохорова – с Русланом, Михалёва половых связей…

– А… – попыталась возмутиться Келлер. Попытка не удалась: Иванов «сыграл на опережение»:

– … с указанными лицами…

– … А-а-а!

– … не имела. Так?

За отсутствием реплик Иванов «огласил приговор»:

– Так! Ну, а теперь мы переходим к тому, что было после… Кстати – «после чего»?

Общий для всех, вопрос адресовался одной Прохоровой. Вероятно, как наиболее сообразительной. Откровенно недоумевая, та пожала плечами:

– Ну… после вечера… разумеется.

– Значит, Вы были до самого «финального свистка»?

– Ну, да.

– И когда он раздался?

Анна попыталась обменяться взглядами с Келлер. С тем же успехом она могла обмениваться взглядами и с письменным столом Иванова – настолько «мужественно» отразила этот взгляд Келлер, сама пребывающая в растерянности, правда, «бараньего» типа.

– В начале первого ночи, – «вошла» Михалёва, явно не сострадая растерянности подруг.

– Почему это помните только Вы? – «плеснул бензинчику» Иванов.

Усмешка на лице Михалёвой стала злорадной и почти мстительной.

– Потому что они и не могли ничего помнить.

– Обе?

– Да.

– Это ты «лепишь» потому, что тебя никто не захотел! – не выдержала Келлер. – И правильно: кто на тебя позарится?!

– Нет, не потому! – не дрогнула Михалёва. – Будь вы не «в дугу», меня бы не «трахнули за компанию» уже в другом «гадючнике»!

– Ну, вот, и радуйся, что хоть кто-то на тебя польстился, стерва!

Прохорова не поддержала товарку, и обмен мнениями закончился так же быстро, как и начался. Михалёва и Келлер напоследок обменялись «дружелюбными» взглядами, «пожелали друг другу всего хорошего» – и разошлись головами, как пристяжные в упряжке.

Александр Сергеевич «окончательно проснулся», некоторое время хмыкал и водил головой из стороны в сторону.

– Да, ничего не скажешь: хороши подружки… Вот, уж, действительно: «убереги нас, Господь, от таких друзей, а от врагов мы как-нибудь сами убережёмся»…

– А мы и не друзья, – потемнела глазами Михалёва. – И никогда ими не были… Были когда-то подружками… Вернее, думали, что были…

Случайно познакомились на какой-то вечеринке. Так и узнали, что живём в одном доме. «Вот и вся любовь»…

– А чего же ты за нами потащилась?!

Даже не стерпев «понижения уровня», Прохорова снизошла лишь до полуоборота головы. Разумеется, Михалёва – «настоящая подруга» – не осталась без адекватной реакции.

– Дура была!

– А сейчас?

– Да, если бы не твоя мамаша!.. Пристала, как банный лист!

Убийственная – по замыслу автора – ирония ужала глаза Анны.

– То есть, ты – не в претензии? За всё?

– Не в претензии!

Плюя на гордыню, Михалёва не ограничилась полуоборотом.

– В отличие от вас, мне такая реклама ни к чему! Это с вас, шлюх – как с гуся вода! А маманя твоя делает вид, будто не знает, кто ты такая!

– Да я тебя, сучка…

Прохорова не успела «реализовать дружеские намерения»: только что полусонный Иванов уже делал «брек».

– Ну, и реакция у Вас! – уважительно хмыкнула Анна. – Хотя, чему удивляться: вас же обучают…. всяким, там, карате…

Иванов не стал разубеждать пребывающую в заблуждении потерпевшую в том, что «всяким, там, карате обучают» исключительно «оперов» – а «мы – мирные люди». Из тактических соображений не стал: заблуждения людей по ту сторону барьера нередко оказывались полезными для следствия.

– Ладно, Анна…

– Николаевна.

– Николаевна. О себе мы поговорим чуть позже, а сейчас давайте закругляться с поводом, который привёл вас сюда. Итак, если я правильно понял: четыре лица кавказской национальности, двое из которых вам – за исключением Михалёвой – были знакомы прежде, предложили, так сказать, продолжить вечер. Так?

Прохорова и Келлер в очередной раз покосились друг в друга: сомнениями делились. Михалёва привычно «отсутствовала».

«По совокупности доказательств» нетрудно было понять, что «дружный коллектив единомышленников» – всего лишь «сборная». Как в футболе.

А ещё было ясно, что совместным приключением «дружба» этих, таких разных людей, уже закончилась… и не начавшись.

– Так? – поднажал голосом Иванов. Анна «очнулась», но зазвучала не слишком уверенно.

– Ну, не совсем так… Нам предложили… ну, довезти нас до дому.

– Не нам, а мы! – жёстко отзвенела Михалёва, и даже «огнедышащий» взгляд Прохоров не смог её опалить. – Точнее – вы: ты и Келлер!

– «Келлер»? – «многообещающе» усмехнулась Прохорова, «замещая на реакции» подругу, которая вряд ли смогла бы выдать качественную иронию. – Ты даже не хочешь называть её по имени?

Михалёва не уклонилась только от обмена взглядами. Диалог не состоялся, и Иванов «на законных основаниях» поморщился.

– Так, граждане потерпевшие: отношения будете выяснять за пределами этого кабинета… А сейчас – вернёмся к нашим баранам… Значит, вы сели к ним в машину?

– В автобус, – сухо поправила Михалёва.

– В автобус?!

– Да, в «ЛАЗ».

– И?

Михалёва покосила глазами в Прохорову, словно передавая той эстафету. Анна усмехнулась и покачала головой.

– Спасибо… «подруга»… Ладно: возможно, мы и сами попросили довезти нас. Я не помню.

«Предлагая объяснение амнезии», Иванов бестактно щёлкнул себя указательным пальцем по кадыку.

– Возможно, – покривила щекой Анна. Мы там действительно… хм… выпили.

– «Выпили»?

– Хорошо: напились… Чего и сколько, не помню… Но в том, что мы попросили нас довезти, ведь нет криминала?

– Разумеется, нет.

– Спасибо, Александр Сергеевич, – в очередной раз многообещающе подалась вперёд Анна. – Иначе как бы мы добрались домой? Как бы мы выбрались из этой «дыры»?

– А вы собирались?

Иванов перебрался удивлённым взглядом на Михалёву: это ведь она озвучила «провокационный» вопрос, которым надлежало «глушить» ему.

И вопрос получился. Он оказался не просто «ударом вразрез перчаток»: он произвёл эффект. Классический: разорвавшейся бомбы. Келлер вздрогнула и ещё ниже опустила голову. А Прохорова закусила губу и сжала кулаки, лишь усилием воли удерживая себя от «воздаяния» подруге.

Афронт Михалёвой всё больше смахивал на «подарок судьбы».

И Иванов не стал противиться фортуне.

– А они действительно не собирались?

– Не собирались. Действительно.

Зашикать девчонку не удалось бы и с третьей попытки. Но «подруги» не сделали и одной: «всё – суета сует». Условия для работы складывались творческие – и Иванов «принялся творить»… и вытворять.

– Прошу подробности.

Михалёва покосила глазом в направлении Анны, уже частично подавленной и хмурой.

– Аня спросила Лену: «Как обратно добираться будем?». А Ленка засмеялась: «Не наша проблема. В крайнем случае, «заночуем в гостях»…

По её голосу я сразу поняла, что это значит…

– А Прохорова? Она поняла?

Не поворачивая головы, Михалёва ухмыльнулась.

– Так она у нас – самая сообразительная… С Ленкой хохотали на пару…

– А какого же хуя ты с нами поехала?! – взорвалась Анна. – Такая «небесно чистая» – с такими «грязными шлюхами»?!

Глаза у Михалёвой потемнели, но текста не последовало.

– Вы можете ответить на этот вопрос, Михалёва? – в очередной раз «перебежал» Иванов.

– Могу… Я – ничем не лучше… Я знала… предполагала… допускала, чем это закончится.

– И не возражали против этого?

Попытка отмолчаться не прошла: Иванов «дал дубля».

– Если бы разбились по парам – нет…

– А разбились не по парам?

Михалёва неуверенно двинула плечом.

– Ну, вначале… да, вначале было по парам…

– А, кстати, где было «по парам»? А то у нас получается, как у дедушки Крылова: «Слона-то я и не приметил!».

Людмила честно наморщила лоб.

– Честное слово, товарищ следователь: я там никогда раньше не была… Но показать могу.

– Я была, – под изумлённый взгляд Анны, ни с того, ни с сего «проявилась» Келлер. – Раза два, по-моему.

– А…

– С Русланом, если Вас это интересует.

Келлер позволила Иванову лишь открыть рот – без текста.

– Мы с ним там… ну… хм… хм…

– «Мы с ним там»? – немедленно взял реванш Иванов.

– Занимались любовью…

– Адрес?

– Садовая, двадцать четыре…

Ироническая усмешка, столь несвойственная простоватой девице, основательно потрудилась над красивым личиком.

– «Садовая»! Надо же было обозвать этот «гадючник» таким красивым именем!

– «Садовая»? – наморщил лоб Иванов. – Это в «Шанхае», что ли?

– Да.

Теперь пришёл черёд Иванова кривить щекой в усмешке.

– Знакомый домик: «та ещё малина»! И жильцов его я знаю: и маму, и дочку.

– Шлюхи!

Пока Келлер усваивала реплику следователя, Анна сходу «въехала в тему». Столько презрения было в её голосе, что, будь пол за дверью кабинета, обязательно удостоился бы плевка. – «Ковырялки» хреновы!

– Может, и так, – бесстрастно двинул плечом Иванов. – Только «не судите – да не судимы будете. Ибо каким судом судите, таким будете судимы»!

Анна моментально «ушла в запас».

– Так-то лучше… Вернёмся к нашим баранам…. Итак, вас привезли на эту «малину»? Анна, Вы, часом, не уснули?

– Нет.

– А как – насчёт ответа?

– Да, нас привезли на «малину».

– Дальше!

Прохорова замешкалась с ответом, и Иванов немедленно «обратился в следователя»: