Проклятые

Комната выглядела обычно для такого места, если не считать обугленные свечи под стенами, и две свечи в центре комнаты, которые и отдавали свой невзрачный свет в коридорную тьму. Соня принялась изучать комнату.

‒ Чего ты делаешь? Ты же видишь, тут никого нет! Пошли, давай отсюда!

‒ Ты опять скулишь! Заткнись!

Девушка осматривала каждый уголок комнаты, освещая их фонариком. Но нигде не было прямых улик, которые доказывали бы присутствие здесь Маши. Единственное, что насторожило Соню, это следы на земле. На песке, если быть точнее. Под ногами у ребят, кроме мусора, было еще песчаное покрытие. Осветив его у себя под ногами, София обнаружила, что кто-то здесь перетаскивал что-то тяжелое.

«Может мешки», ‒ подумала она.

Следы выводили их из комнаты. Даня стоял рядом с девушкой, и старался ходить с ней нога в ногу. София ступала за следами на полу. Она вышла из комнаты, просвечивая себе фонариком путь. И только завернула за угол, как сразу почувствовала чье-то присутствие. Даня стал у неё за спиной. Перед ними стоял высокий, неуклюжей осанки, мужчина, с низко посаженным лицом и низким лбом. Одет он был в длинное одеяние, вроде балдахина, упомянутого ранее. На его плечах был сложен капюшон.

Лицо незнакомца источало необычайную ярость и злобу. Глаза уставились на подростков, и у них в мгновение подкосились ноги от этого взгляда. Даня стоял, остолбенев от ужаса. Мурашки застыли на коже, в ожидании того, что может случиться дальше. София не могла молвить ни слова. Её ноги прилипли к полу, а глаза от ужаса открылись так широко, что казалось, будто она ими сможет осветить себе путь на выход. Инстинкт самосохранения заставил Даню первым закричать во весь рот, и, крепко ухватив девушку за руку, бежать оттуда, что есть сил.

В отличие от случая с Кириллом, когда незнакомец в балдахине тоже преследовал ребят, сейчас же тип начал догонять Даню с Соней. Друзья бежали, не разбирая толком дороги. Фонариком он светил на голые стены подвала, пытаясь отыскать выход.

Дальше за поворотом следовал полый коридор с одним выходом наружу. Наверх вели ступеньки, такие же, как и в главном входе. Но, здесь было сломлено несколько ступенек. В панике Даня наткнулся светом фонарика на этот выход.

‒ Сюда! ‒ крикнул он Соне, крепко сжимая её руку.

Парень переступает ступеньку за ступенькой, а затем делает прыжок. Все, он на свободе! Девушка осталась стоять.

‒ Прыгай!

Соня бегом поднялась на две ступеньки, но на третьей она оступается и падает в пропасть, которая образовалась под лестницей. Расстояние между ступеньками здесь было небольшим, но обрушилось вниз сразу три ступеньки. Девушка с грохотом упала на обломки.

‒ Соня!!! Нет!!!!! ‒ со слезами на глазах, с болью в голосе крикнул Даня. Это было поражение. Полное фиаско для него. Ведь он пришел спасать девушек, а не терять их.

Незнакомец стоял ровно и спокойно перед лестницей. Даня же – у самого выхода. Тип постоял еще около минуты, точно так же яростно выедая парня взглядом. А затем, накинув капюшон на голову, удалился.

Даня нагнулся над пропастью. Девушка лежала плашмя на обломках с окровавленной головой. Парню на секунду показалось, что её уже не спасти.

‒ Блять!!! Боже, что же мне делать! ‒ дрожащим голосом спрашивал себя Даниил.

Руки тряслись от страха. Он поднялся со ступенек и вышел из подвала.

«Бля! Кира! У него мама в больничке работает! Надо звонить ему»

Даня взял телефон в руки. Не выключая фонарик, он стал искать номер телефона Кирилла. Слезы заполнили его глаза, он вытирал их, чтобы увидеть цифры в телефоне. Когда же все получилось, он поднес телефон к уху, и, слушая гудки, сполз по стене здания вниз.

В это время парень уже успел задремать. Он немного отошел от произошедшего на днях. Выпив еще пару таблеток успокоительного, Кирилла сморило в сон. Дремоту потревожил Даня.

‒ Привет! Слушай, срочное дело! Вопрос жизни и смерти, братан!

‒ Ты ничего лучше придумать не мог, чем звонить мне посреди ночи со своими тупыми выходками?!

‒ Соня в беде!!

‒ Чего?? ‒ Кирилла подбросило на диване. Бодрость пронизала парня с головы до ног, парня бросило в легкий шок от услышанного.

‒ Кароч, мы пошли на заброшку.

‒ Куда вы, блять, пошли??? ‒ разъярённо спросил Кира.

‒ Потом объясню. В общем, она упала. Можешь помочь вытащить? У неё голова, бля, вся в крови! ‒ слезы не давали Дане внятно выговаривать слова.

‒ Успокойся! Где ты?

‒ Возле заброшки сижу! Прибегай скорее! Я тебя очень жду!

‒ Хорошо. Иду.

Кирилл спохватился. Он стал спешно собираться на выход. Брал лишь самые необходимые вещи. Одеваясь, он не выпускал из головы мысль о том, что Соня лежит где-то с разбитой головой. Его трясло не на шутку. Кирилл старался не подавать самому себе виду, что боится. На самом же деле, парень ужасно переживал за свою девушку.

Выйдя из комнаты, он зашел в ванную. Отец, сидящий на кухне за чашкой чая, заметил спешку сына. Это был крепкого сложения мужчина, на вид лет 40 ‒ 45. С небольшой залысиной на макушке. Олег Николаевич имел одну отличительную черту, которой очень хотел в отцовском возрасте иметь Кирилл. Со временем, когда-то нежные руки мужчины погрубели, и теперь, немного опухлые, мужественные ладони, слегка грубоватые и уставшие, умели быть ласковыми и нежными, как с сыном, так и с супругой.

‒ Кирюха! А ты куда собираешься?

Кирилл вышел из ванной и в спешке ответил, что он забыл у друга флешку со своим рефератом, без которого «завтра в школе ему будет трындец».

‒ Ладно. Беги. Только постарайся недолго.

‒ Хорошо, пап.

Парень выбежал из дому. Он несся как угорелый. Иногда, по дороге на улице подсвечивал себе путь. Ночью похолодало еще сильнее, но Кира не обращал на это внимания. Хоть и оделся совсем не по погоде. Накинул на себя первое, что увидел из своих вещей в прихожей.

‒ Безмозглая! Я же просил, не лазь туда! Допрыгалась, блин!

Кирилл решил перезвонить парню. Он хотел уточнить, что именно случилось на заброшке. Как так произошло, что она упала, да и еще разбила себе голову. Парня добивало недоумение.

‒ Где ты? ‒ спросил Кирилл, как только услышал, что Даня на связи.

‒ На улице перед заброшкой.

‒ Что конкретно у вас там случилось?

‒ Кароч, за нами погнался какой-то тип. Соня оступилась, и провалилась под лестницу. Когда мы выбегали из подвала.

‒ С хера ли вас потянуло туда??

‒ Та, тут такое дело. Мы девушку одну искали. В итоге, получилось, как получилось.

‒ Офигенно у вас получилось, конечно! Ничего, блять, не скажешь!

‒ Ты вышел уже?

‒ Да! Бегу!

Положив трубку, Даня стал думать, что делать дальше. Сначала он хотел остаться, и дождаться Кирилла. Чтобы вместе вытащить девушку. Но сейчас, ужас и растерянность взяли над парнем верх. Он решил возвратиться на хату, принять чего-нибудь покрепче, дабы успокоиться.

«Кира крепкий парень! Должен, в принципе, и сам справиться!»

И на этом он удалился с трущоб. Парень не хотел оставаться там больше, чем хотел бы помочь Софии. По сути, её судьба осталась в руках Кирилла. И найдет ли он её.

Задача эта показалась поначалу парню непосильной. Слишком темно, плюс Даня смылся с «места преступления».

‒ Мудак! ‒ озлобленно воскликнул Кира перед входом в подвал.

Парень освещал себе весь путь, но нигде не видел на лестнице ни пробоины. Видно, он вошел с главного входа. Парень не знал, что друзья выбегали с другой стороны здания. И тем более не знал, где теперь ему искать его девушку.

Кирилл обходил каждый уголок подвала. Прошел по правому коридору вдоль стен, осматривая все подряд, ища следы Сони. Обойдя весь подвал по кругу, он наткнулся на свет свечей из одной из комнат.

«Это еще что за нахуй?»

Парня охватил страх. Он прислонился к стене, рядом с входом в комнату и затаил дыхание. Из комнаты издавались довольно странные звуки. Похоже то ли на шепот, то ли на скрежет. Одно было ясно – там есть люди. И их там много. Кирилл рискнул заглянуть. В комнате стояло около 8 человек, стоящих вокруг созданного из свечей круга. Все они, вознеся руки вверх, пошатывались из стороны в сторону, и издавали непонятные звуки. С головы до ног их покрывали мантии. Парень прислонился вновь.

‒ Вот же мать вашу!

На следующий раз парень стал перед входом в комнату, будто собирался войти внутрь. Как холодный душ, парня окатило ужасом от увиденного вслед за этим – в средине этого круга стояла полностью нагая София. Её взгляд был устремлен на выход, и в этот самый момент она смотрела ровно на Кирилла. Парень побелел от страха.

Девушка не шевелилась. Лоб, часть щеки, были в крови от удара под лестницей. Глаза были широко открыты. Кирилл не знал, что делать.

«Блять, а если сейчас меня заметят?»

Чтобы удостоверится, слышат ли сектанты его, парень позвал Соню. Но ни эти чудаки в балдахинах, ни сама девушка не подали никакого виду. Парень решительно настроился вытащить оттуда возлюбленную. Он поднял с земли камень и бросил об одну из стен комнаты. На звуки сектанты не реагировали вообще. Они продолжили шататься и напевать какие-то странные песни. Соня же продолжала стоять неподвижно.

«Бляха! Была, не была!!!»

Кирилл, собравшись с мыслями, решился пойти вперед. Он подошел вплотную к кругу. Оттолкнув в сторону одного из сектантов, оказался в центре круга рядом с Софией. Реакции снова не последовало. Теперь нужно было точно также выйти, только вот уже с Соней.

‒ Зайка!! Очнись!! ‒ взывал к любимой шепотом Кирилл. Но она как будто бы спала, и не слышала всего, что происходит. При том, что глаза были широко открыты. Парень, после нескольких неудачных попыток привести девушку в сознание, взял её на руки, и стал протискивать круг вновь. Сектанты стояли как заколдованные. Они пропускали все происходящее мимо своих глаз и ушей, и тем самым дали возможность парню спокойно покинуть комнату с девушкой на руках.

Кирилл бегом помчал к выходу. Выражение лица Сони было такое, будто она увидела призрака, и закоченела при этом. Её лицо побледнело. Глаза были широко открыты, но взгляд был при этом абсолютно пустым.

Парень выбежал на улицу. Он снял с себя курточку и укрыл ею девушку.

‒ Что же делать то? ‒ начал паниковать Кира. – Не переживай, зайка! Я что-нибудь придумаю!

Кирилл стоял посреди улицы, держа девушку на руках. В один момент он понял, что афера с рефератом для отца уже прогорела, придется звонить матери. Иначе, пришлось бы все равно тянуть девушку к себе домой. Ибо к ней идти парень не рассчитывал никак. Попросту, её никто не приведет там в чувство.

Все чувства в один момент переполнили парня сразу. Из-за холода и неоднозначного состояния слезы покатились по щекам Киры. Он был абсолютно растерян, как привести девушку в чувство. Что это все значит? Как она оказалась совсем голой в компании этих ублюдков? Кирилл был в отчаянии. Парень начинал сильно замерзать. Он решил подхватить девушку подмышку, поставив её на ноги, чтобы взять телефон в руки. Когда он это сделал, сразу набрал маму.

‒ Алло! Мам! Прими вызов, пожалуйста!

‒ Ты чего не спишь?

‒ Мам! Прими вызов! Улица Садовая 28! При въезде на улицу, метрах в двести от начала будет заброшенное здание! Пускай остановятся возле него!

‒ Ладно. Жду тебя.

Соня пришла в себя уже в палате приемного отделения. Серые стены, белый потолок. Это первое, что увидела девушка, открыв глаза. Резкая боль в голове моментально врезалась по вискам. Девушка взялась за голову.

За дверью раздался голос Кирилла.

‒ А что мне, прикажешь, нужно было делать? Я не знаю, что с ней произошло! То ли изнасиловали, то ли еще что-то! Она упала, и сильно забила голову!

‒ Отцу, зачем соврал?!! Он переживает! Не спит!

‒ А разве он бы отпустил меня, если бы я сказал, что Соня попала в беду?!!

Соня не по своей воле стала свидетельницей ссоры матери и сына. Кирилл, как мог, пытался оправдать себя и девушку. Хотя, лучше у него получалось, конечно, доказывать, что он делал возле заброшки посреди ночи, чем объяснить маме, что там забыла в это время Соня. Но в данный момент девушке было совсем не до этого. У неё ужасно болела голова. Она лежала на кушетке, и не совсем понимала, что вообще происходит.

Вдруг в палату вошла мать. Снаружи, в коридоре, послышался хлопок дверью. Мама Киры, будто не замечая девушки рядом с собой, прошла к столу, стоящему недалеко от кушеток, и принялась заполнять какие-то бумаги. Соня, закрыв глаза, попыталась уснуть, в надежде все же унять сном головную боль. Но даже сквозь дремоту она не покидала девушку.

Часть XI.

Наверное, ожидание – это самая противная в мире штука. Тут поспорить сложно, особенно, если речь идет о чем-то очень важном. Когда в жизни наступает момент, при котором от тебя ничего не зависит, кроме умения терпеть и ждать, бывает очень трудно сдержать себя в руках. То ли от любопытства, то ли от банального неумения выявлять выше упомянутое терпение. Лучше все и сразу, даже если не особо приятными могут быть последствия.

Кирилл заметно нервничал под палатой приемного отделения, куда он буквально час назад привез Соню. Ноги судорожно тряслись, руки не отрывались от головы. Изредка парень подымался со скамейки и прохаживался из угла в угол, поглядывая на дверь палаты. Мать строго настрого приказала ожидать. Недавно в палату зашел дежурный врач. Вероятней всего, это был плановый осмотр новоприбывших.

«Как она туда попала?? Дура, безмозглая дура!!! Я же ей говорил, предупреждал. Не лезь ты туда! Зачем??? И что теперь делать?»

Парень истязал себя вопросами. К примеру, почему он привез свою ненаглядную посреди ночи нагишом в больницу, в таком состоянии. И как это объяснить родителям.

Мать Кирилла сразу заподозрила, что это либо передозировка, либо белая горячка. Но, к счастью, ничего из этого ни осмотр врача, ни, впоследствии проведенные, анализы, не выявили. Сотрясение мозга и ушиб ребер. Девушке наложили на голову компресс и дали выпить болеутоляющее. Соня в полудреме пожаловалась, что у неё ужасно болит голова и бок. Медсестра, с позволения врача, дала ей таблетку. После этого, София умостилась спать. Мать же, заполнив нужные бумаги, вышла к сыну.

‒ Мне просто интересно, как ты собираешься все это объяснять?

‒ Я не знаю.

‒ А кто знает?

‒ Мам! Мне позвонил наш общий друг. Сказал, что она попала в беду.

‒ И ты, как истинный благородный рыцарь, побежал спасать суженую.

‒ А что мне оставалось делать? Бросить её в таком состоянии?

‒ В конце концов, у неё есть родители. Которым, как я смотрю, вообще плевать на дочь.

‒ Даже если и так. Что дальше?

‒ Не повышай на меня голос. Иначе сам пойдешь и будешь ей компрессы менять.

‒ Я не повышал.

‒ Я слышала. Она сильно забилась, сотрясение мозга у неё. Ребра побиты. Но это можно понять, ведь, как я посмотрела, она падала. Верно?

‒ Из-за этого мне друг и позвонил. Она упала в пропасть между ступеньками.

‒ Где это?

‒ На заброшке.

‒ Ну, понятно. Где же ей еще гулять!

‒ Я ей говорил об этом.

‒ Видимо, не доходчиво говорил. Ладно. Меня другое смущает. Почему, блин, она голая??

‒ Я сам уже голову сломал себе. Не знаю! Может бомжи обокрали.

Внезапно в дверь отделения каталкой въехали трое санитаров и медсестра. Поступила девушка, довольно молодая, с острым отравлением. Мать приказала сыну собираться домой, утром идти в школу.

‒ По дороге хорошо подумай, что скажешь отцу.

‒ Позвони, если Соня очнется!

‒ Ладно. Спокойной ночи.

‒ И тебе.

Мама побежала за врачом, пока пациентку доставили в палату. Соня же до утра спала крепким сном.

Кирилл уснуть так и не смог. Он бродил до утра по комнате, крутился на кровати. Ему не давало покоя увиденное в подвале. Прийти в себя, после такого, очень трудно. Первое, в чем убедился юноша, что он пойдет перед школой в больницу в любом случае. Чего бы это не стояло.

Отец не общался с Кириллом. Он всячески его игнорировал.

«Мама доложила уже. Никак иначе», ‒ подумал парень утром.

Тревога доедала его изнутри. Узнать, что случилось в подвале, почему она попала к сектантам. Но больше всего его волновало то, не сделали ли они с ней что-нибудь? Кроме того, парень переживал, что они накурили девушку. Ведь она находилась тогда в абсолютно неадекватном состоянии. Как будто завороженная, она голышом стояла посреди их общества. И простояла бы так и до утра, если бы вовремя не вмешался Кирилл.

Кира с утра позвонил матери, дабы узнать о состоянии девушки. Та ответила, что Соня очнулась, правда с сильной болью в голове. Поэтому день или два она будет наблюдаться под присмотром врачей. Парень, недолго думая, собрался выходить. Отец же выскочил из квартиры перед носом сына, даже не попрощавшись. Кирилл ощущал свою вину перед ним, ведь изначально знал, что его вранье раскроется. Но, пока что, сделать он ничего мог.

Впрочем, ночь не спал не только один Кирилл. Его мать бегала между палатами. Прибывшая пациентка, кстати говоря, под утро скончалась. Анализы подтвердили сильную интоксикацию в организм химикатов. Судя по всему, её отравили. Поэтому утром, вместо того чтобы сдавать смену, она вынуждена была дожидаться полицейских, оформлять множество бумаг. В общем, эта ночка отличилась своим сумасбродством.

Единственный, кто успел хоть немного поспать этой ночью, так это Сонина мать. Почти в два часа ночи её разбудила подруга, телефонным звонком. Дело в том, что она лежала в этой больнице с гастритом уже несколько недель. Она рассказала, что видела, как Кирилл с его матерью бегали над её дочерью, которая была без сознания.

Этот рассказ настолько потряс мать, что она незамедлительно помчалась в больницу. В голове крутилась лишь одна мысль – жива ли она.

Наталья Михайловна, мать Кирилла, не пускала её к Софии. Мол, девочка спит, не следует сейчас её беспокоить. Лена, в свойственной ей манере, начала недовольно бурчать, возмущаться и пререкаться с медсестрами. Но затем, осознав, что её дочь спит, решила дождаться до утра. Таким образом, утром Кирилл должен был встретиться с Сониной мамой. Так или иначе, ничего хорошего эта встреча не предвещала.

Парень подошел к приемному отделению с надеждой увидеть девушку, поговорить с ней. Поддержать, успокоить, дать понять, что она не сама. Её не бросят. Кира был настроен на разговор максимально положительный. Он горел желанием помириться с Соней.

Почти все эти эмоции притупили свой пыл после того, как он увидел возле палаты её мать. Кирилл на секунду остановился, и думал уже уйти оттуда. Но, внезапно, услышал, что она его зовет к себе. Робость и неуверенность переполнили Кирилла. На мгновение он как будто потерял дар речи. Он не мог произнести ни слова, когда она начала к нему говорить.

‒ Послушай, мне неприятен этот разговор так же, как и тебе, ‒ монотонным и спокойным голосом начала Лена. – Но он должен состояться, так или иначе.

В ответ не прозвучало ни звука.

‒ Ты что себе вообще позволяешь??

Парень взглянул на мать поникшим взглядом.

‒ А что ты так смотришь? Думал, я по головке тебя поглажу? Каким хреном она оказалась в больнице??

‒ Этот вопрос к вам в первую очередь, ‒ неуверенно ответил парень.

‒ Чего, блять? Мальчик! Ты меня ни с кем не путаешь?

Лена возмущенно жестикулировала, размахивала руками, вызывая этим абсолютно оправданную реакцию окружающих людей. Плюс, с каждым словом она все больше повышала свой тон.

‒ Женщина, тише, пожалуйста! Вы не одни тут! ‒ не выдержала одна из проходящих мимо пациентка.

Но Лена упорно игнорировала все замечания, любые высказывания Кирилла. Могло показаться, будто она вообще забыла о том, что находиться в больнице. Кругом люди, которые все слышат и видят. К тому же, здесь работает его мать.

Это прекрасно осознавал Кирилл.

‒ Я не позволю так издеваться над своей девочкой! Ты её не будешь насиловать! Ты к ней и пальцем не притронешься! Вы с ней больше не пара!! Ты меня понял?!

Кирилл озлобился. Его лицо покраснело от эмоций, которые закипали внутри. Не выдержав, он поднялся со скамейки, где они сидели, и, взглянув на неё сверху вниз, молвил:

‒ Пойди, проспись сначала! А потом угрожать будешь.

И после этих слов он ускорился к выходу из больницы. Лена была в ярости. Она была полна негодования от такого неуважения и хамства. Поэтому, дабы успокоится и расслабиться, она решила сходить выпить. Женщина собрала свои вещи и ушла в ближайший магазин, после чего, уже в подпитом состоянии вернулась пообщаться с дочерью.

В это время врач уже осмотрел девушку и пошел дальше по палатам. Соня изнемогала от ужасной головной боли. Она пронизывала её виски как ржавая проволока, отдавая в затылок и, томным нытьем раскатываясь по всей голове. Девушка абсолютно не выспалась. Врач и прописал ей как можно больше времени пребывать в спокойствии и как можно больше отдыхать.

Она неподвижно лежала на койке и смотрела в потолок. Соня не замечала никого и ничего вокруг себя, кроме своей боли. Кроме того, ей было больно поворачиваться на бок. Огромная гематома покрыла её ребра от ключицы до талии. Вся перебинтованная, Соня утешала себя лишь тем, что она не умерла. Она осталась жива, как бы раньше и не хотела уйти из жизни, сейчас же Соня понимала – то, что она оказалась в больнице, а не на кладбище, по большому счету, заслуга Кирилла. Девушка готова была терпеть любую боль, лишь бы увидеть юношу, обнять и поцеловать его. А также, попросить прощения. Когда она думала об этом, искренность светилась в её глазах.

В палату вошла Наталья Михайловна. Это была красивая женщина, ухоженная и всегда прилично одета. Намного меньше ростом мужа и сына, мать была нежной и утонченной статуры. Светло каштановые, почти бурые волосы, Наталья старалась всегда накручивать их. Муж порой даже называл её ласково «кудряшкой». Темно голубые глаза, ровной формы лицо, почти лишено любых дефектов и изъянов. При этом женщина владела довольно властным с одной стороны, а с другой ‒ достаточно сдержанным характером. Она могла сначала накричать, а затем сама же успокаивать. И не беспочвенно, все по делу.

Мать собрала все бумаги со стола, и, немного подумав, решила присесть к девушке.

‒ Как себя чувствуешь?

‒ Плохо. Болит все.

‒ Признайся честно. Ты вчера употребляла?

‒ Нет.

‒ Как тогда ты голой оказалась в заброшенном здании?

‒ Не помню.

‒ А что ты там вообще делала, ты помнишь?

Соня не хотела до последнего рассказывать об истинной причине того, почему она пошла на заброшку. Но сейчас она понимала, что все равно ничего не изменить. Глубоко вздохнув, девушка оповестила женщину о том, что произошло.

‒ Глупые дети! А в полицию позвонить? Не сообразили?

‒ Они бы не взялись.

‒ Ну, понятно.

‒ Я упала в пропасть, и дальше ничего не помню. Как вырезали из памяти.

‒ У тебя сильнейшее сотрясение. Это неудивительно.

Затем последовала неловкая пауза. Будто они уже и не знали, что сказать друг другу, но боялись озвучить. София так вообще не хотела ни с кем говорить.

‒ Ладно. Отдыхай. Но учти. Мой сын мне дороже всяких избалованных девочек. Понимаешь? Так вести себя не подобает будущей маме и жене. Тем более, если речь идет о моем сыне. Подумай над этим, пожалуйста.

Женщина встала с места, и, улыбнувшись Соне, собралась выходить. Дверь в палату открыла Лена. Она, игнорируя присутствие стоящей при выходе Натальи, рванула к дочери.

‒ Солнышко! Доченька! Как ты? Где болит?

Лена вплотную прислонилась к дочери, пытаясь её обнять.

‒ Фу! Мам! Не дыши на меня своим перегаром!

‒ Зайка! Как же ты меня напугала! Как все это произошло?

‒ Не помню.

Девушка развернулась на здоровый бок и уставилась в одну точку. Соня всем своим видом показывала, насколько ей неприятно видеть и слышать этого человека.

Наталья вышла из палаты, устав наблюдать этот театр одного актера. Точнее, актрисы. При чем, непонятно, какую именно роль играет Лена. Драматическую, полную слез и любви. Или все-таки трагическую, наполненную пессимизмом и разочарованием. Тем паче, попахивало все это натуральной комедией.

‒ Чего тебя туда понесло? Видишь! Все из-за непослушания! Если бы осталась дома, готовила бы молча на кухни, ничего бы и не было. Я же не просто так тебя там заперла! Мамино сердце чувствует!

‒ Сердце? А ты знаешь, что оно умеет? По-моему, все, что ты знаешь, это как орать на меня, унижать, и бухать! Все! ‒ разъяренно ответила Соня.

‒ Я тебе не позволяла так со мной разговаривать!

‒ Мне еще и позволения спросить?? Знаешь что! Пошла ты! Туда, откуда пришла!

Лена сидела неподвижно возле девушки, недоумение снова пленило её эмоции на лице. Она и не знала, что сказать, поэтому поступила привычно для себя в ссорах с дочерью. После непродолжительного молчания она влепила Софии пощечиной по лицу, а затем, пустив слезу, убежала из палаты.