Проклятые

‒ Я не говорила, что лучше, а что нет. Я сказала, что она должна думать, прежде чем скуриваться или снюхиваться. Вокруг неё есть люди, которые ею дорожат. Ну, или человек. Та! Будь у меня такой парень как ты, я бы, думаешь, стала упиваться и так себя вести, как ведет себя она??

‒ Полно вам! Давай греться! ‒ Максим сунул руку в пакет, и, вытянув оттуда две бутылки пива, протянул их ребятам.

Друзья сели все вместе. Глоток за глотком, бутылка за бутылкой, ребята беседовали на разные отрешенные темы. Ребята стремились поддержать парня, поэтому насчет Софии больше ни слова не упоминали. Кира же, только и думал о ней. Что она? Где? С кем его любимая? Эти вопросы не давали юноше покоя. Он пытался не выдавать своей тревоги, но друзья очень быстро считали эти эмоции с лица Кирилла.

‒ Интересно, чем сейчас занята эта барышня? ‒ не выдержав, спросил Кира, разбавив этим самим неопределенное молчание.

‒ Та хрен её знает! Не терзай себя этим. Слышишь?! ‒ ответила Оля.

‒ Мне просто интересно.

‒ Товарищ, у тебя от этого «интересно» и так все лицо в ссадинах. Не хватило? ‒ возразил Макс.

‒ Это фигня. Шрамы украшают мужчину, ‒ торжественно молвил Кирилл. – Главное, чтобы ей не хватило глупости снова попереться на ту заброшку.

‒ Какую заброшку?

‒ Позавчера мы шли гулять. Проходили по трущобам. Ну, и красавица на радостях потащила меня на местную заброшку.

‒ А че за заброшка?

‒ Стройку не закончили. Её видно сразу, как туда заходишь. В район трущоб.

‒ Не знаю. Я там редко бываю, ‒ заметил Максим. – И чего её туда понесло?

‒ За эмоциями, как мне было сказано. Ну вот. Ходили мы там, ходили. Потом, в пролете на лестничной площадке встретили одного чудака в рясе. Чего этот придурок там делал, да еще и в таком одеянии. Не понятно. Мы давать драпа, хрен его знает, что у него на уме.

‒ Ну и потом она сказала, что хочет пойти туда еще?

‒ Ага. Да еще и с таким энтузиазмом!

‒ Ясно. По любому ходила со своими дружками, ‒ подметила Оля.

‒ Возможно.

‒ Ну, если тебя так волнует, ходила ли она туда или нет, то позвони, и узнаешь.

‒ Нет. Звонить не буду. Скорее всего, уже совсем.

На этих словах Кирилла оборвал хлопок подъездных дверей. Оттуда вышла девушка, не высокого роста, с темными длинными волосами. Карие глаза, пухлые щечки. Девочка с картинки, с очень приятной внешностью.

‒ Привет, Кирюшка! ‒ с улыбкой она молвила парню. Глаза её переполнились радостью встречи.

‒ Здравствуй, ‒ проурчал в ответ Кирилл, опуская глаза.

Девушка легкой походкой удалилась по своим делам вон со двора. Ребята же с недоумением глазели на Кирилла.

‒ Кирюшка?? Не понял. Чего эта цыпа к тебе так мила?

‒ Она моя соседка. Аня. Дружили в детстве.

‒ Ничего такая! Я бы к ней подкатил!

‒ Ага. Разве что, если у тебя есть диплом психиатра.

‒ В смысле? Че, совсем ебанутая?

‒ Проблемы с головой у девочки. С детства еще.

‒ С виду так и не скажешь, ‒ подчеркнула Оля.

‒ Да уж, ‒ огорченно произнес Максим.

Снова наступило тоскливое молчание. Складывалось такое ощущение, будто компания исчерпала все возможные темы для разговора. Затем, Оля стала жаловаться, что сильно замерзла. Мол, пиво не греет. Максим же предложил сходить, где-нибудь посидеть. И стал уговаривать друга пойти с ними. Через какое-то время раздумий и уговоров, Кира все же согласилась. Компания поднялась с места, и направилась со двора.

За это время уже стало темнеть на улице. День подошел к своему завершению, заменяя себя вечером. Мама Сони, Лена, отдыхала после тяжелого рабочего дня. На столе бутылочка водки, маленький стаканчик, и легкая закуска. Женщина очень редко становилась у плиты. Хотя готовить раньше любила сильно, и кормила свою семью с необычайным рвением. Но не в этот вечер. Тем более, кроме неё дома никого больше не было. Муж приходил с работы поздно. Дочь вообще уже сутки не является домой. Кому тут готовить? Лена выпивала каждый вечер по три стопки водки перед сном, чтобы ничего не снилось. Перебивая, таким образом, голод, она спокойно и безмятежно ложилась спать в шесть – семь часов вечера, не дожидаясь прихода мужа и дочери. Это была полноватая, одним ростом с Соней, женщина, 35 ‒ 38 лет на вид. Ранее она носила длинные волосы, заплетенные в косу. После родов она их состригла, а в последнее время вовсе перестала ухаживать за оставшейся прядью русых волос, укладывая их назад. Когда то милое, кругленькое личико женщины превратилось в вытянутое, оббитое красными пятнами с жёлтыми точками физиономию. Она украшена, к тому же, большими синими мешками под глазами, а сами глаза посажены глубоко, и могло показаться, будто у неё вечно обозленный взгляд. Красилась она редко, и без того потрепанный вид женщины приобретал порой вовсе нелепый вид.

В комнате был страшный беспорядок. Повсюду разбросанный мусор, грязная одежда, а на столе – пустые бутылки и немытая посуда. Уборкой, готовкой, стиркой и другими обязанностями по дому, мать отягощала свою дочь. Когда та отказывалась, или не приходила ночевать домой, Лена ужесточено приказывала ей выполнять свой долг перед родителями и беспрекословно подчиняться её слову. На что, очевидно, тут же получала категоричный отказ и бунт со стороны дочери-подростка.

В этот вечер женщину ничего не беспокоило. Она выпила, закусила, её сморило в сон. Кажется, ничто не могло помешать её идиллии. Но, в дверь стали стучать. Раз, второй. Лена начала беспокоиться.

‒ Приставы, что ли? ‒ сквозь сон пробормотала она.

Но стук продолжался. Он был не особо громким, чтобы Лена стала звонить в полицию. Но и не особо тихим, чтобы она могла услышать гостя. Стучали не монотонно, с некоторыми паузами, в которые женщина вновь взгромождала себя в дремоту. Вскоре, постоянство не прошеного гостя надоело хозяйке, и она с психами поднялась с места.

‒ Да блять, какую мразь угораздило спутать двери, мать же вашу!

Лена прошла по коридору к двери и заглянула в глазок. Перед дверью стояла незнакомая женщина, с короткими рыжими волосами. Её взгляд был поникшим, а сама она не подавала на первый взгляд подозрительного виду.

‒ В богов не верим! Коммуналку платим! Идите нахуй! ‒ крикнула Лена незнакомке сквозь двери.

‒ Зачем же вы так? Я совершенно по-другому вопросу к вам!

‒ Слушай! Мне по барабану, с каким ты там вопросом ломишься в мою дверь. Уматывай отсюда, пока по ушам не натрещала!

‒ Я по поводу вашей дочери!

‒ Что снова начудила эта дрянь?

‒ Почему вы так! Вполне прелестная девочка. Я пришла к вам с просьбой.

Лена задумалась. О какой просьбе по отношению к её дочери может идти речь. Любопытство убедило её открыть дверь. Перед ней стояла высокая красивая незнакомка, с ярко зелеными глазами, ямочками на щеках и веснушками, которые повсеместно покрыли её лицо. Но при этом, она обладала очень притягательными чертами. Уродиной назвать эту особу язык бы точно не повернулся.

‒ Ну, и что тебе нужно? Говори бегом, да я спать упаду дальше!

‒ Может, пройдемте? Я хочу поговорить о Соне.

‒ Ты кто такая?

‒ Я её очень хороший друг. И меня беспокоит её состояние сейчас, и возможное положение дел уже завтра.

‒ Попроще будь. Ученых тут нет.

‒ Ладно.

Лена указала незнакомке, что та может пройти. Женщина сняла обувь и прошла в гостиную. Увидев беспорядок, она немного смутилась, чего хозяйка вовсе не заметила, и присела на локоток кресла, которое стояло рядом с дверным проемом.

‒ В общем, меня тревожит её отношения с этим парнем. Как его? Кириллом, кажется. Он отвратительно на неё влияет.

‒ Открыла Америку! На неё все плохо влияют. Ей вообще противопоказано выходить из дому, не то, что с парнями шашни крутить!

‒ Ну, это вы перегибаете. У меня тоже ребенок такого возраста примерно, как и Соня, и они, кстати, давно друг друга знают. Им необходима свобода! Хоть и в небольших рамках. Но нужна.

‒ Нотаций читать не нужно. В чем заключается просьба?

Незнакомка сделала не большую паузу, глубоко вздохнув. Затем, обремененным голосом, она молвила.

‒ Повлияйте вы на неё! Пожалуйста. Чтобы она прекратила свои отношения с этим мальчиком.

‒ Слышь, хороший друг. А чего тебя это так беспокоит?!

‒ Повторюсь. У меня ребенок того же возраста. Не хочу даже представить, что мое чадо когда-то свяжется с такими компаниями, как Сонечка. Она же у вас такая милая! Эти глазки цвета неба! Постоянно заплетенные в хвостик русые волосы. Милое, безобидное дитя!

Лена притупила свой гонор. Её лицо поникло в тоске, из глаз покатились горестные слезы. Одна за другой, они падали на пол. Женщина пошатывалась, сидя на кровати, но её эмоции были чисты, искренны, как никогда. Будучи выпившей, она могла показать себя настоящую, отбросив все агрессивные маски, которые предшествовали данным словам.

‒ Соня! Это моя ошибка.

‒ Все мы порой делаем их. Ошибки. Главное, вовремя их увидеть. Понять, как действовать. Как мама маму, прошу вас. Поговорите с ней! Запретите им общаться! Он плохо влияет на вашу дочь.

‒ Почему именно ты приперлась? ‒ вытирая слезы, произнесла Лена.

‒ Моя дочь, подружка вашей Сони, побоялась с вами видеться. Плюс, у неё учеба. А я пообещала ей помочь в этом.

‒ С чего он так ей приглянулся, этот твой Кирилл? Чего это ей вдруг становится между ними?

‒ Моя малышка не раз объясняла Соне, что они не пара. Ей от этого только хуже. Но ваша дочь упряма.

‒ Вот именно поэтому я палец о палец не ударю. Пошли вы все нафиг! Сами разберутся, не маленькие!

‒ Прошу! Просто побеседуйте с ней.

‒ Ничего блять делать я не собираюсь, говорю тебе! ‒ вскрикнула Лена и подскочила с кровати.

Незнакомка притихла. Лена стояла над ней. Она нагнулась над женщиной, томно дыша и расплескивая свою ярость взглядом.

‒ Убирайся прочь отсюда! Попрошайка!

‒ Это для блага вашей же дочери!

‒ Вон!!! ‒ закричала Лена. Незнакомка вынуждена была повиноваться. Она не спеша стала подыматься с места.

Лена стояла, пошатываясь, посреди комнаты. Женщина уже стала собираться уходить, когда хозяйка присела на кровать. Она закрыла лицо руками, и горько заплакала. Иногда те чувства, которые должна испытывать каждая любящая мама, накрывали Лену с головой. Она терзала себя этой неизгладимой виной перед Соней.

‒ Сонечка! Малышка моя!! ‒ сквозь слезы шептала она.

Незнакомка подошла к дверям. В её глазах читалась боль и сочувствие. У каждого, наверно, появится желание поддержать маму в такой ситуации.

‒ Мне жаль. Искренне, ‒ молвила она Лене.

Женщина же продолжала рыдать, повторяя все те же слова неоднократно. Незнакомка, выдержав не большую паузу, решилась выйти из квартиры. Она не спеша прошла по коридору к выходной двери, но затем резко остановилась. Как будто передумала уходить. Её осенила одна идея. Женщина возвратилась в комнату. Подойдя к Лене, она присела и обремененным голосом спросила.

‒ То вы мне не поможете?

‒ Нет. Уйди, пожалуйста! Прошу, оставь меня! ‒ захлебываясь прошептала Лена.

Незнакомка сунула руку в сумку. Оттуда она вытянула не большой сверток с деньгами, и подала его Лене.

‒ Подумайте, пожалуйста! Это же на благо вашей дочери! Я обещала помочь. Пойдите мне навстречу, умоляю вас!

Лена, увидев сверток, стала успокаиваться. Глаза её были мокрые и ярко красные от слез. Она вытерла лицо и забрала сверток из рук незнакомки.

‒ И мертвого уговоришь. Далеко пойдешь, ‒ тихо пробормотала она. – Я что-нибудь придумаю. Так уж и быть.

‒ Спасибо вам огромное! Вы сделаете большущее дело!

Голос незнакомки был скомкан. Как будто слова застревали у неё в глотке, и ей было трудно их произносить.

По современным меркам, сумма, которую она предложила Лене, не большая. Женщине было так неприятно осознавать тот факт, что мама взяла эти деньги. Выйдя из квартиры, её глаза тоже стали наливаться от слез. Женщине было обидно все это слушать и видеть. Гарантии на то, что Лена сдержит слово, и поговорит хотя бы со своей дочерью об этих отношениях, не было. Она неспешно удалилась со двора. Буквально через несколько минут после этого, в подъезд, к себе домой, вбежала Соня.

Придя домой, девушка сразу направилась к себе в комнату. В это время Лена сидела на кровати, и, вытирая слезы с лица, пересчитывала деньги. Услышав, как дочь прошла по коридору в комнату, женщина аккуратно завернула купюры назад в сверток, и положила их под подушку. Лена собралась к дочери в комнату.

Часть Х.

Соня присела на диван. Она лишь недавно отошла от произошедших ночью событий, от жуткого похмелья. Девушка проснулась посреди белого дня на хате, и около получаса, ни о чем не думая, просто лежала и смотрела в потолок. Желание подняться с кровати преграждало неутолимое чувство тошноты и головокружение. Видимо, выпитое и употребленное все-таки дало о себе знать. Как бы, при этом, Соня не хвасталась, что может долго не хмелеть и много выпить. Она лежала так до вечера, пока не собралась и молча ушла домой.

Девушка прилегла, и стала слушать любимую музыку в наушниках. В мыслях был Кирилл. Тяжело было выпустить его из головы. Сильно родным для неё стал этот человек. С другой стороны, Соня понимала, что парень обозлился из-за нелепого слушка, шутки, которую подхватила толпа «несчастных и недалеких школьников». Ей было обидно, что любимый так легко ведется на эти сплетни.

«Бесхарактерность. Не переношу бесхарактерных людей. Кто угодно и сколько угодно может читать мне морали, нотации. Учить меня жить. Но, если на деле этот кто-то не станет придерживаться своих же нравоучений и домыслов – флаг в руки. Тогда его мораль ни гроша не стоит. Он сам ничего не стоит». София в этом плане была предельно ясна сама перед собой. И все же, девушка отдавала себе отчет в том, что сильно тоскует по молодому человеку. Ей очень не хватало его.

Не стоит забывать – Соня была во многом признательна парню. Он не раз выручал её, морально поддерживал, и просто был рядом, когда это было нужно. Поэтому, трезво все взвесив, девушка определилась – её любовь значительно перевесила обиду.

Соня уже собиралась позвонить. Она собралась с мыслями, продумала, что и как будет говорить, чтобы не оттолкнуть. Но, неожиданно, телефон зазвонил сам. Это был Даня. Девушка без долгих раздумий приняла вызов.

‒ Спишь? ‒ послышался в телефоне томный голос парня.

‒ С тобой уснешь, блин. Чего-то случилось?

‒ Та походу, да. Помнишь, с нами вчера девчонки ходили?

‒ Да.

‒ Так вот. Они же все ушли назад на хату. Но одна из них так и не дошла. И целый день не берет трубку.

‒ А Русик где? Он её не видел? Русик же отстал тогда от нас.

‒ Он свалил еще утром. Не знаю. Может и видел.

‒ Та хрен её знает. Домой ушла.

‒ Хорошо. Она вне зоны доступа сети. Понимаешь? Телефон вырубился. Поэтому девки тут и всполошились.

‒ Окей. И чего вы там себе выдумали?

‒ Слушай. Может, давай сейчас туда сгоняем? На заброшку. А вдруг, действительно она там заблудилась.

Соня вспомнила тот крик, который напугал ребят прошлой ночью. И подумала, что сходить туда и проверить, была бы не плохая идея.

‒ В принципе можно. А если она сбежала оттуда раньше нас?

‒ И до сих пор не зарядила телефон? Она же без селфи жить блин не может. А тут – целый день не появляется в сети. Не подозрительно?

‒ Ладно. Пойдем. Сейчас, только соберусь. Наберу, как подойду.

‒ Хорошо. Жду.

Как только девушка стала собираться, в комнату вошла мать. Лена не подавала особо злобного виду. Она просто молча стояла в дверном проеме и смотрела, как дочь переодевается и собирает свои вещи.

‒ Куда же мы идем, в девятом то часу? ‒ спокойно спросила мать.

‒ Гулять.

‒ Ах. Гулять! Ну да! Доця! Тебя, как бы целые сутки дома не было. Ты ушла вчера утром в школу. А вернулась сегодня вечером! Только не говори, что занятия перенесли на сегодня, а ты так устала, что решила заночевать в школе.

‒ Мам, ‒ недовольно ответила дочь.

‒ Что «мам»? Твои «гульки» знаешь, где на сегодня? У плиты! Жрать пойди лучше приготовь.

София остановила свой процесс. Она стояла прямо перед матерью и смотрела ей ровно в глаза. Взгляд её выражал огромную массу недовольства и возмущения. Но уста не издавали ни звука. Как будто заклеенные.

‒ Чего уставилась на меня то? ‒ воскликнула Лена.

Девушка, выдержав еще одну небольшую паузу, вышла с комнаты, и направилась на кухню, покорно исполняя указы матери. Та же жандармом проследовала вслед за дочерью.

София подошла к раковине. Она взяла в руки сковородку и занялась мытьем посуды.

‒ Вот так! Пока не приготовишь, из кухни не выйдешь! Поняла?!

Мать вышла с кухни и закрыла дверь снаружи на шпингалет. Девушка в безвыходности стояла одна, на закрытой кухне на засов, со сковородкой в руках. И это при том, что ей нужно выходить. Ведь пообещала Дане. При том, что кушать она не хотела. Её до сих пор подташнивало, поэтому чувство голода до сих пор спало. В принципе, и мать была не голодна. За час, может полтора часа до этого она уже успела накушаться. А отца не было дома, сомнения даже гласили, что его может вообще не быть всю ночь. Поэтому, кому готовить, неизвестно.

Соня постояла с мокрой сковородой в руках в раздумьях не дольше минуты. Бунт внутри взял верх, и девушка просто оставила посуду в покое и решила тихо удалиться. Она подошла к двери.

‒ Блять, кто же так дверь то закрывает! Умница, блин, ‒ прошептала Соня.

Ручка шпингалета была опущена вниз. Через небольшую щель в дверном проеме можно было зацепить ручку чем-то тонким, и, потянув её, спокойно открыть дверь. Так девушка и сделала. Только очень тихо и аккуратно. Мать в это время смотрела телевизор. Громкость была не особо высокой, чтобы соседи стали вызывать полицию. Но и уход девушки Лена услышала только после хлопка входной двери. По началу, она подумала, что это пришел домой муж. Увы, выйдя на кухню, мать убедилась, что это не так. Девушка все-таки смылась из-под контроля.

‒ Вот же дрянь! Ладно-ладно! Придёшь ты еще домой!

Мать возвратилась в комнату, присев на кровать, снова взяла сверток в руки.

Соня спешила к Даниилу. Девушка не столько переживала за ту девицу, сколько просто не хотела оставаться с матерью.

«И зачем я вообще пришла домой? Могла бы и не возвращаться! Так и сделаю. Не хочу я больше это слушать»

В голове крепко осела мысль о том, что необходимо обязательно позвонить Кириллу. Девушка шла по улице и размышляла, какой будет его реакция. Что он ей скажет? Переживала, возьмет ли он трубку. Соня начала немного волноваться. При этом все же решилась, и набрала парня. Но все попытки дозвониться закончились ничем. Парень просто не подходил к телефону.

«Угу. Классно. Пускай так! Ладно. Не буду навязываться».

Гордость закипела внутри, и Соня решила больше не звонить и не трогать Кирилла. Хоть и горькая досада осаждала девушке душу. До такой степени, что когда она завернула на аллею, где они вместе обычно гуляли, Соня пустила слезу. Комок подступил к горлу, и девушка захотела кричать. Так громко, чтобы услышали все. Но у неё еще был Даня, друг, который мог понять, и поддержать девушку. Поэтому, София вытерла щеки и продолжила идти к парню уже более уверенным шагом.

В это время Даня тоже боролся со слезами и даже паникой. Только не своей.

‒ Та успокойся же ты!! Заколебала! Сейчас пойду искать твою Машу! Не реви!

‒ Пожалуйста! Она же такая милая! Найди её! ‒ мямлила в слезах Машина подруга. Она уже успела выпить после того, как обнаружила пропажу. В панике девушка подняла на ноги всех её и своих знакомых. Но тщетно. Ей звонила не раз. Искала её телефон по квартире. Затем подошел Даня, и, включив благородство истинного джентльмена, стал успокаивать девушку, расспрашивая при этом, что именно произошло.

Впоследствии, он пообещал, что найдет «потеряшу». Даня полагал, что Маша просто где-то гуляет по трущобам. Может, она и была на заброшке, но выбежала оттуда так же быстро, как и они, услышав тот крик. Мысль о том, что кричать могла она сама, вообще не приходила на ум. Скорее всего, она где-то в городе. Но, почему не зарядит телефон? Этот вопрос заводил Даню в тупик.

Собираясь к Соне, парень пытался успокоить пьяную барышню. Она сидела на кровати и горько плакала. Так жалко ей было свою подругу.

‒ Она же пьяная пошла! А вдруг её изнасиловали и увезли в лес?! ‒ глотая слова, молвила девушка.

‒ Ничего такого с ней не случилось. Успокойся! Милая, пойду я и найду тебе твою подругу. Только не плачь, пожалуйста! ‒ тихо ответил Даня. Он присел рядом с девушкой и стал вытирать слезы с её лица.

‒ Спасибо, Данечка! Ты такой хороший! ‒ прошептала она и крепко поцеловала парня в губы. Даниил аж засветился весь.

‒ Все, я пошел. Скоро придём вместе с ней! Не переживай!

София уже ждала парня под подъездом. Парень долго не выходил. Девушка решила ему позвонить.

‒ Ты там скоро?

‒ Иду по подъезду уже. Подожди.

Через мгновение Даня вышел из подъезда, и ребята сразу направились к заброшке.

Время уже было ночное. На часах было начало десятого. На улице было жутко холодно. Как для начала ноября месяца – вполне обычная погода: небо затянуто тучами, холодный северный ветер морозит руки и ноги. Совсем скоро должен пойти первый снег. Даня был одет по-зимнему – теплая куртка, осенние ботинки, теплые джинсы. Соня же не выделялась особенной предусмотрительностью: все та же парка, кроссовки и темно-синие джинсы. Волосы как обычно завязаны в хвостик. Девушка очень редко распускала его, разве что, когда шла принимать ванну. Легкий, не вызывающий макияж, на щеках небольшая румяна от холодного воздуха на улице.

Друзья закурили. Даня жаловался, как ему надоело с утра слушать это пьяное нытьё. Но согласился идти искать он не только, потому, что ему действительно важна эта пропавшая без вести девушка. Парень всерьёз рассчитывал, что если он найдет эту Машу, то её подруга составит ему компанию в постели этой ночью. Именно эта надежда окрыляла энтузиазм парня, и толкала его на ночные подвиги.

‒ Извращенец! ‒ с неодобрением кинула Соня.

‒ А что? У меня девушки нет. Я молод. Красив. Почему бы и нет? Я не привык отказывать себе в подобном удовольствии. Особенно, если мы все же найдем Машу.

‒ Ну-ну.

Соня тоже сомневалась найти девушку сейчас. Но ей больше были интересны те крики из подвала.

‒ Крики шли снизу. Идем сразу в подвал.

‒ Хорошо. В подвал, да? А как Рустам тогда её не заметил?

‒ Не знаю я! Может она зашла после него, и они разминулись.

Ребята подходили к заброшке все ближе и ближе. Ночь поглотила улицу, оставив в качестве освещения лишь фонари. Тьма вновь окутала все вокруг. На этот раз друзья условились держаться вместе, и ни в коем случае не выключать фонарики на телефонах.

Фасад здания можно было рассмотреть, только вплотную подойдя к самой заброшке и осветив её. Девушка, как будто окончательно отчаявшись в жизни, пошла вперед, минуя мусор и камни. Даня шел ровно за ней, не сворачивая. Старался не отставать ни на шаг. Ребята вошли в проем входа в подвал и стали спускаться вниз.

Страх кричал внутри с не годовалой силой. Каждый шаг казался им решающим, будто через секунду из-за угла на них выпрыгнет смерть. Но они уперто продолжали идти.

‒ Слушай! Только давай не долго, хорошо? Осмотрим быстренько, и хватит! ‒ прошептал подруге Даня.

‒ Ладно. Только веди себя максимально тихо.

‒ Да. Ты тоже!

Развилка на два коридора поставила их в тупик. Куда идти? Где искать? Ведь девушка могла и провалится куда-нибудь. Или найти выход и выбраться. Обоих, между всем прочим, не покидала настораживающая мысль о том, что с ней все-таки что-то случилось.

Даня предложил осмотреть правый коридор. Там их ничего не ждало. Застройщики разработали комнатные помещения лишь по левому коридору, где должен был находиться небольшой склад. Для этого и было предусмотрено несколько выходов по стороне левого коридора наружу. Один выходил в сторону улицы, другой – во внутренний двор здания. По правому же – голая стена. Больше ничего. Быстро выяснив это, не желая попусту терять время, Соня настояла направиться по следующему пути.

Свет фонарика рассеивал темноту, и показывал дорогу друзьям. Это единственное, что не давало им сбиться с толку и продолжать осматривать подвал. Под ногами было очень много мусора – хлам, кирпичи, камни, битое стекло. Порой тяжело было и ступить шаг, чтобы остаться абсолютно незамеченным. Этот факт настолько тревожил Даню, что парень буквально каждую минуту торочил, как сильно он хочет отсюда убраться. На что девушка спокойным голосом заявляла, что пока не поймут, где она могла подеваться, никуда они не уйдут.

Поворот в левый коридор открывал мрачную картину. Вдали, сквозь тьму, пробивался тусклый, ели заметный свет свечей. София торжественно воскликнула, что она может быть там. Даня же, будучи до основания напуганным, просто следовал за девушкой. Они миновали одну из комнат, но там была просто пустошь – ничего интересного. Соню заинтересовала именно дальняя комната. И она, придав своему шагу уверенности, упрямилась туда.