Богиня луны и охоты

В аэропорт Диана уезжала на такси. « Моя машина еще на зимней резине. Обходись своей», – сказала она Александру, покидая квартиру. В первый же день Диане пришлось рассказать отцу причину своего отпуска, а точнее бегства, возможность скорого развода и своей беременности.

– Поехали дочка, посмотришь, где я тружусь, а за одним может, и развеем твои сомнения, – предложил отец. – Поговорим без присутствия мамы. Не надо ей переживать раньше времени. Новость, что она станет бабушкой, ее обрадует, а вот, плохо зная Сашку, может парня возненавидеть.

Он привел ее в кабинет, где хипповатый хозяин сидел за компьютером.

– Олег, сделай одолжение: выжми из этого кино все, что сможешь. Меня интересуют все его участники. Мне не нужны их досье, мне нужны их фейсы. Любая мелочь от кончиков пальцев до члена.

– Сделаю, Александр Николаевич. Когда нужно?

– Вчера, Олег.

– Присаживайтесь рядом, а девушке я предложу чай или кофе. Чайник на окне, плюшки в пакете, чашки чистые, – говорил он, не отрываясь от работы, подсоединяя смартфон Дианы к компьютеру. Пальцы, сами по себе, бродили по клавиатуре, а глаза смотрели на монитор. Диана только раз взглянула мельком на экран, где кадр был увеличен до предела, и отвернулась к окну. Прошли не более получаса.

– Действующих лиц пятеро, из них лиц мужского пола четыре. Тот, что на банкете не снимался в других сценах. Я вам распечатаю увеличенные и отредактированные фото. С помощью программы распознавания лиц, они будут почти похожи на участников съемки. А теперь смотрите сюда: у первого уши плотно прижаты, а у нашего героя торчат. Пальцы на руке, державшего стакан, есть обручалка на правой руке, у других его нет. Кроме того, эти пальцы никогда не были в работе у маникюрши, а на руке одного очень качественный маникюр. Теперь о телах: место съемки одно и то же, освещение естественное, а цвет кожи у мужчин разный, как и растительность. Могу предположить, что один из них араб. И под занавес. Стрижка мужчины в одежде отличается от иных. Цвет волос почти в тон, а виски такие только у него. Короче говоря, они не похожи даже внешне. Из записи выдернули кадры «близкие», но не похожие. Этого заметить при такой скорости просмотра почти нельзя, а вот при замедленной скорости и увеличении, возможно. Этого достаточно?

–Спасибо, Олег. Фотографии нам, портрет президента тебе, – говорил Аверин, забирая смартфон Дианы и фото. – Кино сотри. – Что скажешь, дочка?

– Кому это было нужно и зачем? – задала вопрос Диана, хотя знала на него ответ.

– На вопрос «зачем?» ответ очевиден. Кто-то хотел прибрать твоего Сашку к рукам. Девчонка еще та штучка, а папаша вряд ли догадывается о ее досуге. Ее отец еще в майорах был дерьмом, а почуяв власть, может сломать парню жизнь. Результаты нашей с тобой детективной работы я привезу вечером. Тебя домой отвезти или прогуляешься? Может, мать навестишь на рабочем месте? Вот гордости будет.

– Я погуляю, пап. Не задерживайся, я ужин приготовлю, – говорила она, целуя отца. – Спасибо тебе. Мой Сашка невиновен!

Шагая по улице Диане, хотелось петь, а еще больше, позвонить Сашке и рассказать о выводах Олега. Но она сдержалась, вспоминая свои условия, поставленные мужу. Откуда ей было знать, что мужская солидарность уже начала «оправдание», и приложили к этому руку коллеги мужа. Она на метро добралась до торгового центра, где в одном из фирменных отделов работала ее мать.

Переехав с Авериным в Москву, Наталья Петровна сразу занялась обустройством предоставленного жилища. Квартира была двухкомнатная, но большая. Она была домохозяйкой до самой свадьбы дочери, а вернувшись, посоветовалась с мужем и начала искать работу. Александр Николаевич не возражал, но просил о том, чтобы она не ввязывалась не во что, не посоветовавшись с ним. Жена во всем доверяла мужу, после неудачной сделки с покупкой квартиры. Ее не обманули потому, что просто не успели. Вмешался во время именно он. Именно он, посоветовал купить ей квартиру в новом доме недалеко от станции метро. Продав свое кафе и квартиры осенью две тысячи седьмого, она уже к лету купила двухкомнатную квартиру, которую теперь сдавала в аренду. Квартира располагалась в ЖК «Раменки-20» на седьмом этаже из двадцати четырех. Это был далеко не центр, но уже через пять лет район стал одним из лучших. Работу она нашла ни сразу, и совсем ни ту к которой привыкла за последние годы. Работа сама ее нашла. Она, гуляя по торговому центру, смотрела со стороны на работников отделов, в которые требуются продавцы-консультанты. Все молодые в форменной одежде, но скучные и пассивные. Ей со стороны казалось, что они просто отбывают здесь часы работы, не думая о том, что зарплата всегда зависит от выручки и рекламы товара. Ради женского любопытства, она зашла в отдел, где ее чуть не хватил удар. На стойках и полках висели и лежали вещи, которые на вещевом рынке стоят в два раза дешевле. Она улыбнулась.

– Стыдно в таком месте торговать вещами, которые на рынке скупаются оптом, – сказала она негромко. – За двадцать минут к вам ни то, что не зашел ни один покупатель, он даже не посмотрел на вашу вывеску.

– Что же вы мадам предлагаете?

– Брать товар качественнее и дороже. Покупателям делать небольшие скидки. Так у вас появятся постоянные покупатели. Они же и будут делать вам рекламу.

– А куда я дену все это?

– Носите сами, отвезите в интернаты, детские дома, раздайте. Выбор у вас очень большой.

Вот с такого диалога началась трудовая деятельность Натальи Петровны в Москве. За пять лет она «выросла» от продавца до заведующего отделом. Товар давно завозился тот, который она сама рекомендовала, сама заказывала. Он быстро реализовывался, не залеживался, на внесезонную одежду делались скидки, и владелец был доволен работой Авериной.

Диана увидела мать в торговом зале за работой и решила ее не отрывать от дела, а разглядеть чем торгует « Забота». Она неспеша проходила вдоль полок и витрин, ориентируясь по надписям. Они указывали сезон, наименование товара, кому он предназначался, размеры, предлагаемые скидки. Мать сама заметила Диану, и теперь они по отделу ходили вместе. Мама, со знанием дела предлагала ей товар, а дочь сама решала целесообразность покупки. Вернувшись в квартиру родителей с покупками, мимо которых она не смогла пройти, занялась ужином. Слетав на три дня в Питер, проведя выходные с подругой, она направилась на пару дней в Одинцово. Диана собралась вылететь домой двадцать седьмого, чтобы попасть на прием двадцать восьмого, когда пообещали назвать пол ребенка. Прием можно было, и перенести, но ей уже хотелось домой. Две трети отпуска уже прошли. Отец, уезжая на работу около восьми, подвозил на работу мать, а на обратном пути, забирал ее после работы домой. Целый день Диана, приготовившая ужин, была предоставлена сама себе и только вечером они виделись. Одним словом, она подготавливала родителей к своему отъезду. Звонок ее смартфона раздался двадцать четвертого апреля в шесть вечера по Москве. Звонил Андрей Шаров, коллега ее мужа и сообщил: « При задержании Сашка поймал две пули. Ранение не опасное, прооперировали, состояние удовлетворительное. До утра, если не до обеда, он проспит. Ты приедешь?» «Вылетаю сегодня. Утром буду», – ответила она и стала собирать свои вещи.

Рано утром, прямо из аэропорта, Диана приехала в больницу. После недолгих уговоров ей пригласили дежурного врача. Доктор посоветовал ехать домой, а часов в десять привезти мужу одежду, тапочки и поесть. « Два огнестрела: одно в плечо проникающее, другое в предплечье сквозное. Особых лекарств ему не требуется, а вот кормить его надо хорошо. Никаких бульонов, а больше мяса, овощей, фруктов. Ему сил набираться надо, а вам не надо так волноваться», – говорил он. Диана вернулась домой на такси, которое привезло ее из аэропорта в больницу. Поднявшись в квартиру и оставив чемодан в прихожей, она прошла в кухню, заметив на холодильнике листок, прикрепленный магнитиком. На нем рукой Саньки было написано: «Машину переобул. Масло и фильтры заменил. Пользуйся!» Она позвонила родителям и, обещав держать их в курсе событий, открыла холодильник. Ничего того, из чего можно быстро было приготовить блюдо, не было. Вернее оно было, но требовало разморозки. «Рынок работает с семи, машина на ходу и у меня нет проблем», – подумала она, беря сумку и ключи от машины. В больницу она приехала в десять с минутами, привезя одежду для мужа и обед без первого блюда, но с десертом.

– Я уже думал, умру, не дождавшись тебя и не сказав, что это не я на том видео, – сказал Александр негромко, держа ее за руку.

– Я знаю. Я даже знаю, кто на нем. А умирать тебе нельзя. Расскажи лучше: как ты себя чувствуешь? Был ли у родителей?

– Дом отделали сайдингом, крыша новая, стоит как теремок. Отец доволен. Слабость небольшая и есть хочется, – говорил он, видя, как жена достает его обед. – Я здесь ненадолго. Дня четыре, а потом меня переведут долечиваться в нашей больнице, а возможно и на амбулаторное лечение. Потерпишь?

– Потерплю. Давай «недостреленный» переодеваться, а потом уже обедать. Лежишь почти в неглиже, смущая женский персонал. Футболку я купила на два размера больше, так проще будет ее снимать на перевязках. Здесь еще рубашка с коротким рукавом. В пакете мыло, щетка, паста. Тапочки внизу, полотенце на спинке кровати. Продукты я разложу после обеда туда, куда скажешь. Налетай, – говорила она, ласково глядя на мужа.

– Дина, ты сказала о том, что знаешь, кто на видео. Отец помог? – спросил Александр. – Ты ведь была почти уверена, что там не я, иначе не показала бы отцу всего.

– Ты прав, но я должна была убедиться. Я не знаю, кто они, но вот портреты их я привезла. Хочешь посмотреть? Папе объяснили, что при замедленном просмотре, факт твоего присутствия на видео, не подтвердился бы и так, – говорила она, доставая и показывая распечатанные портреты.

– Двух я знаю. Ты можешь мне это оставить? – жуя, спросил муж. – Покажу Андрею.

– Могу. Куда положить? В тумбочку? – увидав кивок, сунула распечатки в тумбочку. – Спасибо за машину. Я на ней сегодня многое успела. Да, папа просил тебя обязательно ему позвонить, как только тебе будет легче. У него есть к тебе какое-то дело.

– Я обязательно позвоню. Мне кажется или ты поправилась за семнадцать дней? Чем тебя родители кормили? Лично я наелся, нужна передышка. Спасибо большое.

– Я буду приезжать ближе к обеду… – начала она и не договорила. В палату вошли коллеги Александра по отделу.

– Тебе Саня звездочка на погоны упадет раньше срока, – сказал Андрей, ставя на тумбочку пакет.

– Саш, я пойду. До завтра, – целуя мужа в щеку, сказала жена. – Спасибо вам, ребята.

– Вы что не помирились? – задал вопрос Андрей, когда за Дианой закрылась дверь.

– Ты загляни в тумбочку. Она привезла фотоморды с пленки. Узнаешь?– Теперь в палате началось оперативное совещание.

В понедельник двадцать восьмого Диана на приеме очень ждала заключения врача. «У вас будет девочка. Вес соответствует сроку. Фото сделать?» – сказала и спросила она обыденно. «Девочка, дочка», – думала она, сидя уже минут пять в машине, улыбаясь собственным мыслям. В больнице ее ждал еще один сюрприз. Сашу выписывали «долечиваться» в своей больнице. Собрав вещи, он сел в машину.

– Дина, поехали, я быстро решу этот вопрос и буду лечиться амбулаторно, сказал он решительно. – Я дома быстрее поправлюсь.

Уже через час они поднимались в свою квартиру.

– Бросай вещи в стирку, я потом с этим разберусь. Обед будешь есть тот, который я полдня вожу с собой. Ты голоден?

– Голоден и давно. С самого отъезда в славный город Сочи.

– Я хотела поговорить с тобой именно об этом, – говорила она улыбаясь. – Ты знаешь, что это такое? – она протянула мужу снимок УЗИ. – Это первая фотография нашей дочери. – Она ожидала реакции мужа, а он молчал. Смотрел на нее, улыбался и молчал. – Але! Очнись!

– Все – таки получилось, – тихо проговорил он. – У нас получилось! Господи, получилось! – повторял он, и голос с каждым повтором становился громче. – Дина, родная, мы будем с тобой родителями. Когда это получилось?

– В конце января, точнее не скажу. Оба доктора гарантируют четырнадцать, пятнадцать недель.

– Три месяца и ты молчала? Прости меня, я совсем забыл о неприятных моментах. Как ты себя чувствуешь?

– Токсикоз прошел, но выворачивало меня основательно и долго. Аппетит хороший, ты сам заметил, что я поправилась. Учитывая наш темперамент, получила консультацию, которую коротко можно изложить так: «без фанатизма, нежно и бережно, с максимальными удобствами», – говорила Диана, а ее карие глаза светились. Именно эти глаза сводили Смирнова с ума и десять лет назад, и пять, и сию минуту…

Через месяц Смирнову Александру Дмитриевичу присвоили очередное звание «капитан» и выдали премию в размере оклада. Свой отпуск он перенес с августа на октябрь, возражающих коллег по этому поводу не было. Диана пошла в декретный отпуск в конце августа, получив в начале месяца звание капитана. Теперь ее день начинался с приготовления завтрака и проводов мужа на службу. Часа три она гуляла или ездила и гуляла, все зависело от того, какие дела ее ожидали. Возвращалась в полдень, готовила обед-ужин, отдыхала. Домашние дела не скапливались, частые стирки и уборки были излишними. Диана давно взяла за правило не надоедать мужу вопросами по работе. То, что можно, он расскажет сам, а того, что ей не нужно знать или ее расстроит, лишнее. Утром она желала ему удачного дня, а вечером встречала вопросом: «как прошел день»? Если, он отвечал: « все нормально» или «как обычно», Диана допросов не устраивала. Он уставал, она это видела и старалась вкусно накормить, дать лишнее время для сна и отдыха. Но когда у него был выходной, их роли менялись. Он приносил ей цветы, ходил по пятам с одними и теми вопросами: «ты как себя чувствуешь? Тебя ничего не беспокоит? Есть не хочешь»? Диану умиляла такая забота.

– Сань, – говорила она, – я от твоих вопросов, начинаю искать устраивающий тебя ответ, и, как правило, нахожу его в постели.

– В этом случае, я понимаю, что у тебя все в норме, в порядке, перестаю нудеть, а у тебя и дочки просыпается аппетит, – смеялся он.

– Ты нас и так раскормил. Я набираю вес больше чем можно и нужно. Как я буду его сбрасывать после родов? Ты «пампушек» не любишь.

Чем ближе подходил срок родов, тем сильнее волновался муж. Он названивал через каждые два часа, пока не подписал рапорт на отпуск с двадцатого октября и успокоился. Теперь жена была под присмотром. Они вдвоем давно выбрали кроватку и коляску, но купить их Александр должен будет сам, пока жена будет в роддоме. Схватки начались в ночь с субботы на воскресенье после часа. Дина родила в 06:20 двадцать шестого октября. Девочка весом 3850 и ростов 51 см. подала голос сразу. В палату мамочка попала перед завтраком. Ночь у Александра прошла без сна. Жена позвонила, прочитав его сообщение: «Спасибо за дочь. Я вас люблю».

– Саш, ложись и выспись. Раньше семнадцати я тебя не жду. Все необходимое я взяла с собой. Целую.

Дочку принесли маме в двенадцать. Маленький сверток так и норовил выпасть из рук. Диана кормила дочку и улыбалась, а та в свою очередь, смешно хмурилась, теряя сосок, а получив его, жадно причмокивала. Дочь папа назвал Валерией, которую вместе с мамой выписали тридцать первого октября. От Дианы скрыли тот факт, что ее родители прилетели за два дня до выписки. Она матери не перечила, зная, что все временно, и давала возможность Наталье Петровне «покомандовать». Маленький скорпиончик вел себя в полном соответствии с гороскопом, испытывая терпение матери и выдержку отца. Александр сдался первым. Акции протеста всегда заканчивались маленькой победой Леры. Она засыпала и спала либо на руках отца, либо под грудью матери. Террор прекратился недели через три, когда маленькая принцесса согласилась спать в своей кроватке. В декабре Александр отметил свое тридцатилетие. К Новому 2015 году Лере было уже два месяца, она хорошо набирала вес, имея хороший аппетит, и поменяла свой характер. В январе и Диане исполнилось тридцать лет. С наступлением весны жена освободила мужа от всех хозяйственных покупок и занялась этим на пару с дочерью. Сделав покупки, они гуляли. Кухня всегда была рядом, как и памперсы. В марте приехали знакомиться с внучкой родители Александра. Между Дианой и мужем возникло некое временное недопонимание.

– Саш, ты видишь, они чувствуют себя не в своей тарелке. Они у нас в гостях первый раз и как будто бояться: ни то сказать, ни то сделать. На своей территории они были совсем другими, помоги им. Скажем, спроси совета, попроси помощи, устрой поездку туда, куда они хотят. Побудь заботливым сыном. У нас под задницами две машины, а они добираются автобусом. Это неправильно.

– У меня работа, Дина, но я попробую.

Диана поговорила с Дмитрием Васильевичем и Татьяной Михайловной, посадила их в машину, поставив кресло переноску с Лерой, и повезла туда, куда те, если и не планировали попасть, то предложение приняли. Полдня они находились в разъездах, вторую половину проводили в квартире. Диана сама просила о чем-нибудь свекровь, чтобы та почувствовала себя при деле. Через три дня, к вечеру, Александр увез родителей домой.

– Спасибо, Дин. Отец с матерью остались довольны. Теперь и Анна с детьми планируют летом приехать.

– Пусть приезжают. Это твоя семья. Детям будет интересно сходить в цирк, зоопарк, в парк аттракционов. Ты сам давно там был?

– В цирке или в зоопарке? – серьезно спросил муж, не ожидая подвоха.

– Этого тебе хватает на службе, – улыбнулась жена.

Глава 7

Лере в апреле шестнадцатого исполнилось полтора года, и Диану попросили выйти на работу, предоставив место в детском саду для дочери, с первого июля. Вопрос стоял хотя бы о выходе временном. Лера была уже самостоятельным ребенком. Она сама умела кушать и давно приучилась к горшку. Смирнов не был против детского сада.

– Давай попробуем. Возможно, период адаптации в столь юном возрасте пройдет безболезнее. Бабушек рядом у нас нет, а на няню ты добро не даешь. До зимы посмотрим, что из этого получиться.

Майские праздники закончились, и Диана решила начать проходить с Лерой комиссию в детский сад. «Мне самой будет спокойнее, если мы начнем ходить в сад по два-три часа, потом на полдня и, возможно, за месяц привыкнем», – думала она. Третий день они посещали детскую поликлинику, записываясь на прием к специалистам и сдавая анализы. Сегодня они управились позже. Было двенадцатое мая, начало первого после полудня. Держа Леру за ручку, Диана неспеша переходила проезжую часть, чтобы попасть на парковку к своей машине. Все произошло за секунды. Двери, остановившейся напротив нее «Газели» открылись и она остановилась. Леру один мужчина подхватил на руки и оказался в салоне, ее туда небрежно втолкнули. Дверь захлопнули, машина со скоростью рванула с места. Один из молодых мужчин помог ей встать и усадил на узкое сидение, второй передал ей на руки Леру, которая не успела испугаться и расплакаться. Только усадив дочь на колени, и прижав ее к себе, она рассмотрела салон. Это было грузовое авто с перегородкой из металла от кабины водителя и единственными окнами на задних дверях.

– Что это было? – спросила она, глядя на двух похитителей.

– Будешь вести себя правильно, через сутки окажешься дома, – ответил тот, что казался постарше и, разобрав смартфон Дианы, вынул батарею, карту памяти, приоткрыл дверь и выбросил их под колеса.

Всю дорогу, а она длилась минут тридцать, ехали молча. Машина остановилась, ей завязали глаза, вручили ее сумки и просто взвалили на плечо. Второй нес Леру. Они поднимались по лестнице, где пахло сыростью. С нее сняли повязку в помещении, как только захлопнулась входная дверь, и передали на руки Леру. Диана по планировке поняла, что, скорее всего, это квартира старой постройки в доме, предназначенном под снос или заброшенном. В комнате стояли две старые кровати, но матрасы на них лежали чистые. Полы были со следами старой покраски, но без следов пыли, хотя и с разводами. Другой мебели в комнате не было, как и части стекол в рамах. Стекла заменили пленкой и кусками обоев, сорванных со стены.

– Проходи, присаживайся. Разговор у нас с тобой будет короткий, но важный для тебя, – сказал немолодой мужчина, который был в помещении до их приезда и теперь сидел на старом табурете напротив кровати. – Нам не нужна ни ты, ни девочка, ни твой муж. Единственное, что нам нужно, чтобы он умерил свой пыл и не путал карты пасьянса, разложенного другими. Он хороший оперативник, просчитал ситуацию, только сейчас ему лучше прислушаться к мнению своего же руководства. Вот поэтому вы здесь. То, что мы не скрываем своих лиц от тебя, не значит, что ты умрешь. Это ни кино, душа моя, это расчет на твое женское благоразумие. Подумай о дочери.

– Но вот попользоваться тобой мы можем и хотим с большим удовольствием, – вставил самый молодой в этой компании. – Грех не трахнуть.

– Рот закрой! – повысил голос старший.

– Она тоже из ментов, – сказал второй похититель, доставая из сумки Дианы удостоверение и паспорт. – Фамилия у нее другая, но штамп в паспорте есть. Аверина Диана Александровна.

– Ты че, решил пошутить, прикалываешься? Я еще ни разу не имел ментовок, – довольный своим выводом, сказал молодой.

– Уймись, Серый. С ней Макс останется, а ты мне там будешь нужен. Так на чем мы остановились? Не тронут они тебя, не бойся. Значит, ты дочка господина полковника в отставке?

– У меня два отца. Китаев зачал, а Аверин вырастил. Общаюсь я и с тем и с другим, – сказала Диана специально, в надежде на известность в отдельных кругах имени Китаева Анатолия. – Дети не выбирают родителей.

– Это ты правильно заметила. Вернемся к нашим баранам. Что тебе нужно для дочери на сутки? Пиши, что купить из еды, питья. Дом этот не жилой. Здесь нет ни света, ни газа, ни бомжей. Они не бывают здесь по той причине, что до города далеко, а транспорта, увы, здесь нет. Вода есть, но, скажем, грязная, для туалета. Воду, которую тебе привезут, экономь. Греть ее можешь на сухом горючем, Макс подскажет. Будешь под его присмотром. И мой тебе совет: не делай глупостей. Взгляни в окно и поймешь, что даже если одолеешь Макса, до города тебе с ребенком не добраться без чьей-то помощи. Думаю, что ты не станешь свидетельствовать против нас, если мы вдруг облажаемся. Ты не глупая женщина, юридически образована, ни первый день в этой системе и знаешь ее изнутри. Я всегда плачу по счетам, какими бы они не были, и ты должна понимать такие вещи. Запомни это.

Пока двое переговаривались на кухне, третий, в течение получаса, привез все по списку Дианы и даже больше. Он заступил на дежурство, а двое покинули квартиру.

– Телефон заберите, батарею и номер можно заменить и восстановить, – сказал охранник. – В пределах квартиры можете перемещаться. Продукты разберите сами. Я уйду, как только стемнеет, а вам лучше остаться до рассвета. Ваш муж еще не знает, что вас похитили. Решение возникло внезапно, и не было времени искать место ближе и удобнее. Все поменялось за минуты. Вас саму можно было спрятать и в городе, а вот с маленьким ребенком, проблема. Не разлучать же вас. Да, я купил свечку, она лежит в ящике стола, зажигалку я оставлю на подоконнике. Идемте, я покажу вам, как пользоваться горючим, – говорил он, зажигая походную горелку и ставя на нее небольшую кружку с водой. – Одна кровать ваша, вторая моя, – сказал он, натянув на голову капюшон, засунув руки в рукава толстовки, лег на кровать.

Диана не знала, который час, но сообразила, что после всего случившегося, дочь пора кормить. Она с дочерью на руках, сняла закипевшую воду и разобрала пакет с продуктами. Пачка каши, пюре, сок, творожок для Леры, бутылки и бутылочки с питьевой водой, полбатона нарезанного хлеба, подложка с колбасой, пачка печенья и две бутылочки питьевого йогурта. Здесь же была разовая посуда: небольшие стаканы, тарелки и маленькие ложки. Сменив Лере трусики, помня об экономии воды, вытерла руки влажными салфетками, которые были у нее в сумке. Диана разбавила кашу, которая оказалась молочной, остывшей кипяченой водой, открыла баночку пюре и накормила дочь, одновременно поедая сделанный для себя бутерброд. Держа Леру на руках, убрала продукты в пакет, а использованную тару и посуду в целлофановый пакет. Тихонько напевая, стала качать дочь, ходя по комнате от окна к двери, думая обо всем случившемся. « Парня я, возможно, одолею, стукнув по голове табуретом, добуду ключ. Что дальше? За окном, два бывших двухэтажных дома, от которых остались только стены, да кое-где рамы. Дальше, что-то в виде посадки, а за ней поля. Где это может быть? На окраину города не похоже. Мы ехали минут тридцать пять, значит, могли оказаться в пригороде. Но где? – думала она. Достав из сумки Леры пеленку, она застелила ею матрас, положила дочь и прилегла сама. – Будь я одна, я попыталась бы сбежать, но мне нужно думать о дочери. Она проснется, а через три-четыре часа наступят сумерки, потом ночь. Нельзя оставаться на улице. Будем ждать рассвета здесь. У нас есть все, чтобы продержаться до утра». Она не слышала сопения охранника, и можно было предположить, что и он не спит, ожидая дальнейших действий заложницы. С этими мыслями Диана уснула. Лера проснулась первая, разбудив мать своим лепетом. Охраны в квартире не было. Входная дверь была заперта, а за окном краснел закат. « Сколько же мы проспали? – подумала Диана. – Надо накормить Леру пока не стемнело. Что он говорил про свечку? – обувая дочь и ставя ее на пол, говорила она сама себе, шагая с дочерью в кухню. – Даже бы если дверь была открыта, куда идти?» Она заметила, что пакет и вся пустая тара исчезли. Теперь продукты лежали в другом пакете. Накормив дочь и сложив посуду в пакет, она заметила на подоконнике пачку сигарет и зажигалку. Открыла ящик колченогого стола и увидала новую толстую свечу. Взяв дочь за руку, второй взяла табуретку и свечку, сунув зажигалку в карман. Поставила табурет у кровати, на него свечку, проверила работоспособность зажигалки. « Теперь, дочка, у нас и свет будет, пусть и не яркий. Зажжем его, как совсем стемнеет, а пока посмотрим в окошко, – говорила она вслух. – Не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, что нашего папу прессуют. Прессуют свои же, но чужими руками. Что-то должно произойти не без ведома, а может, и по замыслу руководства. Что-то нестандартное, что-то, что заставило прибегнуть к похищению, которое исключит срыв. Что же ты, братец Санька, накопал или надумал такого, что только страх за нас может это пресечь? Чем это все закончится для нас всех?» С наступлением темноты, Диана зажгла свечу, посадила дочь на кровать и достала из ее сумки «походные» игрушки. Они всегда находились там, вместе со сменной одеждой по сезону, влажными салфетками, двумя пеленками и памперсами. Открыла свою сумку и убедилась, что все осталось на своих местах, включая деньги. Испортили только смартфон. Наведя ревизию, она почувствовала приступ голода. Страх перед предстоящей ночью, сменился именно этим чувством. Лера сидела на кровати, то складывая свое добро в свою же сумку, то доставая. Диану пронзило словно током. Она вдруг обратила внимание на то, что Лера делает все молча. Она за весь день ни разу не заплакала, но и не лепетала. Это было для нее так неестественно. «Лера, зайка, не пугай маму. Ты чего сегодня такая тихая? Давай мы с тобой, солнышко, песенку споем или позови меня громко. Как Лера умеет громко кричать? А как Лера плачет? – просила она дочь, начиная петь детские песни. Лера надула губы и заплакала. Причем заплакала по-настоящему со слезами. Она взяла девочку на руки, потрогала ее лоб губами. Лобик был обычной температуры. – Потерпи, девочка моя. Мама с тобой. Нам с тобой до рассвета продержаться, а при свете, мы что-нибудь придумаем». Лера постепенно успокоилась и уснула, а саму Диану начала бить дрожь. Уложив дочь на кровать, укрыла ее своим пиджаком, поставила рядом табурет, сняв с него свечу и прошла в кухню. Она стояла у окна и курила, сигарета в пачке была всего одна. Скомкав ее, туша окурок, она всунула все это в бутылку от йогурта, а зажигалку положила в карман брюк. Съела несколько печений, запивая их водой, и вернулась в комнату. Свеча оплавилась и, оставив после себя приличный огарок, потухла. «Еще час, полтора и наступит рассвет, – успела подумать она, когда дверь бесшумно открылась, и она увидала свет фонариков. Дочь захныкала, Диана взяла ее на руки, прикрыв пиджаком, и плотнее прижала ее к себе. – Мы здесь одни, – сказала она негромко, понимая, что пришла помощь. В свете фонариков она увидела мужа, который протянул к ней руки, чтобы забрать дочь.