Жизнь, увлечения, огорчения

Трос тем временем, устав, свернулся кольцом, прилёг на Трактор и укоризненно глядел на Машину, которая даже не поблагодарила его за помощь. Трактор же к Машине вообще не проявил никакого интереса.

И Машина, фыркнув, поехала прочь, так и не оценив доброту Троса, без которого она не смогла бы выбраться из грязи.

Подхалимы

Стол с расстеленной на нём скатертью был недорогой, и на него никто не обращал внимания, до тех пор, пока его не заставили всякой снедью. Вот тогда все гости, сидевшие за Столом, низко и с уважением склонили над ним свои головы.

Зависть

Белка и Дятел жили на одном дереве и считались друзьями.

Как-то Дятел заглянул в гости к Белке и позавидовал её жилью: чистое, красивое, большое – хоть пляши!

– Сделаю себе такое же дупло! – решил он.

– Не надо! – стала уговаривать его Белка. – Если ты выдолбишь дупло рядом с моим, дерево потеряет стойкость!

Но Дятел не послушался, взялся за работу и до самой осени трудился над новым жильём. Дупло получилось огромное, и когда Ветер, желая как обычно освежить дерево, дунул на него, оно рухнуло на землю. Заметался Дятел в панике, летает и думает со страхом: «Как же я к зиме без жилья остался…».

Ветер, всякого насмотревшийся на своём веку, ничего не сказал, а только распушил пёрышки у Дятла и улетел.

Надо наказывать

Сделал как-то Нож бутерброд с маслом и с колбасой и только отошёл в сторонку, как прилетели мухи, сели на бутерброд и стали его поедать.

А Мухоловка, что была неподалёку, взяла да и прихлопнула мух вместе с бутербродом. Нож возмутился:

– Ты что наделала! Вкусноту такую сгубила!

– Если мух не наказывать, никогда от них не избавишься! Легче бутерброд новый приготовить, – ответила Мухоловка.

Руководящая Голова

Голова получила повышение: её назначили руководителем подчинённых ей других голов, которые склонились над столами, ожидая указаний. Перед тем, как сесть в кресло начальника, Голова взглянула на себя в Зеркало и, приосанившись, одобрительно сказала:

– Хороша же я!

С этого дня перед тем, как обойти своих работников, Голова не упускала случая посмотреть на себя в Зеркало. А когда смотрела, ей казалось, что вокруг неё даже сияние появилось. Вскоре она совсем перестала обращать внимание на подчинённые головы, которые от усталости опускались всё ниже и ниже. А сама Голова, наоборот, поднималась всё выше и выше. Однажды она откинулась назад и больше не смогла принять обычное положение.

Зеркало ей сказало:

– Это нимб тебя тянет!

И стала Голова руководить, не вставая с кресла. Подчинённые её больше не интересовали – она занималась только тем, что любовалась собой.

Вечное ожидание

Далеко над океаном зародилась чёрная Грозовая Туча и помчалась, гонимая Смерчем, к берегу. Смерч топил на своём пути и большие корабли, и яхты, и простые лодки. Даже Туче было очень страшно.

– Потерпи. Ветер утихнет, и тебе станет хорошо, – успокаивало её Солнце.

Смерч уже гонит Тучу над землёй, разрушая дома, она беспокоится, а Солнце по-прежнему твердит:

– Потерпи ещё немножко!

– Я хочу быть ажурным облачком, – жалуется Туча, – и чтобы ты, Солнышко, проходило сквозь меня своими тёплыми лучиками. Хочу слышать на полянке стрекотание кузнечиков, а в лесу – трели соловьёв.

Тут Смерч наконец-то угомонился, и Туча превратилась в ажурное облачко. Осталось ей только дождаться, когда Солнышко подсушит землю, и тогда можно будет услышать и веселое задорное пенье соловьёв, и радостную трескотню кузнечиков, и самой поплясать по небу.

Но опять надвинулась гроза, снова раздался гром, и снова промолвило Солнце:

– Потерпи, Облачко! Всё будет хорошо!..

Распущенность

Клубок Жёлтых Ниток, лежавший на столике, с завистью смотрел на своего соседа – Клубок Красных Ниток, который крепко удерживали две деревянные спицы.

«Наверное, они счастливы, раз находятся все вместе!» – думал Жёлтый Клубок и мечтал: «Мне бы так жить!».

Вскоре одна Спица пронзила и его своей нежностью до самого центра, а следом пришла другая и тоже ласково прижалась. Жёлтому Клубку стало очень приятно.

– Мы хотим с вами познакомиться! – сказали Спицы. – Вы крепкий, пушистый, с дорогой шерстяной ниткой, и очень нам понравились!

– Я с удовольствием принимаю ваше предложение! – ответил Клубок. – Только вот кого из вас мне выбрать?

– Мы поработаем, а ты пока можешь подумать.

И, подцепив от Клубка нить, Спицы принялись вязать. Клубок становился всё меньше и меньше и всё никак не мог выбрать себе спутницу. А когда его совсем размотали, он понял, что его обманули. Спицы же, связав шерстяную подушку, взялись за Красный Клубок, желая распустить и его, украсив им подушечку, на которой они бы ждали очередной клубок.

Распущенность у Спиц была их любимым занятием.

Потерянное счастье

Мурлыка вышла из дома во двор. Тёплое солнце спинку обогрело, и она довольно промяукала. Услышал её Котик, прогуливающийся неподалёку, и, нежно мурлыкая, подошёл поближе. Обнюхав друг друга, они стали прогуливаться по двору вместе. Потом посидели на крыше дома, а затем решили поиграть на чердаке. Тут Мурлыка издала счастливый крик любви. И с той поры она и Котик стали ждать рождения деток. Но они почему-то не появлялись.

За это время в семье соседской Кошки родились котята, и их голосок был слышен всем вокруг. Котик ждал-ждал своих деток, но так и не дождавшись, ушёл от Мурлыки, а она, оставшись одна, решила посмотреть на котят соседки. Легла под кустиком, чтобы её никто не видел, и стала наблюдать за счастливым семейством. Это были четыре маленьких пушистых комочка, которые пищали, льнули к матери и тыкались в неё мордашками, желая поесть молока, хотя оно находилось и в мисочке рядом. Кошка то и дело вылизывала их, но не уставала – видно было, что она только рада этому.

Мурлыка, понаблюдав, не выдержала, вышла из своего укрытия и медленно направилась к Кошке. Та, словно не заметив её, по-прежнему занималась детками. И Мурлыка, осмелев, легла рядом с котятами. Они кинулись к ней и прижались к шёрстке. А она почувствовала нежную теплоту и замурлыкала. Да так громко, что Хозяйка нашла её по голосу – в чужом дворе, осторожно вылизывающую чужих котят.

Хозяйка не стала беспокоить Мурлыку: когда-то в лечебнице она лишила её возможности стать мамой, и сейчас сожалела о том, что у Мурлыки никогда не будет своего счастья.

Не всё могут святые

В Церкви чего только ни делали, чтобы избавиться от клопов: ошпаривали кипятком, морозили холодом, травили химией. А они снова появлялись. Единственное место, где их не пытались вывести, было возле иконостаса.

– Не разрешу тут ничего делать, – шумела Тряпка. – Не хочу осквернять Святое место.

Но тут вмешался Баллон с названием «Смерть паразитам».

– Я возьму грех на себя, – прогудел он и распылил своё содержимое за иконами. Тряпка нежно протёрла Лики Святых.

И произошло диво: клопы исчезли. Видно, Святые тоже мучаются от паразитов. Да только поделать с ними ничего не могут, а потому терпят и молчат. А если бы сразу указали, где они прячутся, их давно бы извели…

Прожигательницы

Мундштук был видный – стройный, изящный, привлекательно блестел, и к нему то и дело приставали Сигаретки. А он постоянно менял их, бросая без сожаления, потому что в процессе общения они теряли свою красоту и аромат, становились обгоревшими и дурно пахнущими. В итоге они оказывались в урне и с сожалением говорили:

– Давно пора перестать верить Мундштуку! Как только мы попадаем к нему – становимся прожигательницами жизни.

Рассуждения Апельсиновой Дольки

Апельсин был большой, с крепкой кожурой. Он оберегал ароматную Дольку и нежно повторял ей:

– Ты для меня та самая единственная половинка!

Долька верила ему и оттого была счастливой и росла беззаботно.

Скоро Апельсину надоело висеть на дереве, он захотел показать всем свою зрелость. Его подобрали с земли и сняли с него кожуру. И тут Долька увидела, что она не одна у Апельсина, что рядом с ней много таких же долек, которые Апельсин тщательно скрывал, накрыв ажурной плёнкой. Долька была очень огорчена его неверностью и грустно сказала:

– Обманул меня Апельсин! И почему всем долькам такое невезение? А ещё говорят, что у нас «сладкая доля…».

Неоценённая работа

В столярной мастерской, в углу, стоял Стул. Был он старый и весь в проплешинах. И каждый день он наблюдал, как трудится Рубанок, строгая доски, от чего они становились ровными и гладкими. Смотрел, как с каждой из них Тряпка потом нежно смахивала пыль. Видел и то, как каждый вечер приходила Метла и убирала ворох стружек, наводя в мастерской порядок. И был Стул всем этим недоволен и скрипел:

– Нет в жизни никакой справедливости! У меня работа самая тяжёлая: на меня садятся, ёрзают по мне – как доску всего стесали. И хоть бы разочек Тряпочка пришла да погладила.

Чайник

Когда медный Чайник начинал свистеть и исходить паром, к нему спешили все Чашки.

– Ты молодец! Всех нас порадовал, своим свистом известил, что нам пора возле тебя собраться! – благодарили они.

И Чайник решил: «Если меня так благодарят за свист, надо свистеть ещё громче!».

Однажды он засвистел и свистел так долго и громко, что весь выкипел и почти расплавился.

Чашки обеспокоенно молчали, а Чайник невозмутимо проговорил:

– Жаль, что я голос потерял. Но ничего, подлечусь и смогу вас ещё порадовать!

Но Чайник попал на переплавку и вскоре стал частью Саксофона. Сам он очень был горд таким превращением и, играя, пел:

– Я прошёл огонь, воду и медные трубы, чтоб все услышали, как я талантлив!

А о Саксофоне поговаривали:

– Играет как Чайник!

Но он этим гордился.

Сожаление

Однажды Баобаб решил больше не плодиться, а жить в своё удовольствие. Был он умён и много всего знал. К нему обращались заблудившиеся перелётные птицы, чтобы узнать, куда им лететь, и Баобаб всегда указывал им верный путь. Некоторые птицы оставались под его кронами, сплетали гнёзда и радовались семейной жизни. Даже обезьяны селились на его зелёных ветках. Баобаб видел, как у птиц и обезьян появлялись детки, и как родители счастливо и с гордостью говорили:

– Это продолжение нашего рода!

Будучи молодым, Баобаб не обращал внимания на эти разговоры. Но когда у него засохли нижние ветки, и он почувствовал, что надвигается старость, то ужаснулся и задумался: «А что же будет с моим родом? Неужели он на мне закончится?». Огляделся Баобаб вокруг в надежде увидеть кого-нибудь из своих близких, но не увидел никого, кроме Пальмы, росшей неподалёку.

– Да-а! – с грустью прошуршал тогда листьями Баобаб. – С Пальмой Баобабово родство не сотворишь!..

И с завистью посмотрел он на целующихся птиц и нежно обнимающихся обезьян.

Недостающая дата

В баре Стакан со своей подружкой Водкой выпил всё, что у неё было. А потом захотел добавить. И Бочка Вина, стоявшая рядом, сказала:

– Так и быть, пожалею тебя, помогу в последний раз, – и налила ему свой одурманивающий напиток.

Стакан всё это тоже выпил, но ему опять захотелось добавить. И вот стоит он на столе, внутри у него сухо, жажда гнетёт, и слышит, как Штопор говорит Пробке:

– Сегодня праздник – День шахтёра!

– Так по этому поводу надо выпить! – воскликнул Стакан, и был заполнен алкоголем до краёв.

Уже позже, валяясь в грязной посуде, Стакан услышал чьи-то слова:

– Этих праздничных дат в году слишком много.

И тогда Стакан с трудом произнёс:

– Жаль, что нет «дня похмелья»…

Переживание Бутылки

Водочная Бутылка, попав на застолье, игриво демонстрировала себя, щеголяла своим прозрачным содержимым и была удивлена поведением Стаканов: когда они дотрагивались друг до друга, будучи пустыми, они красиво звенели. А вот когда они были наполненные алкоголем, чокаясь, они глухо гудели, словно были недовольны.

– Это, наверное, оттого, что я мало им налила! – решила Бутылка.

Тут вступила в разговор «Килька в томате»:

– Да не обращай ты внимания! Сейчас вслед за тобой появятся твои приятельницы-бутылки и так же будут обхаживать эти Стаканы. И они даже чокаться перестанут – будут падать и скатерть пачкать. А ты и твои приятельницы окажетесь в мусорном ведре.

– Я этого не хочу! – с испугом произнесла Бутылка.

– Да, судьба у тебя не завидная, – пожалела её Килька. – Вот если бы ты чуток горячительного при себе оставила, то ещё денёк просуществовала бы! А так как ты всё время демонстрировала себя, то тебя и опустошили до последней капли.

И тут Килька куда-то исчезла….

Для чего нужны дубовые стулья

Однажды Стол, стоявший в приёмной, очень удивился:

– Только недавно завезли новую мебель! Возле меня стояли стройные табуретки, они ещё говорили: «Скромность украшает помещение!», а в прихожей находились дубовые стулья и поговаривали: «Мы для удобства посетителей!». А сейчас я вижу, что всё поменялось местами!

И Стол спросил у бархатистой Скатерти, которая сверху всё видела.

– Скажите, почему мебель поменяли?

– Да всё просто, – ответила Скатерть. – Стулья, что вокруг тебя сейчас, крепкие, дубовые, на них можно спокойно и долго сидеть. А в прихожей теперь табуретки – без спинок, шаткие, на которых особо не засидишься. Потому и посетителей будет меньше!

– Значит и меня скоро могут поменять на новый? – с огорчением спросил Стол.

– Да ты и так хорош! – успокоила его Скатерть. – На тебе всегда можно и чайку попить, и кофеёк посмаковать. Желательно, чтоб весь день таким и был!

Шустрая невеста

Дятел был положительной солидной птицей и мечтал:

«Как сделаю себе дупло, женюсь! Будет у меня семья и ласка!»

Долбил он с утра до вечера – дупло делал. Много раз клюв его притуплялся, но Дятел подождёт, пока он вновь заострится, – и опять долбить. Порою от усталости чуть с дерева не сваливался, но строить не прекращал. И, наконец, обзавёлся жилплощадью – сделал красивое удобное дупло.

Тут Белочка пушистая появилась. Возле Дятла крутится, хвостиком чудесным его поглаживает – вроде как ненароком. И заворожила таки Дятла – да так, что он предложил ей вместе жить.

– Я согласна! – радостно воскликнула Белочка.

Она тут же юркнула в дупло и расположилась так, что Дятлу и места не осталось. Хотел он было на её спинке устроиться, да Белочка его шуганула. Сел тогда Дятел на краю дупла и загрустил: «Строил дом много дней, а потерял в один миг… Хотел всю жизнь провести в пушистой ласке…» А птицы – соседи Дятла судачили:

– Вот что значит не по себе выбирать невесту! Иди уж к нам, недотёпа!

Единственный галантный

На морском песчаном берегу грелись на солнце черепашки. И, насладившись теплом, решили окунуться в прохладные волны. Одна из них на пути к воде не заметила ямку и упала в неё спиной на песок. Лапками размахивает, качается из стороны в сторону, но встать не может.

Мимо идут сородичи, видят её и думают: «Наверно, она так брюшко греет!». Другие думают: «Сама встанет!», и тоже проходят мимо.

А солнце так и жжёт – аж поджариться можно! И тут подошёл незнакомый сородич-самец и молча поддел незадачливую Черепашку носом. Помог ей встать на лапки, песок с её спинки стряхнул, потом пошёл к морю, плюхнулся в волны и пропал. Черепашка даже спасибо ему не успела сказать.

На следующий день она долго искала на берегу своего спасителя, но так и не нашла. Некоторые черепахи даже уверяли, что это они её выручили, но Черепашка своего спасителя среди всех бы узнала.

И вдруг кто-то сказал:

– Вон там, вдалеке, мы слышали, такой же случай произошёл, как и с тобой. Может, это снова он – твой спаситель?

– Конечно, это он! – воскликнула Черепашка и, поймав рыбку, поплыла с ней в указанную сторону, чтобы найти и поблагодарить своего единственного галантного сородича.

Одиночество

Лежала в берлоге всеми забытая старая Медведица. Косточки у неё болят, в лес выйти уже не в силах. А вокруг тишина, только иногда доносится вой волчонка. Тут прибежал её загулявший Медвежонок, улёгся под бочок Медведицы, и ей полегчало. Медвежонок хотел было вздремнуть, но тут волчонок снова завыл.

– Пойду задам ему трёпку и прогоню, чтоб больше не тревожил. – рассердился Медвежонок.

– Не надо, – просит Медведица. – Ты ведь опять уйдёшь, я одна останусь. А когда я слышу чей-то голос, мне уже не так уж скучно.

И тут снова послышался грустный вой…

Взгляд стрелок на жизнь

– Иди быстрее! – подгоняла на часах Большая стрелка Маленькую. – Я уже столько прошла, не останавливаясь, а ты всё топчешься на месте.

– Ты свою минуту пролетаешь и ничего не замечаешь – всё блаженствуешь, витаешь, словно в облаках, – отвечала ей Маленькая стрелка. – А я за свой час такого насмотрюсь, что остановиться хочется!

Губительная важность

Все Сумки удивлялись привязанности Ручки к Чемодану. Она находилась то на одной его стороне, то на другой, а он с удовольствием заигрывал с ней.

– И что он в ней нашёл? – судачили Сумки.

И правда, Ручка была маленькая, неказистая, а Чемодан большой, толстый и весь обклеенный красочными наклейками, напоминащими, в каких дальних странах он побывал. Но они были неразлучны. До Чемодана порой доходили слухи: мол, зачем ему, богатому, полному красивых вещей, нужна тощая Ручка и, мол, лучше бы ему поменять её на ручку от какой-нибудь дорогой сумки.

Но Чемодан, вместо того, чтобы не обращать внимания на эти слова, вдруг сказал однажды:

– Действительно, зачем она мне нужна такая невзрачная…

Ручку эти слова очень огорчили, и она подумала: «Ну, раз я ему не мила, то и находиться здесь мне незачем», – и оторвалась.

То, что Ручки нет, Чемодан заметил, когда собирался в командировку. Спохватился, да было поздно. Без Ручки он годился разве что для ненужного барахла. И вскоре Чемодан лежал уж на антресолях, и в нём хранились только старые вещи.

– Это хорошо, что его ещё не выбросили… – судачили Сумки.

Мнительный

Волк в стае был заводила: то историю занятную расскажет, то на охоту с прибаутками всех поведёт. Как-то раз собрались волчата послушать его очередную байку, а Волк не заметил, что там, куда он хотел сесть, лежит ёжик, плюхнулся на него и от боли аж подскочил. Успокоившись, зад лапой почесал, на сородичей подозрительно посмотрел, а те сочувственно на него глядят, не смеются.

«Что-то тут не то, – подумал Волк. – Может, кто-то в стае недолюбливает меня?»

И с этого дня он перестал шутить, ничего интересного больше не рассказывал, на всех волчат изучающе поглядывал и думал: «Кто же мне ежа под хвост подложил?».

А в стае поговаривали, что Волк зазнался.

Забывчивость

На сцене висел Портрет Героя войны, и в честь его памяти давали концерт.

Зрители хлопали выступающему Артисту, кричали «Браво!» и веселились, совсем забыв о Герое. А Портрет смотрел в зал, и в его глазах, казалось, было недоумение.

«Может, я что-то недопонимаю? – думал он. – Наверное, все что-то перепутали и забыли, зачем пришли?».

Вечность

Валун стоял в горном ущелье и всем булыжникам часто повторял:

– Я буду вечен и с этого места не сдвинусь никогда!

Булыжники вокруг верили и не возражали.

Но однажды на вершине горы подтаял снег, и маленький Ручеёк натолкнулся на Валун:

– Простите! Вы можете подвинуться? – попросил он. Валун ничего не ответил Ручейку, даже не обратил на него никакого внимания – подумаешь, какой-то пустячный Ручеёк его беспокоит.

А тот продолжал упрашивать:

– Подвиньтесь, вам же будет лучше, если я не стану вас тревожить!

– Обойдёшь вокруг меня! – соизволил, наконец-то, прогудеть в ответ Валун.

– Хорошо-о! – согласился Ручеёк и стал подмывать почву сбоку.

Скоро Валун, сам того не ожидая, скатился в сторону. Его сто лет никто не смог сдвинуть с места, а тут с ним сладил обычный Ручеёк. И булыжники рассудили:

– Как же легко можно разрушить вечность…

Старая Скамейка

Старая Скамейка была вся измалёвана рисунками и надписями и от этого очень переживала. Но, услышав разговор двух голубей, успокоилась.

– Это же удивительное искусство! – ворковали голуби. – Вот недавно мы видели, как нашли маленькую щепочку с какими-то иероглифами и с почестями отправили на выставку, а здесь целая доска с надписями, – вообще шедевр!

С этого дня Скамейка загордилась и решила, что в будущем её тоже ждёт слава. Если кто-то уходил, не сделав на ней надписей или рисунков, она недовольно покачивалась. А однажды, вообще, от возмущения громко заскрипела и рухнула на землю. И долго лежала, пока её не убрали.

А голуби недоумевали:

– Какую замечательную живопись проглядели. Наверное, кроме нас здесь не было никого, кто бы разбирался в искусстве…

Щедрый подарок

Молодой Барашек очень гордился тем, что его род был самым влиятельным во всей отаре.

– Вы овцы-ы! – блеял он. – Посмотрите на Пастуха: на нём шуба, пожалованная ему моим родителем. И это за его хорошее отношение к нам.

Но отара почему-то шарахалась от Пастуха.

Лесть

Откуда появилась эта маленькая Коробочка, никто не ведал. Она лежала в ящике с Бижутерией, и её небрежно швыряли из стороны в сторону, так как была она пуста и никакой ценности не представляла. Обитателям ящика она тоже была не интересна, хотя на вид была хороша. Но однажды Коробочку приоткрыли и положили в неё сверкающую разноцветными камешками Брошь удивительной красоты. И тогда вся Бижутерия почтительно перед ней расступилась и поинтересовалась:

– И откуда появилась такая прекрасная Коробочка?

А та, услышав это, вздохнула:

– Неужели интерес ко мне появился только из-за моего богатства?..

Настроение

Однажды Трюмо въехало в новую квартиру, где кроме стен ничего ещё не было. Это плохо повлияло на настроение Трюмо: ведь в его зеркале отражалась лишь тусклая пустота, а оно так привыкло заполнять себя чем-то красивым. Поэтому сейчас у Трюмо было только одно желание – отвернуться и не видеть этой пустоты. Но вот в доме появилась мебель: стол, стулья, диван… Всё это отразилось в зеркале, оно заискрилось, повеселело, и Трюмо стало не узнать.

Вот как может подействовать новая обстановка!

Веточка Сирени

Цветущая Сирень заглянула в окно дома, и одна её Веточка, позавидовав, сказала:

– Там, в помещении, тепло, а здесь во дворе дождь и ветер, я вся дрожу от холода.

И вскоре Веточка оказалась в доме – на подоконнике в хрустальной вазе. Стояла она там и всем своим видом показывала Сирени во дворе, какая она счастливая и как рада теплу и уюту.

Но прошло какое-то время, и Веточка заметила, что сама она стала сохнуть, а её цветы – опадать. И только тогда поняла, что в хрустальной вазочке и в тёплом помещении хорошо, но без своего родного дерева она жить не сможет. И сникла…

Солидный Гардероб

В квартире появился новый Гардероб и сразу стал вольно себя вести: играл, хлопая, с дверьми, поглядывал на Вешалку в коридоре, где, тесно прижавшись друг к другу, висела одежда.

Первым в Гардероб заглянул пиджак и, увидев, что он пустой, в нём и остался. За ним последовали пальто, куртка и головные уборы. И тогда Гардероб хлопать дверьми перестал, плотно закрылся и, казалось, раздулся от собственной значимости. А Вешалка тихо произнесла:

– Сразу видно: Гардероб заполнил свою пустоту!

Недальновидность

В оранжерее росли неотразимые алые Розы. Но на одном из кустиков до сих пор почему-то не было цветов – лишь почки набухли на веточках. На этот Кустик никто не обращал внимания, и только Шмель иногда кружил над ним – будто видел что-то, что другие не замечали.

И вот однажды на веточке Кустика вырос листик. Он был необыкновенной красоты: большой, обрамлённый по краям ажурной бахромой, а в середине словно жёлтое солнышко сверкало.

– Это не твой листик! – зашумели возмущённые Цветы. – Ты не мог создать такое!

А Шмель летал возле Кустика и жужжал:

– Неправда, я сам видел, как листик на нём появился, – но его никто не слышал из-за шума.

Кустику было очень обидно и грустно, что ему не верят. От такой несправедливости он сломался и упал на землю. Только после этого Розы успокоились, а Шмель пуще прежнего зажужжал: