Полное собрание сочинений. Том 2

А эти… Ведь тоже имеют такую же власть, к такой же власти стремились, но однако ж упорно отрицают даже то, чего всю жизнь сами хотели. Константин Станиславович, ты ли жил только ради бога? И что ты для него сделал? Виталий Андреевич, проповедуешь смерть? Так почему же ты тогда ещё жив? Пётр Дмитриевич, ты всё ради людей, да? Ну и кого ты осчастливил, кому помог? Все же эгоисты, никто и ничего не делает так, как говорит, да и не могут они так делать, не могут так жить; не существует другой жизни. И мне они ещё будут доказывать, ради чего Я на самом деле живу! И этот, ха! Во мне дьявол сидит… Да, Я есть дьявол, но Я есть и бог, ибо Я– всё. В этом мире всё Моё, потому что нет никого другого равного Мне; Я хочу, чтобы всё было Моим, и Я верю, что будет. Но Я ведь для этого ничего не делаю, а значит… Да наплевать, что Я делаю, а что нет! Если Я этого не хочу делать, то никто и ничто не может Меня заставить, даже совесть, будь она неладна…

Стоп! Я же всегда так плохо относился к совести, но ведь совесть– это тоже часть Меня, так как же… Да что за чёрт? Совсем с толку сбили! Вот люди, сам не верят и другим не дают. Хотя… Да пошли они все!

Ну пешеходный же переход, какого чёрта никто не останавливается?

Ну неужели так трудно просто поверить в свои силы? Тогда ведь все эти системы будут казаться такими бессмысленными… Ты же можешь всё, только от твоей веры зависит, ты будешь стоять на коленях, или перед тобой будут стоять. А эти идиоты… Да, таких баранов ещё поискать надо. И они мне же ещё…

Хоть бы одна сволочь остановилась…»

27.04.03 11:38 – 11:49

– …и что же?

– Ни-че-го.

– Виталий Андреевич, не обижайтесь, конечно, но с таким видом, как у вас, лучше дома лежать.

– Я должен работать.

– Работать ещё не значит исследовать.

– В философии это синонимы.

– Виталий Андреевич, я всегда говорил, что философия– это не совсем наука, по большей части это искусство; путь, если угодно.

– Куда? К этому…

– Виталий Андреевич…

– Уж извините, но вот из-за таких как вы, Константин Станиславович или вы, Пётр Дмитриевич, философию и стали считать не иначе как мозгоблудством, а логику за словарный понос.

– А я-то что?

– «Человек», «Человек», вы же совершенно не смотрите на его бытие.

– Как это я…

– А вы посмотрите, что он вытворяет, и главное, что он хочет вытворять.

– Я смотрел и…

– Если бы вы действительно смотрели, вряд ли вы тогда ещё придерживались бы своей точки зрения.

– Да, это тот редкий случай, когда Виталий Андреевич прав.

– Редкий…

– Я…

– Размыкать любое сущее следует, прежде всего, придерживаясь фактов, а не сказок, а вы…

– Ну и что вы наизучали со своими «фактами»? Вы можете ответить на такие вопросы как: «что» есть Человек, «зачем» Он живёт, «почему» Он так живёт, «что делать»…

– Я-то могу.

– Ну-у, это… Я могу не хуже.

– Пётр Дмитриевич, я хотя бы придерживаюсь научных методов исследования, а это уже что-то. Как бы вам ни нравился Хайдеггер, но согласитесь, что например тот же Фихте, по части методологии, к нему и близко не стоял.

– И что в этом хорошего?

– Ничего себе…

– Всё гениальное – просто, и если Хайдеггер выдумывал совершенно ненужные термины и умными словами создавал видимость «науки», то это ещё далеко не означает, что он понимал всё лучше, а тем более – правильнее.

– Да и те же схоласты или патристики, разве они в большинстве своём…

– Вот все они и убили философию.

– Философию убили такие как вы, рационалисты и лингвистические аналитики; не для того она была…

– А для чего же ещё? Изучать человека и его бытие– это по определению изучать, а не…

– Так чего же вы наизучали-то? К чему все ваши методы? Вот за всё это время вы, со всеми своими методами и научным подходом, далеко ушли от нас?

– Да.

– Неужели?

– Я многое переоценил, пересмотрел каждый пункт в своей системе, а вы?

– Что мы?

– Вы ничего не сделали, и знаете, почему?

– И почему же?

– Потому что я не боюсь менять надстройки, у меня прочный фундамент.

– Позвольте, Виталий Андреевич, у меня тоже…

– Бог? Константин Станиславович, теология– это наука, которая вообще не имеет объекта изучения, какой ещё у вас может быть фундамент?

– С вашими-то взглядами…

– А чем плохи мои взгляды?

– Всем.

– Они хотя бы не противоречат действительности и опираются на реальные факты.

– Ваши взгляды и реальные факты?

– Верная методология и факты, только этим должен оперировать философ, а не вдаваться в сплошную трансценденцию и метафизику, построенную на одних предположениях и допущениях.

– Верная методология… Это вроде сделать из эмпирического ощущения совести вывод, что существует «Я»?

– Не утрируйте.

– А я и не утрирую. И это, по-вашему, никаких допущений и предположений?

– А что же здесь такого, что…

– Да, теоретически, никаких, а на самом деле… Кто сказал, что совесть призывает?

– Вы же сами раньше говорили…

– Речь о вас. Призывает? Ладно, допустим. Кто сказал, что она призывает именно к самости? Допустим. Кто вообще сказал, что это «Я» существует? Возьмём, как a priori. И это верная методология?

– «Я» существует, оно…

– Такое ощущение, что вы уже и сами не знаете, существует оно или нет.

– Я-то знаю.

– Да? Где? Как возникло? В конце концов, как себя проявляет? Совесть не в счёт.

– Почему не в счёт?

– На эту тему мы уже говорили.

– Говорили – ещё не значит «поняли».

– Бросьте, вы и сами теперь всё прекрасно понимаете.

– Ну хорошо. Почему же человек всегда хочет быть особенным? Почему он копается именно в себе, ища ответы на какие-то вопросы? Почему не среди людей? Почему, когда не находишь себе места от осознания собственной ничтожности, только отказавшись от всего и придя к себе, успокаиваешься?

– Ну…

– Не знаете.

– Потому что в нас Бог, и даже не признавая этого, всё равно можно найти хотя бы его проявления. Именно поэтому человек ищет ответы в себе, ведь подсознательно он всё равно Его чувствует; именно поэтому, став согласным с Ним, пусть и всего лишь в виде непонятного ощущения, человек обретает покой. Только Бог…

– Какие же глупости вы говорите.

– Пётр Дмитриевич, если у вас нет ответа, надо хотя бы уважать чужой.

– Ну уж извините. А вы, Виталий Андреевич, так и не ответили на первый вопрос.

– На какой?

– «Я».

– Я чувствую, но я не могу…

– И это такой метод, да? «Что-то чувствую, назову-ка я это «Я».

– «Я»– это далеко не все категории экзистенц-философии, так что не надо…

– А остальное разве лучше? Совесть– уже ясно; абсурд– обычная депрессия, только овеянная выдумками и самоубеждением в оные; экзистенция– вообще непонятно что.

– Ну, это если только вам непонятная.

– Я прекрасно понимаю, что это, как категорию, но как некое сущее я считаю это бессмысленным, а следовательно, и непонятным понятием.

– Но весь же анализ…

– Какой ещё анализ, Виталий Андреевич? Этот ваш анализ ни на чём же не строится; это и у Константина Станиславовича анализ не хуже, и…

– Пётр Дмитриевич, как будто у вас…

– Не, Пётр Дмитриевич всё верно говорит, относительно ваших взглядов на феномен исследования и на философию в целом; это действительно всё пустое и ни к чему не приводящее.

– Но как же…

– Вы можете разомкнуть нам экзистенцию?

– Экзистенцию невозможно разомкнуть в принципе.

– Как категорию.

– …

– А разомкнуть «Я»?

– Ну-у…

– Тоже нет. Доказать, что абсурд коренится не в самом сознании?

– …

– Совесть? Опять нет. И где же здесь неоспоримые преимущества ваших подходов к изучению и вашей системы?

– А.

– Конечно, так отмахнуться может каждый, но это далеко не означает…

27.04.03 19:41 – 19:47

«Какое же я всё-таки ничтожество. Даже ответить ничего не смог, только и хватило ума, что рукой махнуть. Идиот. И эти тоже хороши, особенно Пётр Дмитриевич, тоже мне филантроп. Хотя, что они? Я сам во всём виноват; всегда виноват только я. Ну что на это можно было возразить? «Научный подход, научный подход…», ну и к чему я с ним подошёл? К этому бреду? Что я доказал? Абсолютно ведь ничего. Всю жизнь я что-то читал, разрабатывал, варьировал методологию, и что? Зачем? Чтобы вот так…

И чего я ещё хотел? Что ещё может хотеть такое ничто, как я? Какой из меня философ? А тем более онтолог или феноменолог. На чём строится вся моя система? На абстракции, суть «Я», на совести, которую я понимал всегда только эмпирически… Интересно, всем говорю про научный подход, а сам… Как я подошёл к совести? Я её проанализировал с других точек зрения? Так… если только наметил. И кто меня после этого будет слушать? Я же противен самому себе, что я могу требовать от других? Одни слова, пустые слова, а на деле… На деле – маразматичный старикашка, сам не понимающий, почему он ещё здесь, и что он делает, а главное: зачем? Ради чего? Для чего я вообще жил? Для этого? Для того чтобы я в один «прекрасный» день разочаровался во всём, чего я всю жизнь придерживался?

А моя система? Она же действительно совершенно беспочвенна; она же строится на сплошных абстракциях и эмпирике. Я же всегда занимался одной болтовнёй, причём сам не понимая, о чём говорю. Вернее нет, понимал, конечно, но вдумывался ли? Да откуда у меня столько ума, чтобы вдуматься? Я же идиот, идиот в прямом смысле этого слова; я никто и ничто. Господи, если ты есть, сжалься, убей меня.

А может, я всё преувеличиваю? Может, не так уж всё и плохо в моей жалкой системке? Может, это я просто, под действием такого состояния, перестал её чувствовать? Нет, самооправдание. Ясно же, что совесть– это далеко не то, что я под ней всегда понимал; «Я», если разобраться, вообще категория, взятая у настоящих философов, экзистенция… Я хоть сам-то могу объяснить эту категорию не на уровне абстракций и метафизики? Нет, не могу, я не настолько умён. Я же всю «свою» систему спёр. Я брал оттуда кусок, отсюда и вот… Что, вот? Ничего. Совершеннейший, абсолютный ноль. Хотя, какой философ, такая и система.

Нет, это я уже тоже скорее нагоняю на себя тоску, чем реально смотрю на факты. Надо бы, конечно, во всём разобраться. Системы бессмертны, если вовремя вносить в них коррективы. В этом, кстати, главная ошибка христианства, да и вообще всех религий… Хм, о чём это я? Да, дожился, даже строй мысли не могу выдержать, какие уж тут могут быть коррективы? Нет, безусловно, можно всё доработать, но… не хочу. Не могу я сейчас. Да и зачем? К чему всё это? Ну доработаю я её, а дальше-то что? Какой смысл? Никакого, совершенно никакого. Да и не было никогда в этом смысла, я всю жизнь занимался бессмыслицей, и зачем мне тогда нужна такая жизнь? Абсурд. На всё наплевать, не хочу ничего делать, всё потеряло смысл. Неужели вот для этого я и родился? Неужели человек существует только для таких вот дурацких занятий? Противно жить в чужом мире. А был ли у меня хоть когда-нибудь свой мир? Нет, не был. Всё «Я», «Я», а я хоть раз чувствовал его? Обрёл я его? До чего я дошёл со своим «думаньем о смерти»? Только до того, кто я есть на самом деле. Вернее даже «кто»– это громко сказано, скорее «что». До чего отвратительная штука жизнь; она существует только для того, чтобы мы все поняли, что мы её недостойны. Нет, не обобщая, я не достоин. Да и кто я такой, чтобы жить? Нытик, жалкая пародия философа, ничтожество, неудачник…

Почему я ещё живу? Что меня здесь держит? Ведь никто и ничто. Вот стоит у меня на тумбочку упаковка снотворных… Это хорошие снотворные, почему они ещё стоят? Страх? Нет, мне уже наплевать, я уже скорее привык жить. Вот уж действительно «Человек привыкает жить задолго до того, как привыкает мыслить». Надоело; эта жизнь у меня уже поперёк глотки стоит. Противно. Вот взять эту упаковку, полстакана воды и… Свобода, только «Я», спокойствие, а следовательно, и счастье. Нечего мне здесь больше делать. Какая радость искать смысл в бессмыслице? Никакой, и я убедился в этом на собственном опыте, ценой стольких лет, стольких надежд, стольких разочарований… Нет больше моих сил, да и не нужны они; я хочу, чтобы стало тихо. Раз и всё. Пустота… У такого неудачника, как я, один выход; большего я и не заслуживаю. «Жив тот, кто сам себе полезен», а я бесполезен, я уже не живу, я…»

4.05.03 11:55 – 12:03

– …и зачем?

– Просто так.

– Просто так, Виталий Андреевич, даже прыщ не вскочит.

– Мы философы, это наша работа.

– Виталий Андреевич, работать можно у станка, философией же надо жить.

– Пётр Дмитриевич, жили бы вы философией, только о бытии и думали бы, вряд ли вы тогда придерживались своей системы.

– Это почему же, Владимир Николаевич?

– Такая система, как у вас, может существовать, если только в неё совершенно не вдумываться.

– А у вас, значит, система самая что ни на есть истинная?

– Да.

– Вы так думаете, потому что и не вы это, но Дьявол и…

– Ну опять!

– Константин Станиславович, вы говорите…

– Я говорю истину.

– Ха!

– Владимир Николаевич, лично мне сдаётся, что вы некогда очень сильно разочаровались в каком-то Человеке и…

– Я? Не смешите.

– …так как его принизить вам не удалось, не за что было уцепиться, вы возвысили себя. Так что вся ваша система строится просто на ответной реакции от разочарования.

– А вы…

– Поэтому вы и Бога не любите, не поняли тогда, что Он вас испытывает, вот и возненавидели.

– Да пошёл он на хрен с такими испытаниями!

– Как вы можете…

– А-а, значит, всё-таки было.

– Это… Да это…

– Пётр Дмитриевич, вы, видимо, никогда не разочаровывались, поэтому и придерживаетесь…

– Да, в отличие от вас, Виталий Андреевич, я никогда не разочаровывался ни в Людях, ни в жизни.

– И какой тогда из вас философ?

– А что…

– «Неуверенность– вот что побуждает к размышлениям», а если вы…

– Да, не разочаровавшись, нельзя и думать.

– Константин Станиславович, говорите только за себя, Я вот никогда не разочаровывался и…

– Ой, Владимир Николаевич, по вашей же системе видно…

– Что видно? Ну что видно?

– Что однажды…

– Это как же вы увидели?

– Ненависть ко всем Людям.

– И к Богу.

– А если люди– средства, как к ним ещё можно относиться?

– Вы и сами знаете, что не средства.

– Да неужели?

– Однажды вы очень сильно озлобились и до сих пор не можете этого забыть, на этом и строится вся ваша…

– Я…

– Так что не надо говорить, что истина…

– Люди– средства и отношение к ним…

– Да бросьте вы это!

– Нет, Владимир Николаевич, люди, конечно же, не средства, если только в руках Господа, но это…

– Вы же любите студентов, некоторых, соображающих, разве не так?

– Не так.

– Не обманывайте, я о вас наслышан, вы их именно любите, признайтесь.

– Они мне просто симпатичны.

– Это лишь слова, суть от этого не меняется. А как же такое может быть, если любви к Людям не существует в принципе?

– Не утрируйте.

– Я утрирую?

– Да, вы обманываете самого себя, Владимир Николаевич.

– Константин Станиславович…

– Причём заметьте, разочарование было таким, что он даже признаваться в этом не хочет.

– Да Я…

– В вашей системе слишком много противоречий.

– Да это вы со свои богом…

– Людей нельзя любить в принципе, но некоторых вы любите; главное– власть, но власти у вас кот наплакал…

– Я говорил…

– …я могу всё, но один Человек не может ничего, он слишком зависим; анархия… вообще непонятно, откуда вы взяли такую анархию, и как она вообще возможна. Так что…

– Да это у вас «Человек», а кто он такой?

– Он– венец природы.

– Это Я– венец природы.

– Вы же весь противоречите самому себе.

– Да почему хоть…

– Здесь Пётр Дмитриевич, безусловно, прав, и причина, конечно же, в некотором разочаровании, хотя лично я в этом не вижу ничего особенного и не понимаю, почему вы…

– Виталий Андреевич, вот сидите…

– Виталий Андреевич верно говорит, в этом…

– Константин Станиславович, это вы отдались богу, потому что на хрен не нужны были людям и…

– Что?!

– …и не надо переносить свою ущербность на Меня.

– Да вы хоть понимаете…

– Я-то всё понимаю, потому что Я…

– Да что вы? Что вы можете?

– Я могу всё!

– И что вы сделали за всю свою жизнь?

– Что хотел, то и…

– А хотели власти, так ведь? Но разве у вас сейчас есть власть?

– Да что вы привязались…

– Вы же…

– Да что за бред?!

– Когда-то в вас убили любовь, и вы…

– Чего?! Вы либо совсем уже сдурели?

– Думайте, что…

– Господа…

– Ну что вы мне скажите? Вы же всю свою философию на книжках построили, а Я на жизни, и если вы не даёте мне и слова…

– Господа…

– Да заткнись ты! Всё «абсурд», «бунт»… А у тебя у самого хоть раз было состояние абсурда?

– Влади…

– Вгонишь себя в депрессию и радуешься– абсурд…

– Успокойтесь немедленно! Здесь кафедра философии, а не кабак.

– Ну так он же верит, что его не заткнуть.

– Пётр Дмитриевич, вы ещё с ним…

– Господа, господа…

– Издеваетесь? Думаете умные, да?

– Мы…

– Да пошли вы!

– Куда вы? У вас же пара, вы…

– Дебилы.

4.05.03 12:09 – 12:14

«Ну какие же дебилы! Какие они, на хрен, философы? У обезьяны мозгов больше, чем у всех этих… Один с богом носится, как дурак с писаной торбой, другой с человеком, третий вообще непонятно что, а ещё ставит из себя, претензии… Вот уж действительно «Кто превратит себя в червя, не должен потом жаловаться, что его топчут ногами». И они Мне ещё будут доказывать… Кретины.

Разочарование… Вся моя система строится на… А ведь было… Нет, не из-за этого всё, она всего лишь открыла мне глаза, да и не так уж много она для Меня значила. Хотя… Кого Я обманываю? Она была для Меня всем, ведь именно после этого… Да какая разница почему? Что Я вообще привязался к этому? Что они привязались? Лишь бы до чего-нибудь докопаться; не могут отстоять свои дурацкие системы, так надо принизить Мою. Индивидуализм– вот…

Индивидуализм… Как бы глупо это не звучало, но мне ведь действительно нравятся некоторые студенты, ради них Я… Нет, чушь. Почему? Чёрт, ведь это так, уж самому-то себе в этом можно признаться. Тогда получается, что если Я ради них, то значит, Я их ставлю как минимум на один уровень с самим собой, какие же они тогда средства? У Меня и отношение к ним не как…

Да что за… Ну нравится мне человек, ну и что? Мне вот «Мерседесы» тоже нравятся, но это вовсе не означает, что тем самым они вышли из разряда средств передвижения. Просто такое отношение… Хотя, Я же чувствую… Нет, не чувствую, глупости всё это. Да и вообще, чувствам верить нельзя, а особенно – делать из них какие-то выводы. Так что…

А Я? Я достиг того, чего хотел? Да, ибо Я счастлив, мне нравится такая жизнь, но разве Я достиг каких-то высот? Достиг власти? Нет. Так почему же… Мне просто нравится… Нет, не может этого быть, что-то Я… Ну какая у Меня власть, в конце-то концов? Власть над горсткой студентов, и то только по положению, а кто Я в своей среде? Особо ничем не выделяющийся философ, один из сотен или даже тысяч, но при этом Я ведь вполне счастлив… был. И люди… Они же не все…

А что касается анархии… Да, здесь они, как бы ни противно было это осознавать, правы; анархия действительно есть строй, который просто в принципе не может существовать, впрочем, как и коммунизм. Ну да и хрен с ней, с этой анархией, что от этого меняется? Ничтожная социально-относящаяся надстройка? Главное всё равно остаётся, Я и Мои… Я… А кто есть Я? Что Я действительно могу? Что Я сам сделал в своей жизни так, чтобы все были против, все не верили, а Я сделал? Ведь ничего. Я же…

Ну опять этот переход, стой тут теперь полчаса…

Не отвлекаться! О чём Я?.. Да, что Я сделал? Ничего. Что Я могу? Ничего. Так что же Я тогда…

Да притормози ты, хоть один!

Что Я? Нет! Я же– это Я, значит, Я могу всё, ибо Я сам есть всё, а что Я могу? Всё могу; если поверить, если знать, что другого и быть не может, если…

Вот эти все, водилы, кто они такие? Какого хрена Я должен стоять? Они же ничто. Я хоть сам-то верю… Нет! Я– всё! Я могу всё! Хватит говорить, вся жизнь одни слова, а на деле… Почему Я никогда не пользовался своим знанием? Вот они… Да кто они такие? Что они мне могут сделать? У кого хватит сил? Да пошли они все! Я…»

5.05.03 12:01 – 12:08

– …и что же всё-таки может Человек?

– Человек не может ничего, ибо только Бог…

– Если бог и существует, то это «вещь в себе», он непознаваем, а то, что нельзя познать, увидеть, даже почувствовать, того и нет. Так что, говоря о Человеке, следует иметь в виду только Человека, безотносительно.

– Но как же так? Как можно говорить о вещи, не упоминая её хозяина?

– Это значит бог– наш хозяин, наш господин…

– Именно так. И…

– Странные вы какие-то; всем упорно доказываете, что бог– это одна любовь, что надо жить по подобию божьему, то есть, прежде всего – не быть эгоистом, но при этом признаёте за богом собственность, признаёте его собственником, эгоистом, так кем же мы тогда должны быть?

– Ну почему же бог– эгоист?

– А кто же ещё?

– Если Бог…

– Если бы он не хотел иметь собственность, он бы её и не имел, а он имеет, значит, хочет иметь, а хотят иметь только эгоисты.

– «Бог есть сверх-добро, в нём не может быть зла».

– А как же тогда «…ангел Господень покарал его за то, что он не воздал хвалу Господу»?

– То ангел, а не сам Бог.

– Да? А как же «Повинуйтесь друг другу в страхе Божьем»? В страхе, а как можно бояться «сверхдобра»?

– Я в очередной раз повторяю, вы слишком прямо понимаете Библию, не стоит вдаваться в библицизм. Да, Бог может покарать, но покарать оправданно, справедливо, а справедливость и есть высшая любовь, ибо лишь тогда никто не будет в обиде.

– Но бог ведь и праведников мучает.

– Бог не мучает, а испытывает.

– Замечательно у вас всё получается. Всему можно найти оправдание. Помнится, по этому поводу очень хорошо сказал Иуда у Казандзакиса, что-то вроде «Если был потоп, и все погибли, кроме меня, спасибо Богу, что сохранил мне жизнь; если все остались живы, а умер один я, поделом мне за грехи мои». Что-то такое, точно не помню.

– Вы не чувствуете того…

– Был бы здесь Владимир Николаевич, он бы доказал вам, что бог– это дьявол, и что бог един, но этот бог– я.

– Владимир Николаевич… Я каждый день молюсь за его душу, ибо не ведает он, что творит.

– Вы не потому молитесь, чтобы душа его спасена была, а для того, чтобы хоть как-то стать выше него, почувствовать, что в вашей власти судьба его души.

– Пётр Дмитриевич, неужели и вы…

– Ну-у, это я…

– Что?

– Да ладно, ничего.

– Вы же сами говорили…

– Здравствуйте, Виталий Андреевич.

– Добрый день.

– Чего уж в нём доброго?

– Что-то вы сегодня выглядите ещё хуже, чем вчера.

– Мне звонили…

– И что?

– Нет в вас веры, вы…

– Владимир Николаевич умер.

– Чего?

– Как?

– Вчера под машину попал.

– Как же так?

– А мы только что…

– Скончался в реанимации, не приходя в сознание.

– Мы же…

– Вот и всё, был человек – и нету. Воистину «Всё мимолётно, и тот, кто помнит, и то, о чём помнят».

– Да-а.

– Как хоть так могло получиться?

– Теперь этого уже никто не узнает.

– Какая нелепая смерть. Боже, прими его, как сына своего.

– Да, пусть земля ему будет пухом.

– Всё же Бог…

– Да при чём здесь бог?

– Бог повсюду, как здесь…

– Ох, Константин Станиславович, если бы вы только знали, как вы достали всех этим несчастным богом.

– А вы-то сами…

– А что я?

– Всё «Человек», «Человек»… Человек– ничтожество, цели у него– пожрать и поспать, да ещё, по возможности, подчинить себе остальных. Что в нём может быть хорошего?

– Человек– это…

– Животное. Все ваши гуманистические идеалы любой психолог опровергнет за полчаса.

– Да вы…

– Где вы видели эту вашу любовь к ближнему? «Под маской друг-для-друга разыгрывается друг-против-друга».

– Константин Станиславович, вы стали экзистенцианалистом?

– Не придирайтесь к словам. Главное, что чистого «друг-для-друга» не существует, если только внешнее и то только по расчёту, а вы это возводите в ранг философской системы.