Судьба Пятерых, или Нефритовая лилия. Историко-приключенческий роман

– Понятно, – кивнул головой Томас.

Граф со слугой сели на коней и припустили в сторону Парижа. Так «погиб» молодой, красивый, с сердцем наполненным счастьем, граф де Лавон. И именно так, появился человек, взявший вторую фамилию дяди – г-н д’Афон, с которым мы встретимся чуть позже в Париже.

Часть II

ГЛАВА I

Аббат де Рамис

B 1626 году, в Нормандии, за расстилающими цветочными полянами, за быстрыми потоками горных ручьев, стоял старый монастырь святого Петра. Монастырь находился вдали от города, окруженный вокруг хвойным, непроходимым лесом, так что издали, от монастыря, виднелся лишь позолоченный шпиль часовни.

Наставником монастыря был молодой, миловидной внешности аббат, от которого в былые времена, были без ума все дамы Парижа. «Ах, как он прекрасен, ах, что за дивный взгляд, у этого месье», – шептались очаровательные девицы, когда он проезжал мимо них, на своей лошади.

Еще два года назад, шевалье Анри де Рамис, (а именно так звали аббата), служил в королевской гвардии, но по неким, неизвестным причинам, он неожиданно оставил военную службу, и поступил в братство. Одни утверждали, что он оставил службу из-за несчастной любви, другие утверждали, по состоянию здоровья, но истиной причины ухода из мирской жизни де Рамиса, увы, никому не было известно.

Несмотря на то, что ему едва исполнилось 26 лет, де Рамис делал весьма большие достижения в богословии и после долгих споров, святой сенат решил, доверить ему маленькое аббатство в округе Нормандии.

В скором времени де Рамис, оправдал надежды святых отцов, делая колоссальные успехи в служении. Его проповеди действовали на монахов чудеснейшим образом, за исключением разве что, одного, непутевого брата Панурга, о котором, мы еще расскажем в других главах.

О восхитительных проповедях де Рамиса, скоро расползлись слухи по всей Нормандии. Поговаривали, даже что аббат владеет магией, и не без оснований. Однажды, укоряя провинившегося монаха, он навел на него такой страх Божий, что бедный монах, едва не лишился чувств, и всю оставшуюся ночь провел в покаянии. Правда, обвинить в полный голос де Рамиса в колдовстве, никто не осмеливался, так как настоятель вел скрытный образ жизни, таким образам, не давая никому повода, его в чем-либо обвинять.

Де Рамис, вел смиренную жизнь, не отличающуюся от остальных монахов. В монастыре очень уважали молодого аббата, и даже пожилые монахи относились к настоятелю с уважением и послушанием.

Но самому аббату, не всегда приносило служение, ожидаемой радости. В одиночестве, особенно по вечерам, де Рамис проводил в грустном воспоминании, о былых временах и о своих верных товарищах. Иногда, даже казалось, как будто он жалеет о своем, быть может даже поспешном решении, уйти в монастырь.

Одним из его грехов, (быть может, ставшей истиной причиной его тоски), была страсть к фехтованию. В его сундуке, под сутаной, по-прежнему угрюмо лежали: мушкетерский голубой плащ, шляпа с перьями и фамильная шпага. Все эти вещи, как будто ждали, новых приключений своего хозяина. Тайком, когда тоска съедала его с костями, де Рамис примерял на себя гвардейский плащ, который придавал ему былую уверенность.

Так проживал беззаботно аббат, сутана которая держалась по-видимому только на одной пуговице, до той поры, пока однажды вечером в ненастную погоду, сидя по своему обыкновению возле камина, он не услышал странные крики, раздающиеся из леса.

Услышав крики, насторожившись, аббат сгорая от любопытства, подошел к окну. На улице, тем временем, лил ужасный дождь и была холодная погода. Несчастная, испуганная девушка с криком, выбежавшая со стороны леса.

Подбежав к монастырю, она в отчаянье, начала стучать в ворота и просить, чтобы ее приютили. Однако духовные братья, в опасении соблазна, не спешили открывать ей двери.

Аббат, который в прошлой жизни был неравнодушен к женскому полу, не мог отказать милому созданию. Сбросив веревочную лестницу вниз, он поспешил к юной деве на помощь.

Между тем, девица продолжала горько плакать.

– Я могу, быть вам чем-нибудь полезен? – вдруг, где-то рядом раздался нежный голос.

Испугавшись, девушка быстро вытерла слезы, и обернулась. Перед ней стоял кто-то в плаще. Луч от фонаря, осветил тонкие черты лица молодого человека, которые сразу понравились юной мадемуазели. Де Рамис подал ей свою руку, продолжая говорить спокойно и нежно:

– Идемте, не бойтесь.

Словно завороженная, мадемуазель глядя в его простодушное, несколько слащавое лицо, вложила в его ладонь свою руку, и пошла за ним.

– Что с вами случилось? – спросил де Рамис, нежно сжимая ее руку.

– На нашу карету напали разбойники, – тревожно ответила мадемуазель.

– Все понятно, я прошу вас, если вас не затруднит, подняться по веревочной лестнице наверх.

Они поднялись в келью. Аббат предложил ей присесть возле камина. Дрожа от холода и страха, м-ль Камилла де Мишельен, села на стул и осмотрела все вокруг. Перед ней была большая, сумрачная комната, в которой не было ничего лишнего. Посередине комнаты стоял стол полный изысков, несколько кресел к нему, небольшой шкаф и кровать. На стене висел крест с распятым Христом.

Осмотрев комнату, она бросила взгляд на де Рамиса, который к тому времени, снял с себя плащ. Увидев его в сутане, молодая особа поняла, что она находится в мужском монастыре. Опустив стыдливо глаза, она поспешила встать.

– Не беспокойтесь дитя мое, вы видите аббата, у которого под сутаной скрывается плащ королевского мушкетера, – сказал гордо де Рамис, развешивая свой мокрый плащ возле камина.

Эти слова, успокоили юную мадемуазель и она снова села на прежнее место.

– Я надеюсь, очаровательная мадемуазель, не откажет мне, если я ее попрошу разделить со мной трапезу?

– Нет, не откажусь.

– В таком случаи, прошу к столу.

Когда они сели за стол, заинтригованный историей аббат, решил спросить у юной девы подробности:

– Вы, если не ошибаюсь, сказали, что на вас напали разбойники?

– Да, я ехала вместе со слугами в Париж, чтобы там навестить своего кузена, – ответила м-ль де Мишельен, – но вдруг на нас напали разбойники, и убили всех. Лишь мне, удалось спастись бегством.

– Вот уж право, никогда бы не подумал, что в такой глуши, могут быть разбойники, – с удивлением рассуждал аббат. – Да и на кого им нападать, по близости нет ни одной жилой хижины.

– Возможно, это было умышленное нападение, ведь я дочь знатного герцога, – предположила мадемуазель. – За меня они могли взять большой выкуп.

– Не беспокойтесь сударыня, здесь вы в абсолютной безопасности. Ведь никому и в голову не придет, искать вас, в мужском монастыре.

– Но как же мне быть дальше, ведь мне нужно вернуться домой, а в лесу много разбойников? – тревожилась Камилла.

– Ни о чем не беспокойтесь, на рассвете мы отправимся с вами в ваше герцогство, – с обаятельной улыбкой пообещал де Рамис.

– Но ведь разбойники опасны, – продолжала милая особа.

– Не опаснее моей шпаги. Кстати, как вас зовут?

– Мадемуазель Камилла де Мишельен, – в трепете произнесла та.

– Аббат де Рамис, в бывшем, шевалье и королевский мушкетер.

– И все же меня беспокоит поездка.

– Бог позаботится о завтрашнем дне. А вы лучше ложитесь на мою кровать, и ни о чем не думайте.

– А как же вы? – обеспокоено спросила м-ль де Мишельен.

– Я вполне могу провести сегодняшнюю ночь, в кресле.

– Но мне право не ловко, пользоваться вашей добротой.

– Я почту за честь, услужить столь очаровательной мадемуазели, – сказал де Рамис, поцеловав Камилле руку.

Глава II

О том, как де Рамис читал проповедь разбойникам

На рассвете из монастыря выехали два молодых человека, один из них был аббатом де Рамисом, другой, переодетая в мужское платье м-ль де Мишельен. Едва аббат оповестил помощника о своем отъезде, как они тут же отправились в дорогу.

Де Рамис и мадемуазель ехали не спеша, вдоль густого хвойного леса. Лучи восходящего солнца, освещали стройные, словно мачты, сосны. Звонко щебетали птицы, позволяя тем самым Камилле, забыть о вчерашнем ужасе, пережитым вчера в лесу.

– Вам очень к лицу мужское одеяние, – ободрял Камиллу де Рамис, сверкая синими, как сапфиры глазами, в которых не потух огонь любвеобилие к женщинам.

– Благодарю вас, – с улыбкой произнесла, обворожительная мадемуазель де Мишельен.

– Всегда к вашим услугам, сударыня, – сказал аббат, целуя ей руку.

Не проехали они и двух лье, как вдруг обнаружили у обочины дороги, разграбленную и опустошенную карету. Вчерашнее события, вдруг вспыхнули перед глазами Камиллы, и ее обуял страх, от которого она скрылась у де Рамиса за спиной.

– Мне страшно, – прошептала де Мишельен.

– Вам нечего боятся мадемуазель, ведь я с вами, – успокаивал аббат, продолжая улыбаться.

Проехав еще немного, они услышали пронзительный свист и на дорогу вдруг свалилось дерево.

– Это разбойники, – звонко закричала Камилла.

– Не бойтесь, – уверял смело де Рамис, взяв ее за руку, – все будет хорошо, главное постарайтесь не отдаляться от меня.

Это и вправду были разбойники. Откуда-то сверху спустился старый, бородатый старик, судя по всему, атаман шайки. Улыбаясь кривыми зубами, он выхватил из-за пояса ржавый нож и подскочив к путникам, хрипатым голосом сказал:

– Отдавайте деньги, коли жизнь дорога!

– Простите, любезный, но откуда у бедного монаха, могут быть деньги? – невозмутимо произнес де Рамис, одаривая его блаженной улыбкой. – Не зря пословица звучит: «нищ, как монастырская мышь».

– В таком случае, святой отец, можешь убираться на все четыре стороны, мы тебя не задерживаем, – сказал недружелюбно, рыжий разбойник.

– А мы с твоим сопровождающим, потолкуем, – писклявым голосом продолжил третий, приблизившись к м-ли де Мишельен.

– Я бы не советовал вам этого делать, иначе вас могут ожидать большие неприятности, – предупредил на этот раз смело аббат.

– А ты нас не запугивай, святой отец, кем бы ты ни был, тебе не справиться с нашей дюжиной! – воинственно, настроившись, сказал атаман, озираясь на своих помощников.

– Я бы не был бы, так уверен.

– Это мы еще посмотрим, – ухмыльнулся атаман. – Эй, молодцы, схватите этих обоих, уж слишком разговорчивый этот монах!

По приказу атамана, пятеро разбойников напали на несчастных путников. Но неожиданно де Рамис, вытащил из-под плаща шпагу, с помощью которой, почти сразу одержал победу, над троими. На удивление аббата, юная мадемуазель, тоже владела не дурно шпагой, которую ей дал де Рамис, еще перед отъездом. Камилла де Мишельен, славно держала оборону, а некоторых разбойников, даже умудрилась ранить.

Де Рамису не предоставляло труда справиться с неопытными фехтовальщиками. После каждой своей новой победы, он лукаво извинялся перед «горе» разбойниками:

– Простите, я не хотел, вы сами напросились.

С каждой минутой, количество разбойников все уменьшалось, однако искалеченные разбойники, продолжали атаковать. Сверху, кто-то бросил на аббата сеть, и повалил его с лошади. К счастью, на поясе де Рамиса висел нож, с помощью которого, он без труда освободился. Освободившись, аббат дал, троим тумаков, после которых они кубарем повалились в канаву.

Когда разбойники попытались напасть очередной раз, аббат встал и подняв шпагу эфесом9 вверх, таинственно воскликнул:

– Остановитесь, несчастные!

Эхо голоса г-на де Рамиса, казалось, оглушил разбойников. От страха, забыв себя, все разбойники, как один замерли и замолкли, а аббат, получив от них покорность, продолжал:

– Или вы не боитесь, оказаться в гиене огненной?! Вы забыли о Божьем наказании! На колени!

Словно по приказу, еще недавно лихие грабители, со страхом, прижав к себе дубины, упали на колени, и начали слушать таинственный голос, продолжающий приказывать:

– Вспомните о Боге. Закройте глаза, и услышьте глас Божий! Слышите?

– Нет, мы не слышим, – ответил один из разбойников.

– Откройте ваши уши от злобы, и услышьте глас, глаголющий вам о покаянии. Ведь я слышу. Слышу. Слышу глас Божий! Слы… ы… шу гла… с Бо… жи… й! Слы… ы…ы… шу гла… а…а…с Бо… жи… и…й!

С каждой минутой его голос становился протяжнее и громче. Последний возглас показался разбойникам настолько сильным, что они даже схватились за уши. Со всех сторон леса, разносилось долгое эхо, после которого, лесные грабители начали ждать знамений. Не дождавшись гласа Божьего, разбойники открыли глаза, но перед ними уже никого не оказалось.

– Он одурачил нас!!! – произнес с досадой разбойник, кинув от злости на землю свой костыль.

Разбойники попытались помчаться в погоню, но аббат и его «сопровождающий», как будто, растворились в воздухе.

Тем временем аббат и м-ль де Мишельен, были уже далеко от них. Они мчались по кипарисовому полю, вспоминая про одураченных разбойников, и весело хохотали.

– Славно вы их провели, – с задором проговорила Камилла, на лице которой, появилась очаровательная улыбка.

– Да, быть может, моя проповедь приведет их к покаянию, – с какой-то мечтательностью произнес аббат.

– Но, как вы это сделали? – поинтересовалась м-ль де Мишельен.

– Бог одарил меня этим даром, который я и сам не в состоянии объяснить. Однако сударыня, я бы попросил вас, об этом не распространять слухи, а то еще обвинят в колдовстве.

– Не беспокойтесь аббат, эту тайну я унесу с собой в могилу, – пообещала Камилла.

– Разрешите и мне у вас полюбопытствовать, откуда вы милое дитя, научились так хорошо владеть шпагой? – спросил де Рамис.

– Все очень просто, мой отец служит при маршале Франции, г-не де л’Опитале. Разумеется, служа при таком человеке и не владеть шпагой, это было бы больше, чем странно. Отец всегда мечтал о сыне, но родилась только я. После того, как Бог больше не дал моим родителям детей, отец решил привить мне военное дело, правда это получилось весьма плачевно.

– Не скромничайте, мадмуазель, вы превосходно овладели этим оружием, – похвалил де Рамис, поцеловав ей руку.

– Благодарю вас, де Рамис, – кокетливо проговорила Камилла. – Простите мое любопытство, но все же разрешите вас спросить, как часто вы прибегаете к этому волшебству? – продолжала допрашивать, любопытная мадемуазель, которой не давало покоя, увиденное.

– Весьма редко, в самых крайних случаях, – ответил де Рамис.

Весь день де Рамис и м-ль де Мишельен, проскакали верхом по травянистым равнинам, и только к вечеру, когда они перебрались через каменистый ручей, де Мишельен увидела на склоне горы замок, который окружал могучий лес.

– Поглядите господин де Рамис, это ведь наш замок, – произнесла с радостью она. – Благодарю вас милый аббат. Без вас, я бы никогда не добралась до дома.

– Что вы мадмуазель, какие пустяки, я всегда готов быть к вашим услугам.

Он поцеловал ей руку и м-ль де Мишельен припустив коня, помчалась в свое имение. А аббат продолжал стоять на месте, и с какой-то не свойственной ему тоской, глядел вслед, исчезающей из вида Камилле.

Глава III

В дорогу, храбрый бургундец!

B 1627 году, провинциальном городе Бургундии, у северных склонов Морвана, в графстве Аваллон, располагался старинный замок дворянства де Шарон. Правда, этот замок был больше схож на усадьбу, украшенную по бокам небольшими башенками, чем привычный для замков вид.

Испокон веков, в нем проживал древний род де Шаронов. Со временем род де Шаронов разорился и стал находиться в критическом состоянии. Несколько лет назад, шевалье Бертран де Шарон, пытаясь воспрепятствовать разоренью но, увы, все его попытки оказались плачевными. Распродав почти все свое имение, шевалье скоропостижно умер от удара, не оставив за собой, ни одного экю.

После похорон супруга, г-жа Франсуаза де Шарон, задумалась о судьбе юного наследника. У молодого шевалье Алена де Шарона, был ветреный и необузданный, характер. Все его мысли были об одном, быстрее выпорхнуть из родительского гнезда, и отправится в Париж, чтобы подобно отцу, всю свою жизнь, посвятить службе королю. Но г-жа де Шарон, после потери двоих сыновей (один из которых, погиб при сражении, а другой, по слухам, был убит на дуэли), и слушать не желала, о военной карьере, младшего сына. Ко всему прочему, чтобы юному шевалье стать королевским мушкетером, или хотя бы гвардейцем, требовались деньги и рекомендательное письмо. Ни того, ни другого у них не было, и быть не могло.

Г-жа де Шарон, не найдя иного выхода, решила, что для сына безопасней и доходней будет, если он, как и ее брат, станет священником. Она отправила брату в Париж, депешу с просьбой, чтобы он по возможности, позаботился о судьбе юного племянника. Получив одобрение, в ответном письме, госпожа де Шарон, снарядила сына в дорогу: старой клячей, едой и небольшим количеством денег.

Но горячего и бесшабашного бургундца, не удовлетворяла спокойная жизнь кюре10, и чтобы, не огорчать отказом мать, он решил пойти на хитрость. Де Шарон решил отправиться в Париж, но только не к дяде – священнику, а к капитану королевских мушкетеров, графу де Монтале, таким образом, попытаться попасть в гвардию.

В день отъезда, г-жа де Шарон, не подозревая о намерениях сына, поцеловала его на прощанье, и сказала:

– Будьте благоразумны, мальчик мой, и постарайтесь по дороге не попасть в неприятную историю.

– Хорошо матушка, я вам обещаю, – пообещал де Шарон, целуя мать.

– И как только прибудете в Париж, потрудитесь оповестить, что с вами все слава Богу.

– Непременно матушка, – пообещал де Шарон, и поспешил поскорее вскочить на лошадь.

Садясь в седло, он случайно задел рукой плащ, под которым скрывалась, фамильная шпага. Увидев край эфеса, мать с тревогой подошла к сыну, и спросила:

– Сын мой, зачем вы взяли с собой фамильную шпагу?

– Дорога длинная, никогда не знаешь, что тебя ждет впереди, – ответил де Шарон, хитро улыбнувшись.

– Храни вас Господь! – перекрестила напоследок его мать.

Подобно отцу, де Шарон, отсалютовал на прощанье матери и, дернув за узды, помчался по пыльным дорогам Бургундии, тем самым распугивая местных кур, которые едва успевали вылетать из-под копыт «Буцефала». А г-жа де Шарон, стояла среди слуг, махая уезжающему сыну, и с восхищением и грустью думала: «Как же он похож на отца».

Сам юноша, выглядел необычайно молодо, однако по-мужски привлекательно: прямой нос, волевой подбородок, зеленовато-карие глаза, а легкий пушек над пухлыми губами, показывал, что юноше, едва исполнилось, пятнадцать лет.

Не удивляйся дорогой читатель, что столь юный герой, отправился в самостоятельную жизнь. В те далекие времена, 15-ти летние юноши были вполне зрелые для жизни. Происходило это, по той простой причине, что процесс старенья, происходил значительно раньше теперешнего, а стало быть, люди взрослели раньше, дабы успеть прожить полноценную жизнь, чтобы вкусить все ее прелести. Правда, и в те времена были долгожители, которые доживали до 90 лет, что и по нашим меркам не мало, но эти случаи, случались редко.

Но вернемся к нашему герою, который, уже проехал полтора лье11. Выехав из города и, поднявшись на возвышенность холма, он в последний раз, взглянул на родной город, окруженный вокруг лесными массивами. Простившись с городом, бургундец пришпорил коня и отправился в путь.

Ах, Боже мой, какое это блаженство скакать на лошади по дороге, навстречу славе, судьбе и приключениям, о которых де Шарон мечтал все эти годы. Правда скакать ему, приходилось не часто, так как его «резвый» скакун, после каждого пятиминутного ускорения, останавливался, и начинал медленно ковылять, словно побитая собака. После нескольких отчаянных попыток ускорить шаг, престарелого русака, де Шарон смирился, не желая мучить, несчастное животное.

Лошадь медленно тащилась сквозь лесные чащи, вместе с ней, тащился и ее юный хозяин, в опасении потерять последнее средство передвижения, а ведь до Парижа было еще далеко.

Тощая кляча, едва не падала от каждой неровности, встречающейся ей на дороге. Де Шарон ехал осторожно, особенно по каменистым местностям. Несколько раз, бургундец порывался избавиться от лошади, и идти пешим, но жалость к старушке, каждый раз останавливала его, ведь она так верно служила его отцу, все эти годы.

Так продолжался его медленный и утомительный путь. Спустя шесть дней, бургундец наконец, приближался к воротам Парижа.

Глава IV

Алмазный перстень

Уже была глубокая ночь, когда молодой бургундец проехав городские ворота, попал в Париж.

Апрель выдался в том году на редкость холодным, так что даже дорожный плащ провинциала, не спасал его от холода. Ночью, было еще холоднее, чем днем. Небо было затянуто сплошными черными тучами, и казалось, что вот, вот, пойдет мокрый снег.

Прозябший до костей путник, едва мог пошевелить ногами и руками. И единственная мечта его была найти, хоть маленькую лачужку, в которой он бы мог пробыть до утра.

Улицы Парижа, несмотря на непроглядную темноту, восхищали своими размерами. Местами, улицы были совсем узкими, однако прилично длинными, а дома стоявшие вдоль дороги, казались огромными.

Местами кварталы были настолько узкими, что казалось можно, было перепрыгнуть с крыши на крышу. Однако такие кварталы, несли за собой немалую опасность. Один из таких кварталов, погубил Великого Короля Генриха IV12. Когда на улице Медников, мерзкий убийца, Франсуа Равальяк, вскочив на подножку королевской кареты, нанес два смертельных удара в сердце, благородного монарха.

Именно по одной из таких улиц гарцевал наш герой, в поисках ночлега, когда проезжая мимо башни Самаритэн, в одном из темных кварталов, он услышал, какую-то возню и шорох. Приостановив лошадь, бургундец скрылся за стеной дома и начал прислушиваться. В проходе квартала раздались таинственные голоса:

– Сейчас подъедят две кареты, в одной из которой будет сидеть герцог в мушкетерской одежде, в другой дама, – сообщил господин, шестерым неизвестным. – Охраны не будет. Герцога, под видом грабежа, убить, даму в Бастилию. Вы поняли меня?

– Да, но в темноте это будет не просто, – ответил один, из шестерых наемников.

– Зажгите побольше факелов, – беспечно сказал таинственный господин, после чего он сел на лошадь, и умчался прочь.

Сразу после этого, наемники, дабы исполнить приказ господина, затаились в темноте. Де Шарона заинтриговали эти события, поэтому он решил тоже спрятаться за толстое дерево, дабы посмотреть, чем все закончится. Однако юноша сразу сообразил, что это не просто наемники, а никто иные, как гвардейцы кардинала, известные своим коварством на всю Францию.

В скором времени, послышался скрип колес. Карета, запряженная шестеркой лошадей, в самом деле, приближалась к лобному месту. В сумерках, шевалье, удалось разглядеть замысловатый силуэт кареты, которая остановилась посередине двух кварталов.

Через некоторое время, со стороны Лувра, подъехала еще одна карета, которая встала вплотную с первой. Но, едва из кареты раздались голоса, как в тот же час, со всех сторон, набежали гвардейцы, захватив их в кольцо. Один из гвардейцев, открыл дверцу кареты, и, вооружившись двумя пистолетами, сказал:

– Попрошу на выход, сударь!

– П-потрудитесь объяснить, в чем дело? – потребовал герцог.

– После объясним, – сказал с легкой ухмылкой гвардеец.

– Я не намерен, никуда выходить, – заявил герцог, покраснев от возмущения.

– Значит, прикончим здесь, – неожиданно посуровев, заключил первый гвардеец, обращаясь к остальным.

Выхватив шпагу, гвардеец попытался нанести герцогу удар, но тот вовремя подставил свою трость. Клинок соскользнул с деревянной поверхности трости, после чего трость, удивительным образом превратилась в шпагу, которой герцог мастерски атаковал противников.

Женщине, сидевшей в соседней карете, повезло значительно меньше. Один из наемников, незаметно влез в карету с противоположной стороны, и подкравшись к ней, зажал ей рот. Бедняжка, даже не успела взвизгнуть, как вдруг гвардеец, вытащил ее из кареты.

Бургундец, не мог стерпеть такое хамское отношение к женщине, поэтому он решил вмешаться. Выхватив шпагу, он безрассудно бросился на мерзавца, желавший похитить дивное создание. Проткнув гвардейца, де Шарон молниеносно присоединился к драке. К счастью, все наемники, оказались неопытными, поэтому герцогу и де Шарону, без хлопот удалось справиться с шестеркой бандитов.

После битвы, герцог попросил кучера подсветить ему факелом, чтобы он смог полюбоваться, побежденными гвардейцами. Увидев количество убитых, герцог гордо встал и начал считать побежденных:

– One, two, three, four, five, six. Great battle! – Как вас зовут, храбрый юноша? – обратился он к г-ну де Шарону, перейдя на французский язык, с небольшим английским акцентом.

– Меня зовут, шевалье де Шарон, – поклонился тот.