Китай кусочками. Часть II

Именно такие персонажи с лицами-масками, -/ , («образцы лиц»), стали символом пекинской оперы. Толстый слой грима разного цвета составляет рисунок, который полностью скрывает лицо и отражает характер и положение героя; своим происхождением рисунки обязаны актерским маскам эпохи Тан. лянь пу lianpu

Как они возникли? В старину артисты давали представления на площадях. Народа собиралось много, и яркие лица-маски помогали издалека различить, плохой на сцене персонаж или хороший. Преобладающий красный означает преданность и справедливость, фиолетовый – прямоту, хладнокровие и выдержку, белый – коварство и вероломство, черный – непреклонность и бескорыстие, коричневый отмечает твердолобость и упрямство, желтый – невозмутимую отвагу и свирепость, синий отличает величие и храбрость, опирающиеся на расчетливость, зеленый – упорство и необузданную вспыльчивость, золотой и серебряный украшают волшебных героев, добрых и злых духов.

Зрителям легко понять, кто перед ними. Увидели героя с белым лицом – жди беды. Таким белоликим злодеем предстает / , известный персонаж китайской истории, правитель царства Вэй эпохи Троецарствия. Историки, правда, считают его мудрым и достойным, но народная молва всегда пересилит реальность. Цао Цао Cao Cao

С алой маской выступают исполнители роли еще одного реально существовавшего героя периода Троецарствия, храброго, благородного и верного долгу полководца по имени / Считалось: человек легко краснеет, значит – честный, совестливый. Гуань Юй Guan Yu.

Прославленный справедливостью судья / устрашает преступников черно-красным ликом, а месяц на лбу говорит о том, что он готов вершить правосудие даже в загробном царстве. Бао Чжэн (999—1062) – личность яркая и уважаемая. Он судил беспристрастно и бескорыстно, карал негодяев и миловал невиновных. Его второе имя – Бао Синее небо, -. Синее небо – так в старину иносказательно величали неподкупных судей. Бао Чжэн Bao Zheng Бао Цин тянь

/ , или –/ (раскрашенная, цветная рожица) похожи на благородных героев ярким гримом, но отличаются характером и манерой игры – карикатурно резкой, напоказ озорной, полной лихого веселья. Их легко распознать по пятну белой пудры, накрывающему нос и глаза, благодаря чему маску обозначают как «лицо с куском соевого творога», –/ . Комики делятся на два типа: гражданские -/ и военные, бойцовые -/ . – второстепенные персонажи, праздные волокиты, тюремные надсмотрщики, ночные стражи, отставные служаки, чья речь груба и понятна самой невзыскательной публике. – это удалые лиходеи, не лишенные благородства разбойники, бойкие воришки; все демонстрируют виртуозное владение боевыми искусствами. Комики чоу chou сяо хуа лянь xiaohualian доу фу куай лянь doufukuai lian вэнь чоу wenchou у чоу wuchou Вэнь чоу  У чоу 

Актеры цзин-цзюй изначально строго придерживались своих амплуа. Существовала своего рода табель о рангах, согласно которой главенствующее место занимали исполнители мужских ролей среднего или пожилого возраста, затем следовали те, кто играл женские роли, и далее – «разрисованные лица» и комики. В каждом поколении загорались звезды определенного амплуа. В 1920-е, годы наивысшего расцвета оперы, прославились четыре «знаменитых исполнителя ролей дань», –/ : Мэй Лань-фан, -/ (1900—1976), -/ (1904—1958), -/ (1900—1968), которые победно доминировали на сцене в течение десятилетий. Менять амплуа было не принято, да зачастую и физически невозможно, ведь роли, например, благородных дам требовали совершенно другой подготовки, прежде всего вокально-драматической, в отличие, допустим, от комиков-воинов, которые мало пели и декламировали, но зато должны были в совершенстве владеть телом для сложных акробатических номеров, схожих по технике с цирковыми. Такое мастерство оттачивается с малолетства годами упорных ежедневных тренировок. сы да мин дань sida mingdan Шан Сяо юнь Shang Xiaoyun Чэн Янь цю Cheng Yanqiu Сюнь Хуэй шэн Xun Huisheng

Несколько направлений, или школ, пекинской оперы, различающихся стилем исполнения, названы по имени актера-основателя. Таковы династийные школы -/ (1847—1917), Мэй Лань-фана (продолжателя актерской традиции, основанной его дедом -/ ), -/ (1895— 1975), Чэн Янь-цю, / (1901—1966). Тань Синь пэя Tan Xinpei Мэй Цяо лином Mei Qiaoling Чжоу Синь фана Zhou Xinfang Ма Лянь-ляна Ma Lianliang

Музыка и инструменты

Пение в пекинской опере необычное. Его интонации кажутся преувеличенными. Отмечу, что во многом это вызвано тонированностью китайского языка. Чтобы тебя понимали, необходимо предельно четко обозначать тон, это создает впечатление излишней резкости и подчас даже агрессии. Между тем пение в пекинской опере подчиняется общим законам музыки. В основе почти всех композиций лежат две мелодии: спокойная и лирическая -/ и живая и пронзительная -/ . Но арии, даже в рамках одной мелодии, отличаются еще и особым ритмом, тоже классифицированным. Это вызвано тем, что либретто являются стихами, которые в древней поэтической традиции пишутся на установленный размер. эр хуан erhuang си пи xipi

Ритм задается маленьким барабаном. Барабанщик руководит оркестром и определяет темп действия на сцене. Оркестр оглушает неподготовленного слушателя пронзительными пассажами китайских скрипок, звоном гонгов и грохотом барабанов; он обычно состоит из 8—10 человек, включает струнно-духовую группу и группу ударных инструментов. Барабаны, тарелки, большой и малый гонги сопровождают сцены сражений.

Душой оркестра называют скрипку -/ . Корпус этого двухструнного инструмента сделан из коленца бамбука, обтянутого змеиной кожей, а смычок – из волос конского хвоста. Скрипач теснее других взаимодействует с актерами. Многие артисты имеют персональных скрипачей. цзин ху jinghu

Кроме цзин-ху, в струнно-духовую группу входят: еще одна скрипка – –/ , «лунная» мандолина -/ , трехструнная гитара -/ , четырехструнный предшественник бас-гитары – / с круглым корпусом, четырехструнная лютня -/ (поэт Бо Цзюй-и писал, что ее звуки подобны мелодичной капели – как будто крупные и мелкие жемчужины падают на яшмовое блюдо), бамбуковая флейта -/ , рожок -/ и флейта-орган / . цзин эр ху jingerhu юэ цинь yueqin сань сянь sanxian жуань ruan пи па pipa ди цзы dizi со на suona шэн sheng

, , Жест символы декламация

Пантомима, сценическое движение детально регламентированы, жесты отточены, позы, выражение глаз, поступь – все призвано отразить характер героя максимально четко и быстро.

«Руки – второе лицо», – говорят о жестах пекинской оперы. Они могут быть обдумывающими и отторгающими, угрожающими и поощряющими, запрещающими и беспомощными, выражающими шок, удивление, замешательство и многое другое; растопыренная пятерня актера амплуа называется «когти тигра» и означает воинственность и отвагу. В доме-музее Мэй Лань-фана в центре Пекине рядом с его сценическими нарядами вывешены стенды с многочисленными фотографиями, запечатлевшими жесты, считающиеся классическими. цзин

Наверное, самый знаменитый из них – «орхидея», -/ . В драматические моменты героиня вытягивает руку и раскрывает ладонь таким образом, чтобы пальчики напоминали распустившийся цветок – символ женственности, чистоты, нежности и гармонии. лань хуа lanhua

Символы вообще властвуют в опере. Они заменяют текст и декорации, избавляют от необходимости излагать сюжет, который зрителям и так известен с детства. Например, палочка с кистями означает плеть, цвет которой – масть лошади. Плеть у героя в руке – символ бешеной скачки; актер описывает на сцене круг – значит одолел путь «через тысячу гор и десять тысяч рек». Знамена могут символизировать огонь или ветер, море или реку; если они голубого цвета и актеры машут ими волнообразно, стало быть, бурные волны затопили все вокруг. На флагах нарисованы круги – герой прибыл на колеснице. Прикрепленные к спине полководца флаги говорят о том, что он ведет в сражение войска, и каждый флаг – это 10 тысяч воинов.

Лисьи хвосты, притороченные к головному убору, показывают, что перед нами инородец. Два пера из фазаньего хвоста, этакие изящные «усы», колышущиеся над персонажем, отличают воина или, что реже, благородного юношу; в минуты волнения допустимо их загнуть, поиграть с ними.

Условны также декорации и реквизит. В классическом варианте на сцене лишь стулья и стол; они служат и троном, и постелью в придорожной харчевне, и горой, на которую взбирается герой. Впрочем, в современных постановках декорации бывают чрезвычайно пышными и технически сложными, реквизит весьма разнообразным, оркестр дополняют нетрадиционные инструменты, например, виолончель. Постановки сопровождаются световыми и звуковыми эффектами, как, допустим, в современной опере «Юань Чун-хуань» (о ней особый разговор).

Привычный аскетизм реквизита и декораций с лихвой восполняют пышные костюмы. Если хотите посмотреть, как одевались средневековые китайские императоры, а также придворные, военачальники, гражданские чины и простой народ, не надо идти в музей – загляните в театр.

Костюм также строго регламентирован. В основу легли образцы одежды эпох Мин и Цин. Костюм отражает национальность, социальное положение и характер героя, поэтому его покрой, рисунок, материал и цвет должны соответствовать канонам. Богатой отделкой выделяются парадные одеяния императора и императрицы, украшенные вышитыми драконами и фениксами.

Герои отличаются не только костюмами, но и речью. Знатные герои и говорят «по-благородному» – стихами. Речь ритмичная, рифмованная. Рифма отражается не только одинаковыми окончаниями (слогами), но и одинаковыми тонами, которых, как известно, в китайском языке четыре.

Примечателен в создании эмоционального фона особый «грозный» смех мужских персонажей: благородных рыцарей-разбойников, победительных полководцев, грозных мужей, обнаруживших измену и предательство. Преувеличенно громкий, высоко взмывающий вверх и резко падающий вниз, сардонический, зачастую пугающе «инфернальный», он призван оттенить мужество героя в минуту опасности, его презрение к врагам и стихийным напастям, понимание жалкой сущности мелких людишек.

А вот простолюдины в пекинской опере изъясняются прозой, может быть и не подозревая об этом, как известный мольеровский персонаж. И это – обиходный пекинский диалект.

Твоя жестокость больно ранила меня,На праздник угощал отравленным вином,Какой коварный и предательский обман!Ты звездам клялся наш хранить союз – и зря:Поспешно спрятался в стенах монастыря,Сам бессердечный, ты мне сердце разорвал!Не надо каждый день твердить «люблю»,Но как же ты забыл, что я ношу дитя…Смотрел спокойно, как иду на смерть!С самой судьбой дралась, с мечом на копья шла,От слабости кружилась голова, глаза ослепли, эта боль в груди…А ты… бесчувственно взирал с холма.Но, в душу заглянув, спроси же сам себя:«Как мне теперь глядеть жене в глаза?»

О чем поют в китайской опере. Избранные арии

О любви, конечно. О коварстве. О подвигах и славе. Маленький пример: ария красавицы Юй-цзи из оперы «Князь навеки прощается с наложницей».

Нескончаемой ночью Юй-цзи, любимая наложница повелителя, вместе с ним в осажденном воинском лагере ждет неминуемой атаки и гибели. Скоро рассвет. Надежды на спасение нет, враг не пощадит, смерти не избежать.

Красавица поет:

Текст, как видим, короткий, но ария длится долго – целых 3 минуты! Слова, звуки растягиваются, следуют паузы, пение уступает место музыке. Такие, ставшими классическими арии публика встречает восторженно, аплодисментами, возгласами «Хао!» («Хорошо!»). Столь же шумно приветствуются удачные моменты декламации-речитатива.

В состав подарочного издания «Азы пекинской оперы» (книга сюжетов + диск с ариями + видеофильм), которое выпущено под эгидой китайского министерства культуры и которое я имел честь перевести на русский язык, вошли избранные сюжеты и арии пекинской оперы, отобранные / , искусствоведом, исследовательницей национальной оперы и драмы. Лян Янь Liang Yan

Представлю вам несколько избранных арий.

Замечу, что у либретто нет автора, тексты сложены на протяжении столетий многими людьми. Хотел бы сказать, почти народные. Но нет – язык отнюдь не народный. Это старый литературный китайский, основанный на древнем вэньяне – классическом письменном языке. При переводе арий я много раз мысленно благодарил нашу строгую и внимательную преподавательницу вэньяна, педагога ИСАА при МГУ Ларису Евгеньевну Померанцеву. Старый литературный китайский чрезвычайно труден не только для иностранцев, но и для самих китайцев. В силу его сложности и трудности для восприятия многие молодые люди в Китае не любят слушать пекинскую оперу, они ее не понимают – в отличие от ряда местных опер, либретто которых написаны разговорным языком.

Вы имеете редкую возможность узнать, о чем поют персонажи самого известного миру, но по-прежнему мало понятного ему, этому миру, китайского искусства.

Арии исполняют на известную, заданную заранее мелодию, с определенным ритмом.

Итак:

«Над островом катится круглая льдышка луны»

–(– -) . -, . Ария Ян Юй хуань Ян Нефритовое кольцо, она же  Ян гуйфэй из оперы «Захмелевшая наложница» Любимица танского императора Сюань цзуна тоскует в ожидании владыки который проводит ночь с другой

«Прикройся шахматной доской, ученый Чжан»

–. , -. -, , . Ария Хун нян из оперы «Красная девица» по мотивам драмы XIII в «Западный флигель» написанной Ван Ши фу Служанка Хун нян «красная девица» тайком проводит влюбленного юношу к своей госпоже

«Конь вынес меня из Силяна. Распахнуты дали»

–. Ария Сюэ Пин гуя из оперы «Гора Уцзя»

–, , -, , , , -. , . Простолюдин Сюэ Пин гуй отличившийся в боях за династию Тан и ставший военачальником возвращается в родные края после долгой разлуки; 18 лет он не видел свою жену Ван Бао чуань которую отец-министр Ван Юнь в отместку за то что она против родительской воли выбрала в супруги «нищего голодранца» выгнал из дома она жила одиноко в холодной пещере в ожидании мужа, голодала. Ван Бао чуань умерла через 18 дней после его возвращения Их история стала легендой о любви и преданности. В городе Сиань есть парк Холодная пещера, Han yao посвященный верной жене и ее мужу

«Закрыли разом путь для жизненных мечтаний»

. Ария Ми Хэна из оперы «Барабаны бьют в осуждение Цао Цао»

(—) .  , , , . Ми Хэн 173 198 – реальный исторический персонаж эпохи Хань Повелитель Цао Цао в наказание за дерзкие речи приказал ему бить в барабан во время дворцовой церемонии; легенда гласит, что Ми явился ко двору в лохмотьях когда же ему сделали замечание разделся догола и продолжал бить в барабан войдя в историю как пример непочтительности и непокорности

«И дождь, и ветер за стеной беседки»

–. Ария Сюэ Сян лин из оперы «Кошель с единорогом»

, -. Невеста из знатной семьи Сюэ Сян лин укрывается от дождя по дороге на свадьбу и слышит грустную песню невесты из бедной семьи

«Вот в город въехала дракона колесница»

–, , . Ария Ли хоу матери императора из оперы «Императорский халат наказывают палками»

(), . Мать повелителя везут во дворец в Сунскую столицу Бяньлян Кай-фэн возвращая из многолетней ссылки

«Помню, ты с детства меня наставляла во всем»

. , , . Ария Бао Чжэна из оперы «Деревня Красного тутовника» Прославленный справедливостью судья Бао Чжэн объясняет невестке жене своего старшего брата почему не может смягчить наказание ее сыну

«Прошли уже для шуток времена»

. . Ария Куай Чэ из оперы «Бивак на реке Хуайхэ» Герой убеждает друзей выступить против князя

«Укрыться бы с мамой вдвоем в Хаоцзине-столице»

–. Ария Чэн Сюэ э из оперы «Феникс возвращается в гнездо»

, , . Девица объясняет почему не хочет встречаться с князем Чжу мужем старшей сестры

«Дорога ждет, прощаюсь с вами я»

. . Ария Цинь Цюна из оперы «Постоялый двор Три Семьи» Невинно осужденный прощается с друзьями перед ссылкой

«Уезд Хундун покинула Су Сань»

. Ария Су Сань из оперы «Женщину отправляют под конвоем»

. Безвинно приговоренная к смерти по дороге на казнь обращается к прохожим

«Командуют: „Руки связать! Выводите наружу!“»

–. -. Ария Шань Сюн синя из оперы «Поймать пять драконов» Находящийся в заточении герой полководец слышит приказ о своей казни

«Умеет вразнос торговать, уголек собирает»

–. . Ария Ли Юй хэ из оперы «История Красного фонаря» Отец хвалит свою дочь за умение вести дом

Князь спит в шатре доспехов не снимая,Ступаю вон, тоской удручена.Глаза подняв, на месте замираю:Какая в небе яркая луна!Над островом катится круглая льдышка луны,И Яшмовый заяц идет в еженощный обход.Вот диск оторвался, и начался лунный восход,Все как на ладони окрестные земли видны.Ночное светило возносится над головой,Богиня Чан Э лунный замок оставила свой,И мне, как Чан Э, суждено оставаться одной.Прикройся шахматной доской, ученый Чжан,Не отставай, шаг в шаг ты следуй за Хун-нян.Ни звука и смелей – здесь нечего бояться,Иди же за Хун-нян, дай встрече состояться.Глядишь, и сладится любовное свиданье,Не вздумай обижать – такое приказанье!Конь вынес меня из Силяна. Распахнуты дали.И сразу же слезы ручьем потекли-побежали.Здесь жизнь! Здесь зеленые реки и синие горы,Как гусь одинокий, лечу на родные просторы.Ван Юнь, старикашка, хоть пост занимал высочайший,В беде не помог, как положено исстари старшим.Вэй Ху, хоть родня, изводил и травил, да со страстью,Мне, Сюэ Пин-гую, за что же все эти напасти?Под склоном, у ив, боевого коня расседлаю,Спрошу, как живут… но у встречных я много ль узнаю?Закрыли разом путь для жизненных мечтаний,И водяной дракон остался на мели.Но жду: весенний грянет гром, и ветер раннийПоднимет облака, чтоб небо обрели.И дождь, и ветер за стеной беседки,В тиши печальный голосок звучит.За пологом не вижу я соседки,Но рядом паланкин ее стоит.Смеяться надо в этот день прекрасный,А здесь жемчужных слез течет ручей.Я в этот миг вдруг поняла так ясно:В подлунном мире много богачей,Но счет голодным, сирым не ведется,Так много горя горького вокруг.Не к месту эта песня раздается —Безудержен поток душевных мук.Вот в город въехала дракона колесница,И нищенкой чужой я появляюсь здесь.Мне кажется: Бяньлян цветущий мне лишь снится,Не вижу из-за слез, как чернь и знать теснится,Прошу наследника помочь с коляски слезть,И всяк вокруг приветствовать меня стремится.Помню, ты с детства меня наставляла во всем,Превозносила былых поколений порядки,Честных, всегда справедливых хвалила мужей.Разве тогда торговали законом за взятки?Ныне в Кайфэне блюду я законы. КазнюПадких на мзду, облегчаю невинным мытарства.Спрашивай строже с себя, чем со всех остальных —Станешь тогда лишь опорою ты государства.Наш Бао Мянь совершил преступленье. Не по законуЕсли прощу – обману государя, обижу народ.Трудно мне будет, устои нарушив, предстать пред тобой.Прошли уже для шуток времена,И спала с глаз обмана пелена.В Чанъани вы несли хвастливый вздор,Но час настал – и где же ваш задор?А ну-ка, Ли Цзо-чэ, ты слева встань как равный,Ты – справа, Луань Бу, будь мне опорой славной!Втроем мы как один заглянем в гости к смерти,Судьбы не миновать, поверьте!Укрыться бы с мамой вдвоем в Хаоцзине-столице,Скитаться одной-одинешеньке разве годится?Неопытной деве, мне с зятем неловко встречаться,Князь Чжу непристоен и груб – как с ним знаться?Пытался меня заманить, и с какою сноровкой!Да матушка, к счастью, спасла хитроумной уловкой.Но если сегодня с ним здесь невзначай повстречаюсь,Добычу не выпустит он ни за что, я ручаюсь.Дорога ждет, прощаюсь с вами я,Послушайте внимательно, друзья!Ужели я разбойник иль захватчик – тать,Иль я злодей, пришедший в город воровать?Конечно, нет. Ян Линь ко мне вражду питает,И вот меня в Дэнчжоу в ссылку отправляют.Мне не хватает сил расстаться с добрым дедом,И с теми, кто, как я, был общей службе предан.И с кем делился счастьем и бедой,И с матерью, совсем уже седой —Едины мы с тобой и кровью и душой,Вот уезжает сын, увозит твой покой.Я матери родной бью три земных поклонаИ слышу плач в ответ и жалобные стоны.Но солнце уж зашло на западе за горы,Веди меня, конвой, ведь ночь настанет скоро.Уезд Хундун покинула Су Сань,В последний путь иду. Сполна я даньМолчанью отдала, а душу рвет беда.Послушайте мое посланье, господа:Коль выпадет заехать вам в Нанкин, в столицу,И встреча с суженым моим там вдруг случится,Скажите, что Су Сань уж нет… что в жизни новойСобакой преданной я стать ему готова.Командуют: «Руки связать! Выводите наружу!»Героя безудержный хохот молчанье нарушил…Один, на коне, мчался я, сокрушая заслоны,Средь танов посеял я смерть, пожиная лишь стоны.Кровь танских юнцов, словно море, краснела повсюду,Безжизненных тел воздымались высокие груды.Мальчишки-солдаты отвагой моею убиты,Повторно плененный, считал: по заслугам, мы квиты.На танскую сторону встать отклонил предложенье,Здесь выбора нет: я казни отдал предпочтенье.При жизни врагам отомстить я уже не успею,Но в тело иное вселюсь и вернуться сумею.Умеет вразнос торговать, уголек собирает,Дрова заготовит и ведра наполнит до края.И дома и в поле, везде-то она мастерица,Уменье любое всегда бедняку пригодится.По саженцам видно, каких ты плодов ожидаешь,Какие посеешь – такие цветы и срываешь.

Как опера стала самым массовым искусством. «Образцовые оперы»

Это орудие пролетарского искусства родилось в «культурную революцию» (1966—1976). По приказу ультралевых революционеров во главе с Цзян Цин – женой Мао Цзэдуна – были поставлены новые, революционные оперы. Старые не годились: «реакционные» и воспевают не то, что нужно.

Написанные по заказу Цзян Цин и ее же рукой неоднократно исправленные творения назывались «образцовыми революционными пьесами», geming yangbanxi. Только их и разрешали исполнять на сцене, экранизировать. Устраивались коллективные просмотры, то и дело они звучали по радио. Опера тогда стала самым массовым из искусств – по той причине, что ничего больше в 800-миллионной стране слушать и смотреть не дозволялось. Ничего иностранного! Даже безобидные пианино, рояли и скрипки тогда считались буржуазными, вредоносными и были запрещены по всей стране, их разбивали вдребезги, сжигали…

В образцовую восьмерку революционных произведений сначала входили пять опер: «Красный фонарь», «Шацзябан», «Взятие хитростью горы Грозного тигра», «Морской порт» и «Нападение на полк Белого тигра», а также два балета – «Седая девушка» и «Красный женский батальон», к которым присоединилась «образцовая симфония» «Шацзябан». О чем же они повествуют?

«Шацзябан» живописует борьбу бойцов красной армии с японскими войсками, которые напали на городок Шацзябан в провинции Цзянсу в конце 40-х. Горстка героев находилась там на лечении после полученных на фронте ранений, храбрецы оказали сопротивление захватчикам и победили.

В «Красном фонаре» рассказывается о подпольщиках на железной дороге во время японской оккупации. Юная Те-мэй, Железная слива, клянется мстить за смерть своих родителей, не щадя жизни. Ее пронзительные арии трогали души молодых людей, особенно девушек.

Когда о любви петь не разрешается, чувства переключаются на ненависть.