Аккадская формула

Альфред повиновался и затем почти сразу сориентировался по сторонам света. После он подошел к шкафу, который находился точно на востоке от центра и нашел тридцать четвертую книгу, считая сверху и слева направо. Маркус трепливо ждал. Открыв книгу, и пролистав ее Альфред ничего не обнаружил и вопросительно посмотрел на Маркуса.

– Друг мой, вы неверно считали! – улыбаясь заметил Маркус, – Компас, как вы верно заметили – китайский, а китайцы пишут сверху вниз и справа налево!

Альфред хмыкнул и стал снова считать книги, но уже передвигаясь от верхней полки к нижней, и так снова и снова. Наконец, он нашел искомую.

– Превосходно! – искренне отметил Маркус. – Теперь откройте ее на сто тридцать шестой странице, ибо, как я сказал, общая сумма квадрата равна ровно ста тридцати шести.

– Сто тридцать шесть – это в нашей системе, или тоже в китайской? – огрызнулся Альфред.

– Сто тридцать шесть – это во всех системах одинаково, – невозмутимо ответил Маркус.

Альфред нашел нужную страницу, и обнаружил там сложенный пополам листок бумаги.

– Здесь что-то спрятано, – сказал он, протягивая листок Маркусу.

– Я знаю, – ответил тот все тем же бесцветным голосом. – Прошу вас, откройте и прочтите.

Альфред отложил книгу и раскрыл листок довольно дорогой бумаги с водяными знаками. На нем каллиграфическим почерком было выведено:

«Настоящим заверяется, что человек, стоящий перед вами – есть Маркус де Ниро и никто иной, в силу того, что вероятность совпадения всех факторов, коим вы были свидетелем, составляет примерно один к восемнадцати триллионам, что гораздо больше, чем даже общее количество всех зерен риса на земле»

– Ну, что ж…– сказал Альфред примирительно, – Вы меня убедили.

– Замечательно. – Ответил Маркус. – Но что нам делать в дальнейшем, дабы избежать подобных проверок. Во-первых, это долго, а во-вторых, у меня не так много подобных козырей в рукаве.

– Ну, во-первых,– сказал Альфред, – следует сейчас же создать более серьезную защиту дома, скажем, по методу Гумбольта Касайского.

– А что… – ответил Маркус, – это и вправду хорошая мысль! Хотя, она и работает отсилы недели две… Но она вполне надежна, да и по прошесвии срока, мы ведь всегда сможем ее повпорить. Вот только, я не уверен, что у меня найдется столько соли и гвоздей!

– Это ничего! – заверил его Альфред, – используем то, что имеем. Кстати, который час? – он достал из кармана часы… – Восемь с небольшим… Что ж… Вы не против, если Иосиф сходит, скажем, в «Золотое колесо» с моей запиской к Ласло, и купит пару фунтов соли?

– Это, пожалуй, было бы неплохо! – обрадовался Маркус.

– Тогда за дело! – Альфред написал записку в блокноте, вырвал страницу и вручил ее Маркусу, а тот, позвав Иосифа, передал ее ему.

– Я пока принесу соль, ту, что есть… – сказал Маркус, и уже было собрался идти на кухню.

– Оставьте примерно четверть фунта для прокаливания! – напомнил Альфред.

– Конечно! Я отсыплю, – ответил Маркус и ушел на кухню.

Альфред последовал за ним.

– Маркус, – посоветуйте, где бы взять мелких гвоздей и молоток полегче? – спросил Альфред уже почти в спину приятелю.

– Ах, да… Пойдемте, я вам покажу кладовую, а дальше вы уж сами, согласны?

– Само собой, – кивнул Альфред, пожимая плечами.

– Вот и отлично! – Маркус провел его коридорами и подвел к двери кладовой. – Возьмите, мой друг, все, что нужно и входите в любые комнаты без стеснения.

– Благодарю вас, – ответил Альфред и Маркус удалился.

Альфред нашел относительно небольшой молоток, клещи, мелкий напильник и банку с гвоздями. Все это он сложил в кожаную сумку и затем, прихватив фонарь с восковой свечой, вышел через черный ход на улицу. Далее его действия со стороны могли бы показаться более, чем подозрительными, но, слава богу, на улице в такой час никого не было. Альфред прошел вдоль всего первого этажа, и вбил в каждую оконную раму по гвоздю. Причем, вбив гвоздь примерно на половину, он скусывал клещами шляпку, и затем затачивал напильником до остроты, каким бывает сапожное шило. Когда весь первый этаж был обойден, он спросил у Маркуса лестницу, и проделал все тоже и с окнами второго этажа.

Примерно через час Альфред вернулся в дом, где Маркус в каждой комнате раскладывал по углам горки соли, отмеряя их наперстком.

– Не возражаете, если я пока прокалю соль? – спросил Альфред.

– Да, сделайте такое одолжение, прошу вас, а я скоро уже закончу и присоединюсь к вам, – ответил Маркус.

– Договорились, – ответил Альфред и отправился на кухню, где увидел оставленные Маркусом на столе четверть фунта крупной соли. Он ополоснул чугунную сковороду, и затем протер ее насухо, заодно убедившись, что на ней не осталось прежнего жира или копоти.

Не спеша, он развел огонь в печи, и поставил сковороду на конфорку. Через несколько минут, когда было очевидно, что сковорода нагрелась и отдала весь дым, он бросил на нее пригоршню соли. В свете фонаря, Альфред увидел, что соль ведет себя очень странно: она, то собиралась в концентрические кольца, то скукоживалась, образуя горку, а затем почернела и, тогда раздался довольно громкий хлопок, соль разлетелась по всей сковороде, став совершенно черной.

В кухню вошел Маркус:

– Что тут у вас, мой друг?

Заметив перемены с солью, он тихо присвистнул, и сказал:

– Я сейчас возьму ковш воды, а вы берите сковороду и идите на улицу. Я – за вами.

Альфред кивнул, и, взявшись за ручку сковороды попавшейся под руку тряпкой, и прихватив другой рукой фонарь, стал продвигаться к черному ходу.

Подойдя к двери, он остановился – руки были заняты, и открыть ее он не мог.

– Я здесь, я здесь, – казал Маркус откуда-то сзади, – я открою, не беспокойтесь.

Он открыл, и Альфред ступил на улицу. Дойдя до перекрестка улиц Медников и Угольщиков, он высыпал соль на мостовую, а Маркус залил ее сверху водой, тихо сказав при этом: «Анаэль, Самаэль, Фарам!»

На третий раз, соль уже перестала менять цвет, и вообще более ничего подозрительного не наблюдалось.

– Что ж… – констатировал Маркус, похоже, мы отбились, – и, кстати, маловероятно, что они за нами следили и сейчас тоже, поскольку соль взорвалась не очень сильно.

– Согласен, – ответил Альфред, – но завтра, я настоятельно рекомендую поручить Иосифу большую уборку. Пусть наймет человек пять, поскольку нужно будет справиться от рассвета до заката и при этом заглянуть во все щели, отодвинуть все шкафы… Но, вы и сами, верно, знаете, что к чему! Так что, не буду вас утомлять.

– Да, знаю. Конечно! – улыбнулся Маркус.

– Что ж, тогда давайте вернемся к тому, как нам быть с системой идентификации друг друга. Я думаю, нужен какой-то парный предмет, который можно было бы, скажем, положить на стол, и при этом не вызвать подозрений, что это пароль.

– Верно…– ответил Маркус.– Многие прежде пользовались парными перстнями, но у меня таковых нет. Впрочем, у меня есть одна идея! Вы слышали прежде о кельтском огаме?

– Нет… не приходилось, – ответил Альфред прямо.– А что это?

– Ну, в сущности, это один из довольно примитивных методов шифрования, одной букве или цифре ставится в соответствие один символ. Так вот в качестве символа кельты использовали деревья, цветы… да что угодно. Среди прочего, можно использовать цвета, например. Допустим, мы ставим в соответствие каждому цвету одну цифру: Красный – один, оранжевый – два и так далее, плюс еще черный и белый. Получается ряд от одного до девяти. Желательно располагать цифры по отношению к цветам случайным образом. Затем вы и я задумываем трехзначное число – каждый свое. И тогда мы можем составить задуманное число из цветных шнуров, какие используют для рукоделия. Например, ваше число, предположим – 586. Тогда комбинация цветов будет – голубой, черный и синий. Голубой – в упомянутом мной ключе – это 5. Но лучше, как я уже сказал, чтобы цифры не шли подряд. В дальнейшем, задуманные числа можно менять нечасто, а вот систему число-цвет, то есть ключ – надо менять при каждой новой встрече. Скажем, на четных встречах, я передаю новый ключ вам, а на нечетных – вы мне. По-моему не сложно. Таким образом, при встрече, вы кладете на стол кисет или кошелек, к которому приделана кисть из цветных шнуров – ничего подозрительного, верно? Я кладу свой предмет в ответ – вы считываете мое число, вы его должны помнить, и на этом идентификация оканчивается.

– Да, неплохо… И выглядит довольно надежно. Что ж, мое число будет – 496.

– А, понятно! – Маркус улыбнулся. – Единственное трехзначное совершенное число12

– Верно! – ухмыльнувшись, ответил Альфред.– Вас ни с чем нельзя застать врасплох!

– Ну, знаете ли, пифагорейство не менее изящно, чем хорошая музыка. И меня эта наука очень вдохновляет.

– Это верно. Меня магия чисел тоже чем-то завораживает.

– Понимаю, – задумчиво сказал Маркус, – что ж… в таком случае, мое число будет… Ну, вот хотя бы – 325.

– Почему 325? – удивился Альфрред.

– Да ничего особенного! Конечно же, это число не настолько ярко и значимо, как, выбранное вами. Но, в магии чисел, а конкретно – в халдейской традиции, оно трактовалось как 32+5, где 32 – это максимальное проявление силы духа и мысли, а 5 – это божественная помощь. В общем, помощь свыше, нам, думаю, совсем не помешает, ибо загадок у нас впереди еще очень много. Вы согласны?

– Ну что же, вы правы, что тут возразишь… – Альфред пожал плечами.

– Тогда я запишу первый цветовой ряд, а на следующей встрече вы мне передадите свой вариант.

– Согласен. – Ответил Альфред.

Маркус присел к бюро, стоящему у окна, вынул лист бумаги и стал писать. Через пару минут он вручил Альфреду лист, на котором было написано:

« Красный – 2, Оранжевый – 9, Желтый – 1, Зеленый – 3, Голубой – 8, Синий – 7, Фиолетовый – 4, Белый – 5, Черный – 6»

– Итак, мой друг, на следующей встрече, к вашему кошельку должна быть приделана кисточка из трех шнуров: фиолетового, оранжевого и черного. У меня же будет – зеленый, красный и белый. Теперь об оповещении… Предлагаю пройти в мой кабинет и там все обсудить.

Маркус, спустя час или чуть больше, вышел из кабинета, и стал спускаться по лестнице, ведя Альфреда под локоть и освещая тройным подсвечником дорогу. При этом они продолжали что-то обсуждать. Присев у камина с бокалами, они продолжили беседу.

– Ну, а теперь, думаю, следует обсудить то, что вам удалось выяснить в полиции? – спросил Маркус

– Знаете, я немного устал. Ничего особенного я там пока не открыл, хотя поговорить все-таки нужно непременно. Вы завтра на службе?

– Вообще-то нет. Думаю, мне пока еще рано «возвращаться» из своего «вояжа».

– Пожалуй, вы правы. Тогда поговорим за завтраком в восемь в «Луне и яичнице»? Как вам такая идея?

– Превосходно. Буду ждать вас к восьми, – ответил Маркус.

С этими словами Альфред встал, кивком головы изобразил поклон, и направился к двери.

Глава 6

Наутро, Альфред появился в «Луне и яичнице» уже без четверти восемь. Хоть Маркуса все еще и не было, он, тем не менее, заказал завтрак на двоих. Большой Карлос понимающе кивнул и мигом удалился на кухню.

Вскоре в дверях появился Маркус. На нем был темный деловой сюртук, темные панталоны, белые чулки и темные башмаки с блестящими пряжками. Он чинно подошел к столу, и медленно отодвинув стул, стал усаживаться. Усевшись, он еще поерзал немного, усаживаясь поудобнее, а затем закинул ногу на ногу, и сложил руки на животе. Все это означало, что он явно предвкушал: новости будут интересными.

– Доброе утро, дорогой Маркус! Хорошо ли вы спали?

– Я всегда сплю хорошо, – ответил Маркус, с улыбкой и положив на стол кисет с зеленым, красным и белым шнурами. Альфред выложил свой кошелек с кисточкой, состоящей из нитей фиолетового, оранжевого и черного цветов, и, затем кивнув, передал Маркусу бумажку с новым цветовым ключом.

– Итак, примерно за месяц до убийства бургомистра,– начал Альфред, – произошло следующее. Да, к слову, вы знали о существовании в этом городе некоего специального отдела библиотеки, с крайне ограниченным доступом?

– Не скажу, что знаю много,– ответил Маркус. – В свое время я хотел получить туда пропуск, но мне было отказано.

– Интересно. И на каком основании? – удивился Альфред.

– Да, в общем-то, без особых разъяснений. – Маркус пожал плечами, – Главный упор был сделан на то, что книги в этом хранилище чрезвычайно ценные и при этом находятся в плачевном состоянии. А потому, доступ мне будет разрешен сразу же по окончании реставрации фонда.

– И такая реставрация действительно велась?

– Не знаю. Я не встречал никого, кто имел бы к этому отношение, кроме самого бургомистра, конечно. Собственно, именно он почему-то и выдавал пропуска в этот отдел.

– Вот как? А вы знаете людей, у кого был бы такой допуск?

– Никого, кроме самого бургомистра, его секретаря и архивариуса. Как же его звали-то, ну, этого смотрителя хранилища… Золтан… Золтан… – Маркус стал щелкать пальцами, пытаясь припомнить фамилию хранителя. – Ковач, кажется…

– Понятно. Так вот, за месяц до смерти бургомистра, в хранилище был обнаружен труп неизвестного, убитого ножом в сердце. Опознать его так и не удалось. Были допрошены все, кто мог иметь касательство к хранилищу, но это ничего не дало.

– А что говорит сам этот архивариус? – спросил Маркус с некоторым удивлением.

– Да ничего. Он показал под присягой, что никогда прежде не видел убитого. Собственно, он его и обнаружил во время утреннего обхода.

– Что-нибудь пропало?

– Достоверно сказать сложно, – ответил Альфред,– нужна основательная инвентаризация, поскольку секция эта довольно обширная: пять залов, да еще и запасник. Сами понимаете… Кроме того, там ведь не только книги. Это вообще-то, скорее даже небольшой музей, имеющий отношение к довольно экзотическим разделам магии и алхимии, в основном. Да, так вот, этот самый Ковач – так, кажется, вы его назвали? – провел по требованию следствия поверхностную ревизию и доложил о пропаже некоего малоценного экспоната. Это была бутыль с запечатанным в ней фантомом какого-то растения. Кто и когда сделал этот экспонат, в деле никаких упоминаний нет. Однако, Ковач отметил, что извлечение подобного фантома – процесс довольно тривиальный13, а потому данный экспонат не считался очень ценным.

– Понятно.– Маркус задумался. – Продолжайте, мой друг, прошу вас.

– Ну, собственно, это пока что все. – Альфред откинулся на спинку стула и глотнул принесенный кофе.

– Может быть, стоит поговорить с этим Ковачем? – спросил Маркус немного озадаченно.

– Не думаю. Во всяком случае, не сейчас. Если он тогда ничего не сказал, то вряд ли и теперь скажет. Если мы решим его допрашивать, то нужен какой-то серьезный «козырь». Иначе – вряд ли это что-нибудь даст.

– Пожалуй… – Маркус снова задумался. – Скажите, барон, вы случайно не делали заметки относительно украденного экспоната? Мне любопытно, фантом, какого именно растения там был запечатан, ну и вообще… Я бы покопался в архивах, вдруг что-то интересное.

– Да, разумеется. – Альфред достал блокнот и, полистав, сказал, – Это был фантом Platanthera bifolia, предположительно полученный одним из учеников самого Василия Валентина. Это некое цветковое растение вроде бы… Я о нем ничего прежде не слышал.

– Хм, Platanthera bifolia … Она же – ночная фиалка… Что ж… Тогда действительно…– сказал Маркус задумчиво.

– Что действительно? – удивился Альфред.

– Видите ли… Это довольно редкое растение и является магическим растением Луны.

– Ну и что? Мало ли магических растений Луны? – возразил Альфред.

– Это верно. Но, по большей части растения Луны способствуют удачному разрешению от бремени, хорошим сновидениям и даже помогают при несварениях желудка. Но далеко не все при вдыхании соответствующих паров вызывают сомнамбулизм.

– То есть? – переспросил Альфред.

– Дело в том, что правильно собранное растение, а затем правильно приготовленный из него декокт, а того пуще – спиртовой настой – способен склонять любого, вдохнувшего его пары, отвечать на все вопросы правдиво. И уж поверьте мне, даже на самые щекотливые вопросы. И при этом эффект может длиться в течение достаточно долгого времени, все зависит от умения и способностей мага. Фантом же и вовсе обладает огромной силой. И при этом даже вдыхать ничего не нужно. Тому, кто желает знать ответы, достаточно просто держать эту бутыль при себе. Понимаете?

– Что ж, возможно, это все меняет. И теперь вполне можно предположить, что приходили именно за этим экспонатом. – Альфред почесал подбородок.

– Не торопитесь, мой друг. Во-первых, мы пока еще не доказали, что приходили именно за ним. Могла пропасть, например, небольших размеров тетрадь с письменами, на никому неизвестном языке, и что там было – бог весть… Понимаете? А бутыль – это так сказать… попутный продукт – первое, что попалось под руку, если вообще эта кража – не является способом отвлечь внимание от чего-то более существенного. А, кроме того, я не знаю доподлинно, как ведет себя фантом с тем, кто его украл, а не приготовил. Тут возможны сюрпризы. Мне нужно порыться в своих книгах. Ясно одно – я бы не торопился с выводами.

– Хорошо. Тогда – ваши соображения.

– Я же сказал – я не знаю пока. Но история с ночной фиалкой навела меня на определенные мысли. А не изготовить ли и нам такой фантом? На будущее?

–Ну, во-первых, придется ждать весны или лета, как я понимаю. То есть, пока это растение взойдет и зацветет. А во-вторых… – Альфред пожал плечами.

– Что?

– Да ничего… Но, насколько я понимаю, мне Министерство не даст тут сидеть до лета. Тут и говорить нечего!

– Это – верно… – ответил Маркус смущенно. – Но я не это имел в виду. Главное – кое-что проясняется. Кто-то ищет сведения. И человек, видимо, серьезный. Фантом фиалки… Это вам не экстракт из корня одуванчика, скажу по чести… Но! У меня есть один рецепт. Я его никогда еще не опробовал, но… может быть, настало время?

– Что за рецепт?

– Вы знакомы с работами Бернардо де Тревизо14

– Ну, Добряк из Тревизо… Любой студент знает это имя.

– Держу пари, что вы о философском камне, который он точно открыл в восемьдесят два года?

– Ну, не только… – ответил Альфред смущенно.

– О, нет, мой друг. Философский камень был найден десятками алхимиков. Мэтр де Трэвизо обнаружил также и множество других вещей, куда более интересных. В том числе и, так называемый эликсир искренности.

– Искренности? – удивился Альфред.

– Именно! – подтвердил Маркус. – Это, конечно, не фантом… Но вам достаточно смазать свои руки этим эликсиром и держать их перед собой, чтобы собеседник был предельно откровенен! Так утверждает трактат. И чтобы сделать этот эликсир потребуется не так много: полфунта серебра, немного ртути…, а остальное у меня есть. Так что? Хотите? Думаю, нам это пригодится.

– Что ж… давайте попробуем. – Альфред полез в карман и извлек оттуда небольшой мешочек. Думаю, здесь хватит на все. Включая и полфунта серебра. Кстати, я должен откланяться. Мне нужно еще поработать с полицейскими протоколами. Да, вот еще… Дело в том, что хозяин трактира «Змея и лев» – мой осведомитель. Он прислал сообщение о том, что ждет встречи. Сегодня.

– Вы уверены, что хотите пойти туда один?

– Не уверен. Но если вы приклеите бороду, и сумеете смешаться с тамошним сбродом, думаю, мне бы это не повредило.

– Само собой! – Маркус заулыбался.– Иосиф отлично умеет клеить все эти театральные аксессуары.

– Что ж… встреча в четыре. Если в четыре-пятнадцать, меня в зале не окажется. Значит – что-то случилось.

– Понимаю. При вас будет оружие?– спросил Маркус.

– Только стилет, я думаю. Все прочее слишком громоздко, а наш информатор пока что себя ничем не скомпрометировал.

– Будьте осторожны, мой друг. Я постараюсь в случае чего быть полезен. – Маркус лукаво подмигнул.

***

Ступив на порог грязного кабака «Змея и лев», Альфред обвел глазами стойки в поисках хозяина. Обычно тот стоял и протирал кружки, одним глазом поглядывая на происходящее в залах. В драки он вмешивался редко, и только в тех случаях, когда начинали ломать мебель. Впрочем, все становилось в высшей степени благопристойно уже в тот момент, когда он, подбоченившись, выходил из-за своей стойки и, ступив в зал, закатывал правый рукав.

– Вот то-то! – обычно говаривал он, в тот момент, когда в зале, словно по мановению волшебной палочки, все стихало, и все смутьяны чинно рассаживались за свои столы.

Изрыгая страшные ругательства в адрес мерзавцев, затеявших очередную потасовку, хозяин снова возвращался к своим кружкам.

Это был никто иной, как сам одноглазый Милашка Гарри. Поговаривали, что он родился под лавкой в одном из притонов, и выжил только потому, что мамаша его была вдрызг пьяна, а то бы непременно придушила, еще до первого вопля. Кто-то из шлюх, говорят, его тогда пожалел и не дал сдохнуть в первые же, самые важные месяцы жизни. После, когда Гарри подрос и окреп, он стал бродяжничать и попрошайничать, научился ремеслу карманника и форточника, и после уже прибивался то к одной банде, то – к другой. Спустя годы, став мужчиной, он прошел две или три войны, где как говорят злые языки, мародерствовал люто, что, видимо, и стало основой его небольшого капитала, который он и пустил на покупку весьма задрипанного кабака, который после почему-то назвал «Змея и лев». В общем, в тонкостях, касающихся вопросов чести, Милашка Гарри был несилен, а уж по части доктрины о бесценности человеческой жизни и вовсе имел самое поверхностное представление. По этому поводу он высказывался лишь в том смысле, что ежели надо кого-то пришить, то делать это стоит по-тихому, и без лишних угроз, а то ведь могут ненароком и «шейный платочек намылить».

Однажды, Милашка посмел налить Альфреду прокисшего пива. Альфред решил этим воспользоваться. Он выволок его в подвал и затем долго объяснял, в чем именно он – Милашка Гарри – был неправ. Нет, не подумайте, это было совсем непросто. Милашка весил килограммов на тридцать больше Альфреда. Однако, Министерство обучало своих следователей и дознавателей технике допроса в подобных случаях довольно тщательно, и, судя по всему, обучало довольно неплохо. Через час Милашка сознался в сутенерстве, а еще через час согласился сообщать Альфреду обо всем подозрительном.

Здесь Альфред проделал эффектный фокус, которому его также обучили в Министерстве. Он сделал надрез на пальце Милашки, а после тотчас его заживил. Затем велел солгать в ответ на какой-то вопрос, и рубец тотчас вновь начал кровоточить. Этот простенький фокус, на удивление, произвел на Гарри огромное впечатление, и далее он уже работал на совесть, хотя и постоянно канючил о надбавке к своим скромным «гонорарам». Впрочем, в его заведении происходило мало такого, что могло заинтересовать Министерство. Например, на прошлой неделе некий Жульен, по прозвищу Рыбий Глаз зарезал проститутку. Или чуть раньше, небезызвестный в округе Себастьян-кастрат где-то подломил кассу и уже неделю прогуливал украденные деньги… В общем – ничего особенного. Альфред и в этот раз шел без особого интереса, но идти было нужно. Этот люд мог простить даже сломанный во время светской беседы нос, но игнорирование их драгоценной особы – никогда.

– Наверное опять какой-то матрос устроил поножовщину… Или что-то в том же роде, – размышлял Альфред, поскальзываясь время от времени на объедках, выброшенных на мостовую.

Чуть раньше назначенного времени, он оказался на пороге заведения «Змея и лев» и тотчас увидел у стойки озабоченного Милашку Гарри. Тот, увидев Альфреда засуетился, и со значительным видом направился в подвал. Альфред, стараясь не привлекать внимание, прошел к столику у подвальной лестницы. Он сел и, заказав пива, через пару минут тоже нырнул под лестницу. Гарри сидел на мешках недовольный и даже злой.

– Гарри? – Альфред поднял бровь.

– Садитесь, чего уж…– буркнул он. – Пива хотите? Или чего покрепче?

– Потом. Не тяни. Сначала о деле.

– Ладно.– Гарри стал еще мрачнее. – Я вам тогда не сказал… Ну, в общем… у меня тут играют по маленькой…

– Ну, я догадывался. И что?

– А то! Приходил тут ко мне один тип. Ну, не из наших, короче. Играл уже не один год. Когда проигрывал, когда выигрывал – как все, в общем. А тут…Я думаю, что уже месяц тому… является в новом костюме и делает большую ставку, и представьте, золотыми монетами! Старинными. И что за монеты – никто не знает. Но золото отменное. Тут все чин чином.

– Так, и что? – не удержался Альфред.

– А то, что прежде, он приносил те же самые монеты, но были они серебряные, а то и вовсе медные! Серебряные мы еще брали, а вот медь я лишь раз взял как диковину.

– Вот эти! – Гарри полез в карман и достал пригоршню монет.

Альфред достал лупу и стал их разглядывать. Монеты были явно греческие и довольно древние. Но самое поразительное было то, что совершенно одинаковые монеты были и золотые и серебряные.