Очищение

Делать однозначные выводы о том, что в России объявился подражатель, слишком опрометчиво, но и не заметить явные сходства этих двух дел было нельзя. Несколько раз Тайнова вставала с кровати и принималась ходить по комнате из угла в угол. Каждый час она смотрела на свой телефон, ожидая звонка из России с сообщением о новой жертве, но этого не происходило. Наконец, окончательно устав, Ева решила лечь спать, но множество мыслей, которые штурмом атаковали измученное сознание, никак не давали уснуть. Она то отрицала возможность связи двух этих дел, аргументируя это тем, что дело малоизвестное даже в Америке, не говоря уже о России, то признавала, что люди, склонные к насилию, могут многие годы жить в иллюзорной реальности, всё глубже погружаясь в свои извращённые фантазии, пока не наткнутся на что-то, что побудит их к действию, на что-то, что воодушевит их встать на тропу насилия в реальности.

Так могло быть и здесь: человек с маниакальными садистскими наклонностями, долго изучающий преступную деятельность многих серийных маньяков Америки или России, сидя на многочисленных сайтах по расследованию преступлений, читая многочисленные очерки журналистов, мог наткнуться на маленькую статью о «Хирурге» в штате Виргиния на острове под название Чинкотиг, воодушевиться и начать действовать. В любом случае это наводило на мысли о том, что, кем бы ни был убийца, он хорошо владеет английским языком, образован, организован и очень опасен.

Борясь со всеми мрачными мыслями, Ева постепенно погружалась в тревожный сон.

Она проспала весь день, постоянно просыпаясь и снова засыпая. В семь часов вечера Тайнова всё же решила встать с кровати и немного прогуляться. Девушка спустилась в ресторан отеля, выпила чашку кофе, потом ещё одну и ещё одну и, отбросив первоначальные планы о прогулке, поднялась обратно в номер. Не раздеваясь, Ева бессильно упала на кровать, ощущая недомогание и боль во всём теле, она стала снова забываться беспокойным сном.

Тишину полумрака номера взбудоражил настойчивый телефонный звонок. Ева машинально нащупала телефон у себя в кармане и, не глядя на экран, нажала на кнопку вызова.

– Тайнова Ева Александровна? – Ева узнала голос своей помощницы.

– Да. Я слушаю.

– Вас срочно отзывают из отпуска. Ближайшим рейсом возвращайтесь в Россию. Это приказ.

– Хорошо, – Ева отключила вызов. В очередной раз все самые худшие ожидания сбывались. В очередной раз она победила, не желая побеждать.

Глава 3. Всё ещё хуже

Шёл дождь. Тёмные грузные облака медленно плыли по небу. Бурлящие потоки воды стекали вниз по улице. Ева стояла на не знакомой ей площади по щиколотку в воде. Она всматривалась в пустые окна домов, оглядывалась по сторонам, пытаясь разглядеть хоть что-то знакомое, пытаясь найти хоть одного человека, но всё было тщетно. И снова эта тишина. Пугающая давящая тишина. Ева не слышала звуков дождя или журчания воды – просто пустота. Зато она хорошо чувствовала холод, пронизывающий обжигающий холод, который стремился овладеть всем телом. Она сделала шаг и крикнула от боли. Посмотрев вниз, Ева осознала, что не обута. Нагие ступни касались шершавого асфальта с острыми, как зубы акулы, камнями под толщей тёмных вод. Ева пошла вперёд. Каждый шаг, который она пыталась сделать, отдавался неистовой болью во всём теле, пронзая босые ноги иголками ледяной воды. Но она не сдавалась, она всё шла и шла вперёд, преодолевая усиливающийся бурный поток, который теперь достигал колен. Паника постепенно поглощала разум. Она хотела закричать, но что-то сдавливало горло, ей захотелось расплакаться, но что-то сдерживало слёзы. Единственное, на что у неё оставались силы, – это мысленно раз за разом задавать немой вопрос: «Где я?! Что происходит?»

– Ничего. Не бойся. Я здесь с тобой, – незнакомый мужской голос оглушающим шёпотом ответил из мрака.

Тайнова обернулась и увидела сквозь пелену дождя знакомую фигуру в белом, испачканном грязью платье. Ту самую девушку. Она снова тянула к ней свои руки, с которых капали бурые капли. Капли крови, перемешанные с дождём. Фигура приближалась, а Ева не могла пошевелиться. В оцепенении она смотрела на силуэт, слушая обрывистые мольбы о помощи:

– Останови!

Голос становился всё сильнее и сильнее, пока не перешёл на истошный крик, разрывающий сознание изнутри:

– Останови! Останови! Будут ещё!

– Просыпайтесь… Просыпайтесь… Девушка!

Ева вздрогнула. Она сидела в кресле самолёта, по шею укрытая одеялом. Кондиционер, словно фантастическое чудовище, неистово извергал из своей пасти ледяной воздух. Тайнова то ли от обморожения, то ли от затекания не чувствовала половину своего тела. Через секунду она заметила около себя девушку в униформе бортпроводницы, которая застенчиво теребила её плечо.

– Девушка, вы проснулись? Мы уже прилетели, а я никак не могла вас разбудить, – смущённо говорила бортпроводница.

Ева поёжилась.

– Если у вас и дальше так будут работать кондиционеры, то скоро вы точно кого-нибудь уже никогда не сможете разбудить!

– Приносим свои извинения, мы только сейчас заметили, что он сломан. Надеемся, что с вами всё будет хорошо. Ещё раз приношу извинения. Мы прилетели, и все пассажиры уже покинули салон, вы не могли бы тоже…

– Если вы сумеете разморозить мне ноги, я бы тоже смогла покинуть ваш грёбаный салон, – сквозь зубы процедила Ева, распухшие ноги которой отказывались залезать в кроссовки.

– Не беспокойтесь и не торопитесь, у пассажиров очень часто при перелёте опухают ноги. Я буду ждать вас у выхода из салона самолета. Спасибо.

* * *

Выходя из здания аэропорта, Ева чувствовала, как у неё поднимается температура, физически ощущая начинающуюся ангину. Тайнова ругала всех работников авиаперевозок всеми самыми ужасными матерными словами, какие только знала. Телефонный звонок прервал размышления на том моменте, когда она в изощрённой форме мысленно пытала наладчика кондиционеров.

– Капитан Тайнова слушает.

– Ты уже прилетела? – монотонный голос Астова раздался в трубке.

– Да. Могу прибыть на работу часа через четыре.

– Нет. Сегодня не стоит выходить. Нам нужно поговорить наедине. Я пока точно не знаю, с чем мы имеем дело, хочу показать тебе кое-что. Жди меня у себя дома в девять часов вечера. Это я отозвал тебя из отпуска. Что-то мне подсказывает, что не зря.

– Астов, лучше встретимся в другом месте, в любом, только не у меня в квартире.

– Я всё сказал.

В трубке послышались короткие гудки.

«Только не это, – пульсирующие потоки злобы с новой силой разливались по венам. – У меня что, в квартире мёдом для всех намазано? Что-то зачастили ко мне незваные гости. Знаешь, что, Астов Виктор Вениаминович, сегодня ты будешь пить кофе из чашки для супа. Хотя нет, не кофе, а воду из-под крана».

* * *

В квартире Тайновой ничего не изменилось. Она выглядела так же, как перед отъездом, так же, как она выглядела всегда. Ева прошла в спальню, наспех засунула сумку с вещами под кровать в надежде разобраться с ней позже, а сама пошла в ванную комнату. Её всё ещё знобило, она никак не могла согреться. Сейчас утешала только одна мысль о горячей воде в ванной.

До визита Астова оставалось полтора часа, когда Тайнова решила выйти и прогуляться до аптеки. К её удивлению, дома не оказалось никаких лекарств от простуды, а она явно ощущала, что заболевает. В районе, где жила Ева, поблизости аптек не было. До ближайшей полчаса пешком или столько же на автомобиле из-за пробок, но девушка всё же решила доехать, чтобы ещё больше не усугублять ситуацию и напрасно не переохлаждать свой организм.

Доехала она быстро, быстрее, чем ожидала. Все парковочные места около аптеки были заняты, и ей пришлось парковаться на другой стороне дороги.

Тайнова вышла из машины под начинающийся ливень и бегом побежала в сторону фармацевтического магазина. То, что она увидела в холле аптеки, повергло в шок. Казалось, заболел весь район. Очередь начиналась у касс и заканчивалась у входной двери. От лицезрения этой толпы Еву затрясло, а дьявол, который обычно сидел на левом плече, сейчас спрыгнул на пол и потянул её обратно к машине. Следователь почти развернулась, чтобы уйти, но боль в горле всё же отговорила от столь необдуманного поступка. Она глубоко вздохнула и решила ждать.

Очередь Евы подошла только через двадцать минут. За это время Тайнова успела несколько раз повторить у себя в голове все статьи Уголовного кодекса Российской Федерации. Она пыталась найти хоть одно смягчающее обстоятельство за убийство бабушки, которой не нравились белые буквы на коробке лекарства, так как до этого у неё была коробочка с жёлтыми буквами, и ей непременно нужно было найти коробочку этого лекарства только с жёлтыми буквами. На все увещевания фармацевта о том, что у бренда производителя сменился дизайн, старушка никак не реагировала и всё требовала найти это лекарство с жёлтыми буквами на коробке. Когда старушка всё же смирилась с белыми буквами, Тайнова смогла купить себе антибиотики и жаропонижающие. Она бегом добежала до машины и со всей силы вжала педаль газа в пол.

Девушка очень спешила, понимая, что опаздывает на встречу с Астовым. Он пока не звонил, а значит, и сам задерживался, но всё же ей хотелось подготовиться к его приходу, а именно успеть закрыть дверь в спальную комнату.

Тайнова вышла из лифта на лестничный пролёт и подошла к двери своей квартиры. Она уже хотела вставить ключи в замочную скважину, как одна деталь заставила остановиться: дверь была открыта. Ева точно помнила, что, уходя, закрывала дверь на замок. От напряжения на лбу проступили маленькие капли пота, она нерешительно держалась за дверную ручку, не спеша открывать дверь. Мысленно Тайнова прорисовывала в голове свой коридор и все предметы, которые там располагались, в надежде найти то, чем она смогла бы обороняться. Девушка вспомнила, что у обувного шкафа стоял маленький металлический ломик, который иногда служил ей открывалкой для багажника машины. Продумав весь последующий сценарий событий и действий, Ева осторожно открыла дверь. Рывком подобрала ломик в коридоре и еле слышно начала пробираться в гостиную. Зрелище, которое открылось в комнате, сменило страх на гнев.

– Какого чёрта, Астов, ты тут делаешь? – Тайнова отшвырнула ломик в угол гостиной.

Астов развернулся в кресле и посмотрел на девушку.

– А у меня встречный вопрос. Какого чёрта творится у тебя на стене в спальне?

– Ты не имел права врываться в мою квартиру! Кто? Я спрашиваю! Кто дал тебе право на это?! – лицо Тайновой приобрело багрово-красный оттенок. В гневе она не заметила, что и Астов был вне себя. Ей редко приходилось видеть этого человека раздражённым, и сейчас он был изрядно зол.

– Твоей квартиры? Твоей?! Это я снял для тебя эту квартиру у своего знакомого. Я платил за неё, пока ты вставала на ноги. Это такая же твоя квартира, как и моя! И ключи у меня с того самого момента, как ты сюда въехала после интерната. Так что не вздумай мне указывать, куда я имею право заходить, а куда нет! Я ещё раз спрашиваю: что за херня висит на стене в спальне? Что это за алтарь параноидального бреда?

– Ты не имел права копаться в моих вещах, – Ева задыхалась от злости, гнева и стыда. Ей казалось, словно её раздели и нагую выставили напоказ толпе зевак. Она была беззащитна. Её тайну раскрыли, её обнажили. – Ты… Ты…

– В вещах? Да тут и копаться не надо! Заходишь в гостиную – и, пожалуйста, пиши психологический портрет маниакального психопата с манией преследования или верой в теорию заговора! Это что за фотографии, обведённые маркером, и красно-сине-зелёные нитки? Я не разбирался, но по фотографиям твоей мамы, меня и твоего отчима я понял, что ты так и не смирилась с событиями той ночи, – Астов постепенно успокаивался и понижал тон речи. – Я жду ответов, капитан Тайнова.

– Это доска расследования, – Ева тоже постаралась унять свой гнев. – Я не смирилась с событиями той ночи, просто потому что я ничего не помню, что тогда произошло! И ни Антон, ни вся антоновская рать не смогли пролить хоть толику света в моей памяти на события той ночи. Да, я хочу знать, кто убил моего отчима. Это, – Тайнова указала пальцем на стену спальни, – это нераскрытое преступление, которое произошло в моей жизни, а я гений, у которого по району девяностовосьмипроцентная раскрываемость, если верить словам твоего знакомого. Меня бесят нераскрытые дела. Ещё вопросы?

– Зачем? Я не понимаю! Зачем тебе это надо? Я бы понял, если бы ты хотела знать, кто убил твою маму или кто убил твоего отца, но отчима? Притом что именно этот ублюдок забил до смерти твою мать! Объясни мне, и я больше никогда не спрошу тебя об этом.

Девушка молчала. Она не знала, что ответить, она не знала, как это всё объяснить. Тайнова решила выбрать самый простой вариант:

– Это важно для меня. Я надеюсь, что так я смогу всё вспомнить.

Астов закурил вторую сигарету, не сводя глаз с девушки, стоящей посреди комнаты.

– Ева, неужели тебе не хватает всего того дерьма, что ты видишь на работе каждый день? Мне больно думать о том, что ты приходишь вечером в квартиру с одним столом и стулом, садишься на кровать и пялишься в стену, пытаясь разобраться в деле двадцатитрёхлетней давности. У тебя нет знакомых, нет друзей, нет мужчины. Всё, что у тебя есть, как я только что узнал, так эта стена с фотографиями, обрывками записей из дела и красными нитками.

– Это мой выбор, оставь всё это мне.

– Как бы ты ко мне ни относилась, в чём бы ни винила меня, я всё равно буду переживать за тебя. Судьба отняла у меня сына за то, что я не досмотрел за ним. Я не хочу потерять ещё и тебя.

Тайнова молчала, ей больше нечего было сказать. Слова Астова не разжалобили её, не смягчили, не поменяли отношения к нему. Еве просто хотелось сменить тему, хотелось забыть об этом разговоре.

– Я больше не буду спрашивать тебя об этом, делай, что хочешь. Только ответь на последний вопрос: как давно ты копаешься в этом?

– Как только начала работать в полиции.

Астов затушил сигарету, выпуская изо рта облако едкого табачного дыма.

– Ладно… Допустим. Я вообще пришёл за другим. Налей мне кофе.

– А если у меня его нет? – закрывая дверь в спальню, ехидно сказала Тайнова. – Могу предложить воды.

– Брось, – парировал Виктор Вениаминович, – ты кофейный наркоман, у тебя может не быть еды, но не кофе.

Когда Ева вернулась в гостиную с кружкой и суповой чашкой, на столе уже лежала картонная папка с надписью «Дело № …», и из неё выглядывали уголки фотографий.

– Что это? – Ева махнула головой в сторону стола.

– Это снимки, сделанные криминалистами на месте обнаружения нового тела.

– Месте обнаружения тела? Ты считаешь, что оно не является местом преступления?

– Нет, не считаю, сейчас посмотришь и сама в этом убедишься. Предупреждаю сразу: характер преступления абсолютно другой, не похож на тот случай с неизвестной девушкой, но что-то тут не так. Посмотри, может, ты скажешь? – Астов протянул девушке фотографии.

Ева поставила посуду с кофе на стол и приняла из рук Виктора снимки.

Один взгляд. Мимолетный взгляд на первую фотографию – и всё тело пронзил разряд электрического тока. На мгновение она разучилась дышать. Ева уже знала. Она догадалась, что это за дело.

– «Чёрный георгин», – сорвалось с губ. – На земле нет крови, её убивали не здесь.

– Что? – переспросил генерал.

– Крови мало.

– Нет, что ты сказала сначала?

Тайнова глубоко вздохнула, села на стул и пронзительным взглядом посмотрела на Астова.

– У нас серия. Эта девушка, точнее, способ убийства девушки, – Ева сделала глоток кофе, – «Чёрный георгин» – нераскрытое убийство, произошедшее в Америке в 1947 году. Очень громкое дело, я много о нём читала, собственно, как и о других убийствах. В чём уникальность именно этого? В способе убийства: тело нашли на бесхозном земельном участке, его разрубили на две части в районе талии и расчленили. Убийца удалил наружные и внутренние половые органы, а также соски. А рот, в чём, собственно, изюминка, был изуродован улыбкой Гуинплена, или, как ещё называют, улыбкой Челси. Ничего не напоминает?

Астов взял фотографии в свои руки и ещё раз их просмотрел.

– Один в один. Но почему ты считаешь, что это серийник?

Тайнова не торопилась отвечать, она неспешно попивала кофе, пытаясь правильно начать долгий разговор.

– А как там продвигается дело по моей девочке? – ответила вопросом на вопрос Ева. Но теперь не спешил отвечать Астов.

Он тоже сделал глоток горького напитка.

– Я поэтому и отозвал тебя из отпуска. Они вернули дело, сказали, не их профиль, не хватает ресурсов им заниматься.

– Понятно. Их ниточка привела их в тупик. Тогда слушай и сильно не нервничай, этот разговор останется между нами, не хватало, чтобы меня из органов выгнали за разглашение служебной тайны.

– Что ты натворила?

– Подожди. Дай мне закончить мысль, а потом вернёмся к крикам и унижению меня. Итак, когда я была в Америке, встретилась с Праттом, и у нас зашёл разговор о старом деле. Он поведал мне интересную историю о том, что в 1987 году в Вирджинии произошла серия убийств девушек, точь-в-точь по характеру нападения совпадающих с характером убийства моей «Неизвестной». Раскрыл это дело агент из ФБР, некто Блэйк. Я попросила Пратта дать мне информацию, он покопался в архивах, и вот что мне удалось выяснить: дела почти идентичны. Тот же почерк преступления, тот же характер наносимых ран, посмертные манипуляции с телом, даже одежда у одной из жертв была расположена у неё под головой. Я тогда заметила ряд мелких отличий, но в свете последних событий они просто меркнут. Астов, у нас подражатель.

– Даже не хочу знать, как ты узнала об этом. Но это всё притянуто за уши. Я, конечно, не сомневаюсь в твоей интуиции, но пока слабоватая теория.

– Нет. Я тоже сомневалась, когда читала те документы, но сейчас… Нет. Я тебя уверяю: это делает один человек.

– Но это может делать и группа лиц, – Астов опёрся на спинку кресла, переваривая только что полученную информацию.

– Астов, чем быстрее мы свяжем эти дела, тем проще будет идти расследование. Если я буду заниматься «Неизвестной», а другой следователь – «Георгином», мы попросту упустим важные детали и уйдём совершенно в другом направлении. Так мы только предоставим больше времени этому уроду на убийства. Отдай это дело мне. Я создам свою оперативно-следственную группу, я…

– Да, я всё понимаю, – Астов махнул рукой, – но этой информации мало, одни предположения. Вот что, это дело ведёт Громов Илья Сергеевич, главный следователь Кировского района. Ты завтра идёшь к нему и говоришь, что до тебя дошла информация по делу, которое он расследует. Высказываешь предположения, что они связаны. Всю вот эту муть льёшь ему в уши. Он тебя, естественно, посылает, как сделал бы любой здравомыслящий человек на его месте. Но! Но он запомнит этот разговор, а мы в это время сидим и ждём нового трупа. И если этот труп тоже будет походить на почерк одного из маньяков прошлого, тогда я сам организую следственно-оперативную группу.

– Будем сидеть и ждать нового убийства, – машинально повторила Ева.

– Ну, извините, капитан Тайнова, не в сказке живём. Как бы отвратительно это ни звучало, у нас нет другого выбора. Тем более что в обоих случаях зацепок нет. Завтра у тебя на столе будет лежать твоя любимая «Неизвестная», так что давай, начинай работать, ищи свидетелей. Привлеки к расследованию оперов.

– Привлекать некого, – девушка уставилась на Астова. – Кого? Чекушку и Полторашку? От них толку как от быка молока, – Ева задумчиво прикусила губу. – Помнишь, два года назад я работала с парнем над одним делом. Его фамилия Зобов, если я не ошибаюсь. Он толковый парень, в нём огромный потенциал, он ещё служит?

– Не знаю, о ком ты говоришь, но посмотрю, что можно сделать.

– Взамен могу предложить Чекушку.

– Так, капитан Тайнова!

– Что, генерал Астов?

Виктор с осуждением посмотрел на Еву.

– Я узнаю, что можно сделать.

Астов встал с кресла, собрал все фотографии и аккуратно положил обратно в папку. Он ещё раз взглянул на закрытую дверь спальни, еле заметно покачал головой и вышел в коридор. Ева последовала за ним.

Обуваясь, Астов добавил:

– И лучше не говори, что эту информацию тебе дал твой американский друг. Зачем лишние разговоры? Скажи, что в интернете статью на английском нашла и перевела.

– Спасибо, вот я сама ни за что бы не догадалась.

Астов бросил свой последний угрожающий взгляд на девушку и вышел из квартиры. Ева захлопнула за ним дверь.

«Нужно поменять замок на двери, – подумала Ева, перед тем как идти ложиться спать. – Надеюсь, на этот раз без кошмаров».

Глава 4. Тушёнка или рагу?

Ночь прошла без кошмаров. По выработанной за годы службы привычке Ева проснулась в шесть утра – будильника у неё не было, как и необходимости в нём, умылась, позавтракала, оделась и вышла из квартиры, надеясь быть одной из первых на работе, чтобы избежать «коридора приветствий». Так она называла свой путь от входной двери в здание до кабинета. Тайнова ненавидела эти утренние «Здравствуйте», «Доброе утро». Ненавидела бестолковые «Как дела?» Ей хотелось просто прийти в кабинет, спокойно сесть за стол и открыть папку с делом «Неизвестной».

Горло разболелось ещё сильнее. От температуры всё тело ломило, и выпитые на ночь антибиотики совершенно не помогли. На улице, как всегда, неистовствовал ливень с ураганным ветром, что было вполне естественно для этого города. Маленькая русская машинка под этим серым небом в струях ледяного дождя смотрелась ещё жалобнее, чем обычно. Ева ловко открыла дверь и прыгнула внутрь салона автомобиля, наспех включив печку. Ей предстоял долгий путь сквозь непроглядное полотно дождя.

Тайновой повезло: на работе она была одной из первых. Она поздоровалась с дежурным на проходной и спокойно прошла в свой кабинет. Даже её милой помощницы ещё не было на месте.

В кабинете на столе лежала внушительная папка с документами по делу «Неизвестной». Ева сняла верхнюю одежду и, даже не пытаясь стряхнуть с неё капли дождя, засунула в шкаф. Ей не терпелось перечитать этот материал в надежде найти что-то новое.

«Ненавижу. Уроды. Ничего не добавили. Даже личность жертвы не раскрыли. Ведь у них есть эта информация, раз были зацепки, раз они следили какое-то время за ней. Зачем эта конспирация? Я же всё равно это выясню. Ну почему для разнообразия не попытаться побыть людьми и немного упростить мне работу?»

От сокрушений её отвлёк звонок стационарного телефона. По типу гудка она поняла, что звонила Татьяна.

– Да.

– Ева Александровна, здравствуйте. Вас просит к телефону Астахов Алексей Юрьевич, – Тайнова удивилась – звонящим был старший следователь Московского района. Один из немногих людей, с которым у Евы сложились доброжелательные отношения. – Мне соединить вас или вы сами ему перезвоните?

– Соединяй. Да, и скажи Топову и Левину, чтобы зашли ко мне. Хорошо?

– Конечно.

– Ева Александровна, приветствую! – послышался осипший голос на том конце провода.

– Доброе утро, майор Астахов. Что-то случилось?

– Да, я хотел узнать, не по вашей ли вине ходят слухи о переводе капитана Зобова к вам?

– По моей.

– Давно пора. А не подскажете, кем заменят?

– Думаю, что лейтенант Топов неплохо с вами сработается.

– Не помню такого. Хороший специалист?

– Думаю, вам понравится.

– Ох уж эти кадровые перестановки, – наигранно произнёс Астахов.

– И не говорите, – подыграла ему девушка.

– Спасибо за информацию, капитан Тайнова.

– Обращайтесь. До свидания.

Телефонный разговор оборвался. Тайнова порадовалась услышанной информации: «Хоть одна хорошая новость за сегодня», – подумала она, прежде чем в дверь постучали.

– Войдите, – Ева встала из-за стола и пошла навстречу человеку, открывающему дверь.

– Здравствуйте, капитан Тайнова.

– Давай без официоза. Привет, Миша. Где Пётр?

– В управление вызвали.

– Это к лучшему. Пока я была в отпуске, произошло много убийств?

– Как всегда: бытовуха, пьянка, наркомания. Следователь Веркин вроде справляется с отчётами и бумажками, – Левин улыбнулся.

– Помнишь дело с девушкой у церкви?

– Да.

– Заново начинаем расследование. Поезжай, опроси ещё раз всех свидетелей. Я бы сама, но у меня другие дела.

– Но я уже всех опросил, свидетелей-то нет. Старушка, которая тело нашла, ничего не видела и не слышала. К священнику ты сама ездила, а родственников погибшей так и не нашли. Это глухарь.

– Отправляйся к священнику и запроси у него список прихожан. С этого начнём, а дальше посмотрим, может, зацепки появятся.

– Хорошо. А почему Топа-то в комитет вызвали, не знаешь?

Ева посмотрела на Левина и решила не вдаваться в подробности.

– Нет. Не знаю.

– Ну ладно. Пока. Я дам знать, если что.