Я приснюсь тебе на рассвете

Он – один. И я – сама по себе. Так почему же я, запыхавшись, ездила вокруг тех несчастных трех домов, дожидаясь Вадима?.. Возможно, он вообще указывал не на них, а на дома за ними. И тот островок, что я очертила велосипедом – лишь одна сотая того, что я должна проехать?

Я смотрела на окна, желая разглядеть в них нужный мне силуэт. Не разглядела. И сдалась. Когда до десяти утра осталось минут двадцать, вскочила на велосипед, намереваясь уехать отсюда. И даже уехала на несколько метров… Но потом меня окликнули.

Не я – меня.

Я выставила ноги по сторонам, забыв, как надо тормозить. Благо, не сильно разогналась, иначе запросто бы свалилась. Спрыгнула, стукнувшись ногой о раму. Обернулась, чувствуя дрожь в коленях.

Я не могу сказать, что это был очень знакомый голос. Но могу сказать, что он был желанный. Я приехала сюда, чтобы услышать его. И я его услышала, хотя и очень боялась, наконец, нормально повернуться и посмотреть глаза в глаза тому, кто меня звал.

– Лена? – повторил он. Вадим.

– Да?

Я глубоко вдохнула, а потом все же подняла глаза. Это действительно был Вадим. И он меня узнал. Узнал! Значит, моя смелость не истратилась даром!

– Привет, – произнес он.

В тот день на Вадиме были камуфляжные шорты, красная футболка и зеленая бандана, убравшая с лица волнистые волосы и открывшая высокий лоб.

Он был таким красивым, а я такой глупенькой, что на моем лице сама собой расцвела улыбка. Но уже через секунду я спохватилась и произнесла:

– Привет. Куда-то едешь?

– Вообще, – отозвался он, поправляя рукав футболки, – я увидел тебя и…

– И? – уточнила я.

Сердце бешено застучало.

– И велосипед.

Я рассмеялась. Вадим улыбнулся – на его щеках появились милейшие ямочки – и быстро закончил:

– Поэтому я у тебя хотел спросить, куда едешь ты. Представляешь, только глаза открыл, посмотрел в окно, а там ты стоишь. Еле успел. Так что?

– Ага… – протянула я. Только бы не выдать себя! Но все это так грело душу, что очень хотелось улыбаться. – Меня попросили… Папа. Отвезти. То есть наоборот. Привезти. Купить и привезти лейку, – выкрутилась я, вспомнив об утреннем происшествии.

– Что же… – протянул Вадим. – Если ты не против, я сгоняю с тобой. Но где у вас тут поблизости хозяйственные магазины?

Он подошел к делу основательно, и это очень меня порадовало.

Вадим хотел помочь. Помочь – мне! Такой приятный парень сам вызвался оказать эту помощь!..

Я огляделась вокруг – почему-то расположение всех хозяйственных магазинов вылетело из головы. Спустя секунд десять вспомнила только самый большой, и мне ничего не оставалось, как назвать именно его.

– В центре? – уточнил Вадим растерянно. Я покраснела и опустила голову, но уже через мгновение Вадим произнес: – А, все время забываю, какой у вас город маленький…

– Нормальненький, – не вытерпела я. В нашем городе на тот момент жило около ста тысяч жителей. – А ты из миллионника, что ли?

– Ага, – и Вадим назвал крупный город, расположенный часах в шести езды. Я покачала головой. Городской житель, ничего не скажешь! – Но у вас тут красивее. И воздух менее плотный. Так что, едем?

Я кивнула. И, пока забиралась на велосипед, Вадим успел меня окликнуть:

– Лена?

– Да?

– А ты где живешь?

Я махнула рукой на микрорайон, расположенный за полем, что отделял мой дом от дома Вадима.

Он чуть прищурился и уточнил:

– А если точнее?

– Что, в гости придешь? – не вытерпела я.

– А может и приду! – отозвался Вадим.

Я фыркнула и продиктовала улицу, дом и квартиру.

– Жду. Только у нас к чаю ничего нет.

– Да у нас тоже в принципе… – протянул Вадим. – Поэтому, наверное, я и не позавтракал… А продуктовые у вас какие-нибудь в центре имеются?

– Конечно! – отозвалась я. Вадима стало жалко. А за себя по-глупому приятно. Голодный выбежал из дома!.. А все ради встречи со мной. – Так что едем, – повторила я его фразу. И гордо села на велосипед.

И мы поехали.

Поехали странно. Хотя бы потому, что я показывала дорогу и очень боялась свернуть не туда, хотя поворотов на нашем пути было всего два. Сначала мы долго – аж минут пять, наверное, – ехали по прямой. Я спереди, бурчащий что-то Вадим – сзади. Потом повернули направо и снова ползли по прямой. Потом стали искать пешеходный переход, потому что я вдруг забыла, где он находится. Все-таки нашли и, повернув налево, благополучно добрались до нашего центра: нескольких торговых зданий, стоящих друг напротив друга.

Продуктовый, в который обычно ходили мы с семьей, располагался на нашей стороне, в него мы сначала и сходили. Вадим купил вафельный рожок себе и мне тоже, как бы я не отказывалась, и спрятал их в рюкзак. Мы вновь перешли дорогу – благо, тут пешеходный переход был один, заметный за километр, и пошли в хозяйственный магазин.

Тех тридцати семи с половиной рублей, что оказались у меня с собой, на лейку, даже самую маленькую, не хватило. Вадим раз пять проверил ценники, раз пять же почесав за ухом – бандану он к тому времени снял, и потом все-таки заметил, впрочем, не пытаясь укорить меня:

– По-моему, ты не рассчитала ресурсы.

– Возможно, – согласилась я легко.

– Ты не переживаешь по этому поводу? – удивился Вадим.

– Нет. А должна?

– Ну не знаю, – он пожал плечами. – Обычно все девочки, с которыми я знаком, переживают по любому поводу. А ты вот нет.

– Подумаешь – лейка… – протянула я, краснея, и отвернулась в сторону.

Вадим неожиданно спросил:

– Ты вообще за лейкой ехала? Ленка-лейка, – он хмыкнул.

– И вот не надо мной издеваться…. – заметила, отворачиваясь еще больше.

Но Вадим взял меня за запястье и легко потянул на себя.

В то время мы с ним были одинакового роста. Я – метр шестьдесят пять, и он примерно столько же. Вот только я за то время, что прошло после всего этого, совсем не выросла, а Вадим… Я послушно повернулась – то ли от неожиданности, то ли от того, что действительно хотела повернуться, – и мы встретились взглядом.

Глаза у него были карими, с зелеными крупицами возле зрачка. Наверное, они совсем-совсем зеленые под определенным углом. Вот у меня – только серые, как ни крути, и тогда были, и сейчас.

– Ответ, – то ли попросил, то ли приказал он.

– Не шантажируй, – я чуть наклонила голову. Вадим скопировал мое движение – теперь и он, и я стояли, как попугайчики, и заметил:

– Это не шантаж.

– Что же это тогда?

На самом деле, тринадцать лет – странный возраст. Ты уже не ребенок, чтобы все окружающие были для тебя только друзьями и никем большим. Но и не взрослый, чтобы ввязываться в отношения.

Но если ты любишь?..

До тринадцати лет я любила только маму, папу, собачек и кошечек, которых у меня никогда и не было, а ещё вышивать крестиком и смотреть телевизор вопреки словам папы.

Тринадцать мне исполнилось за четыре месяца до того, как я повстречалась с Вадимом.

Мимо нас прошла работница магазина, – я повернулась в ее сторону и заметила недовольное выражение лица. Осторожно освободила свое запястье от хватки Вадима и нелепо ему улыбнулась.

– Здорово будет, если сейчас наши велики угонят?

– Что? – переспросил он, погруженный в свои мысли.

– Говорю, что идти надо. Проверим, как там велики. Ладно ещё мой… – продолжала рассуждать я, когда мы уже двинулись к выходу, так ничего и не купив. Интересно, папа очень разозлится из-за отсутствия лейки, которая ему была гипотетически нужна? – Но вот твой, такой красивый…

Вадим нахмурился. Велосипедом он наверняка дорожил. И все то время, что мы были в продуктовым, поглядывал в окошко, где стояли наши с ним велосипеды, прислоненные друг к другу. А сейчас вот увлекся разглядыванием леек.

Не знаю насчет Вадима, но внутри меня с каждой секундой паника только нарастала. И к тому времени, когда мы добрались до выхода, я уже чувствовала, что начинаю дергаться.

Вадим толкнул дверь, и мы оказались снаружи.

Верно говорят, что язык мой – мой враг. Порой я могу ляпнуть нечто такое, ужасно несуразное, что сразу же находит воплощение в реальности. И сейчас, замерев, мы с Вадимом наблюдали за тем, как какой-то мальчишка лет восьми, усевшись на черный прекрасный велосипед – ясно, что не мой, пытается по-быстрому смотаться.

Это просто он ещё не знает, что мы здесь…

Вадим опомнился первым.

Он сорвался с места, сбежал со ступенек и помчался спасать велосипед. Мальчишка, завидев преследователей, сорвался с места и усердно закрутил педали. Не догонит, ух, не догонит!.. Уже через секунду, очнувшаяся, я бросила Вадиму в спину:

– Хватай мой!

Вадим понял все правильно и направился к моему велосипеду. Я рассудила так: на одном велосипеде за другим угнаться будет быстрее. Но учесть особенности велосипедов забыла. Вадим подхватил мой велик, запрыгнул, поехал, едва не врезаясь коленями в руль. Ха, думал, это так просто?..

И все вроде бы стало хорошо. Расстояние между преследователем и угонщиком стало сокращаться.

А потом впереди показался резкий поворот и – я ясно это видела – Вадим сжал правую руку, чтобы использовать ручной тормоз и немного замедлиться перед поворотом.

Но никакого ручного тормоза у меня не было.

Поэтому Вадим не затормозил. Следовательно, и не повернул. А упал на зеленый газон. Раздался грохот. Я ахнула и ринулась к нему. Мальчишка-угонщик, заслышав грохот, решил обернуться и посмотреть, что же там происходит. Обернулся, посмотрел. Но не справился с управлением и тоже упал.

Наверное, это было смешно, но мне хотелось только ахать.

Мальчишка громко заревел: он был маленький, а велосипед, упавший сверху, большой и массивный. А Вадим уже почти выкарабкался… Поэтому я поменяла вектор: бросилась к неопытному угонщику.

– Вылезай, – пробормотала, протягивая ребенку руку. Он поднял рыжую голову и взглянул на меня заплаканными глазами. Но руку все-таки взял.

Выбрался, потер ударенные локти.

– Как себя чувствуешь? – спросила участливо.

– Нормально, – он шмыгнул носом. – Только не бейте, тетя.

– Какая ж я тебе тетя? – возмутилась я, никак не отреагировав на слова про побои.

Справа кто-то прикатился. Или не кто-то. Это был Вадим, и он смотрел на мальчишку куда более хмуро, чем я.

– Ну и что же подвигло тебя на такой поступок?

Я повернулась к нему и уточнила обеспокоенно:

– А ты как?

– В порядке, – отмахнулся Вадим. – Честно говоря, я думал, что сначала ты подойдешь ко мне.

– Тебя спасать?

– Свой велосипед…

– Если честно, сначала я и хотела подойти к тебе… – начала объясняться я. – Но не затем, чтобы спасти велосипед, а…

– О-о-ой, замутило что-то-о-о, – протянул мальчишка, прерывая наши разговоры. Он покраснел, прислонил ладони к щекам.

– Господи! – воскликнула я. Схватила его за плечи. Вроде бы, ребенок не собирался падать. Но это только вроде бы. А если упадет? Что-нибудь ещё расшибет себе?

Мальчик дернулся. Похоже, я задела за больное место, оставленное велосипедом Вадима.

Я повернулась к своему спутнику и спросила:

– Может, отведем его к кому-нибудь? Тут до больницы не так уж далеко…

Я вопросительно взглянула на него, чуть ослабив хватку. Вадим в ответ посмотрел на меня.

Через секунду я ощутила легкость. Руки, больше ничего не касаясь, бессильно опустились вниз. Я удивленно повернулась в сторону мальчика. Неужели упал? Но ведь грохота не было…

Как и мальчишки. Он сорвался с места и уже бежал вперед. Резко похорошело, видимо. Улепетывал он резво. Видимо, у молодых все заживает быстро. Даже мгновенно.

– Пусть бежит, – сказал Вадим мне в спину.

– Конечно, пусть, – пробормотала я, – я же за ним не побегу. Как и ты, покалеченный….

И все равно чувство, что меня обманули, никуда не ушло.

– Пф, – отозвался он. – Я каждый день с велосипеда десять раз падаю. Ладно, падал раньше, сейчас чуть поменьше, но… такова уж она, участь велосипедиста.

Я фыркнула и, не выдержав, рассмеялась.

Напряжение стало меня покидать, хотя, и вправду, ситуация заставила понервничать.

Мальчишка вдруг остановился и на этот раз не из-за шума. Навстречу ему шел мужчина в широком пиджаке – или широкими были его плечи – с такими же рыжими волосами, как у нашего недавнего знакомого.

Сейчас ребенку было уже не до нас.

Вадим, поставив мой велик на подножку, поднял с земли свой, бережно отмахнул невидимые травинки, чуть надавил на сиденье, покрутил руль, наклонился, чтобы посмотреть на спицы. Что сделала я? Ну… Быстро взглянула на свой транспорт и поняла, что пополам он не сломан. Значит, доеду.

Когда осмотры – и Вадима, и мой, – были закончены, он взглянул на меня и вдруг предложил:

– Может, чаю?

– А?

– Чай, – пояснил Вадим. – Такой напиток.

– Я знаю… – протянула задумчиво. – А причем тут он?

– Пить.

– Что пить?

– Не могу понять, – Вадим взлохматил длинную челку. – Ты издеваешься или серьезно. По-моему, из нас двоих в последнее время головой ударялся я.

– А я по жизни – того, – пояснила миролюбиво. – Ну давай выпьем. Только где его взять? У тебя с собой термос? – засомневалась я.

– Ага, пятилитровый…

– Теперь издеваешься ты.

– Эх, Лейка, – он покачал головой. – Объясняю. У меня такое предложение. Мы можем ещё немного покататься, а потом… ладно, я официально приглашаю тебя в гости.

– Официально? – я фыркнула. – Ты бы лучше отдохнул… – Я перевела взгляд на его ноги и ахнула.

– Что такое? – уточнил Вадим обеспокоенно. И тоже посмотрел вниз. Голень правой ноги была в точках крови – видимо, он содрал верхний слой кожи, когда летел с велосипеда, а на второй наливался фиолетовый синяк. Даже не синяк, а целая галактика. – А, – отмахнулся он. – Пустяки.

– Господи…

– Говорю же, у меня такое каждый день, – повторил Вадим, но я ему не поверила. И через секунду заметила кровь на лбу и едва ли не схватилась за сердце.

– Что ещё? – вздохнул он.

Я сглотнула ком, застрявший в горле, и ответила:

– Ты пробил себе голову.

Вадим коснулся того самого места, где была кровь, как будто знал, где он именно себе ее пробил, и заметил:

– Ну у тебя и фантазия, Ленка. Вообще-то это не голова.

– А что тогда?

Нервно хихикнула.

Вадим молча показал мне руку с окровавленным пальцем.

Я сделала глубокий вдох и призналась:

– Я сейчас тебя побью, честное слово, хотя мы с тобой знакомы только сутки. Ты весь в ранениях и говоришь, что это пустяк! Надо обработать, вдруг инфекция? Что же это за безалаберность такая? – Возможно, сейчас я была похожа на мою маму, которая частенько выговаривала мне подобное, но промолчать я не смогла. – Так что мы сейчас действительно идем к тебе в гости, но не чаи пить.

– Лена-а-а… – попробовал что-то сказать он.

– А обрабатывать твои ранения. – И добавила жалостливо: – Почему ты не думаешь о своем здоровье?..

– У меня мама медик, поэтому о моем здоровье думает она.

– Но сейчас ее рядом нет.

– Правильно, она на работе…

– Поэтому тебе придется задуматься о себе самому, – припечатал я. – Ты сможешь ехать? Или лучше пойдем? А перекись у вас есть дома?

– Смогу, поедем, есть, – отрапортовал он. – Лена?

– Что? – уточнила я, поднимая голову от велосипеда, на который собиралась залезть.

– У тебя глаза красивые. Ну, когда ты злишься, – признался он.

– Я не злюсь, а беспокоюсь.

– Тогда еще красивее, – согласился Вадим.

На это отвечать я уже не стала: лишь кивнула. И мы поехали. Говоря «мы», я имею в виду и Вадима, который сел на велосипед вопреки моим протестам.

Глава 2. Мамочки

Вадим жил на втором этаже, почти в самом конце дома, в том самом конце, около которого утром стояла я, уставшая и расстроенная. Именно поэтому он смог меня разглядеть. Именно поэтому спустился ко мне. И именно из-за меня или, если быть точнее, лейки, будь она неладна, мы сюда вернулись.

То есть, мы хотели вернуться сюда на чай, но чай пока пришлось отложить.

Вадим спрятал велосипеды, и мой, и свой, в каморке на первом этаже, ключик от которой ему дал сосед снизу. Очень уж ему мальчик понравился. И Вадим, не будь наделенным излишней скромностью, ключик принял и теперь мог каморкой пользоваться.

– Это ж сколько вы тут живете, что ты успел завоевать расположение? – спросила я, пока мы поднимались по лестничным пролетам. Один, два, дверь. Так быстро.

– Чуть больше недели… – ответил он. Потянулся к волосам, но отдернул руку. Как бы Вадим не храбрился, я-то знала, что ранения доставляют ему если не боль, то дискомфорт.

– Быстро ты…

– Я умею быть хорошим, – он посмотрел на меня и фыркнул.

Мы остановились у двери, Вадим стянул с плеча рюкзак и вытащил из него ключ.

– Заметно, заметно…

Он вставил ключ в замочную скважину, сделал два полных оборота, вынул его. А потом ручка наклонилась сама по себе, и дверь, скрипнув, чуть приоткрылась.

Мы с Вадимом переглянулись, но уже через секунду изнутри прозвучал мягкий женский голос:

– Вадим, отойди, чтобы я тебя дверью не задела.

Вадим отошел – сделал медленный шаг назад. Зато я отпрыгнула: не то испугалась, не то… испугалась. Но не двери, а встречи.

Кому ещё может принадлежать такой теплый голос с нотками мудрости, так заботливо произносящий имя? Кому, кроме…

– Открывай, мам, – пробубнил Вадим, подтверждая мои догадки.

Дверь распахнулась, и я увидела женщину лет сорока с золотыми кудрями и черными пушистыми ресницами, одетую в скромное серое платье. Сначала ее губы растянулись в улыбке: ещё бы, ведь она увидела своего сына, наверняка любимого. Но уже через секунду, как бы я не пыталась слиться с тенью лестничной клетки, мама Вадима заметила меня и чуть изогнула тонкую бровь.

– Вадим? – спросила удивленно. – Не подскажешь, кто с тобой?

– Это Лена. Мы катались вместе…

– Так рано?

– Да, и я… – Вадим замолчал. – Мам, а ты почему дома?

– А не должна была? – она качнула головой. – После ночной смены вернулась, но, как понимаешь, не обнаружила тебя.

– Пф-фу… – отозвался Вадим. – Никак не могу привыкнуть, что ты теперь по-другому работаешь. В общем, мама, не ругайся, но я пригласил Лену в гости, а ещё… – Он замолчал, собираясь с мыслями, и вскоре продолжил: – Мы должны были ещё покататься, но произошел один нелепый случай, и я немного ударился.

Он кивнул головой на ноги, и его мама, нахмурившись, произнесла:

– Ах ты, мой горемычный. Заходи, лечиться будем, – она быстро взглянула на меня, как-то по-иному, и я пробормотала еле слышное «здравствуйте». – И ты заходи, Лена, – продолжила она. – Посидишь на кухне, пока мы с Вадимом будем возиться.

– Да я могу и домой пойти… – заметила несмело.

– А велосипед как возьмешь? – Вадим повернулся ко мне. – Заходи, Лен. Понимаю, что как-то все получилось по-дурацки…

– Из-за меня? – полюбопытствовала женщина.

– Из-за меня, мам, – ответил Вадим. – Из-за того, что я с велика полетел.

Мне стало в три раза более неловко, но внутрь я все же вошла.

Вадим развязывал шнурки, его мама ушла на кухню – через несколько секунд я услышала, что зашипел чайник. Я уже скинула кеды, спрятала их в уголок и тихо спросила:

– Вадим, а как мне маму твою называть?

– Можешь тетей Аней, – он хмыкнул.

– А если нормально? – зашипела я.

– Анна Алексеевна. А меня Вадимом Константиновичем. Как звучит, а?

Он распрямился. Я слабо улыбнулась, и тогда Вадим вздохнул:

– Не переживай ты так. Или у тебя мазерфобия? Посидим, чай попьем. Правда, не уверен, что у нас появилось что-нибудь из съедобного… Но у меня там ещё трубочки были, если, конечно, они совсем не рассыпались…

– Вадим?

Анна Алексеевна – вот уж действительно красиво звучит – выглянула в коридор и спросила:

– Ты идешь? Лена, – она обратилась ко мне – ее голос пытался заглушить шум греющейся воды, – а ты проходи на кухню. Скоро чайник закипит. Какой ты хочешь чай: черный, зеленый? Или, может, кофе?

– Зеленый, – ответила я.

Анна Алексеевна кивнула и исчезла. Мы с Вадимом разошлись – он пошел в ванную, скрытой за белой дверью со значком душа, а я чуть дальше, на кухню, где его мама уже налила для меня чай в стеклянную чашку с черным узором и положила в вазочку печенье, которое потом убрала в верхний ящик гарнитура. От сына, наверное.

– Посиди пока тут.

Я кивнула и осталась одна.

Здесь было красиво: покрашенные зеленой водостойкой краской стены, мраморный линолеум на полу, круглый стол, накрытый мягкой скатертью, бело-серый гарнитур. Семья Вадима явно купила квартиру с хорошим ремонтом, может, даже с мебелью – не успели же они сделать и поставить все это сами всего лишь за неделю? И все же пока тут не хватало уюта: каких-то мелких деталек, вроде цветка на окне или журнала на тумбочке, которые указывали бы, что здесь живут люди.

Но ничего. Это придет со временем. Понятно, что за неделю не так-то просто обжиться.

Вадим с мамой о чем-то разговаривали, а я сидела с ровной спиной, маленькими глотками пила чай и жевала печенье.

Минут через семь дверь в ванную открылась, и из нее вышла сначала Анна Алексеевна, которая направилась куда-то по коридору, потом Вадим. Он прошел на кухню и резко сел на стул, вздохнул.

– Совсем плохо? – спросила я тихо.

– Нормально, говорю же.

Он взглянул на меня, но уже через секунду заметил вазочку с печеньем.

– Это что?

– Это меня твоя мама угостила…

– Нет, ну так дело, конечно, не пойдет… – Вадим поднялся со стула, открыл серый шкафчик с посудой и вытащил из него кружку, такую же, как у меня, не закрыв дверцу. Поставил ее на стол, вернулся к гарнитуру. Видимо, в Вадиме проснулась совесть – он выглянул в коридор и прокричал: – Мам, тебе нужен чай?

– Да, – отозвалась Анна Алексеевна, похоже, из другой комнаты.

– А тебе какой? – несколько секунд Анна Алексеевна молчала, и тогда Вадим повторил: – Мам, какой тебе?

– Любой, сын, – ответила она, входя в кухню. – Проще сделать все самой, чем ответить на твои вопросы. Ты же знаешь, что я только зеленый пью.

– Ну откуда мне знать? – пробормотал Вадим. Но чай все-таки заварил. Теперь и у меня, и у Анны Алексеевны черные завитки на кружке удачно контактировали с желтовато-зеленым чаем, зато завитки кружки Вадима почти сливались с налитой в нее жидкостью.

Я сидела напротив Вадима, а его мама – перпендикулярно нам, и пару минут мы молчали, прежде чем Анна Алексеевна, сделав несколько мелких глотков чая, спросила:

– И давно вы знакомы?

– Со вчерашнего дня, – признался Вадим.

Я кивнула, пытаясь скрыть смущение за чашкой чая.

– И как же вы познакомились? – продолжала задавать вопросы Анна Алексеевна. – Так сдружились быстро…

Я хотела убедить ее, что мы не дружим, но это бы лишь смутило меня еще больше. Поэтому я молча пила чай, сожалея, что он вот-вот закончится и щит спадет.

– Лена мне движение тормозила… – протянул Вадим. – Встала посреди тропинки, и я не смог проехать. А потом… Ой, кстати, мам! Тетя Света говорила, чтоб ты ей позвонила.

– Тетя Света? – Анна Алексеевна нахмурилась.

– Ну да, – Вадим кивнул. – Парикмахерша которая.

– Ах, Света… – она махнула рукой. – Я перезвоню ей позже. Даже забыла о ее существовании, столько всего прошло, – отозвалась Анна Алексеевна просто. Забыла. Столько прошло.

Я тогда не поняла ее, но ведь понимание приходит с возрастом.

Бывают в жизни такие периоды, которые стараешься забыть. А вместе с ними забываются и люди.

Мы ещё немного попили чай, и минут через пять я, смущаясь, сказала Вадиму, что все же хочу уехать. А для этого мне нужен, собственно, велосипед.

– А я думал, что ты ещё немного погостишь у меня, – отозвался он. Мы поднялись из-за стола – Вадим поставил свою кружку в раковину, и я последовала его примеру. Анна Алексеевна осталась на кухне, зато мы с Вадимом вышли в коридор.

– Для первого раза я погостила неплохо…

– Ты ещё не съела свою трубочку.

– Чай мы уже попили.

– И я хотел тебе кое-что показать…

– Мы знакомы всего два дня!

Наши взгляды встретились – глаза Вадима блеснули колдовской зеленью – и я, не выдержав, рассмеялась. Вскоре ко мне присоединился и Вадим. Успокоившись, он все же спросил:

– Почему тебе так весело?

– Просто, – я фыркнула. Чуть коснулась его предплечья и произнесла: – Не обижайся, но это так. Мы ещё все успеем. – И добавила тише: – Надеюсь.

– Успеем, – Вадим качнул. – Прости.

– Да ничего страшного…

– Последний месяц прошел в спешке, – продолжил он, – вот я и продолжаю бежать. По инерции. Ну, знаешь, так говорят? – Я кивнула, и Вадим вновь словил мой взгляд, произнес: – Спрошу сейчас, чтобы потом не забыть в этой суете. Лена, ты придешь ко мне на день рождения?

– День рождения? – уточнила я завороженно. – А когда?