Доброе утро

Весь день просидел один, когда желание закурить вновь приходило ко мне, я просто шел на балкон. Много думал. Тот вечер, напомнил мне о ней? И да, и нет. Почему-то было обидно за Марию Николаевну, хотя я ее совсем не знал.

Когда на город спустился сумрак, я вышел на улицу. Тепло от земли было приятным, не было той духоты, от которой прятался днем. Решил дойти до Дворца культуры. Людей на улице мало, мысли спокойно переходили от одной к другой. Я действительно устал бояться. Впервые за всю жизнь дышал свободно, страх умолк в моем сердце. В душе ожило тепло принесенное любимой в мою жизнь. Я улыбался. Мне действительно, казалось в ту минуту, что она рядом. И конечно, понимал, что это просто воспоминания.

Возле Дворца я остановился. Двери закрыты, никто не входит и не выходит. Она тридцать лет устраивала это мероприятие. Но в чем его суть? Я подошел к доске объявлений. Среди множества оборванных листов, посередине стенда был приклеен большой плакат формата А3: «Приглашаем всех желающих на Фестиваль «Чудеса рядом». Чудеса делают люди, а не случайности. И рядом это не только слова. Мне нужно было узнать. Я зашел в Дворец, поднялся на второй этаж и в восемнадцатом кабинете нашел ее. Мария Николаевна сидела за компьютером и правила какой-то документ.

– Вы посвящаете фестиваль ему? – сразу спросил я.

Она вздрогнула и посмотрела в мою сторону, её глаза больше не были наполнены яростью, но в них отчетливо виднелась боль.

– Зачем Вы пришли?

– Он хотел, чтобы я Вас вылечил от любви к нему, – проигнорировал вопрос я, – Но… когда я остался один. Последнее, чего бы хотел – лишиться этого чувства.

– Зачем Вы пришли? – она не была так тверда как обычно.

Я сел напротив нее и посмотрел в голубые как небо глаза:

– Вы до сих пор ждете и не надо меня убеждать, что нет. Я вижу.

Мария Николаевна вздохнула и посмотрела в окно. Она не сразу начала говорить.

– Тридцать пять лет назад… мне было всего двадцать, когда он вошел сюда. Знаете, он был всегда другим, порой мне кажется, что будто бы замершим во времени. Серый костюм и фразы на все случаи жизни. Я влюбилась в него, практически сразу. Не могла долгое время понять, почему избегает меня, хотя прекрасно видела, что и он ко мне неравнодушен. Олег подарил мне самые счастливые пять лет жизни. Знаете, с ним я чувствовала себя женщиной. А потом… уехал. Приезжал почти каждый месяц на несколько дней, потом реже и реже. А я себе не могла места найти. Я создала этот фестиваль, чтобы он знал, что мне не все равно на его дело. Это единственное светлое событие в нашем городе за весь год. Мы дарим чудеса молодым ребятам, которые уже разучились верить в сказку. Помогаем им открыть свое сердце этому миру. Потому что… он однажды зажег во мне этот свет.

– Вы тоскуете по нему?

– Спустя столько лет. Всегда, – усмехнулась Мария Николаевна, – Мне нравилась эта фраза из книги, не думала, что процитирую ее. Ну, что лекарь, как будешь меня избавлять от любви?

– Никак. Если Вы намерены завтра выйти на сцену перед людьми, то я с Вами.

– Зачем тебе это?

Я на секунду задумался, чтобы сформулировать ответ:

– В моем сердце тоже горит свет.

Мария Николаевна посмотрела на меня:

– Я вижу. Значит, завтра все будет хорошо.

Я протянул свою руку ей, она настороженно взяла ее. Теплые мягкие пальцы Марии Николаевны согревали мою ладонь. Она смотрела мне в глаза и будто бы читала мысли, а может, мои глаза как-то выдали меня.

– Бедный мальчик, – тихо произнесла она, отпустила мою руку, вышла из-за стола и обняла меня, – Спасибо тебе.

Мы простояли так минуты три или четыре, мне казалось, что всё переживания последних двух недель ушли куда-то далеко.

– Когда птица сжата у тебя в руке, ты чувствуешь ее сердцебиение, – тихо говорила она мне на ухо, – Но птица в эти секунды, хоть и согрета твоим теплом, мечтает о свободе. Разожми ладонь и не лови ее больше. И ты увидишь, как птица прилетит к тебе.

– А если нет? – ответил я.

– Значит птица не твоя. Но это не значит, что она плохая.

– Вы до сих пор ждете, что он прилетит.

– Ох, Олег, поверь мне, от этого пернатого не так просто избавится.

Глава семнадцать

Новой надежды свет

Проснулся рано, не смотря на то, что вернулся практически под утро. Всю ночь бродил по городу. Я достал телефон и позвонил Светлане Владимировне. Она подняла трубку практически сразу, я прекрасно знал, то она не спала.

– Да, Олежа, что случилось.

– Соскучился немного. Как Ваши дела?

– Ох, да потихоньку. Вышла в отпуск, сижу дома и отлеживаюсь после всего. Ты там как?

– Лучше. Много всего расскажу как приеду. Я тут без приключений не обхожусь.

– Ну так, где мы без них можем, – засмеялась она, а потом спросила, – Вы хоть разговаривали?

– Нет, как приеду, думаю, попробую поговорить. Пока хочу навести порядок в голове.

– Тоже верно.

– Знаете… Спасибо Вам, что рядом.

– Олежа, таки кто, если не я.

– Таки никто. Я буду собираться на встречу с клиентом. Сегодня будет большая работа.

– Держись, дорогой. Я знаю, что ты сможешь.

– Спасибо Вам еще раз. Не посрамлю честь нашего центра.

– Я верю.

– До свидания.

– Удачи тебе и не забывай, что в любую минуту можешь позвонить.

– Спасибо.

Я положил трубку и встал с кровати. Пришло время собирать вещи. Не решился сказать, что на следующий день уже поеду домой. На весь сбор ушло минут двадцать. Потом я привел себя в порядок и выдвинулся во Дворец творчества. Впереди ждало большое мероприятие, которое нужно было провести на самом высоком уровне. Не было страха, было желание создать настоящее живое чудо, которого мне самому так не хватало в этой жизни.

Мария Николаевна встретила меня в своем кабинете с радостной улыбкой. Она была особенно хороша, кремовое вечернее платье с коротким рукавом, придавала ей какую-то небесную красоту. Ее глаза сияли от счастья.

– Рада тебя видеть. Ты очень вовремя, сейчас как раз надо ведущим сценарий прогнать, сможешь им музыку и микрофоны включить. Начало помнишь в четыре?

– Конечно.

Пока шла репетиция, я несколько раз попытался позвонить Олегу, но безрезультатно. Видимо, мой выпад в его сторону был очень резким. Мария Николаевна постоянно прибегала и убегала, внося, мимоходом, ценные рекомендации по проведению мероприятия.

Ближе к половине четвертого начали стягиваться люди. В основном, юноши и девушки от 16 до 25 лет, были и старше. Пришли какие-то VIP-персоны, которых усадили на специально выделенный ряд сидений, ближе к сцене, но так чтобы не мешать танцующим, пресса. Мария Николаевна давала интервью, а я пусти негромкую фоновую музыку, чтобы создать настроение.

Волнение перед началом нарастало, ведущие тряслись от страха, исполнители и танцовщики нервничали недалеко от меня, уточняя уровень заряда батареек в микрофонах. Все они создавали вокруг атмосферу страха и волнения, так что через какое-то время и я ощутил, легкий тремор в руках и дергающийся глаз.

Одна девушка из певиц попросила перед ее номером вынести стойку для микрофона, чтобы практически сразу выйти. Ровно в 16 я включил фан-фары и ведущие с настроенными улыбками вышли на сцену. Они долго рассказывали о фестивале, который направлен на создание чувства единения и сказки в сердцах людей. Но сказка отложилась пока говорили официальные лица, а говорили они долго и ни о чем, поэтому я сочувствовал, тем людям, которые весь вечер будут стоять.

Людей было действительно много. я помогал делать перестановки между номерами и обратил внимание, в зале яблоку негде было упасть. Выступали в основном дети и подростки, пели танцевали. Само мероприятие проходило в виде сказки, иногда прерывалось конкурсами и танцами. Люди играли как дети, забывая о том, что за пределами здания существует реальная, жестокая и не самая милосердная жизнь. Буквально через час после начала, в конкурсах стали принимать участие даже представители власти, отбросив свои регалии, они то обматывали мэра туалетной бумагой, то устраивали конкурс красоты. Атмосфера тепла распространялась по всюду. Но только глаза Марии Николаевны, которую я видел, выбираясь на сцену, все еще блуждали по зрителям и искали его…

Во время очередной песни я вдруг захотел сделать, то о чем давно мечтал. Пока играла музыка, я вышел в интернет и скачал одну минусовку. Я знал, что идея глупая, но на сцену после основных номеров, стали приглашать всех желающих, чтобы они, что-нибудь спели (в основном акапельно), либо рассказали анекдот, либо станцевали. И я решил, что хочу это сделать. Я подозвал ведущего и предупредил о своем намерении, на что не получил никаких возражений. Меня предупредили, что мой выход, через три номера.

Страха не было, я чувствовал какой-то азарт и желание увидеть чудо, в которое сейчас неистово верил. Меня объявили. Я запускаю минусовку «Новой надежды свет» в варианте исполнения группы АТМА и выхожу на сцену. Глаза Марии Николаевны смотрят на меня, она улыбается. Я хотел, чтобы она улыбалась. Проигрыш долгий и у меня есть время осмотреть зал и увидеть знакомый серый костюм…

Полночь время обновляет…

Верю, а ты точно знаешь:

Встречу где-то в пути…

Мой голос почти не дрожал, я видел как Олег медленно проходил между людей к сцене и смотрел на меня.

Кто ты в этом странном мире?

Ждешь ли или, сделав крылья,

Тихо, тихо летишь…

К прежней жизни нет пути назад!

Я не знаю, где найду ответ,

И ведет лишь трасса 60 к тебе!

Новой надежды свет

Шанс обрести, рядом быть с тобой!

На мгновение голос сорвался, на глазах проступили слезы, а в открытое окно влетел воробей и сел на край сцены…

Вся моя жизнь – лишь простая роль,

Что отвела ты мне…

Как миллиард огней,

Я слышал себя и не мог поверить, что пою, мне казалось всегда, что на моих ушах танцевал медведь… но сейчас я пел.

Звездная пыль туманит взгляд…

В мир параллельный вернусь назад,

Может, в последний раз,

Чтобы найти тебя!

Олег коснулся ее плеча. Я видел, как он обнял Марию Николаевну и они начали свой медленный танец рядом со сценой. Птица смотрела на них.

Голос или просто эхо?

Правда или сон все это?

Где ты? Где-то ответ…

Путь мой… Встречи не случайны,

В памяти возник ее образ, я был с ней там в своих мыслях. Слезы пошли сами собой, но голос больше не дрожал.

В каждом сердце скрыта тайна,

Тьмы боль и яркий свет…

Я вспомнил Максима и его семью, Светлану Владимировну и Сашку, всех тех, кто был рядом.

Миг придет – увижу я твой взгляд,

Две мечты сольются в тишине…

Я проеду трассу 60 к тебе!

Некоторые танцевали, разбившись по парам, а кто-то слушал.

Новой надежды свет

Шанс обрести, рядом быть с тобой!

Вся моя жизнь – лишь простая роль,

Что отвела ты мне…

Как миллиард огней,

Звездная пыль туманит взгляд…

В мир параллельный вернусь назад,

Может, в последний раз,

Чтобы найти тебя!

Проигрыш. Мария Николаевна и Олег Геннадьевич практически парили возле сцены. Она улыбалась, а он плакал…

Новой надежды свет

Шанс обрести, рядом быть с тобой!

Вся моя жизнь – лишь простая роль,

Что отвела ты мне…

Как миллиард огней,

Микрофон дрожал в руке, я чувствовал, что последний припев выходил с надрывом и, пробивая сотни километров, шел к ней…

Звездная пыль туманит взгляд…

В мир параллельный вернусь назад,

Может, в последний раз,

Чтобы найти тебя!

Птица вылетела в окно. Аплодисменты. Мария Николаевна и Олег Геннадьевич стоят, обнимая друг друга, чудо случилось. Я иду обратно в кабинку, чтобы включить музыку для очередного подвижного танца, закрываю дверь и с облегчением вздыхаю, улыбаюсь…

Глава восемнадцать

– Мое предложение насчет Вашего отъезда домой еще в силе, – начал старую песню Олег, когда мы прошли двери вокзала.

– Мой ответ, который указал, куда Вам девать Ваши предложения не показался убедительным? Нас ждет еще два человека, – с улыбкой ответил я.

Олег Геннадьевич хмыкнул. он прекрасно знал, что от меня ему уже не отделаться.

– Олег! – раздался сзади знакомый женский голос Марии Николаевны.

Мы оба обернулись. Она практически бежала за нами. Ее легкое синее платье развевалось по ветру.

– Какой именно? – уточнил я.

– Оба, – смеясь, ответила Мария Николаевна, – Вы хоть бы позвонили, что уже собираетесь.

– Ну, вообще-то, я тебе вчера сказал, – улыбнулся Олег.

– А в порядок себя привести мне не нужно? Как будто первый год знакомы. Отправляетесь спасать новых людей?

– Да, – ответил я.

Она обратилась к нему:

– Ты приедешь?

– Да. И как все закончим уже никуда не поеду.

– Ты же говорил, что не можешь, – хитро подколола Мария.

Олег улыбнулся и произнес:

– Ты прекрасно знаешь на что я способен. К тому же. Мне пора обзаводиться новой книгой.

С этими словами Олег Геннадьевич достал из внутреннего кармана пиджака книгу О’Генри. Мария Николаевна засмеялась:

– Поверить не могу, ты уже лет двадцать пять её возишь и все никак не прочтешь.

– Это было напоминанием о тебе все годы, но скоро я приеду.

Мария Николаевна обняла моего спутника и повернулась ко мне, ее глаза сияли счастьем.

– Видите, птица, все таки, прилетела, – с улыбкой сказал я.

– Спасибо тебе, – она обняла меня, и по телу разлилось тепло, – Пройдя свой путь, ты обязательно обретешь, то о чем мечтаешь.

– Я верю в это.

– Если будем прощаться так долго, то не успеем на поезд, а нас ждет еще два свершения, – поторопил Олег.

– Удачи вам, мужчины, – смахнув слезу, произнесла Мария Николаевна, а потом обратилась ко мне, – Спасибо тебе.

Мы едва успели забежать в вагон и сесть в купе, как поезд тронулся, и маленькая фигура Марии пропала из виду. Олег снова достал книгу. Мы замолчали, впереди была новая история. Новой надежды свет.

Конец второй истории

Вторая история

Всегда дети

Глава девятнадцать

Поезд остановился ближе к вечеру на очередной незнакомой мне станции. Мы вышли с Олегом в сумрак и прохладу нового города. После жаркого вагона, мне казалось, что тело пробивал электрический ток. Я не мог унять дрожь, в то время как Олег Геннадьевич совсем не испытывал дискомфорта от погоды в своем легком сером костюме.

– Я думаю, имеет смысл поймать нам такси, – тихо сказал он, когда мы вышли на стоянку.

Я кивнул, от холода зуб на зуб не попадал, да и ноги от двухдневного путешествия в купе замлели и не очень слушались. До гостиницы добрались минут за пятнадцать, не смотря на то, что красная шестерка таксиста тащилась по пустым дорогам с черепашьей скоростью. Зайдя в номер, сразу сбросил рюкзак и одежду, пропитанную потом от жаркого купе, и пошел в душ, где наконец-то вздохнул с облегчением. Не знаю, сколько я стоял под струями горячей воды, но вышел, когда уже мне не стало казаться, что от пара трудно дышать.

Переодевшись, я позвонил Олегу. Он предложил поужинать в кафе неподалеку от гостиницы, и, хотя на улицу выходить не хотелось, чувство голода вынуждало меня снова влезть в ботинки и куртку.

– Сегодня будем ужинать втроем, – сказал Олег, как только мы вышли на улицу.

– Будет клиент?

– Не совсем, но через этого человека, Вы будете работать.

Я кивнул, понимая, что бесполезно пытаться выяснить хоть, что-нибудь у моего спутника. Стараясь сохранить тепло после душа, я максимально съёжился, но это не помогало. Улицы были пустыми, фонарей хватало только, на то чтобы немного осветить несколько метров вокруг себя и немного дороги. Сама атмосфера этой светлой дороги окутанной мраком со всех сторон, угнетала. Мне казалось, что тьма наваливается и пытается нас поглотить, поэтому я старался не отставать от Олега, возле которого этот странный иррациональный страх отступал.

В кафе нас встретил пожилой невысокий немного полный мужчина, которому на вид было около 65, его лысина, по бокам которой неряшливо торчали седые жесткие на вид волосы, продолжала лоб практически до темени, серые грустные глаза засияли, когда мы подошли ближе и он, наконец, смог нас увидеть. Старый бежевый плащ, казалось, давно вышел из моды и только добавлял возраста незнакомцу. Он радостно протянул руку, чтобы поздороваться с Олегом.

– Рад, что Вы приехали, – с улыбкой произнес он.

– Мы не могли не приехать, а вот и наш специалист, кстати, его тоже зовут Олег.

После этих слов незнакомец, кажется только теперь, обратил на меня внимание. В глазах у него мелькнуло недоверие.

– Николай Сергеевич, – представился он и протянул мне руку.

– Олег, – ответил я, чувствуя все большее сомнение в его взгляде.

– То, что он молод, не значит, что глуп, – Олег Геннадьевич, чувствуя эмоции Николая Сергеевича, решил реабилитировать меня.

– Я знаю, но… все таки, хватит ли…

– Хватит, – Олег не дал закончить фразу своему знакомому и добавил, – Давайте уже зайдем внутрь.

Мы прошли в кафе, в котором как всегда (почему Олег выбирает именно такие места?) не было народу, заняли стол. Николай Сергеевич скинув плащ, под которым был довольно поношенный, бежевый шерстяной свитер и джинсы, пошел заказывать нам еду.

– Вы уверены, что я справлюсь? – спросил я, когда новый знакомый скрылся из виду.

– Да, хотя случай очень трудный, – подтвердил Олег.

– Снова ничего не скажете?

– Олег, я редко изменяю традициям.

– Хорошо, а этот Николай Сергеевич он…

– Завтра примет Вас на работу.

Я несколько выпал из реальности.

– Что простите? – мне показалось, что я ослышался.

– Завтра Вас примут на работу и заодно познакомят с клиентом.

Николай Сергеевич вернулся до того как я успел хоть что-то ответить. Он принес нам по порции картофеля по-деревенски с отбивными из говядины и бокалу темного пива.

– Здесь просто шикарное мясо и чешское пиво. Пробуйте не пожалеете, – прокомментировал он.

Мы опять ели молча, вот только сейчас эта тишина давила на меня. Видимо, присутствие третьего человека разрушало нашу сложившуюся за две недели компанию. Я чувствовал напряжение от Николая Сергеевича, который пусть и доверял Олегу, но не верил в меня. Попытки вернуть свое оптимистичное состояние привычным способом, а именно вспомнить все успехи, не приносили результата. Вокруг кафе был мрак, и он проникал в нас своими мерзкими щупальцами, вселяя в меня тревогу.

– Итак, – отложив тарелку, Олег взял бокал, – Я предлагаю выпить за знакомство.

Мы чокнулись и, после глотка холодного пенного напитка, немного стало легче. Я понимал, что это состояние всего лишь действие алкоголя, но в тот момент мне необходима была анестезия от страха.

– Введите моего подопечного в курс дела, – произнес Олег.

Николай Сергеевич сделал еще один глоток и взглянул на меня, видимо моему спутнику он доверяет больше, чем себе.

– Я заведующий отделением химиотерапии в нашей больнице. К нам поступила пациентка в тяжелом состоянии два дня назад. Её сын просил найти человека, который будет за ней ухаживать. Проблема вот в чем, персонал больницы не может найти с ней общий язык, она отвергает всех, кто к ней приходит. Скажу честно, это не первый раз за мою практику, но тут особый случай. Мы действительно не справляемся, вот я и позвонил Олегу Геннадьевичу по старой памяти, он мне сказал, что как раз нашел хорошего специалиста. Вот в принципе и все. С сыном завтра я Вас познакомлю и, думаю, сможете сразу приступать к работе. Ах да, совсем забыл. Вы и ночевать будете в больнице, это условие сына.

Я был ошарашен подобной новостью. Не боюсь больниц, но с детства испытывал к ним некоторое отвращение. Нет, я уважаю врачей и понимаю насколько у них тяжелый труд. Но больница это место, где нет ничего кроме боли, особенно в онкоотделении.

– Вы могли бы и предупредить, – обратился я к Олегу.

– И Вы бы отказались? – ответил он мне.

Я задумался. Две недели назад, не сомневаясь ни секунды, сказал бы нет, но сейчас что-то изменилось…

– Думаю, что нет, -ответил я.

– Так зачем тогда предупреждать? – улыбнулся Олег.

– Вы возьмите с собой самое необходимое для ночлега. Не переживайте, никто Вас там силой удерживать не будет, так что вполне легко сможете на пару часов выбраться до гостиницы и привести себя в порядок. Днем дежурят сестры и врачи, а вот вечером и ночью сложнее и тут нужна помощь, – сказал Николай Сергеевич.

– Хорошо, – мой голос выдавал неуверенность.

– Значит, завтра жду Вас у себя в кабинете. Олег Геннадьевич, Вы же объясните молодому человеку как добраться?

– Конечно, – кивнул Олег.

– Вот и славно, а сейчас вынужден вас покинуть. Спасибо Вам заранее и доброй ночи.

– Доброй ночи, – сказал я.

– Доброй ночи, – попрощался Олег.

Николай Сергеевич ушел во тьму, а мы с Олегом остались допивать пиво в тишине. Я не мог понять, что во всей ситуации меня смутило и наконец, дошло:

– Два дня назад она попала в больницу… Но вы две недели назад, сказали, что будет четыре клиента… Как Вы узнали, что она будет здесь как раз сейчас?

– Никак. Это было предполагаемо, раз. Два, Николай Сергеевич давно меня просил о помощи с ней, просто сейчас так сложились обстоятельства, что она попала в его отделение, – его нисколько не смутил мой вопрос.

– Значит… у меня всего пять дней, чтобы… стоп, – внезапно я понял страшное,– У нее всего пять дней?

– Приблизительно, – Олег ждал и этого вопроса.

– Как я могу ей помочь?

– Я думаю, Вы разберетесь.

Я хотел вспылить, но не смог, будто, гнев мой был загнан в угол, чем-то более сильным и незнакомым мне.

– Олег Геннадьевич, здесь же не может быть чуда? – почему-то спросил я.

Он посмотрел на меня, допил пиво и произнес:

– Давайте пройдемся.

Мы вышли на улицу. Холод и мрак снова как звери набросились на меня.

– Смотря, что сейчас Вы называете чудом, – сказал Олег, когда мы отошли от кафе на достаточное расстояние.

– Она выживет, – подумав, произнес я.

– Это уже не чудо, а сказка. Но и это возможно. В принципе, здесь Ваша задача быть с ней, а что получится из всего пока неизвестно.

– Я никогда не работал с… умирающими.

– Господин психолог, – холодно произнес Олег, – В чем разница между живым и мертвым?

Я был удивлен этим вопросом, так как ответ казался мне очевидным:

– Как минимум процессы жизнедеятельности у живого протекают, а у мертвого нет. Но причем тут это?

– Не записывайте в мертвых, тех кто жив. Она жива.

– Но она умирающая, – возразил я.

– Мы все умирающие. Просто темпы разные. Вы опять мыслите своими категориями.

– Значит, Вы хотите…

– Олег, пока человек жив, в нем есть душа или психика, как Вы там это называете. И она жива. А Вы уже ее отдали Харону и отправили через Стикс, хотя ее душа в теле.

– Умирающий, не значит не живой.

– Но и не значит, что мертвый. Завтра я с Вами доеду до больницы, – на этих словах мы вошли в гостиницу, – А теперь, идите спать. И мне и Вам надо отдохнуть.

Глава двадцать

Завтрак был в том же кафе. Всю ночь не мог уснуть, последствия разговора отдавались во мне практически до утра, не давая прийти в себя, и если удалось выскрести время для тревожного сна, то максимум на час. Однако, тем утром это не ощущалось. Мы молча позавтракали и выпили кофе. Олег, в течение, всего времени, периодически поглядывал на меня с какой-то озабоченностью, по-моему тогда он впервые засомневался во мне.

Вышли из кафе без четверти 10, и отправились пешком до больницы, которая была в двух кварталах от гостиницы. Утром город не был таким угрюмым, хотя и теплоты от него не ощущалось. Из всех, посещенных мной за это время, он был самым тяжелым и мрачным. Люди куда-то спешили, машины обгоняли друг друга, ветер пронзал насквозь. Я чувствовал, холод внутри и снаружи.

– Вы уверены, что хотите идти? – тихо спросил Олег.

– Да, – соврал я.

Мой спутник снова тревожно посмотрел на меня, затем остановился и попросил:

– Будьте честны со мной.

– Я не знаю, что мне делать. Боюсь.

– Чего именно?

– Того что увижу.

– Вы уже проходили это в своей жизни?

Я кивнул.

– Хотите обратно? – снова спросил он.

– В ней же еще есть душа, – ответил я, – Значит нужно идти.

– Вам будет трудно, – честно признался Олег.

Я вспомнил жизнь до поездки, то отчаяние и одиночество, которое острым лезвием располосовало мне душу. В памяти ожил ее образ, когда она забирала вещи. Грустные и почему-то виноватые глаза. «Если дальше, то с тобой». Серые глубокие глаза, улыбка и прикосновение, которое всегда возвращало к жизни. В душе она стояла все еще рядом, держала мою руку. Она жива. И в жизни, и в памяти. Я не мог сдаться, просто потому что боюсь и будет трудно.