Доброе утро

Он снова ответил, что-то, а она грустно кивнула и произнесла:

– Приходи завтра как удобно, я буду ждать. Пока. Я люблю тебя.

Анна нажала на сброс вызова и ее рука безвольно рухнула на кровать. Я чувствовал ее боль и тихо сказал:

– Вы не против, если я пойду перекурю?

– Нет, конечно, иди. Я пока под капельницей полежу, спокойно.

Я вышел за дверь и прислушался. За тонкими стенами больницы, среди шума и людей я слышал, как плачет мать живущая встречей с сыном… Сжимая кулаки в бессильной злобе, направился к Николаю Сергеевичу, который, как надеялся, должен был уже прийти. Мои надежды оправдались, я застал его в кабинете надевающим свой халат.

– Доброе утро, – я старался не выдать своих эмоций.

– Здравствуйте, как прошла первая ночь? – формально улыбнувшись, спросил он.

– В целом, мы поладили. У меня просьба, – я на секунду замолчал, чтобы подобрать слова, – Можно у Вас взять номер телефона Влада, хочу проговорить вопросы оплаты?

Николай Сергеевич внимательно посмотрел в мою сторону и сказал:

– Давайте я ему позвоню и уточню все вопросы.

– Нет, – я слишком резко возразил, поэтому постарался, чтобы после этого голос звучал мягче, – Я не люблю посредничество, сами понимаете. Этот вопрос касается его умирающей мамы.

Слово «умирающий» эхом отразилось во мне, но оно было выгодным для врача.

– Хорошо, но я Вас попрошу, не давите на парня. Олег Геннадьевич, конечно, высоко ценит, Ваш профессионализм, но здесь не та ситуация, в которой необходимо вмешиваться в психическое состояние.

– Даю Вам слово, консультировать его я не буду, – честно признался я, не сказав при этом, что хочу поговорить.

– Записывайте, – Николай Сергеевич продиктовал мне номер Влада, который я внес в свой телефон.

Я поблагодарил его и вышел на улицу, где за углом придался никотиновым грехам. Меня снова удивило, что после перерыва, сигареты утратили свой манящий и привычный вкус, а в тот день, казались, мерзкими и вонючими. После самоуничтожения, двинулся обратно. Анна снова смотрела в потолок и ни на что не реагировала. Капельница закончилась и иглу уже вытащили из вены, только не раскатали рукав водолазки. Я подошел к ней и аккуратно попытался поправить его.

– Так легче, – тихо сказала Анна, когда я взял ее кисть одной рукой, а второй под локоть.

Я кивнул и замер.

– От этого дерьма, жжет под кожей. А сейчас чуть полегче стало, – снова заговорила Анна.

– Хорошо.

– Ты собираешься так сидеть? – удивленно спросила она.

Я молчал, не хотел говорить ничего. Однажды, когда мне было больно, меня держала за руку она… сейчас прикосновение нужно не только мне. Не помню сколько мы так просидели, видимо от того, что боль отступила Анна снова смогла уснуть и я аккуратно отпустил ее руку и поправил рукав. Начался обход, мне нужно было решить два дела и, наконец-то, шанс представился.

На улице ярко светило солнце и было даже как-то тепло. Я решительно шел подальше от больницы, чтобы спокойно совершить звонок.

– Да? – ответил хриплый голос Влада.

– Здравствуйте, это Олег из больницы.

Я услышал треск, видимо, юноша так сильно сжал свой телефон, что заскрипел корпус.

– Все в порядке, она жива, – я понял, в чем суть его вспышки, через несколько мгновений.

– Хорошо, – на выдохе произнес Влад, – Что-то необходимо.

– Да, знаете, – я быстро пытался найти весомый повод для встречи, – Она хочет, чтобы я ей почитал женских журналов.

«Боже, что за бред?» – мелькнуло в моей голове.

– Берите любые, я возмещу все растраты. Это похоже на нее.

– Дело в том, что я на мели. Мы можем встретиться? – внезапно я придумал, что сказать, – Или Вы сами ей подвезете?

– Нет, нет, я Вам передам деньги, – в его голосе звучала паника, он готов был поверить в любую чушь, лишь бы не появляться в палате матери.

– Где Вам удобно?

– Я сейчас дома, давайте подъеду, к Вам.

Я быстро огляделся и единственное, на что обратил внимание – это большой «Магнит».

– Я сейчас возле «Магнита», который недалеко от больницы.

– Хорошо, буду через 15 минут, Вы на парковке меня ждите.

– Хорошо.

Я положил трубку и быстрым шагом прошел к магазину. Мне не было страшно, но хотелось посмотреть ему в глаза. Был ли я зол? Скорее раздосадован, страх был сильнее Влада, и если он его не одолеет, то никогда не обретет спокойствия в своей жизни и будет винить себя до конца.

Влад приехал на серебристой «Девятке» и посигналил мне, чтобы я сел в машину. Он был в той же красной кофте и джинсах и постоянно пытался смотреть куда-то в неизвестность.

– Сколько Вам надо денег? – неуверенно спросил он.

– Она Вас ждет, – я проигнорировал вопрос.

Костяшки его пальцев побелели, от того как он сдавил руль.

– Я сегодня не могу. Завтра. Так сколько?

– Вы, что не понимаете? Ей страшно! – я говорил громко, наверное, даже на улице услышали меня.

– Я не могу, – сквозь зубы процедил Влад, глядя вперед.

Я схватил его за капюшон и рывком развернул к себе:

– Хватит! Сколько можно бегать! Она скоро умрет! Ты понимаешь?! Твоя мама скоро умрет! И ты не можешь поднять свою чертову тощую задницу и навестить её в больнице?

Он вырывался и кричал:

– Отпусти меня!

– ОНА ТВОЯ МАМА! ТРУСЛИВЫЙ МАЛЬЧИШКА! – в глазах моих были слезы, но остановить себя я не мог, -ТЫ СЛЫШИШЬ СЕБЯ? ТЫ НЕ МОЖЕШЬ! ОНА ЖДЕТ ТЕБЯ! ТЕБЕ ЖИТЬ, А ЕЙ СДЕЛАТЬ ШАГ В БЕСКОНЕЧНОСТЬ, ТЫ БРОСАЕШЬ ЕЕ!

Звук рвущейся кофты и он со всего размаху пытается ударить меня в лицо, но я резко вжимаю его в водительскую дверь.

– ОТПУСТИ! – он орал как сумасшедший.

– Она ждет тебя, – я почувствовал, как мои эмоции отошли на второй план, и произнес ту фразу с ледяным спокойствием.

Влад замер и с животным ужасом смотрел на меня, но не я внушил этот страх.

– Она любит тебя. Для нее нет ничего страшнее, чем оставить тебя одного в этом мире. Как бы страшно ни было, нужно уметь брать себя в руки. Ей нужна твоя любовь. Она даже в таком состоянии защищает тебя, когда говорит, что ей лучше. Что ты за сын? Она живет сейчас встречей с тобой, а ты не можешь прийти.

– Я бьюсь за нее. Николай Сергеевич лучший в своем роде. Что я могу ей дать? Я считаю, что вместо того, чтобы бесцельно сидеть рядом, лучше найти специалиста, который обеспечит должный уход. Я делаю все, что могу! – он постепенно успокаивался и я, наконец, смог его отпустить.

– Уход? Куда? Ей не сиделка нужна, а ты. Хотя бы на пару минут, ты останешься жить, а ей остались дни. Неужели не понимаешь?

– Я… хочу чтобы она жила… – Влад отвел глаза от меня.

– Она серьезно больна, но жива. Не хорони ее, раньше времени.

– Я приду, честно… завтра или на днях, но приду. Это сложно, – он пытался оправдаться перед мной.

– Я просто зря потратил время…

Посмотрев на него последний раз, молча вышел из машины и отправился в гостиницу. Ему было страшно за себя, а мне обидно за нее.

Ты посмотришь ночью на небо, а ведь там будет такая звезда, где я живу, где я смеюсь, – и ты услышишь, что все звезды смеются. У тебя будут звезды, которые умеют смеяться!

Смахнув слезу, я вошел в свой номер и рухнул на кровать. В душе была рана, которую нанесла не она, но она помогла мне увидеть ее. Страх во мне проковырял хорошую брешь и сейчас холод всего мира со свистом врывался в мое сердце. Но страха там больше не было…. «Если дальше, то с тобой». Мягкий и звонкий голос пробежал в памяти. Я встал с кровати и пошел умыться. Холодная вода, набранная в ладони, резко смыла с моего лица хандру. Я не спешил вытираться, капли медленно стекали по щекам и капали на рубашку… Взглянул в зеркало над умывальником. «Ваши глаза стали старше, а чувства острее». Вернулся в комнату и достал телефон, чтобы позвонить Олегу. Он ответил сразу и сказал, что через несколько минут зайдет ко мне. Я вышел на балкон и закурил. Дым от сигареты пеленой опускался вниз на землю и мою душу пока смотрел на людей, бегущих по улице, мне казалось, что впервые, я их увидел, в каждом своя рана, они пытались от нее уйти и забывали, что в их власти сотворить невозможное из воздуха. Чудо, которое они назовут случайностью…

Стук в дверь. Я впустил Олега в свой номер. Он принес какой-то еды, но я признался, что пока не голоден.

– Как Вы? – тревожно спросил он, оставив пакет на полу, и присел на стул, который стоял рядом с моей кроватью.

– Тяжело. Я поговорил с Владом. Простите, не мог молчать. Я очень грубо с ним разговаривал, но он все равно боится прийти к маме.

– Влад привык быть под её защитой, а сейчас он знает, как она угасает. Вы правильно сделали, во всяком случае, условия созданы, а дальше ему решать, как быть с ними.

Я кивнул, но в душе все равно шла борьба с собой.

– Не решайте проблему за него, Олег, – снова сказал мой спутник, – Жертвы здесь не нужно, прошу. Я не хочу, чтобы Ваша рана росла.

– Вы же знаете, что я все равно буду рядом с Анной.

– Да. Поэтому и волнуюсь. Надеюсь, Влад услышал Вас. Хотя для него это будет сложным поступком, но если он перешагнет свой страх, то значит Вы снова смогли совершить чудо.

– Это будет не чудо, просто он станет для нее снова сыном. В конце концов, он любит ее, – не согласился я.

– Знаете, в таком состоянии как Анна, тысячи, даже миллионы. Покинутые и любимые одновременно. Любви недостаточно. Любить легко, когда человек рядом и у вас все хорошо, но когда мир рушится, часто его обломки приходится собирать поодиночке. Влад любит, но только, когда хорошо, он рядом. Самый сложный навык, это любить вопреки страху. А он сейчас боится, не понимая, что время уходит. Анна скоро угаснет. Все, что Вы можете сделать, это быть рядом с ней. И Вы с этим справляетесь. Даже больше, Вы были искренним с этим юношей, и если он услышал, то Вы на самом деле подарили им чудо.

Олег замолчал и посмотрел мне в глаза. Его пронзающий и живой взор коснулся моей души и согрел сердце. Но… чуда я, увы, не видел…

В половину шестого я вышел на улицу и снова отправился в больницу. Тяжелый камень на душе мешал идти, будто путаясь под ногами. Анна скоро умрет и этот факт был очевидным. Я не мог заменить ей сына, да и вернуть тоже не смог. Мне было как-то жаль, что именно здесь, в этом городе, моя душа решила проявить свою брешь. И да, чувства обострились, но и боль от них тоже.

Я глубоко вздохнул, как только корпус номер три появился на виду. Анна ждала сына, а к ней шел я. Перед глазами всплыл ее образ, сразу после разговора с Владом, отрешенность и пустота. Она ждала сына…

Боковым зрением я увидел, как ко мне приближается худая высокая фигура, и сердце заколотилось от восторга.

– Хорошо, что ты пришел, – сказал я, когда Влад поравнялся со мной.

Я узнал его, хотя он сменил красную кофту на серую, практически того же фасона. Юноша дрожал от страха, и когда мы остановились возле входа в корпус, мне пришлось повернуться к нему и, положив правую руку на плечо, сказать:

– Будет трудно, но сейчас просто будь сыном. Плакать и заламывать руки станешь, когда все закончится..

– Она ждет не только меня… ты заставил перешагнуть через страх, но я все еще боюсь идти, – тихо сказал он.

– Значит, пройдем все это вместе.

Мы вошли в корпус, поднялись на второй этаж, прошли по коридору и возле двери я снова посмотрел на него. Влад был испуган, он искал хоть какой-то поддержки вокруг.

– Люби ее, так же как и всегда. Её болезнь не сделала другой, – тихо сказал я, толкая дверь в палату.

Я вошел первым, так чтобы Анна не увидела своего сына. Она лежала на кровати и снова смотрела пустыми глазами в потолок.

– Здравствуйте, – произнес я.

Она кивнула и слабо улыбнулась.

– Сегодня тяжко как-то, Олег. Хотела спать, но ждала «Маленького принца».

– И он пришел, – с этими словами я отошел в сторону и пропустил Влада.

– Прости меня, – с легкой дрожью в голосе, но улыбаясь, сказал он, – Я пришел и больше не уйду.

На глазах у Анны проступили слезы, она посмотрела на меня, на сына и улыбнулась. Влад прошел к ее кровати и аккуратно взял мамину руку. Анна погладила сына по голове. Они молчали и смотрели друг другу в глаза, он с ровной спиной и без страха, и она с блеском и любовью. Я вышел курить. Сегодня «Маленького принца» читать будет сын…

Глава двадцать пять

Всегда дети

Влад читал книгу практически до полуночи. Он не спешил, но со всеми показанными иллюстрациями, довел сказку до конца. Я часто выхолил на балкон, гулял по коридору, чтобы дать им время поговорить, предчувствуя, что скоро у них эта возможность пропадет. Ночью у Анны упало давление, она жаловалась на головную боль, ей трижды ставили капельницы и только к 10 утра, вроде бы состояние нормализовалось.

Я чувствовал, что Влад находился на грани срыва, но держал свои эмоции в узде, часто шутил, от чего Анна сквозь недомогание смеялась. Юноша, которого я посчитал трусом, изменился за одну ночь, в его поступках и словах проявлялся настоящий и сильный мужчина. Но Анна угасала, как бы мы ни старались. Когда я понял, что он вот-вот сорвется, попросил пару минут посидеть с ней Николая Сергеевича, который в тот день не отходил от палаты номер 17 ни на шаг, и вывел Влада в коридор.

– Ты как? – спросил я.

– Я больше не могу… – в его голосе звучал страх и боль, – Я хочу, чтобы она жила… Я не знаю как дальше без нее.

– Влад, – я сказал достаточно жестко, чтобы он начал слушать меня, – Ты знаешь, что она боится того же, что и ты. Но вчера и сегодня ты подарил ей жизнь. А теперь самое сложное… тебе надо отпустить. Ты держишь ее, от этого ей больно. И она будет сопротивляться, пока может, но сейчас это бой с неизбежным.

– Я не могу, она моя мама, – практически плача говорил Влад, хватаясь за голову.

– А ты ее сын, который стал мужчиной, но для нее остается ребенком. Она в ответе за тебя была эти годы, и сейчас, пришло время прощаться.

Он кивнул и мы вошли в палату, Николай Сергеевич с грустью посмотрел на нас. Анна была жива, но ее тело едва удерживало душу. Она попросила врача выйти и он повиновался.

– Олег, подойди сюда, – тихо прошептала она.

– Капитан хочет пришвартоваться? – с улыбкой на лице и болью в душе сказал я.

– Нет, сегодня уплывает, – смеясь, ответила Анна, затем добавила – Присядь.

Я пододвинул стул к ее кровати и сел, она взяла мою дрожащую руку и посмотрела в глаза:

– Спасибо, что исполнил мечту старой тетки. А дальше куда собираешься?

– Пока не знаю, куда дорога поведет.

– У тебя же есть твоя роза? – спросила Анна.

Холодок пробежал по моей коже и я кивнул, не найдя силы ответить.

– В твоих глазах печаль, но… пообещай мне… – она тяжело вздохнула.

– Что? – я боялся, что она не успеет сказать.

– Пообещай мне беречь ее, как бы то ни было, ты за нее в ответе, наш Маленький принц.

– Обязательно, – я сдерживал слезы и улыбался.

– А я буду приглядывать за тобой, – с улыбкой сказала она, – Просто посмотри на звезды.

Я кивал, слезы предательски покатились по щекам.

– А теперь, я поговорю с сыном, хорошо? – спросила она, убирая с моей левой щеки своей рукой слезу.

– Да, конечно.

Я встал, но ноги дрожали и мне было трудно удержать равновесие.

– Олег, – снова позвала Анна, и я обернулся, – Не забывай нас.

Я улыбнулся и шепотом пообещал:

– Никогда…

Влад сел на стул ближе к маме, а я вышел в коридор. Не было сил держать слезы и они градом катились из глаз. Я прошел к окну в холле, чтобы хоть как-то скрыть свои чувства.

И тут он тоже замолчал, потому что заплакал…

– Вот мы и пришли. Дай мне сделать еще шаг одному.

И он сел на песок, потому что ему стало страшно. Потом он сказал:

– Знаешь… моя роза… я за нее в ответе. А она такая слабая! И такая простодушная. У нее только и есть что четыре жалких шипа, больше ей нечем защищаться от мира…

Я тоже сел, потому что у меня подкосились ноги. Он сказал:

– Ну… вот и все…

Помедлил еще минуту и встал. И сделал один только шаг. А я не мог шевельнуться. Точно желтая молния мелькнула у его ног. Мгновение он оставался недвижим. Не вскрикнул. Потом упал – медленно, как падает дерево. Медленно и неслышно, ведь песок приглушает все звуки. <…> И если к вам подойдет маленький мальчик с золотыми волосами, если он будет звонко смеяться и ничего не ответит на ваши вопросы, вы, уж конечно, догадаетесь, кто он такой. Тогда – очень прошу вас! – не забудьте утешить меня в моей печали, скорей напишите мне, что он вернулся…

Влад вышел через пятнадцать минут и, съехав по стене, сел на пол, врачи попытались подбежать к нему, но я остановил их знаком, а сам присел с ним рядом.

– Если бы не ты, – тихо начал он, – Я бы никогда не…

– Я верю, что ты пришел бы все равно, – прервал я, – Просто было бы меньше времени.

– Спасибо…

– Теперь нужно взять себя в руки второй раз и организовать похороны.

– Да, – кивнул Влад, хотя он еще не очень представлял, что произошло.

– Тебе есть, кому помочь?

– Да… сколько я тебе дол…

– Нисколько.

Влад уткнулся мне в плечо и заплакал, нет, не рыдая, а спокойно и без истерик. Он успел попрощаться и все сказать… роскошь для многих в наше время…. Встали мы, когда Николай Сергеевич позвал Влада оформлять бумаги. Мы последний раз взглянули друг на друга, пожали руки и разошлись. Его страх проиграл и сейчас он справится со всем сам. А я… шел дальше.

Внизу ждал Олег, который обнял меня при встрече и тихо сказал:

– «Вот мой секрет, он очень прост: зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь», я рад, что Вы прозрели. Нам пора. Теперь это не наша история.

Конец третьей истории

Четвертая история

Идеальных не бывает

Глава двадцать шесть

Мы уехали в то же день, когда умерла Анна. Не разговаривали и старались не пересекаться взглядом. Мне нужно было отдохнуть, так как практически не спал несколько суток, поэтому в поезде уснул практически мгновенно. Во сне вернулись воспоминания одной прогулки с ней, которая, как ни странно, не была особенной, мы просто ходили по парку. Она рассказывала о своем последнем шоппинге с подругой, о том как дела на работе и обо всем, чем жили мы. Солнце теплыми лучами обнимало ее лицо. Я слушал и молчал, наслаждаясь звучанием ее голоса и чувством присутствия. Мы были вместе.

Поезд постепенно сбавил ход, и я проснулся. Олег читал свою книгу и не замечал, того что мои глаза уже открылись.

– Долго я спал? – мой голос был сиплым спросонья.

– Сутки, – не отрываясь от чтения, сказал Олег, – Как Ваше самочувствие?

Я задумался. Как ни странно тоски и одиночества после сна не была, но пришло спокойствие.

– Лучше, даже удивительно.

– Кофе?

– Не откажусь.

Олег закрыл О’Генри и вышел из купе. Я снова прокрутил в голове события сна и задумался, почему нет тоски. Возможно, мои чувства начали постепенно угасать, и целебные три недели дают о себе знать. В любом случае, я точно был уверен, что стал дышать свободнее.

Запах натурального кофе ворвался в купе за несколько секунд до входа Олега с чашками. Я принял сидячее положение и разминал затекшие руки.

– Мы прибудем через час, – с улыбкой произнес он.

– Хорошо, – я мысленно посчитал оставшиеся дни, с учетом дороги, и сказал, – А мы успеем с последним клиентом? Мне же на работу надо через два дня.

– Думаю, вполне, – ответил Олег.

Я не стал задавать вопросов, он все равно на них не стал бы отвечать, да и мне не хотелось погружаться в новое дело прямо сейчас. За окнами поезда ярко светило солнце, но чувствовалось, что скоро оно пойдет на убыль, а значит вне нашего купе вот-вот должен был наступить вечер. Лесополоса, по которой мы ехали постепенно становилась все реже и реже, сменяясь маленькими домиками деревень. Что-то родное проскользнуло в моем сердце. Я присмотрелся и понял, что именно:

– Мы едем домой?

– В Ваш родной город, – поправил Олег Геннадьевич.

– Клиент там? – спросил я.

– Да, он там живет.

Я посмотрел на Олега, мне казалось, что он издевается, наше путешествие должно закончиться там же, где и началось. Это несомненно было удобно для меня, но все таки не спросить я не мог:

– А почему мы не могли там начать?

– Другим Ваша помощь была нужнее. Да и, как мне думается, сейчас Вы готовы помочь ему.

– Очередной суицид, неразделенная любовь или смерть?

– Все намного сложнее, – Олег пристально посмотрел на меня, – Жизнь.

– Нужно вылечить человека от жизни? – я снова почувствовал легкое издевательство в его голосе.

– Да…и нет. Вы сами прекрасно понимаете, что я все равно Вам ничего не скажу, пока не придет время.

– Да, традициям Вы не изменяете.

Я ощутил тревогу, больше всего мне не хотелось работать с…

– Это не Ваша девушка, – словно прочтя мои мысли, сказал Олег, – Я, конечно, люблю ставить людей в нелепые положения, но это не тот случай.

– А я знаю этого человека? – мне все равно чувствовалось, что он шутит со мной.

– Хм… – Олег задумался, перебирая варианты ответа, – Не думаю, что человека Вы знаете. Пока не знаете. Да так будет точнее.

Я вздохнул с облегчением. По какой-то причине, не хотел пересекаться с людьми из обычной жизни, тем более с знакомыми. Я скучал по друзьям, но не горел желанием их консультировать.

Поезд сбавил ход до минимума, мы въехали в город, который встретил нас знакомыми пейзажами невысоких домой и грязных улочек. Я чувствовал сожаление по поводу того, что наше путешествие заканчивается, но в тоже время понимал, насколько мне хотелось домой эти дни, даже не по причине того, что в рюкзаке скопилось, наверное, тонны две нестиранных вещей, скорее в тот момент, понял, что впервые вижу город, таким уютным и теплым. Мое сердце радостно забилось, взгляд заскользил по знакомым с детства местам, улыбка становилась шире и шире на моем лице. Я приехал домой.

Поезд остановился, и мы вышли на перрон. Людей в тот день было немного, и мы спокойно прошли на парковку. Олег поправил свой серый костюм, от морщин и, повернувшись ко мне, сказал:

– Я предлагаю Вам работать, в качестве компенсации дороги, в привычных условиях. Можете пока съездить домой, сбросить вещи и привести себя в порядок, а потом езжайте себе в кабинет.

– Вы приведете клиента туда?

– В некотором роде, – опять уклончиво ответил Олег, поймал такси, дал мне денег на дорогу и сказал – Давайте через часа полтора я подойду к Вашему кабинету.

– Значит, работать начнем сегодня?

– В принципе, как и всегда, – улыбнулся Олег и открыл мне дверь в машину.

Город погружался во мрак. Мы скользили по практически пустой дороге, к дому. Водитель включил радио, где заиграла Атма «Новой надежды свет», он попытался переключить, но я попросил оставить. Дом ждал меня…

Глава двадцать семь

Прощение

Я вошел в дом и включил свет, темнота дрогнула и отступила. Пыль тонким слоем покрыла мебель. В комнате тихо тикали часы. Тепло и уют наполнили меня какой-то детской радостью, мне хотелось сделать какао и сесть с печеньем под плед, чтобы весь вечер смотреть любимые мультфильмы, но меня сегодня ждала работа. Последний человек в этом путешествии придет на разговор. Я улыбнулся, Максим по сути был единственным, кого пытался профессионально консультировать, и только когда стал верить своим чувствам смог помочь. Я каждый раз пытался включить психолога, но потом все шло не по плану, но давало тот результат, который был нужен людям. Чудеса, которые мы делали вместе с каждым, из встреченных мной, были настоящими. В душе стало хорошо.

Я переоделся и вышел на улицу, не скажу, что с грустью, но дом покидать не хотелось. Дорога до работы, привычная и, в тоже время, обновленная в моем сердце, стала частью того мира, который я покинул, но страстно мечтал вернуть. Окна в нашем центре не горели, что говорило об отсутствии людей в здании, наверное, я единственный собирался провести несколько часов в этом месте в свободное время.

Охранник сильно удивился моему приходу после трех недель отсутствия, но все же без вопросов выдал ключи от кабинета. Я не спеша поднялся, какое-то время не мог решиться открыть дверь, но все же назад отступать не хотелось. Не знаю, что тогда мне мешало, казалось, мои проблемы наконец-то отошли в сторону и страх отступил, но внутри сидел какой-то ослабленный и еще живой зверь сомнения, который из последних сил пытался вернуть свое место в моей душе. Но у него не вышло, и я знал, что больше не выйдет.

Олег пришел один.

– А где клиент? – спросил я

–Скоро явится, не переживайте. Как Вы?

Я присел на свое место и ответил:

– Я лучше. Знаете, соскучился по дому, хотя как-то об этом не думал все эти дни.