Бремя версий

Не успели они доделать пятую майну, как подъехала «Газель» с водолазами. Будка кузова машины, украшенная по бортам символикой МЧС, была утеплена и приспособлена к любым погодным условиям. Водолазов оказалось двое, не считая водителя. Один, что помоложе, сразу начал облачаться в водолазный костюм, а второй, пожилой, познакомившись с Игорем и Куницыным, осмотрел фронт работ и удручённо покачал головой.

– Ребята, если здесь всё как следует на дне осматривать, это дня три нужно, не меньше. Давай сначала определимся, где самая перспективная, с неё и начнём.

Игорь с Куницыным, не сговариваясь, ткнули указательными пальцами в сторону первой майны.

– Ладно, уговорили, – согласился пожилой водолаз и крикнул вглубь «Газели», – Сережа, готов? Тогда я лестницу спускаю.

Он сначала закрепил короткий трап, чтобы можно было спуститься из будки «Газели», а потом с натугой вытащил склёпанную из алюминиевых уголков лестницу, которая могла раскладываться, удлиняясь до трех-четырех метров. Игорь подошёл, чтобы помочь. Они вдвоём оттащили её к первой майне и опустили в воду. Больше метра лестницы торчало над майной.

– Ну что, как раз. Можно начинать. Ты парень иди к Серёге, и, когда он в аппарат включится, ты клапана, которые сверху, курткой накрой, а то в такой мороз в них лепестки прихватит, и Серёге амба.

Игорь не всё понял, но старался не подвести. Водолаз медленно спустился по ступеням в воду. Игорь бдительно следил, чтобы куртка не намокла, и снял её вовремя.

Пару минут пожилой водолаз, Игорь, Куницын и подошедший судмедэксперт Ребров следили за нитями пузырьков, которые перемещались из стороны в сторону. Потом вода разверзлась, и водолаз выбросил на лёд первую находку. Это оказалась левая грудная часть трупа мужчины, поросшая вьющимися седыми волосками. На коже виднелись синие следы давней татуировки, но сохранился только край рисунка, и что изображено, не

поймёшь.

– Чёрт, – не выдержал Куницын, – так он нам этот пазл будет полдня собирать.

Все промолчали. Куницын ещё раз выругался и куда-то поспешно удалился.

В это время на льду оказался ещё один кусок, но к какой части тела он относился Игорь на глаз определить не смог.

Вернувшийся Куницын сильно запыхался, но в руке победно держал металлическую корзину для покупок, которую он притащил из ближайшего магазина.

Её привязали к верёвке, и дело пошло поживее, потому что каждый раз подниматься наверх стало не нужно, и опасность примерзания загадочных лепестков устранилась.

Подняли наверх две корзины, но ни рук, ни головы в них не было. Да и кусочки пошли совсем мелкие. Наконец, водолаз показал жестом, что больше ничего внизу нет, и стал вылезать из майны. Его взяли под руки, укрыли курткой и сопроводили в «Газель». Там, стащив с головы шлем, он поведал, что видимость плохая, много мути. Он попробует ещё раз, но условия скверные. Водолаз употребил, правда, другое русское слово, но все не дети. Поняли.

Следующий спуск во вторую майну ничего не дал. Водолазы решили больше не рисковать и на этом завершить поиски. Все молчаливо согласились. Игорь подписал какие-то акты о выполненной работе, чтобы потом водолазам отчитаться. Куницын вручил им, как героям дня, две бутылки водки «на дорожку», а потом, посмотрев на магазинную корзинку, понял, что там она уже не сгодится, и решил её оставить водолазам для пополнения инвентаря.

Машина с водолазами уехала. Берега реки опустели. Все разошлись делиться впечатлениями. Ребров в чёрном полиэтиленовом мешке повёз останки в морг.

Расстроенные неудачей Климов и Куницын отправились на доклады к начальству, соображая на ходу, как бы поаккуратнее донести до старших мысль, что не все сражения завершаются победами.

Заходя к себе в следственный отдел, Игорь столкнулся в дверях с охранником Михалычем, который сменившись с дежурства, степенно шествовал к себе домой, или, как указывали в протоколах участковые уполномоченные, «следовал по месту прописки».

– Привет, Михалыч! Всё хотел спросить, как ты тогда ситуацию разрулил со сватьей, которая с твоей женой не дружит?

– Здравствуй Игорь! Никак не разрулил. Чуял я, что беда будет, но только не с того конца.

– Это как это?

– Ну как, как. Прихожу, а они обе подвыпили и уже песни поют, как лучшие подруги. Я-то всего и сказал им, чего вы, мол, назюзюкались среди бела дня, а они вдвоём как стали на меня вопить. И такой я, и сякой, разэдакий. Да чего с пьяных взять. Плюнул я и теперь ни с той, ни с другой все эти дни не разговариваю. Сам-то думаю, пока они ругались, я у каждой хороший был. Зачем только их мирил?

– Да, не делай добра, не получишь зла, – сочувственно подвёл итог Игорь.

10

В честно заработанные выходные Игорь решил смотаться в Москву, чтобы навестить родителей и повидаться с Мариной.

Чтобы закосить лишний денёк, он заявил руководителю отдела Сорокину, что необходимо для характеристики личности убитого заполучить копии приговоров по его старым делам. Оба суда, где выносились приговоры, располагались в Москве, но в разных районах, и за давностью лет материалы дел наверняка хранились уже в архивах. Поэтому самое разумное было в понедельник приехать лично с запросом и красочными рассказами о совершившемся злодействе склонить судебных клерков к поискам в пыли хранилищ. Сорокин начал было возражать, что достаточно и просто по почте направить запрос, но потом вынужденно согласился, что займет этот почтовый пробег не меньше трех недель, и дал-таки высочайшее согласие.

У родителей Игорь пробыл не больше часа и направился к Марине, которая, как и договаривались, ждала его дома. Заранее они решили, что вечер посвятят светской жизни. Игорь в подобного рода развлечениях опыта не имел, поэтому целиком доверился Марине, заранее одобрив её выбор.

Марина сообщила, что они посетят ночной клуб, где как раз собиралась её компания.

– Заодно и познакомишься с ними, – заявила она, – а то, от подруг отбоя нет, всё пытают, кто у меня появился такой загадочный.

– Я в таких заведениях ни разу не был, – заосторожничал Игорь, – боюсь, со мной скучно будет.

– Будь самим собой и всё получится, – успокоила Марина, – никто тебя не съест. Клуб, конечно, не самый, самый, но топовый, так просто, с улицы не попасть. Называется «Roadblock», так что собирайся, к одиннадцати нас ждут.

– А что значит этот «роудблок»? – поинтересовался Игорь.

– По-английски «застава на дороге», да это просто рекламная зазывалка, не парься, там всё мирно, – ответила Марина, – нам нужно где-то за час выехать, такси я заказала.

– Иес, май лэди, по-русски сказать: «КПП», – ввернул Игорь, которому оставалось только смириться и плыть по течению.

Желтый «фордик» такси прибыл минута в минуту. Водитель, выходец из Средней Азии, выстраивая по навигатору маршрут, несколько раз втолковывал конечную цель поездки упрямому гаджету, но тот наотрез отказывался воспринимать слово «Пречистенка», произнесённое на ломаном русском. Пришлось Игорю, дотянувшись с заднего сиденья, продиктовать упрямой технике правильное название, и на экране планшета, синей змейкой, выстроился маршрут. Водитель одобрительно выдохнул: «Хоп!», и такси поплыло между сугробами, ещё сохранившими природную белизну.

Выехать за час до нужного времени было очень предусмотрительно. Московские трассы поздним вечером субботы поразили Игоря, отвыкшего от цивилизации, обильным потоком машин. Движение, по сравнению с дневными часами, только усилилось. Местами работали бригады по очистке дорог и тротуаров от свежевыпавшего снега. Их оранжевые комбайны, бойко загребающие снежную кашу, по задранным к небу транспортёрам переваливали изменившую цвет и ставшую серой массу в грузовики с высокими бортами.

Эта габаритная техника сильно сужала проезжую часть, но автовладельцы, привычно лавируя, безропотно объезжали временные преграды, не проявляя раздражения. Всем было понятно, что без уборки, стоит продлиться снегопаду несколько часов, Москва станет в мёртвых пробках.

Вход в клуб находился ниже уровня мостовой, и к дверям из чёрного стекла вели гранитные ступени. Название клуба высвечивалось синим на продолговатых экранах слева и справа. Время от времени на них возникала ярко красная надпись «Welcоme», что Игорь, отдавший изучению английского языка шесть лет в школе и ещё три года в вузе, перевёл для себя как «здравствуйте». Знание языков не являлось его сильной стороной, что он сам с огорчением признавал.

Дверь распахнулась перед ними автоматически, и шагнувший внутрь вслед за Мариной Игорь увидел уходящий вдаль прямой полутемный коридор, освещаемый только горящими на полу указательными стрелками и несколькими имитирующими свечи светильниками по бокам больших, в полстены, зеркал. Справа от входной двери стоял наряженный в красную ливрею служитель, который вежливо поинтересовался, ожидают ли их. Марина назвала несколько цифр, наверное, номер заказанного столика, и служитель проверил их у себя в длинном списке. Пароль оказался верным, и их уважительным жестом пригласили внутрь.

Марина, бывавшая в этом клубе не один раз, уверенно пошла вперед. Игорь, глаза которого постепенно привыкали к полумраку, стараясь ничего и никого случайно не зацепить, шёл следом.

Пространство перед невысокой сценой пока пустовало. По однотонному серому полу плавно перемещалось несколько ярких светлых кругов, создаваемых невидимыми прожекторами, светящими откуда-то из-под потолка. Рисунок движения кругов всё время изменялся, а цвета радуги в них поочерёдно сменяли друг друга. Эта световая мозаика сопровождалась негромкой ритмичной музыкой.

Игорь, засмотревшись, чуть не потерял Марину, которая неожиданно свернула в проход между столиками. Он поспешил за ней и оказался у низкого длинного стола, с трех сторон обставленного диванами. На них в свободных позах сидело несколько человек, но рассмотреть их лица в полумраке Игорь не смог. Радостные возгласы и девичьи «чмоки-чмоки» указали, что они прибыли на нужное место. Марину чьи-то руки утянули вглубь диванов, Игорь присел с краю, по-прежнему держа перед собой шубку Марины и свою куртку.

– Да вы их положите здесь, на спинку дивана, – услышал он сбоку приятный женский голос, – это вы Маринин кавалер? Как вас зовут?

Игорь повернулся к говорившей, но лица её было не рассмотреть из-за скудного освещения и постоянных бликов, которые рассыпались по залу, когда лучи прожекторов натыкались на зеркальную поверхность столиков, стоящих вокруг танцпола.

– Меня зовут Игорь, – представился он в темноту, улыбнувшись тому, что знакомится с девушкой, не видя её лица.

– А меня назвали Ариной, – засмеялась она, – правда созвучно с Игорем и даже как-то символично?

– Ариша, детка, не трогай, не твоё, – произнесла Марина откуда-то из полумрака как бы в шутку, но не совсем в шутку, – будьте знакомы ребята: это Игорь, мой друг. Он в этом злачном месте впервые, прошу оказывать внимание и не огорчать. Вадик, налей Игорю выпить.

– Это мы легко, – весело отозвался сидевший напротив парень, – привет, Игорь, я Вадик, как ты слышал, что предпочитаешь в это время дня или ночи? Вино или покрепче?

– Лучше покрепче, – попросил Игорь, решив, что в такой необычной обстановке выпить не помешает.

– Тогда виски. Односолодовый молт, поэтому безо льда, идёт? – также весело предложил Вадик.

– Идёт, – согласился Игорь и увидел перед собой широкий тонкостенный стакан, на треть заполненный янтарной жидкостью. Лицо Вадика скрывала тень, видно было только его руку с зажатым в ней стаканом.

Виски обжёг нёбо, но сразу подарил внутреннее тепло. Глаза Игоря привыкли к темноте, и он начал различать лица, а не просто силуэты. Девушек за столом, помимо его соседки и Марины оказалось две. Одна со смешными косичками на голове, Игорь уже знал, что они называются дреды, а вторая с распущенными волосами. Напротив Игоря сидел Вадик. Рядом с ним кто-то, закрыв лицо капюшоном толстовки и откинув голову на низкую спинку дивана, откровенно спал и в общении участия не принимал. Справа, между хозяйкой дредов и Мариной сидел широкоплечий парень с короткой стрижкой и небольшой бородкой, чётко окантованной бритвой.

Лёгкое опьянение подарило Игорю раскованность, он, не очень следя за разговором, ведущимся за столом, старался улыбаться услышанным шуткам. Он не всё понимал, потому что подшучивали друг над другом давние знакомые по поводу каких-то совместно пережитых ими ранее приключений. Зато из темноты отведённого им укромного уголка интересно было наблюдать за освещённым залом, который уже заполнился людьми.

Клубные обитатели, некоторые совсем юные, держась максимально свободно, то сходились в кучки, то вновь растекались по залу, явно чего-то ожидая. Одеты все были подчёркнуто простовато, но Игорь понимал, что за кажущейся простотой стоят недешёвые европейские бренды.

Ожидание толпы достигло накала. Стали слышны отдельные свистки и выкрики, затем несколько девушек, как по команде, громко проскандировали рифмованную речёвку, но слов Игорь не разобрал. Свет вдруг погас, затем вспыхнул вновь, все свои слепящие потоки, обрушив на сцену. Зрители разразились ликующими воплями, увидев на сцене долгожданных музыкальных кумиров. Звуки гитар и барабанов сотрясли зал. Временами их тембр доходил до таких низких частот, что Игорь ощущал у себя в груди слабую вибрацию.

Разговаривать за столом стало невозможно. Чтобы сообщить что-либо соседу приходилось слова проорать прямо в ухо. Игорь решил залить горе, но стакан был пуст. Заметив его движение, Вадик протянул гранёную бутылку. Несколько бульков из её горлышка добавили в стакан живительной влаги.

Понимая, что музыкальная программа может затянуться надолго, Игорь перестал сопротивляться и, потягивая виски, просто поплыл по течению.

Рвущая барабанные перепонки музыка смолкла. Тишина показалась ошеломляющей, казалось, что стены зала разошлись в стороны. Мозгу потребовалось некоторое время, чтобы вернуться к обычному звуковосприятию.

Парень в капюшоне, спокойно продремавший всю шумовую атаку, от тишины внезапно проснулся, вздрогнул и непонимающим взглядом обвёл присутствующих

– Доброе утро, Юрочка, – шутливо поприветствовал его Вадик и протянул стакан с виски, – прочисти мозги.

Юрий отвел его руку и покачал головой:

– Отстань, Вадик, этим нас не вылечишь. Давай лучше выйдем, проветримся.

Юрий встал и неловко начал выбираться из-за стола. Он оказался очень высоким и худощавым, одежда свободно болталась на его фигуре. Вадик, чтобы дать ему дорогу, тоже поднялся.

–Давай и я с тобой схожу, пока у трубадуров пауза нарисовалась, – согласился Вадик и пригласил, – Игорь, давай с нами.

Игорю захотелось встать и размяться, поэтому он охотно последовал за двумя приятелями вглубь запутанных и полутёмных клубных коридоров. Его привели в большую комнату, о назначении которой легко можно было догадаться по нескольким умывальникам и ряду одинаковых дверок. В этом помещении действовала такая мощная вентиляция, что Игорь почувствовал, как волосы на его голосе ворохнулись под струями свежего воздуха. Но даже эти ухищрения не позволяли полностью избавиться от, казалось, въевшегося в стены навязчивого и запретного запаха. Пахло жжёным сеном, что выдавало пристрастие посетителей к курению марихуаны.

Юрий порылся в кармане своих тренировочных брюк, вытащил маленький белый пакетик и нырнул в одну из кабинок.

– Ну что Игорь, вытянешь косячок или желаешь, чего посерьезнее? Тебе, как новому гостю, сегодня бесплатно, – с улыбкой предложил Вадик.

– Да нет, старик, давайте без меня, – спокойно отказался Игорь, которого подобные увлечения не заводили.

– Ну, как знаешь, было бы предложено, – легко согласился Вадик и сам отправился в ближайшую кабинку.

Игорь, подергав несколько дверей, определил незанятый отсек, чтобы удовлетворить более естественные потребности.

Не став дожидаться попутчиков, он наугад побрел по коридорам, отыскивая общий зал. К его приходу за столом шел оживленный разговор. По нескольким репликам Игорь сообразил, что обсуждаются плюсы учёбы и жизни в Европе. Общий настрой выражала девушка с дредами, энергично высказываясь о невыносимости совка, который в Рашке пропитал всё существование и, как отпечаток, лежит на её обитателях.

Подобные рассуждения Игорь уже слышал. Много раз эти темы мусолились в телешоу и в Интернете. Внутренне он разделял далеко не всё из того, что говорилось подобными западниками, но понимал, что основания для подобного молодёжного направления мысли имеются. И дело, конечно, не только в льстящей её сторонникам модной антироссийской идеологии и не в привлекательной сытости жизни в Западной Европе. Слишком много тёмных пятен в давней и не очень российской истории ещё требуют правдивой оценки и осмысления. Некоторые из тех, кто считает, что этими бедами путь России навек искривлён, и имеют материальные возможности, решаются уехать, в глубине души понимая, что своими в чужих странах ни они, ни их дети не станут. Есть и те, кто, не желая или не имея возможности покинуть Россию, пополняет протестное сообщество, добиваясь изменений изнутри. Приливы и отливы их активности сопровождают политические кризисы и становятся темой главных информационных новостей, но и только. Как переделать существующий строй, кроме замены нелюбимых вождей на рукопожатных никто из них пока внятно не сформулировал.

А главное, Игорь внутренне пока не ощущал, что та масса простых людей, с кем он общается в жизни, стремится к революционным переменам. Что же касается этих почётных обитателей престижного клуба, то на баррикады они явно идти не готовы и решение проблем видят через комфортное обустройство собственного личного пространства.

Его скептический настрой, видимо, почувствовала хозяйка дредов и пошла в атаку:

– Ты, Игорь, помалкиваешь, но видно, что не согласен. Может быть, озвучишь своё видение. По-твоему, хоть страшно и Рашно, пусть так всё и гниёт дальше?

– Извините, но не знаю, как ответить. Я настроился просто отдохнуть, тем более уже немного выпил, а тут серьёзные вопросы. Мне кажется, просто бунтом ничего не решить. Отключи все тормоза, и сразу появится какой-нибудь не «гомо сапиенс», а «гомо головорезус». Революции в России мы уже проходили. Цена им – миллионы жизней и белых, и красных. Хотя для выживших миллионов, как это ни парадоксально, в результате революции и началось, хотя и полуголодное, но новое существование с другими, лучшими социальными возможностями. Вот так я думаю, – признался Игорь, – а какого-то готового рецепта у меня нет.

– Скажи просто: не хочется отвечать, по принципу «моя хата с краю», – поддела Игоря девица с распущенными волосами, – скажи, а чем ты вообще занимаешься по жизни.

– Я следователь в районном отделе, – ответил Игорь, запоздало сообразив, что Марина о его профессии в своей компании не распространялась.

Его слова прозвучали для сидящих за столом неожиданно. Чувствовалось, что собеседники переваривают информацию, чтобы выстроить беседу на новый лад. Марина помалкивала, но по ней было видно, что такой поворот её развеселил.

Первой нашлась украшенная дредами и пошутила:

– Ну, тогда признавайся, кого вчера пытал в своих застенках?

Игорь собрался ответить ей в тон, но вдруг неожиданно для себя сказал правду:

– Я вчера целый день на морозе вылавливал из реки части расчленённого трупа.

После такого сообщения над столом повисла долгая пауза. Её разрядило шумное возвращение Вадика и Юрия, которые оживлённо перешучиваясь, плюхнулись на свои места. Вадик, увидев несколько вытянутые лица своих подружек, понял, что нужно спасать ситуацию и забалагурил:

– Что революционэрки, достали парня своими бреднями, что верхи не могут, а низы не хотят. Жалко и тех, и других. Что до меня, то пока у родаков есть деньги, я грызу гранит науки в туманном Альбионе и уж как-нибудь постараюсь здесь бывать пореже. А наши зоотечественники пусть сами кувыркаются в этом мире животных. Если снова захотят, пусть себе строят какой-нибудь новый хаммунизм в отдельно взятой стране. Юрик, наливай всем, давайте выпьем!

Разговор на скользкие темы по общему молчаливому согласию больше не возобновляли. Юрий, выцедив порцию спиртного, вновь заснул в прежней позе, запрокинув голову и спрятав лицо под капюшоном.

На сцене между тем уже шептала текст песни певица, одеяние которой по большому счёту состояло из одних туфель на длиннющем каблуке. Остальной наряд был соткан из полированных бляшек, закреплённых на блестящих цепочках и, по правде, больше открывал, чем скрывал. Отражая свет прожекторов, бляшки запускали в зал ярких зайчиков, слепя и мешая рассматривать то, что, по сути, и выставлялось напоказ.

Вадик не преминул оценить достоинства певицы, промолвив, намеренно коверкая английский:

– О, бойз, довожу до понимания, что это в высшей степени юзер-френдли дама, торопитесь!

Но мальчики этим советом-приглашением пренебрегли, а дамская часть тусовки сделала вид, что жеребячьих намёков Вадика не поняла.

Время уже скатывалось во вторую половину ночи, когда со сцены полился речитатив модного рэпера. Молодой человек именовал себя «Вышак» и был обряжен в кожаную куртку, стянутую портупеей, и кожаный картуз с красной звездой. Игорь для себя расшифровал этот творческий посыл, как попытку вызвать у зрителей выброс адреналина не только матерной рифмовкой, но и намёком на высшую меру социальной расправы от руки НКВД.

Уставшая полупьяная публика реагировала вяло. Явно обиженный таким невниманием рэпер яростно прокричал в толпу заключительные строки, в которых рифмовались минус и анус, а потом, выхватив из кармана бесствольную «Осу», шандарахнул светошумовым патроном поверх голов. Ошалевшая от вспышки и грохота, сопровождавших выстрел, толпа сначала оцепенела, а потом под женские взвизги разразилась испуганными матюгами вслед уходящему со сцены артисту.

Громкий хлопок взбодрил всех и поставил на празднестве своеобразную точку. Гости стали постепенно расползаться к выходам из зала. Очнувшиеся от дрёмы официанты засновали между столиками, вручая кавалерам счета за съеденное и выпитое за ночь.

Длинный листок со счётом положили на край стола, как раз перед Игорем. Он потянул бумагу к себе, стараясь представить себе, сколько же его зарплат там нарисовано. Вадим, засмеявшись, отобрал счёт у Игоря и пошутил:

– Ты еще не настолько коррумпированный, чтобы по таким счетам платить, мы лучше используем возможности российских олигархов.

С этими словами Вадик запустил руку в карман всё так же крепко спящему Юрию и извлёк оттуда кредитную карту.

– Будем верить, что нефтеносные горизонты Юрикова папы на нашем веку не иссякнут! Аминь! – шутовски провозгласил он и передал карту подскочившему официанту для расчёта.

Все стали собираться, разбирая наваленную на диван верхнюю одежду, и толчками пробуждая Юрия. Игорю от выпитого и усталости хотелось поскорее завалиться спать. Марина, проявив мудрость, его о впечатлениях расспрашивать не стала, отложив всё до утра.

11

Сергей Юсупов так и задержался в доме Абдулло. Настоящие хозяева поместья навещали свои владения редко. Игорь за полторы недели ни разу не слышал, чтобы кто-то из них приехал. С самим Абдулло общаться приходилось мало, он всё время был занят какими-то своими делами и часто отсутствовал. Хозяйство вели две незаметных женщины, которые готовили на газовой плите пищу, стирали и присматривали за тремя маленькими детьми. В разговоры женщины не вступали и, случайно сталкиваясь с Сергеем в коридоре, загораживали нижнюю часть лица концами причудливо повязанного на голове платка. Сергея удивило, что детей было не видно и не слышно. Никаких криков и капризов. Сергея дети дичились. Мальчик, что постарше, иногда подходил и пробовал общаться, но его языка Сергей не понимал, а по-русски не понимал малыш. Его сестренки, совсем маленькие, даже не входили в комнату, пока в ней был Сергей, а только зыркали из-за полуприкрытой двери своими чёрными глазёнками.

Отогревшийся и отъевшийся Сергей в ожидании обещанной работы, чтобы не сидеть сложа руки, старался быть полезным в домашнем хозяйстве. Начал с уборки снега, на который этот год выдался богатым. Пришлось, правда, помучиться и практически без инструментов одним ножом починить снеговую лопату, приделав к ней новую ручку. Чистить двор от снега, Сергею было не привыкать, и эту работу он любил. На лёгком морозце дышалось легко. Сколько сделать сегодня и что оставить на завтра, решаешь сам, если, конечно, ночью снегопад не подвалит новую порцию. Сделанное сразу видно – вместо стёжки следов в глубоком снегу пролегла широкая дорожка с высокими отвалами по бортам.

Утопавший в сугробах хозяйский дом казался теремом из сказки. Стены из оцилиндрованных брёвен ещё сохраняли свою яркую желтизну, а когда проглядывало солнце, высокие окна начинали сиять своими стеклопакетами. Богатый дом, ничего не скажешь. Тахир потихоньку шепнул, что хозяин большой начальник в Москве. Но ни сам начальник, ни его семейство этот заметённый снегом уголок природы так ни разу за зиму и не посетили. Во всяком случае, Сергей никогда не видел, чтобы в доме зажигался свет.