Бремя версий

–Красна девица, молви хоть словечко, а то лопнешь.

–С нашими делами лопнешь. Значит так. Я с утра мотался в Москву по своим заморочкам, и заскочил к ребятам из областного управления уголовного розыска. Там есть новости. Не хочу говорить в ваших и своих четырёх стенах, кто его знает, как информация по делу утекает. Короче, они получили данные по телефонам компании «Финком». Живая текущая прослушка ничего не даёт, только показывает их перемещения. Кстати, все мобильные телефоны они после убийства Садакова сменили. Но есть одна хитрая компьютерная программа, с её помощью установили, что начальник службы безопасности «Финкома», его фамилия Гапоненко, одновременно пользовался несколькими мобильными телефонами, причем только основной из них оформлялся на его имя, остальные использовались с левыми сим-картами. Так вот, один из этих левых номеров соединялся с номером сим-карты, которая в день убийства работала в телефонном аппарате, владелец которого находился в нашем районе в примерной точке нападения на Садакова. Соединений имеется только три, и все в один день. Первые два, как я сказал, с точкой на нашей автотрассе, из них один звонок исходящий и один входящий, а третье, входящее, в тот же день, но позже, из того района, где мы с тобой нашли сгоревшую «Ладу». Сечёшь?

–Секу, но не очень, – признался Игорь.

–Чему вас учат? Первый исходящий – Гапоненко выдал команду киллерам на трассу – едет Садаков. Второй входящий – киллеры отчитались, что сработали, третий входящий – киллеры доложили, что ушли и лягут на дно. Сами телефоны и сим-карты уже уничтожены и их никто никогда не найдёт.

–А что это даёт для раскрытия убийства? – озадачился Игорь.

–Это даёт главное, «Финком» и Гапоненко причастны к преступлению, они, скорее всего, и заказчики, и организаторы убийства. Не знаем пока, что за мотив, но скорее всего, как я, помнишь, докладывал – это месть за шантаж. За Садаковым наверняка следили и знали, какой дорогой он двинет на дачу. Мы проверили, нашей автотрассой он часто пользовался, так ему ехать дольше, но все пробки остаются в стороне.

–По-хорошему, нужно производить обыски в «Финкоме» и у Гапоненко, только мне это предлагать нельзя, ты же знаешь, меня из следственной группы выгнали, – посетовал Игорь.

–Да, навряд ли эти обыски помогут, – задумчиво сказал Куницын, – ребята из управления проводили там разведку, говорят, что офис вывезен, всё чисто. А Гапоненко парень не простой, его на чужом телефонном номере не поймать. Теперь надо отслеживать новые контакты и по возможности, что называется «подогревать» ситуацию, но нужно время. Я и хотел, чтобы вы с Беловым знали, как идёт процесс. Ну ладно, раз он занят, ты ему всё расскажи, только осторожно. Прощай.

Куницын уехал, а Игорь стал дожидаться, когда освободится Белов.

43

Но, как выяснилось к вечеру, попрощались они с Куницыным рано. Игорь мирно завершал трудовой день, подшивая итоговые бумажки в материал об отказе в возбуждении уголовного дела по факту смерти от отравления алкоголем очередного пенсионера.

По заведенному порядку каждый факт насильственной смерти подлежал регистрации и процессуальной проверке. Причем, как насильственная, в этом случае, рассматривалась любая смерть, кроме естественной, от старости или тяжелой и длительной болезни. В категорию умерших насильственной смертью входили: отравившиеся спиртным и его суррогатами, удавленники, самострелы, утопленники, разбившиеся при падении из окон и т.д. и т.п.

Чаще всё сводилось к пустой писанине и лишнему дёрганию и так обалдевших от горя родственников умерших. Судебно-медицинские исследования причин смерти иногда сильно затягивались. Министерство здравоохранения, цепко держащееся за такую непрофильную для него деятельность, как областные и районные бюро судмедэкспертизы, не могло профинансировать ни достаточное количество экспертов, ни придать им мобильность, обеспечив транспортом, ни создать комфортные условия работы.

В результате следователи месяцами дожидались заключений экспертов, чтобы убедиться в некриминальном характере смерти и наконец отказать в возбуждении уголовного дела. Сроки, отведённые для этой работы уголовно-процессуальным кодексом, были весьма сжатыми, что в работу следователей, особенно молодых, вносило особый драйв, заставляя пускаться на разные ухищрения. В данном случае, как это частенько бывает с российскими законами, жесткость их требований, сильно смягчалась необязательностью их буквального исполнения.

Труды Игоря прервал телефонный звонок. Звонил братец, что бывало не часто. Борька иногда просил у брата финансовой помощи, но, осознавая скудость казённого содержания, позволял себе звонить только в крайних обстоятельствах. Игорь это ценил, и, по возможности, брату деньгами помогал.

Но сегодняшний звонок вызвала иная причина. Услышав взволнованный голос брата, Игорь с испугом подумал, что заболел кто-то из родителей. Но оказалось, что брат нуждался в помощи, потому, что один из его друзей попал в беду. Он просил Игоря помочь и собирался сейчас приехать. Игорь улыбнулся, зная расстояние до Москвы, но оказалось, что брат в соседнем районе, куда его привёз на машине один из его бесчисленных корешей.

Игорь рассказал, как подъехать к его дому и засобирался сам. Надо же, учитывая Борькин аппетит, что-нибудь купить на ужин.

Примерно через час, когда Игорь, успев переодеться и разобрать пакеты с покупками, суетился на кухне, отмывая чашки, прозвонил дверной звонок. Игорь на ходу вытер руки и открыл дверь. Борькина фигура заслонила дверной проём, и только когда он после рукопожатия шагнул в прихожую, Игорь увидел за его спиной щупленькую девушку в кожаной курточке и лосинах. Светлая чёлка спадала ей на лицо, но даже в вечернем сумраке коридора Игорь заметил, что она сильно заплакана.

Так, подумалось Игорю, вечер обещает стать интересным.

Пригласив гостей на кухню, Игорь предложил им чаю и поинтересовался, где привёзший их водитель, чтобы напоить чаем и его. Борька ответил, что тот торопился домой и уже уехал в Москву. Игорь пожал плечами, но промолчал. Выходило, что транспортное обеспечение этой странной пары теперь ложилось на его плечи. Но оставалось сесть и слушать.

Борька начал издалека:

–Помнишь, я тебе как-то рассказывал, про нашу тусовку, ну, навроде компьютерного клуба? Старший у нас – Олег Иванович, он системщик от Бога, всю жизнь посвятил компьютерам и разбирается в этом лучше всех, его признают и у нас, и за границей. Поэтому с ним интересно общаться на профессиональные темы, он и подработку подкинуть может. Его друзья держат кафе, где мы собираемся, называется «Паутина» в честь мировой интернет-сети. Нам, членам клуба, там всегда скидка. Словом, нормальный мужик. В клубе народу много тусуется, даже не всех по именам знаю. Меня Олег Иванович познакомил с Вовой Ермаковым. Он не москвич, из Новосибирска приехал, в компьютерах хорошо рубит, считай профи. А это девушка его, зовут Инга, она стилист, в салоне красоты на Новом Арбате работает, – спохватился Борька, забывший своевременно представить свою спутницу.

Игорь кивнул девушке в знак знакомства и вопросительно посмотрел на брата. Тот продолжил:

–Вова работал в какой-то крупной фирме, но месяца два-три назад уволился, что-то его там не устраивало, я не знаю, что конкретно, он не рассказывал. Но после своего ухода из этой фирмы Вова начал как-то шифроваться. Квартиру снял в пригороде, телефон сменил, в интернете не светился. Я даже сперва подумал, что он уехал, но, помнишь, я говорил, что мы изобрели одну приблуду, которая позволяет всегда место нахождения человека отследить без всякой мобильной связи? Так вот, я тут как-то, просто по приколу, проверял в сети, где кто из наших, и увидел, что Вова отметился на карте в районе Химок, значит, не уехал. Ну, дальше пусть Инга расскажет.

–Мы вместе живем уже почти год, – тихим голосом включилась в разговор Инга, – Вова очень хороший, с ним всё просто. Сначала у него хорошо всё шло, он квалифицированный компьютерщик, фирма крупная, заработки большие. Мы квартиру приличную снимали у метро «Речной вокзал». Даже в Турцию успели съездить на десять дней. Но потом, как-то резко он уволился, работы не стало. Он меня успокаивал, говорил, что это всё временно, что ему должность обещали, и деньги будут. Но я видела, что он чего-то боится. В Химках однокомнатную квартиру сняли. В интернете он раньше сутками сидел, а теперь почти ноутбук не включал. Сам телефон сменил и меня заставил. У меня из-за этого клиентура пропала. Так дома и сидели, у телевизора, да в скверике гуляли. Он не пьяница и не наркоман, но я всё равно за него боялась и старалась рядом быть, только в магазины отлучалась. Вчера вечером он вдруг со мной увязался, хотя купить хотели молоко и кефир, что там за вес, донести легко я и одна могла. Но он всё равно пошел. Уже темнело, мы шли по тротуару, рядом дорога к домам и справа кустики. Вдруг я услышала, как сзади машина притормозила, я не успела обернуться, только почувствовала, как Вову кто-то назад дёрнул, а меня что-то в шею ужалило, болью всё тело пронзило, и я в кусты упала. Сколько пролежала, не знаю, какая-то женщина пожилая мне встать помогла, думала, что я пьяная. А я как в тумане, шея болит, головы не повернуть. Вовы нет нигде. Я в квартиру сбегала, там тоже нет. Пошла в полицию. Там послушали, но неохотно как-то, мол, понаехали без регистрации, сами разобраться не могут в своих отношениях. Говорят, может твой хахаль невенчанный сбежал от тебя, а ты тут про преступление века нам рассказываешь. Никаких свидетелей нет, пройдёт три дня, приходи, объявим в розыск. А я понимаю, что не просто так Вова боялся, его могут убить. Вспомнила, что Борис рассказывал про брата – следователя и позвонила ему. Вот и всё.

– А я, как от Инги всё узнал, стал по сети Вову определять и нашёл в соседнем районе, там, судя по космическим снимкам, какое-то дачное место с садами, но конкретный дом не покажу: система срабатывает с допуском, радиус нахождения может доходить до двухсот метров, но он точно там, или куртка его, в которой наш маячок зашит, – доложил болтливый Борька.

Лучше бы раньше помалкивал про брата – следователя, глядишь, и хлопот поубавилось бы. Но вслух упрекать его Игорь не стал, тем более, что при последних словах про куртку, Инга вновь горько заплакала, расценив это как намёк на то, что куртка существует уже самостоятельно от хозяина.

Ингу успокоили, и стали думать. В соседнем районе у Игоря из знакомых числился один следователь, но знакомство это шапочное, просто сидели рядом на занятиях в областном управлении, ночью на этом шатком основании человека поднимать представлялось неудобным.

Но Игорь хотел кое-что уточнить:

– Инга, скажите, а Вова не сказал, кого или чего он боится, может фамилии какие-то?

Инга отрицательно покачала головой. Тогда Игорь спросил брата:

–А этот ваш Олег Иванович, что думает?

Оказалось, что несколько месяцев брат его не видел, тот в клубе перестал бывать, и никто не знает, где он может находиться. Весёлая история: и духовный вождь этих взрослых по виду, но с детскими мозгами персонажей, тоже сгинул.

Просто, на всякий случай, для проформы, чтобы не сидеть молча, Игорь поинтересовался у Инги:

– А где раньше работал Вова?

– «Финком», – просто ответила она.

44

Игоря как кипятком обдало: ну и дела. Похоже, этот Вова влез в такое осиное гнездо, что и сам не до конца осознавал всю опасность. Теперь план действий наметился более конкретный.

Игорь позвонил начальнику уголовного розыска Куницыну и попросил приехать. Куницын в ответ попросил посмотреть на часы, поскольку шел первый час ночи.

Игорь на это смог только сказать:

– Женя, это очень важно. Я тебя прошу…

Куницын крякнул и велел ждать. Игорь, чтобы занять гостей, которые мешали ему думать, заставил их приготовить яичницу с колбасой. Попутно выяснилось, что они, весь день, не ели и порции пришлось увеличить вдвое.

Игорь включился в образ старшего брата и строго поинтересовался у младшего в курсе ли родители, где пропадает их обожаемое чадо. Борька, ухвативший слишком большой кусок горячей пищи, с трудом доложил, что родители предупреждены, что он ночует на даче у друга, и искать его до утра не будут.

Игорь, услышав работу автомобильного двигателя, вышел на улицу, навстречу Куницыну. Тот, совершенно заспанный и злой, отдал Игорю честь и доложил, что прибыл. Игорь, примирительно сказал, что к пустой голове руку не прикладывают, и пустился в объяснения причин столь позднего вызова. Куницын вначале слушал вполуха, дожидаясь возможности поёрничать над пустыми страхами Игоря, но при словах о «Финкоме», насторожился, как хорошая гончая. Игорь при ясном лунном свете увидел, как лицо Евгения напряглось и пошло желваками.

–Ну что, Игорёк, наступает и на нашей улице праздник, – жестко сказал он, – давай показывай своих птенцов.

Прошли к Игорю на кухню. Перенервничавшие за день птенцы, насытившись, теперь клевали носами и осоловевшими глазами следили за Куницыным. Тот по-хозяйски уселся за стол и, смахнув хлебные крошки на пол, приступил к расспросам.

Игорь, тем временем, возился у плиты и готовил по своему рецепту кофе. Ночь предстояла бессонная. Не особенно вслушиваясь в тихий разговор за спиной, Игорь колдовал над джезвой, наверное, единственным предметом кухонной утвари, не прилагавшимся к арендованной квартире, а приобретённым Игорем лично, чуть ли не на первую зарплату.

Кофеварка, как и полагалось, светилась выпуклыми медными боками и вмещала пол-литра напитка. Готовился кофе не просто, а по давнему ритуалу. Что-то Игорь вычитал, а что-то придумал сам. Жаль только, что приготовление занимало много времени, и удавалось отведать бодрящий эликсир только по выходным, когда не приходилось спешить на работу. На сухое дно джезвы Игорь выложил четыре ложки сахарного песка, присыпал его корицей и стал дожидаться, когда медленный огонь газовой конфорки расплавит сахар в тягучую коричневую массу. Весёлые голубые язычки ласково и невесомо касались закопчённого днища и, казалось, это будет длиться вечно. Но Игорь по опыту знал, как обманчив этот процесс, и медленным покачиванием из стороны в сторону дал равномерно расплавиться всему содержимому. Уютно запахло корицей. Даже разговаривавшие притихли на мгновение, принюхиваясь. Но Игорь, чтобы не ронять свой кулинарный авторитет, не опустился до объяснений и стал в огненную лаву насыпать ложкой молотый кофе. Теперь запах кофе стал главным на небольшой кухне. Вообще-то полагалось намолоть свежего из зёрен. Хозяйская кофемолка для этого имелась, но Игорь не хотел будить соседей, поскольку древнее изделие, ещё советского производства, при работе дико завывало и вибрировало.

Пришло время заливать воду. В обычных условиях Игорь лил холодную, но сейчас, желая ускориться, чтобы не задерживать компанию, воспользовался кипятком из чайника. Делал он это аккуратно, потому, что несколько раз уже приходилось отмывать плиту от кофейной гущи. Как завершающий трюк он бросил в кофе щепотку соли и трижды довел его до кипения.

Чашки всем достались разномастные. Но Инга от кофе вообще отказалась, Борьку такие пустяки никогда не смущали, а Куницын, в предвкушении удачи, глубоко ушёл в свои мысли и напиток глотал механически.

Игорь понял, что его вкусовой сюрприз не оценили, поэтому принципиально медленно смаковал свою порцию, всем видом показывая, что завершит процесс, невзирая на реакцию нечутких к прекрасному гостей.

За окном несмело светало. Куницын удалился в комнату и начал по телефону выдавать команды. Наступало утро оперской реализации.

Борис и Инга давно спали сидя, привалившись к спинке неудобного диванчика. Игорь, напившийся кофе, бодрствовал, дожидаясь постановки задач.

45

К утру Куницын силы распределил так. Игорь с Ингой на машине Игоря едут в соседний район, где Инга пишет и подаёт в следственный отдел заявление о похищении Ермакова, чтобы придать всей операции законный характер. Куницын с Борисом едут на окраину дачного поселка, где, по указаниям поисковой системы, находится куртка с маячком Ермакова, и там дожидаются прибытия группы захвата из областного управления.

Перед выездом Борис, по просьбе Куницына, ещё раз включив свой компьютер, убедился, что маячок, по-прежнему, высвечивается в той же точке. Настала пора выдвигаться.

Игорь с Ингой успели в следственный отдел соседнего района как раз к началу рабочего дня. Игорь ещё с дороги позвонил Сорокину и, объяснив ситуацию, попросил связаться со здешним руководителем, и всё тому объяснить. Поэтому затруднений не было. Заявление Инги о похищении Ермакова приняли и зарегистрировали.

Для работы по заявлению местное руководство нарядило совсем молоденькую девушку, которая успела проработать следователем всего пару месяцев. Расчёт местных строился на том, что Игорь, который навлёк на их отдел дополнительную работу, сам и поможет её разгрести.

Звали молоденькую сотрудницу Светлана Николаевна. Она со всей строгостью юности опросила Ингу об известных ей обстоятельствах и, не торопясь, записывала её слова в протокол, постукивая наманикюренными пальчиками по клавиатуре.

Игорь, слыша строгие вопросы, внутренне умилялся, а потом сравнил свои приёмчики с услышанным и загрустил. Штампы общения проявлялись в каждом из них. Поэтому люди на допросах и замыкались в себе, не хотели себя подставлять под препарирование какими-то юнцами, которым почему-то доверено важное государственное дело. Стоило об этом подумать на досуге.

Всё в кабинете сияло чистотой. На подоконнике красовались нарядные расписные горшочки с цветами. В этих стенах никто никуда не спешил, и всё делалось по намеченному плану.

Игорь извертелся на стуле, переживая и за исход операции и за брата. Светлана Николаевна его мук демонстративно не замечала и методично продолжала выспрашивать у Инги, какие-то несущественные, а, по мнению торопящегося Игоря, просто пустяковые детали.

Наконец-то, Светлана Николаевна их отпустила, высказав желание сразу видеть у себя Ермакова, как только операция завершится.

Игорь, выбегая на улицу, успел три раза сплюнуть, чтобы не сглазить, и Ермаков действительно нашёлся бы живой и здоровый. Инга неотрывно следовала за Игорем, и не взять её с собой в машину он не мог, хотя и понимал, что её присутствие может вызвать нарекания организаторов операции.

Ехать до указанной Борисом местности было недалеко. Свернув с асфальта на просёлочную дорогу, и немного углубившись в лес, «Альмера» Игоря наткнулась на препятствие: стоящий поперёк лесной дороги трактор «Беларусь». Из кустов неслышно возникли две фигуры в бронежилетах и касках с автоматами наперевес.

Игорь предъявил удостоверение, которое внимательно изучили. В летнем утреннем лесу, где плотная листва подлеска затрудняла обзор, встреча с перекрывшими дорогу автоматчиками, лица которых скрывали полумаски, пугала.

По Инге это сильно заметно, даже руки у неё задрожали. Игорь, зная, что это свои, такого страха не испытывал, но всё равно невольно ощутил собственную зависимость от этих вооружённых людей. Он слышал, что на оперском жаргоне эти бойцы, за массивность экипировки, называются «тяжёлыми», но, несмотря на внушительность габаритов, двигались они легко и впечатления тяжести от их перемещений не создавалось.

Им предложили выйти из машины и пройти вперёд по дороге сто метров, объяснив, что начальство там. Игорь и Инга дружно зашагали в указанном направлении. Инга шла с явным облегчением, стараясь держаться поближе к Игорю. Она пару раз оглянулась, но никого за спиной уже не увидела. Немногословную заставу снова скрыли придорожные кусты.

Через несколько минут они увидели сгрудившиеся на обочине три легковые машины и микроавтобус. Им навстречу вышел молодой парень, в котором Игорь узнал того начинающего оперативника, с которым осматривал сгоревшую «Ладу». Тот Игоря тоже узнал и кивнул в знак приветствия. На Ингу он посмотрел несколько озадаченно, и предложил ей пока посидеть в салоне микроавтобуса. Инга взглянула на Игоря, но тот успокоил и попросил сделать, как просят.

Игоря оперативник проводил вглубь леса, где находился Куницын и ещё два человека. Куницын представил Игоря и назвал своих старших коллег из областного уголовного розыска: Кривошеев и Шарафутдинов. Обменявшись рукопожатиями, Игорь с тревогой спросил про брата, которого не увидел.

–Всё в порядке, – успокоил Куницын, – уже проверили, метка работает в этом посёлке. Сейчас хотим сузить круг поисков, и послали Бориса с его компьютером по улицам, может это и поможет. Сам понимаешь, не все же дома подряд штурмовать. Ты не беспокойся, он не один, и под прикрытием.

–Всё равно стрёмно, он же ещё школьник, ему за партой экзамены сдавать, – затосковал Игорь, – мне мать голову оторвёт, когда про это узнает.

– А мы ей не скажем, зачем матушку расстраивать, – продолжал Куницын и одновременно к чему-то прислушивался, – Едут! Вон они!

Из поселка к ним в лес въезжал огромный оранжевый мусоровоз. В кабине сидели трое, посередине Борька. Дождавшись, когда они выйдут и приблизятся, Куницын с нетерпением обратился к парню, управлявшему машиной:

– Ну, что скажете?

– Наметились два дома, самые крайние на улице. Но какой из них, – он хлопнул Борьку по плечу, – наука сказать бессильна.

– Сигнал мощный, явно где-то рядом, но точно не могу сказать,– оправдывался брат.

Игорю стало его жалко, он приобнял его за плечи и слегка встряхнул, старясь ободрить.

Кривошеев оглядел свою команду и принял решение:

– Всё, славяне, времени не остаётся. Штурмуем оба дома. Спецназёров делим пополам, я с Куницыным, остальные оперативники с Шарафутдиновым. Гражданские и безоружные, – он посмотрел на братьев, и решил их окончательно не обижать, отстраняя от дела, – держатся замыкающими, вперёд не лезут. Всё! Пошли!

Игорь и Борис приотстали и, когда цепочка скрылась в кустах, двинулись следом.

Почти сразу начались дачные полусгнившие самодельные частоколы. Приходилось пролезать между досками, в проделанные шедшими впереди проходы, жестоко страдая от ожогов крапивы, которая поднималась выше человеческого роста.

Неожиданно у кого-то во дворе залаяла собака, затем ещё одна и ещё. Внезапность штурма оказалась под большим вопросом. Но пока всё шло спокойно. Шума, криков и выстрелов из посёлка не доносилось.

Браться подкрались ещё ближе, и два крайних домика стали ясно видны. Из-за дощатых заборов выступали простые шиферные крыши домов и сараев, кирпичные печные трубы и верхушки яблонь.

Внезапно раздался сильный треск, это полтора десятка одетых в чёрное людей разом перемахнули через заборы.

Ещё через мгновение раздались удары, вышибающие входные двери и звон разбитого стекла. Кто-то истошно заорал: «Всем лежать, работает спецназ!». Из домиков слышался топот ног и удары, наверное, по внутренним дверям. Неожиданно шарахнули два выстрела, а потом ещё три, как бы торопясь и вдогонку. Теперь уже все собаки в округе подняли оглушительный лай, послышались и чьи-то испуганные крики.

Оба брата, забыв полученные инструкции, подались вперёд и уже почти добежали до забора ближайшего домика, как им навстречу из-за плотных кустов черноплодной рябины выпрыгнул здоровенный парень. Это был явно не спецназовец, поскольку на нём из одежды были только тренировочные штаны и майка-алкоголичка. Но в правой руке он сжимал пистолет, из которого тут же пальнул в бежавшего ему навстречу первым Игоря. Каким-то чудом пуля ушла чуть выше головы, взъерошив волосы. Борька моментально выскочил вперед и нанёс стрелку сокрушающий удар. Куда он попал, Игорь с испуга не рассмотрел, только увидел, как этот здоровяк, словно во сне заваливается на бок, в давно некошенную траву. Борька прыгнул на него сверху, стараясь притиснуть к земле руку с зажатым ещё в ней пистолетом. Игорь, подскочив секунду спустя, коленом надавил на запястье хрипевшего от злости парня, ухватил двумя руками пистолет за ствол и резким рывком в сторону большого пальца вывернул его из кисти. Стрелок продолжал трепыхаться, но Борька, получивший поддержку брата, воспользовался свободой рук, и несколько раз с силой ударил стрелка по лицу, а потом перевернул на живот и заломил ему руки за спину.

На выстрел прибежали испуганные Куницын и Кривошеев. Убедившись, что беду пронесло стороной, они стали сыпать матерными упрёками за то, что братья не послушались и попёрлись вперёд.

Оглушённые адреналином братья им не возражали и потихоньку приходили в себя. Всё могло обернуться трагедией. Игорь, представив себе, чего они чудом избежали, не мог избавиться от мелкой нервной дрожи. Борька, молча, отдувался и облизывал разбитые в кровь костяшки на правом кулаке, продолжая коленом прижимать сбитого с ног стрелка.

Подошёл плотно упакованный в бронежилет и каску спецназовец. По его поведению, Игорь угадал в нём старшего. Подошедший окинул взглядом поле битвы и кивнул двум своим подчинённым, которые подняв, уволокли задержанного.