Рабби Акива и Рахель

Акива и Рахель

История великой любви

Герцель Давыдов

© Герцель Давыдов, 2022

ISBN 978-5-4483-7429-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. Иерусалим! Иерусалим!

После падения Иерусалима в 38301 году, когда Второй Храм был сожжен, мудрецы Иудеи всеми силами стремились сохранить центры изучения Торы. Часть из них выступали против иудейского восстания и считали, что возможность продолжать изучать Тору важнее, чем политическая независимость. Но решительно настроенные отдельные отряды выступили против римской армии, и это привело к катастрофе. Город был практически разрушен, а оставшиеся в живых жители оказались в невероятно сложных условиях.

В городе стояла изнуряющая жара, несмотря на то что солнце уже совершало свой обратный путь и садилось за горизонтом. Обозревая окрестности Иерусалима, путник не собирался останавливаться и хотел во что бы то ни стало попасть на рыночную площадь до темноты. Он долго блуждал между узкими улочками, похожими друг на друга как две капли воды, пока, отчаявшись добраться до рынка к вечеру, не решил укрыться в тени высокого дерева, чтобы переждать жару. Немного отдохнув, мужчина, разглядел неподалеку лавку торговца пряностями и устремился к ней.

На скамье у входа в лавку сидел пожилой иудей.

– Мир тебе2, господин! – обратился к нему путник.

– Мир и тебе, – ответил седой иудей.

– Эта дорога приведет меня к рынку?

– Иди прямо и придешь на рынок.

Странник попросил разрешения постоять в тени и немного отдышаться. Торговец охотно позволил и предложил путнику воды. Незнакомец быстро осушил сосуд.

– Благодарю тебя, господин.

– В Иерусалиме в это время года всегда очень жарко, хочешь еще воды?

– Нет, я уже напился.

– У тебя усталый вид, ты идешь издалека? – поинтересовался хозяин лавки, приняв кувшин.

– Да, я проделал долгий путь.

– За многие годы я научился с первого взгляда определять, кто есть кто. Увидев тебя, я сразу догадался, что ты не здешний житель. Кого ты ищешь в Иерусалиме?

– Я здесь никого не знаю и пришел в Иерусалим из Галилеи3 в поисках заработка, – ответил мужчина. – Мое имя Акива бен Йосеф4, я происхожу из геров5.

– Я Шимон, торгую пряностями в Иерусалиме вот уже шестьдесят лет. – Пожилой мужчина с достоинством произнес свое имя.

– Не найдется ли у тебя какой-нибудь работы для меня?

– спросил Акива. – Ты пожилой человек, а я готов выполнять любую, даже тяжелую работу за небольшую плату.

– Какая может быть работа у торговца в разграбленном и разоренном городе? Раньше дела шли хорошо, но теперь слава Б-гу, если хватает денег купить еду и питье. Ты, наверное, голоден?

– Да, но у меня есть немного денег, и я куплю себе еду на рынке.

– Деньги тебе еще пригодятся, и рынок уже скоро закроется, а торговцы будут спешить домой. Если у тебя нет знакомых в Иерусалиме, то отужинай со мной и моей женой Дворой, нам будет приятно.

Акива удивился, он не ожидал такого гостеприимства.

– Я готов отработать свой ужин. Ты меня совсем не знаешь, и я думаю, это будет справедливо.

– Ничего отрабатывать не нужно, мы почтем за честь, если ты разделишь с нами трапезу.

– Чем почетно присутствие такого простого человека, как я, для вас, жителей Иерусалима? – еще более удивился Акива.

– Если ты поужинаешь в нашем доме, мы хоть в чем-то сможем уподобиться праотцу нашему Аврааму, который разбил свой шатер посреди пустыни и приглашал в свой дом путников. Он не брал с них денег, все, что он просил, это чтобы они прочли благословение после еды и поблагодарили Единого Б-га.

– Авраам ваш родственник?

– Авраам всем нам родственник, так как он является отцом множества народов. Мы с женой всегда стараемся приглашать в свой дом гостей, следуя примеру праотца нашего Авраама, особенно по большим праздникам.

– Я никогда не слышал о нем, – признался Акива.

«Да, – покачав головой, подумал Шимон, – встречаются еще невежды в Иудее, которые не знают Авраама».

– Ну что ж, преломи с нами хлеб. Ты расскажешь о себе, а я об Иерусалиме и Аврааме, – сказал вслух хозяин лавки. Его жена отправилась в амбар за продуктами, чтобы приготовить еду на долю гостя. Мужчины вошли в дом, разулись, и хозяин дома предложил Акиве воды, чтобы он смог умыться после долгого пути. Затем и сам Шимон умылся, и они прошли с Акивой к уже накрытому столу.

Гостя усадили около хозяина дома. Прежде чем приступить к трапезе, Шимон произнес благословение, и все принялись обедать. Акива ел с большим аппетитом, но пытался сдерживать себя, чтобы не показаться невоспитанным. Он уже съел большой кусок мяса, когда хозяин дома поинтересовался:

– Акива, чем ты раньше зарабатывал себе на жизнь?

– Зарабатывал чем придется: пас скот, колол дрова или собирал хворост в лесу, а затем продавал их на рынке. – Акиве пришлось оторваться от тарелки с вкусной пищей.

– Шимон, позволь, пожалуйста, гостю спокойно доесть ужин, потом поговорите, – вмешалась жена хозяина. Шимон прислушался к совету жены.

Тарелка Акивы быстро опустела, и когда хозяин предложил добавки, он охотно согласился. Манеры Акивы смущали столичных жителей, но гостеприимные хозяева пытались не подавать виду. По завершении трапезы Шимон призвал Акиву вместе с ним прочесть благословение, но тот признался, что не владеет грамотой и не умеет ни читать, ни писать, а также не знает никаких благословений. Шимону было странно слышать это. Он один прочел благословение после еды, и хозяйка дома принялась убирать со стола.

– Разве ты в детстве не ходил учиться грамоте, что не умеешь в зрелом возрасте писать и читать? – вернулся Шимон к не дающему ему покоя вопросу.

– Я рано начал работать, и хотя мне уже тридцать пять лет,

у меня никогда не было ни денег, ни времени, чтобы учиться, – грустно произнес Акива.

– Да, Акива, нелегко тебе придется в Иерусалиме, таких здесь называют ам-аарец6.

– В моем возрасте поздно что-либо менять.

– Священное Писание свидетельствует, что никогда ничего не поздно, запомни это. Ты сказал, что у тебя нет родственников в Иерусалиме?

– Да, я здесь никого не знаю.

– Сейчас уже поздно, оставайся у нас, а завтра с утра мы подумаем, что тебе делать и чем заняться в нашем городе.

Акива обычно просыпался чуть свет, но в этот раз проспал до обеда. Палящие лучи августовского солнца наконец разбудили его. За накрытым столом Акиву уже дожидались хозяева дома.

– Давно так не спал, ведь я обычно встаю с рассветом и ложусь спать поздно ночью, но, видимо, из-за долгого пути, который мне пришлось вчера пройти, я проспал до позднего часа.

– Это хорошо, что ты выспался. Мы старались тебя не будить, так как силы тебе понадобятся.

В скором времени супруга господина Шимона накрыла на стол и пригласила своего мужа и гостя завтракать. Акива, как и накануне, ел с большим аппетитом, но потом вдруг резко остановился. Он подумал, что и так злоупотребляет гостеприимством и если съест все, что стоит на столе, это будет неправильно.

– Что случилось, Акива, почему ты не ешь? – обеспокоилась хозяйка.

– Благодарю, я уже сыт, и мне нужно идти, я и так у вас задержался.

– Не спеши, поешь и попей хорошенько, силы тебе пригодятся. Куда ты собираешься идти, Акива? – остановил его Шимон.

– Пойду на рынок и поспрашиваю у торговцев, не требуются ли им работники. Мне очень нужна работа, чтобы купить еду и оплатить ночлег.

– Возможно, Кальбе Савуа нужны работники.

– Кто такой Кальба Савуа?

– Кальба Савуа – один из трех самых богатых людей в Иерусалиме, – ответил хозяин. – Я раз в неделю отвожу пряности для его семьи, и мы уже много лет хорошие знакомые. Его дом всегда полон гостей, и за это он носит прозвище Кальба Савуа7.

– Почему у него такое странное прозвище? – удивился Акива.

– Потому что, если даже собака входит в его дом голодной, она выходит оттуда сытой. Двери его дома всегда открыты для гостей, и он тоже стремится походить в этом на праотца нашего Авраама. – Шимон немного помолчал и с грустью добавил: – Но сейчас, после неудавшегося восстания, римляне обложили его высокими налогами.

– Он принимал участие в восстании? – удивился Акива.

– Он не только уважаемый и богатый человек, он верный сын своего отечества. Трое самых богатых иерусалимских жителей помогали восставшим.

– Кто же другие двое?

– Накдимон бен Гурион и Бен Цицит Акесет. О богатстве этих людей складываются легенды. Они втроем могли бы прокормить весь Иерусалим.

– Почему тогда римлянам удалось захватить Иерусалим и разрушить город?

– Узнав о приближении римской армии, Кальба Савуа, Накдимон бен Гурион и Бен Цицит Акесет наполнили свои склады продовольствием, которого в случае осады города должно было хватить на двадцать один год. Они были уверены, что у римлян не хватит сил и продовольствия для долгой осады и они отступят. Но некоторые жители Иудеи не желали следовать этому плану и жаждали сразиться с римлянами лицом к лицу. Они подожгли склады в надежде на то, что, когда в городе не останется еды и воды, не будет и возможности выжидать и тогда сограждане вместе с ними бросятся в бой. Чем это закончилось, всем известно.

– Я почел бы за честь работать у столь уважаемого человека. Если он примет меня, я буду, господин Шимон, тебе очень благодарен.

– Не нужно мне никаких благодарностей, доедай свой завтрак, и мы отправимся к Кальбе Савуа – как раз сегодня повезу ему пряности, – произнес торговец и затем, будто разглядев в глазах Акивы вопрос, пояснил: – Иудеи должны помогать друг другу и держаться вместе, особенно в столь тяжелые для нашего народа дни.

Акива был очень взволнован: если удастся устроиться к этому богачу, то он получит хорошее жалованье, крышу над головой и сможет пережить сложные времена.

Взвалив тяжелую сумку с пряностями на спину осла, они отправились в путь. Дорога, по которой они должны были идти, проходила мимо рынка.

– Если ничего не получится, я хочу вернуться сюда до захода солнца и поискать работу у торговцев. Может, кому-то понадобится моя помощь, – сказал Акива.

Старик его остановил:

– На рынок ты всегда успеешь прийти и найдешь здесь разную работу, но если тебе удастся устроиться у Кальбы Савуа, это будет надежнее.

– Да, уважаемый Шимон, ты прав. Мне уже за тридцать, и я хочу добрую работу, чтобы спокойно встретить старость, – согласился Акива.

Вдали, за городским рынком виднелись руины когда-то многочисленных строений и среди них одна-единственная сохранившаяся стена.

Шимон, поймав взгляд спутника, брошенный на городские развалины, пояснил:

– Это Храмовая гора – на ней и возвышался Храм! Тысячу лет наши предки чтили это место и приходили сюда молиться. Римляне разграбили и разрушили наш Второй храм всего через шесть лет после окончания его строительства. Это произошло 9 ава8 3830 года (2 августа 70 г. н. э.). Это не единственное печальное событие, приходящееся на эту дату. Первый храм – храм царя Соломона9, построенный около тысячи лет назад, – тоже был разрушен именно 9 ава.

– Ты можешь считать меня глупым, господин, но я не верю во все эти совпадения.

– Акива, какое я имею право думать о тебе так? Все мы равны перед Вс-вышним, благословенным, и можем иметь свою точку зрения на происходящие события. Если бы Он, милосердный, хотел, чтобы у всех людей были одинаковые взгляды на разные события, то Он бы так и сделал. Но раз мы все разные, то, значит, так и должно быть. Но я часто думаю, почему недавние печальные события и разрушение храма Соломона произошли в один и тот же день. Может, это знак?

– Я не могу дать тебе ответ на этот вопрос, уважаемый Шимон. А почему Первый храм ты называешь храмом Соломона? Его построил Соломон Мудрый?

– Да, Первый храм был построен великим царем Соломоном, которого многие называют Соломон Мудрый, по праву считавшимся умнейшим человеком. Есть и такие, кто именует его Соломон Великий, так как время его правления считается эпохой расцвета монархии и иудейского могущества. Он славился необычайным богатством, а самое главное – мудростью и справедливостью. Когда я вижу, что творится в Иерусалиме, вспоминаю историю с перстнем Соломона и нахожу некое утешение.

– А что было необычного в его перстне?

– Говорят, что на его перстне была высечена фраза: «Все проходит». И в моменты сильного гнева царь Соломон всегда смотрел на эту надпись, и это помогало ему обрести спокойствие. Но однажды он так разгневался, что не смог совладать собой, даже смотря на эту надпись. В гневе он сорвал кольцо с пальца и уже собрался бросить его, как в последний момент заметил светящиеся буквы на внутренней стороне кольца. Он приблизил кольцо – надпись гласила: «И это тоже пройдет». Соломон рассмеялся и снова надел кольцо.

Торговец тяжело вздохнул:

– Может, и эти сложные для нашего народа времена пройдут…

– Ты тоже мудрый человек, господин Шимон. Даже если Кальба Савуа не примет меня, я все равно буду тебе очень благодарен, – отозвался Акива.

Шимон не согласился:

– Я стараюсь учиться, общаться с мудрецами Торы, учениками ешив10, хожу в синагогу, но все равно до мудрости царя Соломона мне ой как далеко. Он великий царь, он удостоился чести построить Храм, а я простой смертный. Акива, если у тебя возникнет желание, можешь посещать синагогу со мной.

– Уважаемый Шимон, прости, но сейчас я к этому не готов. И ты знаешь, за всю мою жизнь у меня сложилось не совсем положительное впечатление о религиозных людях.

– Я не настаиваю! К этому каждый должен прийти сам, каждый сам должен проложить свою дорогу к мудрости. Когда будешь готов, скажи.

Акива молча согласился, и оставшуюся часть пути они прошли без единого слова, думая каждый о своем. Время приближалось к полудню, и солнце нещадно пекло, когда Шимон сказал:

– Ну, вот мы и пришли – это владения Кальбы Савуа.

С возвышенности, на которой стояли Акива и Шимон, был виден огромный особняк с цветущим садом и тучное поле, которое пересекала протекающая по нему речка.

* * *

Путники прошли в ворота имения Кальбы Савуа, и Шимон, прихватив сумку с пряностями, направился к огромному особняку, поручив Акиве своего осла. Поравнявшись с деревянным колодцем, стоявшим посреди двора, торговец увидел бегущую ему навстречу молодую девушку, лет двадцати, необыкновенно красивую. Она радушно поприветствовала гостя и поднесла ему кувшин с водой, набранной из колодца. Шимон умылся и, выпив холодной воды, прошел в дом.

Приняв кувшин из рук Шимона, девушка наполнила его еще раз, чтобы, как обычно, напоить осла, но увидев незнакомца подошла к нему.

– Пей, пожалуйста, – протянула она кувшин гостю, – наверное, тебе с господином Шимоном пришлось преодолеть долгий путь.

Акива скромно принял кувшин из рук девушки, внимательно посмотрев в ее карие глаза. Он сразу же влюбился в нее, его одинокое сердце распахнулось ей навстречу.

– Ты пей сколько угодно, а я пойду напою и накормлю осла господина Шимона. Наверное, жажда измучила бедное животное, ослик выглядит усталым, – продолжала девушка.

Набрав очередной кувшин, девушка наполнила водой глубокое корыто и, подведя осла к воде, стала гладить его по шерсти и нежно приговаривать:

– Пей, ослик, ты сегодня много ходил и, наверное, очень устал.

Когда осел осушил корыто, девушка забрала пустой кувшин у Акивы и, вернув его к колодцу, направилась в дом.

Кальба Савуа встретил старого знакомого со всеми почестями и пригласил отобедать. Трапеза прошла в беседах о Иерусалиме и будущем иудеев в родной стране. Кальба Савуа пошел по обыкновению проводить гостя до двери, когда Шимон сказал:

– Я могу обратиться к тебе с просьбой?

– Если у тебя торговля идет не очень хорошо и тебе нужны деньги, буду рад тебе помочь, – с готовностью откликнулся Кальба Савуа. – Вернешь, когда сможешь, а если не сможешь, то мы оба забудем об этом. Ты мне как старший брат.

– Вчера к моему дому подошел человек, и я пригласил его поужинать. Он издалека, и ему нужна работа. Мне хотелось бы помочь ему, но я не знаю как и потому решил обратиться к тебе.

– Ты напугал меня, мой дорогой Шимон, я думал, у тебя произошло что-то серьезное. Приведи его, я дам ему работу, еду и ночлег. Мне нужны помощники и управляющие, которые смогут вести хозяйство. Я один уже ничего не успеваю.

– Да, Кальба Савуа, мы с тобой не молодеем, и нам нужны помощники. Но он не справится со столь ответственной должностью. Думаю, вести хозяйство ему не совсем подойдет. Может, у тебя есть более простая работа?

– Зачем простая? Раз ты просишь, я дам твоему человеку хорошую работу.

– Акива не умеет ни писать, ни читать, и я думаю, ему будет сложно работать твоим помощником.

– Сколько же ему лет?

– Около сорока, он ам-аарец, но он показался мне очень хорошим человеком, несмотря ни на что.

– Сегодня в Иерусалиме редко встретишь человека, который в таком возрасте не умеет читать и писать. Он правоверный иудей, посещает синагогу, знает молитвы, читает благословение после еды? – спросил Кальба Савуа.

– Нет, он говорит, что всю жизнь занимался тяжелым трудом и у него не было времени учиться.

– Что ж, я попрошу своих помощников научить его молитвам… после работы, конечно, – засмеялся Кальба Савуа. – Поголовье скота увеличилось, и мне нужен хороший пастух. Приводи своего Акиву, и мой помощник Эзра покажет ему имение и скот.

– Он пришел со мной и сейчас ожидает у ворот.

– Тогда пусть приступает к своим обязанностям прямо сегодня, – улыбнувшись, произнес Кальба Савуа.

– Благодарю тебя, Кальба Савуа, ты столько делаешь для нашей общины. Будь благословен!

– Я уверен, что, если бы у тебя была возможность, ты поступил бы так же.

– Я простой торговец, но ты, Кальба Савуа, уважаемый человек – цадик11. О тебе люди слагают легенды и, наверное, будут говорить даже через тысячу и две тысячи лет как об одном из самых богатых людей Иерусалима.

Шимон сообщил радостную новость Акиве. Тот сердечно поблагодарил своего покровителя и направился вместе с Эзрой, управляющим хозяйством и помощником Кальбы Савуа, знакомиться с хозяйством.

Эзра показал Акиве, как устроено имение, и по поручению Кальбы Савуа отвел ему отдельную комнату в доме, где жили слуги. Также Кальба Савуа положил ему хорошее жалованье и дал даровой стол вместе с другими слугами.

Акиве нравилась работа, он мог в одиночку подолгу пасти у реки скот, за которым должен был присматривать. Он радовался тому, как всё устроилось, и был готов прожить так всю оставшуюся жизнь.

Глава 2. Весенняя гроза

Осень выдалась дождливой. Акива по-прежнему пас овец в имении Кальбы Савуа и получал приличное жалованье. Каждое утро он выгонял из загона отару овец и спускался со стадом к пастбищу около реки. Животные мирно паслись, а пастух любовался природой и наблюдал за тем, как течет река.

Акива очень заботился о своем стаде и старался, чтобы животные паслись в хорошем месте, где растет сочная трава. Он оберегал овец от чрезмерного холода, шума и невыносимой жары. В дни, когда гости Кальбы Савуа, желающие пообедать на свежем воздухе, переходили в беседку, с которой открывался прекрасный вид на реку, и подолгу спорили о будущем еврейского народа, Акива перегонял овец в более спокойное место. Пастух считал, что умиротворенные овцы смогут давать больше шерсти, а их мясо будет ароматнее и сочнее. Но в дни, когда та юная девушка в компании служанки подолгу читала в беседке книги, Акива не угонял стадо, он изредка бросал взгляд в ее сторону, чтобы узнать, не смотрит ли она на него. Девушка, увлеченная чтением, не замечала пастуха, а когда ее глаза уставали, она переводила взгляд на реку, на ее блестящие под лучами палящего солнца воды.

По пятницам Акива пригонял овец на пастбище с первыми лучами солнца, чтобы успеть вернуться обратно до наступления темноты. После заката начинался шаббат12, а в шаббат в имении Кальбы Савуа иудеи не работали. Иногда Акива по приглашению господина Шимона встречал шаббат в его доме. Пожилые супруги радовались его приходу и радушно встречали гостя.

Акива давно терялся в догадках, кто та прекрасная незнакомка, напоившая его водой, как ее зовут, но ответов на свои вопросы не находил. Боясь вызвать гнев управляющего, Акива молчал и не обращался к нему за разъяснениями.

Иногда, возвращаясь в имение после работы, он направлялся к колодцу в надежде хоть на мгновение увидеть милую девушку. Наполняя кувшин, Акива подносил его к губам, медленно пил из него, стараясь рассмотреть, что происходит вокруг. Иногда ему удавалось увидеть, как девушка развешивает белье вместе со служанкой, кормит лошадей или наполняет кухонными отходами огромное корыто около дверей дома. Она регулярно делала это, чтобы корыто не пустовало и бродячие собаки могли поесть из него. Акиве нравилось наблюдать, как она трудится, но больше всего ему нравилась ее теплая улыбка.

Но в один из дней, наполняя кувшин водой из колодца, Акива услышал громкий лай собак и, обернувшись, увидел, как бездомная собака, прибежавшая к корыту, яростно лаяла на девушку, пытавшуюся, как обычно, наполнить его отходами. Собака, увидев кастрюлю в ее руках и учуяв запах съестного, продолжала лаять на девушку, вынуждая бросить кастрюлю с содержимым на землю.

Акива бросился на помощь, криками пытаясь отогнать озлобленную псину. Собака неохотно отступила, потом решила вернуться и отвоевать кастрюлю. Акива замахнулся на нее кулаком – посоха с ним не было, и собака, прежде чем убежать, укусила его за руку. Девушка бросилась к Акиве, но пастух молча повернулся к ней спиной и ушел.

Она глядела вслед человеку, который быстро удалялся в сторону реки, чтобы промыть рану, здоровой рукой одновременно зажимая кровоточащий покус. Она никогда не видела сразу столько крови и поэтому долго не могла уснуть, думая о пастухе-герое.

Акива, которого по роду его прежних занятий не раз кусали собаки, насекомые и даже змеи, не придал случившемуся особого значения. Он промыл руку водой из реки и, крепко перевязав ее, стал думать о девушке. «Возможно, она дочь служанки, она повсюду сопровождает ее, или родственница Кальбы Савуа», – рассуждал он сам с собой.

Проходил день за днем, неделя за неделей, месяц за месяцем. Дела в Иудее обстояли все хуже и хуже. Иерусалим был разрушен, жители города с трудом сводили концы с концами. Они исправно платили большие налоги римлянам, чтобы не повторить судьбу других иудеев и не быть угнанными в рабство. Жители пытались воссоздать в Иудее духовную жизнь в отсутствие Храма и сохранить Священное Писание для еврейского народа.

Акива же был далек от всего этого, он не думал ни о Торе, ни о разрушении Храма. Каждый день он выводил овец на пастбище и с волнением ждал встречи с прекрасной незнакомкой.

* * *

Наступающий шаббат Акиве предстояло встретить у Шимона. После обеда он загнал овец и, предупредив управляющего, что сегодня не будет присутствовать на праздничной трапезе, отправился в дом Шимона. У главных ворот он снова встретил знакомую чтицу с прекрасными длинными волосами. Ее шею украшала золотая цепочка, на которой висели три непонятные для Акивы буквы. Он не мог отвести от девушки глаз и едва не ударился головой о ворота. Направляясь в дом господина Шимона, пастух всю дорогу думал о ней.

После сытного ужина господин Шимон прочел благословение, завершающее шаббатную трапезу. Затем он вкратце рассказал Акиве и своей жене Дворе об основных моментах в недельной главе Торы и, после того как все традиции были соблюдены, спросил у гостя:

– Акива, как тебе работается у Кальбы Савуа?

– Спасибо, очень хорошо. У меня еще никогда не было такой работы и такого хорошего заработка. Мне нравится пасти овец и целый день быть на свежем воздухе.

– Ты не устаешь?

– Я работаю с самого детства и привык к тяжелому труду. Работа у Кальбы Савуа легкая по сравнению с тем, что мне приходилось делать раньше. Раньше я работал круглый год, с утра и до позднего вечера, без отдыха, а сейчас я отдыхаю в шаббат и праздники. Господин Шимон, я хотел узнать, сегодня какой-то иудейский праздник?

– Нет! Почему ты спрашиваешь?

– В имении Кальбы Савуа с самого утра все суетятся.

– Кальба Савуа сегодня празднует свой шестидесятый день рождения. Я был сегодня в его доме, привозил свежие пряности и даже успел подарить имениннику серебряную Менору13. Он уговаривал меня остаться и разделить это радостное событие с ним и его многочисленными друзьями, среди которых был даже раби Йоханан бен Закай14 из Явне. Но я, попросив прощения и подняв за его здоровье бокал красного вина, поспешил вернуться домой к шаббату.

– Кто такой раби Йоханан бен Закай? – поинтересовался Акива.