Хроники Света. Долина людей. На пороге большой войны. Часть первая

Надо было видеть выражение лица Коновалки: растерянность и злоба бессилия. Затараторила, что можно еще попробовать комбинации средств, что-то да придумает. Хотя уверенности в голосе не было. Кмор откашлялся и заявил, что яд пить рано. Ну разве что, если Белка просто устала от жизни. А если не устала и еще пожить хочет немного, то есть у водников средство. Вон оно это средство, в воде плавает, надо лишь изловить, что водники могут сделать прямо сейчас. От оно как. Еще секунду назад Белка прощалась с жизнью, сокрушалась, что помрет вот так бесславно, не в бою, а от гниения. И опять впереди замаячила перспектива выжить. Аж прорычала, чтобы немедленно изловили сие средство. Коновалка пристала с вопросами, что, мол, за средство? На ком было испытано? Кмор отправил водников в воду и сообщил, что сейчас все будет. Пара водников действительно вернулась минут через пять. Высыпали на камень две жмени каких-то насекомых. Водомерками нарек их Кмор. Учитывая размер ладоней водников, насекомых они изловили не меньше сотни. И пока это полчище не расползлось принялись давить их камнями.

А лекарство-то вот какое адское да противное. С откровенным недоверием взглянула Белка на водника. На что Кмор заявил, что это лучшее средство, да и единственное, пожалуй, которое реально помогает при черных ранах. Говорит, что приходилось водниками сталкиваться в лесу с черными, с этими жуткими нечистыми тварями. Быстрые как скаты, смердящие стократ хуже мора рыб. Много водников погибло, пока лекари не придумали лекарство. Ну как придумали? Случайно вышло. Как раз лекарь в лесу собирал какие-то ночные травки и встретил черных. Еле ноги унес, но порезали его славно. Благо, в воду они носу не кажут, преследуют до берега и как отрезало. Если успел водник нырнуть, считай, второй день рождения можно праздновать. Лекарь тот успел, но был весь покоцаный, весь исполосованный черным. Попрощался с семьей да уплыл на скорбный остров, умирать. Такая традиция у водников. Если кто неизлечимо болен, он уходит на скорбный остров. Никто никогда с острова не возвращался. Похоронные команды потом приплывали и сжигали тела, а прах отдавали родным, коли таковые были. Или просто рассыпали по ветру.

А вот этот лекарь вернулся. Рассказывал, что как раз была миграция водомерок. Лекарь был слаб, обессилен, выбрался на берег да упал без сил. И придавил одну из колоний водомерок. Проснулся на утро, а раны уже даже затянулись. Лекаря того чуть не прибили правда, когда вернулся в деревню, думали нечисть перерожденная пожаловала. Вот такая история лекарства от черных ран. Так что мазью из раздавленных водомерок можно смело мазаться. Уже утром будет Белка как новенькая. Очень захотелось Белка извазюкаться в трупах водомерок, прям с головы и до пят! Коновалка щедро обработала раны Белки водомерковой мазью, да туго стянула повязкой грудь, подозревая не то трещины в ребрах, ни то ушиб. Белка засыпала и сквозь сон слышала, как Коновалка просила изловить ей побольше водомерок с целью их перемолоть и засушить в порошок в прок. Умница в отряде лекарь.

Утро разбудило Белку ярким солнечным светом. Проспала, что ли? Резко подорвалась из-под плаща. Лагерь не спал. И, видно, что давно. Никто уже не завтракал. Бойцы возились с плотами у воды, ставили паруса. Это хорошо она проспала, раз успели с рассвета перетащить бревна на берег и собрать из них плоты. Подошла Коновалка, сообщила, что ей дали выспаться, пока затягивались раны. Сказала, что раньше не видела, чтобы так быстро шел процесс заживления. Даже, говорит, рассекла себе палец и намазала фаршем из водомерок. Единственный результат – перестала кровь идти, заживление же скоростью не отличается. Сие лекарство от одной конкретной заразы, которая разносится черными. Надо будет проверить, как работает от ран других нечистых. И сказала Коновалка так, словно знала, что будут еще в отряде эти раны. Тьфу, тьфу, тьфу… Вмешалась Писарка, безапелляционно заявив, что это никакие не черные. Это темные или ужасы. Так они шли по данным библиотеки Клиса. Правда тех данных было с кот наплакал. И Писарка намерена это исправить. Начала мучать Белку вопросами. Белка все рассказала. А сама прислушивалась к самочувствию. Как новенькая. Только ребра немного саднили. От царапин не осталось и следа, от порезов остались лишь тонкие белые шрамы. Минут двадцать пытала ее Писарка. Записала все, зарисовала со слов Белки, получилось очень похоже. Смотришь на эту рожу и аж в дрожь бросает. Можно и перекусить. Но Писарка задержала ее и кивнула на кучу водорослей. Трофей, говорит, там. И аж светится вся.

Что еще за трофей? Судя по разговорам бойцов перед сном, на месте боя была выжженная поляна и все, ни трупа, ни крови. Разве что вонь. Может, с утра что нашли? Белка осторожно ногой разгребла водоросли. Сразу появился трупный смрад темного. Любопытненько. Убрала все водоросли. Перед ней оказался обрубок конечности темного. Обрубок переходил в длинное тонкое лезвие. То есть конечность и клинок были одним целым. Обрубок был черного цвета, очень глубокого черного цвета. Лезвие же было светлее, серое что ли, с белой кромкой. Странно как-то, ведь во время боя клинок был таким же черным, как и его обладатель. Писарка пояснила, что нашли с утра эту гадость. Засыпали водорослями, что водники принесли. Эти водоросли запах убивают напрочь. Информацию о водорослях зарисовала, пучок водорослей сушится для экспериментов аптекарей, отчиталась Писарка, поймав вопросительный взгляд Белки.

Бойцы отряда часто понимают друг друга без слов, что было очень удобным. Так вот, сообщила Писарка, клинок, или точнее острая как бритва кость несколько полиняла то ли от Светила, то ли от водорослей. А вот лапа нет. Чернота лапы была какой-то особенной, словно она поглощала свет, совершенно его не отражала. Белка отошла к костру, вытащила одну горящую ветку, вернулась и поднесла ветку к обрубку. Так и есть, свет не отражался совершенно. Писарка аж ойкнула от удивления. Мозг Белки заработал в ключе – куда бы применить это интересное свойство. Пока Белка размышляла, Писарка расстелила кусок черной ткани, пихнула туда обрубок. Потом она подозвала водника, указала на ткань и спросила, что тот видит. Тот ответил, что видит лишь кусок ткани. Белка поднесла горящую ветку к ткани. Водник по-прежнему видел лишь ткань. Посмотрел он на девушек как-то странно, мол, больные какие-то, и ушел. И на том спасибо.

Из заумной тирады Писарки стало понятно, что, вероятно, из-за той выжимки, которой им две неделю к ряду закапывали глаза, их зрение способно было отличить то, что не могли водники. Можно сказать, что лишь такое зрение позволило Белке различить темного. Водники, например, могли их увидеть лишь на фоне светлого берегового песка или в же в свете спутников. Любопытно, очень любопытно, подумала Белка. Нарезать бы шкур этих темных тварюг, да сделать облачения для ночных операций. Вот только три проблемы. Во-первых, нужно еще найти двенадцать темных. Во-вторых, нужно убить двенадцать темных. Белка еле одного сдюжила, сама чуть не отдала душу Святому Клису да не сгнила живьем. В-третьих, сохраняет ли свои свойства кожа темного после дубления. «Фу, мерзость!» – Белка представила, что придется срезать кожу и ее чуть не стошнило. Вот уж воистину, у дураков мысли сходятся! Как оказалось, мысли Писарки текли в том же ключе. В этот самый миг Писарка рассекла ножом кожу на обрубке и лихо принялась счищать явно гнилую плоть. Запах стоял тошнотворный, но, казалось, Писарку он совершенно не смущал. Та орудовала ножом очень профессионально. Поймав удивленный взгляд Белки, пояснила, что отец после отставки открыл мясную лавку, а также купил хрюнделевую ферму. Наблюдала она за отцом, бывало, помогала с разделкой туш и мяса. Кто бы мог подумать, что эта бойкая умная чернявая девчушка работала на ферме. В голове щёлкнуло – назначить Писарку в помощницы Коновалке. В казармах же отправить на углубленный курс полевой медицины. Один лекарь хорошо, а два – еще лучше. Белка опять поймала себя на мысли, что она совершенно не знает, кем были бойцы до отряда. Все же нужно будет поспрашивать Хмурую.

Писарка отсекла лезвие, являвшиеся, судя по всему, костью темного, и протянула Белке. Трофей. Брюнетка же деловита удалила все гнилое мясо с лоскута черной кожи, кожу промыла в озере и удалилась приставать к Рисе на предмет разжиться орехами для выделения дубильного состава. Та явно не обрадуется нецелевому использованию их скудного сухого провианта. Ну ничего, разберутся. Можно и поступиться провиантом в целях эксперимента. Если дело выгорит, выживаемость отряда увеличится. Дело останется за малым – изловить кодлу темных. Мелочи, ага, блин.

Так, трофей. Вонял сей трофей жутко. Но должен же смрад выветриться когда-то? Может, в водоросли завернуть, раз они запах маскируют, может, и эту тошнотворную вонь абсорбируют? Трофей был по форме ну очень похож на несколько удлиненный кукри. Тонкое изогнутое лезвие завершалось обрубком круглой кости в две ладони длиной. Собственно, готовый серповидный клинок, лишь с эфесом нужно будет поработать. Установить какую-то гарду, снять которую можно с какого другого клинка в арсенале или заказать у мастеров-оружейников. Рукоять можно обмотать кожаным шнуром. Обрубок кости отшлифовать. С навершием можно не заморачиваться или же заказать и его тоже, например, в форме белки. Нет, рукоять еще нужно усилить металлом. В бою лезвие выдерживало удары о клинок Белки, а вот круглую кость она перерубила очень легко. Слишком слабая она, в бою может подвести. В полевых условиях ничего не придумаешь, отложим до возвращения в Клис. Хотя можно будет поинтересоваться у водников, есть ли у них толковый кузнец. Попробовала фехтовать трофеем. Легкий, удобный клинок, баланс, правда, слегка нарушен. Но тут как раз при усилении эфеса баланс отрегулировать можно и нужно будет.

Белка воодушевленно сбегала к кромке леса, устроила геноцид небольшим деревцам, порубила более толстые ветки. Отлично. Даже сук в три руки толщиной клинок рассек так легко, словно в масло вошел. Годный клинок будет. Белка не привыкла фехтовать искривленным оружием. Но видела, как ловко орудовал мастер-аптекарь по выживанию своими серпами. И она научится. К тому же она уже видела его полезные свойства. Например, удобно было проникать за щит и резать противника за счет искривления лезвия. Дело за малым: выветрить запах да доработать эфес. Белка подошла к берегу, тщательно промыла лезвие, оттерла песком и водорослями. Запах, кажется, немного выветрился. Завернула клинок в водоросли, обернула тряпкой и сунула во вторые пустующие заплечные ножны. Раньше с двух рук она предпочитала клинками не работать, но от вторых ножен не отказалась. Авось пригодятся. Как в воду смотрела. Пригодились.

Пока Белка общалась с Писаркой и возилась с лезвием, бойцы завершили работу с плотами. Установили мачты, повесили паруса из сшитых плащей. Сзади плотов зачем-то присобачили по веслу. Странно. Девушка думала, что весла нужны для того, чтобы ими грести. К слову, немаленькими получились плавательные средства. Из двенадцати бревен каждый. Бревна были подогнаны очень плотно. Водники-плотники постарались на славу. Соединения густо промазаны смолой. Сверху были закреплены пять поперечных бревен, с выдолбленными нишами под ряды продольных бревен днища. Тоже идеально подогнано все было. Под днищем установили по три толстенных бревна. Где-то полметра в диаметре. Для плавучести, догадалась Белка. Вот вам и флот. Ну так, флотик скорее уж. Но все же лучше, чем ничего. Отличная работа! Поинтересовалась, для чего весла сзади. Какой-то из водников начало что-то нудно объяснять, сдабривая свое словоблудие кучей незнакомых слов. Что-то там про фарватер вроде. Вездесущая Писарка пришла на помощь и пояснила, что это не весло, а руль, который нужен для того, чтобы держать верное направление. Ага, теперь ясно, без всяких там фарватеров. Выучила вот новое слово.

Хмурая справилась, боеспособна ли Белка. Та утвердительно кивнула, и Хмурая приступила к постановке задач отряду. Белку назначила командовать вторым плотом. Основная задача держаться на удалении метрах в двадцати, при необходимости помочь, в худшем случае выполнить основную задачу, не отвлекаясь на проигрышный бой, если таковой будет иметь место на воде. Жестко. Бросить своих ради миссии. Но приказ есть приказ. Задача поставлена четко и ясно. Будем выполнять. Хмурая разбила отряд на два отделения. С ней Риса как сержант. С Белкой Коновалка, Писарка и еще два бойца. Кого-то их этих бойцов присмотрела Хмурая в командиры отделений. А коль скоро Рису взяла себе, то выбор помощницы предоставила Белке. У Коновалки и Писарки есть отдельные задачи, которые могут отнимать время. В принципе, при разделении отряда на два отделения командовать могли командир и заместитель. Но могли быть ситуации, когда оба старших офицера были в одном из отделений. Отряд также мог разделиться и на большее количество групп. Да и командиры могли банально выйти из строя, погибнуть. Поэтому было принято иметь в отряде двух младших командиров отделений, в ранге сержантов. В общем, Коновалка точно нет, не подойдет. Если в бою будут потери, она может быть занята раненым, не до командования. Или же раненый помрет, пока Коновалка будет занята командованием. Скорее уж Писарка. Вот к ней и планировала присмотреться Белка. Но и о двух других девушках не стоит забывать. Может, кто из них больше подойдет на роль командира отделения. Задачка, блин.

Предаваясь этим начальственным размышлениям, Белка помогала бойцам ее отделения спускать плот на воду. Сперва хотели просто перетащить плоты, но дерево было тяжелым, плоты неподъемными. Пришлось нарубить стволов потоньше, подложить под плоты и по ним скатывать плоты на воду. Таким макаром смогли сдвинуть плоты с места и пыхтя спихнуть их в воду. Пришлось протащить по дну метров пять, пока плоты не вышли на достаточную для плавания глубину. Доспехи намокли, но Светило сегодня жарило прилично, даром, что осень, так что быстро обсохли. Бойцы разместились на плотах, заняв круговую оборону, так, на всякий случай. Видимость была шикарной, врага пропустить не смогли бы. Подождали, пока плот Хмурой немного отойдет и пошли за ним. Ветра не было совсем. Штиль. По два бойца назначили на весла. Погребли. Водники разделились на две группы и сопровождали плоты. Кмор же решил покататься и разместился на плоту Хмурой. Белка побаловалась рулем – управляемость была шикарной. Она быстро освоила технику руления и правила плот в кильватере Хмурой. По примеру командирского плота приказала запас рыбы развесить на мачте, пусть доходит под Светилом. Белка же любовалась видами. Никогда раньше она не была на открытой воде. Все пейзажи были совершенно новыми, ни с чем не сравнить. Вправо и влево простиралась водная гладь. Сзади зеленой волной красовался лес. Впереди едва угадывались силуэты гор. Хотя скорее это игра облаков на линии горизонта. Слишком далеко для зрения были горы.

Вот только раздражало кряхтение бойцов на веслах. Отвлекали от созерцания красот девственной природы. «Черт, ну что там такое-то?», – выругалась про себя Белка. Подошла к одной из бойцов, поинтересовалась. Та пояснила, что грести очень неудобно. Нужно тратить много сил на то, чтобы удерживать равновесие, стоя на плоту. К тому же весло тяжелое. Белка бесцеремонно отобрала у бойца весло и попробовала грести. Да уж, действительно сложно, устала за минуту. А эти бедняги полчаса уже гребли, стойкие какие оказались. Нет, так дело не пойдет. Белка стала размышлять. Вроде как чего-то не хватает. Вот если бы во что-то спиной упереться? Нет, не вариант, не во что упираться. А если весло упереть? Белка в приказном порядке реквизировала у одной из бойцов длинный меч с щитком на эфесе. Отметила, что тоже нужно на свой трофей какой-то щиток забабахать. Все же безопаснее. Потом. Щиток от рукояти отстоял сантиметров на семь, образуя полукруглое отверстие. Белка перехватила меч двумя руками и со всей дури воткнула его в плот у правого края. Попробовала, крепко ли воткнула. Так себе, не выдержит. Поискала что-то наподобие кувалды. Ничего не было. Да и откуда что-то тяжелое? Она же сама пересматривала амуницию и экипировку, выбирала, подбирала, экономя лишние граммы. Сама приказала оставить две тяжелые секиры. Вот они бы сейчас очень пригодились. Так, что же можно использовать еще? Девушка глянула на мачту. У самого конца была прикреплена достаточно увесистая по виду дубина. Вот то, что нужно! Уточнила у Писарки, для чего эта палка нужна? Та упрекнула Белку в сухопутной безграмотности. И заявила, что это вовсе не палка, а рея, суть которой служить наблюдательным постом. Вот оно как! Ишь, прям морской волк выискалась тут. Но шутку проглотила и даже поулыбалась.

К черту рею для наблюдательного поста! Уж как-нибудь боец там удержится, даром что ли вклеивали когти болотных ящериц в ботинки? Так и сказала! Да и рею эту дурацкую можно при желании присобачить обратно. Сказала и ловко забралась на мачту, перерезала кожаные веревки, коими крепилась рея. Выдолбленные пазы реи и мачты, как оказалось, были промазаны смолой, которая уже схватилась. Чтобы отодрать рею, пришлось на нее взобраться и попрыгать. Писарка недовольно проворчала, что-то вроде «ломать – не строить» и посетовала, что в командиры их отделению достался варвар. Хотела было Белка припугнуть ту нарядом, да не стала. Понимала она бойцов: пока она валялась полугнилой, они вкалывали, ваяли плоты, тащили бревна, долбили пазы, подгоняли бревна. Сооружали плавательные конструкции и сделали на совесть. Ничего-ничего, если все получится, будут рады. А если не получится, ну… А и плевать! Деяния командира не обсуждаются, за некоторыми исключениями. Так, дисциплину нужно держать. Как только Писарка что-то еще начала говорить о наличии веревок, Белка рявкнула: «– Цыц!». Та аж насупилась. Ничего, пообижается да перестанет. Дисциплина важнее!

После очередного, вроде пятого прыжка рея грохнулась на палубу. Белка чуть было не грохнулась следом, но удержалась, спустилась-таки с мачты своим ходом. Взяла рею, которая превратилась в руках девушку в кувалду. Тяжелая. Сперва легким ударом сверху по торчащему в палубе мечу опустила рею на навершие меча. Нет, так не пойдет. Толку ноль. Пришлось ударить сильнее. Потом еще сильнее. Вроде меч поддался, ушел чуть в палубу. Потребовалось еще несколько ударов для того, чтобы меч крепко засел в бревне. Все это время на палубе стояла прямо звенящая тишина. Бойцы старались не встречаться с Белкой взглядами. Так, стало быть, дисциплина восстановлена, но ее действия не одобряют, не понимают их. Со второго плота за ней тоже наблюдали. Их водный караван остановился. Если не выгорит, вероятнее всего в конечную точку отряд прибудет с нарушением графика по вине Белки. Как бы не подумали, что она от гнилых ран крышей протекла, да не скрутили как умалишенную. Больной на голову командир – смерть отряда. Пока до бунта не дошло, нужно быстрее все сделать. Осмотрела оружие бойцов. Второй меч с круговым щитком на эфесе нашелся. Девушка поняла Белку без слов, предугадала ее просьбу и, грустно вздохнув, отдала Белке свой меч. Нет, бунта не будет. Все же имела она авторитет неглупой и находчивой интендантши, и этот авторитет сейчас ее выручал.

К слову, о глупости. Нечего второй меч по чем зря поганить. Испытать то можно и с одного борта плота. Белка ставила весло в полукольцо щитка эфеса меча. Опустила весло в воду и попробовала грести. Отлично! Все получилось! Белка облегченно выдохнула. Грести стало гораздо легче, не прилагая излишних усилий, не ловя равновесие. Вот теперь и второй меч можно испоганить. На плоту больше не было той звенящей тишины: бойцы расслабились, поняв действия Белки. Писарка даже вызвалась помочь со вторым мечом. Вдвоем справились быстрее. На двух веслах, закрепленных на мечах, скорость передвижения плода увеличилась вдвое. Они с легкостью опередили головной плот, обошли его по кругу, демонстрируя возросшие скорость и маневренность. Хмурая похвалила Белку. Риса быстро проделала ту же работу на головном плоту. Закончила быстро. Поплыли.

Дальнейшее плавание прошло без приключений. Единственное развлечение: регулярная смена бойцов на веслах. Вот и все разнообразие. Видели каких-то водоплавающих, которые какое-то время сопровождали плоты. Из воды были видны лишь плавники. Большие плавники. Но на командирском плоту сопровождающий водник переполох не поднимал, а просто рассказывал что-то, указывая на плавники. Белка тоже расслабилась. Прибыли на место уже ближе к вечеру. Как-то неожиданно из воды возник остров. Казалось бы, впереди виднелась лишь водная гладь да медленно приближающиеся очертания гор. А потом резко перед взором возник этот остров, словно он прятался. Опять что ли какая чертовщина? Или же магия? Но от плавания Белка так устала, что рассуждать желания не было. Очень долго они плыли на веслах, каждый из бойцов успел по нескольку раз погрести. Но главное, что конечная точка была где-то на этом небольшом острове. На берегу стояли редкие деревья, которые быстро пошли в расход. Без них бы плоты на сушу не затянули. Тут с водниками пришлось попрощаться. Те указали направление на центр острова, сообщив, что сами на остров не пойдут. У круга их встретит команда обслуживания, которая предупреждена об их визите. Попрощались. Кмор добавил лишь, что после выполнения основного задания им нужно будет сплавать на другой остров, для инспекции. Белка не поняла, какая еще инспекция? Но раз Хмурая лишних вопросов не задавала, значит, была в курсе. Ну и ладно. Потом все узнаем.

Отряд собрал вещи и выступил. Идти по словам Писарки осталось километров пять-шесть. Хмурая приказала двум бойцам выступить вперед, на разведку, идти в пятистах метрах скрытно, в боестолкновение не вступать, доложить, если кого срисуют. Белка удивилась, что это Хмурая так перестраховывается, о чем и поинтересовалась у командира. Хмурая лишь сказала, что ей тут не нравится. А чутье у нее будь здоров.

Остров своей природой отличался от большой земли. Тут росла длинная трава, чуть ли не по пояс. Было огромное количество валунов от небольших до метров пяти наверно в высоту. Да и ландшафт был предгорный что ли. Сплошные подъемы и спуски, причем далеко не все пологие. Метрах в трехстах начинался редкий лес. И лес другой. Светлый, лиственный, с твердой землей. Подлесок тоже не отличался густотой. Идти было бы легко, если бы не рельеф местности. Шли достаточно медленно. Широким двойным клином с оголенным оружием. Первая линия с мечами, вторая, как водится, с луками. Прошли пару километров и устали. Но раз разведка еще не вернулась, на привал не остановишься. Пришлось двигаться до точки сбора, куда добрались уже затемно. Запыхались сурово. Хотелось поесть горячего. Вон сколько птиц тут, бери лук и стреляй. Но Хмурая огонь разводить запретила. Если она права, и кто-то тут есть, то, действительно, незачем предупреждать этого кого-то дымом. Ну что ж, пришлось жевать свежезавяленную рыбу и галеты. Рыба, к слову, удалась. Хорошая такая рыбка получилась. Еще бы элю к ней, сказал бы отец. А как по Белке, то рыба только портила вкус эля.

Глава 6. Враги и друзья.

Тут Белка услышала какой-то шум. Тихий, но все же шум. Встрепенулась, выхватила лук и направила его в сторону шума. Бойцы ощетинились луками по примеру Белки. Из леса послышался условный птичий свист. Фух… Свои. Разведка возвращается. Но почему так громко идут? Из леса показались две фигуры. Несут третью здоровенную тушу. По волочению конечностей было ясно, что тащат или труп, или тело без сознания. Видно, что разведчицам было тяжело тащить эту исполинскую тушу. Поэтому, видимо, задержались. Кого, интересно приволокли? Белка жестами отправила двух бойцов на помощь разведчицам. И мысленно поблагодарила Хмурую за ее звериное чутье. Пошли бы они без разведки, могли бы нарваться на этих вот. А на кого, собственно?

В четыре руки доволокли бойцы громилу до месторасположения отряда. Привязали его к дереву. Учитывая его внушительную мускулатуру, руки и ноги дополнительно стянули нитью из паутины желтого болотного плотоядного паука. Сам паук был хоть и ярко зеленого цвета, но ядовитым не был. Зато было у него другое оружие. Паутину он плел из очень тонкой, прочной и острой как бритва паутины. Не заметишь такую, напорешься, и пошинкует тебя на тысячи кусочков. Вот и зачем такому яд? Добыча сама уже разделанной падает на стол. Аптекари придумали эту паутину срезать, скручивать в более толстые и длинные нити. Работа очень опасная и кропотливая. К тому же нужно найти совсем свежую паутину, когда она еще очень клейкая и позволяла себя сплетать в достаточно длинные веревки. Даже в таком сплетенном виде паутина была очень тонкой, очень крепкой и практически незаметной. Использовали ее в основном в охоте для устройства ловушек. Но в спецотрядах нашли еще один способ ее применения – связывать буйных пленников. Начнет пленник вырываться, сам себя до костей и располосует. Конечно, гуманностью тут и не пахнет. Но на войне как на войне. Да и вообще, как быть спецотрядам без спецсредств? К тому же этот исполин обычные кожаные веревки, вероятнее всего, с легкостью разорвал бы. А так сам будет как миленький стоять и не дергаться, если он не враг своему здоровью.