Хроники Света. Долина людей. На пороге большой войны. Часть первая

Смеркалось. В лесу на обрыве уже не взрывали. Стих стук секир. Работу остановили до утра. Риса, усыпанная с ног до головы стружками и опилками, отчиталась о выполненной в лесу работе. Сообщила, что водники в лесу очень помогли. Хорошо обращались с деревом и топорами. В общем, практически все уже было сделано. Осталось лишь утром перетащить бревна к берегу и тут уже смонтировать в плоты.

После отчета Рисы бойцы начали разбивать лагерь. Было тепло. Поэтому решили палатки из плащей не ставить. Бойцы, убившие полдня на засолку рыбы, теперь развешивали ее на растяжках. Риса принялась колдовать с ужином. Водники притащили из озера каких-то водорослей. Пахли те аппетитно. Они сказали, что есть эти водоросли можно как в сыром виде, так и в вареном. Риса оживилась и, судя по всему, начала изобретать новый рецепт рыбной похлебки с этими водорослями. Писарка тут же пристала к одному из водников с вопросами как об этой водоросли, так и о других водных растениях и их свойствах. Часть водников ушли под воду. Трое же с командиром остались на берегу в лагере отряда. Через какое-то совсем непродолжительное время уже была готова и похлебка Рисы. Еда получилась на славу. Уж очень удался Рисе ужин. Разговоры стихли, у всех, даже у водников, трещало за ушами, так все увлеклись едой.

Белка заметила, как одна из дозорных резко вскинула лук и навела его на воду, из которой с легким всплеском вышел еще один водник с каким-то бурдюком. Командир водников заулыбался и предложил выпить. Тут же у Белки в голове зазвенел тревожный колокольчик. Не отрава ли? Хмурая просекла Белку и успокаивающе положила руку на плечо. После предъявления символа союза – того самого круга из ладоней у сердца – для водников было бы преступлением проявить любые формы агрессии против союзников. Что ж, поверим Хмурой, куда деваться. Разлили напиток, каждому бойцу и воднику досталось грамм по сто пятьдесят. Объемный, однако, бурдюк оказался, а по виду так и не скажешь. Выпили. Ну как выпили? Белка таки подняла указательный палец вверх, привлекая внимание бойцов. Жест лишь обязывал проявить осторожность. Но все поняли Белку верно. Выпили лишь спустя пару секунд после водников, убедившись, что те проглотили напиток. Ну хоть какая гарантия, если не принимать в расчет тот факт, что анатомия то может быть совершенно иной у этих иномирных существ. Может, для них это безвредный напиток, а для людей чистый яд? Вот сейчас и узнаем.

Белка пригубила складную полевую чашу. Напиток был интересным. Терпкий, с ароматом каких-то неизвестных цветов. Белка была уверена, что такой аромат могут дать только цветы. Тягучий. Вкусный. И крепкий. В голове сразу зашумело. Белка опять немного напряглась – не яд ли это действует? Нет, прошло уже несколько минут и все было хорошо. Внутри потеплело. Определенно, хороший напиток. Годный. Бойцы несколько расслабились. Хорошо было вот так сидеть у костра, выпивать и болтать. Не всем, конечно, было хорошо, все же в армии. Дозор Хмурая выставила. Ограничилась двумя бойцами. Белка приказала было еще четырем бойцам не пить, так как они были назначены дозорными на вторую и третью вахты. Вмешался командир водников. Говорит, что напиток этот называется ликер, который готовят из водяных лилий. Напиток крепкий, но имеет свойство быстро выходить из организма, опьянение от него не длится больше часа. Хмурая одобрительно улыбнулась. Ну что тут будешь делать? Древний союз, улыбающаяся Хмурая, и никакого внутреннего чувства опасности. Белка расслабилась, поверила. Дозорным второй и третей вахты позволила присоединиться к общему веселью.

Вечер прошел хорошо, в болтовне, в веселых шутках. Бойцы наконец смогли расслабиться после такого сложного пути сюда. Водники тоже стали более раскованными, не шарахались от Писарки. Как и обещал командир водников, которого кстати звали Кмор, ликер сперва хорошо прочистил мозги, но через обещанный час после последнего глотка выветрился. Белка скомандовала отбой. Бойцы устроились на плащах. Водники улеглись прямо на песке. Кмор с Хмурой отошли немного в сторону и о чем-то вели беседу. Белка легла. Но сон, эдакий поганец, не шел. Много было получено информации, которую нужно было разложить по полочкам. Опять проявило себя чувство тревоги. Весь ее еще недавно такой понятный и простой мир трещал по швам. Недавно все было просто. Новая жизнь, наполненная уверенностью в себе и в завтрашнем дне. Служба, военная карьера, потом, через лет десять или может двадцать пенсия. Далее какая-нибудь гражданская профессия, какое-то свое дело. Или можно заняться чем-то в кабинете в казарме. Или же наладить семью, родить детей. Мир для нее был простой. Большая уютная Долина. Даже рождение Империи и ее замашки взять под свою власть долину не особо тревожили Белку. Генерал что-то придумал бы. Ну допустим, даже могли бы как-то договориться. Худой мир лучше доброй ссоры. Да, какой-то частью свободы Клису пришлось бы поступиться. А, может, и сдюжили бы Империю. В долине ведь всегда были какие-то конфликты, междоусобицы. За счет чего, собственно, и зарабатывали отряды Клиса.

Но под гнетом последних новостей этот маленький уютный мир дал трещину. Действительно, тучи стали сгущаться над долиной. Империя, выходит, создана была кем-то извне. Да и там, в большом Свете, было неспокойно. Над всем Светом сгущались тучи. Каким-то шестым чувством понимала Белка, что просто так все это не закончится. Как бы все не дошло до мировой трагедии, всеобщего трындеца, чего-то наподобие столкновения миров. Будущее уже не просматривалось, не было той безмятежной уверенности в будущем. Была лишь непроглядная тьма, с которой придется разбираться. Даже если удастся надавать по щам имперцам, этим все не закончится. Эти внешние силы вряд ли успокоятся. Как боец Белка отчетливо поняла, что решение этой проблемы, этого уравнения с многими неизвестными лежит за границами долины. И нужно выйти в большой Свет, найти возмутителей безмятежного мира Белки и популярно объяснить им, что они не правы. Посмертно объяснить. Придя к этому нехитрому решению Белка несколько успокоилась.

Да, она понимала, что решение это сложное, кровопролитное, вероятность победы над неизвестным противником крайне мала. Этот противник явно превосходил Клис в стратегии и обеспечении. Сколько там у них в распоряжении таких вот Империй? Сколько иных ресурсов, раз они способны окутать паутиной многие части Света? Нужны союзники. Нужна информация. Грядет война. И эта, по сути, простая мысль вернула спокойствие Белке, не безмятежное спокойствие, но тем не менее. Воевать она умеет. Клис воевать умеет. Сводный отряд уже в Клисе. Союзники маячат где-то на горизонте. Повоюем. Появилось желание отыскать вражин и призвать их к ответу. Вернулось это детское озорное ожидание приключений, жажда применения свежеприобретенных навыков в реальных боях. Белка поняла, детство закончилось, она стала другой, не просто взрослой, она стала солдатом. Солдатом свободы. Ведь в конечном счете эти внешние пауки покусились на сам принцип свободы Клиса, на свободу воли, личную свободу Белки. В том числе и на ее свободу выбирать будущее.

Ну вот, вроде раскидала по полочкам новую информацию, нашла решение для себя. Успокоилась. Можно ложиться и засыпать. Завтра большой день. Уже и глаза сами закрывались. Но вот приспичило ей сходить до ветру. Как же не вовремя-то. Решила пройтись не до вырытой ямы, а дальше, к кромке деревьев. Заодно и дозоры проверит. Думала было пройтись налегке, да вспомнила змеек. Облачилась в доспехи, натянула маску и капюшон, распихала по доспехам почти весь свой арсенал и во всеоружии вышла из зоны света костра. Тьма как гигантская болотная ящерица проглотила Белку. Хоть глаз выколи, ничегошеньки не видно. Остановилась на пару секунд подождать, когда глаза привыкнут к темноте. Тренировали они в казармах ночное зрение. Долгими часами сидели в кромешной темноте, а по ночам преодолевали полосу препятствий. А так как они были спецотрядом, на них еще и аптекари решили провести эксперимент. Нашли те какое-то новое растение, выжимка из которого улучшала зрение. Как объяснила Писарка, еще древние лечил этой выжимкой плохо видящих. Да не сохранилось растение в Долине. Но аптекарям удалось его отыскать.

В ходе научных изысканий появилась теория, что выжимка не просто лечит, но и улучшает зрение в темноте. Вот и испытывали бы на себе, так нет, как что-то проверить, так подайте им спецотряд. И прикрывались благом для них. В общем, коль это было в целях улучшения боеспособности, о добровольности речи не шло. В приказном порядке подвергли их отряд сему естественнонаучному опыту. Выжимка имела разовый эффект. Вот аптекари и решили, что если заливать ею глаза на регулярной основе какое-то время, то эффект может стать постоянным. Вот и заливали этой выжимкой глаза бойцам отряда где-то две недели утром и вечером. Период был жутким, глаза резало, они слезились, днем даже в пол невозможно было смотреть, свет был очень ярким. Доходило до головных болей. Уже вполне могло бы дойти и до бунта. Но в какой-то из дней все эти негативные последствия прошли, их словно рукой сняло. Спокойно можно было смотреть на солнце и глаза не слезились. И да, ночью действительно стало лучше видно. Все, конечно, оставалось серым, но формы окружающих предметов просматривались гораздо дальше и четче. Как и думали аптекари, эффект не прошел, стал постоянным. Хотя был и минус. Глазам нужно было дать время, до несколько минут, чтобы привыкнуть к темноте. А если опять попасть под свет, да хоть от того же костра, эффект пропадал. Вот и сейчас Белка привыкла к темноте и в сторону костра старательно не поворачивалась. Аптекари обнадежили, что со временем будет требоваться меньше времени на привыкание. И не ошиблись. Время ожидания спустя долгие месяцы сократилось до нескольких секунд. Хотя и эффект вроде как снижался постепенно. Все шло к тому, что тот жуткий курс поливания глаз выжимкой скоро придется повторять.

Белка прошла пару метров, срисовала дозорного, точнее это дозорная ее срисовала, демонстративно выцеливая из лука. Хорошая служба. Дозорная кстати была в темных окулярах. Придумка Гнома, сделанная по образу его легендарных окуляров. Из темного обсидианового стекла. Эти окуляры фильтровали свет ночью, эффект ночного видения в них сохранялся даже если смотреть на свет. Беда была лишь в том, что обсидиановое стекло было очень редким. И дорогим, добавил бы Угрюм, его лучше бы продать да накупить баул амуниции. Белка улыбнулась, вспоминая отца. Так вот, стекла того хватило на три пары окуляров. Выдавали ночному дозору, да берегли для нештатных ситуаций, если вдруг нужно будет действовать в темноте при источниках света. Белка решила проверить и вторую дозорную. Долго не могла найти. Место дозора вот оно, а дозорной нет. Хотела, было, тревогу поднять. Да заметила легкое шевеление песка. Точнее дозорная пошевелилась, давая себя обнаружить. Умница. Отличное решение. Дозорная выкопала ямку, легла туда, накрылась плащом да засыпалась песком. Или помогли засыпаться, что более вероятно. Свою зону ответственности просматривала, с местностью слилась. Ну, и выдумщица. Нужно будет отметить как-то ее.

Желание облегчиться усиливалось. Белка прибавила шагу, дошла до обрыва, вскарабкалась вверх и оккупировала местечко за ближайшим большим деревом. Все же, это лучше, чем совсем не благоухающая розовоцветами отхожая яма. Лес шумел: шелест листьев, стрекот ночных насекомых, порхание ночных птиц. Где-то не очень далеко какие-то небольшие зверьки искали себе пропитание. Красивый звук леса, которому аккомпанировал шум легких озерных волн. Белка закончила свои дела, но не спешила возвращаться в лагерь на берегу. Она просто стояла и слушала эту лесную мелодию. В какой-то момент поняла, что шум стих, вот как отрезало, и наступила просто гробовая тишина. Резко похолодало, захотелось закутаться в плащ, однако тот остался на берегу. Что-то явно было не так. Скользкий страх начал обволакивать ее, проникая внутрь и сковывая волю и движения. Захотелось упасть, свернуться калачиком и заплакать. Что-то было совсем и совершенно не так!

Страх! Страх, переходящий в панику. Белка вспомнила разговор с отцом в лесу, когда они бежали в Клис. Он учил ее бороться со страхом. Ведь страх – это смерть в бою, особенно в первом бою. Страх сковывает, мешает думать и действовать, дает возможность врагу быстро нанести вред, убить несопротивляющегося соперника. Страх – это смерть. Точнее паническое проявление страха. С этим нужно и можно бороться. Нужно постараться отстраниться от страха, подавить панику, начать трезво оценивать ситуацию. Угрюм ведь тоже боялся, но он смог ужиться со страхом в бою, смог затолкнуть его внутрь, смог научиться действовать, защищаться и нападать. Все бойцы через это проходят. Тот, кто не смог справиться, не смог подавить панический страх, погибает если и не в первом бою, то очень скоро. Угрюм научил пользоваться страхом: нужно перенаправить страх в правильное русло. Бояться нужно не смерти, бояться нужно потерять жизнь. Вот в такой ситуации страх, наоборот, становится помощником, который придаст бойцу сил себя защищать. Действительно, бесстрашные люди погибают также быстро, как и трусы. Они не могут оценить верно обстановку, не понимают опасности или недооценивают ее, бросаются в гущу битвы и там находят свою смерть. В целом, боец должен уметь пользоваться всем, что может помочь победить, в том числе и страхом. Эти мысли, это воспоминание придало Белке сил и уверенности, вырвало ее из поглощающей пучины затягивающего омута страха.

Усилием воли Белка стряхнула с себя это липкое оцепенение. Нужно действовать, нужно оценить ситуацию и найти способ остаться живой. А жить Белка хотела. Очень хотела жить! Она закричала отряду о тревоге. Замешкалась немного, не понимая, в чем же состоит опасность и какое оружие использовать для защиты. Противников не было. Были лишь животный страх, замогильная тишина и лютый холод. Со страхом, кажется, она справлялась, а вот тишина давила, холод сковывал движения. Холод был неестественным, обжигающим, парализующим. Но победа над паникой, казалось, помогла и с холодом. Вроде бы стало чуть теплее, по крайней мере ушло ощущение того, что кровь в венах замерзает и не дает двигаться.

Лук, решила Белка и выхватила его из-за спины. Тут же выдернула три стрелы из заплечного колчана, две из которых вставила за голенище ботинка, последнюю положила на лук, натянула тетиву, но не сильно, для ближнего боя. Плечи луки лишь слегка согнулись. Тишина напрягала еще и тем, что не было слышно отзыва на ее крик от дозорных. Тогда она проорала тревогу, что было мочи. Но прямо физически ощущала, как звук вязнет в этой неестественной тишине. Чертовщина, не иначе! Черт ее дёрнул переться до ветру в лес. Запах ей, видите ли, не хотелось отхожий нюхать. «Дура!», – костерила себя Белка.

Справа за деревом уловила какое-то быстрое движение и резко отпрыгнула влево. Потом прыгнула уже с кувырком еще левее, резко развернулась, в полуприсяде натянула тетиву, выцеливая луком перед собой. Спиной же она почувствовала защиту толстого дерева. Отлично, фланг прикрыт деревом – это хорошо. Что же там впереди? Что-то быстро приближалось к ней. Удалось немного рассмотреть это что-то. Какой-то сгусток чернющей темноты. На фоне ночного леса как раз эта непроглядная тьма и выдала врага. Неестественно быстрого врага. Сгусток приобрел очертания фигуры человека и стремительно приближался к Белке. Запахло трупным смрадом. Страх новыми волнами накатывал на Белку, но уже не сковывал волю. Запустила стрелу в то место, которое по идее является головой фигуры. Стрела со свистом вырвалась из лука, было видно, как она застряла в голове этого жуткого противника, но не причинила ему сколь-нибудь существенного вреда. Лишь слегка замедлила, чем Белка и воспользовалась. Резко встала на ноги, с силой оттолкнулась от дерева и ласточкой прыгнула в сторону.

Успела. В ту же секунду фигура оказалась там, где только что была Белка. Со звенящим звуком фигура рубанула каким-то необычным клинком то место под деревом. Белка аж глаза расширила, представляя, с какой скоростью ударил клинок, или что там было в руке у этой чернющей гадины. Даже мастера-мечники не добивались такого звука в танце клинков. Все это Белка успела обдумать, пролетая ласточкой пару метров. Решила не тратить время на приземление кувырком, лучше упадет на спину, но успеет в полете запустить пару стрел в это жуткое нечто. И она успела-таки до падения выстрелить дважды, выдернув стрелы из-за голенища ботинка. Обе стрелы угодили в фигуру: одна опять в голову, другая в грудь в область сердца. Да уж, за такой трюк и меткость мастера-лучники гордились бы своей ученицей. Вот только сейчас проблема была в том, что этой черной твари все нипочем. Нормальный человек уже трижды бы умер, умер от каждого из трех выстрелов. А это существо помирать не желает! Или все же почем?

Тварюга явно взвизгнула при попадании стрелы в грудь. Противным таким леденящим душу визгом. Вроде бы даже двигаться стала чуть медленнее, но все же еще слишком быстро. Что делать? Стрелы практически не причиняли вреда. Думая, Белка прямо со спины и без помощи рук разгоняясь лишь ногами рывком прыгнула на ноги. Огонь! Вот что нужно. Но нет времени поджигать стрелы, да и масла нет. Слишком быстрая тварь. Тварь, к слову, стремительно приближалась. Белка лишь успела вытянуть три стрелы из колчана. Времени засовывать их за голенище не было, просто перехватила стрелы в руку с луком. Тварь изменила тактику: не просто неслась на Белку, но постоянно рубила со звоном воздух перед собой. Еще мгновение и Белка попадет под эту мельницу и будет изрублена в фарш. Вот это действительно танец берсерка. В очередной раз она подавила приступ ужаса, заставлявшего ее отдаться смерти, гнусавеньким голоском бубнящего, что что-либо делать бесполезно. Это мы еще посмотрим! В тот самый миг, как эта смердящая буря клинков приблизилась к Белке на расстояние удара, она рухнула на землю как подкошенная. Приблизившийся звон рассекаемого клинками воздуха буквально оглушил ее. Белка перекатилась через себя несколько раз в сторону, в перекате достала кисет с сухим напалмом, умудрилась плюнуть на наконечники стрел и обсыпать их напалмом. Полупустой кисет пришлось отбросить, не было времени, чтобы стянуть тесемку и сунуть его в карман. Растянулась на спине и выпустила стрелу в супостата. В сердце или что у него там. На этот раз визгу прибавилось. «Больно тебе, да, гадина?» – злорадно прошипела Белка.

Еще чуть медленнее черная фигура надвигалась на Белку. Даже звон рассекаемого клинками воздуха стал тише. И все еще эта смердящая жуть была слишком быстрой. Не успевала Белка сделать еще два выстрела. Решила шмальнуть сразу двумя стрелами. Навык сложный, разброс может быть большим. Толком она его не тренировала. Выстрелила и выдохнула с облегчением. Еще две стрелы торчали из груди черного нечто. Замедлилась тварь еще больше, однако же скорость ее превосходила скорость здорового бойца. Ничего, последний штришок. Практически самоубийственный, надо добавить, штришок. Белка одним прыжком вскочила на ноги, запустила бесполезным сейчас луком в тварь. Вреда лук явно не причинит, но хоть отвлечет на мгновение. Тем временем Белка выхватила из-за спины левой рукой клинок и понеслась на встречу врагу. На бегу она перехватила клинок в правую руку. Тварь, кстати, уже визжала постоянно. «Сейчас ты сдохнешь, уродина!» – улыбаясь бросила она в морду твари эти слова. Или хотела бросить? Вблизи удалось рассмотреть и саму тварь. Прямо-таки оживший ночной кошмар. Если тело было скрыто этой непонятной черной дымкой, разве что в движении можно было заметить какие-то наросты на коленях и мощных плечах. Скорее даже шипы. Вот морда отчетливо выступала из дымки и была прекрасна видна. Уж лучше бы она это не видела. Да и какая там морда? Покатый узкий лоб, покрытый складками черной кожи, переходящий у несколько удлиненный назад лысый череп. Большие пустые глазницы ниже которых сразу начиналась огромная пасть, усыпанная клыками в палец длинной. Тварь вполне могла запросто откусить Белке голову. Не морда, а одна сплошная пасть.

События развивались стремительно. Казалось, с замедлением твари Белка стала замечать движения конечностей с клинками, виртуозные, к слову, движения. И нырнула в эту бурю клинков. Отклонилась, ушла от одной конечности. Пригнулась под вторым ударом. Третий удар парировала своим клинком. Следующий удар зацепил Белку, больно полоснув по ребрам слева. Удар был сильный. Явно, ушибы ребер, лишь бы не перелом! И боль какая-то жгучая. Белка едва успела отклонится и пасть твари захлопнулась прямо у ее уха.

«Вот ведь зараза, окружил себя буквально защитой из клинков, не прорваться» – сокрушалась Белка. Правы были мастера-мечники, говоря, что танец берсерка – это не только и не столько нападение, сколько защита от превосходящих сил противника. Белка не могла считать себя превосходящей силой. И силы-то ее таяли. Ибо крутилась она аки юла, пытаясь прорваться через эту защиту, постоянно уклоняясь от лезвий и клыков. Начала накатывать усталость, дыхание стало тяжелом. Но удавалось лишь парировать большую часть ударов. Сильных ударов. От каждого парируемого удара рука наполнялась болью. Тварь же кромсала Белку, нарезая прямо-таки беличий фарш – та пропускала удары, все больше царапины по касательной, но болючие жгучей болью. Уже выбиваясь из сил Белка резко нырнула под град ударов, рубанула что было сил на опережение по руке противника. И этот удар принес-таки свои плоды. Клинок практически не встретил сопротивления, отсеченная конечность вражины свалилась на ковер из листьев. От вложенного в удар собственного веса Белку увлекло вперед по траектории удара, она начала заваливаться, не в силах удержать равновесие. И это спасло ее от новых рубящих ударов этой, казалось бы, не устающей уродины. Боясь упустить момент она выбросила руку с огневом к груди урода, чиркнула запалом. Успела сгруппироваться, кувыркнулась в падении, направляя движение к обрыву.

Скатилась с обрыва и больно шлепнулась спиной о песок под обрывом, аж дыхание выбило и заломило грудь. Но эта новая боль уже не беспокоила Белку, так как порезы и царапины жгли ее словно огнем. Скорость падению придал и взрыв, раскатом грома бухнувший сзади. Следом послышался жуткий, разрывающий уши визг, резко, впрочем, оборвавшийся. «Ага, стервозина, запалила я-таки напалм, взорвала тебя, уничтожила, погубила!» – торжественно и с детской непосредственной радостью подумала Белка. Интересно, сдохла тварь или нет? Теоретически, не должна ни одна сущность пережить такого. Но кто ж их знает, нечисть эту. Девушка немного перевела дыхание. Морщась от обжигающей боли, встала на ноги и приготовилась к нападению. Боец, конечно, из нее уже никакой. Но смерть надо встречать лицом и при оружии. Кстати, сразу после или даже одновременно со взрывом вернулись звуки леса и озера. Пропала смрадная тошнотворная вонь. Как рукой сняло панический страх. Не было и колючего холода. Выходит, что все эти спецэффекты – дело рук черной твари. Сзади прозвучал ласкающий слух сигнал тревоги горна дозорной. Да уж, вот это сходила до ветру! И дела сделала и чуть не сдохла. Анекдот. И смех, и грех…

Спустя какие-то секунды к Белке подбежали несколько бойцов. Молодцы, как шустро подорвались по тревоге и преодолели расстояние между лагерем и оврагом. Несколько бойцов, в том числе Коновалка и Хмурая были в окулярах. Коновалка сразу же начала осматривать Белку. Хмурая же потребовала доклад. Вот тут была одна очень препротивная деталь. Сказать правду, что пошла до ветру? Это действительно станет анекдотом, отрядной байкой. Дойдет и до казарм этот слух. И очень долго будут ситуацию вспоминать и ржать над Белкой. Еще и прозвище какое обидное прилепят. Нет, это не уставное дело, причину в данном случае можно и нужно замолчать.

Сообщила, что решила проверить дозор, да подстрелить какое ночное животное на завтрак, мол, запарила уже рыба. Ну а что, вполне себе версия. Дальше уже рассказала, все как было. Хмурая на секунду перестала хмуриться, улыбнулась во все зубы, даже, кажется, подавила смешок. Вот ведь умная бестия, догадалась. Та подтвердила ее догадку, нагнувшись к Белке и шепотом в самое ухо поинтересовавшись ехидненько так, что, мол, лучше, запах или нечисть. Потом добавила, что этот беличий секрет унесет в могилу. Или, быть может, расскажет бельчатам, когда те появятся. Отличный командир, надежный и с юмором, даром, что зовется Хмурой. И Белка открыто расхохоталась, с облегчением. Хмурая же вмиг посмурнела и отдала приказ бойцам выдвигаться за ней на обрыв.

Тем временем Коновалка помогла Белке добрести до лагеря, пошутив, что девушка стала уже постоянным пациентом. Уложила Белку у костра, помогла снять доспехи. Белка осталась в одном исподнем. Тут еще водники эти стояли, смотрели, не комфортно. Хотя к черту… Больно-то как… Коновалка причитала, мол, странные какие-то раны, зараженные что ли. И кровь не свертывается. Обычная мазь не помогала. Да уж, хреново дело, можно тупо истечь кровью. Тут вмешался Кмор. Уточнил, черный ли нечистый был. Белка кивнула. Ага, вот у него и поинтересуемся, что за вид нечисти. Потом. Кмор заявил, что раны от этой чертовой твари не лечатся, зараза распространяется в организме, человек заживо сгнивает. Белку аж передернуло. Паскудная такая перспективка вырисовывалась: сгнить то заживо. И на правах командира приказала Коновалке выдать ей яду. Ну а что? Ну не гнить же живьем? К тому же если гниение будет сопряжено с этой адской огненной болью, то дарам такая агония не нужна. Дайте яду, да побольше!