Седьмой

Немного погодя, когда мальчишки сидели с почти зелеными лицами, а остальные ржали, как кони, Глеб заставил меня покурить травку. Зная, что нельзя отказывать ему, я согласился. И мне понравилось это чувство. Нет, курить было противно: тяжесть в горле, кашель и отвратительный запах. Но вот потом… На их языке – меня накрыло. Я не чувствовал ни страха, ни боли, находился где-то в пространстве между сном и реальностью, которая мелькала, как кадры из старых фильмов. Это упоительное чувство продолжалось долго. Через пару часов я выкурил еще одну папиросу с травкой, мне стало еще лучше. Я не понимал действительность, фигуры людей двигались медленно, слова слышались издалека. И я понял, что хочу навсегда такое чувство. Впервые за долгое время мне всё равно на всё, мне хорошо здесь и сейчас, я не думал о побоях.

Но побои все равно пришлось вытерпеть. Только немного другого характера. Сашка надел мне на голову пакет и не отпускал до тех пор, пока я не начал терять сознание. Так повторялось долго. Потом Леха тушил об мои руки сигареты, оставляя круглые ожоги. Ден вытер об мои волосы свои ботинки, а Сергей бил пластиковой бутылкой мне по голове.

И в заключении Глеб вырубил меня ударом ноги в висок. Не помню, что было дальше, но очнулся я дома. На руке насчитал четыре ожога, на спине было несколько больших синяков, а голова болела так, будто по ней били очень долго.

20 апреля 2006 года

Состоялся разговор со Светой. Так получилось, что мы вдвоем остались на химии, после уроков. Я решил, что раз так случилось, надо поговорить. Чтобы не ходить вокруг да около, я так и спросил:

– Почему ты переспала с Глебом?

В ответ получил испуганный взгляд. По ее щеке покатилась слеза, я пожалел, что спросил про это.

– Понимаешь, – начала она, – эти скоты издеваются над всеми. Я вижу, как ты держишься, не показываешь всем свой страх перед ними, но и не рассказываешь никому. Я не одобряю это, – Света расплакалась.

– А я не одобряю, что ты спишь с этим мерзавцем, – дерзко ответил я.

– Сплю? Да он вынуждает меня. Сказал, что если я не стану с ним и дальше спать изредка, то он всем расскажет об этом. Я не хотела так, я думала, что помогу тебе, что одного раза хватит, ведь я из-за тебя это сделала. Я не знаю почему, но я, кажется, люблю тебя…

Я ахнул! Не может быть! Мне только что признались в любви. От неожиданности я сел на парту. Света, самая красивая девушка класса, с притягивающим взглядом, с добрым сердцем, мечта любого парня, любит меня. Это невероятно. Не в силах что-то сказать, я тупо смотрел на нее и молчал.

– А теперь получилось… Я беременна…, – Света, не дождавшись, когда я что-то скажу, выбежала из кабинета.

А я остался сидеть на парте. Произошедшее уже вышло из рамок развлечений давно, но это…

25 мая 2006 года

Последний звонок. Тетя купила мне дорогой пиджак, сказала, что ей придется прийти на церемонию, и она не хочет позориться с племянником-оборванцем.

Я был рад, что школа заканчивается. Ведь с выпускным и закончатся мои мучения. Они не найдут меня больше, дорога разведет нас навсегда.

Все нарядные, красивые пришли на линейку. Даже эти отморозки пиджаки напялили. Линейка прошла успешно, всех поприветствовали, концерт, речи, цветы. Я был рад, что все идет мирно, но я ошибся очень сильно – кошмар начался позже.

Ко мне подошел Глеб и сказал:

– В шесть часов чтобы был на заводе. Не заставляй меня сердится, сам приди!

Конечно, выбора у меня не было. И я пошел в назначенное время к заводу. У завода меня встретил Сашка. Мы поднялись на второй этаж, только не в тот кабинет пошли, где были уже несколько раз, а дальше по коридору в большой зал, типа концертного, но без стульев, с многочисленными железными столами. На этих самых столах сидели все остальные, включая восьмиклассников и… Светой. Черт! Что она тут делает? Ее глаза очень заплаканы.

– Привет, красавчик, – Глеб встал и подошел ко мне. Обняв меня за плечи, он подвел меня к Свете. – Сегодня особый день. Почти прощание со школой. И я хочу по-особому его провести.

Что-то мне подсказывает, что это по-особому мне удовольствия не принесет. И Свете тоже.

Сначала вечер начался нормально. Мне даже травка досталась. Но потом, когда все были под кайфом, Сашка взял какой-то провод и обошел меня сзади. Я напрягся и тут же почувствовал обжигающую боль на спине. Потом еще и еще. Я упал, начал корчится, закрываться руками, но это не помогало. Минут пять Сашка бил меня этим проводом. Потом устал, подошел ко мне, обмотал провод вокруг шеи и начал сдавливать. Я начал задыхаться.

– Погоди, пусть посмотрит. Разверни его, – сказал Глеб. Сашка меня развернул, взял за волосы и потянул наверх, чтобы я видел Свету и Глеба.

Глеб повернулся к ней, улыбнулся и сильно ударил ее по щеке, отчего Света упала на стол. Он поднял ее юбку, стянул трусы и начал жестко насиловать. Света начала кричать, но снова получила пощечину.

– Не троньте ее, – завопил я что есть силы, не зная, откуда появилась храбрость.

– Во паскуда, голос прорезался, – Леха снял с себя ремень с железной бляхой, один конец намотал на руку, сильно раскачав в воздухе другой конец, начал наносить по мне удары.

Выдержал я недолго. Все тело болело, ныло и во многих местах пошла кровь. Я лежал на полу, свернувшись калачиком. Восьмиклассников уже не было, а Ден с Максом заливались смехом. Сереги не было видно. Вскоре появился и он с дубинкой в руках. Он ударил меня по спине два раза и я потерял сознание от боли.

Очнулся я от того, что по моей голове что-то течет. По запаху я понял, что это моча. Собрав всю волю, я поднялся на ноги. Кровь залила один мой глаз и я перестал им видеть. Обернувшись, я посмотрел на Глеба, который застегивает ширинку и на Свету, чье лицо было в крови и слезах. Остальные громко смеялись. Я повернулся и пошел к выходу, не говоря ни слова. Каждый шаг давался мне с трудом и сильной болью в груди. Похоже что-то с ребрами. Болела голова и сильно шла кровь с затылка. Уже на первом этаже я заметил, что на моей шее до сих пор тот провод и я мгновенно принял решение.

Перегородка между арками подошла в самый раз. Подтащив стол к арке, я залез на него и перекинул один длинный конец провода через железную перегородку. Затянув его на шее, ногами выбил стол под собой и упал. Провод сильно сжал мое горло, я быстро начал задыхаться, когда услышал чей-то голос:

– Твою мать, он же повесился!

Чьи-то сильные руки меня подняли, а потом резко бросили на пол. Я почти не понимал действительности, воздух давался мне с трудом.

Кто-то опять меня поднял, я испытал сильнейшую боль в груди. Меня потащили на улицу. Несколько минут несли и бросили в какой-то контейнер. Видимо мусорный.

–Рано тебе умирать, у нас на тебя планы есть еще.

– На тебе подарок.

Мне на лицо что-то упало с ужасным запахом. Несколько минут я не мог пошевелиться. На моем лице лежала мертвая кошка. О, как же я ей завидую, она уже ничего не чувствует.

Еще мгновение и я отключился…

Зал суда

– Так я пролежал около суток. Очнулся рано утром, сил не было даже поднять руку и убрать бедную кошку, – я сделал паузу. – Но страха у меня больше не было, я перестал бояться. На смену страха пришла ненависть навсегда. Я поклялся себе, что придет время, и я отомщу им. Каждому! Ближе к вечеру меня нашли бомжи и вызвали милицию, а те, в свою очередь, скорую помощь. Рассечение головы в двух местах, тяжелое сотрясение, три сломанных ребра, многочисленные гематомы, синяки и ярко красный рубец на шее, который есть и сейчас, – я поднял голову и показал судьям и присяжным красную полоску на шее.

– А Доронина? Почему она не вызвала скорою? Она же знала что с тобой, – спросил прокурор.

– Доронина… Это был последний раз, когда я ее видел в школе. Не знаю, почему никого не позвала. Но тогда я на нее озлобился сильно. А когда я ее встретил через шесть лет, она сказала, что Глеб держал ее два дня у себя. Я простил ее.

В зале нависла полная тишина, даже никто не шептался. Присяжные были в ступоре от моих слов и мало чего уже понимали.

– Скажите, а что было дальше?

– А дальше, ваша честь, я весь июнь пролежал в больнице. Травмы были не сложные, но требовали ухода. Экзамены я писал в июле отдельно. Поэтому Глеба и его мерзких друзей я не застал в школе. Сразу после школы я пошел в армию. И был прав, армия сделала из меня мужчину. И с тех пор меня никто не смел обидеть, – переведя дух немного, я обернулся назад и увидел тетю. Для нее эта история звучала впервые.

– А ваша тетя? Она что? Заявила в милицию об избиении? – Поймал мой взгляд обвинитель.

– Тетя? А что тетя? Она о себе заботилась всегда. Хотя она просила рассказать о произошедшем, но я сказал, что не видел, кто это сделал. Было темно, их было несколько. Следователь искал улики, но не нашел. Видимо отец Глеба все убрал до приезда скорой.

– Гражданин Дёмин, что было после армии, – спросил судья.

– После армии? Университет. Я поступил на химический факультет. Затем пошел работать в библиотеку. Там проще было добраться до всех энциклопедий и книг с ядами. Это была часть плана мести. Ничего личного к моему руководству, свою работу я выполнял максимально хорошо и трепетно.

– Да, это мы уже слышали. А почему вы ждали так долго? Ведь 7 лет прошло, – прокурор почесал затылок.

– Да, 7 лет. Не то, чтобы я выжидал, но так получилось. Я всегда хотел с ними распрощаться, но вот отправной точной для действия стала Света. Я встретил ее случайно и с трудом узнал. Приехал к товарищу в больницу и ждал в регистратуре, когда услышал знакомую фамилию из уст врача. Обернулся. Света выглядела ужасно: серые глаза стали тусклыми, волосы какие-то потускнелые, на спине появилась горбинка и, главное, очень медленные движения. Они куда-то ушли с врачом. Я прождал 15 минут, и она вышла. Не узнала меня. На глазах были слезы. Мы немного пообщались. После школы она начала встречаться с Глебом. Он сказал, что убьет ее, если она откажет. Когда я спросил что с ней, она молча протянула листок, это оказалась справка с больницы, и заплакала.

«Определение антител к ВИЧ всех классов (lgG, lgM) методом иммуноферментного анализа с ПОЛОЖИТЕЛЬНЫМ результатом». Это был конец. Точнее начало конца. В тот момент включился тумблер и я начал действовать. По очереди…

ГЛАВА 2

Зал суда

Сегодня в суде больше народу. Пришли свидетели, которых я вообще не ожидал увидеть: женщина с рынка, которую постоянно терроризировал Сашка – это было его развлечением, раскидать помидоры по земле и ржать, как конь. Он знал, что Глеб его отмажет в случае чего. Мальчишка со двора – у него постоянно отнимали деньги эти мрази, а заодно его избивали. Пару соседей и участковый. Он многим насолил, но теперь уж точно никого не тронет, разве что муравья переедет на своей коляске, да и то сам не справится. Поделом ему, его не жалко. Этот мелкий выродок то и дело пытался походить на своего братца, только мозгов у него намного меньше, от чего дела его были более жестокими.

Мой адвокат постарался на славу. Всех нашел, да еще и собрал много заявлений на него. Люди хоть и боялись Сашку, но время от времени то в прокуратуру отнесут заявление, то в следственный комитет. Обычные рядовые полицейские были в доле с ним, поэтому писать заявление в местный ОВД смысла не было, это все знали. Может этого инвалида еще и осудят за преступления? Было бы забавно, инвалид в тюрьме. Ха!

Мои размышления прервал резкий, писклявый, но одновременно громкий голос, от которого пошли мурашки:

– Подсудимый, расскажите о том, как вы готовили преступление по отношению к Матюсову Александру.

Я немного задумался, выждал паузу и, нарушая кромешную тишину зала суда, начал вспоминать с чего все началось…

Армия

Кто-то скажет, что армия – это бесполезное времяпрепровождение, где либо процветает дедовщина, либо пионерский лагерь для неучей. Полностью не соглашусь. Армия – это, прежде всего, переломный момент человека, где все не так, как было прежде. Распорядок, устав, питание, форма одежды, старшие по званию, да и сама атмосфера – все оставляет след на судьбе человека. И если цель достичь полноты ресурсов, что предлагает армия, то можно демобилизоваться другим человеком.

Кем я был до этого? Трусом? Слабаком? Игрушкой в руках больших мальчиков? Но я изменился. И изменения начались в военкомате, когда меня признали годным и отправили в войска радиохимической и биологической защиты. В тот момент я взял с себя слово, что ни за что не буду поддаваться страху, что бы ни случилось, как бы меня не пытались сломить. Хотя страха-то и не было.

И вот я в армии. Ворота распахнулись, автобус заехал на территорию, нас встретили офицеры.

Давление началось в первый день. Сержант построил нас, а нас было пятеро, и сказал:

– Добро пожаловать в армию, сынки. Я тут главный и вы будете выполнять мои приказы. Для начала 30 отжиманий.

Все отжимания были сделаны. Сержант встал, подошел к одному из нас и ударил его в живот.

– Отжиматься надо полностью, до земли. И руки выпрямлять до упора, – потом он повернулся ко мне. Посмотрел мне в глаза, ему не понравилась моя ненависть в них. Видимо я даже не пытался скрыть ее. Следующий удар пришелся мне. Молча. Я выдержал, немного отдышался и выпрямился. Увидев, что сержант пытается меня еще раз ударить, я немного отошел назад, поймал его руку , подтянул к себе и сказал шепотом прямо в ухо:

– Не смей меня трогать, паскуда!

Можно и не говорить, что меня все равно избили. Ну, как избили, так немного побили. По сравнению с Глебом, это были комариные укусы. Но всё равно было больно.

В санчасти я попросил обработать разбитую бровь. Молодая медсестра смазала ее йодом. Пока она обрабатывала рану, зашел один из офицеров и попросил ее выйти на минутку. Как только она вышла, я сразу подошел к шкафу с препаратами и начал быстро изучать содержимое. Найдя пару нужных ампул, я взял еще шприц и все положил в карман, резво занимая свое прежнее место.

Ночью я вышел в туалет, соединил несколько препаратов в нужной пропорции, набрал в шприц и вернулся в кровать. Этот сержант лежал через три кровати от меня. Я подошел к нему тихо, взял полотенце, резко вставил шприц в шею, выдавливая жидкость, и закрыл рот сержанту. Тот начал вырываться, но тут же обмяк. Я поправил его одеяло, подушку и посмотрел на него. Его глаза были открыты, он смотрел на меня, так испуганно, будто нашкодил.

– Сейчас ты ничего не чувствуешь, кроме тяжести. Ты парализован. На часа четыре. Если немного добавить дозу, то твое сердце не выдержит – ты умрешь. А вскрытие покажет инфаркт. Не лезь ко мне, я опасен. Я насмотрелся на таких, как ты вдоволь. Больше не хочу. Заткнись и будешь жить. А сейчас полежи и подумай над своим поведением. Уснуть все равно не получится.

Понятное дело, что я ввел ему обычное обезболивающее, просто сильнодействующее, которое вкалывают при сложных операциях, но ему это не надо знать. Главное эффектность.

Это был мой первый день в армии.

30 июля 2013 года

Я сидел в только что купленной машине. Никогда не любил микроавтобусы, но комфорт этого Фольксвагена просто зашкаливал. Отделение следственного комитета не самое лучшее место для любования автомобилем, но я ждал своего друга. Смешно, но во всей моей жизни был один единственный друг – следователь – Данил Молчанов. Парадокс. У человека, планируемого массовые преступления, друг следователь. Смех и грех, мать твою.

Не прошло и десяти минут ожидания, как дверь распахнулась и вошел Данил. В руках у него было несколько папок.

– Привет, ботаник, – весело пожал он мне руку.

– Издеваешься?

– Нет, что ты, – он засмеялся и протянул мне папки. – На каждого кадра по отдельности. Тут всё, что есть в базе. Я еще навел справки и тоже подкрепил сюда. Все, что тебе надо тут.

Я оценивающе кивнул головой, но не открыл ни одной папки, а просто убрал в бардачок.

– Даже не взглянешь?

– Позже, сейчас у меня к тебе есть дело, – я подождал, когда улыбка уйдет с лица Данила и продолжил, – я не хочу тебя вмешивать в свои дела. Это опасно может быть.

– Ой, ты мне сейчас лекцию будешь читать о вредности всего? Может хватит уже? Успокойся.

– Нет, ты не должен вмешиваться. Это мое дело, – настаивал я.

– Мое тоже, – он закурил.

– Пойми, Данил, если меня возьмут, а меня возьмут, то я не сдам тебя. А если пытать начнут? А так ты ничего не сделал и не сделаешь. Только просьба к тебе. Найди мне адвоката. Он мне нужен раньше, чем меня возьмут....

Вечером я налил себе виски, взял первую папку и написал на ней маркером «САШКА».

– Ты будешь первым, – подумал я вслух.

Открыл и начал изучать его детства. Ох, много же чего он натворил. Начнем сначала. Родился, крестился, учился. Это не интересно. Хм, а его подозревали в убийстве Юры, вот протокол допроса. Алиби у него, видите ли. А вот и протокол допроса по поводу моего избиения. А я и не знал, что его допрашивали. Потом много всего не интересного, справки, явки. Что только он не совершал: разбои, побои, грабежи, даже похищение человека с целью выкупа есть. Кстати, да он за это три года отсидел. Вот это поворот. Он уже и в тюрьме был. Ну, ладно.

Хорошо. Надо подумать, что с ним сделать. Сначала я хочу его напугать, чтобы он знал, что я иду к нему. Чтобы все знали, что я приду за ними. И для этого есть план.

Но сначала надо съехать со своего дома. Вдруг меня найдут раньше времени – тогда все насмарку. Я нашел риелтора и снял квартиру недалеко от тех мест, где провел весь одиннадцатый класс. Плохое место, но подходит для моего плана.

Отлично, шоу начинается.

7 ноября 2007 года

Мне всегда было интересно, почему некоторые люди могут жить спокойно, никого не трогая, а другие то и дело стараются сделать другому больно, выливая на него свою ненависть, бог знает к чему. Кто-то живет спокойно, не задевает других, работает, прокармливает семью, вертится, как белка в колесе, но приходит другой и выплескивает злость на первого. Зачем? Это та загадка, которая останется для меня нераскрытой.

Я стоял на остановки и увидел объявление:

«Гнев переполняет Вас? Чувствуете постоянное напряжение? Не надо с этим мириться! Наш клуб ждет Вас!»

Мне стало очень интересно, я записал адрес. Может, там я найду свои ответы. Вечером я заглянул в этот клуб. Меня встретила приветливая девушка. Она спросила первый ли я раз и сказала, что для новичков у них занятие будет через три часа. Отлично. Я взял кофе, вышел на улицу и стал ждать.

Пока я ждал начала занятия, то успел посмотреть на тех, кто входит и выходит. Почему-то люди выходят более дружелюбные, чем заходят. Прям секта какая-то.

Через пару часов начали собираться разные люди, видимо с той же группы, что и я. Все такие разные, даже женщины есть. Но во всех есть отличительная черта – раздражение и неловкость. Интересно наблюдать за такими. Жаль, что я не психолог.

Нас запустили в актовый зал, где стулья стояли по кругу, но в центре не было стола. Нас было около 10 человек. Все сели и стали ждать куратора.

Спустя пару минут появился и куратор, точнее появилась. Девушка. Красивое лицо, стройная фигура, длинные ноги. Господи, она куратор?

– Здравствуйте. Меня зовут Прохорова Юлия Евгеньевна. Я ваш куратор по управлению гневом. Я являюсь старшим преподавателем Кафедры системной семейной психотерапии Института Практической психологии и психоанализа, Член Правления Общества семейных консультантов и психотерапевтов, – она сделала паузу. Ого! Сколько всего в столь милой особе. – Вас всех сюда привела одна очень тревожная ситуация. Гнев. И я помогу вам с ним справиться. Сегодня вводное занятие, поэтому я расскажу, что мы будем делать, а потом познакомимся все.

Она подошла к свободному месту, села на стул и достала из сумки несколько блокнотов, положила на колени и продолжила:

– Гнев – постоянный спутник людей. Пульс увеличивается, лицо краснеет, сжимаются кулаки. Знакомая ситуация? В Библии гнев входит в список смертных грехов. Именно по милости гнева у нас рушатся семьи, отношения с друзьями и близкими, да другие проблемы, связанные с законом. Вместе с гневом мы разберем такие понятия, как «ярость», «раздражение» и «обида». Мы научимся контролировать себя, управлять нашими эмоциями. Но только в том случае, если вы сами хотите этого. Есть ли среди вас те, кто пришел сюда не по своей воле? Поднимите руку, пожалуйста.

Ого! Я и понятия не имел, куда приду. Управление гневом! Звучит, как название суперпопулярной книги или шоу. Юлия Евгеньевна хороша. Во всех смыслах. Твердый, даже угрожающий голос с милых уст – коктейль тот еще.

Мне стало жутко интересно послушать каждого из сидящих тут. Может, тогда я смогу расставить знаки препинания в своей голове. Я быстро придумал легенду в голове. Скажу, что мне очень хочется выплеснуть свой гнев, но я боюсь последствий, не хватает духу поднять руку, но от этого еще хуже. Да, думаю, так хорошо будет, и я заинтересую это прекрасное создание – психолога.

24 августа 2013 года

В тех бумагах, что дал мне Данил, была фотография тела Юры. Я сделал копию, вложил в конверт вместе с запиской и радостно заклеил конверт, написав на нем адрес. Прекрасно, Сашка оценит сюрприз.

В пять утра я был уже у дома Сашки. Бросил конверт в почтовый ящик и стал ждать, когда он выйдет. Ждал я долго, только часа через три он вышел на улицу, держа в руке запечатанный конверт. Ну, давай же, открой! Дай мне увидеть твои глаза. Но он не открыл его, лишь мельком оглянул его и побрел на остановку. Ладно, не испытаю я этого счастья. Я вышел из машины и пошел за ним.

Сашка дошел до остановки, сел на скамейку и стал дожидаться автобуса. От нечего делать, видимо, он решил вскрыть почтовый конверт. Увидев фото, он бросил все на землю, вскочив со скамьи. Вот оно! Я этого и ждал. Посмотрев по сторонам, он поднял письмо, прочитал текст и убрал все во внутренний карман. Еще раз посмотрев по сторонам, он побежал куда-то через дорогу, чуть не попав под колеса проезжающего автомобиля. Мой план начал срабатывать.

Я засмеялся и пошел в сторону машины. Сегодня есть еще дела, Сашка получит свое завтра.

25 августа 2013 года

Сегодня начнется череда катастроф для всей компании Глеба. Этот день запомнят все. Но главная цель Глеб. Сначала Сашка, ведь старший братец его так любит, это его слабое место. Потом по очереди их друзья. А потом Глеб. Пусть знает, что я иду к нему. Мой сюрприз придаст удивления и немного страха. Мне нужно, чтобы он не просто знал, а боялся, что я приду. И когда это произойдет, то я буду рядом и нанесу удар. Потрясающий подарок – Глеб, который боится меня. Кайф.

Сашка вышел из дома. Он внимательно посмотрел по сторонам, но никого не заметил. Конечно, в подъезде напротив прекрасный вид. Тем более он пока не знает о том, кто дал ему гостинец.

Дождавшись, когда он свернет за угол, я выбежал из подъезда и побежал за ним. Шаг Сашки был быстрый, но более или менее спокойный. Видимо подумал, что я не приду к нему. Ага, конечно. Я обошел дом с другой стороны и стал ждать, когда он выйдет прямо на меня.

Нащупав в кармане электрошокер, я достал его и приготовил. Прекрасно.

Люблю эту штуку.

Сашка не заставил ждать долго и появился передо мной с гнилой ухмылкой. Разряд тока в шею был для него внезапным. Он навзничь упал на меня. Оттолкнув его, я посмотрел на эту картину. Слюни изо рта, большие глаза, частое, но короткое дыхание. Тут и говорить ничего не надо, все и так понятно – минуту назад сильный волей человек захлебывается своими соплями.

Я дождался, когда он немного придет в себя и, достав шприц из кармана, демонстративно приготовил его и использованию.

– Ты ответишь за это, – только и смог выдавить из себя Сашка.

– Да, разумеется, – слова мне давались тяжело, но я собрал в них все силы, – но сначала ты. Этот препарат даст тебе адскую боль, ты будешь корчиться, кричать, выть, но никто тебе не поможет, нет противоядия на него. Ты станешь овощем, а я буду смеяться, вспоминая твой беспомощный вид.

Мне не хотелось ему больше ничего говорить, я ввел инъекцию в шею. Так будет лучше. Он еще не знает, что его ждет. Не стоило ему со мной так поступать.

– Тварь!

Но я его уже не слушал, а двигался в сторону машины. Минус один. Отлично. Хотя на душе скребут кошки. Что же сделать? Вроде все идет по плану, но как-то не по себе. В кого я превращаюсь? Почему Сашка хуже меня, если я поступаю, как и он, хоть и менее агрессивно? Я такой же. Даже хуже. Надо отогнать эти мысли, пока дело не завершено. Самокритика позже.